Девять дней

ГЛАВА 1

«Разве не было бы прекрасно жить в мире, который не является чёрно-белым?» — Wonder by Shawn Mendes.

Лили

Дорогой читатель, любой, кто читает это,

они говорили, что время лечит любые раны…

однако они ошибались.

Шёл, наверное, 5840 день и мне всё так же больно.

Боже, наверное, мне стоило бы начать историю с более подробной информации, чем это, хоть я и уверена, что ты — мой близкий человек, в противном же случае ты не смог бы найти это письмо.

Я Лили Хевен Рейес… И я живу в грёбаном аду.

Не буквально, хотя чувствуется именно так, что немного иронично учитывая моё “второе имя” (отчество).

Однако, что бы ни происходило после смерти, хуже, чем это уже точно не будет.

Я уверена, что скоро это выяснится.

Очень плохо, однако, что я не смогу рассказать о своём опыте в связи со смертью.

Так или иначе, я думаю, что это моё прощальное письмо. Поэтому, прошу, убедитесь, что все послания из этого блокнота будут отправлены всем тем, кто тут упомянут. Или же вообще сожгите его. Не похоже, что я узнаю, сделали ли вы это или нет.

Достаточно ли этого для вступления?

У меня есть всего 2 недели, прежде чем я уйду. Что ж, это столько времени, сколько я себе позволила.

Я не знаю, сколько ещё проживу на этой земле, прежде чем её покинуть. Однако, я тут не для того, чтобы найти ответ. Моя жизнь оборвётся через 2 недели, ибо я решила, что это будет так.

Лили

— Господи, Лили! — Уинтер зовет меня разъярённым голосом, стоя за моей дверью.

Она отнимает моё драгоценное время, которое я провожу за написанием прощальных писем.

Ох, если бы я только могла на неё злиться за это. Уинтер была моей лучшей подругой с тех пор, как начался первый год нашего пребывания в колледже. Более или менее хорошей подругой. Нам посчастливилось стать соседками по комнате, и по воле судьбы, мы остались соседками до выпускного года. Сейчас же всё гораздо проще, ибо нам не приходится делить одну комнату. Мы спим в разных комнатах, у нас есть гостиная, общая кухня и ванная комната. Это не так-то уж и плохо.

Но, к сожалению, Уинтер эгоистична. Она печётся только о себе. И если она начинает «заботится» о ком-либо, это лишь до тех пор, пока это не обернётся выгодой для неё самой.

— Ты серьёзно собираешься пробыть в постели весь день? — спрашивает она, уставившись на меня с широко открытыми глазами.

В моей комнате было темно, поскольку, я пока не потрудилась открыть жалюзи. И я так же не удосужилась встать, чтобы одеться.

— Собираюсь, — не то чтобы её это касалось. — Или это проблема?

— Тебе 20 лет, ты выпускница колледжа. Ты не должна весь день, а тем более в пятницу, проводить в постели, — говорит она. — Через час мы идём на хоккей. Команда нашей школы играет против Йэля! — Уинтер включила потолочный светильник, и я на мгновение прищурилась. — Здесь темнее, чем я предполагала.

— Выглядишь ужасно, Лилс.

— Ну, спасибо, Уинтер.

Всё же решив открыть свои глаза, я встретилась взглядом с парой голубых глаз, которые уставились на меня. Уинтер стояла у изголовья моей кровати, её рыжие волосы прекрасно завились в пляжные волны. Она накрашена, и это нисколько меня не удивляет. Уинтер всегда готова к выходу из дома. Ну, или из общежития, если на то пошло.

— Прошу, только не говори мне, что ты забыла, — её глаза глядели мне прямо в душу.

Это невыносимо. Серьёзно, если Уинтер кто-то лжёт, смотря ей прямо в глаза, когда она злая, то будь уверен, что ты умрёшь. Но всё же, я желала умереть. Может поэтому я не особо возражала.

И всё же, я думаю, что не могу слишком осуждать глаза Уинтер, у меня всегда была какая-то ненависть к голубым глазам. У этого нет причины, я просто никогда по-настоящему не доверяла голубоглазым людям так сильно, как могла бы доверять кареглазым. Возможно, это потому, что тёмные глаза кажутся мне более интересными, чем светлые.

Тьма же всегда присутствовала в моей жизни. В некотором роде это имеет смысл, что тёмные глаза кажутся мне более заслуживающими доверия, ведь всю свою жизнь я знала только темноту. Таинственность, которую она приносит, и, как странно бы это ни звучало, она приносит мне утешение.

— Не забыла я, — вру я. — Мне просто не хочется идти.

Несмотря на моё желание умереть и мою неспособность оставаться счастливой дольше часа, я люблю выходить на улицу. То есть время от времени.

Это ничто по сравнению с Уинтер. Она выходит из дома каждый божий день. Не то чтобы это было что-то плохое. Она делает всё, чтобы быть общительной.

Это просто не для меня. Но я люблю выходить, до тех пор, пока моя энергия не иссякает, и я теряю всякое желание покидать свою постель на следующую пару дней.

— Тогда почему ты до сих пор не одета? Это великий день для Аарона! Скауты будут там, и один Бог знает, может быть, после выпуска ему предложат стать профессионалом! — она слишком взволнована этим.

Тем не менее, приятно знать, что хоть одна из бывших девушек Аарона до сих пор по-настоящему заботится о нём. Она всегда это делала. Но я также понимаю, почему она надоела Аарону.

И я понятия не имею, что сказать.

Уинтер знает, что я борюсь с депрессией, но она не знает, насколько она глубока. Она думает, что я принимаю какие-то лекарства, которые вызывают улыбку на моём лице и снова делают меня счастливой, и на этом всё.

— Я просто потеряла счёт времени. Но я сейчас начну собираться.

