Джип, ноутбук, будущее

Глава 39

Капитан Секретев казался бесстрастным, но его выдавали глаза — чуть прищуренные, как у кота, который обнаружил, что горшок со сметаной забыли закрыть. Капитан был доволен. Он, пощипывая острые шилья своих усиков, обошел свеженареченного «Эклипса», посмотрел на привинченную к радиаторной решетке металлическую табличку с не менее свежей эмблемой в виде конской головы — голова была скопирована с картине Франца Крюгера, изображавшей того самого коня Эклипса, в смысле, картина изображала, конечно, Александра Первого, но и его коня тоже — пощелкал выключателем фар. «Генеральский эффект» не сработал и фары горели все четыре. Ага, потому что при первом запуске автомобиля выяснилось, что одна из них не горит, хоть ты тресни. Пришлось проверять провода, потому что сама лампочка была вполне исправной.

— Ну что ж, Руслан Аркадьевич, — наконец произнес капитан, — Заводите и поедем.

— Куда? — не сообразил Руслан.

Секретев глянул так, что Лазаревичу сразу вспомнилась присказка про лежащего верблюда.

— Будем ваше авто испытывать. Или опасаетесь?

— Да нет, чего тут опасаться… Куда поедем?

— В Царское село.

Что, вот так сразу?! А если техника сломается? Тут, конечно, ехать километров тридцать, по меркам двадцать первого века — рукой подать, но здесь, на необкатанной машине… ладно, обкатанной, но недостаточно! Не надо было капитана звать так рано!

— Может, лучше до вашей роты доедем?

— Руслан Аркадьевич, не глумитесь. Отсюда до Фонтанки доплюнуть можно, да и полигона у нас еще нет. А там и есть, где покататься, и, потом, я хочу вас свести с одним человеком, который, по русскому обычаю, сможет замолвить за вас словечко… Заводите!

— Постойте, погодите! А Петр Александрович? Да, в конце концов, у нас на автомобиле даже номеров нет, первый же городовой…

— Какой еще городовой? Автомобиль едет на полигон по нуждам военного министерства.

А, ну да. Суровость российских законов смягчается необязательностью их исполнения.

Хорошо! Хорошо, что Фрезе никуда не поехал. Он честно порывался, но капитан сделал упор на том, что он, Фрезе, человек пожилой, и мотаться ему по весенней слякоти — лишь напрасно рисковать здоровьем. Руслан мысленно согласился — антибиотиков еще не придумали, а от него в этом плане толку тоже не много. Ну, знает он, что пенициллин делают из зеленой плесени. Но, возможно, этих плесеней — вагон и маленькая тележка, как видов комаров в анекдоте про богатый и разнообразный природный мир Урала. Да и навряд ли ее нужно просто прикладывать к ранам, как-то нужно извлечь из нее активное вещество, тот самый пенициллин. В общем — нечего Фрезе делать на полигоне.

Полноценных испытаний Секретев, конечно, проводить не собирался, но Руслан отметил, что капитан внимательно присматривался к тому, как автомобиль себя ведет на улице, как Руслан им управляет, а, когда выехали на Купчинскую дорогу — попросил разогнаться до максимальной скорости. Руслан сильно пожалел о том, что все-таки не стали устанавливать спидометр, ему и самому стало интересно, до какой скорости разогналась их коняшка, но, по словам Секретева — а не верить ему смысла не было, профессионал же — «Эклипс» выдал верные семьдесят верст в час.

На полигоне за городом Секретев погонял автомобиль по раскисшим по причине весны грунтовкам, причем «погонял» — в буквальном смысле, изгнал Руслана из-за руля и покатил сам. Причем, надо сказать, даже тронулся вполне себе уверенно и плавно, хотя, скорее всего, к педальному сцеплению привычки не имел. Впрочем, такое время, такие люди: заря автомобилестроения, так просто с автомобиля на автомобиль не пересядешь, нужно либо привыкать к одной модели и потом долго переучиваться на другую, либо же обладать талантом, позволяющим на чисто интуиции понимать, насколько нажать эту педаль, когда двинуть тот рычаг и за какую пимпочку дергануть два раза. Другие в автомобилизме не выживали.

Подъемы «Эклипс» преодолевал бодренько, в грязи не вяз — оная только разлеталась веером во все стороны, когда джипик пёр через нее по бездорожью и ухабам, живо иллюстрируя тезис, что русские называют дорогой место, где собираются проехать, отчего в России нет собственно дорог, а есть направления. Впрочем, в одной, особо коварной луже, «Эклипс» таки застрял, надежно увязнув всеми четырьмя копытами. Впрочем, капитан отлучился куда-то ненадолго и привел несколько мужичков, которые, поплевав на руки, выкатили машину на сухое — ну, то есть, чуть менее грязное — место. Секретев хмыкнул было многозначительно — нет, он явно не считал, что застрять вот именно здесь стало каким-то недостатком для автомобиля, но не отказал себе в удовольствии чуть подкусить «американца» — однако Руслан, в свою очередь хмыкнув, достал из инструментального ящика короткую лопатку, в которой в двадцать первом веке сразу опознали бы саперную. Здесь же она, к некоторому удивлению Руслана, уже была известна и активно использовалась, правда, под названием «линнемановская пехотная». Следом за лопаткой он достал набор цепей противоскольжения, надел их на колеса, сел за руль — и треклятая лужа была форсирована.

