День чёрной собаки

19 июля, вторник

«У полиции есть описание Кровососа?»

– Слишком броский заголовок, – пробормотал Феликс, закрывая один новостной сайт и выводя на монитор другой.

«Случайно ли оговорилась Регина Чернышова? Напомним, что во время прямой трансляции, за которой следило примерно триста тысяч человек, знаменитая блогерка объявила, что её подруга видела Кровососа в лицо и сможет опознать. Сообразив, что сказала, девушка сбилась и попыталась перевести разговор на другую тему, но избежать прямых вопросов не сумела и в итоге была вынуждена повторить своё заявление и подтвердить, что её подруга по имени Даша – фамилию Регина не стала называть по соображениям безопасности – действительно видела Кровососа…»

Вербин открыл следующий сайт.

«Кто же она – таинственная Даша? Регина Чернышова отказалась делиться подробностями о своей подруге, даже фамилию не назвала, но мы думаем, что речь идёт о Дарье Порываевой – девушка подписана на все страницы Регины, активно комментирует каждый пост, а главное – очень похожа на девушку с видео, которое Чернышова выложила вчера. Если речь действительно идёт о Даше Порываевой, то ей двадцать четыре года, она окончила РГГУ и в настоящее время живёт с молодым человеком по имени Даниил…»

Феликс давно перестал удивляться тому, как много информации можно собрать о человеке из открытых источников и какие выводы можно сделать, тщательно проанализировав содержание блогов и личных страниц, в которых люди подробно описывают свою жизнь. Взгляды, связи, пристрастия – кто-то путает сетевые площадки с исповедальней, кто-то – со сценой, на которой они солируют перед благодарными зрителями, и мало кто задумывается над тем, что наступит момент, когда выложенная информация будет использована в чужих интересах и далеко не во благо тому, кто выставлял свою жизнь напоказ. Ведь вряд ли Даша сейчас радуется рассказам об отношениях с Даней, которые обсуждает вся страна.

Когда-то сетевая откровенность пользователей казалась Вербину странной, но когда он понял, как сильно это помогает в работе, то перестал задумываться о странностях и просто радовался дополнительному источнику информации. Или – как сейчас – испытывал досаду от того, что хорошая, абсолютно беззлобная девушка оказалась под прицелом сетевой толпы и, что много хуже, вся эта информация стала доступна убийце, которому сетевая толпа услужливо помогала, старательно выискивая и выставляя на всеобщее обозрение все подробности, до которых могла добраться.

– Привет! – поздоровался вошедший в кабинет Колыванов.

– Привет, – кивнул Феликс, отвлекаясь от ноутбука. – Что с ребятами?

– Передал Зубкову, а дальше ты сам знаешь: заехали домой, взяли вещи на первое время и уехали. Где они будут жить, нам с тобой знать не положено. – Команда Зубкова отвечала за безопасность свидетелей и подключилась к делу по прямому приказу начальника Московского управления. – А что случилось?

– Почему ты не попросил Дашу удалить страницы в соцсетях?

– Я просил.

– Но не настоял?

– Нет. – Гена сделал шаг, увидел открытую на ноутбуке страницу, прочитал заголовок и выругался: – Всё плохо?

– Не хорошо, – не стал отрицать Феликс. – Дашу вычислили и активно обсуждают.

– Не очень приятная ситуация.

– Совсем неприятная.

– Блин. – Колыванов уселся на стул и посмотрел Феликсу в глаза. – Я Даше подробно объяснил, что от Кровососа мы её защитить сможем, а от пользователей Сети – нет. Даша пообещала подумать, но… Сам видишь, короче.

– Люди испытывают необъяснимую привязанность к своим страницам в социальных сетях, – протянул Вербин.

– Для многих это жизнь. Единственный способ общения с миром.

Дневник, летопись и семейный архив. И людям подсознательно кажется, что если социальная сеть неожиданно исчезнет – исчезнет и сама их жизнь. Ведь она перестанет отображаться в мире, о ней перестанут узнавать.

Вербин закрыл новостной сайт, и на мониторе осталось открытым последнее «окно» – страница Регины Чернышовой, на которой появился новый пост.

«Сегодня я чувствовала себя в полной безопасности!» Приложенная фотография откровенно намекала на то, что ощущение защищённости девушке подарил мужчина: на селфи облачённая в забавную пижаму Регина счастливо улыбалась в камеру, сидя на неубранной постели, на которой были отчётливо видны две смятые подушки. Несколько мгновений Вербин молча сопоставлял увиденное с довольной физиономией напарника, после чего повернулся к нему и громко выругался.

