Девки гулящие 2

Глава 37. Рассказы статистика

Почтовая карточка из времени Ваньки Воробьева.

Ванька Воробьев за столом поклевал немного не чувствуя вкуса – все мысли у него о кладе Пугачева были. Зря. Ужин по военным временам был хоть куда. Статистику такого давно не перепадало и в обозримом будущем вряд ли предвиделось. Поэтому, он пользовался счастливым случаем и ел про запас. Хлеб Александра уже второй раз поднарезала – если бы служащий комитета мог отрастить себе третью руку, то он сразу бы двумя руками хлебницу опустошал – в третьей у него ложка была. Орудовал он ею просто на загляденье – быстро и без перерыва. Выдана ему была она деревянная, серебряными сами хозяева ели. Не то что больше у них столового серебра не имелось, нет – Александра так свое неудовольствие и нелюбовь к данному человечку выразила. Если бы могла, она его к столу бы не пригласила, но коли уж Ванечку ужинать она позвала, то его напарника по кладоискательству просто из приличия усадить рядом с ним и пришлось.

Александра в мыслях желала статистику подавиться, но никакие проклятия на него не действовали. Чаю он аж четыре чашки выпил, а ещё и кусочек сахара в карман сунул. Думал, что никто это не заметит. Наивный. Сахар сегодня попробуй купи – в лавках иногда ни за какие деньги его не найдёшь. Нет его и всё. Хочешь сладенького – бери патоку и ею пробавляйся.

Пот со лба и затылка статистик рукой сгреб и из-за стола еле вылез. Ещё бы, вражина, сидел, но Ванечка его со стула сдернул и к себе в комнату утащил.

– Получается, что там сто тысяч золотой и серебряной монетой. – Ванька, как бы раздумывая, произнес. Не конкретно к статистику обратился, а в пространство слова обронил. Папироску закурил. На намекающие взгляды служащего комитета не обратил внимания. Тому в карман за своим дешевеньким польским портсигаром слазить лапкой в чернилах замаранной пришлось.

Вот уже до чего Ванька Воробьев докатился – в помещении курить начал…

– Давай дальше, на чем там мы остановились. – соизволил обратить свой взор Ванька на своего наставника по кладоискательству.

– В империи про Емельяна Пугачева ни раньше, ни сейчас говорить не приветствуется. Прямого запрета нет, но… – статистик сделал паузу.

– Не тяни кота за причинное место. Все тут свои. – Ванька пыхнул папироской и кивнул статистику на его пухлую папку.

Тот к её завязочкам даже не притронулся – из головы стал излагать.

– Удачлив был Емельян Пугачев. Из своих военных походов приходило его войско с возами награбленного. Обчищали они до исподнего торговых людей, зажиточное население на Урале и в Поволжье. Поговаривают, что ещё из-за границы ему деньгами помогали – те же французы и турки. Военное счастье переменчиво – не держал при себе Пугачев богатства. Доверенные его люди золото и серебро в земле прятали, да и сам он отправлял с охраной сундуки с сокровищами второй своей супруге Устинье. Сундуки те были запечатаны – вскрывать их мог только сам Пугачев при возвращении. Для большей сохранности ценности в разных местах прятали. Находят их сейчас время от времени. Записана у меня история одна… – статистик к папке своей потянулся, но потом передумал и начал по памяти говорить.

Ванька ещё одну папироску запалил. В комнате уже можно было топор вешать.

– Под Оренбургом дело было. Братья Гусевы по доброте приняли на постой незрячую древнюю старушку. Она им и открылась, что кухаркой у Емельяна Пугачева была, а у братьев на хуторе спрятан один его клад. Старший брат в тайне от младшего первым до богатства того добрался и перепрятал его, а вскоре и стал весьма крупным лесоторговцем. – служащий статистического комитета развел руками – хочешь верь, а не хочешь – как хочешь.

– Во оно как. – вставил Иван.

– В озере Банное находили бочки с серебряными и медными монетами. Хозяином их тоже Емельяна Пугачева считают. Ещё и в пещере у башкирского села Нагайбаково, ходят разговоры, тоже им что-то спрятано. Понятно, что не лично сам Пугачев от глаз людских скрывал ценности, а его помощники… Самые главные богатства где-то на реке Чусовой находятся. Известно, что отправил тогда Емельян Пугачев огромный обоз с золотом на лошадях и верблюдах в сопровождении трёх сотен казаков. Как дошли до той реки, перегрузили всё они на лодки и плоты, и сутки спускались вниз по течению. После того, как в каких-то пещерах укрыли золото и каменья драгоценные, бросал тех казаков Пугачев в самые жаркие бои и все до одного они погибли. Так что место нахождения того клада кроме его самого больше никто не ведал. – продолжал делиться с Ванькой информацией статистик.

– Это всё далеко. Ты про наш клад говори. – спустил с небес на землю Ванька статистика.

– Можно и про наш. Говорят, что искать его надо в районе деревни Макаровщина. Туда в указанном на камне году пришел обоз в сопровождении почти трёх десятков вооруженных людей. Дюжину подвод вёл поскотиной вдоль реки Яровки уроженец этих мест пугачевский есаул Макаров. На телегах были десять бочек с золотыми и серебряными монетами, а также полторы сотни пудов другого добра. Зарыли клад где-то в болоте. – весьма пространно обозначил место клада Пугачева статистик.

С такими координатами можно сто лет копать и ничего не найдёшь. Понятно, почему до сих пор клад не обнаружили.

– Есть тебе ещё что рассказать? – после некоторого раздумья вновь обратился Ванька Воробьев к служащему вятского губернского статистического комитета.

– Как нет, имеется. – хитро улыбнулся он.

– Завтра продолжим. Спать уж пора, да и обдумать сегодняшнее требуется. – закруглил посиделки Ванька.

Статистик не возражал.

Кстати, лошадку Ваньки на фронт всё же мобилизовали. Александра ему просто забыла сегодня об этом сказать…

Вот так лошадки свою дорогу на фронт начинали…