Утереть нос Секретеву, впрочем, не получилось — тот загорелся энтузиазмом, и они поехали искать лед, что в конце апреля стало задачей нетривиальной. Так и не нашли в итоге. Проверить, станет ли автомобиль скользить на льду, не получилось, но они потратили около часа на разъезды.

А потом капитан вспомнил, что собирался заехать к какому-то человеку.

— Что за человек? — крикнул ему Руслан. Глушитель был признан ненужной деталью и разговаривать в «Эклипсе» было так же просто, как в кабине трактора «Беларусь».

— Адольф Кегресс! — ответил Секретев, — Тоже изобретатель, есть у него несколько проектов переоборудования автомобилей для езды по бездорожью! У него, конечно — для совсем уж бездорожья, но, могу поклясться, ваш автомобиль его заинтересует. А там и слово скажет… кому надо.

— Петр Иванович… А сюда вообще можно?

Они подкатили на «Эклипсе» к каким-то зданиям — по дороге пришлось дозаправиться, использовав жестяную канистру-«фрезе», что, как заметил Руслан, тоже в глазах Секретева пошло в плюс — и в этом месте Руслан напрягся.

Гаражи — что еще так-сяк — возле которых снуют люди в явственно военной форме: шинели, папахи… Какая-то военная база? Или что там сейчас может быть…? Лазаревич задумался. Бог его знает, если честно, но какая-то воинская часть — определенно. А туда кого попало не пускают.

— Можно, — отмахнулся Секретев, — Вон к тем воротам подъезжайте.

Возле «тех» ворот, находящихся в длинном здании, как будто составленном из разных частей — низ из красного кирпича, верх — немецкий фахверк — капитану козырнул какой-то нижний чин.

— Где Адольф Адольфович? — крикнул капитан, — У себя?

Он кивнул на небольшое двухэтажное здание неподалеку.

— Никак нет, ваше высокоблагородие! В гаражах, «Делоне-бельвилль» смотрит!

Внутри гаражей Руслан увидел с десяток легковых автомобилей, самых различных фасонов, часть которых вместо угловато-квадратных моторных отсеков красовалась цилиндрическими, как будто это были не автомобили, а паровозы. Возле одного из них что-то шумно и отчетлив не по-русски обсуждали несколько человек. К одному из них Секретев и направился уверенным шагом, так что Руслан еле-еле поспевал следом.

— Адольф Адольфович, bonjour.

— Добрый день, Петр Иванович, — с жутчайшим акцентом произнес человек, к которому они видимо, и пришли. В военной форме, но почему-то без погон, с солидными пушистыми усами, похожими по форме на усы Ильи Олейникова, и с не менее солидными ушами.

— Руслан Аркадьевич Лазаревич, инженер автомобильных мастерских Фрезе, — представил Руслана Секретев.

— О, Фрезе, — заулыбался господин Кегресс, указав куда-то в сторону. Руслан глянул туда и тоже улыбнулся — у стены гаража стоял рядок знакомых канистр.

— Адольф Кегресс, технический директор.

Они пожали друг другу руки, после чего капитан и Адольф Адольфович перешли на французский, что, скорее всего говорило о том, что Кегресс русского не знал, иначе разговор велся бы на языке, понятном всем присутствующим, то есть на русском.

Руслан, не понимающий в разговоре ничего, перевел взгляд на стоящий рядом автомобиль и мысленно усмехнулся: над цилиндрическим капотом, там, где впоследствии появятся фигурки оленей и орлов, у этого автомобиля красовалась свастика. Обратная, не та, которую потом станут использовать нацисты, сейчас это, скорее, дань моде на все восточное, но выглядело все равно забавно: Адольф и свастика. Если бы он еще был немцем — было бы полное совпадение.

Адольф Адольфович изъявил желание взглянуть на авто, облазил «Эклипса», чуть ли не обнюхал, попросил завести и самолично прокатился по двору гаражей. После чего, судя по всему, попытался посмотреть на автомобиль в, так сказать, походных условиях, но капитан, мотивируя тем, что уже скоро стемнеет, предложил перенести более близкое знакомство с техникой на завтра. На что господин француз с немецким именем с явной неохотой, но согласился, бросая на «Эклипс» такие пылкие взгляды, как будто перед ним стоял не заляпанный грязью по самые зеркала джип, а молоденькая гризетка.

— Ну вот, — удовлетворенно произнес Секретев, когда они выехали обратно на Колпинскую дорогу. Уже действительно стемнело и Руслан включил фары, — Кегресс заинтересовался, так что все будет хорошо.

— Что это за часть была? — вспомнил Руслан свое недоумение. Насколько он помнил, в России сейчас одна-единственная автомобильная часть, которой командует его пассажир, и та на Фонтанке. А здесь — военные и автомобили… Но не секретевские. Непонятно.

— Часть? А, нет, это не часть, это Собственный его императорского величества гараж.

Хорошо, что ехали медленно, а то бы на этом история первого российского джипа и кончилась бы. Императорский гараж? А тогда этот Кегресс…?

— А Кегресс — личный шофер Его величества.

Это тогда перед КЕМ он может «замолвить словечко»?!