Отпираться Колыванов не стал:

– Ей вчера было страшно и грустно, и мы…

– Сейчас ей веселее?

– Намного.

– А о чём мы с тобой говорили?

– Ну… – Колыванов отвёл взгляд, и стало ясно, что, делая выбор между гипотетическими проблемами с руководством и возможностью утешить красивую девушку, опер колебался не долго.

– Мне кажется или товарищ майор недоволен?

Что он думает о происходящем, Вербин уже сказал, в повторном чтении нотаций смысла не видел – всё уже сделано, переиграть эту ночь невозможно, поэтому он махнул рукой и в тон напарнику ответил:

– Товарищу майору кажется, что они с товарищем капитаном что-то упустили.

Колыванов понял, что Феликс его выходке не обрадовался, но «ездить по ушам» не собирается, мысленно поблагодарил за это и перешёл на деловой тон:

– Мы ничего не упустили. Мы в тупике и ждём третий труп, который появится завтра.

– Думаешь, Кровосос выдержит период?

– Уверен.

– Почему? – неожиданно спросил Вербин. – Только потому, что он вроде как «серийник»?

– Не важно, «серийник» Кровосос или изображает его, – после короткой паузы ответил Гена. – Важно то, что в обоих случаях для него важно соблюдать детали.

– В их соблюдении его слабость, – задумчиво сказал Феликс. – Мы примерно представляем, как будет выглядеть следующий ход.

– Но вряд ли сможем помешать – у нас недостаточно информации.

– Анзоров подогревает флешмоб. – Вербин указал на ноутбук. – Я посмотрел сводку ДПС – обращений очень много. И информации о флешмобе очень много, её дают по всем новостным каналам. А это значит, что на машины каршеринга начнут обращать внимание не только хулиганы, но и нормальные люди. А это значит, что вероятность появления свидетелей – живых свидетелей – многократно возрастает. Кровосос научился избегать видеокамеры, но он не может избегать людей. А флешмоб сделал их очень внимательными.

– Но ему всё равно нужно соблюдать детали, – попробовал настоять на своём Гена.

– Единственное, что ему нужно, – не попасться.

– Хочешь сказать, что Кровосос внесёт изменения в схему убийства?

– Обязательно. – Вербин закрыл ноутбук и потёр правой рукой подбородок. – Я говорил и повторю снова: Кровосос с самого начала прогнозировал трудности с третьим трупом. Он прекрасно понимает, какую волну поднял, насколько взбудоражил общество, и отдаёт себе отчёт, что мы находимся под сильнейшим давлением. Полагаю, он ждёт от нас любых действий.

– После третьего трупа от нас точно станут требовать тотального досмотра каршеринга.

– После третьего трупа в этом не будет смысла, – протянул Вербин. – Три ящика с мышами чётко указывают на то, что третий труп станет последним в каршеринге.

«Третья странная сестра… Затем придёт черёд Дракулы».

– Логично, – согласился Гена. – Значит, вполне возможно, что руководство прикидывает, не устроить ли тотальный досмотр завтра, когда ожидается следующий труп.

– Вот, – веско произнёс Феликс.

– А Кровосос не дурак, – протянул Колыванов, сообразив, на что намекает напарник.

– Именно.

– Он ждал от нас сильного хода и готовился к нему, плюс – наложился флешмоб. Логистика становится непредсказуемой, и есть большая вероятность попасться с трупом в багажнике… – Гена прищурился, помолчал и сделал вывод: – Кровосос будет выжидать.

– Это первое, что приходит в голову, – согласился Вербин. – Но я не уверен, что это разумно.

– Почему?

– Сколько он подождёт? Один день? – Феликс не рисовался перед напарником и говорил отнюдь не менторским тоном: он размышлял в диалоге, стараясь добраться до вывода, к которому не смог прийти самостоятельно, и Гена, который прекрасно знал об этой привычке Вербина, охотно ему подыгрывал.

– Хотя бы один день.

– Допустим, мы не сможем вести тотальные проверки каршеринга два дня подряд, но истерия точно не спадёт – об этом позаботится Анзоров. Флешмоб продлится дольше, а значит, Кровососу придётся сдвинуть график дня на три.

– Пусть так.

– А он не может.

– Что ему помешает?

– Репутация, – неожиданно ответил Феликс.

И своим ответом поверг напарника в изумление.

– Репутация? – переспросил Колыванов. – Кто о ней думает?

