Дети драконов

Фарр. Увидеть море

1

– Да, ребятки... не все в жизни выходит так, как мы хотим, – взгляд у дяди Пата был уставший, а в голосе сквозила печаль, которую он даже не пытался скрывать. – Но, скажу вам честно, я не слишком-то рассчитывал, что выйдет иначе. Из доклада осведомителя сразу было ясно, чего ждать.

– Ты не говорил, – обронил я. – Не предупреждал нас, что все настолько плохо.

– Я и не знал, – дядя крутанул на столе блестящую новенькую монету. Та завертелась рядом с стопкой бумаг, превратившись в размазанный серебряный шар. – Догадывался только.

Отец выпустил в окно долгую струю дыма и пробормотал себе под нос что-то невнятное, но явно ругательное – меж зубов у него был привычно зажат мундштук короткой старой трубки, так что слов было вовсе не разобрать. Разочарование его казалось почти осязаемым, и я за каким-то демоном ощущал, будто сам виноват в этом.

«Брось, Высочество, ты тут ни при чем», – Лиан на меня не смотрел. Он и сам выглядел расстроенным до предела. Однако это не мешало ему чувствовать меня.

Как всегда.

Он вздохнул и подошел к столу, взял небрежно лежащую на краю карту и развернул ее. Долго вглядывался, а потом наконец сказал:

– В этом месте только одна точка. Там, где родились близнецы. Но ведь они оба были наделены даром. Почему так? Почему не две?

Дядя пожал плечами.

– Вторая, скорее всего, погасла, когда мальчик утратил свою Силу. Здесь видны только места появления тех, кто сейчас жив и способен использовать ее.

От этих слов мне стало так тоскливо – хоть вой.

– С ним совсем никакой надежды? – спросил я, глядя на монету, которая, перестав вертеться, со звоном упала обратно на стол. – Ты у в е р е н?

– Да, Фаре... – голос дяди звучал ласково, но твердо. – Я уверен совершенно точно.

– А Кайза? Быть может у него получится?

– Нет, малыш. Не пытайся тешить себя надеждой.

– Но ведь он даже не видел его!

Я знал, что сразу после нашего отъезда шаман тоже отбыл из Золотой – ему предстояло найти еще пару человек, живущих где-то ближе к степям.

– Видел. Я показал ему.

– Но... – да, я никак не мог отказаться от надежды. Цеплялся за нее, как младенец за мамкину юбку. – Проклятье!..

Пальцы сами собой до боли сжались в кулаки. Будь у меня в руках кружка – рассыпалась бы мелким крошевом.

– А Ива? – Лиан спросил тихо, так, словно тоже боялся ответа.

Мы вернулись домой поздним вечером. Дядя встретил нас прямо на конюшне и тут же увел детей, обещав позаботится о них. Верней, Ива пошла за ним, а Вереска он унес на руках. И уходя, дал понять, что сам позовет нас, когда сочтет нужным. Нам как раз хватило времени отмыться и наскоро поужинать, жалея, что наши женщины уже уснули, прежде, чем мы услышали его мысленный зов. А как только пришли в отцовский кабинет, дядя почти с порога сказал то, что я так боялся услышать – в этот раз мы опоздали.

– Ива... – он вдруг обхватил голову руками и издал тихий стон. – Ива – это еще хуже, чем ее брат. С ним-то все ясно... он утратил Силу и сейчас является просто увечным ребенком, о котором можно позаботиться и забыть. А эта девочка, она хуже змеи в кармане. На ней такой отпечаток сумрака, что мне бы хотелось не видеть его никогда.

– Что это значит? – жестко спросил отец. Он наконец выпустил из зубов свою трубку и теперь смотрел на дядю так мрачно, что мне стало не по себе. – Она опасна?

– Боюсь, что да.

– Этот к тебе тоже не в самом лучшем виде попал, – палец отца ткнулся в сторону Лиана. – Ты ведь вытащил его. Ты и Кайза.

Дядя вздохнул.

– Лиан – совсем другой. Его тоже крепко побило жизнью, и злости в нем было много, но... злости другого рода. Ли скорее представлял опасность для самого себя. А Ива... от нее не стоит ждать логичных поступков. Душа этой девочки отравлена ядом ненависти и жаждой мести. В последнем она никому не признается, но это так, – серебряная монета снова закружилась на столе. – Проклятье, мне тоже безумно жаль, что кости легли именно так! Если бы силы лишилась она, а мальчишка остался бы жив и здоров, у нас был бы блестящий маг... Сильный, яркий, пластичный... Но чего говорить о том, что не сбылось? Вереск для нас потерян, а его сестра едва ли когда-нибудь излечится настолько, чтобы мы могли ей доверять.

– Скверные новости, братец, – отец отошел от окна и тоже приблизился к столу, за которым мы все сидели. Он тяжело уперся кулаками в его блестящую отполированную поверхность. – Что ты планируешь сделать с ней?

Я почувствовал, как замер, разучился дышать Лиан.

Увы, он тоже успел привязаться к девочке, что ехала с ним в одном седле и жадно расспрашивала про травы и отвары...

– Еще не решил окончательно, – сказал дядя. – Одно ясно – мы должны всегда держать ее в поле зрения. Можно все-таки попытаться приручить это дитя, но я бы не делал на нее большую ставку.

– Если нам удастся вылечить ее брата, она будет нашей до конца своих дней, – промолвил Лиан. – Это я вам точно могу сказать.

– Пат? – отец смотрел на дядю так, словно хотел пронзить взглядом насквозь. – Парень прав?

– Возможно. Но... я уже пытался. Не смог, – дядя печально развел руками. – Маги тоже не всесильны. Это старые раны, которые вошли глубже, чем просто в тело.

– Ты ведь вылечил свою сестру. Вейку. У нее тоже были старые раны.

– Хох... Альда! Не сравнивай... Там увечье коснулось только глаз и ноги, душа не была затронута. А еще... я ведь люблю ее, понимаешь? Порой сила наших чувств оказывается решающей.

– Тогда пусть твой ученик попробует. Судя по его физиономии, он успел прикипеть к девчонке больше, чем стоило. Возможно, это придаст ему сил. К тому же, ты сам говорил, что он у тебя одаренный.

Лиан жадно ловил каждое слово старших. Ловил молча, но тут не сдержался.

– Конечно! – воскликнул он. – Я обязательно должен попробовать! Хоть сейчас!

– Сейчас мальчик спит, – мягко осадил его дядя. – Уймись, Ли. Завтра будет новый день, будет и время для экспериментов. Успеешь еще разочароваться.

– Почему ты так говоришь?! – Лиан разозлился, полыхнул своими синими глазами так, точно на дне их горел настоящий огонь. – Я ведь даже не пробовал еще!

Дядя Пат пожал плечами.

– Хорошо, не буду. Но в любом случае – все завтра. А сегодня вам надо отдохнуть, мальчики. Вы сделали хорошее большое дело... и не ваша вина, что эта дорога ведет в тупик.

2

Когда я добрался до наших покоев, Айна уже видела десятый сон, не подозревая о моем возвращении. Я скинул с себя одежду и забрался к ней под тонкое летнее одеяло, обхватил ее всю, прижался так крепко, что на миг перестал различать границы наших тел. Я ощутил ровный стук ее сердца и мерное дыхание, почувствовал, как зреет внутри ее чрева новая жизнь.

Кровь от моей крови. Плоть от моей плоти. Наше дитя.

Ребенок, которому я не дам погибнуть.

Что бы ни случилось.

Наша жизнь изменилась так сильно... И без того огромный груз ответственности теперь стал еще больше. Я знал, что против нависшей над нами угрозы уже давно приняты в с е возможные меры... но ничего не мог поделать со своей тревогой. Еще зимой отец мобилизовал армию, дядя Пат и Кайза натаскали нас с Лианом распознавать беду задолго до ее появления, королевские соглядатаи делали все, чтобы найти следы беглой колдуньи и ее сообщников... Единственное, что я сам еще мог бы предпринять, так это отправиться в Эймурдин, надеясь там найти библиотеку и в ней – ответы на вопросы о наших врагах. И я бы поехал, поехал бы непременно, если бы только имел возможность разделить самого себя на две части и одну отправить в путешествие, а другую оставить здесь, дома – защищать тех, кто мне дорог.

Рисковать ими я больше не мог. Никогда. Ни за что.

Я обнимал Айну и вдыхал сладкий пряный запах ее волос – запах, для которого нет ни названий, ни описаний, потому что он принадлежит только ей. Вдыхал нежный аромат ее снов – теплых и пронизанных светом, безмятежных и чистых, как ночная роса.

Любимая.

Моя.

Только моя.

Я тронул губами ее обнаженное плечо и накрыл ладонью тонкие пальцы, лежащие у щеки.

Прикосновения и тепло родного тела... Величайшие сокровища всякого живого существа в этом мире. Дар, которому нет цены.

«Не отдам тебя никому. Ни врагу, ни брату, ни демонам, ни богам...»

Ох, клятое пекло... я знал, как мало весят мои слова, каким хрупким стал наш мир... Но не мог, не мог думать иначе! И каждый день перед сном я неизменно делал одно и то же – закрывал глаза и забывал обо всем, с головой уходя в поток Силы.

Я возводил и укреплял незримую стену вокруг моей любимой, сплетал вокруг нее сияющий кокон защиты от любого зла, будь то проклятье, стрела, яд или кривой камень, случайно попавший под копыто ее лошади. За минувшие месяцы Кайза и дядя Пат многому научили нас с Лианом, но эта магия пришла ко мне сама, никто не рассказывал мне о ней. И когда однажды дядя обмолвился о том, что уже много лет делает нечто подобное для всех своих близких, я лишь кивнул в ответ, не спрашивая его о деталях. Не видел нужды.

