Диагноз

ОФИС

Несколько минут спустя Билл вышел из лифта на сорок втором этаже и в ужасе отпрянул назад. В лифтовом холле собрались охваченные радостным возбуждением все сотрудники «Плимута». Лесли, самая сентиментальная дама фирмы, бросилась Биллу на шею.

— Что такое? — тихо пробормотал он.

Из переговорной комнаты вышла Долорес с бутылкой шампанского и напечатанным на компьютере плакатом, который гласил: «С Возвращением Тебя, Билл; Мы Знали, Что Ты Дашь Ей Пинка».

— Так точно, сэр, — сказал кто-то. — Ты великолепно выглядишь, Билл.

Все наперебой кинулись к Чалмерсу и принялись горячо поздравлять его.

Впереди всех — Джордж Митракис, президент фирмы, который лучился улыбкой среди членов своей счастливой семьи. Джордж — крупный раскованный мужчина — никогда не производил впечатления человека, управляющего компанией или чем бы то ни было еще. Он повернулся к Биллу, продемонстрировав новый костюм от Армани, грубовато хохотнул и похлопал его по спине.

— Это идея Дайаны, — шепнул он, норовя всучить Биллу бокал «шардонне». — Думаю, что сейчас она в дамской комнате, но скоро выйдет.

— Дайаны? — спросил Билл, пытаясь ухватить ножку бокала. Интересно, как он пожал руку Митракису? Не слишком ли слабо и не слишком ли сильно? Билл с недоумением рассматривал свою руку, стараясь по цвету пальцев определить силу, с которой он сжимал бокал. Он перекинулся несколькими словами с Джорджем, не вникая в смысл того, что тот говорил. Потом подошла Лайза Теру, выдающийся специалист по трансакциям. Билл знал, что эта женщина так гордилась уровнем тестостерона в своей крови, что пожать ей руку слишком сильно было просто невозможно. Он вложил в рукопожатие все, на что был способен. Лайза поморщилась и вежливо улыбнулась. Рукопожатие Милта Креймера славилось своей флегматичностью, поэтому Билл, вложив свою руку в его ладонь, просто расслабил пальцы.

— Первый раз вижу человека, которого ограбили, — произнес Милт, восхищенно улыбаясь. Он был специалистом фирмы по получению и распространению информации и тут же начал рассказывать Биллу о новых системах спутниковой связи. У Дайаны было быстрое нервное рукопожатие, которое успевало закончиться, не начавшись. Она только что вышла из дамской комнаты, как всегда, блистательная и худая. Забрал ли грабитель кредитные карточки, поинтересовалась Дайана, жуя крекер с лимбургским сыром. Нет? Она не смогла скрыть разочарования. Билл легко отделался, сказала она. Когда она сама однажды потеряла кредитные карточки, то для нее это было равносильно смерти. Стоя у стола секретариата, Роберт пытался знаками что-то сказать Биллу. О чем это он? Ах да, встреча с Фредом Лёзером в четырнадцать тридцать. Билл посмотрел на часы. Тринадцать тридцать две. Милт Креймер, незаметно покинув компанию, плаксивым голосом учинил форменный допрос девушке-уборщице:

— Вы ничего не трогали на моем рабочем столе?

— Нет, сэр.

— Мой кабинет второй от конца коридора.

— Да, сэр.

— Как вас зовут?

Услышав этот вопрос, дама бегом кинулась по коридору, таща за собой мешок с мусором и испуганно оглядываясь через плечо.

— Наш офис просто осиротел без вас, Билл, — сказал Харви Штумм. Одетый в серый в тонкую полоску костюм вице-президент, изобразив улыбку на своем маленьком, бледном как мел лице, внезапно появился рядом с Чалмерсом. В руке Штумм держал нетронутый бокал красного вина.

— Меня не было всего два дня, — сказал Билл. Он напрягся, как всегда во время разговора с Харви Штуммом. Он физически чувствовал, как взгляд Харви, исследуя и анализируя, скользит по его телу.

— Мы очень за вас беспокоились, — произнес Штумм. Сказав еще несколько вежливых слов, вице-президент отошел к столу секретариата.