– Тот, кто понимает её ценность, – твёрдо ответил Вербин. – Кровосос умело сформировал свой образ и не захочет превращаться в посмешище. А если затянет со следующими трупом – превратится. Над ним начнут посмеиваться, а он хочет, чтобы его боялись. – Феликс помолчал, глядя напарнику в глаза, и тихо сказал: – Третья жертва появится сегодня.

– Раньше?

– Да.

– И это не сделает его посмешищем?

– Когда удар нанесён, все обсуждают его, а не время, когда он был нанесён, – ответил Вербин. – Обсуждают жертву и нашу неспособность предугадать действия преступника. Разумеется, кто-то обязательно заметит, что убийство совершено раньше ожидаемого срока, и даже попытается заострить на этом внимание, но когда появляется труп – на календарь никто не смотрит.

– Пожалуй, соглашусь. – Гена покрутил головой. – Чёрт, то есть ждём сегодня?

– Да.

– Но доказать не можем?

– Это всего лишь версия.

– Шиповнику доложим?

– Обязательно, тем более… – Феликс замолчал, уставившись на закрытый ноутбук. Замолчал, потому что понял, что картинка происходящего наконец-то складывается – «нечто», беспокоившее его вот уже два дня, наконец-то перестало быть невнятным ощущением и обрело стройность законченной мысли. – У Кровососа уже есть машина. – Феликс посмотрел на напарника и повторил: – У Кровососа уже есть машина, и, возможно, он уже её «зарядил».

Несколько мгновений Колыванов смотрел на Вербина, а затем догадался:

– Длительная аренда.

– Длительная аренда, – подтвердил Феликс.

– Твою мать.

– Это всего лишь предположение.

– Это очень хорошая версия, – не согласился Гена. – Но есть нюанс: допустим, Кровосос взял машину в долгосрочную аренду, загнал в укромное место и спокойно «зарядил». Но как только он выедет в город – окажется под ударом флешмоба.

– Он мог взять необклеенную машину. На них вообще никто не смотрит.

– Тогда Кровосос нарушит собственное условие.

– Во-первых, необклеенная машина всё равно остаётся каршеринговой, так что формально ничего не поменяется даже в том случае, если Кровосос и в самом деле «серийник». Во-вторых, нужно отталкиваться от того, что Кровососу важна четвёртая жертва. Она – его истинная цель, и ради совершения четвёртого убийства он внесёт в свой план любые изменения. А в третьих…

– Все будут обсуждать труп, а не машину, в которой его нашли. Достаточно того, что это будет каршеринг.

– Совершенно верно. – Вербин достал телефон. – Итак, мы предполагаем, что преступник взял необклеенный автомобиль в долгосрочную аренду, «зарядил» и в настоящий момент едет или собирается ехать на выбранную точку. Посмотрим, можно ли его перехватить…

«Он даже не посмотрел в мою сторону!»

Нет, не было восклицательного знака, и фраза прозвучала ровно. Простая констатация: «Он даже не посмотрел в мою сторону», которую невозможно было сравнить с тем взрывом эмоций, который убийца пережил во время первой поездки в «заряженном» автомобиле… Не в каршеринге, а в фургоне, который использовался для доставки «груза» в Москву. В принципе фургон тоже был «заряжен», но не для обнаружения, а для перевозки: все части «груза» аккуратно сложены и прижаты друг к другу, ничто не стучит, не позвякивает и не привлекает внимание. Сам фургон выглядел безобидно – обычная «рабочая лошадка», которых полным-полно на дорогах Москвы и Подмосковья, – совершенно не бросался в глаза, и убийца был уверен, что спокойно доедет до нужного места. Но как только впереди показались автомобили ДПС – ожидаемо показались, они часто стояли у выезда на магистраль, хладнокровие оставило убийцу. Мигающие красно-синие «люстры» двух патрульных седанов и не менее пяти инспекторов, которые цепко разглядывали идущие в потоке машины, заставили убийцу вспотеть. И сказать себе, что нужно выглядеть обыкновенно. И тут же вспомнить, что как это – выглядеть обыкновенно, – он не продумал, то есть не подготовился. А вспомнив об этом, убийца почувствовал, что его охватывает паника, но огромным, невероятным усилием воли сумел подавить её и проехать мимо инспекторов со скоростью потока, удержав машину ровно и сохранив на лице невозмутимое выражение.

А полицейские даже не посмотрели в его сторону!

Ни один из них!

Либо ограничились короткими взглядами, которые убийца не заметил.

