Девять дней

ГЛАВА 27

«У неё есть сила, чтобы спасти тебя, единственная, у кого достаточно тебя, чтобы сломать тебя» — She by Jake Scott

Колин

Её тело сотрясает дрожь. Это даже хуже, чем было, когда она опоздала на урок. Она меня не слышит. Я думаю, она пытается, но такое ощущение, что Лили сейчас даже не в своём теле.

— Лили, — повторяю я в пятый раз. По-прежнему никакой реакции. Она смотрит на меня, но она никак не реагирует.

Её дыхание, кажется, в норме, может быть, немного учащённое, чем обычно, но всё не так плохо, как это было на днях.

Руки Лили холодные, хоть я и держу их в своих. Это все равно что держать руки трупа в своих. Если бы она не дышала, я бы предположил, что она просто умерла у меня на руках.

— Я отнесу тебя наверх, хорошо?

Я чувствую необходимость рассказать ей, что я делаю. Я не хочу, чтобы она запаниковала из-за того, что я возьму её на руки. Если она в сознании, я думаю, она оценит, что я сказал ей это.

— С тобой всё в порядке, милая.

Я не знаю, так ли это на самом деле. Я не уверен, сказал ли я ей это, чтобы успокоить её или себя.

С ней должно быть все в порядке. Я не могу потерять её. Ни сейчас, ни в эту пятницу, ни когда-либо ещё.

Подняв Лили с дивана, я понёс её наверх, зовя Аарона в надежде, что он, возможно, знает, что, чёрт возьми, происходит. Я имею в виду, может быть, это случалось раньше, и он был рядом, когда это происходило.

— Аарон! — Я повторяю это на полпути вверх по лестнице. Сейчас только десять, он всё ещё спит, но мне всё равно. Я думаю, ему тоже будет всё равно, как только он увидит, что его сестра у меня на руках, и не шевелится.

Хотя, это не совсем так. Я чувствую, как её пальцы прижимаются к моему затылку. Кроме того, её голова не опущена, так что она все ещё в какой-то степени контролирует своё тело.

Дверь в комнату Аарона распахивается. Сердитое выражение на его лице быстро исчезает, когда он видит Лили в моих объятиях.

— Что… что происходит?

Он придерживает дверь своей спальни, показывая мне, чтобы я внёс её внутрь. Я бы предпочёл отвести её в свою спальню, но сойдёт и его.

— Я не знаю, что случилось, — говорю я, мой голос полон беспокойства. — Она просто начала дрожать и перестала обращать внимание на то, что её окружает. Я даже не уверен, слышит ли она нас. Она не отвечает, никак не реагирует. Вообще никак.

Осторожно опуская Лили на кровать Аарона, я позволяю себе на секунду запаниковать, прежде чем снова переключиться в режим защиты.

— Такое когда-нибудь случалось раньше? — спрашиваю я, немного резче, чем я предполагал.

— Я не знаю.

— Что значит, ты не знаешь?

— Я никогда не видел её в таком состоянии. Я никогда не спрашивал, принимает ли она какие-нибудь лекарства. У неё депрессия, это все, что я знаю. Поэтому я предполагаю, что она принимает антидепрессанты. Но откуда, черт возьми, мне знать, происходило ли с ней… это? — Он указывает на свою сестру, которая в данный момент лежит на его кровати.

Её глаза всё ещё смотрят на меня, и это говорит мне о том, что она здесь, с нами.

Застонав, я провожу руками по волосам. Что же мне делать?

— А твой отец знает? — спрашиваю я в спешке. Аарон пожимает плечами. — Позвони ему. — Это не вопрос, это скорее приказ.

— Может быть, нам стоит отвезти её в больницу?

Я перевожу взгляд на Лили. Её глаза стали шире, чем раньше. Она напугана. Это разбивает моё грёбаное сердце. Я знаю, что она не хочет ложиться в больницу. Они бы выяснили, в чем тут дело гораздо быстрее, особенно с Аароном.

Аарон сказал бы врачам, что у его сестры депрессия и теперь «с ней произошло это». Возможно, это было бы правильно. Возможно, это даже единственное, что нам следует делать. Но я не могу вот так предать Лили. Могу ли?

Но что, если её состояние не имеет ничего общего с её психическим здоровьем? Что, если это какая-то другая болезнь, которая ещё не была диагностирована?

— Ей не нравятся больницы, — сообщаю я Аарону. Не уверен, ложь это или нет. — Она их боится. Ты не можешь так с ней поступить.