Билл посмотрел на часы. Тринадцать тридцать шесть. Поразительно, но его коллеги все еще не спешили разойтись по своим кабинетам, хотя наступило самое горячее время для работы с контрагентами на Западном побережье. Однако чувствовалось, что напряжение начинает нарастать. Милт Креймер выглядел с виду вполне беззаботным, не переставая, однако, нервно поглядывать на факс, установленный в комнате связи. В углу вполголоса беседовали Джордж и Харви, а Лайза изо всех сил пыталась подслушать их разговор. Каждые несколько секунд она поправляла свой шикарный костюм от Шанель, одновременно посматривая на часы.

Младшие же сотрудники — Дайана, Нэйт и Сидни — сгрудились возле подноса с сыром. Когда взгляд Билла упал на них, Нэйт обернулся к нему и молча показал шесть пальцев, сообщая о том, что спал всего лишь шесть часов, работая до полуночи на модеме. Сидни, заметив этот жест, снисходительно фыркнул и поднял вверх пять растопыренных пальцев. Какие пустяки, какая детскость. Билл подумал о себе. Ведь еще очень недавно он и сам был похож на них, яростно добивался продвижения, посвящал изматывающей работе каждую минуту жизни и при этом ревностно и мелочно работал локтями, расталкивая конкурентов. Сейчас же, находясь от них на расстоянии всего десяти футов, он ощущал свою отчужденность. Он больше не был одним из них. Продвижение по службе — приятная вещь, и он желал сделать хорошую карьеру, но… В данный момент он не должен, не имеет права думать о стопе сообщений, которые ждут его на рабочем столе. Он снова взглянул на часы. Тринадцать сорок.

Люди зашевелились, откровенно посматривая на часы. Дэвид Гамильтон, говоривший последние десять минут по своему мобильному телефону, многозначительно кивнул Биллу и поднял вверх указательный палец, что означало: «Через одну минуту я поговорю с вами». Это едва заметное движение прорвало плотину.

— Если Дэвид занимается делом, то и мне пора, — пробурчала Лайза и поспешила по коридору к своему терминалу. Долорес заторопилась вслед за ней, пряча в сумку только что полученный факс. В тот же момент секретарь президента Джон протянул боссу какую-то бумагу. Скорчив недовольную гримасу, Джордж исчез за углом, направившись в свой кабинет. Младшие сотрудники засуетились и начали нервно оглядываться. Что им делать: оставаться у стола секретариата или возвращаться к своим компьютерам? Дайана, избегая встретиться взглядом с Биллом, ушла первой. Нэйт проводил ее глазами до самого кабинета, откуда она, несомненно, собиралась послать по электронной почте сообщение на Западное побережье. Потом он посмотрел на Билла и бросил взгляд на Харви Штумма, лицо которого было, как всегда, непроницаемым. Оглянулся Нэйт и на Дэвида Гамильтона, все еще говорившего по телефону, ухитряясь находиться в двух местах сразу. Внезапно Нэйт отодвинул в сторону пластиковый бокал и ринулся в кабинет. За ним немедленно последовал Сидни Вольфсон, выпускник Гарварда и Уортона.

— Нам надо поговорить, — сказал Милт Креймер Дэвиду Гамильтону, который наконец закрыл свой сотовый телефон. — О деле Сперри.

— У меня нет времени на разговоры, — отрезал Гамильтон. — Пришлите мне е-мэйл.

— Я весь день только и занимаюсь тем, что шлю вам е-мэйлы, — не сдавался Креймер.

— Сейчас я повязан по рукам и ногам этим дерьмом по Грэйс.

— Мы можем поговорить сейчас? — настаивал Милт.

— Пришлите мне е-мэйл. Мне надо ответить на сообщения Лайзы и Харви. Потом я отвечу на ваше.

Не сказав больше ни слова, оба разошлись по своим кабинетам, плотно прикрыв за собой двери.