Я знал теперь, что защищать для меня так же естественно, как дышать.

Я хотел бы создать такую стену и для Лиана... Но мой упрямый наатха лишь покачал головой, когда я заикнулся о том. А строить для него защиту без спросу я не мог – он бы сразу почувствовал это и разозлился бы до молний из глаз.

Мой смешной глупый братец...

Человек, встречи с которым я ждал много лет, а когда встретил, то больше всего хотел просто уничтожить. Стереть с лица земли, чтобы никогда не видеть его пронзительного взгляда, за которым ушла моя женщина.

Мог ли я помыслить тогда, какого рода узы свяжут нас столь скоро, что не останется времени для удивления и протеста, для отрицания и ненависти?.. Когда Кайза рассказал мне о природе этой связи и ее последствиях, я только молча кивнул в ответ. Что тут скажешь? Я и так понял все – гораздо раньше.

Почти сразу.

В тот миг, когда я впервые назвал его по имени, и этот слепой заклинатель огня прикоснулся к моей груди своими изрезанными пальцами.

То, что я почувствовал тогда, нельзя описать словами. Нельзя даже до конца осмыслить. Мое сознание вспыхнуло, разлетелось на части и собралось воедино уже иным. Рядом с увечным мальчишкой, укравшим сны и явь моей возлюбленной, рядом с этим убийцей, едва не остановившим мое сердце, я словно увидел весь мир четче, стал дышать глубже и ощущать ярче.

С тех пор мне пришлось принять тот факт, что отныне я всегда слышу биение его сердца, знаю его чувства и при желании могу даже понять, о чем он думает.

Равно, как и он про меня.

Я долго думал об этом, гадал, откуда взялись эти странные узы, но старый храм в степи разложил все по своим местам, не оставив никаких вопросов. Слишком давно и слишком глубоко мы знали друг друга, чтобы теперь, при встрече в этой жизни, все сложилось иначе.

Некоторые из тех, прежних, воплощений я, если честно, хотел бы забыть. Те, где мне выпадало остаться в живых, потеряв его в особенно жестоких обстоятельствах.

Как-то раз Ива обронила, что мне никогда не понять, что такое настоящая связь между двумя магами, рожденными из одной утробы в один день, но она ошибалась. Я знал, каково это. В одной из тех, прошлых жизней мы с Лианом тоже были близнецами.

И я в полной мере понимал, какую потерю пришлось ей пережить, когда Вереск лишился своей силы.

Невосполнимую ничем и никем.

3

Ее разбудил солнечный свет, заполнивший нашу опочивальню, и пение птиц за открытой дверью, ведущей в сад.

Айна завозилась, глубоко вздохнула и медленно открыла глаза. Я к тому моменту уже давно проснулся и просто смотрел на нее, любуясь прекрасным тонким профилем и ее особым светом, который всегда завораживал меня. Этот свет был сродни тому, что струился меж деревьев и холмов, вдоль рек и полей. Чистый свет внутренней красоты. Свет, от которого у меня с первой же нашей встречи замерло сердце... чтобы потом пуститься вскачь, навсегда утратив покой.

– Фаре... – в первый миг взгляд ее был далеким и прозрачным, но почти сразу глаза вспыхнули ярче звезд. Она радостно обхватила меня за шею и привлекла к себе, покрыла мое лицо поцелуями: – Ты вернулся! Как же хорошо... – в ее жарких объятиях я тут же ощутил, как плоть моя разгорается огнем желания, но прежде, чем успел накрыть ее губы своими и отсечь все слова, она, сказала, смущенно улыбаясь: – Представляешь, мне сегодня приснилось, что у нас родились близнецы. Смешно, да? Эй, милый, что с тобой? Я что-то не то сказала?

«Нет, девочка... ты тут ни при чем. Ты не виновата, что у меня в сердце сидит заноза величиной с башенный шпиль»

– Все хорошо, – я должен был рассказать ей все, как есть, но слова застревали в горле. – Просто...

– Вы не нашли этих детей? – взор ее стал тревожным, жалобным. – Не получилось?

– Нашли.

Боги, как же мне не хотелось омрачать ее утро своими печалями...

– Фарр, пожалуйста, – ее голос зазвучал твердо и сердито. Утренняя нега слетела, как покрывало, которое она решительно отбросила прочь и уселась в кровати, пристально глядя на меня. – Расскажи мне все как есть, – и добавила, хмурясь: – Ненавижу, когда ты молчишь!

Я вздохнул и тоже сел, бессильно свесив руки между колен.

Попробуй утаи что-то от этой женщины... Хоть на полчасика.

Пришлось рассказать. Все от начала и до конца.

Айна слушала, не перебивая, не задавая никаких вопросов – только хмурилась чем дальше, тем сильней, а под конец моего рассказала и вовсе расплакалась. Закрыла лицо руками и замерла, пытаясь скрыть свои чувства, но где уж там... Я обнял ее, прижал к себе, баюкая как маленькую.

– Ну, тихо, тихо... Что ж поделать... И так бывает, – я искренне старался ее утешить, знал, что для нее эти поиски и эти дети, которых она даже не видела никогда, почему-то очень важны. На язык сами собой упали слова дяди Пата: – Маги тоже не всесильны... Мы не все можем предвидеть, и не все исправить.

– Знаю. Просто очень жаль, – Айна утерла слезы о мое плечо и вздохнула. – Я тебе не говорила, но однажды мне приснился сон... необычный. В том сне Патрик приходил ко мне, мы говорили о том, как будем искать этих детей-магов. И там я увидела их в образе бусин... Патрик делал для меня такие: за каждой – живой человек. Они были разные – из дерева, металла, кости... Все живые. Внутри каждой стучало сердце. Я держала их в руках и знала, что в моих силах помочь им... или погубить.

Я погладил ее по голове.

– Ты ведь знаешь, что на самом деле от тебя ничего не зависит, малышка. Даже от нас – не особо. Мы можем найти кого-то из них, а можем и упустить. Карта не показывает нам нынешнее местоположение этих детей. Мы даже не знаем, кто стоит за каждой точкой – ребенок или взрослый, чистая душа или соратник этой красной ведьмы.

Лучше бы я ее не поминал. Сразу дернуло морозом по коже, даже волосы на затылке шевельнулись.

Нигде и никогда я не испытывал такого животного ужаса, как лапах этой твари.

Чтоб она была проклята!

Я зажмурился, прогоняя призраков того страха, от которого едва не лишился разума. А когда снова открыл глаза, увидел, что Айна отрешенно смотрит в окно. Взгляд ее снова стал далеким, не до конца принадлежащим этому миру.

– Что-то не сходится, – сказала она спустя несколько мгновений тишины. – Так не должно быть, понимаешь, Фарр? Я не думаю, что магам древности нужна была простая карта с пометками, где родились представители вашего рода. Это глупо... Она должна работать как-то иначе. Такой инструмент может показывать больше, чем просто точки появления магов. Если у ваших предков хватило силы создать подобный инструмент, логичней было бы заложить в него больше смысла.

– Ты говоришь, как дядя Пат, – улыбнулся я. – Но нам не удалось добиться от карты чего-то большего... Даже если она на это и способна.

– Понимаю. И это ужасно досадно.

– Досадно, – согласился я. И тут же попытался хоть немного развеселить свою расстроенную девочку. – Может, еще раз поговоришь с этим Безымянным королем? Пригласи его на чарочку вина и душевную беседу.

Айна фыркнула, но тут же снова стала серьезной.

– Думаешь, я не пыталась? Только не смейся, пожалуйста, но я даже ходила в его усыпальницу. Патрик мне показал ее. Сидела там битый час, пыталась уснуть. Не вышло ничего, конечно же...

– Я пошутил, любимая. Не взваливай это на свои плечи, оставь нам. Дядя Пат сказал, ему удалось найти еще несколько ниточек, которые, возможно, приведут куда надо.

– Знаю. А еще он говорит, что многие следы утрачены необратимо, и невозможно даже отдаленно предположить, где искать почти половину людей, про которых говорит карта.

– Что ж поделать... Лучше что-то, чем ничего. Даже если мы найдем половину – это уже намного больше, чем было прежде. А те, кого не найдем... скорее всего, они окажутся сторонниками Волена и его наследницы. И за возможность увидеть их местоположение на карте я дорого бы дал...

– Эймурдин, – сказала Айна. – Мы все еще можем поехать туда. Наверняка там будет вторая половина этого ключа. И я смогу найти ее среди книг этого подземелья. Уверена в этом!

– Нет, – я не желал даже слышать от нее ничего подобного. – Забудь про Эймурдин. Если кто-то туда и поедет, то точно не ты. У тебя теперь другие задачи.

Ох, зря я это сказал... Глаза у Айны стали – как две амбразуры, ощетиненные наконечниками стрел.

– Не смей. Мной. Командовать, – выдохнула моя жена тихо, дрожащим от гнева голосом. – Ты мне не хозяин, Фарр Крылатый! Я сама решу, куда и когда мне ехать! Не смей списывать меня за борт только потому, что я теперь ношу под сердцем твоего наследника!

Она хотела еще что-то сказать, но я посмотрел на нее – сердитую, растрепанную, почти изрыгающую огонь – и понял, что сейчас умру, если не поцелую, такой прекрасной она была в этот миг.

И сделал это.

И все остальное, чего я хотел с самого момента пробуждения, случилось тоже, хотя на сей раз больше походило на сражение, чем на любовь.

Впрочем, такой моя женщина тоже была прекрасна.

После, когда она лежала на мне, вцепившись пальцами в плечи и тяжело дыша, я все же сказал, что был должен.

– Наследник тут ни при чем, Айна. Я т о б о й не могу рисковать, понимаешь? Все стало слишком опасно.

Она укусила меня за щеку.

Больно. Очень больно.

