День рождения Сяопо

10. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Было воскресенье, и Сяопо проснулся несколько позднее обычного. Только открыл глаза, как увидел на пологе очень большую и очень красивую ночную бабочку. Сяопо легонько качнул полог, однако бабочка не улетела.

— Ты еще спишь, бабочка? — тихонько спросил Сяопо.— Вставай, уже утро!

Бабочка слегка пошевелила усиками, будто хотела сказать: «Я посплю еще немножко!»

Сяньпо тоже еще спала. Ее маленькая пухленькая ножка высунулась из-под полога и безмятежно лежала на одеяле, коротенькие пальчики растопырились и стали похожи на лепестки. На ножке уселась красная стрекоза, она, видно, подумала, что это — цветок. Сяопо приподнял полог, взглянул на сестренку, но будить не стал, а прошептал лишь:

— Стрекоза, стрекоза, проглоти всех комаров, чтобы они не кусали мою сестричку.

Сяопо вскочил с постели и побежал умываться. Он умылся, а Сяньпо все еще спала. Тогда он взял грифельную доску и грифель и решил что-нибудь нарисовать, пока сестренка спит, чтобы потом, когда она проснется, показать ей свой рисунок. Что же нарисовать? Может, зайчика? Нет! Надоело! Он каждый раз рисует зайцев. Придумал! Придумал! Он нарисует сестренкину ножку. Вот будет здорово! Сяопо взял доску и, то и дело поглядывая на ножку сестренки, начал рисовать. Он очень старался, но ничего не получилось. Надо скорее стереть, а то проснется сестренка, увидит и обязательно рассердится! Ну что это такое?! На ножке у Сяньпо пять пальчиков, а он нарисовал четыре! Пятый на доске не поместился.

Так нельзя! Лучше он нарисует зайчика! Зайчик у него хорошо получается. Сяопо стер ногу с четырьмя пальчиками, присел на край кроватки и стал старательно рисовать зайца. Рисовал, стирал, снова рисовал, снова стирал. От усердия на носу у него даже выступили капельки пота. Наконец закончил. Он нарисовал зайца так, как если бы видел его сбоку.

Заяц как заяц! Уши торчат, сам кругленький, с двумя ногами, и рот тоже получился! Словом, все как надо. Плохо только, что глаз один. Что бы такое придумать? Можно, конечно, нарисовать и нос, и оба глаза, но как тогда быть с туловищем! Это человеку можно подрисовать туловище, ноги, руки, а зайцу не подрисуешь. Ничего не поделаешь! Придется рисовать зайца сбоку. Пусть с одним глазом, зато с туловищем.

И все же Сяопо остался недоволен собой. Он прижал к себе грифельную доску и стал думать. Думал, думал и наконец придумал. А что, если второй глаз нарисовать на обратной стороне доски?! Вот и будет два глаза! Сяопо так и сделал. Он перевернул доску и нарисовал глаз — круглый-круглый, как конфетка.

После этого Сяопо поставил доску на пол, стал на четвереньки и решил поиграть в зайца: прыгнет вправо, принюхается, потом — влево, потом дернет себя за одно ухо, затем за другое — уши ведь у зайца шевелятся. Прыгал-прыгал и разбудил сестренку.

— Ты что делаешь, Сяопо? — спросила она, отбросив полог.

— Я не Сяопо, я заяц. Смотри, как у меня шевелятся уши! — Сяопо несколько раз дернул себя за ухо.

— Покажи, как ты это делаешь! Я тоже хочу быть зайцем! — воскликнула Сяньпо, вскакивая с постели.

— Сянь, а сколько глаз у зайца?

— Два! — Сяньпо тоже присела на корточки, изображая зайца.

— Ну-ка иди сюда! Посмотри! — Сяопо показал сестренке зайца, которого нарисовал на грифельной доске.— Похож?

— Ну конечно, похож,— закивала головой сестренка.

— А ты посмотри еще раз! Внимательно посмотри! «Интересно, заметит Сяньпо, что у зайца один глаз, или не заметит?» — думал Сяопо. Но тут сестренка повторила:

— Правда же, очень похож!

— А сколько у него глаз?

— Один!

— Да разве бывают зайцы с одним глазом? Вот и попалась Сяньпо!

Но сестренка как ни в чем не бывало ответила:

— Бывают!

— В самом деле? — спросил Сяопо, а про себя подумал: «Какая же она у меня глупенькая!»