Пространство перед столом секретариата опустело. Было тринадцать сорок две. Билл быстро прошел по коридору к своему кабинету, вошел и тоже закрыл за собой дверь. Стоило Биллу подойти к столу, как его охватили мрачные раздумья. Наверное, многие из сотрудников заметили, что он пожимает руки, как мертвец. Несомненно, коллеги обратили внимание на его недомогание. Только сейчас Биллу показалось, что Джордж, пожимая ему руку, слишком долгим взглядом смотрел ему в глаза. Он снова мысленно проиграл эту сцену. Вот подходит загорелый, лучезарно улыбающийся президент, говорит что-то Лесли, смеется, затем хлопает Билла по спине. Потом смотрит ему прямо в глаза. Да, теперь Билл был в этом уверен. Джордж слишком долго смотрел ему в глаза. Он учуял слабость. Не только физический дефект, но и полную неспособность ухватить что бы то ни было как в прямом, так и в переносном смысле. Джордж ощутил некомпетентность Билла. И можно ли его в этом винить? Разве это не его долг — обеспечивать наилучшую эффективность работы «Плимута» в получении максимума информации при минимальных затратах времени? Джордж был бюрократ, но проницательный бюрократ. Наверное, должен быть проницательным человек, который еще в 1994 году предвидел падение песо. С этого момента Джордж начнет пристально следить за Биллом, продвигая других младших сотрудников одного за другим до тех пор, пока младшим не останется один Билл, который превратится в абсолютный нуль. А как душевно вел себя президент! Он даже предложил Биллу стакан вина. Каков змей! Билл всегда подозревал, что Джордж вовсе не такой простодушный и сердечный человек, каким хочет казаться. В действительности он, видимо, еще более коварен, чем Харви Штумм. Харви так тщательно старался скрыть свои подозрения, что едва взглянул на Билла во время всеобщих поздравлений по поводу его счастливого возвращения. Харви будет следить за ним исподтишка. И даже Лесли, милашка Лесли. Теперь, когда Билл думал об этом, ему казалось, что в ее улыбке была какая-то особенность, даже странность, лицо было излишне напряжено, а во взгляде чувствовалась болезненная жалость. Секретари похожи на кошек. Они очень остро ощущают изменения веяний в учреждении, безошибочно чувствуя, кто вырывается вперед, а кто становится аутсайдером. Лесли тоже все поняла.

Тяжело вздохнув, Билл сел за стол. Помещение показалось ему до странности чужим и малознакомым, словно он отсутствовал здесь несколько месяцев. Что-то было не так. Мебель осталась на своих местах. Ковер по-прежнему мягко пружинил под ногами. Не было никаких посторонних и незнакомых запахов. Но что-то все равно было не так. Может быть, появился какой-то новый звук? Затаив дыхание, Билл напряженно прислушался. Далеко внизу раздавались едва слышные сигналы автомобилей, с верхнего этажа, где расположился оздоровительный клуб, временами доносились глухие удары. Он слышал писк факсов в холле, телефонные разговоры в соседних кабинетах, скрип передвигаемых стульев. Откуда-то, словно из глубокого подземелья, доносилось приглушенное тиканье часов. Нет, был еще один, низкий, негромкий и какой-то потайной звук. Билл прислушался получше, бесшумно прокрался к стенке и напрягся, различив тихое гудение моторов в лифтовой шахте, шум кондиционеров. Снова заскрежетал факс, и он принялся ждать, словно давая глазам отдых после ослепительной вспышки света. Подождав, он снова услышал слабые звуки лифта и кондиционера. Потом стихли и эти шумы, и на их фоне он уловил еще более тихий звук. Работал мотор холодильника в комнате связи. Едва уловимые шорохи компьютерного экрана, микроскопические волны в микроскопическом море. Он выключил компьютер и замер, продолжая прислушиваться. Теперь стал слышен комариный плач флуоресцентных ламп, похожий на пение десятков тысяч миниатюрных камертонов. Он слушал и слушал, слушал до тех пор, пока вибрации не начали стихать в его мозгу, замедляясь до почти полной остановки, до понижения звука, пока он не начал воспринимать падение на пол отдельных, парящих в воздухе и распадающихся на лету атомов. Билл выключил свет. Атомы остановились. В наступившей темноте оставалось что-то еще, едва слышный, но устойчивый звук. Что это? Изо всех сил напрягая слух, Билл перестал дышать. Он явственно слышал какой-то смутный остаточный шум. Точнее, гул.

Раздался зуммер телефона, прервавшийся, когда Эми взяла трубку. На экране терминала засветились два сообщения с пометкой «срочно». «Фред Лёзер из ТЭМ прислал вам доклад. Он хочет, чтобы вы ознакомились с ним перед вашей встречей. Эми». Билл посмотрел на часы. Тринадцать сорок восемь. Лёзер приедет через сорок две минуты. Второе сообщение гласило: «Спутниковая сеть перегружена. Ни один из документов, данных Лесли после одиннадцати часов утра, не отправлен. Теперь все должны рассчитывать только на себя. Я работаю над этой проблемой. Милт». Билл быстро просмотрел почту, прежде чем приняться за доклад по ТЭМ.