Полицейские выбирали другие автомобили, остановили ехавший перед убийцей внедорожник, а фургончик с трупом пропустили и тем заставили убийцу закричать от радости… Но не сразу. Не сразу. Выехал на магистраль, припарковался в небольшом «кармане», не забыв включить «аварийку», и зашёл в лес, потому что его затошнило.

И только после этого убийца закричал, выкидывая из себя остатки страха и паники. А потом спокойно продолжил путь в Москву. И никогда больше не вздрагивал при виде полицейских, сидя за рулём «заряженных» автомобилей. Но мысленно улыбался. Очень довольно улыбался.

Как, например, сегодня.

Таких эмоций, как в тот, самый первый раз, убийца, разумеется, не испытал, но удовольствие от того, что оставшиеся позади полицейские посмотрели на него как на пустое место, получил.

«Кого мне следует благодарить: их невнимательность или свой ум?»

Очень хотелось похвалить себя за предусмотрительность, уверенно сказать, что всё дело в идеальной подготовке, но убийца понимал, что малейшая расслабленность способна обернуться катастрофой, и не позволял себе почивать на лаврах, дорожа своими главными козырями – осторожностью и внимательностью.

«Они просто не знают, кого искать. Я их опережаю, и нужно во что бы то ни стало сохранить это преимущество. Только так я сумею их обыграть».

В этот момент обычный городской гул разрезала коротко взвывшая сирена: патрульная машина ДПС прижала каршеринговый автомобиль к обочине. Почти все шедшие по тротуару люди остановились, многие достали телефоны в надежде снять эффектное видео, и убийца, подумав, тоже задержался и тоже приготовил смартфон.

Он старался не выделяться.

Неожиданная версия Вербина вызвала у руководства оторопь. Ожидаемую и оказавшуюся недолгой.

Чтобы не тратить время, Феликс организовал видеоконференцию, изложил свои соображения и сделанные на их основе выводы, насладился видом размышляющего начальства – чтобы «въехать», Шиповнику понадобилось десять секунд, Анзорову – полминуты, после чего получил полный карт-бланш.

«Если всё так, времени у нас нет, – быстро сказал следователь по истечении тридцати секунд. – Феликс, сформируйте внятные требования к специалистам каршеринговых фирм, потому что у вас через десять минут начинается онлайн-совещание с ними. А я пока напрягу ДПС».

Совещание началось через четверть часа, а судя по тому, что на видеоконференцию явились ведущие IT-специалисты абсолютно всех каршеринговых компаний и не только явились, но заверили Феликса, что окажут любую помощь в режиме реального времени, с владельцами фирм плотно поговорили и объяснили важность сотрудничества.

– Добрый день, – произнёс Вербин, разглядывая появившиеся в прямоугольных окошках лица. – С вашего позволения, я сразу перейду к делу, потому что времени у нас очень мало или вообще нет.

К счастью, никто из собравшихся не разразился длинной тирадой о том, что время нужно ценить и они приложат все усилия, чтобы обязательно успеть сделать всё, что попросит полиция. Несколько человек молча кивнули, остальные остались неподвижны.

– В настоящий момент нам необходимо срочно отработать версию, что Кровосос взял автомобиль в долгосрочную аренду. Если это так, мы надеемся вычислить его с вашей помощью.

– Кровососа?

– Для начала – автомобиль.

– Вы можете перечислить критерии поиска?

– Мы полагаем, что речь идёт о необклеенной машине, которую арендовали три дня назад или раньше – чтобы не вызывать подозрений. Это обязательно седан – я сомневаюсь, что преступник изменит себе, не хэтчбэк и не внедорожник. За время аренды автомобиль проехал меньше среднего пробега либо сделал средний, но за один раз. Предположительно сегодня ночью автомобиль ездил в неопределённое место Подмосковья, после чего вернулся в Москву, причём возможно – туда, где стоял всё предыдущее время.

– Один раз? – уточнил один из специалистов.

– Скорее всего – один раз, – подтвердил Вербин. – Кстати, свою единственную поездку автомобиль, возможно, совершает прямо сейчас.

– Можно вопрос? – подал голос представитель ДПС.

– Я слушаю.

– Если машина давно в аренде, что мешало Кровососу «зарядить» её и сразу поставить в нужное место? Хоть три, хоть пять дней назад.

– Во-первых, мышей нужно кормить, – улыбнулся Вербин. – За пять дней они сдохнут, и не получится эффектного видео. Во-вторых, Кровосос оставляет «заряженные» машины в достаточно оживлённых местах, а на такой жаре тело начнёт вонять, и машину обнаружат раньше времени.