Но Сяньпо с уверенностью продолжала:

— Бывают же кошки с одним глазом, вот у Саньдо, например. А заяц чем хуже?

— А вот и не бывают! И кошки не бывают. Кошка с одним глазом — это вовсе даже не кошка, это…— Сяопо осекся, не зная, что сказать.

На его счастье, Сяньпо не стала продолжать этого разговора, только спросила:

— Тогда почему ты нарисовал один глаз, если у зайца их два?

— Я нарисовал один? Да кто тебе сказал? Я два нарисовал!

— Где же второй?

— Вот где! — Сяопо торжествующе перевернул доску: там действительно был нарисован глаз, похожий на маленькую кругленькую конфетку.

— Ой! В самом деле глаз! — Сяньпо запрыгала и заплясала от радости.

Но еще больше был доволен Сяопо. Он нарисовал на доске третий глаз и сказал сестренке:

— А этот глаз пусть будет для кошки Саньдо. Он ведь говорит, что у его кошки только один глаз, а мы ему скажем, что у нас есть еще один. Он, конечно, спросит: где этот глаз? А мы скажем ему: на доске! Ладно?

— Ладно! — согласилась Сяньпо и перестала прыгать.— Завтра я возьму эту доску, найду кошку Саньдо и скажу ей…— Сяньпо подумала минутку, потом закончила: — Скажу ей: «Слепая кошечка, подойди ко мне!»

— Слепая? Не надо! Она может обидеться! Лучше скажи: «Дорогая кошечка, подойди ко мне!»

— Верно! Так и сделаю. Я скажу ей: «Дорогая кошечка, подойди ко мне! Я не нашла для тебя ничего вкусненького, зато принесла тебе глаз. Скажи, нравится он тебе?»

— Не надо спрашивать! А вдруг этот глаз больше, чем ее собственный? Что тогда?

Сяньпо взяла доску, поводила по ней пальчиком и сказала:

— «Подойди! Слепая…» Ой! Нет! «Дорогая кошечка!» Она подойдет, а я сразу приложу доску к ее мордочке. Ты слушай! Прыг — и глаз перепрыгнет к кошке. И у старой кошки Саньдо станет два глаза! Вот она обрадуется! Правда?

— Неизвестно! — Сяопо подумал немного.— Может, и не обрадуется. Сама подумай. Лишний глаз — лишние хлопоты. В конце концов, с одним глазом не так уж плохо. Спать ложишься — закрываешь только один глаз, просыпаешься — открываешь только один глаз. А когда смотришь в калейдоскоп, непременно надо прикрывать второй глаз; если же всего один, то ничего не надо! В общем, с одним глазом куда удобнее. Правда?

— Правда! — отозвалась Сяньпо, хотя понятия не имела о том, что такое калейдоскоп.

Беседу их прервал голос мамы:

— Идите кашу есть!

— Сяньпо еще не умывалась,— ответил Сяопо.

— Пусть быстрее умывается.

— Сяньпо, ну-ка умываться! Живо! — Сяопо посадил сестренку на спину и понес ее к умывальнику.

Когда они вышли к завтраку, папа, мама и старший брат уже сидели за столом. Мама каждому положила каши. Но только Сяопо собрался взять свою чашку, как мама сказала:

— Поклонись сначала отцу.

— Зачем? — удивился Сяопо.

— Глупенький! Ведь сегодня день твоего рождения! Ты должен низко поклониться.

— А можно поклониться так, как в Новый год?

— Нет, нельзя! — улыбнулась мама.

— Почему? — спросил Сяопо сестренку, но Сяньпо ничего не ответила, она смотрела в этот момент на папу.

— Новый год — это Новый год. Л сегодня без земного поклона не обойтись. Ведь это день рождения! Мы вырастили вас такими большими, а ты не хочешь поклониться папе! Кланяйся без разговоров! — сказал отец с улыбкой.

Сяопо встал на колени и спросил:

— А сколько раз кланяться?

— Нужно поклониться три раза,— объяснила мама. Поклонившись отцу, Сяопо хотел сесть за стол, но отец сказал:

— Погоди, ты должен поклониться еще маме! Сяопо поклонился маме, тогда старший брат сказал:

— А мне?

Сяопо притворился, будто не слышит, сел за стол, а потом сказал брату:

— Дашь посмотреть картинки — поклонюсь!

— Нарочно не дам. Будешь кланяться?

Сяопо ничего не ответил и повернулся к сестренке:

— Сяньпо, хочешь, я тебе поклонюсь? — Сяопо встал на колени.