ПРЕРВАТЬ ВСЕ СООБЩЕНИЯ!! СРОЧНО!! ПРЕРВАТЬ ВСЕ СООБЩЕНИЯ!! СРОЧНО!!

Билл во все глаза уставился на сообщение президента, стараясь придумать какой-нибудь мудрый совет. Но прежде чем он успел коснуться клавиш, его экран заполнился всплеском мнений и рекомендаций, гулявших из кабинета в кабинет. Дайана Россбейн, всегда готовая говорить гадости о людях в их отсутствие, настучала на своей клавиатуре, что они должны послать вице-президенту «Сперри» коробку шоколада «Годива». Можно послать е-мэйл в новый магазин «Годива» на Сохо-сквер. Дэвид Гамильтон со своего терминала заметил тощей мисс Россбейн, что ей самой не повредит поесть шоколада. В ответ мисс Россбейн написала, что некоторые находят ее весьма соблазнительной, и, более того, когда-то она была замужем, а это больше, чем она может доверить некоторым людям. Нэйт Линден объявил, что скоро из Чикаго должны передать огромное количество гигабайт, и он лично берется переслать их все в компанию «Сперри». Некоторые коллеги всерьез заинтересовались предложением Линдена. Том Мак-Гиннесс, сидевший в это время в Париже, но регулярно следивший за электронной почтой, написал, что сотрудники «Плимута» слишком близко к сердцу приняли эту проблему и чрезмерно на нее реагируют. Он лично знает Бенджамина Ллойда и уверен, что «Сперри» надувает щеки из пустого фанфаронства. Мак-Гиннесс громко извинился за свой поздний завтрак и бесподобный фуа-гра, которым он, разумеется, лакомится исключительно за свой счет. Милт Креймер плаксиво заметил, что затянувшиеся переговоры ставят под угрозу его отпуск, который он планировал провести на Мысе. Конечно, точно ничего нельзя сказать, но он чувствует, что им с Мартой не удастся провести там полную неделю, начиная с 27 июля.

Билл посмотрел на часы и с тревогой отметил, что пошел уже третий час. У него нет времени принимать участие в этой вздорной электронной болтовне, более того, он не успеет даже дочитать свою почту. Черт с ней, дочитает вечером. Он ощутил зверский голод и вспомнил, что не обедал. Билл торопливо позвонил Эми и попросил принести ему сандвич из кафетерия.

Так, теперь это дурацкое послание Фреда Лёзера. Куда оно запропастилось? Билл начал поиски, чувствуя, как его желудок наполняется желчью. Итак, теперь он доподлинно знает, что в их учреждении самый двоедушный человек — это Джордж. И все это время он, Билл, очень настороженно относился к Харву. Каким же он был наивным! Каким талантливым актером оказался президент, прикидываясь простодушным, притворяясь этаким душкой-управляющим со своими неуклюжими электронными посланиями. На самом-то деле они с Харвом самые настоящие заговорщики. Да-да, так оно и есть. Разве Билл не видел своими собственными глазами, как они с Джорджем о чем-то шептались всего лишь час назад? Что им нужно? О чем они пекутся? Они заняты своими связями, вьют гнезда, набивают огромные шкафы дорогими костюмами от Льюиса, ездят на «мерседесах-седан» и покупают загородные виллы на Вайнъярде. Им не нужны прямодушные переговоры и старомодная честность. Биллу надо как можно скорее понять, кто его истинные враги. Действительно, это невинное послание Харва относительно Бенджамина Ллойда на самом деле может оказаться подлым трюком. Несомненно, они рассчитали, что Билл, перегруженный своими назначенными встречами, проигнорирует задание, а они в понедельник зароют его в землю и поручат это дело Дайане, Нэйту или Сидни. Но он умнее их всех, вместе взятых. Он добудет множество гигабайт информации о связях Бенджамина Ллойда с американскими фармацевтическими компаниями. Да, он начнет заниматься этим проектом прямо сейчас. Билл начал печатать. Сколько драгоценного времени потрачено впустую. Он решил начать поиски под тремя рубриками, каждую из которых поместил в отдельных строках под ключевыми словами: Фармация, Бенджамин Ллойд, Многонациональные корпорации. Пусть другие младшие партнеры завидуют и утирают слезы. Но… Билл был до глубины души потрясен тем, как медленно он набирает текст. Онемевшие пальцы нажимали по две клавиши вместе, что приводило к появлению множества досадных ошибок. Быстрее, быстрее. «Нажимай по одной клавише, по одной». Разум был стиснут так же, как пальцы, он потерял способность думать. Он не мог больше думать. Билл встал и, открыв дверь, выглянул в коридор. По нему, едва не столкнувшись с Милтом Креймером, галопом пробежала Долорес, неся в руках кипу факсов. Солнечные лучи вливались в огромные, от пола до потолка, окна, окружавшие двенадцать фешенебельных кабинетов «Плимута». Из этих окон, с высоты птичьего полета, открывался умопомрачительный вид на город.

