Девять дней

ГЛАВА 6

«Но если ты никогда этого не испытаешь, ты никогда не узнаешь на что способен» — Fix You by Coldplay.

Колин

Лили ни слова не сказала мне. Ни в доме моих родителей, ни когда я вёз её обратно в кампус.

Я понимаю, что Лили не хочет, чтобы её спасали. Она уже всё решила, но это ещё одна причина, чтобы я попробовал, так? Она могла бы провести свои последние дни, утопая в эмоциональной боли, или она могла бы дать мне шанс сделать её последние дни сносными. Я просто хочу попытаться вызвать улыбку на её лице.

Даже когда её мир окрасился в серый цвет, она никогда не должна перестать верить, что жизнь — это не только боль и печаль.

Я уверен, что раньше она верила в это, по крайней мере, я на это надеюсь, но очевидно, что у неё не было возможности увидеть это.

Эйра всегда говорит о том, как вселенная собирается вырвать нас из нашего жизненного приключения, потому что мы больше ей не нужны. Но в обмен на это нам предстоит пережить ещё одно приключение.

Я никогда в это не верил. Я никогда не верил в теорию, что душа навсегда остаётся и просто блуждает в других телах, чтобы набраться как можно больше опыта.

Технически это имеет смысл, потому что тело содержит энергию. И поскольку энергия не пропадает даром, она должна куда-то деваться после смерти, верно?

Может, вся эта теория настолько глубока, что я и представить себе не могу.

По крайней мере, это был бы один из менее ужасных способов думать о смерти.

Я думаю, Лили тоже этого хочет, оставить эту жизнь, чтобы начать другую, ибо она считает, что то, что может предложить её нынешняя жизнь — это слишком тяжело, чтобы вынести.

Если мы будем придерживаться этой теории, то Лили кое-что забывает.

Она не попала бы в эту жизнь, в такую ситуацию, если бы вселенная не знала, что она сможет это вынести.

Лили нужно начать верить в себя. Но самое главное, она должна увидеть, что за всей этой болью кроется красота.

Ни одна прекрасная вещь не обходится без плохой стороны. Это то, чему нас научили Инь и Янь. Плохое приходит с хорошим, а хорошее приходит с плохим. Это только вопрос времени, прежде чем что-то хорошее просочится или плохое окажется на пути.

Ничто никогда не даётся бесплатно, но и ничто не бывает незаслуженным.

Лили Инь в этом сценарии. Она в темноте, борется с болью. Она не видит, что Янь вот-вот придёт. Она не видит, потому что её мир серый и туманный.

Так что, если есть шанс, что я могу быть её светом, сияющим в темноте, что я могу быть Янь для её Инь, я должен попытаться.

Но я не приму, чтобы кто-то вот так просто отказывался от своей жизни. Не без попытки помочь.

Лили может не понадобиться моя помощь. Чёрт, она может даже подумать, что я сумасшедший из-за своей заботы. Я знаю, что это не моё дело. Но я не могу просто позволить ей пройти через это. Кто-то должен показать ей, чего ей не хватает.

Мне посчастливилось никогда не сталкиваться с тем, с чем сталкивается Лили. Я никогда не пойму, каково это — чувствовать то, что чувствует она. Каково это — с нетерпением ждать дня своей смерти.

Но я могу помочь ей избавиться от страданий.

Я заезжаю на парковку общежития и выключаю двигатель машины. Даже если Лили не хочет говорить со мной, я ни за что не позволю ей быть сегодня одной. Или в любой день, пока она не согласится на моё предложение. Или вообще не важно.

— Открой дверь, — требует она, пытаясь выйти. Но я не открываю. Двери останутся запертыми. По крайней мере, пока она не согласится. — Ради Бога, Колин. Открой.

— Четырнадцать дней, Лили. Дай мне четырнадцать дней. Это всё, что я прошу.

Лили тяжело вздыхает и падает на своё место. Она не смотрит на меня и даже не говорит со мной. Она просто смотрит на вход в здание, которое находится перед нами.

Она нервно теребит пальцами. Я предполагаю, что это означает, что она чувствует себя либо неуютно, либо нервничает. Я видел, как она делала то же самое в доме моих родителей, когда моя мать задавала ей вопросы.