— Не нужно кланяться сестричке! — рассмеялась мама, а вслед за ней и отец.

— А я хочу поклониться: я очень люблю мою сестренку.

— И я хочу поклониться! — сказала Сяньпо и тоже опустилась на колени.

— Мы вместе будем кланяться. Давай, Сянь! Раз! Два! Три! — скомандовал Сяопо.

И они стали кланяться.

— Еще раз! Еще раз! — Они кланялись и постепенно приближались друг к другу, пока не стукнулись лбами. Сяопо был сильнее и одолел сестренку.

— Ну ладно, ладно! Хватит вам, идите есть кашу! — сказала мама, вытерла им руки, и все сели завтракать.

В обычные дни каши можно было есть сколько угодно, а сладкого печенья давали всего по одному. Но сегодня печенья на столе было много, и каждый ел сколько хотел. Сяопо даже не помнил, сколько съел. Он ел и думал, когда же они всё съедят? Но потом он вдруг вспомнил, что нужно еще оставить для Чэньма и еще для Эрси. И он сказал брату:

— Хватит есть! Давай оставим немножко для Чэньма! Отец улыбнулся и сказал:

— Молодец, умница!

Сяопо обрадовался и, воспользовавшись случаем, попросил отца:

— Папа, пойдем в зоопарк, на обезьян посмотрим! А брат сказал:

— После обеда пойдем в кино.

— Давайте пойдем сейчас в зоопарк, а после обеда в ки… ки…— Сяньпо не знала, что такое кино, и потому не могла выговорить это слово.

Папа был сегодня очень добрым и готов был исполнить любую просьбу.

— Ну-ка бегом одеваться! Пойдем в зоопарк, пока хорошая погода. Сяньпо, заплетай косы, только быстро!

Все заторопились.

Старший брат и Сяопо надели белые костюмчики и форменные шапочки, а сестренка — светло-зеленую курточку, брючки и вышитые туфельки. Ее волосы были тщательно расчесаны и блестели. В косу она воткнула живой цветок.

Они ехали на трамвае. Наконец впереди показался утопающий в зелени зоопарк.

«Деревья в зоопарке совсем не красивые, а если бы они и были красивыми, все равно на них никто не обращал бы внимания,— подумал Сяопо.— Оборвать бы все листья у пальм и цветы — из-за них не видно обезьян». Сяопо все больше и больше сердился на деревья. «Обезьянки, ну выходите же!»

— А я вижу обезьянкин хвостик! — закричала вдруг Сяньпо.

— Где?

— А вон там на пальме! Видишь?

— Ой! В самом деле! Такая маленькая-маленькая!.. Скорей иди сюда, мы дадим тебе орехов. Скорее!

Старший брат принес с собой бананы, сестренка набила карман орехами — это было угощение для обезьян. Все трое помчались вперед, оставив отца далеко позади.

В зоопарке так густо росли деревья, что он был похож не на парк, а на джунгли. К стволам деревьев, обвитых лианами, жались кустарники. Пальмы с их огромными листьями образовали сплошную стену. Дул легкий прохладный ветерок, и все вокруг было окутано зеленоватой дымкой. Без умолку звенели сверчки — так приятно было их слушать. Вот, оказывается, какой дом у обезьян. Здесь их было видимо-невидимо — и на стволах, и на ветках, и под листьями,— самые разнообразные: светло-желтые и серенькие, большие и маленькие, с хитрыми глазками. Обезьяны большие проказницы, и все они очень милые зверьки. Особенно интересно наблюдать за матерью-обезьянкой, когда она, ухватив своего детеныша, начинает прыгать с ним, будто настоящая мама со своим ребенком. Самой забавной была серенькая обезьянка с коротенькой шерсткой. Она непрерывно вертела своей кругленькой головой: то тут потрогает лапкой, то там. Она была очень любопытной и везде поспевала. Прыгала ее мама по деревьям или ходила по земле, маленькая обезьянка не отпускала ее ни на минуту и все время жалась к ней, видимо, боялась упасть. Как все это интересно!

Сестренка бросила обезьянам горсть орехов. Что тут началось! Со всех сторон со свистом и визгом на орехи набросились обезьяны: одна, другая, десятая… пятнадцатая… сотая. Сосчитать их было совершенно невозможно. Некоторые, ухватив орех, тут же садились и грызли его. А с каким аппетитом они ели! Только и мелькали их белые зубки. Другие обезьяны хватали орех, взбирались на дерево и там, устроившись на какой-нибудь веточке, спокойно съедали его. Те же обезьяны, которым не досталось орехов, подняв хвост, бросались к людям или отнимали орехи у других обезьян.

