Девки гулящие 2

Глава 59. Прибытие в Котлас

Станция Котлас.

Хорошо спалось Ваньке Воробьеву под стук колес. Глаза продрал он только в Лузе. Стрелки на часах уже почти девять утра показывали. Согласно расписанию поезд стоял здесь целых двадцать пять минут, буфет на станции имелся вот и решил он чаю попить.

Искомый напиток был в продаже в неограниченном количестве, булочки тоже предлагали. Купил Иван чай и пару булочек, они тут нормального размера пеклись, а не крохотулечки как в Вятке. От листа в сто марок-денег оторвал необходимое количество, с буфетчиком расплатился. Тот ему тоже затертую марочку на сдачу на тарелочку выложил. Ванька брать её не стал – грязная она какая-то была, рисунок едва различим. Быстро из строя эти денежные суррогаты выходили, с монетками не сравнишь. Уж давненько монеток Ванька в обороте не видел – припрятал их народ до лучших времен. Долго те времена придется ждать, а кто-то и совсем не доживет до них…

Позавтракав Иван в вагон вернулся, занял своё законное место на диванчике. Паровоз прогудел и двинулся по своему маршруту.

Большая часть пути уже была позади. От Вятки до Лузы по рельсам двести семьдесят три версты.

Всё знающий инженер тоже уже не спал и просветил Ваньку в отношении происхождения слова «Луза». Оказывается, это от саамского «лусс», что значит «семга».

Проехали Сусоловку, Савватию, скоро уж и Котлас. От Савватии менее тридцати верст пути всего осталось. За окном вагона всё лес, лес, болото, слова лес… Лес плохой – место сырое, где ж ему хорошему вырасти.

Перед Котласом железная дорога прижалась к Северной Двине и пошла вдоль её. Дальше Ваньке по этой реке надо двигаться, насмотрится он ещё на данную водную магистраль.

Ровно в час двадцать минут пополудни прибыли в Котлас. Опять же под лекцию попутчика-инженера. Обогатился Ванька Воробьев знаниями о том, что первоначально на месте Котласа находилось финно-угорское поселение Пырас. Известно оно было уже в четырнадцатом веке. На языке коми, шорцев, кетов и самодийцев Пырас означает «кедровая река». Зачем это Ваньке знать? Совершенно не за чем. Просто так Иван это запомнил, для общего развития.

До недавнего времени Котлас представлял собой маленькое село. Сейчас же здесь народу стало гораздо больше. Война увеличила грузооборот и население.

Ни коим образом военные действия не повлияли только на берег Северной Двины. Он так же высок, обрывист. От чугунки до реки не более полуверсты. Пароходная пристань разместилась как раз напротив железнодорожной станции.

Ванька свои вещи из грузового вагона получил и в сторону пристани двинулся. Чемоданы его за ним нанятые мужики тащили. Слонялись какие-то личности по перрону, вот он им и предложил заработать. Одному бы ему переместить поклажу от поезда до пристани не получилось.

Вот на этой полуверсте своего золота Иван чуть и не лишился. Перронные мужики криминальными личностями оказались. Как уже впоследствии выяснилось, решили они в мутной водичке рыбки половить. Ванька им жирным карасиком показался – одет добротно, по столичному, в шляпе, только очков для полной картины не хватает. Чемоданы новые и дорогие, коричневой кожей посверкивают. В таких не дрова или ещё какой мусор перевозят. Кроме того, как мужики их в руки взяли – тяжеленькие. Похоже, будут они с хорошим наваром…

Ванька ещё, как простодыр последний, впереди вышагивает, а носильщики, новоявленные за ним гуськом тянутся. Немного только от вокзала отошли, а они отставать от Ваньки начали, чемоданы из руки в руку перехватывать – вид делать, что тяжело им вещи богатого господина нести.

На берегу добра всякого горы навалены. Что-то для отправки по реке с поездов выгружено, а что-то по воде в Котлас доставили, чтобы из данного населённого пункта по чугунке в центральную Россию перевезти. Раньше, когда грузов меньше было, из вагонов прямо в баржу перегрузят и берег чист. Сейчас не успевали. Бочки какие-то вокруг громоздились, ящики большие, что-то рогожей обтянутое…

Между этими складированным грузами – свободные места. Всё вместе на лабиринт похоже.

Как только среди всего этого разложенного добра оказались, Ванька и обернись. Проверить его сверху что-то надоумило, проконтролировать своих носильщиков. Основная масса носителей чемоданов немного отстала, а один, что раньше тоже свои руки грузом оттягивал, свою ношу товарищу передал и почти за самой спиной Ваньки уже был. Подкрался незаметно или сам Иван Воробьев ворон просчитал и головой по ненужным сторонам провертел. В руке вражина уже не Ванькин чемодан держал, а какую-то колотушку, что-то типа киянки. Убить такой не убьешь, а сознания после удара по голове лишишься очень даже легко.

Замахиваться он уже на Ванькину головушку начал, вот-вот звезданет. Иван в сторону перетек, промежуток между складированными грузами это позволил, параллельно револьвер из кармана вытащил и промеж глаз мужику с киянкой наставил. Ловко так это у него получилось. Мастерство то не пропьешь.

– Стоять, Зорька! – громко Иван на мужика рыкнул.

Тот глазами только хлопал. Ему-то осталось всего ничего до затылка господинчика. Тут же раз – всё поменялось. В лобешник ствол смотрит, а будущая жертва противоправных действий такое место заняла, что ни рукой, ни ногой сразу то и не дотянешься.

Ему ещё не вся диспозиция была видна. Ванька так встать умудрился, что и остальных подельничков громилы ему легко на мушке держать. Кстати, как из воздуха во второй руке его тоже револьвер возник.

– На месте, овцы! – это уже дружкам мужика с киянкой предназначалось. Впрочем, теперь она на земле лежала. Ванька на неё очень выразительно мужику глазами показал, а тот, не будь дурак, всё прекрасно понял.

Ствол револьвера в нижнюю часть грудины мужику без киянки молниеносно ткнут был. Тот как стоял, так и опал, как кости у него исчезли, а Ванька на счёт два-три к оставшимся приблизился. Звать на помощь ему никого не желательно, не надо Ивану внимание к себе привлекать.

– На пристань, сучары… Мелкими шажочками… – до ушей неудачных грабителей долетело. Они бочком-бочком мимо своего коллеги прошмыгнули в нужном направлении. Тот, похоже, не дышал.

Ванька сейчас замыкал процессию.

У стоянки речных судов чемоданы Ивана в полной целости и сохранности вскоре очутились. Мужики их в рядок выстроили и не слова не говоря удалились. Платы ни один не потребовал.

Станция Котлас. Вид с реки.