— Разве тебе есть что терять? — спрашиваю я. — Ты хочешь умереть. Какая разница, если ты дашь мне две недели, чтобы попытаться заставить тебя передумать? Или я тебя уговорю, или ты умрёшь. Но тогда твой разум останется прежним, но, по крайней мере, ты будешь знать, что хорошо провела время перед смертью.

— Кто сказал, что я буду хорошо проводить время? — Её руки сжимаются в кулаки. — Я не из тех, кто стремится к успеху, Колин. У меня нет сил выходить из дома каждый божий день. И, кроме того, я дала себе две недели, чтобы прожить. Это было четыре дня назад.

— Дай мне десять дней. Я справлюсь с этим.

Красивые зелёные глаза смотрят на меня в ответ, и в них есть что-то безумное. Что-то, что кричит мне, чтобы я оставил её в покое. Но я не могу.

— Мне нужен выходной, Колин. Иногда даже простое посещение занятий становится для меня непосильным испытанием. Представь, что сделали бы со мной десять дней постоянных встреч с кем-то, кто мне даже не нравится, — говорит она. — Это было бы неподходящее время, это было бы пыткой.

— Тогда дай мне девять дней. У тебя будет лишний день, чтобы утопиться в собственной печали в последний день.

Лили смотрит в окно, прислонив голову к стеклу и тяжело вздыхая.

— Я даже не знаю тебя, Колин, — говорит она после минуты молчания. — Откуда мне знать, что ты не хочешь меня убить?

— Ну, если бы я хотел убить тебя, я не думаю, что ты бы злилась на меня. В конце концов, ты ведь хочешь умереть, не так ли? — Это вызывает у меня ироничный смех.

У Лили прекрасный смех. Наверное, один из самых искренних и сладких смехов, который я когда-либо слышал. Он не слишком пронзительный, не слишком низкий, и в нём также нет фальши. Если она смеётся, то смеётся искренне.

Конечно, Лили притворно улыбается, но кто этого не делает? Как бы она ни старалась изобразить улыбку, ей не удаётся изобразить искренний смех.

А у неё он милый и очаровательный.

— И, кроме того, когда ты садишься в самолёт, ты тоже не знаешь пилота, но все же доверяешь ему свою жизнь, не так ли? — она кивает. Когда ты садишься в автобус, чтобы куда-то поехать, ты не знаешь водителя, но всё же отдаёшь свою жизнь в его руки и надеешься, что доберёшься до места назначения, не попав в аварию, верно? — ещё один кивок. — Тебе не обязательно знать меня, чтобы доверять мне.

— Колин, — выдыхает она, произнося моё имя. — Почему ты хочешь это сделать?

— Я даже прослежу, чтобы все получили свои письма, когда ты все-таки умрёшь, — предлагаю я, игнорируя её вопрос. — Просто дай мне эти девять дней, Лилибаг. Тебе нечего терять.

— У меня есть девять дней, которые я могу потерять, — возражает она.

— Неправильно, — не соглашаюсь я с её возражением. — Ты бы ничего не делала, только записывала бы что-то в своей книге о самоубийстве….

— Я назвала это «моё безжизненное путешествие 101», — поправляет она, прерывая меня.

— Отлично. Ты бы только писала в своём «безжизненном путешествии 101», кстати, дурацкое название, и смеялась бы над какими — то грязными комедиями.

— Неправильно, — насмехнулась она надо мной. — Я бы плакала перед драмами и ела пинту мороженого.

— То же самое.

Лили прищуривается, глядя на меня. Ей нужно немного подумать, прежде чем выпустить стон.

— Хорошо. У тебя есть девять дней. Восемь, потому что я считаю, что сегодня первый день.

— Я справлюсь. — Я открываю машину и выхожу из неё. Лили делает то же самое.

Честно говоря, я был бы рад, если бы она позволила мне открыть для неё дверь, но всему своё время.

Теперь мне нужно всего лишь найти девять удивительных занятий, чтобы провести их с Лили. Это не должно быть слишком сложно.