Дапо понравилась большая обезьянка, и он дал ей банан. А Сяньпо бросила орех рыжей обезьянке. Папа сидел на траве и, глядя на детей, весело улыбался. Сяопо до всего было дело. Он помогал маленьким обезьянам раздобыть себе орех, подбегал к большим обезьянам, которые хвастались своей силой перед маленькими, и кричал:

— Посмейте только! Я вам покажу, бессовестные! Большие обезьяны зло скалили зубы на Сяопо, а он еще больше сердился.

— Ну-ка идите, идите сюда! Я вам покажу! Сам Чжан Туцзы меня боится, а уж с вами я быстро справлюсь!

Самой маленькой обезьянке ничего не досталось. Она села и стала плакать. Сяопо подбежал к брату, выхватил у него банан и бросил обезьянке.

— Ты не плачь, иди к нам и здесь ешь, а то опять отнимут. Обезьянка обеими лапками ухватилась за банан и с таким аппетитом стала его уплетать, что у Сяопо слюнки потекли. Большие обезьяны и в самом деле испугались Сяопо и спрятались подальше. Одни, ухватившись за ветку лапами или зацепившись хвостом, покачивались из стороны в сторону, а потом прыгали вниз; другие с печальным видом сидели на дереве. Они сердились на Сяопо.

Наконец все орехи и бананы были съедены. Подошли еще ребята с лакомствами в руках. Потом подъехала машина, и из нее тоже стали бросать сладости.

Сяопо сел на траву рядом с папой и принялся наблюдать. Ему становилось все интереснее и интереснее. Казалось, он может смотреть без конца — никогда не надоест.

Некоторые обезьяны, насытившись, начинали дергать друг друга за хвосты, за уши, кататься по земле. А одна какая-нибудь задира подкрадывалась к другой, налетала на нее, хватала за хвост, тащила куда-то, потом бросала, как ни в чем не бывало садилась и, прищурившись, ждала следующую жертву…

Старые обезьяны, безбровые и красноглазые, сидели чинно и мирно на деревьях, почесывались, рассматривали свои когти. Им, видно, надоели все эти забавы.

— Пора домой,— сказал отец. Но ему никто не ответил.

Без конца подходили дети, и все они кормили животных, которых, казалось, стало еще больше. Откуда только они прибегали?! И все красивые-красивые!

— Пора домой! — повторил отец. Но дети будто и не слышали. Потом Сяопо вдруг сказал:

— Сянь, посмотри-ка! Вон та обезьянка без хвоста. А что она выделывает! Как ты думаешь, почему она без хвоста?

— А ей в парикмахерской его остригли,— вмешался тут Дано.

— Неужели? — в один голос воскликнули Сяопо и Сяньпо.

— Дети, пошли домой, пора!

Отцу опять никто не ответил, правда, на этот раз они поднялись с травы. И лишь когда отец решительно пошел к выходу, дети нехотя последовали за ним.

Так жаль было уходить. Дети то и дело оглядывались.

Когда они проходили мимо клумбы с орхидеями, Сяопо сказал:

— Цветы, конечно, очень красивые, но обезьяны лучше. Они миновали пруд, где росли лотосы, красные, белые,— удивительно красивые. Но Сяопо снова сказал:

— А обезьянки лучше!

Затем они подошли к пальмам с огромными листьями.

— Обезьянки, выходите поскорее, не прячьтесь! — стал звать Сяопо.

Звал долго, но не дозвался. Сяопо вздохнул и пошел дальше.

К обеду они вернулись домой. Сяопо, как был в нарядном костюмчике, побежал на кухню к маме и стал рассказывать про зоопарк. Мама слушала его с таким интересом, будто никогда не видела обезьян, и все время кивала головой. Потом Сяопо стал рассказывать обо всем Чэньма. Но Чэньма занималась своим делом и слушала Сяопо рассеянно. Тогда Сяопо стал все сначала рассказывать маме.

Прибежала Сяньпо и попросила маму обнять маленькую обезьянку. Дело в том, что в детстве Сяньпо была очень похожа на обезьянку — так говорила мама. И сейчас эта мысль привела девочку в восторг.

«А может, и я походил в детстве на обезьянку?» — подумал Сяопо и спросил об этом у мамы. Радости его не было предела, когда мама сказала, что он и сейчас настоящая обезьянка.