– А ему не всё равно, когда найдут тело?

– Ещё критерии есть? – поинтересовался кто-то из IT, за что Вербин мысленно его поблагодарил – продолжать разговор с сотрудником не хотелось, а заканчивать его так, как вертелось на языке, хотелось ещё меньше.

– Вероятный критерий: аккаунт новый или давно не использовался.

– Фейковым аккаунтам иногда делают историю, – рассказал спец. – Зависит от квалификации хакера.

– Понятно. – Вербин помолчал. – Версия рабочая, есть реальный шанс взять Кровососа, и теперь всё зависит от вас.

– Мы уже работаем.

– Пожалуйста, сбрасывайте номера подозрительных телефонов в чат, – попросил представитель отдела «К». – Мы будем проверять их по своим критериям.

– У меня резервные машины во всех округах, – сообщил представитель ДПС. – По команде врубаем «Перехват».

– Хорошо.

– Ещё один вопрос: на твой взгляд, Кровосос может быть вооружён?

– Вероятность этого не превышает десяти процентов.

– Но вероятность есть?

– Есть.

– Я скажу ребятам.

– Пусть будут осторожнее. – Феликс откинулся на спинку кресла и внимательно оглядел сосредоточенные лица специалистов, пытающихся отыскать среди всех машин каршеринга ту самую…

Нервы всё-таки начали шалить.

С одной стороны, ничего удивительного, с другой – рановато, хотелось бы довести дело до конца и лишь после этого валиться с нервным срывом. В смысле, валиться с нервным срывом не хотелось бы, но если он неизбежен – то пусть сначала задуманное исполнится.

Или это не нервы? Или знаменитая «чуйка», которой так любят хвастаться закоренелые преступники и которая позволяет им избегать засад и уходить от преследования? Неужели она действительно существует, и не просто существует, а способна появляться и развиваться у законопослушных прежде граждан по мере того, как они всё глубже и глубже погружаются в преступный мир? Неужели, переходя черту, тем более – сознательно, тем более – ту страшную черту, которую определил для себя убийца, ты обретаешь абсолютно новое восприятие окружающего? Прежние установки остаются в памяти, но превращаются в призрачную дымку, лишь напоминая о том, что когда-то играли важнейшую для тебя роль, позволяя оставаться…

Кем оставаться?

В своих размышлениях убийца не раз и не два добирался до этой точки, но всякий раз обрывал себя, хотя образов и слов вертелось много. Обрывал, потому что не хотел сравнивать себя сейчас с собой тогда. Он не боялся изменений – он не хотел их идеализировать. Убийца чувствовал силу, но не гордился ею. И гнал от себя мысль, что ему нравится убивать…

– Шаг сделан, я в тёмном лесу. Нужно это принять.

Так нервы или «чуйка»?

Убийца не знал. Но, подумав, решил не заострять на этом внимание. Важно другое: сегодня у него появилось стойкое ощущение, что нужно немедленно уезжать. Появилось в первый раз с тех пор, как он стал иметь дело с «заряженными» машинами: и с каршеринговыми, и своим фургоном. Раньше убийца всегда оставался спокоен, во второй раз даже заключил с собой пари на предмет того, кто сядет в «Mercedes» – мужчина или женщина? И проиграл, потому что в машине оказалась компания. И посмеялся над собой. Сегодня же, выйдя из чёрной «Camry» и отойдя от неё на сотню с лишним шагов, то есть, оказавшись в относительной безопасности, убийца почувствовал непреодолимое желание бежать. Несмотря на то что ушёл «чисто» и теперь уже никто не мог связать его с оставленной машиной. И тем не менее он вдруг понял, что ни в коем случае нельзя брать другую машину, а нужно как можно скорее покинуть опасное место.

Это было абсолютно неожиданное ощущение, которое не стало результатом панической атаки и уж тем более пришло не потому, что вокруг оказалось много полицейских машин – их не было. И признаков панической атаки не наблюдалось. Ни страха, ни растерянности, никаких внешних факторов, которые могли их вызвать. А ощущение пришло.

Чёткий, абсолютно ясный внутренний приказ: как можно скорее покинуть опасное место.

И убийца ему подчинился.

Он не взял другую машину, не стал изображать прохожего, чтобы остаться и посмотреть, кто подойдёт к «Camry» первым – полицейские или следующий клиент, убийца просто ушёл.

Экипаж ДПС подъехал к «заряженному» автомобилю через сорок три минуты.

– Это она? – спросил Феликс, издалека разглядывая чёрную «Camry».