Я просто надеюсь, что мой отец не решит добавить ещё больше тренировок в моё расписание. Если бы это зависело от него, у него была бы команда на арене с понедельника по воскресенье всё свободное время. К счастью, школа говорит — нет.

Я следую за Лили в её комнату в общежитии. Она не очень рада, что я остаюсь, но мне плевать.

— И чем ты хочешь здесь заняться? — Лили плюхается на свою кровать, освобождает мне немного места, просто бросая книги и бумаги на пол. — Прости, нет сил прибираться.

Хотя она утверждает, что в её комнате полный беспорядок, здесь не так уж и плохо. Кроме книг и бумаг, которые она только что бросила на пол. Или её стол, полный кистей, косметики и книг, и её стул, переполненный одеждой.

Я чувствую желание собрать вещи с пола и положить их на её стол, но не хочу расстраивать Лили, поэтому ничего не делаю. Вместо этого я сел на её кровать и устроился поудобнее.

Устроился поудобнее — это я имею в виду, что я лёг и положил голову на гору подушек. Я закинул руки за голову, и просто расслабиться.

Её кровать на самом деле чертовски уютная. Я никогда не думал, что количество подушек и мягких игрушек — в основном лягушек, — которые принадлежат Лили, будет сколько-нибудь удобными, но это так.

Я останусь здесь навечно.

— Нам нужно поработать над режиссёрским проектом, — напоминаю я ей. — Я говорил тебе об этом.

— Точно. Когда он должен быть готов? — Она берет блокнот с пола, затем хватает несколько ручек с тумбочки и кладёт их на кровать.

— Мы должны закончить съёмки к 7 октября. Это должно быть полностью сделано, с нарезкой, озвучкой за кадром и так далее, к 15 октября, — сообщил я ей.

— Отлично, значит, я все ещё буду жива, чтобы закончить съёмочную часть. Извини, но нарезку и озвучку за кадром я перекладываю на тебя.

Я тоже всё посчитал. Сегодня 28 сентября, что означает, что через десять дней, 8 октября, то есть она будет ещё жива до 7 октября, чтобы закончить съёмки.

Думаю, что я справлюсь с этой работой.

То, чего она не знает, это то, что я вырежу видео во время съёмок. Я хочу, чтобы это было сделано для того, чтобы она смогла увидеть это. Поскольку то, о чём она тоже не знает, я выбрал для нас тему «Жизнь и её красота».

Я планирую заснять её процесс на видео. Процесс того, как небесные глаза Лили Рай Рейес снова влюбляются в жизнь. Как она переходит от страданий к восприятию прекрасного.

Возможно, это не совсем соответствует теме, которую я выбрал, но опять же, это так.

Ни в одном задании не говорится, что мы не можем изобразить плохое и превратить его в нечто прекрасное. Ни одно предложение в разделе требований или советов для нашего проекта не утверждает, что красота только в цветах и солнечном свете.

Красота тоже находится во тьме. Она несчастна и одинока, несмотря на то, что на ней маска.

И я не просто покажу классу наш режиссёрский фильм, я покажу, что красота жизни есть во всём, а также докажу Лили, что в ней и в её жизни есть красота.

— Просто позволь мне сделать всю работу. В конце концов, я учусь на видеопродюсера. Мне просто нужно, чтобы ты была актрисой, хорошо?

— Серьёзно? Потому что я тоже. — Она выглядит ошеломлённой на секунду, но через секунду приходит в себя. — Но если ты будешь всё снимать, что, чёрт возьми, буду делать я? Я не могу просто играть. Я не актриса. И я, безусловно, не разбираюсь в драме.

— Просто доверься мне в этом. У нас не будет диалогов. Никаких действий. Я просто буду записывать тебя случайным образом в течение наших девяти дней и, возможно, ты будешь посылать мне какие-то голосовые записи для закадрового голоса. Не очень убедительно.

Похоже, Лили не любит сидеть сложа руки, и ей не нравится работать над партнёрским проектом, когда напарники не работают на равных.

— Лилибаг, это всего лишь видеопроект. Ничего тяжёлого. И, кроме того, ты умрёшь до того, как этот проект будет официально представлен. Расслабься, это не так тяжко.

