День чёрной собаки

18 июля, понедельник

«Кровосос бьёт наотмашь!»

«Пообещал убить – убил!»

«Кто защитит Москву от дикого зверя?»

«Можно ли остановить этот кошмар?»

Заголовки подавляющего большинства новостных каналов муссировали одну и ту же тему, на все лады склоняя полицию и её способность исполнять свои обязанности. Блогеры не отставали. Общество ошарашенно внимало, мысленно соглашаясь и с вопросами журналистов, и с их жёсткими оценками. Руководство пребывало в ярости, отзвуки которой долетали и до оперативников.

– Мы рассчитывали, что утренние новости уберут из топа вчерашние, однако получилось совсем не так, – недовольно произнёс следователь. – Кровосос подкинул новых тем.

– Тема старая, – заметил Феликс. – Событие новое.

– Можно сказать и так, – согласился Шиповник.

– А можно сказать иначе, – вернул себе слово Анзоров. – Кровосос вторые сутки у всех на устах, а значит – в головах, и теперь он там застрял надолго. Видосик посмотрели?

– Какой из них? – осведомился Колыванов.

– Хорошо, что вы об этом вспомнили, – пообещал следователь. – Кто разрешил девчонке выкладывать видео с места преступления?

– А кто мог ей запретить? Можно подумать, она у кого-то спрашивала.

– Запретить можно всегда.

– Ну, давайте запретим Кровососу убивать, – предложил Вербин. – Всем сразу станет легче.

Шиповник поморщился, но только для того, чтобы скрыть ухмылку.

– Что вы сказали? – переспросил следователь.

– Только то, что вы услышали, – хладнокровно ответил Феликс. – Запретить можно что угодно и когда угодно, а вот как сделать, чтобы запрет выполнялся? Регина выложила видео, не спрашивая разрешения. Нельзя запретить то, о чём не знаешь.

– Ладно, проехали. – Анзоров, судя по всему, понял, что перегнул палку, пытаясь обвинить оперативников в том, что они не могли контролировать, и, чтобы снизить градус, выдержал не очень длинную паузу. – Охрану к ней приставили?

– Да, – ответил Шиповник.

– Я не думаю, что в охране есть необходимость, – вновь подал голос Вербин. – Девушка не оскорбляла и не смеялась над Кровососом, она просто выложила видео, которое ей удалось снять, и единственное, чем Регина могла «зацепить» убийцу, это тем, что она его опередила.

– О том и речь.

– Но Кровосос обставляет всё так, чтобы мы находили тела на улицах, там могут оказаться зеваки, случайные прохожие, которые, увидев активность полиции, достают телефоны и начинают снимать видео. Думаю, Кровосос это понимает. К тому же ему важно, чтобы о преступлениях узнавали как можно быстрее.

– Я понимаю ваши соображения, Феликс, и принимаю их, – подумав, сказал Анзоров. – Но охрану мы два-три дня подержим – мне не нужны инциденты. А если Кровосос убьёт девчонку – скандал полыхнёт такой, что… Лучше об этом не думать.

Вербин молча кивнул.

– Мне ведь не нужно говорить о том, что руководство и так в бешенстве? – продолжил следователь. – Москва – столица, и моему руководителю об этом постоянно напоминают из администрации президента. Их удивляет, почему вопрос до сих пор не решён.

– Потому что это не вопрос, а расследование, – объяснил Феликс, хотя понимал, что Анзорову ничего объяснять не надо. – И если бы с Кровососом можно было бы договориться – с ним бы уже договорились.

– Кто?

– Ну, не мы же. Мы люди простые: задерживаем и тащим в суд.

Анзоров посмотрел на Шиповника, словно говоря: «Что твой парень себе позволяет?» Шиповник ответил взглядом, означающим: «Ничего не позволяет, ты спросил – он ответил». И на этом безмолвное общение закончилось.

– Вы уже слышали о «Стоп-каре»? – продолжил следователь.

– О ком? – не понял Шиповник.

– Вчера вечером, между тем, как девчонка выложила видео, и до появления ролика от Кровососа, несколько известных автоблогеров предложили тормозить машины каршеринга или сообщать о подозрительных действиях арендаторов каршеринга в полицию. Девиз акции: «Избавь каршеринг от трупа!», хэштег – #стопКровосос, а назвать этот хренов флешмоб предложили «Стоп-кар», сокращённо от «стоп каршеринг».

– И кто их поддержит? – удивился Шиповник. – Кто будет заниматься такой ерундой?

– Вы недооцениваете народный порыв, – негромко произнёс Феликс. – Искренне веря, что поступают во благо, люди способны сотворить любую дурь.

– Хорошо сказано, – одобрил следователь. И вновь посмотрел на подполковника. – К сожалению, уже поддерживают, и в этом заключается проблема. После первого убийства, точнее, после первого обращения Кровососа, последовало всего два звонка на «02». Разумеется, оба сообщения оказались ложными. А сегодня операторы «02» и «112» фиксируют лавинообразное увеличение сообщений о «заряженных» автомобилях и подозрительных людях за рулём. Флешмоб «Стоп-кар» набирает обороты, можете поискать его в Сети по хэштегам #стопКровосос и #машинабезтрупа. Работа ДПС практически парализована.

– И как это остановить?

– Мы пока не знаем. Но если есть мысли – готовы выслушать.

– Нужно их наказывать, – сказал Колыванов.

– За что?

– За воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования.

– Они не препятствуют, а пытаются помочь. Во всяком случае, так говорят. – Анзоров зевнул. – Я ночью говорил с одним… с одним из первых, кто позвонил в «112». Он заявил, что ему показалось, будто водитель каршеринга что-то положил в багажник. Какой-то длинный свёрток. И решил помочь следствию. Держался парень очень уверенно, а доказать, что не видел никакого свёртка, мы не можем.

– Хотите сказать, что они специально врут? – удивился Колыванов.

– Некоторые точно специально.

– Но зачем?

– Демонстрируют своё отношение к нам. И ещё… – Следователь поморщился. – Я где-то читал, что нынешнее поколение склонно воспринимать окружающий мир и происходящие в нём события как компьютерную игру.

– В смысле, что можно сохраниться и вернуться? – уточнил Колыванов.

– И это тоже, – подтвердил Анзоров. – А в целом получается несерьёзно. У них нет понимания сложности окружающего мира. Считают, что можно сохраниться и вернуться, можно удалить не «зашедшее» фото, стереть неудачный пост – и никто о них не вспомнит. Не думают о том, что каждое их действие создаёт последствия и, удалив запись, они ничего не изменят.

– Фейковый звонок о трупе в каршеринге – это не неудачный пост, они знают, что их могут вычислить, – негромко произнёс Шиповник.

– Значит, играют, – не стал спорить следователь. – Веселятся. Что может быть смешнее, чем поставить на уши всю московскую ДПС? Ведь сотрудникам приходится реагировать на каждый звонок.

– Нам это может помочь? – неожиданно спросил Феликс.

