Пленные в Вятской губернии.
Как только в 1914 году Великая война началась, так в Вятке появились и пленные, а кое-кто из них ещё и раньше.
Некоторые прямо тут и жили – работали, на базар и в магазины ходили, в губернской больнице лечились и даже в Ванькины заведения заглядывали. Ещё и противоборствующими армиями ни одного выстрела сделано не было, а они уже пленными стали.
Это были австро-венгерские и германские подданные, проживавшие на территории Вятской губернии. Властями Российской империи они были признаны неблагонадежными и превращены в так называемых гражданских пленных.
Еще менее повезло из этой категории лиц тем, кто являлся мужчиной в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет. Это вообще был военнообязанный из вражеского стана, ещё более опасный для России человек. Он сразу же получал статус настоящего военнопленного, а не гражданского.
Перешерстили население губернии – оказалось, что имеется тринадцать германских и четырнадцать австро-венгерских подданных. Военнообязанных по возрасту среди них не обнаружилось. Что делать – пришлось их в плен брать, гражданский. Жить они, как жили продолжили, но статус свой поменяли.
Вскоре к этим бедолагам из других губерний империи ещё девятнадцать германских и один австрийский подданный присоединились. Вятская губерния то тыловая, к приграничным территориям не относится, вот и депортировали их сюда, подальше от театра военных действий. Хорошо ещё не в Томскую губернию они попали как первоначально это предполагалось.
Настоящие военнопленные, захваченные на поле боя или сдавшиеся в плен сами, появились в Вятке двадцать девятого августа. Это были сорок австро-венгерских военнослужащих. Слава Богу, что Ванькины сестры об этом не знали, а то бы опять на железнодорожную станцию намылились на их прибытие смотреть.
На следующий день, тридцатого августа, их вообще четыре сотни опять же железнодорожным транспортом в Вятку доставлено было. Среди пленных не только нижние чины находились, а имелся даже один офицер. Конвоировали их российские солдаты. Тут уж сестрицы своего не упустили – сходили на это явление, ранее в Вятке не виданное, подивиться, а потом и Ваньке все рассказали. Он то, понятное дело, на пленных смотреть не ходил.
Второго сентября, уже на пароходе в Вятку пленных привезли. Тут и офицеров много было – тринадцать из австро-венгерской армии и двое из германской. Среди солдат же разнообразие национальностей вообще зашкаливало – были и поляки, и чехи, и русины, и венгры, и итальянцы… Даже евреи. Целых три десятка. Команда парохода вятчанам рассказала, что итальянцы всю дорогу пели и плясали – наверное рады были, что в плену оказались. Эту партию в Вятке не оставили. Переночевав прямо на пароходе у пристани, утром они отправились пешком в Слободской.
На следующие партии пленных жители Вятки уже меньше внимания обращали – привыкли. Их же всё везли и везли. Вятская губерния входила в состав Казанского военного округа, а на его территории в годы войны было размещено почти триста тысяч военнопленных.
Осенью и зимой четырнадцатого, а также весной пятнадцатого года куда бы Ванька Воробьев в Вятке не пошел – везде ему пленные попадались. Полотно дороги, например, они весь октябрь на Владимирской в порядок приводили. В других местах города канавы копали, имеющиеся в обилии ямы засыпали, деревянные трубы для стока воды ремонтировали… Щебнем проезжую часть в городе покрыть – тоже их была работа. Зимой военнопленные заготавливали в лесу дрова и возили их в город. Расчисткой улиц Вятки от снега часть из них ещё была постоянно занята.
Весной на Царевской, Владимирской, Николаевской и некоторых других улицах работающих пленных было не меньше чем местных жителей. Они же благоустраивали Загородный сад, занимались погрузкой-разгрузкой на железнодорожной станции…
Ванька заметил, что к весне многие из них пооборвались, имеющаяся на пленных военная форма пришла в негодность. На чучела огородные европейские воины стали похожи.
Этим, кстати, господин губернатор тоже был озабочен. Даже через газету «Вятская речь» к городскому самоуправлению обратился, пусть де они внешним видом и рваной одеждой пленных займутся. Воинским начальникам тоже было приказано с городских работ оборванный пленных обратно не принимать и другими лицами их не заменять. Глаза горожан радоваться должны, а не горевать на оборванцев глядючи…
Плакат из времени Ваньки Воробьева.