Но это так. Потому что этот проект может показать, как Лили Рейес снова влюбилась в жизнь или проиграла битву. В любом случае, это видео закончится моральным уроком.

—♡—

Лили и я сидели на диване в гостиной, когда дверь внезапно открылась, и в комнату вошла молодая девушка.

Я ставлю телевизор на паузу, не желая пропустить ни секунды из того, что играет. Лили заставила меня смотреть «Grey’s Anatomy» вместе с ней. Я всегда ненавидел это шоу. Не то, чтобы за моей ненавистью была настоящая причина. Это отличное шоу, но это просто не для меня. По крайней мере, я так считал.

Но теперь, когда Лили заставляет меня смотреть его, я понимаю, что оно может мне понравиться.

— Лили, мне так жаль, — говорит рыжая девушка, когда входит в гостиную.

Гостиная — это первая комната, которая попадает в поле зрения, когда открываешь входную дверь, но по некоторым причинам соседке Лили по комнате все ещё требуется немного времени, чтобы найти дорогу внутрь.

— Господи, Уинтер, ты что, пьяна? — Лили поднимается с дивана и подходит к ней. Итак, это Уинтер. — Сейчас 4 часа дня, твои занятия только что закончились, каким образом ты пьяна?

Уинтер начинает плакать. Я подумываю уйти. Я не должен быть здесь, когда лучшая подруга Лили заходит в общежитие, плача, как будто кто — то вырвал ей сердце. Может быть, кто-то это и сделал.

Да, я определённо не должен быть здесь. Но я не хочу оставлять Лили.

— Иди сюда, сядь, — говорит Лили, ведя Уинтер к дивану, где я все ещё сижу.

Я не осмеливаюсь пошевелиться. По правде говоря, я боюсь, что на меня могут накричать из-за того, что я здесь. Так что, если я не двинусь, возможно, Уинтер не увидит меня. Да, точно. Потому что это какой-то боевик с динозаврами.

— Аарон порвал со мной, — плачет Уинтер, откидываясь на спинку дивана, когда Лили усаживает её.

— Вы даже не встречались, Уинтер. Он не может порвать с тобой, когда вы не пара. — Лили говорит мягким тоном, не слишком звучным, как будто она подшучивает над своей лучшей подругой.

Мне здесь определённо не рады. Мне пора.

Но я по-прежнему сижу.

— Он сказал, что любит кого-то другого, — говорит Уинтер сквозь зубы. Внезапно она выпрямляется. Её внимание сосредоточено на Лили, так что я предполагаю, что она даже не замечает меня. — Мы обе знаем, что этот кто-то — ты.

В большинстве случаев я не соглашаюсь со случайными девушками, но Уинтер в чем-то права. Судя по тому, как Аарон заботится о Лили, должно быть между ними что-то происходит.

Аарон никогда не настаивал на том, чтобы что-то возвращать какой-либо девушке, если только взамен его не ожидал секс. Он также никогда не говорил мне держать руки подальше от кого-либо, если только у него не было к ней слабости. Итак, очевидно, что Аарон и Лили что-то скрывают.

Но тогда почему Аарон не попытался остановить Лили от самоубийства? Он вообще знает, что Лили собирается это сделать?

— В миллионный раз повторяю, Уинтер. Мы с Аароном не встречаемся. И подумать только, ты веришь, что мы… это показывает твое доверие к нам обоим. Я тебе это говорила, и уверена, что Аарон тоже.

Наконец я решаю уйти. Этот разговор они должны вести наедине, а не со мной, лучшим другом парня, о котором идёт речь, который находится поблизости и может слышать их разговор.

Как только я встаю с дивана, чья-то рука хватает меня. Я на секунду оборачиваюсь, так как не ожидал, что кто-нибудь попытается помешать мне уйти. Но я удивляюсь ещё больше, когда вижу, что это Лили держит меня за руку.

Она поднимает на меня задумчивый взгляд. Тревога, отражается на её лице. Она сжимает мою руку.

Лили не хочет, чтобы я уходил.

— Останься, — произносит она, и на её лице появляется умоляющее выражение.

Я, безусловно, не могу отказать.