– Только помешать, – высказал мнение Анзоров. И судя по тому, как быстро последовал ответ, следователь уже обсуждал эту тему с руководством. – Кровосос наверняка в курсе происходящего и станет ещё осторожнее.

– К следующему убийству волна фейковых звонков пойдёт на спад, – прикинул Колыванов. – Такие игры быстро надоедают.

– Может, пойдёт, а может, и нет, если мы её не собьём.

– А нужно ли нам её сбивать? Пусть Кровосос дёргается и придумывает, как безопасно «зарядить» машину и доставить её в нужное место. – Шиповник медленно оглядел участников совещания. – В конце концов, если мы возьмём Кровососа на перевозке трупа – будет идеально.

– Хотите сказать, что нужно наоборот – подогреть флешмоб? – оживился Анзоров. – Разумеется, неофициально.

– Почему нет?

– В этом случае Кровосос просто затянет со следующей жертвой, – протянул Колыванов. – И выложит её, когда всё успокоится.

– Мы нарушим график, который у него наверняка есть, и заставим нервничать.

– Даже если графика нет, мы заставим его нервничать, – веско произнёс Шиповник. – А значит, возрастёт вероятность ошибки.

– Мне нравится эта идея, – улыбнулся Анзоров. – Звучит толково.

– Но стал ли флешмоб для Кровососа непредвиденным обстоятельством? – вновь вступил в разговор Вербин.

– Вы опять за своё? – не сдержался следователь. – Хотите сказать, что Кровосос предсказал реакцию пользователей Сети? Предвидел флешмоб? Серьёзно? Я давно заметил, что вы считаете его каким-то суперменом, но не до такой же степени!

Вербин дал Анзорову выговориться, не возражал, не пытался перебить, даже смотрел не на следователя, а за его плечо, в окно, а когда Анзоров закончил, спокойно ответил:

– Кровосос чётко обозначил, что использует каршеринг и будет использовать впредь. Менять почерк он не станет…

– Почему?

– Потому что Кровосос работает на публику.

– Да плевать ему на публику, – вновь перебил Феликса следователь. – Всем плевать на публику.

– Было бы плевать – не стал бы привлекать к себе внимание, – спокойно ответил Вербин. И перевёл взгляд на Шиповника: – В следующий раз Кровосос тоже будет использовать каршеринг, в этом нет сомнений. Но он далеко не дурак и наверняка постарался предусмотреть наши возможные ходы.

– А что мы можем сделать?

– Да, например, устроить тотальный досмотр автомобилей, – развёл руками Феликс. – Только не говорите, что вы об этом не думали.

Следователь промолчал.

– Использование каршеринга – уязвимое место, делающее его предсказуемым, с каждым разом опасность возрастает, и Кровосос наверняка придумал, как избежать проблем на третий раз, когда мы будем полностью готовы. Он вряд ли прогнозировал флешмоб, но тактику обязательно поменяет.

– Но оставит каршеринг? – поднял палец Шиповник.

– Обязательно.

– Тогда что он может изменить? – прищурился Анзоров.

– Я пока не знаю.

– Когда узнаете – приходите. – Жёстким тоном следователь дал понять, что на эту тему разговор окончен. – А пока давайте вернёмся к деталям вчерашних событий. Что на этот раз с логистикой?

– Хитрее, – тут же ответил Колыванов. – Кровосос арендовал «Mercedes» в восемнадцать одиннадцать на Варшавском шоссе, неподалёку от станции метро «Пражская». И так же, как в предыдущий раз, выбрал машину, которая находилась вне зоны действия видеокамер.

– Аккаунт фейковый?

– Да. Но конечно, другой.

– Телефон включился незадолго до аренды?

– Если вы всё знаете, зачем я трачу время на доклад?

– Что? – изумился Анзоров. – Что вы сказали?

– Давайте просто выслушаем то, что планирует рассказать капитан Колыванов, – примирительным тоном произнёс Шиповник. – Уверен, его информация будет всем интересна и полезна.

Следователь помолчал, после чего небрежно махнул рукой, и Колыванов продолжил:

– Арендовав машину, Кровосос отправился по Симферопольскому шоссе в Подмосковье, съехал на бетонное кольцо в западном направлении, проехал примерно шесть километров и остановился на двадцать минут. Но остановился не на обочине – съехал в лес. По всей видимости, там он «зарядил» автомобиль, после чего вернулся в Москву и оставил «Mercedes» недалеко от станции метро «Чертановская». Взял другую машину, последовал за «заряженным» автомобилем, однако на этот раз снять видео у Кровососа не получилось – молодые люди, которые арендовали «Mercedes», остановились в неудобном для убийцы месте, кроме того, к ним сразу подъехал экипаж ДПС. Эти обстоятельства вынудили Кровососа проехать мимо, развернуться и направиться в Подмосковье.

– На какой аккаунт Кровосос взял вторую машину? – поинтересовался Шиповник.

– На другой, – ответил Колыванов. – На этот раз у преступника было с собой два телефона. Первый, с которого он арендовал «Mercedes», Кровосос выключил после того, как сообщил о трупе. Вторую машину он взял на другой телефон.

– Он меняет тактику, – тихо сказал Вербин.

Анзоров поджал губы, но отвечать Феликсу не стал, спросил у Колыванова:

– На второй машине Кровосос отправился в лес?

– Да, на то же самое место, где «заряжал» «Mercedes», – подтвердил Гена. – Можно сделать вывод, что там преступника ожидала машина, в которую он пересел и уехал. А каршеринговый автомобиль поджёг.

– Что?

– Возможно, испугался, что оставил в ней следы ДНК.

– Чихнул?

– Чихнул, закашлялся, забыл надеть перчатки – что угодно. Понял, что может наследить, – и тут же избавился от автомобиля.

– Умная тварь.

– Умная, хладнокровная и решительная, – согласился Колыванов. – И он очень быстро думает. Я ещё не был на месте уничтожения второй машины, но обязательно съезжу и доложу.

– Необходимо провести оперативные мероприятия в том районе, – важно произнёс Анзоров. – Вдруг кто видел стоящую в лесу машину.

– Мы уже обратились к коллегам из Подмосковья, будем проводить совместные поисковые мероприятия.

– Я попробую ускорить их по своим каналам, – пообещал следователь. По каким именно каналам он собирается ускорять подмосковных полицейских, осталось невыясненным, поскольку Анзоров неожиданно вспомнил о летучих мышах: – Майор Вербин, что вы можете сказать об использованных Кровососом животных?

– О самих животных сказать не могу ничего – они улетели, – сразу же ответил Феликс. – Я осмотрел ящик, в котором были заперты летучие мыши, и, на мой взгляд, он абсолютно идентичен тому, который использовался в первый раз. Точное заключение даст экспертиза, но я не сомневаюсь в том, что это вторая партия мышей из Воронежа.

– То есть у преступника остался один ящик? – уточнил Шиповник.

