День чёрной собаки

двадцать лет назад

В тот год им исполнилось по шестнадцать.

И в полном составе они собрались в «Сухарях» только в двадцатых числах июня. Первой приехала Ада – сразу, как закончился учебный год, через две недели подтянулись Илья и Платон, а Руслан явился последним, ещё дней через десять, и гордо сообщил, что большую часть времени будет жить в «Сухарях» один: «Родители сказали, что я уже достаточно взрослый». Новость вызвала понятный ажиотаж, однако Руслан добавил, что соседи – большие друзья родителей – пообещали приглядывать за ним и не допустить превращения особняка в центр весёлой жизни.

«Мы, конечно, сможем делать всё, что захотим, но осторожно».

«Насколько осторожно?»

«Чтобы не попасться. Самое главное – должно быть тихо».

Участок Аскеровых располагался в центре «Сухарей», соседи у них были с трёх сторон из четырёх, поэтому «тихо» в данном случае означало «совсем тихо»: родители сказали Руслану, что второго шанса не будет и любая жалоба, хоть от соседей, хоть от администрации посёлка, станет последней – свободная жизнь закончится.

Тем не менее всем стало понятно, что эпоха большой террасы в доме Кожиных закончилась и в этом году основную часть времени они проведут в особняке Руслана. Который приехал в «Сухари» немного другим: ещё более уверенным, дерзким и взрослым, особенно на фоне Ильи и Платона. Приехал не юноша, а молодой человек. Ада это отметила, но не придала значения, сказав себе, что все они будут расти и взрослеть и нет ничего особенного в том, что у одного из мальчиков этот процесс начался раньше. К тому же их заводила попросту не мог не оказаться первым.

Руслан изменился, однако оставался тем самым Русликом, которого они знали и любили с детства: смеялся над шутками, гонял на велосипеде, хотя похвастался, что если до конца июля жалоб от соседей не поступит, отец купит ему мопед, купался, ходил в лес – в том году уродилось необыкновенно много «колосовиков», и в какие-то моменты Ада ловила себя на мысли, что она выдумала подмеченные изменения, что Руслик точно такой, как раньше, просто она видит в нём то, чего нет.

И тот, особенный, день начался как обычно.

Руслан заехал за Адой около полудня, поздоровался с выглянувшей в окно мамой, согласился, что очень жарко и лучше подольше побыть на Оке. Сказал, что вернутся не позже пяти, чтобы «нормально пообедать», и помчался вслед за Адой, которая отправилась к «лесным» воротам посёлка, не дожидаясь друга. Ездить на Оку по тропинке ребята не очень любили, но это была самая короткая дорога на «дальний» пляж, где они предпочитали зависать, вот и приходилось мириться с неудобствами. В том числе с тем, что на границе смешанного леса кусты были такими густыми, что приходилось слезать с велосипедов. И когда они остановились, Руслан неожиданно предложил:

– Может, подождём пацанов тут? Заодно отдохнём.

– Ты устал? – удивилась девочка.

– Я человек самостоятельный, сам себе завтрак готовил, вот и умаялся, – пошутил в ответ Руслан.

– Давай подождём, – согласилась Ада. – А они скоро?

– Я думал, что это они будут нас ждать.

– Может, они уже купаются?

– Нет, мы договорились встретиться по дороге.

Руслан бросил на траву полотенце и уселся на него, прислонившись спиной к дереву, Ада устроилась рядом. Тропинка оказалась скрыта кустами, поэтому девочка спросила:

– Мы их не пропустим?

– Они когда-нибудь тихо ездили?

– Нет, – рассмеялась Ада.

– Значит, не пропустим. – Руслан помолчал, после чего повернул голову и посмотрел Аде в глаза. – Можно, я задам немного странный вопрос?

– Очень странный?

– Он обычный, даже естественный, но может показаться странным, – уточнил юноша.

– Задавай, – тихо ответила Ада. Она поняла, что хочет знать Руслик, и немного заволновалась. Совсем чуть-чуть.

– Скажи, ты уже целовалась с кем-нибудь?

– Почему ты спрашиваешь?

– А почему нет? Сейчас это естественно.

– Сейчас?

– В нашем возрасте.

Целовалась, конечно, и даже не с одним мальчиком. В первый раз это вообще случилось в тринадцать лет, но Сашка так смутился, что этот случай не считается. А в прошлом сентябре Аде стал оказывать знаки внимания вытянувшийся за лето Гаврилов, и вот с ним…

– Он твой парень?

– Кто? – вздрогнула задумавшаяся Ада.

– Тот, кого ты сейчас представляла, – легко рассмеялся Руслан.

– Ну… наверное. – Она смутилась, поняв, как легко «прочитана», и медленно ответила: – Можно сказать и так.

