Джип, ноутбук, будущее

Эпилог

«Титаник» подходил к Нью-Йорку холодным утром семнадцатого апреля 1912 года. В пути он провел почти неделю, а это означало, что приз «Голубая лента Атлантики», вручаемый тому кораблю, что разовьет максимальную скорость при пересечении Атлантического океана в западном направлении, ему не достанется. Впрочем, он ему не достался бы в любом случае — предыдущий призер, пароход «Мавритания», развил скорость более чем в 26 узлов, а «Титаник» при всем желании не смог бы идти быстрее 23 узлов. Хотя многие считали, что WhiteStar Line не прочь получить этот приз, пусть и имеющий чисто моральное значение, никакого денежного вознаграждения призеру не полагалось, даже кубка не было.

Огромный четырехтрубный пароход рассекал серые воды океана, дымя тремя трубами (четвертая была бутафорской и служила символом мощи), на горизонте уже виднелся Нью-Йорк и та размахивающая факелом медная француженка, а это означало, что «Титаник» все же победил. Не в гонке, нет. В сражении с предопределением.

Владельцы судоходной компании наверняка не один раз мысленно прокляли того русского пророка, который напророчил их кораблю гибель среди льдов. Сколько денег было потрачено на то, чтобы убедить газетчиков, что эта возможная, ха-ха, гибель — просто чушь и бред. Не получалось. Не помогло даже объяснение, что свое «предсказание» этот русский просто-напросто слизал из повести Моргана Робертсона «Тщетность». Не помогло даже приглашение целой толпы щелкоперов с Флит-стрит на пароход, чтобы те могли своими глазами убедиться, что шлюпок на «Титанике» почти сотня, так что, даже если, паче чаяния, случится крушение — никто не останется без спасительного места, и не будет тонуть в ледяных водах. Кстати, необходимость закупки и размещения этого количества шлюпок, вернее, траты на эту необходимость, владельцы WhiteStar Line тоже мысленно приписали к счету, который у них накопился к русскому пророку. Это не говоря уж о том, что многие шарахались от предложения купить билет на «Титаник» как черт от святого распятия, так что, в конечном итоге, удалось продать всего 1321 билет, что, несомненно, было меньше того количества, что могло бы быть продано, если бы не этот русский!

Судьба «Титаника» стала лишь одной из тех волн, которые пошли по всему миру, будоража общественность и тревожа сон политиков, от камня, который бросил в тихие воды истории всего лишь один человек.

Никто доподлинно не знал, кем был тот, кто назвал себя пришельцем из будущего и таинственно исчез, оставив после себя только многочисленные, подробные — в отличие от обычных предсказателей, предпочитавших туманные иносказания — описания того, что ждет Россию и мир в ближайшие сто лет. Речь даже не об имени — журналисты, описывающие эту историю в своих статьях, руководствовались принципом «Что не знаешь — придумай», поэтому даже национальность пророка называлась самая разная, и «американец» по степени популярности была где-то на пятом месте, после русского, поляка, еврея и немца, и сразу перед болгарином и испанцем.

Узнав о том, что какой-то человек буквально походя раскрывает важные государственные секреты, охранка, естественно, запретила печатать «сведения о будущем», как их назвал какой-то оставшийся безымянным репортер, что, естественно, привело к тому, что их не печатали только на пряниках и не читали только городские собаки.

Волны катились и катились…

Автомобиль из будущего был конфискован и бесследно сгинул в тайниках охранки, зато оставшийся на фабрике покойного Фрезе десяток «Эклипсов» был продан Александром Александровичем Фрезе за хорошие деньги любителям экзотики — причем в России остались только три из них — после чего военное ведомство, наконец, очнулось и все-таки сделало заказ на партию таких автомобилей для нужд армии. Заказ выполнял Автомобильный отдел Русско-Балтийского вагонного завода.