– Совершенно верно, – подтвердил Феликс. – Кровосос пообещал начать с трёх жертв.

– Получается, четвёртая будет не в каршеринге? Придумает что-то другое?

– Уже придумал. Уверен, нас ждёт эффектная сцена.

– Эффектная сцена, эффектное видео, эффектное фото… – недовольно проворчал Анзоров. – Все с ума посходили от эффектности, хотят выглядеть в Сети идеально. Даже убийцы.

– Людям нравится привлекать к себе внимание.

– Это хорошо, когда помогает нам, когда они сами выкладывают в Сеть или оставляют в телефонах доказательства для возбуждения уголовного дела. И это плохо, когда мешает расследованию… – Анзоров помолчал, но прежде, чем кто-то из полицейских успел подать голос, задал следующий вопрос: – Почему мыши не подохли? Насколько я понимаю, они сидели в ящике с того дня, как были пойманы в Воронеже?

– Кровосос их кормит, – рассказал Вербин. – В верхней крышке ящика есть зарешечённое отверстие.

– Для летучих мышей существует корм? – удивился Анзоров.

– Конечно, – подтвердил Феликс. – Ведь некоторые их дома держат.

– Я всегда думал, что они сами прилетают и селятся на чердаках.

– Люди разные, кто-то павианов дома держит. Или удава.

– В чём смысл? – быстро спросил следователь.

– Ползает, – пожал плечами Вербин. – И есть о чём поговорить с гостями.

– Понятно… – Анзоров побарабанил пальцами по столешнице. Очередной острый приступ в их с Вербиным отношениях прошёл, и следователь окончательно вернулся к спокойному деловому тону: – Что с жертвой?

– Всё как и в первый раз, – доложил Феликс. Учитывая важность дела, экспертов вызвали ночью, а Вербин съездил в морг, дождался вскрытия и узнал, что будет написано в предварительном заключении. – Лицо обезображено концентрированной кислотой, пальцы отрезаны, но все травмы – посмертные. Кровосос не издевается над жертвами, не мучает их и вряд ли получает удовольствие от того, что вынужден делать, – ему просто нужно скрыть их личности.

– Вы ещё пожалейте его, майор.

– Этого не будет. Когда я говорю о Кровососе, я не осанну ему пою, а пытаюсь вам объяснить, что мы ищем жестокого, холодного, прагматичного, абсолютно лишённого эмоций человека. Скорее всего, психопата.

– Вы готовы подписать психологическое заключение? – с иронией поинтересовался Анзоров.

– Нет, высказываю собственное мнение, – резковато ответил Феликс. И продолжил доклад: – Жертву долго держали под капельницей, под воздействием тех же препаратов, что и в первом случае, включая антикоагулянты.

– Её тоже обескровили? – уточнил Шиповник.

– Да, причина смерти – острая кровопотеря. Технология точно такая же: Кровосос подвесил девушку за ноги и перерезал сонную артерию.

– То есть у нас опять ни одной зацепки? – вздохнул Анзоров.

– Одна, но очень слабая, – сообщил Вербин. – На левой ягодице жертвы номер два есть сильный кислотный ожог. Эксперты предполагают, и я склонен с ними согласиться, что таким образом Кровосос удалил с тела жертвы татуировку.

– Интересно, – протянул следователь. – Левая ягодица?

– Да.

– Это уже зацепка.

– Небольшая, но да, – согласился Шиповник. – Необходимо перепроверить в учёте без вести пропавших.

– Интересно, будут ли татуировки у третьей жертвы? – произнёс Колыванов.

– Какая разница? – не понял Анзоров.

– Если не будет, то возникнет вопрос: почему Кровосос подкинул нам зацепку так рано?

Вербин посмотрел на напарника и одобрительно кивнул, показывая, что согласен с вопросом. Анзоров этого не заметил и отмахнулся:

– Задержим – спросим. А пока необходимо как следует отработать эту ниточку: мы знаем, что пропали три девушки, скорее всего, подруги или коллеги, и у одной из них – это установлено точно – есть татуировка на левой ягодице.

– Возможно, появилась недавно, – добавил Вербин.

– Почему?

– Если у Кровососа была возможность выбора жертв, вряд ли бы он остановился на девушке со столь явной приметой.

– Мы, вполне возможно, говорим о девушках из вполне определённого круга. Удивляться нужно, как он ухитрился отыскать среди них девушку без татуировки, – усмехнулся Анзоров. И поднялся на ноги. – Работаем, короче. Очень хочется взять Кровососа на третьей жертве и не позволить убивать дальше.

– Когда отлетает душа чистая, душа, в которой осталась хоть капля добра, мы видим свет. Даже если смерть приходит в самую тёмную ночь. Чёрная же душа исчезает из мира незаметно и уходом своим делает его чище. Светлее. Исчезает вместе со своей грязью.

На этих словах Кровососа багажник автомобиля распахнулся и в тёмное московское небо устремилась стая летучих мышей.

– Вас учат, что зло, подлость, ненависть, психические отклонения – часть мира, а значит, вы должны их принимать. От вас требуют принимать их нормальностью, но это не так. Зло, подлость, ненависть, психические отклонения – это не часть мира, но его болезнь. Вы считаете нормальной высокую температуру? В какой момент вы стали считать нормальным болезнь Альцгеймера или инсульт? Вы боретесь с ними, пытаетесь вылечить. Пытаетесь избавиться от них. Вот и мир не хочет погружаться в болезни, которые ему навязывают. И я помогу миру избавиться от грязи, которая в нём накопилась…

Федеральный канал, на который был настроен телевизор, показал только отрывок из второго обращения Кровососа, и когда прозвучали последние слова, возникла заметная, секунд на пять, пауза – то ли режиссёр ошибся, то ли специально дал зрителям возможность осознать услышанное. И все эти мгновения в баре царила невероятная, невозможная для питейного заведения тишина. Никогда раньше в «Небесах» не было настолько тихо. Даже в новогоднюю ночь, в ожидании волшебного удара старинных часов, всё равно раздавались голоса – кто-то отсчитывал мгновения вместе с часами, кто-то просил поторопиться с игристым, кто-то просто смеялся… Сейчас же стояла полная тишина.

И это было удивительно, потому что большинство гостей, а возможно – подавляющее большинство, – уже видело второе обращение. Но всё равно люди смотрели молча. И не торопились возвращаться к разговорам. Возможно, кому-то стало страшно. Возможно, кто-то задумался о своих грехах. Или о том, взлетит ли его душа или исчезнет. Ведь однажды это случится, и далеко не всем нравится думать, что после того, как это случится, они всего лишь станут прахом.

– А теперь мы возвращаемся в студию, – бодрым тоном произнёс ведущий. – И продолжаем разговор с Региной Чернышовой – знаменитым блогером…

– Блогеркой, – поправила ведущего девушка.

– Знаменитой блогеркой, ставшей свидетельницей преступления Кровососа.