– Так точно, – доложил инспектор ДПС. – Мы наблюдаем, но не приближаемся.

– Хорошо…

Среди взятых в длительную аренду автомобилей, подозрительных, то есть попадающих под определённые Вербиным критерии поиска, оказалось несколько. И к каждой из них отправился экипаж ДПС. Однако сотрудники отдела «К» сообщили, что телефон, с которого взяли «Camry», включился за час до начала аренды и все прошедшие дни оставался в машине. Указание показалось настолько чётким, что Феликс без раздумий отправился к станции метро «Коньково».

– Когда завершилась аренда? – спросил Колыванов.

– Чуть больше часа назад. И звонка до сих пор не было.

– Зачем ему звонить, если машину не взяли? – Гена машинально осмотрелся. – Подожди, ты хочешь сказать, что Кровосос где-то рядом? Наблюдает за нами и хихикает?

И они с инспектором ошарашенно уставились на Вербина.

– Не думаю. – Феликс помолчал, продолжая разглядывать «Camry», после чего негромко произнёс: – Скорее всего, Кровосос сразу уехал.

– Занервничал?

– Проявил предусмотрительность. Если бы мы чуть раньше сообразили, что он возьмёт автомобиль в длительную аренду, мы бы сейчас везли его на Петровку.

– Но мы не сообразили.

– Кровосос заставил нас думать так, как было нужно ему, а затем сменил модель поведения. Он не нервничает, а следует заранее продуманному плану, принимает меры предосторожности, даже если в них нет необходимости.

– Педант.

– Умник.

– Но на этот раз необходимость была.

– И мера сработала.

– Машину будем вскрывать? – угрюмо спросил офицер ДПС.

– Конечно. – Феликс оставался на связи с сотрудником каршеринговой фирмы и приказал открыть «Camry», когда приехал. Однако с досмотром медлил: сначала дожидался экспертов, фургон которых немного задержался по дороге, а теперь, казалось, просто тянул время, словно надеясь, что ошибся и в багажнике «Camry» не окажется мёртвого тела.

– Остальные машины проверили?

– Все пустые, – ответил Колыванов. – Эта – последняя из подозрительных. А изнутри… – Гена выдержал короткую паузу. – Изнутри слышится едва различимый писк.

– Мыши?

– Скорее всего.

– Ну, что же, давай посмотрим, что у «Camry» в багажнике, – решил Вербин. – Приступаем.

– Вокруг полно зевак, – заметил Гена, кивнув на собравшуюся толпу. Люди не могли не обратить внимание на то, что полицейские оградили машину, столпились и громко обсуждали происходящее, нисколько не сомневаясь в том, что раз полицейские занимаются машиной и основное внимание уделяют багажнику, значит, обнаружена очередная жертва Кровососа.

И люди приготовили смартфоны.

– Может, отгоним машину к себе?

– Не вижу смысла. – Феликс кивнул патрульному, тот подошёл к водительскому месту и надавил на кнопку багажника. Крышка распахнулась, и в московское небо устремилась стая летучих мышей. Публика сопроводила вылет громкими возгласами.

– Третья, – негромко произнёс Колыванов, заглядывая в багажник.

– Третья, – согласился Вербин. – И если мы ничего о них не узнаем, будет четвёртый труп.

Картина, открывшаяся полицейским, не отличалась от предыдущих. Тело – заметная грудь не оставляла сомнений в том, что жертвой снова стала женщина, – лежит на левом боку. Аккуратно завёрнуто в полиэтилен. Ни под пластиком, ни в багажнике ни капли крови. С правой руки удалены пальцы. С левой, разумеется, тоже, но левую руку не видно. Тело согнуто, фиксирует собой опустевший ящик, в котором ждали освобождения летучие мыши. Привычные видеокамеры.

– Он планировал сыграть обычный сценарий, – произнёс Колыванов, разглядывая находящиеся на своих «законных» местах видеокамеры. – Возможно, он действительно всё ещё рядом и снимает с них информацию.

Но если рядом, то может попасться: район оцеплен, патрульные и сотрудники в штатском внимательно изучают зевак и прохожих. Описания и каких-либо примет Кровососа у полицейских нет, но они обращают внимание на всех, кто вызывает подозрение или малейшее сомнение. А ребята из отдела «К» фиксируют находящиеся вокруг телефоны.

– Веришь в то, что Кровосос почти час бродил по окрестностям?

– А что ему оставалось делать, если машину не арендовали? – грустно пошутил Колыванов. – Но проверить всё равно надо.

– Проверим, конечно.