Танк Василия Менделеева так и остался красивым проектом, потому что первые экспериментальные бронированные машины, которые поползли по полигонам под присмотром высоких военных чинов и шпионов десятка государств, были разработаны молодым Пороховщиковым, который, размахивая пачкой чертежей и уверяя, что получил их прямо их рук пришельца из будущего, все же смог выбить серьезные ассигнования на производство бронеходов. Кипучая энергия молодости, смешанная с развитым интеллектом и денежными вливаниями, воплотила чертежи в стальные машины, которые никогда не назовут «танками».

Государства Антанты и Тройственного союза, уверяя друг друга, что никогда не собирались начинать войну друг против друга — тем более мировую! тем более на четыре года! — тихонько накачивали свои армии патронами и снарядами, в то же самое время экспериментируя с ручными пулеметами и боевыми аэропланами, отравляющими газами и колючей проволокой.

Увеличение в России производства колючей проволоки «на всякий случай» привело к тому, что в число богатейших людей империи неторопливо входил купец из Луги по фамилии Андронов. По слухам, его сын погиб в прошлом году, успев все же застрелить собственного убийцу. Гибель наследника Андронова, конечно, подкосила, но все же не сломала.

По Русской императорской армии прошел звездопад — генералы слетали с должностей чуть ли не быстрее, чем получали звания. Николай Второй внимательно прочитал «сведения о будущем», причем не только в перепечатке, но и в оригинале, более того — на экране устройства, которое было конфисковано у Суворина и которое само по себе доказывало, что эти «сведения» — не бред сумасшедшего. Прочитал — и ему не очень понравилось то место, где генералы, к сожалению, не названные пофамильно, почтительно приставили ему к виску дуло револьвера, вежливо заставив подписать отречение. Так что звание генерала стало чем-то вроде черной метки. Отчего в рядах полковников, осознавших, что генералами им, похоже, не стать — если ты, конечно, не хочешь сразу же выйти в отставку — начало зреть глухое недовольство, которому осталось совсем немного до того момента, когда его назовут заговором.

Столыпин в сентябре 1911 года демонстративно съездил в Киев, пятого числа сходил на спектакль «Сказка о царе Салтане» в городской театр, после которого написал длинную статью, в которой призывал не верить в предсказания самозваных мессий, лжепророков и звездочетов, измышления которых он опроверг своим поступком. Впечатление от этой статьи несколько подпортила перестрелка, которая случилась за зданием театра между агентами охранки и несколькими людьми, пытавшимися прорваться внутрь. В перестрелке погибли трое, в том числе некий Дмитрий Богров, единственный оставшийся в живых на всех допросах уверял, что понятия не имеет, кто были эти люди, никак с ними не связан, но премьера действительно хотел застрелить, так как в газетах прочитал, что Столыпину суждено в этот день погибнуть. Впрочем, Столыпину уже было все равно — уже в октябре он перестал быть премьером и сменил Гирса на посту киевского губернатора.

Болгары вели тайные переговоры с Турцией на предмет того, чтобы, не дожидаясь, пока всякие там греки и черногорцы поделят между собой сначала турецкие земли, а потом — болгарские, собраться вместе и навалять и тем и другим. А потом уже разбираться друг с другом, где там чьи земли.

В Сербии нашли застреленным безработного по имени Гаврило Принцип. Убийц не нашли. По случайному совпадению в тот же самый день в Париже был застрелен Борис Савинков. Что удивительно, убийц не нашли и здесь. Хотя на самом деле оба этих происшествия и не были связаны друг с другом: Принципа убили, так как он, узнав о том, что ему суждено стать, так сказать, запалом мировой войны, сошел с ума и стал требовать от бывших товарищей, чтобы ему немедленно поручили что-нибудь историческое, так как ждать до четырнадцатого года он не может. Савинков, возможно, и остался бы в живых, если бы не решил, что социалистический диктатор, который упоминался в «сведениях о будущем», тот, что смог объединить социалистические республики в единый союз и разгромить армию Германии — это он и есть. Потому что — ну а кто еще?! Тем более, что социалистическая партия, которая смогла все же организовать революцию, о которой так долго говорили все кому не лень, там тоже впрямую не называлась, а, значит, это были, ясен пень, эсеры. Не эсдеки же, в самом-то деле? Впрочем, если бы Савинков решил, что грядущий диктатор — это он, и после этого промолчал, то тоже выжил бы. Но если бы Савинков решил, что грядущий диктатор — это он и промолчал бы, то он не был бы Савинковым. Так что кто именно выпустил обойму ему в спину — то ли убоявшиеся конкуренции товарищи по революции, то ли агенты охранки, так, для профилактики — так и осталось невыясненным.