– С каких это пор оказаться в машине с трупом стало означать «быть свидетелем преступления»? – проворчал сидящий за стойкой мужчина. Он явился в «Небеса» в одиночестве и явно жаждал общения.

– Журналисты, – пожал плечами сосед слева. – Им рейтинг накручивать нужно, показывать рекламодателям свою значимость, вот и выбирают громкие слова. Или блогерка сама попросила.

– Так себя представить?

– Ей тоже рейтинг нужен. Одно дело сказать: «Когда открыли багажник, из него вылетела стая летучих мышей, после чего полицейские велели нам отойти в сторону» – и совсем другое: «Я стала свидетельницей преступления».

– Звучит иначе, – согласился первый.

– Маркетинг.

– А народ ведётся.

– А народ ведётся.

В разговоре возникла пауза: мужчины сделали по глотку пива, после чего первый продолжил:

– Интересно, Кровососу нравится, что на нём делают деньги?

– Сейчас на всём делают деньги, – с равнодушием профессионального торговца ответил знаток правильного маркетинга. – Кровосос же сам о себе заявил на всю страну, а значит, не мог не понимать, что его будут использовать и на нём будут пиариться.

– Он хочет славы для себя.

– Только для себя не бывает. Станешь крупным информационным поводом, тебя тут же начнут упоминать и к месту, и не к месту. А Кровососу это нужно: чем больше его упоминают – тем больше ему славы, пиарясь на нём – пиарят его.

– Сетевые технологии?

– Таков современный мир.

– Пожалуй… – Первый сделал ещё глоток пива. – Как думаешь, его поймают?

– Если поймают, я буду сильно удивлён.

– Не веришь в полицию?

– Хорошо, скажу иначе: я буду сильно разочарован.

Несколько мгновений первый обдумывал услышанное, после чего негромко протянул:

– Мне кажется, это не совсем этично.

– Что именно?

– То, что вы сказали. – Он плавно отказался от обращения на ты, показывая, что начинает увеличивать дистанцию. – Как можно быть разочарованным тем, что убийца окажется за решёткой?

– Я не сказал, что против этого. Я сказал, что буду разочарован в убийце. Потому что раз уж начал такую игру, то будь умным, а не считай себя умным. Понимаете разницу?

– Я думаю, он просто больной ублюдок, – подал голос сосед справа. До сих пор он прислушивался к разговору и вот – не сдержался. – Если его не поймают – будет упиваться тем, что его не поймали. Если поймают – станет наслаждаться вниманием журналистов.

– Крупный информационный повод, – повторил знаток маркетинга. – Больше их ничего не интересует.

– А жаль.

– Таков мир.

– Такие мы, – вздохнул сосед справа. – Я не имею в виду нас с вами, но люди, большинство людей, именно такие. Если бы мы относились к этим уродам так, как они заслуживают, – как к уродам, журналисты и блогеры не умоляли бы этих упырей об интервью.

– Тоже верно, – пробормотал первый.

А знаток маркетинга неожиданно спросил:

– Кстати, никого не парит, что по Москве летают уже две стаи летучих мышей, натасканных на человеческую кровь?

О том, что только три вида летучих мышей питаются кровью, знаток маркетинга, судя по всему, не догадывался, а знания свои подчерпнул из кино о вампирах.

Собеседники тщательно обдумали его слова, а затем сосед справа посмотрел на первого и негромко сказал:

– Примерно это я и имел в виду.

– Никаких других тем не осталось, – сказала Криденс Баю. – Любой разговор рано или поздно скатывается к обсуждению Кровососа. Кого он уже убил? Кого он ещё убьёт? Зачем он это делает? Как будто все сошли с ума. Он один у всех на уме. А ведь он – зло. Люди обсуждают зло.

Кот промолчал.

Они разговаривали на заднем дворе: девушка вышла покурить, а кот последовал за ней, показав, что в баре ему наскучило. Уселся рядом и принялся вылизывать себя, изредка поднимая голову и глядя на Кри.

– И знаешь, мне страшно, – продолжила девушка, разглядывая тлеющий кончик тонкой сигареты. – Я знаю, что меня Кровосос не зацепит, Лекс сказал, что он определил свои жертвы и других не будет, но мне страшно от происходящего. Страшно от того, что Кровосос убивает… пусть не меня, но кого-то… убивает просто так… хладнокровно… Мне делается страшно от тех людей, которые разочаруются, если Кровососа поймают. Этот мужик… ты слышал его, да? Этот мужик говорил серьёзно, представляешь?

Бай ответил взглядом, в котором отчётливо читалось: «Я видел и более странных людей», но девушка его не заметила. Она была слишком увлечена собственными мыслями.

– У меня в голове не укладывается, как можно так думать. Насколько циничным нужно быть, чтобы не понимать, что разочароваться можно только в одном – если Кровосос уйдёт от наказания. И жалеть только об одном – если Лекс не сможет предотвратить хоть одно убийство. – Криденс затушила сигарету. – Я знаю, Лекс много делает, старается… И за него я тоже боюсь. Я понятия не имею, кто такой Кровосос, но знаю, что он ничего не сделает Лексу. Лекс умный, хитрый и сильный. Он никогда не подставится. Я боюсь того, что Лекс сделает с Кровососом. – Девушка достала пачку сигарет, посмотрела на неё и нервным движением вернула в карман. – Я вижу, как Лекс меняется. Сразу было видно, что это дело его зацепило, что он воспринял его слишком близко, но сейчас, после второго трупа… Я вижу, что Лекс в ярости, и боюсь, что он не сумеет сдержаться. А он хороший, Бай, ты ведь знаешь. Лекс толстокожий, но не равнодушный, однако мне кажется, Кровососу удалось пробить его защитную броню. И невозможно предсказать, чем всё это закончится.

– Это страница Регины? – поинтересовался Колыванов, глядя на монитор через плечо Вербина.

– Ага, – подтвердил Феликс. – Узнал?

Колыванов попытался сделать вид, что не понял подначки напарника, а затем рассмеялся:

– Я ещё вчера её страницу изучил.

– По долгу службы?

– На что только не пойдёшь ради защиты граждан от криминала, – притворно вздохнул Гена. И тут же продолжил совсем другим тоном: – Симпатичная девушка и старше, чем выглядит, между прочим. Всего на семь лет меня младше.

– А тебе не всё равно, сколько ей лет? – насторожился Вербин.

Но Колыванов не заметил новых интонаций в голосе напарника и беззаботно продолжил:

– Я когда их с подругой увидел, решил, что они школьницы, и даже приготовился кавалеров прессовать на тему общения с малолетками. Хорошо, что ошибся.

– Для кого хорошо?

– Ну, в целом – хорошо, – опомнился Гена.

Он быстро вернулся за свой стол и принялся делать вид, что очень занят, намекая, что нужно или завершить разговор, или сменить тему. Но догадавшийся что к чему Феликс не собирался позволять напарнику соскочить так легко.

– Регина тебе понравилась?