Откуда ни возьмись появилась Эми, светловолосая молодая женщина в помятом оранжевом платье. Осторожно, стараясь не сдвинуть с места стопки бумаг, она поставила на край стола сандвич с обжаренной соленой говядиной и зеленью, картофельные чипсы и пакет ледяного чая. Боже мой, подумал Билл, поняв, что обречен печатать одним пальцем. Он оторвал рукой половину сандвича и сразу откусил кусок побольше, продолжая нажимать клавиши указательным пальцем правой руки. Не успев прожевать кусок, он засунул в рот остаток сандвича, немного пожевал и проглотил. Хлеб, мясо и зелень провалились в глотку и застряли в пищеводе, отказываясь двигаться дальше. Билл отхлебнул чаю. Желудок вспыхнул огнем. Интересно, который теперь час? Продолжая медленно, как во сне, набирать «Б-е-н-д-ж-а-м-и-н», Билл ухватил пригоршню чипсов и сунул их в рот. За чипсами последовала вторая половина сандвича, слишком густо сдобренная горчицей. Во рту стало нестерпимо тесно. Почти не жуя, он сделал глотательное движение. Пища снова застряла, и Билл снова проглотил, испытывая боль. Желудок, протестуя, бурлил и рокотал. Билла бросило в жар. Ну почему, почему он не может печатать быстрее? Забыв о потных подмышках, Билл сбросил пиджак. Один палец, один жалкий правый указательный палец одиноко парил над клавиатурой. Л-л-о-й-д. Левой рукой он выбрал из пакета остатки чипсов, сунул их в рот, отпил чай и сделал натужный глоток. Теперь загорелось в груди. Наконец он заполнил поисковую часть, затратив на это в три раза больше времени, чем положено, и в это время раздался писк селектора.

— Вас хочет видеть Фред Лёзер, вице-президент «Тотально эффективного менеджмента».

— Что? — спросил пораженный Билл и взглянул на часы. Четырнадцать тридцать.

Через несколько секунд открылась дверь и на пороге появился мистер Лёзер. Он оказался низкорослым, похожим на козла мужчиной в синем в тонкую белую полоску костюме со значком, украшенным буквами фи, бета и каппа.

— Добрый день, мистер Чалмерс, — произнес мужчина, удовлетворенно сложив на груди толстые, похожие на обрубки руки. — Уверен, что вы чрезвычайно заняты. — Он скользнул взглядом по письменному столу Билла. — Да, тепло. Не так-то уж мы избалованы летней жарой в нашем Бостоне. — Он рассмеялся. — Наша первая встреча займет не более получаса.

Первая встреча, мысленно простонал Билл. Значит, предполагается, что будут и следующие. Честно сказать, у него не было ни малейшего желания вообще встречаться с мистером Лёзером, и Билл согласился на эту встречу только потому, что на этом настаивал Харви Штумм. У самого Билла работы и так хватало.

— Вы, должно быть, уже знаете о нашем совместном проекте со Станфордским университетом, — проговорил Лёзер, пряча улыбку под жесткой жидковатой бородкой. Он продолжал говорить, упоминая средства массовой информации, рекламировавшие проект, общенациональный резонанс и биографические данные исполнителей проекта из ТЭМ.