— Ты что, издеваешься надо мной? — смеясь сказал он. — Блять, посмотри на неё!

Я начинаю сожалеть о том, что обратился к нему за помощью.

Я посмотрел на неё.

Я не могу винить Аарона за то, что он разозлился на меня. Это его сестра. Она выглядит бледной. Бесчувственной. Мёртвой. Она даже холодна, как труп. Но я знаю, что она жива. Она дышит и, я полагаю, слышит, как мы разговариваем.

— Картер, она не может умереть у меня на руках, — говорит Аарон срывающимся голосом. Это уже почти шёпот. Не думаю, что я когда-либо слышал, чтобы он говорил с такой болью в голосе.

Он садится на кровать, прямо рядом с Лили. Глядя на её бледное лицо, он убирает с него несколько прядей волос, заправляя их ей за ухо. Меня переполняет чувство вины. Аарон должен знать о планах Лили. Он должен знать, что у неё совсем не все в порядке.

— Она не может умереть, Колин, — повторяет он. — Я никогда не был лучшим братом, но она — всё, что у меня осталось от моей матери. И даже если бы это не было причиной, она — моя вторая половина. Если она умрёт, я не думаю, что смогу пережить это.

По некоторым причинам я точно знаю, что он чувствует. Я чувствовал то же самое, когда умер Эйден. Или когда мне пришлось узнать, что моя сестра умирает. Я не хотел с этим мириться. Мне казалось, что весь мир обрушивается на меня.

Иногда я все ещё чувствую себя так же. Но Лили спасает меня.

— Она не умирает.

— Она выглядит мёртвой.

В обычной ситуации я бы ударил его за такие слова, но она действительно выглядит измученной. Я думаю, что точно описал её.

Хотя я не уверен, что, черт возьми, происходит с Лили, я чувствую, что ей просто нужно немного отдохнуть. Она действительно сказала, что очень устала. Я не думал, что это может довести её до такого изнеможения, но откуда мне было знать?

— Я вызываю скорую. — Аарон собирается встать с кровати, когда Лили обхватывает его запястье рукой.

Она качает головой, когда он смотрит на неё. Она такая слабая.

— Лили… — прежде чем он успевает закончить предложение, глаза Лили закрываются.

Меня накрывает ещё одна волна паники. Когда её глаза больше не открыты, гораздо труднее понять, здесь ли она, с нами. Единственный источник, который есть у нас с Аароном, — это её дыхание, то, как её грудь поднимается и опускается с каждым её вздохом.

— Колин, — говорит Аарон, — это действительно случалось раньше. Тогда ей было четырнадцать. Это был самый страшный день в моей жизни. — Его взгляд по-прежнему прикован к Лили, и всё же я могу сказать, что он серьёзен. — Во всяком случае, я так считаю.

— Чем… это закончилось?

— Я не очень помню, но наш отец отправил меня к Ане. Час спустя он вернулся из моей комнаты, где держал Лили. Он сказал мне, что с ней все будет в порядке и что она у неё произошёл шок.

Шок?

Внезапно мне становится интересно, не я ли причина того, что она потеряла сознание, или это из-за того, что я рассказала ей об Эйдене.

— Я позвоню своему отцу. Ты останешься с ней?

— Я бы ни на йоту не сдвинулся с места, Рон.

В ту секунду, когда Аарон выходит из комнаты, я снова оказываюсь рядом с Лили, держа её руку в своей. Она не открывает глаза, даже никак не реагирует на моё прикосновение.

Чтобы сохранить рассудок, я говорю себе, что она спит. Я продолжаю говорить себе, что с ней все в порядке. Она просто устала, ей нужен хороший, освежающий и продолжительный сон.

Я не уверен, сколько времени проходит, пока Аарон не возвращается. Он все ещё разговаривает по телефону со своим отцом. По крайней мере, Аарон выглядит… спокойным?

— Я включу громкую связь, папа. Лили спит, насколько я могу судить. — Отняв телефон от уха, Аарон нажимает кнопку громкой связи. — Колин тоже здесь.

— Колин? — В трубке раздаётся голос Эмерсона. — Что ты сделал с моей дочерью?

Немного удивлённый, я отвечаю:

— Ничего. Мы собирали пазл, а потом…

— Я шучу, сынок. — Раздаётся лёгкий смешок. — С Лили всё будет в порядке, — он меня так… успокаивает, я думаю? — Это временная реакция, вызванная беспокойством. Просто, по крайней мере, один из вас, побудьте с ней немного, чтобы она не была одна. Дайте ей отоспаться. И не позволяйте ей завтра посещать занятия. Я думаю, ей следует взять выходной, чтобы прийти в себя.