– Ну и что? – пробубнил Колыванов. – Что в этом такого? Красивая девчонка, хорошо говорит, уверенная в себе, умеет себя подать… Что странного в том, что она мне понравилась? Прости, я…

«Ты, брат, влюбился, – закончил за напарника Феликс. – Ты посмотрел на неё – и не захотел отводить взгляд. И чем дольше смотришь – тем больше хочется на неё смотреть. Говорить о ней. А главное – говорить с ней. Хочется быть рядом. Хочется понять, что ей тоже интересно с тобой, что она ищет твои взгляды, «случайно» прикасается к тебе рукой, смеётся над твоими шутками… и чувствует всё то же самое, что ты чувствуешь к ней. И если получается, если вы действительно ищете друг друга каждое мгновение, – вы счастливы…»

– Ты только не наделай глупостей, – вслух произнёс Вербин.

– Каких? – дёрнулся Колыванов.

– Тех самых, – ответил Феликс. – Красивая? Да. Энергичная? Да. Но ты видел, как она себя вела?

– Свободолюбиво.

– Капризно. И парнем своим управляла. И…

Вербин помолчал.

– Говори, чего уж, – пробурчал Колыванов.

– Она слишком увлечена собой.

– Я понимаю.

– Вот и хорошо.

Гена поднялся из-за стола, молча потрепал напарника по плечу и вышел из кабинета, а Феликс вернулся к изучению личной страницы Регины. Которая до вчерашнего дня не могла похвастать ни особенной уникальностью, ни большим количеством подписчиков. Фотограф у девушки был хороший, но не гениальный. Другими словами, Вербину в отличие от Колыванова не удалось разглядеть у Регины особенных достоинств – внешних, разумеется. Тем не менее благодаря умелому макияжу и профессиональной съёмке со своей страницы девушка представала подлинной красавицей, к тому же нельзя сказать, что глупой. Регина умела и подать себя, и поговорить на интересующие подписчиков темы, и пошутить. И Феликс вдруг задумался над тем, в кого влюбился Гена: в девушку со сложным характером, которую видел пару часов, или в сформированный специалистами образ, который разглядывал сегодня, а может быть, ещё и ночью?

Кто произвёл на Колыванова впечатление?

Вербин не был экспертом в области сетевого контента, однако даже он понял, что блогу блондинки не хватало собственного лица и собственных идей. Регина исправно, не менее раза в день, выкладывала посты, но они всегда «были в тренде» – развивали темы, которые запускали более известные блогеры. Страничку читали, но о топе Регина не могла и мечтать.

До вчерашнего дня. До появления снятого на телефон видео.

Несмотря на сгустившиеся сумерки, запись вылетающих мышей получилась отменного качества и была сделана с удачного ракурса: полицейские в кадр не попали и выступали в качестве источника звукового оформления – возгласов и нецензурных реплик; зато освобождённая стая предстала перед зрителями во всей красе. Кроме того, Регина догадалась поднять телефон вслед за улетающими мышами, благодаря чему финал записи получился красивым и запоминающимся.

Видео широко разошлось по Сети, вызвало массовое паломничество на страницу девушки и, как следствие, – прилив подписчиков. В этот момент Регина проявила себя вполне здравомыслящей особой и вслед за главным видео выложила ещё несколько, в которых описывала происходящее в режиме реального времени: о чём они с друзьями говорили, о чём думали, как восприняли «приключение» – к чести своей, Регина не стала зацикливаться исключительно на себе, а перечислила всех спутников. Помимо видео было несколько коротких замечаний, вроде: «Ждём допроса», «Увели Даню», сопровождавшиеся фотографиями грустных ребят, вызвавших живой отклик публики. В результате к утру число подписчиков Регины перевалило за пятьдесят тысяч и первая часть подробного отчёта о вчерашних приключениях – умная девушки решила не выкладывать всё сразу, а описала только путь до автомобиля – набрала грандиозное количество «лайков». Регину цитировали, она попала в новости на федеральном канале и анонсировала участие в каком-то ток-шоу.

Спать ей было некогда.

– Вижу, ты всё ещё на этой странице, – рассмеялся вернувшийся Колыванов. – Трудно уйти?

– Вроде того, – вяло поддержал шутку Феликс. После чего лениво прокрутил ленту и спросил: – И до сих пор не могу понять, зачем Кровосос привлекает к себе повышенное внимание? Зачем устраивает в Сети шоу с видео и выкладывает дерзкие обращения? Чего он добивается?

– Хочет прославиться, – пожал плечами Колыванов.

– И всё?

– Разве этого мало? Люди свои жизни на это тратят, а Кровосос – чужие. – Гена помолчал. – Что тебя смущает?

– Как правило, убийства не привлекают повышенного внимания, – медленно ответил Феликс, продолжая бездумно крутить ленту Регины вверх-вниз. – Общество изрядно зачерствело и реагирует только на резонансные преступления. Мы прожёвываем новости и идём дальше. Но даже если происходит громкое убийство – оно вылетает из новостей через день, максимум через два. Мы говорим обществу, что идёт следствие, общество не особенно интересуется тем, как оно идёт. Такой вот сложился консенсус. Мы не хотим будоражить народ и работаем в тишине…

– Тебе это не нравится?

– Я сейчас не об этом.

– А мне кажется, что об этом.

Несколько мгновений Вербин молча смотрел на напарника, после чего согласился:

– Да, об этом тоже.

– Тебе не нравится работать в тишине?

– Одно дело работать в тишине, и совсем другое – жить какой-то своей, отдельной жизнью, – произнёс Феликс, не глядя на напарника и отвечая не столько ему, сколько себе. – Мы ведь вроде для людей стараемся, но при этом живём как будто параллельно. И в тишине. Я недавно общался с журналистом, ты его знаешь, с Олегом, и в какой-то момент отчётливо понял, что наша встреча не имеет особенного смысла. А может – вообще никакого смысла. Предположим, я солью ему данные о ходе расследования, и что? Ничего. Кто-то кого-то поругает, потопает ножкой, разозлится, может, даже выговор впаяют, но всё останется как было. Общество прочитает слитую информацию, а точнее, прожуёт её… – Вербину понравился этот глагол. – И переключится на следующее сообщение, например, о том, что жених известной блогерки изменил ей с известной певицей.

– Олег поднимет рейтинг и получит новых подписчиков. – Ну вот разве что, – кивнул Феликс.

Они помолчали, после чего Гена спросил:

– Не хватает славы?

– А что плохого в том, чтобы получать за хорошо сделанную работу не только зарплату?

– Не в наших традициях, – обронил Колыванов.

– Ты очень правильно сказал: не в наших традициях, – одобрил Феликс. – Но обрати внимание – и Кровосос действует не в наших традициях. Совершенно не в традициях. Его убийства продуманы до мелочей, а главное – он выставляет их напоказ. Как будто насмотрелся иностранных фильмов.

– Может, действительно насмотрелся?

– И теперь снимает свой?

– Ага.