Билл кивал, делая важный вид и стараясь показать, что внимательно прочитал и усвоил сообщение, затерявшееся среди бумаг на письменном столе. Выражение скуки и нетерпения на лице Билла, усиленное отсутствием заинтересованных вопросов с его стороны, наверное, не ускользнуло бы от внимания собеседника, если бы он не начал рыться в своем портфеле, доставая оттуда доклады и документы. Лёзер разложил бумаги на столе Билла и принялся объяснять колонки цифр и графики, иллюстрировавшие повышение производительности. Наконец он сделал паузу и показал Биллу последний набор графиков, который он держал про запас, как козырную карту.

— И наконец, — произнес Лёзер, прикрывая рукой заветный лист бумаги, — я сейчас покажу вам консолидированный индекс тотальной эффективности Станфорда, который мы пока еще не публиковали. Восемнадцать месяцев назад КИТЭ Станфорда был ниже 0,42. Теперь же он увеличился до 0,67.

Он помолчал, давая собеседнику полностью осознать значимость этой цифры. Потом Лёзер напомнил Биллу, что ТЭМ способен сделать для «Плимут лимитед» то же самое, что он сделал для великого Станфордского университета, не забыв вскользь упомянуть о том, что уже вел переговоры с «Коммонуэлс энтерпрайзес», компанией, расположенной несколькими этажами ниже в этом же здании. Закончив, Лёзер сложил на груди руки и стал ждать ответа Билла.

Надо сказать, что начало разговора он слушал с неподдельным вниманием, поскольку перспектива повышения тотальной эффективности работы «Плимута», а значит, и его, Билла, эффективности, была не лишена привлекательности. Но внимание быстро иссякло. Вскоре Билл лишь механически кивал головой, снова начав волноваться по поводу природы онемения рук и возмущаться отвратительными махинациями руководства. Погрузившись в свои переживания, он забыл выразить даже мимолетный интерес, так что в конце беседы, сгорбившись за столом, почти уснул, с идиотским видом уставившись на монограмму «ФЛ», которая красовалась на портфеле Фреда Лёзера.

Когда специалист по эффективности замолчал, наступившая тишина пробудила Билла от спячки и он резко поднял голову. Он сделал серьезный вид, кивнул, не понимая, чего, собственно говоря, ждет от него собеседник. Каким-то образом надо попытаться с честью выйти из этого положения, потому что все, о чем было здесь сказано, придется доложить Штумму. Билл посмотрел на часы. Четырнадцать пятьдесят семь. Он снова кивнул и выжидательно посмотрел на Лёзера. Потом, после некоторого размышления, ткнул пальцем в один из графиков и нахмурился. Лёзер подпрыгнул на стуле и внимательно просмотрел вызвавший сомнение Билла пункт. Теребя бородку, Лёзер начал говорить о допущениях, сделанных при составлении графика, об идеализации и аппроксимации, которые и могли послужить причиной возможной погрешности. Потом он вернулся к общим принципам «Тотально эффективного менеджмента».

— Мне надо подумать… — сказал Билл, и это были первые слова, произнесенные им во время всей встречи. Он отошел к своему столу. Лёзер посмотрел на часы. Было ровно три. Выразив надежду на продолжение плодотворного сотрудничества, он собрал свои бумаги и вышел из кабинета.

Облегченно вздохнув, Билл сел за компьютер и вышел в Сеть. На экране появились результаты поиска от ИнфоАгента: 30 194 отдельных списка для многонациональных корпораций, 8758 списков для фармацевтических фирм и 3785 списков для Бенджамина Ллойда. Курсор безмолвно мигал, ожидая, какой из 42 737 сетевых сайтов выберет Билл. Но сейчас у Билла не было на это времени, и он снова начал просматривать почту. Надо было прочесть около дюжины сообщений, это все, что он мог делать в своем теперешнем состоянии. Эми передала ему два телефонных звонка. «Пусть подождут», — раздраженно сказал Билл секретарю. Испытывая боль от своей медлительности, он начал набирать сообщение Джасперу Ольсвангеру. «ТенекоЧикагоКорп». Билл никак не мог сосредоточиться. Люди что-то кричали. В коридоре раздавался топот. Что? Неужели уже три часа? В это время все сотрудники «Плимута» бросают рабочие места, плюют на компьютеры и все вместе направляются в оздоровительный клуб, чтобы посвятить несколько минут физическим упражнениям и релаксации. Кто-то постучал в дверь его кабинета. Он не ответил. Стук повторился.

— Да, да, да, — крикнул Билл. Он встал и в сердцах пнул компьютерный столик.