— Боже мой. — Уинтер замечает меня рядом с Лили. Она все ещё держит меня за руку. — Ты должно быть шутишь. Теперь ты изменяешь Аарону!?

— Нет. Господи, Уинтер. Ты действительно думаешь, что я какая-то разлучница, не так ли? — Это чересчур, даже для лучшей подруги. Сомневаюсь, что лучшая подруга должна вести себя так, как ведёт себя Уинтер.

— Нет, я так не думаю, Лилс, — Уинтер отрицает предположение Лили. — Ты моя лучшая подруга. Ты же знаешь, я бы никогда не подумала о тебе так.

— Именно это ты и делаешь.

— Я не это имела в виду. — Хотя она, конечно, именно это имела в виду. — Тогда почему Колин здесь?

— Мы друзья, — говорю я за Лили. — Это такое понятие, когда мальчики и девочки дружат, ты же знаешь.

— Ты поэтому продолжаешь встречаться с Аароном? Чтобы видеться с Колином?

Лили переводит взгляд с меня на Уинтер и обратно.

— Да, — солгала она. — Аарон помогает мне сблизиться с Колином. — Она издаёт тихий стон, закатывая глаза, когда Уинтер не смотрит на неё, потому что сейчас она смотрит на меня.

— Я заставила её признаться в своих чувствах к тебе, Колин. Теперь тебе придётся признаться в своих.

— Я не слышал никаких «Я люблю тебя», так что это не было признанием, — говорю я, молясь, чтобы Уинтер просто прекратила это. Эта ситуация только что стала действительно неловкой, и я понятия не имею, к чему это приведёт, если это не прекратится в ближайшее время. — Однако я могу дать тебе несколько советов, Уинтер.

— Каких же? — Конечно, это её заинтриговало, она смотрит на меня с ожиданием.

— Забудь о чувствах к Маршу. Ты ему не нравишься. И я почти уверен, что он бы упомянул при мне о своих чувствах к Лили. В данный момент у него нет времени на обязательства. Просто оставь это, двигайся дальше и будь счастлива.

К моему счастью, после этого мне больше не нужно участвовать в этом разговоре, потому что на мой телефон пришло уведомление. Мне было всё равно, кто мне написал, потому что, кто бы это ни сделал, они только что спасли мою задницу от девчачьих разговоров.

Аарон: Я отмечаю свой день рождения в эту субботу, так что отбрось все другие планы, которые у тебя могут быть, братан.

Лёгок на помине.

Колин: Что заставляет тебя думать, что я откажусь от своих планов ради тебя?

Аарон: Мы летим в Вегас и женимся, чувак. Ты не можешь пропустить свою собственную свадьбу.

Иногда я не понимаю этого парня. У него самые странные фантазии. Честно говоря, я боюсь даже подвергать сомнению то, что он только что написал. Я не хочу, чтобы это имело смысл.

Это даже не имеет значения. У меня действительно есть планы на эту субботу, и я бы ни за что не отказался от них.

Я не думаю, что Лили хотела бы присоединиться к тому, что планирует Аарон. Не может быть, чтобы Аарон не спланировал какую-нибудь глупость. Но я, конечно, не собираюсь позволять Лили сидеть в одиночестве и смотреть какой-то скучный роман день и ночь напролёт.

Но я могу спросить, чем она занимается, возможно, это решит проблему.

— Лили? — говорю я. Она как раз сейчас спорит с Уинтер. Интересно, почему я их не слышал. Я стоял рядом с ними, но ничего не слышал.

— Я ухожу! — кричит Уинтер, убегая. — Ты самый худшая лучшая подруга на свете!

Что уже случилось?

— Смотри, не забеременей, — кричит Лили вслед Уинтер.

Уинтер остановилась и посмотрела на комнату. Незадолго до того, как она закрыла за собой дверь, она начала смеяться, выводя Лили из себя.

Неожиданно для меня, Уинтер бежит к Лили, обнимает её и исчезает.

Я не понимаю женщин. И не думаю, что когда-нибудь смогу.

— Ты назвал меня по имени, — заявила Лили. — Моим настоящим именем. Ты не называл меня Лилибаг.