– Но зачем?

– Возьмём – узнаем.

– А вдруг ответ на этот вопрос поможет нам задержать его быстрее? Или просто – задержать.

– Да что ты привязался к этому вопросу? – всплеснул руками Гена. – Ты нарисовал себе образ, который получился слишком крутым: Кровосос у тебя и умный, и хитрый, и жестокий, и беспощадный, и прагматичный, и расчётливый… Просто добавь ещё одно слово: тщеславный. И всё встанет на свои места.

– Кровосос не собирается попадаться.

– Никто из них не собирался попадаться – само получалось. – Колыванов слегка разгорячился. – Ты тут придумываешь теории, пытаешься вникнуть в ход мыслей Кровососа, а этому придурку просто нужна слава. Да, он не стоит на сцене и не хочет на неё, потому что спектакль может затянуться до пожизненного, но он вывел на сцену выдуманный образ, можно сказать – аватар, и зрители на все лады склоняют его имя: Кровосос! И ублюдку этого достаточно. Он стоит в тени и упивается происходящим. – Гена помолчал. – Ты приписываешь ему то, чего нет, играешь шахматную партию с воображаемым гением, а мы ищем маленькое больное животное и, я надеюсь, найдём.

– Я уверен, что найдём, но…

– Что ещё? – вздохнул Колыванов.

– То есть ты убеждён, что всё дело в тщеславии?

– Судя по всему, деньги у него есть.

– Осталось получить признание публики.

– У тебя есть другая версия?

– Может, Кровососу надоело, что всем всё по фигу?

– И он хочет погрузить нас в мир американских детективных сериалов? Которые точно так же выдуманы чуть более, чем полностью, как сериалы отечественные? Или ты приписываешь Кровососу собственные мысли?

Вербин промолчал, и Колыванов, не дождавшись ответа, продолжил:

– Кто виноват в том, что всем по фигу? Ты? Я? Руководство? Если люди не проявляют инициативу, мы что, обязаны бегать за ними и просить почитать новости? Или нам нужно самим публично требовать от себя быстрых результатов – другие ведь никому не нужны? Когда ты говоришь, что всем по фигу, ты ведь имеешь в виду вообще всех. У всех свои дела, заботы или интересы. Кто-то поглощён работой, кто-то – играми, кто-то – книгами, общением с друзьями, походами, футболом… Чем угодно! И эти мелочи для них важнее, чем всё вокруг, потому что жизнь, вроде, налажена, понятна, и нет причин требовать больше, потому что всё устраивает. Так что Кровосос может как угодно изгаляться – он ничего не изменит. И когда его история закончится, а она обязательно закончится, всё вернётся на круги своя: мы спрячемся в тишине, общество займётся своими делами.

Мужчины помолчали, остывая, после чего Колыванов спросил:

– Как тебе страница Регины?

– Она симпатичная, – улыбнулся Феликс.

– Регина?

– Ну, не страница же. Читал, что она про нас написала? – Вербин покрутил ленту, открыл нужное сообщение и процитировал: – «Один полицейский был очень симпатичным, но немного нервным, второй не такой красавчик, хотя тоже ничего, но при этом милый в общении».

– Я не нервничал.

– Почему ты считаешь себя симпатичным? – рассмеялся Феликс.

– Потому что ты умеешь быть милым в общении.

– Воспитывай в себе это качество.

– Шумиху она подняла знатную, но руководство недовольно.

– Довольное руководство – это миф.

– Однажды я видел довольного Шиповника, – припомнил Гена.

– Шиповник – наш, такой же опер, только главный тут. А руководство – там. – Феликс ткнул пальцем в потолок. – Оно не может быть довольным, потому что тогда нас не за что будет ругать, мы расслабимся и перестанем работать.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Читал их методичку.

– Как она к тебе попала?

– Свалилась с пролетающего облака.

– Понятно.

– Что же касается Регины, она отлично использует сложившиеся обстоятельства в собственных целях. Обеспечила известность, грамотно поддерживает интерес к себе и если не сглупит, то сможет застрять в топах. С её хваткой и внешними данными это вполне реально.

– Говоришь, как её менеджер, – хмыкнул Гена.

– Говорю, чтобы ты понял, что Регина – хваткая, деловая… – отвечая, Вербин вышел из сообщения девушки, увидел заголовок нового поста и плавно продолжил: – Тупая курица.

– Что?! – изумился Колыванов.

В ответ Феликс молча развернул к напарнику ноутбук, на экране которого виднелся крупный заголовок нового поста девушки: «Моя лучшая подруга видела лицо Кровососа!» И Гена громко поддержал Вербина:

– Дура, б…! Охреневшая дура.

– Я уверена, что она видела человека, сидевшего за рулём «Toyota», мимо которой мы проходили. Она была ближе всех к машине, в какой-то момент повернулась к ней и не могла не разглядеть водителя. Я думаю, она очень боится и поэтому говорит, что ничего не видела. Но я её не осуждаю. Во-первых, она моя подруга, во-вторых, любой бы испугался на её месте…

Другой телеграм-канал:

«Известная блогерка утверждает, что внешность Кровососа перестала быть тайной. Но почему молчит полиция?»

gazeta.ru:

«Когда его арестуют?»

lenta.ru:

«Теперь, когда задержание Кровососа стало делом времени…»

Убийца отодвинул ноутбук и потянулся.

– Неужели допущена ошибка? Да ещё настолько грубая? Очень сомнительно… Очень-очень сомнительно.

Ему не требовалось сильно напрягаться, чтобы восстановить в памяти события вчерашнего дня: он был собран, хладнокровен, спокоен и прекрасно помнил каждую деталь. Вторая машина оказалась совсем рядом с «заряженной», убийца понимал, что есть вероятность быть замеченным, но сознательно пошёл на риск, поскольку поблизости отсутствовали видеокамеры и лучше быть замеченным людьми, чьи показания всегда можно оспорить, чем оказаться записанным на видео. Оставалась, конечно, надежда, что следующие клиенты каршеринга явятся с противоположной стороны, но она не сбылась – весёлая компания прошла мимо арендованной «Toyota», но, как показалось, никто из ребят не обратил на него внимания. Тем не менее убийца сделал всё, чтобы остаться незамеченным.

– Какова вероятность того, что была допущена ошибка?

Подмывало пошутить, сказав: пятьдесят на пятьдесят – или допущена, или нет, но когда на кону свобода, а может, даже жизнь, подобные шутки кажутся смешными лишь в первое мгновение. А затем признаются неуместными.

– Вероятность моей ошибки минимальна, не превышает пяти процентов, – решил убийца после довольно долгих, минут на десять, размышлений. – А какова вероятность того, что заявление блогерки – полицейская хитрость?

Не сто процентов, разумеется, но намного выше пяти.