— Пап, я не думаю, что кто-то из нас собирается оставлять её, — отвечает Аарон без малейших колебаний.

— Хорошо, — вздыхает Эмерсон. — Если кто-нибудь из вас, мальчики, обидит мою Лили…

— Папа, я когда-нибудь намеренно причинял боль Лили?

— Тебе лучше поверить, что ты это сделал.

С отвисшей челюстью Аарон встречается со мной взглядом, как будто ожидает, что я не соглашусь.

— А Колин? Вчера у меня не было возможности угрожать тебе, но, думаю, у тебя найдётся секунда, чтобы я мог это сделать, я прав?

Я даже не уверен, что шутит ли он на данный момент или нет

Аарон не сводит с меня глаз и я отвечаю:

— Да, конечно, давайте.

Эмерсон хихикает, как будто не ожидал, что я ему позволю.

Раньше я всегда был такой грубый, не с ним, а почти со всеми. Я бы никогда никому не позволил мне что-либо говорить.

Но я думаю, с тех пор, как появилась Лили, все это просто перестало иметь значение. Может, отец, который мне угрожает, прав.

—♡—

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Грей, когда я врываюсь в его спальню всего через час после того, как Эмерсон Марш пригрозил убить меня, если я позволю, чтобы что-нибудь случилось с его драгоценной дочерью.

Я бы пришёл сюда раньше, но мне нужно было забрать сержанта Фрогго из комнаты Лили в общежитии и отдать ей это.

Не буду врать, я собирался сказать Эмерсону, что буду защищать Лили всем, что у меня есть. Но я не собираюсь рисковать тем, что эта семья возненавидит меня больше, чем кого-либо за то, что я знаю, что Лили умрёт.

Как только они поймут, что я знал об этом, и я не сказал ни слова… даже Аарон возненавидит меня.

— Нам нужно поговорить, — говорю я Грею. Да, я действительно вернулся сюда за советом. Грей — самый безопасный человек, с которым можно поговорить. — Типа, наедине. Это важно.

Дело не в том, что я не доверяю Аарону. Я бы отдал свою жизнь за своего лучшего друга. Но с Греем легче разговаривать. У него более ясная голова. Не осуждает. Начинаю думать, что это хорошо, что он специализируется в психологии.

И Майлз… что ж, ему и самому есть с чем разобраться. Мне нет необходимости добавлять к этому что-то ещё.

— Ты ведь видишь здесь Изана, верно? — спрашивает Грей, посмеиваясь. Я киваю.

— Это насчёт Лили. Я бы не стал приходить и прерывать тебя, если бы это не было важно, Грей. Я думаю, это могло бы подождать ещё один день, но у меня действительно осталось не так много времени.

Внимание Изана внезапно переключается на меня. Я не очень хорошо его знаю, но что я точно знаю, так это то, что его мать — психиатр. Может быть, позволить ему услышать все это — не слишком хорошая идея.

— Это опасно для жизни?

Так ли это? Я усмехаюсь про себя.

— Я бы сказал, что да.

— Я, пожалуй, пойду, — говорит Изан и встаёт с кровати.

— Мне действительно жаль, Изан. Я обещаю, что приготовлю для тебя, ну, не знаю, в субботу?

Я дважды фыркнул.

— Я поблагодарю тебя за это, как только ты научишься готовить. — Он подходит, чтобы поцеловать Грея на прощание, а потом я смотрю, как он уходит, закрывая за собой дверь.

Как только дверь закрывается, я забираюсь на кровать Грея, как будто мы какие-то девочки-подростки на пижамной вечеринке, собирающиеся раскрыть какие-то глубокие тёмные секреты.

Он смеётся и приподнимает одеяло, предлагая мне забраться под него. И поскольку он предложил, я решил не отказываться.

— Иногда ты такой странный, — смеётся Грей, качая головой.

— Меня это устраивает, — говорю я. — Мне на минутку нужна мама Грей.

— О, всё так серьёзно, да? — Он перестает смеяться.

Как бы мне ни было неприятно, что я оставила Лили дома с Аароном, мне действительно нужен совет. И поскольку она спит, я мог спокойно прийти к нему прямо сейчас.

— Это насчёт Лили.

Ладно, это сложнее, чем я думал.