– Жизнь вообще опасная. Была и будет. Но я хочу жить. Жить, а не прятаться. Я не кубышка, чтобы хранить меня в подполье. И если надо будет ехать в Эймурдин, Феррестре, да хоть в Заморье, я поеду. И ты меня не остановишь. Понял?

– Понял, любимая, – я отыскал ее губы и отплатил за укус долгим поцелуем.

Я точно знал, что не пущу ее в Эймурдин. Ни ее, ни Лиана. Даже если для этого мне придется связать их обоих и отправить на корабле в Северный удел.

4

Обед подали в Малую королевскую столовую.

Вообще-то она только называлась Малой, а на самом-то деле способна была без труда вместить два десятка человек и еще место останется. Но наше многочисленное семейство нечасто собиралось здесь в полном составе: отец как правило предпочитал трапезничать в своем кабинете, Айна до последнего времени норовила на весь день сбежать в свою Башню, дядя Тод вместе со своим семейством несколько месяцев вовсе провел вдали от Золотой, а Лиан честно признался мне, дескать, в обществе коронованных особ ощущает себя лишним, да и Шуна, само собой, тоже. Доводы, что мой названный брат не может быть лишним ни в одном месте, где рады мне самому, на него не особенно действовали.

Упертый баран.

Тем удивительней было на сей раз видеть, что столовая полна народу.

Пока мы с Лианом ездили за близнецами, дядя Тод успел вернуться из Феррестре, и теперь все три его дочки – черноволосые и зеленоглазые, похожие одна на другую – весело щебетали за столом, легко вовлекая в разговор и Айну, и Шуну, которые обычно предпочитали отмалчиваться. Даже отец, вопреки обычному, был не слишком задумчив и с заметным удовольствием слушал эту непринужденную, звонкую, как весенний ручей беседу. Сам дядя Тод о чем-то негромко говорил с дядей Патриком, а тетя Мирен предпочла терзать вопросами меня и Лиана. При этом братца она называла исключительно «милым мальчиком», от чего он периодически смущался до румянца на щеках. Да уж... к манере разговора тети Мирен надо еще привыкнуть. Она всегда отличалась своеобразием. Время от времени я приходил на выручку, если вопрос был слишком каверзным, и братец окончательно терялся. Мне-то ничего не стоило отшутиться даже от самой серьезной темы. Айна с Шуной прекрасно справлялись сами – благо, тетя их почти не трогала, а сестрички еще не научились таким виртуозным подковыркам, как их мать.

Вообще-то я никогда не был настолько же близок с этими девочками, как с детьми тети Элеи и дяди Пата, но мы отлично ладили. И теперь я испытывал искреннюю радость видеть их всех. Соскучился за долгие месяцы разлуки. После нашего эпичного возвращения в Золотую у меня было не слишком-то много времени пообщаться с кузинами – отец очень быстро отправил всю их семью в Феррестре...

Ниаре, младшей из сестричек исполнилось одиннадцать минувшей зимой. Она сидела по левую руку от меня и, волнуясь, как обычно, накручивала на палец длинный черный локон. Когда ее мать целиком отвлеклась на Лиана, Ниа тут же обращала ко мне свой сверкающий взор и засыпала множеством вопросов. На одни я отшучивался, на другие честно отвечал. А сам смотрел на нее и думал, какая же огромная пропасть лежит между этой нежной обласканной богами девочкой и теми детьми, которых мы с Лианом привезли вчера во дворец. Если они когда-нибудь случайно столкнутся в дворцовых переходах, то едва ли найдут хоть одну общую тему для разговора...

Я вздохнул – тихо, чтобы не услышали сидевшие по бокам от меня Ниа с Айной – и отправил в рот кусок крольчатины. Он был сочным и нежным, но мне показался не вкусней, чем подошва моего сапога. Ни ночью, ни днем мне не удавалось выбросить из головы Иву и Вереска. Сказать по правде, я наивно надеялся, что они тоже смогут сидеть за этим столом... Что однажды станут частью нашей семьи, такими же близкими нам людьми, сестрой и братом по магическому оружию... Но дядя Пат ясно дал понять – никаких уроков владения Силой для близнецов не будет. Ничего, даже отдаленно напоминающего нашего собственного обучения. Иве он не доверял (как, впрочем, и я), а Вереск... Вереску это все уже никак не могло пригодиться.

«Я попробую сегодня, – Лиан взметнул на меня полный понимания взор. – Я очень постараюсь, Фаре»

Ощущений вдруг стало слишком много. Мир вокруг начал пульсировать светом и звуком, словно мне самому снова было не больше двенадцати, и я еще не умел контролировать свое восприятие. Каждый человек обернулся для меня сгустком света – одни были ярче и красочней, другие тусклей и без оттенков... Я сжал в кулаке двузубую вилку и сделал долгий глубокий вдох.

«Вместе, Ли. Сделаем это вместе»

«Хорошо»

Хорошо...

Боги, какое же счастье, когда ничего не нужно объяснять! Когда ничего даже не нужно говорить.

Поначалу это пугало меня. Пугало нас обоих. Но человек привыкает ко всему... Да и не так уж оно оказалось и страшно, если присмотреться. Лиан, хвала богам, никогда не пытался читать мои мысли, скорей уж изо всех сил старался их НЕ слышать. Равно, как и избегал лезть в его сознание. Просто чем дальше, тем сильней один из нас чувствовал то же, что и другой. А однажды мы поняли, что для разговора нам больше не требуется сотрясать воздух звучащей речью – достаточно стало просто направить свою мысль, желая, чтобы она была услышана.

Я и прежде знал, что такого рода связь возможна между магами (дядя Пат не раз пользовался ею), но самому мне не приходилось в полной мере ощущать всю ее силу. Наибольшее, чем я мог похвастаться – это ответная реплика для дяди... Впрочем, в отношении других магов это умение так и оставалось для меня почти недостижимым. Зато с Лианом мы научились общаться в любое время и даже на расстоянии (это было труднее, но вполне возможно).

5

Детей поселили в старой Вороньей башне. Ближе к вечеру дядя Пат сам отвел нас туда, но сразу сказал, что помогать не будет: дескать, там, где заняты своим делом два колдуна, связанные древними узами, другим вмешиваться не след. Лиан только плечами пожал – нет, так нет.

– На клочки себя не рви, ладно? – предупредил его дядя по дороге к башне. – Я уже говорил и еще раз скажу – мне этот ребенок показался безнадежным во всех отношениях. Понимаю, звучит скверно, но уж как есть.

Вместо ответа Лиан стиснул губы в упрямую полоску. Намерения у него были самые серьезные. Где-то глубоко внутри он уже в полной мере порвался на клочки в своем стремлении добиться желаемого.

В башне близнецам выделили две смежные комнаты, но я ничуть не удивился, увидев их вместе. Брат с сестрой сидели на полу в комнате Вереска и перебирали какие-то гладкие серые камешки, вроде тех, что можно увидеть на берегу реки или моря. Когда мы пришли, Ива даже не оторвалась от этого занятия, только коротко крикнула, что можно войти. Она посмотрела на нас долгим пронзительным взглядом, в котором я почувствовал и надежду, и страх, и ощетиненность... даже презрение, которым она заранее готова была плеснуть в нас, точно ядом. В глазах Вереска, таких же темно-серых, как у его сестры не было ничего, кроме готовности принять все, что бы ни уготовила ему судьба. Я зачем-то подмигнул ему, изобразив на лице нелепую улыбку, словно он был пятилетним малышом, которого можно отвлечь на подобные глупости. Однако, вопреки моим ожиданиям, мальчишка улыбнулся мне в ответ – робко, но искренне, всем своим существом.

Я сел перед ним на корточки и, глядя прямо в глаза, сказал:

– Вереск, послушай, Лиан хочет помочь тебе. Мы не знаем, получится или нет. Скорее всего нет, но попробовать стоит. Лиан – очень сильный целитель, а я поделюсь с ним своей Силой. Ты позволишь нам?

Он медленно опустил ресницы в знак согласия.

Что ж, времени на сомнения и опасения больше не осталось. Я осторожно подхватил мальчика и перенес на широкий и высокий сундук с красивым резным узором на боку, покрытый темно-синим покрывалом. Сундук стоял в изножье кровати, это было самое удобное место для того, чтобы сделать то, ради чего мы пришли. Когда я уложил Вереска на мягкое покрывало, искусно вышитое цветами, Лиан почти сразу взялся ладонями за его голову, накрыв пальцами виски и глаза мальчишки.

«Возьми меня за плечи, – попросил он. – Так будет лучше всего»

Я вдохнул поглубже. Мир вокруг уже начал пульсировать от биения Силы, которая рвалась с пальцев моего брата. Едва только я коснулся его плеч, все вокруг исчезло – остался только поток, стремительный и яркий, точно пламя полыхающего костра. В этот миг меня, как всегда, захлестнуло волной восторга – мало что в этой жизни может сравниться с магией е д и н е н и я... Прежде мне требовалось достаточно много времени, чтобы осознать и отделить себя в таком слиянии (а потом не потерять снова), но благодаря бесконечным занятиям, это стало намного проще. На выдохе я уже полностью овладел собой и словно увидел всю картину целиком – себя, Лиана, мальчика и поток энегрии, что соединила нас троих. Однако никогда прежде нам не приходилось объединять наши усилия для того, чтобы исцелять... и этот новый опыт произвел на меня сильнейшее впечатление. На сей раз, вопреки обычному, я не был ведущим, но был ведомым. Я чувствовал, как Сила струится из моих рук и перестает быть моей, сливается с гораздо бОльшим потоком, расправляется, точно крылья птицы и обнимает, окутывает собой искалеченное тело.

В какой-то момент я даже поверил, что у нас все получится.

Пока не почувствовал отчаяние моего брата.