Убийца просмотрел блог девушки, внимательно прочитал несложные тексты, которыми она сопровождала фото, и сделал нелестный вывод об её интеллектуальных способностях. Куда более нелестный, чем дипломатичный Вербин. Дурой блондинка не была, но и умницей тоже. С её стороны какая-либо игра исключена, и с вероятностью семьдесят процентов девушка просто-напросто решила продлить свои «пятнадцать минут славы». Остальные проценты – на взгляд убийцы – принадлежали полиции. Ведение подобных игр было категорически не в стиле московских блюстителей порядка, но есть правило: трудные времена требуют трудных решений, и поскольку обычные методы расследования не срабатывают, полицейские могли сымпровизировать. Да, ловушка – если это их ловушка – достаточно груба и прямолинейна, вызывает сомнения, но тем не менее заставляет…

– Нет, я не нервничаю, – прошептал убийца. – Они не заставят меня нервничать. Меня никто не видел, а значит, преследовать несчастную дуру, которая наверняка уже находится под защитой полиции, не имеет смысла. Им не удастся меня обмануть.

Вероятность ошибки минимальна, а значит, нет нужды пересматривать тщательно разработанный план. Тем не менее осторожность и осмотрительность заставили убийцу усесться за «преступный» ноутбук – не забыв надеть маску и перчатки – и, соблюдая все выученные меры предосторожности, отправиться в DarkNet, чтобы поговорить с человеком, чьего имени убийца не знал и с которым никогда не встречался, но к которому был вынужден обратиться во время подготовки, а значит – доверить свою жизнь. С человеком, который выбрал себе непрезентабельный ник Осёл, никогда не лез на первый план, не выпячивал себя, не хвастался преступными достижениями, но при этом, как уже понял убийца, обладал глубокими знаниями и умениями.

«Вот уж не думал, что ты вернёшься», – выдал Осёл.

«Почему?»

«Разве ты не получил всё, что хотел?»

«Возникли новые обстоятельства».

«Ни один даже самый продуманный план не обходится без новых обстоятельств. Что у тебя случилось?»

Несколько мгновений убийца не отвечал, хотя заранее составил план разговора и следующий вопрос был готов, после чего неожиданно спросил:

«Ты знаешь моё имя?»

«Мог бы узнать, но не стал», – не стал скрывать хакер.

«Почему?»

«Во-первых, таким, как ты, не нравится, когда ими интересуются. А поскольку человек ты опасный, я не собираюсь рисковать шкурой, удовлетворяя абсолютно ненужное любопытство. Во-вторых, тебя научили хорошо заметать следы, не идеально, но хорошо. И в третьих, как я уже говорил в первом пункте, – мне это не нужно. Пусть твоё имя останется твоей тайной».

«Звучит логично и прагматично».

«Спасибо. А кроме того, я не сдаю клиентов».

Фраза заставила убийцу насторожиться.

«Просили сдать?»

«По Сети прошла настойчивая просьба рассказать о тебе».

«Много обещают?»

«Пока только угрожают».

«То есть пока неинтересно?»

«Я не сдаю клиентов».

«Значит, мне с тобой повезло».

«Считай, что так. Теперь ты скажешь, зачем вернулся? Неужели телефоны закончились?»

Убийца знал, что поступает необдуманно, заказывая телефоны и фальшивые аккаунты у одного поставщика, но он решил довериться своему чутью и, кажется, не прогадал.

«Телефоны пока есть, и новые вряд ли понадобятся. Мне нужно, чтобы ты нашёл для меня одного человека».

«Что именно тебе нужно?»

«Адрес. Идеально – возможность отслеживать текущую локацию. Если это невозможно, то по-настоящему актуальный адрес».

«Я посмотрю, что можно сделать, – пообещал Осёл, который тоже читал новости. – Но ты ведь понимаешь, что это ловушка?»

«Я понимаю, поэтому окончательное решение приму после того, как всё взвешу».

«Посмотрю, что можно сделать».

«Сколько я буду должен?»

«Из любви к искусству».

Ответ оказался настолько неожиданным, что убийца замолчал на целую минуту. Затем спросил:

«Ты понимаешь, что с этого момента становишься соучастником?»

«А до этого я кем был?»

«До этого ты просто продал мне телефоны и мог не интересоваться происходящим в Москве».

«Ну, значит, соучастником, – ответил Осёл после короткой паузы. – Или учеником».

«Мне казалось, тебя интересуют только деньги».

«В Сети, как и в жизни, всех интересуют исключительно деньги, но жить ради них скучно. К тому же деньги у меня есть, а поскольку я не страдаю жадностью, то могу себе позволить искать не только доход, но и опыт».

«Чему же ты хочешь у меня научиться?»

«Уже учусь».

«Убивать?»

«Тому, как ты это делаешь».

«И как?»

«На стиле».

«Это не было моей целью».

Однако Осёл развил свою мысль, никак не отреагировав на реплику убийцы.

«Ты делаешь то, на что у меня никогда не хватало духу. Мечтают многие, но в наше время, когда убийства раскрываются с помощью видеокамер, смартфонов и глупых оговорок в социальных сетях, мечты, как правило, остаются мечтами. А ты наплевал на всё и стал убивать. Стал делать то, что решил, бросив вызов системе».

В разговоре возникла пауза, но убийца понял, что Осёл подбирает слова, и спокойно подождал продолжения.

«Я давно искал такого, как ты, но до сих пор натыкался исключительно на тупорылых бандитов. Теперь же я смотрю на тебя… и учусь».

«Хочешь так же»

«Будет зависеть от того, получится ли у тебя выйти сухим из воды».

«А ты осторожный».

«Ты сам назвал меня прагматичным. – Осёл рассмеялся, но Кровосос этого не услышал. – Скажи, ты ведь не испытываешь сексуального удовлетворения от убийства?»

«Почему тебя это интересует?»

«Поспорил сам с собой».

«В таком случае ты проиграл: сексуального удовлетворения я не испытываю. Но удовлетворение получить собираюсь».

«От результата?»

«Да, от результата».

Убийца вышел из разговора и улыбнулся. И потёр руки. Нетерпеливо потёр, потому что до получения результата ещё многое предстояло сделать.

– Зачем ты так со мной поступила? – прорыдала Даша. – Зачем?

– А что случилось? – Регина изо всех сил делала вид, что не понимает претензий подруги, однако получалось не очень – выдавали бегающие глазки. – Что я сделала не так?

– Он же меня убьёт!

– Не говори ерунды.

– Какой ерунды, Регина? Ты играешь моей жизнью! – Даша была близка к истерике. – Моей, понимаешь?

Их привезли на Петровку по отдельности: Даню и Дашу на одной машине, Регину – на другой. Дима сообщил, что родители велели ему ехать на дачу к дальним родственникам и оставаться там, «пока всё не закончится». Учитывая обстоятельства, Феликс оценил решение родителей как оптимальное. Даню и Дашу полицейские забрали из их съёмной квартиры, а Регину – из студии популярного блогера, в прямом эфире которого она и сделала громкое заявление. После чего продублировала его в виде поста на своей странице. Сеть загудела, как промышленный трансформатор, Регину засыпали дополнительными вопросами и просьбами уточнить свои слова, рассказать о Кровососе подробнее, полнее. Число подписчиков увеличилось ещё на десять тысяч, однако насладиться поднятой волной в полной мере у Регины не получилось – за ней приехали. О чём девушка тут же поведала подписчикам. В ответ услышала много разных пожеланий:

«Наверное, они тебя защитят».

