Девки гулящие 2

Глава 64. Снова проблемы

Российский заграничный паспорт.

На средиземноморских полях сражений продолжалось затишье, и санитар Джон пока не был отозван военным ведомством из своего отпуска. Его даже на бывшее рабочее место пару раз уже приглашали. Поработай мол, пока подвиги свои очередные не совершаешь. Квалифицированных рабочих рук не хватает, а ты навык ещё не успел потерять. Не брать же в пекарню кого-то прямо с улицы.

Джон от предложений работы пока отмахивался. Не все ещё денежки он в пабе оставил. Вот если совсем карманы опустеют, тогда может быть он и подумает вернуться…

Ванька продолжал своими финансовыми делами заниматься. Продвигались они не шатко, не валко, но определенный прогресс имелся. Вместе с тем, заметил он, что его пасут. Засветился он, скорее всего, в своих походах по антикварам и ювелирам перед не совсем законопослушными личностями. В банк ещё довольно часто захаживал. Чует его сердце, что кто-то надумал предложить ему тяжелым трудом, нажитым поделиться. Причем, бублик отдать, а дырку от него себе оставить.

Стали мелькать в отдалении, но в пределах видимости какие-то личности. День, два, три хвостиком за Иваном ходят. Маршруты его движения срисовывают. Ванька парочку бронзовых шипастых кастетов приобрел от местного производителя, ушки на макушке внимательнее стал держать. По темным улочкам он и раньше не ходил, а тут тем более стал освещенных людных мест придерживаться.

С местным бобби у Ивана и раньше проблем не было, а тут он с ним раскланиваться решил. Несколько раз кивнул, а тот и на четвертый день чуть голову наклонить в ответ изволил. Вот надо же, заметил. Ну, это не лишним будет. Может предложить ещё угостить его в пабе? Принято ли это здесь? В Вятке лица на подобных должностях в свободное от службы время от выпить и закусить не отказывались.

Кстати, почему полицейских здесь окрестили бобби? Оказалось, всё очень просто. Джон Ваньке на это глаза раскрыл. Служба столичной полиции основана была в 1829 году министром внутренних дел Робертом Пилем. В честь его и стали называть полицейских бобби. Бобби – это уменьшительное от Роберт. Сейчас у бобби временами даже револьвер имеется, а не только дубинка, как до 1884 года. Стоило только погибнуть двум полицейским в названном году, как на ночное патрулирование им стали выдавать огнестрельное оружие. Ваньке это хорошо – днем на него вряд ли напасть попробуют, а в темное время их местный бобби, ежели что и стрельнуть может… Если, конечно, Ванька успеет позвать его на помощь.

Свои посиделки в пабе Иван раньше завершать начал. Его новый знакомый даже немного обижался – не поддерживаешь мол ты компанию…

В то время, когда Иван с Джоном эль потребляли, санитар продолжал его насчёт своего госпитального судна просвещать.

– Уже достроили почти «Британик», а тут и война началась. Адмиралтейство реквизировало его для переоборудования в плавучий госпиталь. Обеденный зал превратили в операционную, гостиную 1-го класса – в главную палату. В каютах на палубе «В» решили разместить медицинский персонал. Из других кают сделали палаты для раненых. Трюмы превратили в склады для медицинского оборудования и медикаментов. Оборудовали даже морг… – Джон отхлебнул из своей кружки и не весело посмотрел на Ивана.

Ванька понял, что данное помещение на судне пустым не оставалось и Джону не раз пришлось его в ходе профессиональной деятельности посещать.

– Сам корабль перекрасили в принятые по международному соглашению цвета госпитального судна. Борта стали белые, вдоль всего корпуса идёт зеленая полоса, а её делят три больших красных креста. В декабре прошлого года «Британик» включили в состав нашего флота. Как персонал набирать начали – так я из пекарей и ушел. Можно было мне и пекарем туда устроиться, но я решил – в санитары… – пива в кружке Джона опять убавилось.

Ванька на часы посмотрел. Санитар с «Британика» это заметил и головой покачал. Видя, что его собеседник пока ещё на месте остается, свой рассказ продолжил.

– Перед самым Рождеством пошли мы в первый рейс. На остров Лемнос прибыли через восемь дней, погрузили раненых и повернули домой. Потом до весны ещё два рейса были. Любой из них считался очень опасным – немецкие подводные лодки не всегда на красные кресты смотрят. Сейчас наш лайнер на приколе стоит, команда частично распущена. Однако, велено наготове быть – на войне по-разному бывает. – видя, что Ванька допил своё пиво и собирается уходить, Джон закруглил своё повествование.

Ваньке слова про распущенную команду в память запали. Надо иметь это в виду. Вот бы где ещё раздобыть для себя британский паспорт. С ним куда угодно можно пристроиться или уехать. Языком то Иван вполне сносно владеет, почти как местный. Официально такой Ивану не получить, а чужой не подойдет. До недавнего времени это был просто лист бумаги со сведениями о владельце и только в четырнадцатом году на нем появилась его фотография. В прошлом, пятнадцатом году, опять новый формат паспортов здесь ввели – в восемь раз сложенный лист с картонной крышкой. На листе в нем имеются данные о владельце и опять же – фотографическая карточка. Продлевать этот документ полагалось каждые два года.

Так-то паспорт у Ваньки Воробьева был, но российский. Пусть и для заграничных поездок. Можно с ним по миру передвигаться, но лучше бы ему с чьим то чужим и иностранным. Так он от разных недобрых глаз лучше укроется.

Пора в Лондоне Ивану дела закруглять и дальше двигаться. Подумать только надо, как это лучше сделать.

Жаль, некому Ваньке было насчет американского паспорта подсказать. Он теперь тоже хоть и фотографию имел, но клеить можно было какую угодно – хоть групповую, а при проверке сего документа указать – вот мол я, на заднем плане. Наклеивали совместные фото с детьми, женами, родителями. Можно было быть на фотографии с любимой собакой, играющим на гитаре или курящим… Качество снимков тоже варьировало.

Британский паспорт образца 1910 года, ещё без фотографии.

Американский паспорт. Какая была фотография – ту и приклеили.