Открыв глаза, я увидел, как дрожат его руки, как отчетливо проступают на пальцах тонкие белые шрамы. Вопреки просьбе дяди, он бросил на это сражение все свои силы... и их оказалось недостаточно. Мы словно уперлись в запертую дверь. Нет... в каменную плиту, которая скрывалась за этой дверью, отрезая поток Силы от мальчика.

Лиан бился еще несколько минут, пока не уронил руки обреченно.

А потом сам устало осел прямо там же, у сундука и обхватил голову, закрываясь от всего мира.

Он был разбит, совершенно раздавлен своим бессилием. Впервые в жизни ему не удалось помочь тому, кто ждал от него исцеления.

– Я так и знала, что у вас тоже не получится, – голос Ивы прозвучал глухо, в нем даже не было насмешки – только едкая досада. – Великие колдуны...

Дядя Патрик, который все это время молча стоял у окна, сказал негромко:

– Закрой рот, девочка, – он стремительно подошел к Лиану и положил руку ему на голову.

– Уделался, конечно... Ничему вас жизнь не учит, – он вздохнул, и я увидел, как из его ладони заструился легкий теплый поток света. У дяди он был совсем другим, чем у Ли, но тоже очень красивым. – Забирай своего наатха, Фарр. Хвала богам, твоя помощь ему пригодилась. Чтобы не сдохнуть. Забирай, и чтобы я вас не видел тут больше.

Я посмотрел на дядю удивленно.

«Думаю, ваша миссия выполнена, парень. Не стоит вам продолжать общение с этими детьми. Я найду им подходящий приют»

– Нет! – от волнения я выкрикнул это вслух. – Ты не можешь так поступить!

«Могу. И сделаю. Забирай Лиана, он сам не дойдет»

Ива смотрела на нас, упрямо стиснув губы. Похоже, она все понимала. Вереск неподвижно лежал на сундуке, его глаза были закрыты, а грудь поднималась медленно и равномерно. Он крепко спал.

«Позже поговорим, Фаре, – голос дяди в моей голове прозвучал уже мягче. – Вам обоим нужно отдохнуть»

Я сжал челюсти, чтобы не сказать ничего лишнего, особенно вслух. Лиан так и сидел, опустив голову. Я подхватил его под руки и помог встать.

«У меня ничего не вышло... – речь моего брата звучала так, словно он выпил полную бутылку инжирной медовухи, не поделившись со мной. – Как же... Ведь так не бывает»

«Значит бывает»

Я подставил плечи ему под руку и решительно направил к двери: дядя был прав – как бы то ни было, мы оба нуждались в отдыхе.

6

Сначала я хотел увести Лиана в его покои, но уже по пути вспомнил, как он говорил, что лучше всего после таких срывов ему помогает горячая вода. И свернул в сторону того коридора, который вел к купальне. Пока мы шли, он все бормотал что-то, клеймил себя неудачником и еще более гадкими словами. Слушать это было невесело. Я пытался свести его трепотню к шутке, выдернуть хоть немного из этой хмари, но он меня словно и не слышал, так что в купальне я просто велел ему заткнуться и засунул в самую горячую ванну. Да и сам залез туда следом.

Вода и правда принесла облегчение – если не уму, то хоть телу.

На обратном пути к нашим комнатам Лиан уже не пытался ничего говорить, он едва переставлял ноги и уснул прежде, чем я успел покинуть их с Шуной опочивальню. По счастью, ее самой там не было, так что и объяснять ничего не пришлось. Я просто сгрузил братца на кровать, сдернул с него туфли и тихо вышел прочь.

Самому мне вполне удалось прийти в себя: я ощущал усталость и желание надраться ко всем демонам, но с ног не падал.

«Дядя! – мой неслышимый никому кроме одного человека вопль сотряс дворец. – Объясни мне, что происходит!»

Мне не всегда удавалось вот так до него докричаться, но в этот раз я, похоже, был достаточно громок.

«Лучше б ты тоже прилег поспать, Фаре... Не обязательно орать так сильно. Я буду ждать тебя в своем кабинете»

Когда я пришел, то застал его с обычной кипой бумаг на столе. Глаза у дяди были усталые – тоже как обычно. Не помню, когда я в последний раз видел его веселым и беззаботным, если честно. В какой-то прошлой жизни. До этого проклятого корабля, который теперь стал собственностью Белого флота и моего кузена, в частности.

– Садись, Фаре. Что именно ты хочешь от меня услышать, парень?

– Почему ты выгоняешь их? – я не стал ходить вокруг да около. – Сам говорил, за девчонкой нужен пригляд. А ее брат вовсе никому не помешает.

– Ох, Фарр... Кабы я знал, что вы так привяжетесь к этим детям, лучше поехал бы сам... Пойми, малыш, мы не можем облагодетельствовать всех больных сирот в этом мире. Не можем сделать их частью нашей семьи, как ты бы хотел того. Вереск – славный мальчик, но он не маг... Впрочем, дело даже не в этом, конечно, а в его сестре, которая может представлять для нас реальную угрозу. Мне бы очень хотелось воспитать из нее нашего друга и соратника... Но я боюсь ошибиться, понимаешь? Эта ошибка может нам дорого стоить. Чем больше узнает Ива, тем более опасным оружием она станет. Пусть лучше остается обычной девочкой из деревни. Ее дар не слишком велик, если его не развивать, он не будет представлять большой угрозы. Девочке нужно хорошее воспитание... но главным образом – теплый кров и сытная еда, это то, в чем она нуждается в первую очередь. Равно, как и ее брат. Я уже придумал, куда отвезти их. В одном небольшом монастыре будут рады видеть сирот, которым покровительствует королевская семья.

– Дядя... Но почему они не могут остаться здесь? – я стиснул подлокотник старого дубового кресла, вырезанный в форме волны.

– Много почему. Подумай сам. Здесь Ива всегда будет иметь соблазн влезть туда, куда ей лезть не стоит и узнать то, что не нужно. А Вереск... для него же лучше оказаться подальше от дворца, где всякий станет пялиться на этого ребенка, и где ему с его недугом даже нет возможности самому выйти под солнце. В том монастыре нет высоких построек, никаких лестниц, а я уже нашел мастера, который сумеет сделать мальчику особенное кресло на колесах, чтобы он сам мог выехать из своей кельи и добраться до сада или трапезной.

– Здорово... – пробормотал я. Идея с креслом показалась мне блестящей, я даже удивился, что сам не подумал ни о чем таком. Наверное, слишком полагался на силу исцеления... Но все же, несмотря на это, мне было горько думать о том, что Вереск навсегда покинет дворец и его свет, так похожий на свет Айны будет замурован в стенах монастыря.

– У тебя скоро появится свой ребенок, Фарр. Будет куда приложить родительскую нежность и заботу, уж поверь.

– Верю, – я откинулся в кресле и прикрыл глаза. – Но это ничего не меняет. Я чувствую себя в ответе за мальчишку! Я знаю, что в моих силах сделать его жизнь лучше. Нет, не сытной едой и удобной кроватью! Дядя, пусть он уже не маг, но этот мальчик... он особенный. Я не могу объяснить тебе почему. Просто так чувствую. Он заслуживает большего, чем жить за стенами монастыря!

– Как ты себе это представляешь? Разделить их? Сослать его сестру подальше, а парня оставить тут?

– Неужели она настолько опасна, дядя? Ты ведь сам сказал – у нее мало Силы. Мы просто не будем ее ничему учить, вот и все.

– Вот и все... Если бы это было так просто. У меня, как ты понимаешь, тоже есть интуиция, и она мне подсказывает, что чем дальше будут эти дети от Золотой, тем нам спокойней.

– Тебе.

– Мне. А значит, и всей нашей семье по меньшей мере. Все, Фаре, хватить спорить. Близнецы уедут в монастырь. Хотя бы до тех пор, пока моя тревога не рассеется. Если тебя это утешит, большая часть тех магов, на чей след нам удалось выйти – тоже дети разного возраста. Полагаю, с ними у нас больше шансов на успех.

Я тупо смотрел в стену над головой у дяди и понимал, что устал до такой степени, когда уже все становится безразлично.

– Там более удачные судьбы?

– По большей части да.

– Тогда как ты рассчитываешь взять этих детей под опеку, если у них есть близкие, семьи?

– Это уже моя забота.

– Что, нас с Лианом больше посылать не будешь?

– Не знаю. Почему нет? Вы оба обаятельные и умеете нравиться людям.

– То вы с Кайзой не давали нам и дня провести спокойно в тишине, то готовы посылать к демону на рога...

– Мы научили вас всему, что знали. Дали все, что могли дать на сегодня. Если этого времени было недостаточно, едва ли вам удастся приобрести что-то еще рядом с нами, даже если вы будете сидеть тут безвылазно. Пришла пора расправить крылья и летать самим.

– А если в наше отсутствие эта ведьма нападет?

– Скорее уж она попытается напасть на вас. Нам не удалось найти даже следов семерых магов, о которых знает карта. Полагаю, это и есть наши враги, которые являются взрослыми магами. Полагаю, они вполне могут быть армией женщины, которая пыталась взять тебя в плен.

– Ты так спокойно об этом говоришь...

– А что, я должен бегать по стенам и орать? Нет уж, дружок, оставлю это вам. У вас с Лианом отлично получается накалять страсти. Скажем так... я полагаю, вы оба достаточно взрослые и сильные, чтобы не замарать штаны от любого шороха и не сидеть в норе, как загнанные лисы. Вдвоем вы можете быть по-настоящему непобедимы, и я смею надеяться, наши занятия не прошли даром – вас уже не сцапают точно слепых котят, как это случилось в море.

Я тоже на это надеялся.

– Когда ты собираешься отправить детей?

– В ближайшее время. Может быть, завтра.

