День рождения Сяопо

6. СНОВА В ШКОЛУ

Как было бы весело, если бы целый год продолжались каникулы! И время шло бы незаметно. Но каникулы бывают чуть больше месяца: не успеешь наиграться — и снова в школу! И почему учителям так нравятся занятия? Вот устроили бы они каникулы на три или хотя бы на два месяца. Неужели им не хочется поиграть? Они, наверно, думают, что чем длиннее каникулы, тем труднее потом заставить учеников ходить в школу.

И все же Сяопо совсем не боится начала занятий. Он боится, только когда сестренка плачет или папа сердится. Сяопо ведь очень смелый. Учиться так учиться, ему все равно. И Сяопо стал мужественно готовиться к занятиям. В лавке у папы он взял несколько кисточек, никому не нужных, которые валялись уже не один год. Конечно, у папы были кисточки и получше, но Сяопо любил старые: ими можно было писать и, кроме того, можно было выдергивать из кисточки волосинки — это куда веселее. Еще достал он черную железную коробочку, чтобы хранить там мел, орехи, финики и другие ценности.

Папа купил ему новые учебники, и они с сестренкой долго и внимательно рассматривали картинки. Сестренке не понравились учебники, она сказала, что в прошлогодних было гораздо больше картинок. Сяопо вздохнул. А учителей так совсем не интересуют картинки, для них главное — иероглифы. Что они понимают!

Наконец все было готово, но где же ранец? Сяопо с сестренкой обшарили каждый угол, даже в таз для умывания заглянули. Чэньма тоже искала. Все напрасно! Тогда Сяопо решил спросить у котенка. Эрси мяукнул и повел Сяопо в сад. Ранец лежал в траве. Чего только в нем не было! Даже рваный мяч. Эрси не знал, куда все это девать, и запихнул в ранец. С тех пор они с сестренкой еще больше полюбили Эрси, а Сяопо решил попросить папу, когда тот будет в хорошем настроении, купить новый ранец, а этот подарить Эрси. Но сестренка сказала, что сама купит котенку ранец и Эрси тоже будет ходить в школу. Однако Сяопо стал возражать, потому что в школе были две белые мышки. Так они ни до чего не договорились и решили заняться этим вопросом в свободное время.

До школы было совсем близко — десять минут ходьбы. Уроки начинались в восемь утра, и старший брат Дапо выходил из дому в половине восьмого. Зато Сяопо выходил в половине седьмого, так как сестренке разрешали немного проводить его; затем он провожал сестренку до дому, потом она его провожала, потом опять он ее. Это повторялось несколько раз, пока у ворот не появлялся старший брат. Тогда Сяопо оставлял сестренку на попечение мамы, а сам вместе с братом отправлялся в школу.

Иногда они с Сяньпо ходили на соседнюю улицу, где жили Наньсин, Саньдо и девочки-малайки. Непонятно, почему они учатся в другой школе. Вот было бы весело, если бы все учились вместе! Но взрослые говорят, что нельзя. Поэтому они могут видеться только после уроков. И еще непонятно, почему у всех разные учебники и почему учат всех по-разному. Наньсин, например, ходит в школу только раз в месяц — каждое первое число, когда нужно отнести деньги за учебу. В школе у Наньсина есть директор, есть сторож, но всего один учитель и один ученик. Наньсин и все трое приходят в школу первого числа каждого месяца, занимают свои места, сторож звонит в звонок громко-громко. И как только Наньсин слышит звонок, он идет к директору и отдает ему деньги. Потом опять раздается звонок, тогда директор отдает часть денег учителю и сторожу. Опять звонок — директор и учитель идут завтракать. После этого Наньсин сам начинает звонить, ему это очень нравится, а потом идет домой. Третий год ходит Наньсин и всё время учится по одному учебнику. Но папа и мама не разрешают Наньсину переходить в другую школу, потому что, во-первых, здесь очень дешево берут за учение, а во-вторых, директор и учитель — хорошие педагоги.

В Сингапуре много школ, мало в них только учеников. Сяопо очень хотелось бы поступить в школу, где учится Наньсин, но папа не позволяет, да еще говорит, что отец Наньсина глупец.