— Послушай, вы знаете друг друга совсем недолго. Может быть, тебе пока не стоит делать предложение? Я знаю, ты никогда не был влюблён, но…

Я обрываю его, пока это не стало глупостью.

— Она хочет умереть.

Грей резко вдыхает, пару раз моргает, ожидая, что я скажу, что шучу. Хотел бы я, чтобы это было шуткой. Но, к сожалению, это правда.

Хотя мне действительно приятно это говорить. Приятно наконец-то рассказать кому-то о том, что убивает меня вот уже девять дней.

— Колин, мне нужно побольше информации.

Я знаю, что ему нужно, но мне действительно трудно говорить о ней, когда я пообещал, что никому не скажу ни слова.

— Я узнал об этом давно…

А потом я рассказываю ему все. Я рассказываю ему, что прочитал в её блокноте, когда нашёл его. Я рассказываю ему причину, по которой мне так отчаянно нужно было вернуть ей его. Почему я на самом деле трачу девять дней на то, чтобы показать ей «мир» — это не главные причины. Почему я не могу позволить ей жить самой по себе прямо сейчас? Как я обещал ей, что не скажу ни слова. А также причина, по которой мне нужно, чтобы она осталась жива.

— Блять, — он в шоке, всё ещё переваривает всю информацию, которую я ему только что сообщил. Хотел бы я сказать, что это чувство шока пройдёт. Но этого не произойдёт. Во всяком случае, не для меня.

Я киваю головой, соглашаясь со всем, на что бы он ни ругался.

— Ты должен сказать Аарону.

— Я не могу, Грей. — Отчаяние пронизывает моё тело. Вот почему я пришёл поговорить с тобой. — Я обещал, что не буду.

— Значит, ты собираешься посмотреть, что произойдёт? — Несмотря на то, что Грей не очень хорошо знает Лили, или вообще не знает по-настоящему, но он, кажется, беспокоится за неё. — Что у тебя есть? Осталось три дня? Ты сказал, что она сейчас в каком-то шоке, как ты думаешь, что, чёрт возьми, изменится?

И вот оно. Один вопрос, на который у меня нет ответа.

Что я ожидаю изменить? Я не могу просто волшебным образом стереть мысли о самоубийстве из чьей-то головы. Неважно, сколько времени я провожу с ней. Неважно, что я ей показываю, как бы ей ни было весело. Я не могу исцелить её.

Лили должна хотеть быть живой. Если она не хочет быть живой, я ни за что не смогу её удержать.

— Ты не психотерапевт, Колин. Ты не можешь её вылечить. Никто не может её вылечить. Ты не можешь просто сводить её на какие-нибудь весёлые свидания и ожидать, что она почувствует себя живой. Не до такой степени, чтобы она волшебным образом захотела остаться в живых.

Я думаю, он прав. О чем я только думал?

— У неё депрессия. Лили хочет покончить собой. Окажи ей ту чёртову помощь, в которой она нуждается. Она может не захотеть этого, черт возьми, она может возненавидеть тебя за то, что ты предал её. Но каким бы ты предпочёл, чтобы был результат? Девушка, которую ты так явно обожаешь и зацикливаешься на том, что она мертва, или ей становится лучше благодаря профессиональной помощи?

— Я не могу допустить, чтобы она возненавидела меня, Грей.

Он вздыхает и кладёт свою руку на мою. Я действительно чувствую себя подростком, рассказывающим своей матери о своей первой любви и нескольких разбитых сердцах. Это действительно смешно. Я бы хотел, чтобы это было связано с каким-нибудь разбитым сердцем, а не со смертью Лили.

— Она возненавидит тебя, — говорит он прямо. — Но она получит помощь, в которой нуждается. Возможно, она даже начнёт понимать, что ты сделал это для её же блага. И тогда, если тебе повезёт, может быть, она не будет ненавидеть тебя так сильно, как ты думаешь.

— Лили бы меня совсем бросила, — говорю я, чувствуя комок в горле. Я чувствую, что не могу дышать, но я знаю, что воздух поступает в мои лёгкие.

— Она могла бы. Но, по крайней мере, она была бы жива.

— Это не так просто, Грей.

Я знаю, что Грей прав.

Я знаю, что должен обратиться за помощью.

Неважно, что Лили возненавидит меня за то, что я обратился за помощью, ведь она в ней нуждается. Получить помощь для Лили важнее, чем избежать её ненависти. Она будет жива… но она возненавидит меня.

Я хочу, чтобы она была жива, но я также хочу, чтобы я ей нравился.