– Пожалуйста, дай нам хотя бы один день. Я хочу показать им море.

7

Открытая повозка весело подскакивала на булыжной мостовой, и теплый южный ветер, забавляясь, трепал наши волосы. Я улыбался ему и ясному новому дню.

Ива делала вид, будто ей вовсе не интересно по какой дороге и куда мы едем, но на самом деле, если присмотреться как следует, было хорошо заметно, что пробегающие мимо улицы она разглядывает с жадностью человека, никогда прежде не видавшего столицы.

А вот Вереск не скрывал своего восторга.

Честно говоря, я впервые наблюдал такой яркий и живой блеск в его глазах – мальчишка словно очнулся ото сна, ожил, задышал полной грудью. Теперь более, чем когда-либо прежде, он напоминал обычного ребенка, увлеченного происходящим вокруг. Конечно, мой маленький кузен Май уже бы прыгал от возбуждения на его месте, тыкал во все пальцем и восклицал на каждую занятную вывеску или башню... Но Вереск, во-первых, был немым и безногим, а во-вторых, вообще имел совсем другой склад характера – его радость и восторг лучились изнутри подобно теплому сиянию, которое невозможно не заметить даже при свете дня.

Айна встретилась с детьми впервые и еще не вполне понимала, как вести себя с ними, а потому помалкивала, ограничиваясь легкими полуулыбками, которые ни к чему не обязывали. Ива их видела, но старательно не замечала, а Вереск был слишком захвачен происходящим вокруг. Его глазами я и сам словно смотрел на утренний город впервые...

...На вездесущих торговцев с их зычными голосами и привлекательным товаром. На большие нарядные кареты и кривые телеги о двух колесах. На чинных горожан в добротной одежде и шумных детей, сбивающихся в быстрые стайки. На витражные окна храмов, яркие вывески харчевен, каменные арки над улицами и диковинки вроде больших часов на башне.

Когда близнецы впервые въехали в город, был уже вечер, сумерки, зато теперь Золотая раскинулась перед ними, точно сама была одним большим прилавком с красочными сокровищами на любой вкус и кошелек.

Постепенно людные улицы сменились более тихими, не сулящими столько зрелищ, но после очередного поворота, за небольшим холмом, по левую руку от нас открылся вид на море. Из окон Вороньей башни брат с сестрой не могли видеть его и теперь, замерев, смотрели на бесконечную синюю гладь. Вереск словно вовсе не дышал, вбирая всем своим существом внезапно распахнувшийся простор с его росчерками чаек, соленым теплым бризом и легким колыханием воды.

Утреннее море было прекрасно...

Через некоторое время кучер остановил наш экипаж недалеко от уютной маленькой бухты, куда без труда можно было дойти пешком. Я помог Айне спуститься (Ива только бровью дернула на протянутую мною ладонь), а потом легко вытащил из повозки мальчишку, который в свои двенадцать весил едва ли не меньше, чем девятилетний Май, хотя мой младшей кузен вообще-то никогда не был крепышом. За спинами у нас спешились двое гвардейцев, что отвечали за безопасность прогулки. Прежде мне и в голову не пришло бы брать с собой охрану в это место, но времена изменились и рисковать я не хотел.

В бухте было тихо и безлюдно. Как всегда.

Мое любимое место.

Я приходил сюда, под сень скал из крошащегося песчаника еще мальчишкой, таскал с собой друзей из дворца – Рина, тощего Леста и Эйвина. Потом, позже, приезжал один, топить свои печали и горести в прохладной соленой воде. Бухта была достаточно далеко от города, так что про нее мало кто знал из жителей столицы, а те, которые знали, не спешили тратить время на дорогу только ради того, чтобы побыть в тишине, как это делал я. Уединенных мест хватало и поближе к Золотой.

Айне я это свое убежище еще не показывал, хотя давно собирался, и потому невольно улыбнулся, когда увидел, как просветлело ее лицо на входе в бухту. Мне почему-то было очень важно, чтобы ей тоже понравился этот тихий уголок. Чтобы он стал нашим общим.

– Красиво... – прошептала она, но тут же встревожилась: – Фаре... тут крутоватый спуск...

– Ничего, мы справимся! – я перехватил Вереска поудобней, уложив грудью себе на плечо, и двинулся вниз. Одной рукой я крепко прижимал к себе мальчишку, а другой придерживался за выступы на камнях. На самом деле тропа вниз была достаточно утоптанной и не такой уж крутой, поскольку имела аккуратный изгиб. Я шел первым, Айна легко ступала за мной, а Ива бесшумно кралась на некотором расстоянии от нее. Затылком я ощущал ее напряженный взгляд, словно говорящий мне: «Только попробуй урони моего брата, и я убью тебя на месте!».

Конечно же, я спустился без проблем. Этот путь был знаком мне настолько, что я мог бы пройти его ночью или с завязанными глазами.

Спустился и усадил Вереска на мелкую гальку – лицом к морю.

То, что я увидел в его глазах могло бы стать наградой за гораздо более тяжелый подвиг...

Калека исчез.

У кромки воды сидел человек, в чьем лице отражалась вечность.

Я понял, что ему никто уже не нужен, незаметно шагнул в сторону и принялся стаскивать с себя одежду. Лето только началось, вода еще не прогрелась, но была уже достаточно теплой, чтобы поплавать. Почти сразу ко мне подошла Айна, встала на цыпочки и уткнулась губами в висок, словно хотела просто поцеловать, но при этом я без труда услышал ее шепот.

– Фаре... скажи, я не нравлюсь этой девочке?

Ну и вопрос...

Я вернул ей такой же нежный поцелуй и промолвил тихо:

– Ей никто не нравился, милая. Я ведь предупреждал. Если не хочешь оставаться с ними на берегу, давай поплаваем вместе?

Но она лишь качнула головой и сказала уже вслух:

– Нет, не сегодня. Еще не настолько жарко. Мне и на берегу хорошо.

Как по мне, погода была уже вполне подходящая, но спорить я, конечно не стал. Скинул с себя все, кроме коротких исподних штанов, и в два шага зашел сразу туда, где вода была мне почти по грудь. Я уже собирался рывком уйти на глубину, когда, обернувшись, увидел взгляд Вереска. Он словно вцепился в меня своими глазами, которые при ярком свете солнца стали прозрачно-голубыми, точно в них тоже плескалось море. В этих глазах было то, чего я не видел прежде – мольба, граничащая с отчаянием.

– Хочешь со мной? – я быстро вернулся к нему и указал на воду у себя за спиной. Вместо ответа он вцепился в мою руку. – Тогда тебе тоже стоит скинуть портки.

Вереск сорвал рубаху одним движением, за ней на камни полетели туфли и пояс, а на он штаны даже не обратил внимания. Этот мальчик готов был ринуться в море хоть в полном наряде. Я усмехнулся и быстро подхватил его с камней.

Мне казалось, он должен хотя бы вздрогнуть от прохладной воды, но нет – Вереск лишь крепче ухватился за мои плечи, а я увидел его сверкающие глаза так близко, что разглядел тонкие прожилки на радужке. Я чувствовал его волнение, восторг, смешанный со страхом и что-то еще, такое большое, что этому чувству не хватало места в маленькой тощей груди.

Узнавание?

Крепко держа мальчишку, я невольно вспомнил свою собственную первую встречу с морем... Мне почти исполнилось два, и отец точно так же занес меня в воду на руках. Это было здорово, но я точно не испытал ничего похожего на ту волну чувств, которая накрыла Вереска.

Внезапно он отпустил мои плечи и вытянул пальцы над водой. Они мелко подрагивали, роняя капли, и казалось, сейчас случится что-то невероятное, невозможное... Однако в конце концов его руки упали обратно вниз, и я увидел, как по лицу маленького колдуна, лишенного Силы, скользнула тень боли.

Он отбросил ее так же решительно, как до этого – свою одежду. Улыбнулся чему-то сквозь слезы и вдруг, вывернувшись из моих рук, скользнул светлой рыбкой в глубину.

– Нет! – крик Ивы прозвучал на долю мгновения раньше, чем я ринулся следом и попытался схватить мальчишку под водой. Но он уже сам устремился к поверхности – легко, даже изящно, так, словно был жителем морского королевства... И вынырнув, раскинул руки, позволяя воде удерживать его.

Вода... вот где крылась Сила этого парня, покуда он не утратил ее.

Ива уже по пояс вбежала в море, в ужасе заламывая руки. Айна тоже смотрела на нас с тревогой. А я думал только о том, что завтра детей увезут прочь, увезут в монастырь, где у Вереска уж точно не будет возможности вновь ощутить себя сильным и цельным.

– Вернись назад, – велел я девчонке. – С ним все в порядке.

На берег мы выбрались только тогда, когда я увидел, что у Вереска от холода посинели губы. Снова взял его на руки и вынес к на сушу – чуть в стороне от того места, где нас ждали девочки.

– Ты плавал раньше? – спросил я, все еще дивясь.

Но он ответил.

Я взял его за плечи и развернул лицом к себе.

– Эй, Вереск, что с тобой? Почему ты опять молчишь?

Он смотрел жалобно. Смотрел на мои губы...

Догадка накрыла меня внезапно, расставив все по своим местам.

– Ты ничего не слышишь, да? Только самые громкие звуки? Ты угадываешь слова по губам?

Кивок.

Проклятье... Я должен был догадаться раньше, должен был п о ч у в с т в о в а т ь это!

Вот почему люди думали, что он увечен не только телом, но и головой...

Но прежде, чем я успел сказать что-либо, к Вереску подскочила Ива. Она схватила его за руки, стиснула их так, будто не верила до конца, что ее брат жив и здоров.

– Не делай так больше!

О, эта маленькая ведьма точно знала про его глухоту – она говорила, только глядя ему в лицо.