— Для меня это тоже странно, — тем не менее, я знаю, что делал это раньше. — Но, Лилибаг, у меня есть вопрос.

— И я предполагаю, что даже если я не хочу, чтобы ты спрашивал, ты всё равно будешь спрашивать. — Она сидит на диване, прижимается к моей руке, так что я могу cделать тоже самое.

Она права. Даже если бы она не хотела слышать мой вопрос, я бы спросил.

— Что ты делаешь в субботу?

— Это ты мне скажи, это же попадает в твой 9-дневный радар. — Она пожимает плечами, как будто думает, что я спланировал все её дни.

— Лилибаг, я не принимаю решений за тебя. У тебя могут быть планы. Я буду отнимать у тебя всего пару часов в день. В основном по вечерам, потому что у меня тренировка по хоккею. Хочешь верь, хочешь нет, но у меня тоже есть планы.

— Хорошо. Я планировала ненадолго навестить свою маму. Возможно, я ещё пойду повидаться с моим отцом, но это маловероятно.

— С чего бы это?

— Почему ты спросил меня, что я делаю на свой день рождения, Колин? — Она уклоняется от моего вопроса. Но я не возражаю.

Другого выхода нет.

— Будет день рождения Аарона, не возражаешь, если я возьму тебя с собой на вечеринку?

— Я знаю. — Она тяжело вздыхает. — Как твоя девушка?

— Милая, сейчас мы пара, — говорю я. — Ты точно будешь моей девушкой, Лилибаг.

— Аарону это не понравится.

Но, милая, мне всё равно, что думает Аарон. Я хочу высказать это вслух, но вместо этого говорю:

— Я поговорю с ним. — Она недоверчиво фыркает. — Вот, я отправлю ему сообщение прямо сейчас.

Я держу свой телефон на виду у Лили, когда открываю чат с Аароном, отправляя ему текстовое сообщение.

Колин: У меня есть планы жениться на Лилибаг вместо этого. Могу я привести её?

Я подумал, что Лили была бы не слишком довольна тем, как я это сформулировал, но я не думал, что она изобьёт меня до полусмерти. Но это именно то, что она делает.

Лили даёт мне пощёчину. Один раз. Второй. Я сбиваюсь со счета, сколько раз её ладони соприкасались с моей рукой, прежде чем я, в конце концов, останавливаю её. Я хватаю её за запястья и удерживаю до тех пор, пока она больше не может дать мне пощёчину.

Её лицо так близко к моему, что я чувствую её горячее дыхание на своей коже. Её губы так близко, что мне достаточно слегка наклониться вперёд, чтобы коснуться их своими.

Она смотрит мне в глаза, а потом на мои губы. Я ухмыляюсь, когда вижу, куда она смотрит.

Но тогда она возвращается в реальность.

— Он убьёт тебя, Картер, — сообщает мне Лили. — И он убьёт меня вместе с тобой.

— О, так ты действительно хочешь, чтобы мы вместе бродили по земле как духи. — Она закатывает глаза, но на её губах появляется улыбка. Мне кажется, я начинаю привязываться к ней. Она определённо мне нравится.

Боже, сегодня наш первый официальный день совместного времяпрепровождения. Первый день, когда действительно поговорили друг с другом, обменялись больше чем пятью словами, и она уже обвела меня вокруг пальца.

Что за…?

— Пошёл ты, Колин. Если только это не приглашение.

— Я думаю, сначала нам следует узнать друг друга немного лучше. Ты могла бы меня поцеловать.

У неё отвисает челюсть. Я могу сказать, что она пытается найти слова, чтобы сказать, но почему-то не может правильно сформулировать свои мысли. Поэтому она просто потрясённо смотрит на меня, моргая.

— Черта с два. Я не буду целовать тебя, тупица. Кажется, дар речи к ней вернулся.

Я не могу сдержать смех, который следует за этим. Она такая смешная.

То, как её глаза пытаются выразить ярость, но она слишком смущена тем, что я только что сказал, — это самый восхитительный вид, который я когда-либо видел. Нет, самое восхитительное замешательство, которое я когда-либо видел.