В клубе, расположенном на верхнем этаже «Марблуорт-Билдинг», из подвешенных к потолку динамиков гремела рок-музыка. Два десятка сотрудников разных фирм уже влезли на тренажеры, являя собой довольно жалкое зрелище. Несколько человек потягивали белковую смесь, пока им делали десятиминутный бодрящий массаж. Один мужчина, беспокойно покачиваясь из стороны в сторону, пытался медитировать на светло-зеленых подушках, практикуя дзен. Билл ненавидел клуб всеми фибрами своей души. Не переодевшись, он встал на лестничный тренажер «Стейрмастер», включил черепашью скорость и начал докучное восхождение. Из раздевалки вышел Дэвид Гамильтон, одетый в черные спортивные трусы «Умбро», белую футболку и кроссовки «Рибок». Объявив во всеуслышание, что он готов пробежать две мили, потратив по восемь минут сорок пять секунд на милю, Дэвид торопливо подошел к одной из беговых дорожек, включил нужную скорость, наклон и начал свой забег. Его качающаяся фигура отражалась в двух параллельных зеркалах, порождая бесчисленное множество силуэтов, каждый из которых был более размыт, чем предыдущий. Джордж Митракис красовался в гладком, облегающем тело беговом костюме из черного нейлона с красными полосами. Митракис предпочитал велотренажер. Усевшись в седло, он показал всем сложенные буквой V указательный и средний пальцы, сунул в уши головные телефоны и нажал на педали. Все другие сотрудники переоделись в спортивные трико, шорты, футболки, свитера, кроссовки и теннисные туфли. Дайана Россбейн вышла из женской раздевалки в мешковатом тренировочном костюме, быстро скользнула по полу и скрылась за скрипучим тренажером для брюшного пресса.

Вскоре в воздухе повис запах честно и с пользой отработанного пота. Сотрудники буквально лопались от самодовольства. Нэйт Линден, в три погибели согнувшийся на велотренажере, сразу же открыл мобильный телефон и, держа его одной рукой, позвонил в Чикаго, в «Клемонс Мэньюфэкчуринг Труп», не забывая одновременно нажимать на педали. Сотрудники прислушались. Нажав кнопку отбоя, мистер Линден сразу же позвонил своей секретарше, шепча ей указания — некоторые слова звучали громче остальных, усиленные каждым нажатием на педали. Слышалось только: «тридцать пять минут», «шестьдесят пять тысяч», «завтра в девять пятнадцать». Мистер Линден, начав за здравие, явно не рассчитал своих сил, движения его ослабли, а молодецкий голос превратился в жалкое всхлипывание. Нэйт проявил излишнюю бесшабашность, поставив время упражнения на семнадцать минут.

— Они думают только о деньгах, — прошептал Чарлз Рэйвенскрофт из «Рэйвенскрофт Интернешнл» с восемнадцатого этажа Беатрис Дено, вице-президенту «Нью Инглэнд Кемикл» с тридцать второго. Эти двое бежали трусцой по обе стороны от Билла.

— Да, никогда не видела ничего подобного, — согласно кивнула мисс Дено, отпила глоток родниковой воды из бутылки и бросила презрительный взгляд на мистера Линдена. — Я слышала, что они дважды в день убираются в своих кабинетах, — продолжала мисс Дено.

— Что? — воскликнул мистер Рэйвенскрофт и негодующе посмотрел на Билла. — Я вам не верю.

— В своем учреждении я бы за это убивала, — прошептала мисс Дено. — Вы не представляете, какие неряхи мои люди. Дай им волю, и они начнут мочиться в коридорах.

Конец разговора Билл не услышал, как, впрочем, и сами собеседники. Кто-то прибавил громкость в подвешенном к потолку телевизоре.

— Как продвигаются дела с «Гэффи»? — крикнул Митракис Лайзе Теру, которая яростно упражняла бедра на «Стейр-мастере».

— Нам требуются дополнительные данные по «Дигителю», — прокричала в ответ мисс Теру, явно не расслышав, что спросил босс.

— Билл, — не унимался Митракис, — какое же это было испытание для тебя. Подумать только, быть ограбленным! Слава богу, что с тобой все в порядке. Мы страшно за тебя переживали.

Билл посмотрел на Джорджа Митракиса и заставил себя улыбнуться. Что Митракис в действительности хотел ему сказать? Не следит ли шеф за ним краем глаза?