«Гаврилов – мой парень? Мы много времени проводим вместе, целуемся, родители улыбаются, когда нас видят…» И дома, и в школе их считали парой, но ничего большего, кроме поцелуев, у Ады пока не было. А вот будь на его месте Илья…

– А у тебя есть девушка? – спросила Ада для того, чтобы не говорить о себе.

– Да, пожалуй, её можно так назвать.

– Ты не считаешь её своей девушкой?

– Я ещё не определился, – честно ответил Руслан. – Но мне с ней хорошо.

– Целуетесь?

– Показать как?

– Руслик! – Ада попыталась отстраниться, но только чуть. Шутя. Потому что вопрос… показался интересным. Хоть и не очень уместным, учитывая, что скоро должны приехать Илья и Тоша. Что они подумают, если увидят их целующимися?

– Я серьёзно, – не отставал Руслан. – Сравним впечатления?

– Мы ведь дружим, – напомнила Ада.

И неожиданно услышала:

– Я часто представляю, что целую тебя. – Руслан тихо признался, мягко беря девочку за руку. – Давно представляю.

– Руслик…

– А ты? Ты когда-нибудь думала обо мне не как о друге?

– Я…

Он чуть подался вперёд. Не навалился, но оказался совсем рядом. Тёплый, близкий, жаждущий… и Ада потянулась навстречу. Поцелуй получился крепким, жарким, кружащим голову, а главное – всё объяснившим. Абсолютно всё. Уверенность, с которой Руслан её поцеловал, показала Аде, что рядом с ней сидит мужчина. Может, ещё не очень опытный, но абсолютно точно – мужчина. Ада ни за что не смогла бы объяснить, как она это почувствовала, но знала, что не ошиблась.

А Руслан понял, что она поняла.

Улыбнулся, глядя девушке в глаза и не выпуская её из объятий, рассказал:

– Её зовут Марина, девчонка из моего класса. Мы с ней всегда нормально относились друг к другу, но ни о чём таком не думали. А в прошлом сентябре увиделись, и нас потянуло. По-настоящему потянуло.

– Целоваться?

– Не только, – прищурился Руслан.

Ада поняла, что рассказ её взволновал.

– У тебя… с ней было?

– Второго сентября, у неё дома, после уроков, – продолжил Руслан мягким, чуть рокочущим голосом. – Потом почти каждый день, а потом, в декабре, нас засекла её старшая сестра.

– И что?

Но он не собирался умолкать, поэтому вопрос прошелестел незамеченным.

– Ей двадцать четыре, жених, все дела… кстати, они в августе свадьбу играют, я приглашён… И ей было по приколу со мной кувыркаться.

– Ты серьёзно? – изумилась Ада.

– Катя сказала, что иначе расскажет обо всём родителям, ну и Маринка не стала спорить. В таких делах главное – чтобы не узнали те, кому не положено знать.

– То есть ты… спишь… – Аде не сразу далось это слово, – с обеими сёстрами?

– И по очереди, и одновременно, – с гордостью сообщил Руслан.

– И как тебе?

– А по поцелую ты не поняла?

Ада закусила губу.

– Хочешь, покажу, чему научился у Кати?

Девочка поняла, что давно ждала этого вопроса. Знала, что услышит его. И боялась услышать.

– Давай лучше поедем дальше? А пацаны нас догонят.

Она попыталась подняться, но поняла, что легко освободиться из объятий не получится. Руслан не был груб, но обнял так крепко, что Ада поняла – не выпустит.

– Тебе же понравилось со мной целоваться, – прошептал он.

– И что? – Она чувствовала, что краснеет.

– Давай поцелуемся ещё?

– Только поцелуемся?

– Если не захочешь ничего больше.

– Я не захочу, – пообещала Ада, подставляя губы.

– Я знаю, – прошептал Руслан, припадая к ним.

Второй поцелуй получился много лучше первого: невыносимо сладким, многообещающим… От второго поцелуя голова закружилась по-настоящему… особенно после того, как Ада оказалась лежащей на полотенце, чувствуя тяжесть навалившегося Руслана и то, как его рука проникает под футболку.

– Руслик… ты же обещал…

Но кто же будет вспоминать обещания? Да и голос Ады был не резким, а просящим… и просящим неуверенно…

Да и как можно быть уверенной, когда кружится голова, а по телу разливается приятная истома? Руслан успел расстегнуть лифчик, поднял чашечки вверх и стал нежно целовать большую грудь девочки, чуть покусывая розовые соски. А левую руку запускает в шорты…

– Руслик…

– Ада…

Это было похоже на сон. Это и был сон. Неожиданный сон с неизвестным финалом. Сон-желание. Сон-страсть. И Ада окунулась в сон, умело созданный Русланом… который многому научился за прошедший год и умело разжёг девушку, доведя её до исступления. Затуманив ей голову так, что Ада не заметила, как осталась совсем без одежды. И вошёл в неё, когда Ада просила сама… просила требовательно… просила и жаждала… Вошёл очень мягко, потому что догадывался, что станет первым, почувствовал сопротивление, почувствовал, как Ада вздрогнула, сжал её чуть крепче и поцеловал… Увидел её глаза, увидел в них то, что хотел, улыбнулся и задвигался чуть быстрее. Когда понял, что Ада стала отвечать, окончательно освоился, привстал, забросил ноги девушки на плечи и ускорился, задав высокий темп и заставив Аду тяжело задышать и заскрести по земле пальцами.