Она наморщила нос, когда она начала переваривать информацию, которую она не ожидала услышать, именно это я и узнал о ней. И она часто теряет дар речи. Или, может, она просто не ожидала, что я буду рядом с ней, поэтому ей трудно переварить мои слова.

— Ты только что дала мне действительно милое прозвище? Я дуюсь на неё.

— Я назвала тебя тупицей.

— Как я и сказал, милое прозвище для питомца.

Лили с сомнением качает головой, снова теряя дар речи.

Это 1:0 в мою пользу, Лилибаг.

Аарон: Иди к чёрту, чувак. Я же говорил тебе держаться подальше от Лили.

Похоже, Аарон действительно не хочет, чтобы я тусовался с Лили.

Должен ли я прислушаться к нему? Определённо.

Меня это должно волновать? Конечно, должно.

Собираюсь ли я продолжать разговаривать со своей Лилибаг, несмотря на его требования, и рисковать тем, что мой лучший друг отрубит мне голову за предательство братского кодекса? Безусловно.

— Я говорила тебе, что Аарон не будет доволен этим, — говорит мисс всезнайка. Я забыл, что она до сих пор смотрит на мой экран и читает мои сообщения.

— Может быть, я бы отступил, если бы знал, почему он хочет, чтобы я держался от тебя подальше. Вы двое не встречаетесь. Вы оба довольно ясно дали это понять. Скажи мне, в чём дело, Лилибаг. Просто чтобы я мог хотя бы смотреть на тебя, не чувствуя себя виноватым. Все это становится совершенно странным.

Ни один парень не ведёт себя так по отношению к своей подруге, если только он не думает, что чувак, желающий быть с этой девушкой, полный придурок. И даже тогда большинству парней на самом деле всё равно. Если только за всем этим не кроется какой-то более глубокий смысл.

— Скажи мне, Лилибаг. Я смотрю на неё самым полным надежды и мольбы взглядом. — Пожалуйста.

Аарон: Можешь привести её. Но если я увижу, что ты прикоснёшься к ней хотя бы раз, мне придётся отрубить тебе руки.

Разве это не значит, что я прав?

Молчание Лили говорит мне, что она не сдвинется с места, поэтому мне придётся найти другой способ вытянуть из неё информацию.

— Когда вы с Аароном познакомились?

— Очень давно. — Серьёзно?

— Хорошо. Кто был твоим первым парнем?

— В первом классе он был вымышленным. Как и любой другой парень. Какое это имеет отношение к делу? — Она прищуривается, глядя на меня. — Кто была твоей первой девушкой, Колин? — Лили задаёт вопрос в ответ.

— У меня никогда её не было. — Я пожимаю плечами. Я не стыжусь этого. Я мог бы попробовать начать с кем-то встречаться раньше, но мне просто не хотелось.

Ни одна из девушек, которые набрасывались на меня, не пробуждала во мне такого интереса. Конечно, я занимался другими вещами, но я никогда не хотел заходить так далеко.

Я как бы пообещал себе, что узнаю, подходит ли она мне. Мол, это просто щёлкнуло бы сразу. Мы бы сразу поладили, когда встретились, и это не имело бы ничего общего с сексуальным влечением.

Эйден говорил мне, что так бывает.

Например, как с Лили.

— Это скучно, — говорит она.

— Ты знала Аарона в старших классах? — спрашиваю я, и она медленно кивает. — Он был твоим первым парнем? Чёрт, может быть, это даже твой первый раз? Неудивительно, что он так заботится о тебе.

Лили вздыхает, но это превращается в стон.

— Как я уже сказала, у меня с ним ничего не было. Её голова на мгновение втягивается в шею, прежде чем она снова обращает своё внимание на меня. — Он мой брат, Колин.

Теперь пришло моё время лишиться дара речи. Я моргаю, глядя на Лили, пытаясь переварить её слова. — Он мой брат, Колин.

Не может быть. У них ведь фамилии разные.

Аарон даже не упоминал о ней. Я знаю его братьев и сестёр, даже встречался с ними. Ну, Ана, я видел её. Аарон упоминал о другой сестре, он сказал, что она учится в каком-то колледже на западном побережье, поэтому её никогда не бывает рядом.