Я был уверен, что Вереск обнимет ее или виновато улыбнется, но вместо этого он сердито качнул головой и... выдернул свои ладони из цепких пальцев сестры.

8

На обратной дороге дети уже не смотрели по сторонам: Ива весь путь провела, уставясь в одну точку перед собой, а Вереск вовсе закрыл глаза, будто дремал сидя. Зато я разглядывал их обоих, не скрывая этого. Что-то не давало мне покоя. Что-то очень важное, что было между ними. Лиан пытался лечить мальчика, но эти дети – близнецы... они связаны гораздо сильней, чем обычные люди.

И совсем иначе.

Когда повозка остановилась у дворца, Ива первой выпрыгнула из нее, старательно не глядя ни на меня, ни на Айну. Ее взгляд был прикован только к брату, который доверчиво лег щекой мне на плечо. Еще даже полдень не миновал, а он выглядел таким уставшим, словно близился вечер. Рядом тут же возникли расторопные слуги, но я лишь покачал головой – мне ничего не стоило самому отнести мальчишку в его комнату.

Айна оставила на моих губах легкий поцелуй и с улыбкой устремилась куда-то по своим делам. Ей ничего не нужно было объяснять, хвала богам...

Ухватив Вереска покрепче, я зашагал в сторону Вороньей башни, краем глаза замечая, как его сестра шагает рядом, на полшага позади от меня. Спиной я ощущал исходящие от нее волны страха и пытался понять, что могло спровоцировать такую сильную тревогу.

До комнаты близнецов оставалось несколько шагов, когда я вдруг почувствовал, как тяжело задышал Вереск, как отчаянно он обхватил меня за плечи, уткнувшись лицом в мою рубаху. Я чуть не сбился с шага, ощутив кожей влагу и поняв, что он плачет. Беззвучно, но так горько, как уже редко плачут дети его возраста. Если только у них не отнимают что-то, что им очень дорого и важно...

Мне хорошо удалось справиться с лицом, и Ива точно ничего не заметила. К тому моменту, когда я опустил мальчика на кровать в его комнате, глаза его были сухими и совершенно ничего не выражали.

Прямо из башни я отправился к дяде.

– Нам надо поговорить, – сказал я с порога.

Дядя Пат посмотрел на меня странно. В его лице я увидел смесь удивления и тревоги.

– Что еще случилось, Фарр?

Я сел в кресло возле его стола. Здесь, в Золотой, кабинет дяди мало походил на тот, что остался в Янтарном Утесе – он был весь украшен дорогими гобеленами, лепниной и мебелью со сложными узорами. И все же мне казалось, будто мы снова там, в замке, что стоит прямо над морем посреди южных земель. Я зажмурился и вдохнул поглубже. Странное чувство близкой догадки щекотало мое сознание, не давая покоя.

– Набей для меня трубку, – попросил я дядю Пата, не открывая глаз.

– Кимин?

– Ну не табак же...

Спустя пару минут в руку мне легла раскуренная трубка, теплая от дядиных ладоней. Я глубоко затянулся, задержал дым подольше и выдохнул так медленно, как только мог. Кусочки мозаики стали почти зримыми, они танцевали у меня перед глазами – дрожащие над морем руки Вереска, прозрачная вода, ужас Ивы и ее нежелание говорить о глухоте брата, ее нежелание отпускать его хоть на шаг...

Еще одна затяжка.

Стены стали прозрачными и мои мысли тоже.

Мозаика почти сложилась.

– Дядя, Ива как-то связана с его силой. С силой Вереска.

Я открыл глаза и встретил изумленный взгляд дяди Патрика.

– Что ты имеешь в виду, малыш? – он забрал у меня трубку и положил на стол. Тонкая струйка дыма, медленно извиваясь, устремилась к потолку с лепными волнами и морскими девами.

– Ива – ключ к его исцелению.

– Но как?

– Пока не знаю. Ей зачем-то надо, чтобы он оставался таким, какой есть. Слабым, увечным, зависимым. Я боюсь... боюсь, что его сила каким-то образом досталась ей... этой девочке.

Дядя Пат шумно выдохнул и скрестил руки на груди. Хмурясь и кусая себя за губы, он смотрел на медленно иссякающую струйку дыма.

– Пусть их приведут сюда. Обоих. Я посмотрю сам.

Он дернул за шнурок для слуг и отдал распоряжение. Пока мы ждали появления детей, дядя мерил комнату частыми нервными шагами.

– Почему ты так решил, Фаре?

– Долго объяснять... и трудно. Почувствовал сегодня.

– Ясно...

Личный слуга дяди возник на пороге гораздо раньше, чем мы его ждали. Дыхание его было сбитым, словно он бежал.

– Ваше Высочество, – седеющий мужчина с короткими, аккуратно уложенными волосами отвесил быстрый поклон, – простите, но я не смог разбудить мальчика, он очень крепко спит... Нехорошо спит... Словно очень болен или три дня до этого по полям и буеракам бежал бегом от Улья до Золотой. А девочки нигде нет. Я осмотрел обе комнаты и всю башню, включая отхожее место.

– Проклятье!

Дядя Пат сорвался со своего места и снова дернул за шнурок на стене. Два раза. А потом еще два.

Я знал, что это означает. Сигнал тревоги с приказом немедленно закрыть ворота дворца.

9

Иву не нашли.

Ни во дворце, ни в городе, ни с собаками, ни с помощью магии.

Отец и дядя были вне себя от гнева. А Лиана эта новость разбила окончательно. Узнав о том, что случилось, он, и без того придавленный чувством вины, совсем сник. Когда поздно вечером я отыскал его в дворцовом саду – сидящего в самой глухой заросшей части – он сначала посмотрел на меня, как на пустое место, а потом я отчетливо ощутил его злость, направленную на меня. Злость такой силы, какой я не знал с тех времен, когда впервые увидел его в Феррестре.

– Что ты сделал с ними?! Что ты ей наговорил?!

Я сел рядом с ним и протянул свою ладонь.

– Ничего не говорил, Ли. Совсем ничего...

Он посмотрел на мою руку и отвернулся.

– Ли...

В словах не было нужды. Даже в прикосновениях. Его злость на меня угасла так же внезапно, как и вспыхнула, и ее разрушительная сила вновь обратилась вовнутрь. Лиан прекрасно понимал, что я здесь ни при чем, что дело в самой девчонке. Но почему-то никак не мог принять факт, сколь мало тут зависело от него самого.

– Почему тебе так больно? – мне хотелось взять его за плечо, заглянуть в глаза, скрытые за упавшими прядями волос, но я не смел.

Лиан обхватил голову сжатыми кулаками.

– Потому что она третья.

– Третья? – я совершенно не понял, о чем он говорит. – Что это значит?

Кулаки сжались еще сильнее.

– Три души. Трое, которых я встречаю в каждой жизни. В этой – ты и Айна... и Ива.

До меня начало доходить.

– Это то, что показал тебе храм в степи?

– Да...

– Ясно... А... как ты узнаёшь?

– Никак. Просто знаю и все. Про вас с Айной понял там, в храме. А про Иву почти сразу, как мы тронулись в путь. Фарр... – он наконец поднял на меня свои глаза, и я чуть не задохнулся от того, сколько в них было боли. Боли, которую он старательно прятал от меня, – я понимаю, твои отец и дядя уже списали ее... она никому не нужна... Но я не могу, не имею права бросить ее! Я знаю, чем это кончится... И на нее найдется свой Кешт. Если она сама не уничтожит себя прежде. Эта девочка стоит на краю... Боги, – он снова стиснул кулаки, от чего каждый шрам на его руках стал виднее обычного, – я должен был помочь ей! Должен был разглядеть, что с ними о б о и м и не так! Почему т ы это увидел, а я нет?! Почему я не поехал с вами?!

Потому что лежал носом к стенке и страдал, не в силах пережить свое поражение.

Но этого я ему не сказал, конечно.

– Ты не мог всего предвидеть, Ли. И я тоже. Мне пришлось выкурить целую трубку кимина из дядиных неприкосновенных запасов прежде, чем я сумел сложить все кусочки воедино.

Лиан устало потер лоб.

– Но как же так... Я ведь столько времени провел рядом с ней...

– Ты слишком добрый, Ли. Тебе и в голову бы не пришло такое. Что за ее заботой и любовью кроется какой-то темный секрет. – Я снова протянул ему руку: – Идем. Хватит грызть себя. Ты не смог вылечить Вереска потому, что его сестра не давала тебе это сделать, понимаешь? Она не хотела, чтобы ты вернул ему Силу, а Сила непременно вернулась бы к нему, залатай ты самые главные дыры этого ребенка.

– Но зачем ей это?

– Не знаю. Я вообще не понимаю, как такое возможно, чтобы дар одного мага перешел к другому. Но это случилось.

– Я не верю! Не верю, что она могла сделать такое с тем, кого так любит!

– Полагаю, Ива ничего и не делала. Это случилось само собой. Когда Вереск оказался на краю смерти, его сила почему-то перешла к сестре. Возможно, только так она могла спасти мальчика. Возможно своей силы ей бы никогда не хватило... Думаю, она была не слишком-то велика, эта сила, ведь про нее даже никто не догадывался, все считали девчонку просто ученицей травницы.

– Тогда почему потом она не вернула обратно то, что ей досталось? – Лиан ждал от меня слов, которые могли бы утешить его, доказать, что Ива – вовсе не маленькая злодейка. Наверно, я мог бы соврать, но не счел это правильным.