В Вене на аукционах с большим успехом и за огромные деньги продавались картины «будущего диктатора Европы» Адольфа Гитлера. Возможно, его обрадовала бы эта нежданная слава — продажи картин хоть и позволяли ему вести достаточно обеспеченную для молодого безработного жизнь, но богачом все же не делали — если бы он дожил до этого счастливого события. Не выдержав травли — слава «будущего диктатора Европы» и «палача еврейского народа» все же не самая лучшая — он отравился.

Волны катились и катились…

Впрочем, чем дальше от Европы, тем меньше изменений происходило под воздействием этих волн. Ну в самом деле — какое дело бразильцу или австралийцу от того, что где-то там, то ли в Европе, то ли в Азии, кто-то что-то предсказал, если ни Бразилия ни Австралия в этих предсказаниях не упоминались?

Точно так же эти самые предсказания не тревожили жителей США, занятых подготовкой к президентским выборам и не собиравшимся отвлекаться на всякие глупости. Ну, сказано там, в этих ваших информейшн эбаут фьюче о том, что США выйдет победителем в двух мировых войнах и станет самым мощным государством мира, так американцы никогда и не сомневались в этом. Сухой закон? Великая депрессия? О чем вы?

Да, Руслан Лазаревич не стал в своих записях упоминать о том, что в ближайшем будущем произойдет в США. По той простой причине, что эту информацию он приберег для себя.

На шлюпочной палубе «Титаника» на деревянной скамье с изогнутой спинкой, что стояла в тени огромных, вздымающихся вверх труб, сидели трое.

Мистер Ричард Хаус, молодой человек в тяжелом пальто, прихрамывающий и потому не расстававшийся с тяжелой тростью, отчего его жена с юмором, непонятным остальным пассажирам второго класса, которые за время путешествия познакомились с семьей Хаусов, называла его «доктор Хаус». Хотя сам Ричард от звания доктора шутливо отбивался, уверяя, что в Вашингтоне у него маленький фамильный бизнес, а вовсе не докторская практика. Что? Нет, в штате Вашингтон, маленький городок неподалеку от Сиэтла.

Его жена, миссис Хаус, молодая, стройная женщина с прекрасными золотистыми волосами, которые сейчас трепал морской ветер, пытавшийся сорвать с Джулии шляпку. В отличие от мужа она говорила по-английски с небольшим очаровательным акцентом, который никто не мог опознать, а она сама называла немецким. Впрочем, с такой лукавинкой во взгляде, что в ее немецкое происхождение никто не верил.

И, наконец, их дочка, Энни, очаровательное дитя, несмотря на некоторую молчаливость и серьезность. Все замечали в ней определенное сходство с отцом, а сам отец — несомненное сходство с матерью, что часто служило поводом для шутливых перепалок.

Семья сидела на скамье, глядя на тающую за кормой кильватерную струю, и молчала. Может, потому что все, что ждет их в стране, гражданами которой они являлись по документам и в которой никогда не были, они уже давно обговорили. Может, потому что кто-то мог услышать их разговор и сделать определенные выводы, которые могли привести к неприятным последствиям.

А может, потому, что им просто хотелось сидеть, молчать и смотреть. На океан, на небо, на темнеющие вдалеке тучи, гонимые усиливающимся ветром.

Кажется, начинался ураган.

Конец