«Адвоката вызвала?»

«Когда предложат сменить имя – выбирай Анфиса!»

И самое «оптимистичное»:

«Передавай привет Кровососу!»

В полиции Регина старалась держаться бодро, даже дерзко, однако столь яростной реакции от подруги блондинка явно не ожидала – Даша представлялась ей тихой и покладистой – и потому сбилась, растеряла изрядную часть запала и пожалела, что не взяла с собой адвоката или кого-нибудь другого, кто помог бы отбиться от нападок.

– Я не играла твоей жизнью, ты что? Я даже имени твоего не назвала…

– Назвала! – выкрикнула Даша. – Ты нас представила на своей странице. В первый день ещё. И даже лица показала. А то, что потом не назвала меня, – плевать! Кровосос и так понял, о ком идёт речь!

– Кровосос ничего о тебе не знает!

– Узнает!

– Как?!

И девушки, не сговариваясь, посмотрели на Феликса. Которому пришлось продемонстрировать спокойствие и полнейшую уверенность в том, что ситуация будет разрешена благополучно:

– Не узнает.

Однако, несмотря на приложенные усилия, успеха не добился: скепсис из взглядов подруг – или бывших подруг? – не исчез. У Даши задрожали губы, поэтому Регина решила её успокоить:

– А если Кровосос узнает твой адрес и явится, чтобы убить, то полицейские его возьмут. – Регина вопросительно посмотрела на Феликса. – Ведь так?

Даша всхлипнула.

Даня мрачно произнёс:

– Ты вообще понимаешь, что говоришь?

А Феликсу впервые в жизни захотелось ударить женщину. Он нисколько не изменился внешне, продолжил сидеть в спокойной, расслабленной позе, сохраняя на лице невозмутимое выражение, однако внутри у него всё кипело.

– Вы правильно сделали, что не указали имя подруги, – пробубнил Колыванов, который не знал, что ещё сказать.

– Вот видишь! – воскликнула Регина с таким энтузиазмом, будто полицейские полностью одобрили её поступок. – Всё хорошо!

– Но вы неправильно сделали, что вообще об этом заговорили, – вернул себе слово Феликс. – Своим необдуманным поступком вы подвергли опасности жизнь вашей подруги.

– Я думала, что помогаю вам.

– Извините, но в это трудно поверить, – покачал головой Вербин. – Если бы вы хотели нам помочь – вы бы с нами посоветовались.

– Я приняла решение спонтанно! Под влиянием эмоций. Мы говорили… у меня брали интервью для очень широкой аудитории… – Регина выдержала паузу, не дождалась комментариев и продолжила: – Я как раз рассказывала о том, как мы шли к машине, неожиданно вспомнила рассказ Даши и подумала, что ведь на самом деле она могла видеть Кровососа. Могла! Так почему бы так не сказать? Пусть он дёргается!

– Сука, – рявкнул Даня.

– Заткнись, – спокойно отозвалась Регина.

– Какая же ты дрянь.

– Я прошу всех соблюдать спокойствие и не опускаться до взаимных оскорблений, – громко произнёс Колыванов. – Я понимаю, что все на нервах, но давайте относиться друг к другу с уважением?

Даня мрачно кивнул. Регина посмотрела на Гену с благодарностью. И чуть улыбнулась. Вербин беззвучно выругался, но напарника поддержал:

– К сожалению, изменить мы ничего не сможем, даже с помощью длинных нецензурных монологов, поэтому давайте подумаем, как из всего этого выпутаться.

– А что думать? – удивилась Регина. – Разве вы не можете обеспечить Даше надёжную охрану?

Вот как объяснить бестолковому созданию, убеждённому, что мир вертится вокруг её хотелок, что реальная жизнь сильно отличается от благостных картинок, которые рисуют в телесериалах? И от неблагостных, «чернушных», кстати, тоже. Настоящая жизнь ухитряется проходить между этими двумя полюсами, заглядывая на них весьма редко, и в ней, в реальной жизни, всё и проще, и сложнее одновременно. Вербин мог бы рассказать, что в эти самые мгновения его шеф, подполковник Шиповник, вместо того чтобы думать о поимке Кровососа, получает совершенно незаслуженный нагоняй от руководства управления, но по результатам этого нагоняя Даша скорее всего обретёт круглосуточную вооружённую охрану уже сегодня – без лишних бюрократических процедур и согласований. Как объяснить Регине, что Кровосос – не маленький сетевой тролль, от которого можно избавиться нажатием на пару кнопок, по принципу: «я тебя забаню и буду жить спокойно»? Как заставить поверить, что в обычной жизни тебя может отыскать опасный человек и миллионы «лайков» мгновенно потеряют всякую ценность. А фраза: «Передавай привет Кровососу!» – обернётся мрачным предсказанием. Как всё это объяснить тем, кто воспринимает реальность частью игры и готов до тридцати пяти лет считать себя ребёнком?

– Почему вы молчите? – тихо спросила блондинка.

Кажется, до Регины и без объяснений стало доходить, что её выходка может иметь весьма печальные последствия – оказалось достаточно долгой и очень тяжёлой паузы.

– А что будет с нами? – Голос Дани дрогнул, но кто его за это осудит?

К тому же Даня сказал: «с нами», показав, что будет рядом с Дашей, чего Феликс от любителя пива не ожидал и чему оказался очень рад. И потому позволил себе чуть забежать вперёд – несмотря на отсутствие подтверждения от получающего нагоняй шефа:

– Мы будем вас охранять, Даня, не беспокойтесь. Как именно и как долго – обсудим позже.

– Что значит «как долго»? – поинтересовалась Даша. – Это может затянуться?

– Если Кровосос поверил словам Регины и считает вас свидетельницей, а мы будем отталкиваться от этого предположения, вам придётся прятаться до окончания расследования.

– Пока вы его не поймаете?

– Да, – кивнул Вербин. – Исходя из вашего рассказа, можно сделать вывод, что Кровосос принял достаточные меры предосторожности и должен быть уверен в том, что вы его не разглядели. Но этот человек не совсем нормален психически, и никто не даст гарантий, что он не начнёт за вами охоту.

– Сука! – вновь повторил Даня.

Перехватил взгляд Колыванова и извинился.

– Я ведь сказала, что не хотела этого, – отчеканила Регина, глядя на Даню. После чего вновь повернулась к Феликсу: – А меня охранять будут?

– Зачем? – удивился Вербин. – Вы сказали, что ничего не видели, а значит, вы в полной безопасности. Живите спокойно и молитесь, чтобы с вашей подругой ничего не случилось.