Тем временем приехал следователь, эксперты закрыли «Camry» от любопытных взглядов и приступили к работе. Многие зеваки, догадавшись, что мыши были самой интересной и эффектной частью аттракциона, стали расходиться. Вербин и Колыванов отошли в сторону, и Феликс, который на этот раз владел информацией о машине, рассказал:

– «Camry» арендовали неделю назад на очередной фейковый аккаунт…

– Сколько же их у него? – вырвалось у Гены.

– Столько, чтобы не оказаться в тюрьме, – ответил Феликс. – А может, и больше – на всякий случай.

– Предусмотрительный.

– Очень.

– Погоди. – Колыванов совместил срок «неделя» с текущей датой и поднял брови: – Неделю назад… Получается, он взял машину ещё до первого убийства?

– Что тебя удивляет?

– Просто уточнил.

– Да, взял до первого убийства, и это абсолютно в его стиле: заранее продумать и подготовить каждую мелочь. – Вербин помолчал. – Взяв машину, Кровосос немного на ней покатался, после чего бросил отстаиваться на улице… Место стоянки сейчас проверяют, но я уверен, что «Camry» не попала ни под одну видеокамеру. Сегодня Кровосос вернулся к машине и совершил поездку в Подмосковье.

– Какое направление?

– Каширское.

– Опять выезжал на «бетонку»?

– Нет, проехал чуть дальше и съехал с шоссе в лес. Пробыл там около двадцати минут.

– Каширское рядом с Симферопольским, – прикинул Колыванов.

– Я тоже об этом подумал, – улыбнулся Вербин.

– То есть можно предположить, что убийца живёт или базируется в этом направлении?

– Да.

– Это уже кое-что… И Воронеж на юге!

– По трассе М4 «Дон».

– Которая идёт параллельно Каширскому шоссе. – Некоторое время оперативники молчали, после чего Колыванов покачал головой: – Я не думаю, что Кровосос специально подводит нас к мысли, что его дом следует искать в районах, примыкающих к этим двум шоссе: Симферопольскому и Каширскому, а сам живёт на Новой Риге.

– Или он намерено указывает нам правильное направление.

– Зачем?

– Ему нужно совершить как минимум ещё одно убийство, – напомнил Феликс. – И это не будет женский труп в багажнике каршеринга.

– Уверен?

– Абсолютно. То, что происходит сейчас, – прелюдия.

Оперативники снова помолчали.

– «Зарядив» машину, Кровосос вернулся в Москву и поставил «Camry» там, где мы её в итоге нашли. Мы проверяем все автомобили каршеринга, которые были взяты в радиусе двух километров от «Camry» в нужное нам время, но я думаю, Кровосос ушёл пешком.

– Меняет почерк?

– Меняет почерк, – подтвердил Феликс. – Он знал, что сегодня мы окажемся очень близко.

Как правило, людей, которые хотят остаться незамеченными, очень хорошо заметно – они стараются. Они очень стараются, потому что обычному человеку кажется, что он обязательно должен что-то сделать, чтобы не выделяться и «быть как все», поэтому чаще всего обычный человек переигрывает и тем привлекает к себе внимание. Однако этот гость «Небес» мастерски владел искусством растворяться в толпе, едва ли не мгновенно становясь «своим». Он не надевал неброскую одежду и не старался держаться в тени, в уголке. Напротив: уверенным взглядом окинул Катю, одобрительно ей улыбнулся, добавив не пошлый комплимент, оказался за стойкой, пошутил с барменом, что-то бросил соседу – тот засмеялся, и через пару минут стал если не завсегдатаем, то привычной частью пейзажа. Даже вышедшая в зал Криденс поначалу не обратила на него внимания. А вот мужчина как раз её и ждал. И когда идущая к кухне девушка с ним поравнялась, мягким, мурлыкающим голосом произнёс:

– Великолепная тату. Ваня Юг делал?

И настолько его голос получился мурлыкающим, что удивлённый Бай переместился ближе и уставился на незнакомца большими зелёными глазами.

– Да, он. Угадали?

– Оценил.

– Вы ценитель? – поинтересовалась Криденс.

– Знаток.

– Сами похвастаться можете?

– После первого укола манту до ужаса боюсь иголок.

– Сочувствую.

– Зато не стал наркоманом.

– Поздравляю.

– Спасибо.

– Впервые у нас? – только теперь Кри поняла, что раньше мужчину не видела.

– Впервые, но жалею, что не отыскал ваш бар раньше. Мне нравятся заведения, в которых не разбавляют дорогие напитки.