Уинтер одобрительно кивнула и вышла из моей комнаты.

Я продолжу чуть позже. Уинтер настаивает, чтобы я пошла на хоккейный матч.

Хотя я люблю хоккей, так что всё в порядке.

Лили

Как и обещала, вроде как, я встаю с удобной кровати и иду к комоду. Это всё, что я могла вместить в эту крошечную комнату с кроватью и письменным столом.

Я быстро хватаю пару синих джинс, белую блузку с длинными рукавами и бежевый жилет.

Переодевшись во что-то более подходящее для хоккейной игры, я подхожу к своему столу и сажусь. Поскольку каждое утро Уинтер проводит слишком много времени в ванной, я наполовину превратила свой стол в туалетный столик и рабочий стол.

Ещё одна хорошая вещь, мне не нужно выходить из своей комнаты, если я когда-нибудь соберусь.

Я быстро маскирую тёмные круги под глазами и наношу немного консилера на участки, которые нужно скрыть. Обычно я не пользуюсь тональным кремом, потому что не знаю, как сделать так, чтобы он не казался густым.

Наконец, я добавляю немного туши, и я готова к выходу из дома.

Я не хочу выходить из своей спальни, но у меня нет иного выбора. Если я не пойду на эту игру, Уинтер никогда не простит мне этого. Точно так же, как и Аарон.

— Только посмотри на себя! — её рот открылся, а глаза сканировали меня с ног до головы. — Ты прекрасна!

Я знаю, что она лжёт. Уинтер сделала это своей постоянной работой: говорить мне о том, что я красива, с тех пор как она знает, что я в депрессии. Как будто она думает, что я считаю себя слишком уродливой для этого мира.

Я полностью осознаю, что нет. Я в депрессии, но не из-за неуверенности в своих чертах лица.

От нашей подруги Мии я знаю, что Уинтер тайно думает, что я выгляжу мёртвой в 90 % случаев, когда она меня видит. Вот почему я ненавижу жалкие комплименты Уинтер.

— Спасибо, — говорю я и слегка улыбаюсь ей. Это фальшивая улыбка.

Обычно, в кампусе, я фальшиво улыбаюсь весь день, чтобы никто не спросил, в порядке ли я.

— Я очень надеюсь, что мне снова удастся сойтись с Аароном. Господи, я так скучаю по нему, Лили, — я вздрагиваю от её заявления.

Но она моя лучшая подруга, так что, наверное, мне придется слушать её разговоры о мальчиках.

— Я уверена, что он разобьёт тебе сердце.

— Не знаю. Сегодня он был довольно холоден со мной и отказывается говорить об этом. — Её обычное несчастье так внезапно омрачило комнату. Я ненавижу, когда она расстроена и тащит меня за собой.

— Ну, вы же расстались. Может быть, ему просто не хочется говорить со своей бывшей о возможных трудностях, — напоминаю я ей.

Это упоминание мне кое-что напоминает: у Аарона такой же дерьмовый день, как и у меня.

Она издаёт долгий вздох, когда подходит ко мне, обвивая руками мою шею.

— Я просто хотела помочь ему пережить его горе, — плача, произносит она хриплым голосом.

Кто-нибудь, помилуйте меня, пожалуйста. Я не могу справиться со слезами. Ни со своими. Ни с чьими-либо другими.

— Его родители развелись, и, по его словам, они до сих пор ссорятся из-за этого.

— Знаешь, нет ничего необычного в том, что его родители развелись.

— Я знаю, Лилс. Твои родители тоже разошлись, и они так же ссорятся. Но это же Аарон. Он идеален. Его жизнь должна быть так же идеальна, — я закатила глаза. Повезло, что она не видит этого, ведь мы до сих пор обнимаемся.

На короткое время я хочу напомнить Уинтер, что порой жизнь — отстой и проблемы каждого имеют значение. Но для Уинтер есть отличия. Она не хочет видеть, что независимо от того, насколько глубок уровень воды, в которой кто-то тонет, утопающий остаётся утопающим.

Для Уинтер есть степени, и если у кого — то «больше» проблем, чем у другого, то тот, у кого проблемы менее серьёзные, не должен об этом ныть. По крайней мере, не перед другим человеком.

Но потом Уинтер говорит со мной о проблемах своего парня. Точнее, о проблемах Аарона, о которых я не хочу слышать.

— Мы должны идти. Я не хочу пропустить ни секунды вида милой задницы Аарона. — Я издаю рвотный звук сразу после того, как эти слова слетают с её губ, а она смеётся. — Ах, может быть, мы даже увидим Колина. Я обязательно устрою тебе свидание с ним. Он до смешного горяч, но явно не такой горячий, как Аарон. Но он холост, есть татуировки и у него такое же мрачное настроение, как и у тебя.

Чёрный юмор. Я подавленное существо, шучу о своей смерти, чтобы справиться. Может быть, шуток не слишком много, потому что я действительно хочу умереть.

Её руки отпускают меня, и она сразу же идёт к нашей вешалке, чтобы взять наши куртки. Понятно, что они нам нужны. Не потому, что сейчас конец сентября, а потому, что на арене обычно холодно, если только ты не на льду.

Чувство холода пропадает, когда ты на нём по нескольким причинам. Наверное, из-за движений. Нет, определённо из-за движений.

На самом деле, я понятия не имею, почему это так. Я не из тех, кто любит физические нагрузки. Я не понимаю большую часть этого, поэтому просто игнорирую.

Раньше, когда я каталась на коньках, мне никогда не было холодно, поэтому я знаю, что движение согревает, если ты на льду.

Теперь я больше не катаюсь. Не из-за колледжа и всех заданий, а потому, что я потеряла мотивацию заниматься любимым делом.