Застонали они одновременно.

А замолчав, Руслан несколько секунд тяжело дышал, разглядывая подрагивающую девушку. Затем наклонился и поцеловал в губы.

– Тебе понравилось?

– Да.

– Очень?

Она промолчала.

– Очень? – с напором переспросил он.

– Мне не с чем сравнивать.

Руслан засмеялся, вновь поцеловал Аду и, продолжая мягко удерживать девушку за плечи, негромко сказал:

– Это пока.

– Что?

А в следующий миг она услышала шелест травы и попыталась встать.

– Ребята?

– Да, это ребята.

Ада покраснела от стыда, от мысли, что Илья и Платон увидят её голой. Их с Русланом – голыми, и его следы на её животе, и ещё…

– Они нас услышали? Давай скорее одеваться!

Сказала – и задрожала, прочитав ответ в глазах Руслана. Поняла, что ребята не услышали их, а слышали, слышали всё, что происходит, притаившись за кустами в ожидании своей очереди. Илья и Платон. Потные. Жадно разглядывающие голую девочку. С оттопыренными шортами.

– Не смейте! – простонала Ада.

– Мы ведь друзья, – напомнил Руслан, прижимая девочку к земле. – Друзья должны делиться всем, что у них есть, давать всё, что попросят, а не отталкивать… не вырываться…

За спиной Руслана появился Илья.

– Опомнись! – крикнула ему Ада. – Что ты творишь? Илья!

– Не тормози! – резко приказал Руслан.

– Илья!

– Не тормози, – повторил Руслан. – Тоша, помоги мне!

Ему становилось трудно удерживать вырывающуюся Аду, и Платон бросился на помощь. А Илья спустил шорты и неумело устроился сверху.

Ада взвыла.

И не прекращала кричать, несмотря на уговоры и попытки заткнуть рот. Кричала, вырывалась, рыдала, звала на помощь… Иногда получалось громко, но чаще – едва слышно, лишь широко раскрывая рот, но ей казалось – оглушительно громко. Кричала, чувствуя, что движения Ильи становятся всё более и более уверенными. Как он устраивается удобнее и управляет её бёдрами. Кричала, когда Руслан предупреждал Илью «не увлекаться и не остаться внутри». Кричала, когда поняла, что Илья всё выполнил в точности.

Кричала.

Ада отчаянно звала на помощь, и помощь пришла.

Мара прибежала, когда с Адой был Платон, и её появление заставило парня ускориться. Смазало удовольствие от первого раза, как он однажды признался. Но потом. Потом признался.

А Мара прибежала поздно, но вела себя так, будто успела вовремя. И готова была растерзать обидчиков девочки. И наверное, растерзала бы. Или покусала. Или позволила Аде убежать…

Но ловкий удар Ильи всё изменил.

И смерть большой чёрной собаки накрыла Аду крепче, чем учинённое насилие. Страшная смерть. Вид дикой расправы наполнил девушку ужасом, в котором Ада едва не захлебнулась. Но она справилась. Превозмогла себя, став другой второй раз за день.

Справилась.

И заставила себя, не отрываясь, смотреть, как Руслан, Илья и Платон пинали Мару, вымещая на ней страх и злобу, как Руслан приказал Платону отыскать подходящий сук, а сам достал из рюкзака верёвку, как Илья приподнимает голову Мары. Смотрела не отрываясь, но ей казалось, что видит сон. Не верила, что мальчики… что её мальчики, которых она знала с детства и которым безоговорочно верила, способны на такое. Ада отчаянно хотела проснуться, молила Бога, чтобы он обернул происходящее страшным сном, но услышала лишь вопрос Руслана: «Ты пойдёшь смотреть?» Ответила: «Да», – и отправилась смотреть, как Руслан, Илья и Платон вешают мёртвую Мару.

Большую чёрную собаку.

Её друга.

А потом слушала Руслана, который говорил, что они – самые лучшие друзья на свете, что они всегда будут вместе, что история их жизни не могла пойти иначе и что они всегда будут относиться к «своей принцессе» с уважением и любовью. Что теперь они не просто друзья, а настоящая семья.

– Мы тебя любим, Ада, мы все. И всё, что здесь произошло, – произошло из-за любви. Из-за нашей любви к тебе.

Он был и самым взрослым, и самым наглым.

Илья и Платон не показывались на глаза три дня, а Руслан заявился уже на следующий, дружески поздоровался с выглянувшей в окно мамой и позвал Аду кататься.

И Ада поехала.