Малайки учатся в малайской школе, там тоже очень интересно. Они идут в школу к одиннадцати часам, а к двенадцати уже возвращаются домой. Говорят, что в этой школе не учитель учит учеников, а ученики — учителя. Девочки приносят с собой еду и ровно в одиннадцать часов спрашивают учителя, чего бы он хотел поесть. Учитель никогда не знает, чего он хочет, но нельзя же голодать до вечера! Поэтому девочки, придя в школу, кланяются учителю и сразу же сообщают: «Есть рис и тушеные овощи». Учитель тут же пишет выбранное блюдо на доске. После этого девочки снова кланяются и, взявшись за руки, идут домой. Сяопо охотно согласился бы ходить в эту школу. Он бы многому мог научить учителей, но папа не разрешает.

Маленькие индусы учатся в английской школе. Учительницы там все американки — с белыми лицами, с длинными носами и голубыми глазами. Сяопо эта школа тоже очень нравится. Кто только в ней не учится! И индийцы, и китайцы, и ребята еще многих национальностей. Какие там, наверно, интересные игры! Сяопо старался бы, и учительницы бы его любили. А может быть, даже разрешили бы Сяньпо стать учительницей; глаза у нее, правда, не голубые, зато она женщина, как и они.

В английской школе тоже много чудес. Родители, например, посылают в школу то одного сына, то другого: так дешевле — не надо платить за обоих. Сегодня на занятия идет старший брат, завтра — младший. Ведь они все очень похожи друг на друга, и голубоглазые учительницы их не различают. Старший, например, сдает экзамен по английскому языку, младший — по географии, это очень удобно. Разве выучишь от начала до конца каждый учебник? Ведь и сами учителя всего не знают: одни учат языку, другие — пению, третьи — арифметике. Человек не может знать всего! Маленькие индусы поступают очень разумно: каждый из них учит какой-нибудь один предмет. Если бы надеть чалму, думал Сяопо, и попросить сестренку выкрасить ему лицо коричневой краской, он вполне сошел бы за индуса и мог бы вместе с ними ходить в школу. Но что зря мечтать! Папа все равно не позволит и наверняка скажет: «Гуандунцы должны ходить в гуандунскую школу. Ясно?»

Сяопо завидовал Наньсину и другим ребятам, зато Саньдо он очень жалел. Саньдо в школе не учился и целые дни сидел с беззубым, длиннобородым стариком в больших очках, который обучал его грамоте. Он не знал ни одной песни, не занимался гимнастикой, и, что самое ужасное, в учебнике его не было ни одной картинки, только таинственные черные иероглифы, мелкие-мелкие. Храбрый Саньдо, который во время игры не побоялся поколотить самого себя, томился дома и поэтому рад был с утра до ночи кричать «долой», хоть пятьсот раз подряд. Иероглифов он знал гораздо больше, чем остальные ребята, но лишь те, что были в его учебнике, а вот вывеску на лавке или какое-нибудь объявление он не мог прочесть и робко говорил: «Здесь иероглифы не такие, как в моем учебнике, я их не знаю!» Бедный Саньдо!

Сяопо, конечно, очень хотелось поступить в другую школу, но свою он тоже любил. В ней училось двести ребят, а может быть, и больше — мальчики и девочки. Учителей было человек десять, и каждый мог прочесть какой угодно иероглиф. Учителя любили Сяопо, а он любил их, но больше всех классного наставника: у него был очень красивый голос, а главное, он умел спать стоя, прямо на кафедре. Сяопо пользовался его слабостью и тихонько выходил из класса поиграть. Когда же учитель просыпался и начинал громко читать, Сяопо незаметно возвращался, и все обходилось благополучно.

В школу Сяопо отправлялся в половине седьмого. В ранце вместе с бумагой, тушью и кисточкой всегда лежала драгоценная красная чалма: вдруг надо будет стать индийцем или еще кем-нибудь.

Однажды утром Сяопо, как обычно, вышел из дому вместе с сестренкой.

— Зайдем к Наньсину! — предложил он.

— Ладно.