– То, что выпивка разбавлена, легко понять.

– И не подменяют их дешёвым аналогом, – мягко продолжил хвалить «Небеса» мужчина. – Или фальсификатом.

– Разбираетесь в виски?

– И в виски, и в другом алкоголе.

– Вы ценитель?

– Знаток.

Девушка рассмеялась:

– Доводилось работать за стойкой?

– В молодости, когда выбирал, чем заняться. – Мужчина сделал глоток, глядя девушке прямо в глаза. – А в вашем заведении… я бы, наверное, даже коктейль заказал.

– Это ведь комплимент?

– Извините, что несколько тяжеловесный.

– О чём вы хотите поговорить? – Криденс догадалась, что незнакомец явился в «Небеса» не для лёгкого флирта, и показала, что можно переходить к делу.

– Вы куда-то шли?

– На задний двор.

– Я ненадолго составлю вам компанию. – Мужчина положил на стойку купюру, расплатившись за выпивку и оставив щедрые чаевые, и вышел вслед за Криденс. Но закуривать не стал, остановился в паре шагов, так, чтобы можно было вести негромкий, не привлекающий внимание разговор, не нарушая зону комфорта собеседника, и прежним, слегка вальяжным тоном произнёс: – Мне нужно пообщаться с вашим другом.

Кого незнакомец имеет в виду, можно было не уточнять.

– Дать вам его телефон?

– У меня есть. Я просто люблю осматриваться.

– Почему не прислали помощника?

– Я люблю сам. – Обаятельная, но ничего не значащая улыбка. – Тем более получилось познакомиться с вами.

– Вы не представились.

– И не надо. Может, чуть позже, когда я всё-таки решу заказать у вас коктейль. – Незнакомец заложил руки в карманы. – Я знаю, что ваш друг сегодня очень занят, и не стал его беспокоить. К тому же сейчас у меня нет ничего, кроме подозрений. За ночь они могут укрепиться. Но могут и исчезнуть. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Нет.

– Очень хорошо. Так вот, если мои подозрения укрепятся, я приеду завтра ровно в полдень, пусть ваш друг меня ждёт. Если не появлюсь в пять минут первого, это будет означать, что мои подозрения рассеялись и встреча не состоится.

– Вы пунктуальны?

– Мама воспитала меня таким.

– У вас очень правильная мама.

– И очень любима мной. Вы передадите просьбу?

– Обязательно.

– Благодарю. Я сумею сам пройти на улицу.

Он вновь улыбнулся и вернулся в «Небеса» через чёрный ход. Криденс потянулась за сигаретами – она поняла, что при незнакомце курить не следовало, – и вздрогнула, услышав за спиной голос:

– Он плохой, но не сейчас.

Повернулась и увидела Прохора. Тихонько выругалась, достала сигареты и чиркнула зажигалкой. Затянулась, обдумывая его слова, после чего сказала:

– Я догадалась, что он плохой.

Ответа не ждала, понимала, что бессмысленно ждать его от юродивого, однако Прохор поддержал разговор. Правда, по-своему.

– Бывает так, что человек спит. Живёт, но спит как будто, а сны разные. А потом просыпается и плачет от того, что сделал во сне, который сном не был. А исправить ничего нельзя. И человек не знает, куда идти. А бывает, человек живёт и делает, но делает словно спит, не думая… А потом засыпает и не знает, чем закончится. Человек просит прощения, но мера строгая, сначала меру нужно наполнить, и только потом будет прощение. А как наполнить меру? Только Он знает. И человек сам. Человек дела помнит и знает, как меру наполнить, но боится. А иногда боится так, что снова засыпает. И мера пустая стоит. Пока Он не начнёт её наполнять.

– А что в той мере? – хрипло спросила Криденс.

– Всё, что вокруг, – вечно. И человек вечен, только не всегда верит. Но как вечность прожить? Человек решает, каким путь будет. Но каждый шаг чего-то приносит. Или уменьшает меру, или больше делает. То, что тебе дано, и то, что ты даёшь, – всё считается. И дар любой ответа требует.

Не бывает такого, чтобы взял – и не знал, что взял. И как заплатить, не знал. А заплатить придётся.

Прохор повернулся и побрёл по переулку вверх.

– Хочешь поесть?! – крикнула ему вслед Криденс. Юродивый не обернулся. Девушка покачала головой, положила так и не открытую пачку сигарет в карман и вернулась в «Небеса».

И не заметила, что кроме неё Прохора внимательным взглядом проводил сидящий на крыше Бай.