– Порой людям очень трудно отказаться от таких даров, Ли. Полагаю, обладание удвоенной силой открыло для девочки такие возможности, о которых прежде она не могла и помыслить. Мысль о том, что ей придется их утратить, оказалась для нее невыносима. К тому же... возможно, она осознала это далеко не сразу. А, осознав, до последнего верила, что эта удвоенная сила позволит ей вылечить брата, поставить его на ноги. Ну а потом... потом Ива просто привыкла, что может одним взглядом проникать в самую суть вещей. Видеть людей насквозь. Иногда это очень удобно... Например, можно заранее понять, что кто-то начал догадываться о твоем маленьком секрете. И сбежать прежде, чем тебя успеют разоблачить.

– Но как она могла бросить брата?!

– Как... да легко. Вереск не дурак, он тоже давно все понял. Просто принял это как данность и смирился. Но сейчас, когда у него появились другие защитники и покровители, он уже не нуждается в опеке сестры, которая его почти задушила своей любовью. Он легко выживет без нее теперь. А она сама... я очень сильно подозреваю, что у этой девочки возникли новые идеи, чем заполнить свою жизнь, – при этих словах Лиан обреченно опустил ресницы и словно сжался в комок. – Скажи мне честно, о чем ты успел разболтать ей, Ли? Может, тогда мы успеем найти ее и вернуть. Прежде, чем она убьется сама или наделает глупостей, которые испортят жизнь нам.

Лиан молчал. Ветви деревьев шелестели над нами, роняли закатные солнечные блики сквозь кружево листьев. Несколько огненно-золотых пятен мерцая скользили по рукаву белой рубахи моего брата.

– Эли?

Он выдохнул шумно и протянул мне свою ладонь. Взявшись за нее, я словно упал в водоворот таких чувств, в которых ничего не стоило потонуть. И там было столько вины, что я едва не отдернул руку, обжегшись об нее.

«Я рассказал ей про то, что раньше магии было много, а потом она почти исчезла... Что мы – наследники древнего рода, который почти истаял... И что последние осколки знаний о нас остались в Эймурдине»

Клятое пекло!

Лиан разорвал нашу связь прежде, чем я осознал, что он услышал мой гнев.

«Прости... Я знаю, что все испортил»

Он стремительно поднялся и быстро зашагал прочь.

Догонять его я не стал.

10

Оттягивать смысла не было. Прямо из сада я отправился к дяде, в его кабинет и, сделав вид, будто меня только что осенило, осторожно предположил, что Ива могла сбежать в Эймурдин. Почему? Ну, потому что мы как-то обмолвились об этом месте, будучи рядом с ней. А она ведь умная девочка...

Услышав данную новость, дядя Пат молча схватился за голову и несколько минут сидел в одной позе, даже не глядя в мою сторону. Потом он решительно встал и вышел прочь, так не удостоив меня ответом.

Дверь у него за спиной хлопнула значительно громче обычного.

Он не спросил, кто именно из нас проболтался об этом месте, и я мучительно пытался понять, не подставил ли своего глупого братца... Ощущение на душе было удивительно мерзкое.

За окнами уже воцарились сумерки, и опустевший кабинет вдруг показался мне ужасно неуютным.

Шагая в сторону наших с Айной покоев, я думал о том, что теперь будет. По всему выходило – кому-то из нас придется отправляться в погоню. Вместо того, чтобы заниматься другими важными делами, коих у каждого хватало. И, скорее всего, это буду я...

Вот ведь вонючее пекло!

Ну как? Как Лиан мог совершить такую глупость?!

В нашу гостиную, залитую теплым светом свечей, я вошел таким мрачным, что Айна, сидевшая в кресле с каким-то рукоделием, уставилась на меня, как на призрака, а Шуна даже потянула носом воздух, словно мой запах мог сказать ей о чем-то большем чем вид.

– Тебе демоны на голову нагадили? – спросила она, пряча тревогу за привычной грубостью. – Или вы нашли эту стриженую соплячку прирезанной в подворотне?

Со момента исчезновения маленькой колдуньи прошло много часов, разумеется наши женщины уже все знали о том, что случилось. И прекрасно понимали, что ничего, кроме неприятностей это происшествие не несет.

– Хуже, – ответил я, усаживаясь на пол рядом с их креслами. – Тут появилась догадка, что Ива сбежала не куда-нибудь, а в Эймурдин.

– О... – только и промолвила Шуна. А Айна дернулась, как от удара, и посмотрела на меня с отчаянием.

– Только не говори, что вы туда поедете, – тихо сказала она.

– Скорее всего придется.

– Глупости! – фыркнула Шуна. – Оставили бы в покое эту маленькую бестию. На кой она вам сдалась со своими змеями в голове? От нее все равно никакого проку! Вот и пусть катится подальше!

Ох, как бы мне хотелось согласиться! Но от Ивы зависело будущее ее брата.

А впрочем...

Ведь теперь, когда ее нет рядом, она уж точно не сможет помешать нам с Лианом докопаться до самого донышка его недуга, еще раз попробовать вернуть мальчишке его силу.

Так зачем медлить?

«Ли!»

Ответная тишина показалась мне пронзительно звонкой.

«Лиан!»

Да твою ж налево!

Ну ладно девчонка... но этот-то! С чего ему в голову взбрело ехать куда-то одному?

– Что случилось? – Айна первой разглядела досаду и тревогу в моем лице. – Фарр?

– Лиан тоже решил, что Иву надо догнать, – я не видел смысла скрывать правду. – Он уже покинул дворец.

– Да ты шутишь, белогривый! – Шуна тут же взметнулась со своего места, чуть не бросилась на меня с кулаками. Но замахнувшись, лишь вцепилась в отвороты моей рубахи, дернула к себе и посмотрела в лицо с яростью и отчаянием. – Как он мог удрать, ничего мне не сказав?!

– Он не удрал... – я осторожно положил ладони на ее судорожно стиснутые пальцы и легонько сжал их, направляя через прикосновение поток тепла. – Не волнуйся, Шуна. Конечно же он не удрал. Лиан просто решил, что сумеет найти ее по горячим следам. Успеет перехватить прежде, чем девочка уйдет достаточно далеко, чтобы потеряться.

– Да зачем она ему?! Зачем она вообще вам всем? Пусть бы шла своей дорогой, маленькая дрянь!

– Шуна... тише. Ива – всего лишь ребенок. Несчастный, одинокий и напуганный. Лиан... он решил, что сможет помочь ей. Что он за нее в ответе. И я... понимаю его. У него есть основания опасаться за будущее этой девочки. Он хорошо помнит, как ему самому жилось в ее возрасте.

– Но если он не найдет ее сейчас? Этот безголовый сын ослицы потащится за ней до самых развалин? До этого вашего клятого замка, где ему сгинуть – как чихнуть?!

– Ну все, успокойся... – я обнял ее, укрыв прозрачным облаком тишины. – Тебе же нельзя волноваться, глупая. Не надо... Нигде он не сгинет. И воротится назад прежде, чем ты успеешь придумать ему достойное прозвище за эту выходку. Я думаю, у него и правда есть шансы ее найти едва ли она ушла далеко.

Айна отложила в сторону свое рукоделие.

– Фарр, – промолвила она, – если уж Патрик не смог найти девочку, с чего Лиан взял, что у него получится?

Говорить правду я не хотел, лгать тоже, поэтому пожал плечами и усмехнулся.

– Это же Лиан. Если ему что в голову вошло, так то и кувалдой не выбить. Забыла что ли?

Говоря это, я продолжал легонько гладит Шуну по спине, с облегчением ощущая, как постепенно разжимаются ее пальцы, выравнивается дыхание и проясняется сознание, затянутое мороком страха.

– Ты вернешь его? – глухо спросила она.

– Он сам вернется. Я только напомню ему, почему уезжать одному и без предупреждения – это плохая идея.

– Поедешь за ним?

– Вот уж нет. Хватит и одного парня с горячей головой.

– Но как тогда...

– Да как обычно, – я улыбнулся Шуне и усадил ее обратно в кресло. – Просто приснюсь. Завтра утром ты будешь знать где он и когда его ждать назад.

11

Лиан вернулся спустя пять дней. Один разумеется (почему-то я в этом почти не сомневался). Был он злой, расстроенный и готовый выслушать воз упреков от всех и каждого. Но ни я, ни дядя Пат не сочли нужным добавить хоть слово сверх того, что он уже знал из своих снов. Зачем? Ему и так хватило.

Зато Шуна не поскупилась на гневные тирады: яростный звон ее голоса оказался слышен далеко за пределами покоев моего братца. Я, конечно, искренне его пожалел, но вообще-то было бы очень наивно ждать иного от этой женщины. Шуна высказала ему все, что только могла... и в выражениях она не стеснялась, припомнив не только те ругательства, которые знают в Закатном Крае, но и витиеватую брань Феррестре, а также емкие и хлесткие слова из степей.

Эта буря окончательно отгремела лишь далеко за полночь, когда даже самые неугомонные обитатели дворца уже разошлись по своим постелям, так что увидеться с Лианом я сумел только с утра.

«Выжил?» – спросил я его за завтраком, пока Шуна с невинным видом намазывала на кусок хлеба густой паштет из индюшатины, а Айна раздумывала хочет ли она вообще что-то есть или нет.

«Ну... почти...» – улыбочка у Лиана при этом была, откровенно говоря, кривоватая.

«С такой женщиной тебе лучше не рисковать лишний раз, братец», – я тоже усмехнулся, глядя на его невыспавшуюся физиономию.

«Вот уж да»

«Хорошо, что понял. Надеюсь одного раза хватит»

– Когда займешься мальчишкой? – спросил я уже вслух.

За то время, пока Лиан шлялся по дорогам и бездорожью, я успел изложить ему свои мысли относительно того, как изменились шансы Вереска после бегства его сестры. Вопреки законам логики, его это предположение не больно-то обрадовало. И я, конечно, понимал почему.

– После завтрака пойду, чего ж тянуть...

– Если подождешь, пока окончится прием в тронном зале, я пойду с тобой.