Они перешли улицу и подошли к дому Наньсина.

— В школу идешь? — спросил Наньсин.

— Ну да, а ты?

— Я нет. Сегодня ведь не первое число.

— А! — протянул Сяопо. В душе он позавидовал Наньсину.— Пойдем к Саньдо?

— Нельзя! Саньдо вчера не приготовил уроков, и в наказание его поставили у ворот, на самом солнцепеке, без шапки. Я ему банановый лист принес, чтобы голову прикрыл, но противный старикашка заметил меня и стукнул трубкой. Видишь, какая шишка?

На лбу у Наньсина действительно была здоровенная шишка лилового цвета.

— Ого! — сочувственно воскликнул Сяопо и, подумав немного, добавил: — Знаешь что, Наньсин, давай завтра пойдем и уничтожим этого, старика?

— Ой, что ты! У него длиннющая трубка. Не успеешь подойти, как он тебя трах по голове! Нет, хватит с меня! — И Наньсин снова потрогал свою шишку.

— Тогда давай потихоньку стащим его трубку,— предложил Сяопо.

— Тоже не выйдет! Саньдо говорил, что у старика еще есть револьвер, потому что без него, старик считает, нельзя заниматься с учениками.

— Револьвер? — переспросила Сяньпо. Она не знала, что это такое.

— Да, револьвер! — По правде говоря, Наньсин тоже толком не знал, что такое револьвер, но Саньдо так часто повторял это слово, что Наньсину стало казаться, будто он видел эту штуку, хотя и не мог сказать, как она выглядит.

— А что значит револьвер? — спросила Сяньпо.

Сяопо растерянно заморгал глазами, но тут же нашелся:

— Револьвер — это злющая-презлющая собака, которая всех кусает.

— Как страшно! — испуганно воскликнула Сяньпо. Решив, что с противным старикашкой им все равно не справиться, Сяопо сказал:

— Пошли к индусам!

— Они уже ушли в школу, я видел,— ответил Наньсин.

— Оба? Ведь они по очереди ходят в школу.

— Сегодня у них там утренник, пирожные будут, мороженое. Вот они и пошли вместе. Сначала один поест и выйдет, потом другой. И так раз десять. Очень досадно, что у меня лицо не коричневое, а то и я пошел бы с ними. Представляешь: пирожные, мороженое! — В эту минуту Наньсин, видно, чувствовал себя очень несчастным.

Мороженое, пирожные! У Сяопо и Сяньпо даже слюнки потекли. Подумав немного, Сяопо предложил:

— Тогда пошли к малайкам!

— Они тоже в школе! — чуть не плача, сказал Наньсин. Все сегодня в школе, только он слоняется как неприкаянный.

Однако Сяопо усомнился:

— Так рано в школе? Не может быть!

— Честное слово! Я только что сам носил девочек на спине! Они сказали, что их учитель утром упал с кровати и вряд ли придет на урок, поэтому он созвал всех своих учеников, чтобы решить вместе с ними, что делать.

Сяньпо очень жалела бедного учителя, который упал с кровати и не может прийти на урок.

— Упасть с кровати, даже перевернуть ее на себя — это еще ничего; гораздо хуже каждый раз залезать на нее, а потом падать,— сказал Сяопо и, подумав, добавил: — Это, конечно, если кровать бамбуковая, а если железная, весь расшибешься!

— Лучше всего спать на полу,— сказала Сяньпо.

— С такими учителями, наверно, очень весело! Попрошу отца, пусть разрешит мне ходить в малайскую школу,— мечтательно сказал Наньсин.

— Правильно! — поддержала его Сяньпо.— Я тоже поступлю в эту школу. А ты будешь возить меня на спине?

— Конечно! — Наньсин был польщен доверием Сяньпо.

— Ладно, Наньсин, до вечера, мне пора в школу,— сказал Сяопо.

— Возвращайся пораньше! Поборемся!

— Ладно! — рассмеялся Сяопо.

Взявшись за руки, они с сестренкой побежали домой и у ворот столкнулись со старшим братом. Сяопо быстро взял ранец, и они вместе пошли в школу.