Я помню её письмо. Лили говорила о сестре, которая ей не сестра. Та, которая «украла её отца». Лили упомянула брата. Она сказала, что у брата её был отец, но не у неё.

О Боже. Неужели их родители разлучили их? Кто так делает то?

— Мои родители, — говорит Лили. По-моему, она может читать мои мысли. Или я думал вслух? — Они действительно разделили нас. Аарону пришлось жить с моим отцом, мне пришлось остаться с мамой. Нам не разрешали общаться, но мой отец всё равно поддерживал со мной связь. Он дал мне шанс сохранить моего брата в моей жизни. Мама об этом не знает.

— Прости, Лилибаг. — Мои мысли пробежали марафон. Как я мог не заметить сходства? — Аарон и ты, вы близнецы?

— Ты видел нас с Аароном? — она хихикает. — Мы похожи друг на друга. Ну, почти.

— Почему, чёрт возьми, ты просто не сказала об этом сразу? Нет, вместо этого ты позволяешь мне болтать о том, как ты трахалась со своим братом.

Как я уже сказал, я знал, что у Аарона была ещё одна сестра, кроме Аны. Хотя всякий раз, когда я провожал Аарона домой и поднималась тема его другой сестры, всё, что они когда-либо рассказывали мне о ней, было основной информацией. Что-то типа того, что, она учится в каком-то колледже за пределами штата Нью-Йорк, где-то в Лос-Анджелесе. Или что она на два года младше Аарона.

Так что, по сути, они напичкали меня какой-то ерундой. Если это не правда, то есть ещё одна сестра, и Лили — третья, давно потерянная. Та, о которой никто никогда не говорил.

Я надеюсь, Эмерсон Марш не стал бы так пренебрегать своими детьми. Он никогда не казался мне таким отцом, который просто исчез бы из жизни своих детей.

— Да, это неприятная мысль, — соглашается она. — Но мы с Аароном договорились никому об этом не рассказывать. Чем больше людей знает, тем больше вероятность, что наша мама узнает.

— Боже, это значит, что в эту субботу ещё и твой день рождения! — Я делаю мысленную пометку купить ей подарок. — Вам, ребята, почти двадцать один год. Я не думаю, что она что-то сможет с этим поделать.

Как мне теперь переварить всю эту информацию? Она рассказала мне об этом пять минут назад.

— Колин, всегда были только я и моя мама. Конечно, каждое воскресенье у меня был папа, а когда я стала постарше, то раз в полгода оставалась на выходные. Она оттолкнула своего собственного сына, потому что мои родители оба эгоисты. Ни один из них не хотел, чтобы у другого было хоть чуть-чуть больше. Так что это было разделение детей. Мой отец не должен был поддерживать со мной связь, а моей маме было отказано в каких-либо контактах с Аароном, — пытается объяснить она. — Она думает, что мой отец сдержал своё обещание. Но он этого не сделал. Представь, что она сделает, когда узнает, что у моего отца были и я, и Аарон, а у неё была только я.

Я не осмеливаюсь что-либо сказать. Не думаю, что смогу.

То, что сделали родители Аарона и Лили, ужасно. Как кто-то мог просто так разлучить своих детей, а затем отказаться поддерживать связь с ними?

Мне интересно, не с этого ли началась депрессия Лили. Я имею в виду, что развод может быть травмирующим для детей. И Лили, конечно, не просто потеряла свой дом, принадлежавший обоим её родителям. Она также потеряла своего брата.

Я всегда был близок со своей сестрой. И с тех пор, как три года назад родился Рис, у меня тоже установилась тесная связь с этим мелким. Конечно, это не настолько сильная, как с Эйрой, вероятно, из-за разницы в возрасте, но я и представить себе не мог, каково это — потерять эту связь.

И, если быть до конца честным, я всегда думал, что у близнецов связь ещё более глубокая, чем у «нормальных» братьев и сестёр. Что, в моём понимании, означает, что Лили Рейес потеряла свою вторую половинку, в тот день, когда её родители решили объявить войну друг другу.

— Картер, — тихо говорит Лили. — Нельзя рассказывать Аарону о моём состоянии. Ты должен пообещать мне, что не скажешь ему ни слова.