– Что за прием? – удивился Лиан.

– Да так... Вереница жаждущих королевской мудрости и правосудия. Мои обычные наследные дела. Теперь, когда дядя Пат счел, что хватит с нас занятий, отец немедленно переложил на меня часть своих обязанностей.

– Это сложно?

– Чаще скучно. Он всегда был рад спихнуть на меня разговоры со священниками, лордами и обиженными представителями народа.

– Хах! – Шуна отложила в сторону тонкую вилку, с которой неплохо научилась управляться за то время, что провела во дворце. – Белогривый, ты в другой раз меня позови на помощь, если тебя святоши одолеют! У меня хорошо получается с ними толковать!

Айна звонко рассмеялась, едва не уронив при этом свой кубок со свежим вишневым соком.

– Не сомневаюсь, – я тоже улыбнулся. – Но по закону эти дела могут вести только представители королевской династии... Так что извини, тебе придется довольствоваться местом зрителя.

– Значит, подожду тебя, – сказал Лиан, который единственным из всех сохранил серьезное выражение лица. – В таких делах спешка ни к чему доброму не приведет.

Ох, мне было что съязвить ему в ответ, но я прикусил язык и промолчал. В конце концов, его попытка догнать Иву и в самом деле могла бы иметь успех... не обладай эта девчонка явным даром скрываться и путать следы.

Просителей было много, как всегда. Дележ имущества, жалобы, просьбы... Прежде я часто брал на себя роль судьи в таких делах, но за минувший год порядком отвык протирать штаны на отцовском троне. Время тянулось бесконечно, а вереница людей не иссякала. Хвала богам, мастер Эйдо всегда пристально следил за временем, отпущенным на это увлекательное развлечение... Когда свет, падающий из окон, протянулся почти до самого трона, господин главный распорядитель немилосердно ударил тугой колотушкой по звонкой бронзовой пластине, возвещая окончание приема.

Незаметно для всех я выдохнул с облегчением: после этого сигнала можно было с чистой совестью встать и удалиться прочь из тронного зала. Что я и сделал незамедлительно.

Лиан ждал меня в нашей небольшой уютной гостиной. Он сидел в изножье длинной мягкой софы, рассеянно листал какую-то книгу и мыслями, похоже был очень далеко. По крайней мере слова Шуны и Айны, которые устроились на софе с прозрачными бокалами из хрусталя, точно долетали до него через раз...

– ... да, Ли? – Айна, смеясь, спросила его о чем-то, и Лиан словно очнулся ото сна, посмотрел в пустоту растерянно. Кивнул, даже не зная толком, о чем идет речь. Шуна фыркнула и, опустив руку, растрепала ему волосы.

– Эли, ты где? Заблудился?

В этот момент он заметил меня. А сам я поймал на себе радостный взгляд Айны. Мы стали мужем и женой почти четыре месяца назад, но в полной мере насладиться обществом друг друга до сих пор так и не смогли – все время нас разделяли дела и хлопоты... Вот и теперь, едва появившись, я должен был снова оставить ее.

По крайней мере мне так казалось.

Но у наших женщин нашлось другое мнение.

– Мы пойдем с вами, – заявила Шуна прежде, чем я успел сообщить, что готов идти в Воронью башню. – И если ты, Высочество, что-то имеешь против, я тебе искренне сочувствую.

Это было неожиданно, но я не подал виду, что удивился.

– Ладно. Если Лиан не против.

Он не был против. Мне показалось, что мой названный братец и в самом деле совсем заблудился в своих раздумьях. И хотя он вполне осмысленно смотрел на меня, в глубине его пронзительно синих глаз я видел странную пустоту.

12

После исчезновения Ивы Вереск изменился. Он и прежде он был тихим и отстраненным, но теперь словно вовсе погас. Что бы там ни происходило между ним и его сестрой, бегство маленькой ведьмы сказалось на нем не самым лучшим образом... мягко говоря.

От своего странного нездорового сна мальчишка очнулся лишь спустя два дня, да и то потому только, что дядя Пат приложил к этому свою руку. Придя в себя, Вереск больше ни разу не улыбнулся. Взгляд его стал пустым – в точности таким, каким у Лиана в это утро. Только еще хуже. Он почти не притрагивался к еде, лежал, отвернувшись лицом к стене без окон и дергал веревку колокольчика для слуг только тогда, когда нуждался в помощи с отхожим местом.

Я полагал, что новая встреча с морем вернет ему силы и волю к жизни, но тащить мальчишку куда-то в таком состоянии казалось не самым разумным решением. И спросить его я не мог: на вопросы он больше не отвечал – как будто не только оглох, но и ослеп, да за одно и всех остальных чувств лишился.

К Вороньей башне мы шли молча, никого не тянуло на разговоры. Все мы знали, что ситуация сложилась непростая. Все понимали, что эта вторая попытка Лиана скорее всего станет последней. Она или изменит все, или не даст нам ничего. Говорить было не о чем. Однако у самой двери Шуна вдруг взяла меня за руку и, глядя чуть в бок, сказала:

– Знаешь, я передумала. Наверное, правда не стоит туда идти... с вами.

Выглядела она странно – я редко видел степную девчонку в таком смятении.

– Как хочешь, – ответил я ей. – Но вообще-то этот мальчик не кусается. Да и мы ничего плохого с ним делать не собираемся.

Айна удивленно кивнула в такт моим словам. У нее, в отличие от Шуны никаких страхов не было, хвала богам. Она-то уже не раз видела Вереска, и успела проникнуться к нему симпатией.

– Знаю... – Шуна все еще смотрела мимо меня, в стену. – Просто подумала... вдруг мы вам там помешаем. У вас свои эти колдовские штучки...

– Не помешаете, – ответил вместо меня Лиан. – Если я смогу, то смогу. Если нет... ваше присутствие тут точно ничего не изменит.

С этими словами он постучал в дверь и спустя пару мгновений открыл ее, ступая внутрь комнаты.

В покоях близнецов было так тихо, что я услышал, как где-то в саду зашелестела крыльями птица, спорхнув с одной ветки на другую. Вереск лежал, свернувшись под тонким покрывалом... сжавшись в комок настолько, насколько это возможно для человека, который не владеет половиной своего тела. В большой дубовой кровати он казался совсем маленьким.

Толку-то было стучать... он все равно не мог услышать этот стук. И не видел нас, потому что лицо его было прикрыто рукой. Совершенно белые волосы разметались по серому рукаву рубашки...

Лиан застыл посредь комнаты, кусая себя за губу и не решаясь сделать еще шаг. Я чувствовал его страх так сильно, что у меня самого пробегала дрожь между лопаток.

«Успокойся, Ли. Мы просто сделаем то, что можем. Никто не ждет от тебя прыжков через голову»

Он усмехнулся криво, а я подошел к кровати и осторожно тронул мальчика за плечо.

Вереск вздрогнул так, словно его ударили плетью. Вскинул на меня полные страха глаза, но тут же закрыл их снова. Что ж... по крайней мере теперь он знал, что находится в комнате не один.

На сей раз я решил не разрывать той единственной связи, которая была мне доступна. Когда человек не видит и не слышит тебя, остается только быть рядом и просто держать его за руку.

Лиан бесшумно возник подле меня и, повинуясь внезапному порыву, взял мальчишку за вторую ладонь.

«Помнишь того шамана?» – спросил он растерянно и удивленно. Внезапное решение пришло к нам одновременно и показалось единственно возможным.

Еще бы мне не помнить... Умирающий старик отдал нам часть своей Силы. Возможно, именно эта частица помогла нам не сдохнуть в степи. Случались мгновения, когда я ощущал ее биение в себе особенно остро.

Но Лиан был прав.

Пришло время отдать эту Силу.

Я закрыл глаза и открыл их по ту сторону бытия. Мир вокруг был синим и золотым. Как всегда, когда я распахивал свое сознание в мир магии. Люди, собравшиеся в этой комнате, казались мне сгустками радужного света: каждый из них сиял по-своему и каждый был настолько прекрасен, что я мог бы смотреть на это бесконечно. Но Лиан уже набрал полную грудь воздуха, и Сила вскипела в нем кипящим огненным потоком. В этот миг я вновь с невероятной четкостью осознал, каким невероятным даром наделили его боги... Даже открыв в самом себе способность исцелять, я понимал, что никогда не сравняюсь со своим наатха, который мог менять ритм чужих сердец одним своим намерением и возвращать к жизни даже не прикасаясь.

Горячий поток струился из его рук, до дрожи сжимающих маленькую бледную ладонь, и на пике этого напряжения, когда отдать больше уже было невозможно, Лиан отпустил ту часть Силы, что некогда принадлежала степному шаману.

Одновременно со мной.

Это было красиво...

Я видел, как два светящихся потока сплелись воедино, пронизывая тело мальчика, замершего с распахнутыми во всю ширь глазами.

Не знаю, что именно сыграло на сей раз решающую роль – отсутствие Ивы или дар степного шамана, который мы догадались выпустить из себя – но в какой-то момент нам обоим стало очевидно, что монолитная стена, отделявшая Вереска от источника Силы, дрогнула и с треском начала медленно рассыпаться. Еще недавно похожий на смятую тряпицу, теперь мальчишка был точно натянутая струна, что вибрировала от никому не слышимого звука.

Спиной я ощущал напряжение Айны и Шуны, которые еще не понимали, что самое главное уже произошло, и всем своим существом – восторженный триумф Лиана, осознавшего свою победу...

А потом Вереск закричал.

Его голос прорвал звонкую тишину, как стрела, пронзившая стеклянный витраж окна.

И я не удивился, когда в следующий миг мелкие квадраты стекол разом взорвались на самом деле – каскадом сверкающих брызг, засыпавших половину комнаты...

Ни одно из них не задело кого-то из нас.