— Можешь несколько дней не особенно напрягаться, — продолжал Митракис. — Я кроме шуток.

— Согласна, — пропыхтела мисс Теру, стараясь шагать в такт с натужными механическими стонами очистителя воздуха. По лицу, смывая косметику, тек обильный пот. Зазвонил мобильный телефон мисс Теру. — Алло, Мартин, — прохрипела она, — ты очень вовремя мне позвонил. Кто дал тебе мой номер? — Она прислушалась, лоб пересекла озабоченная морщина. — Завтра? Ты хочешь получить это завтра? Я рассчитывала на понедельник. В какое время завтра? Не темни, Мартин. Я не собираюсь этого делать, если нет хотя бы малейшей необходимости. Ты действительно хочешь получить это к половине третьего завтра? Ладно. Да, хорошо. Да. Уверена. Все.

Она сразу позвонила секретарше.

— Четыре-десять, — сказала мисс Теру. — Подготовьте папку Дюбонне. Да, так подойдет.

Посмотрев на Митракиса, она изобразила на лице вымученную улыбку.

— Гэффи наконец подавился, — крикнула она. — Этот хорек Гэффи.

— Совершенно справедливо, — задыхаясь, произнес Дэвид Гамильтон, пробежавший полмили из положенных двух. Он ссутулился, обмяк, а лицо его побагровело и опухло. — Нам надо прекратить все дела с Гэффи. — Он помолчал, сделал большой глоток из бутылки и испустил громкий стон. — Этот резиновый ежик годится только на то, чтобы доставлять нам головную боль. Они сидят на своем капитале, как собаки на сене. И нам приходится иметь с ними дело. Пора выбираться из этой помойки.

— Это Том завлек нас в помойку, — раздался голос из-за тренажера для брюшного пресса. — Он тоже разделял их так называемые стратегические планы.

— Замолкни, Дайана! — закричал Дэвид Гамильтон. — Мы знаем, где ты.

— Сам замолкни, — отпарировала мисс Россбейн.

— Хватит болтать, — проговорил Милт Креймер с массажного столика, на котором его с кислым видом мял какой-то массажист. — Я устал вас слушать. Мне надо расслабиться.

В руке Гамильтона зазвонил телефон.

— В шесть тридцать, — задыхаясь, проговорил в трубку Дэвид. — Поверь мне, я напишу изложение… Да, в семь тридцать. Кэрри знает, что я ни за что не забуду о ее изложении.

Он посмотрел на цифровой дисплей и понял, что скорость его бега упала до девяти минут на милю.

— Я понимаю, что у тебя нет времени… Я поем в шесть сорок пять.

Шаг замедлился еще больше, до девяти с половиной минут на милю. Гамильтон пыхтел, как паровоз.

— Я помню про зеленое пальто, — сказал он, хватая ртом воздух. — Пожалуйста, не заводи разговор про зеленое пальто. Просто купи его. Как твои дела?.. Я тебя люблю и целую.

Сегодня Билл впервые понял, что Гамильтон даже с семьей общается в напыщенном британском стиле. Все люди говорят напыщенно и фальшиво. Он устал от разговоров, захотелось вернуться в кабинет. Голова раскалывалась от боли. Который теперь час? Можно ли бросить это бессмысленное топтание, не показавшись полным нытиком? Рубашка болталась на Билле при каждом движении, словно кричащий о капитуляции белый флаг.

В четыре часа Билл вернулся к столу, мучаясь от стучавшей в виски боли. На экране, как гнилушки, светились сообщения. Он принялся старательно набирать ответ Джасперу Ольсвангеру. Мысли блуждали. Может, попытаться сменить лечащего врача? Это займет несколько недель. Но с этим трусом Петровым можно потерять несколько месяцев. Тронув усы, Билл позвонил в свою медицинскую страховую компанию, «Коммонуэлс Хелс». «Добро пожаловать в автоматизированный информационный центр „Коммонуэлс Хелс“. Наша задача как можно лучше и быстрее помогать вам. Если у вас телефон с тональным набором, нажмите 1… Спасибо. Введите номер своего группового полиса, потом введите код ключа и ваш персональный идентификационный номер». Билл извлек из бумажника карточку медицинского страхования и набрал нужные цифры. Вздохнув, он принялся ждать. «Если у вас возникла неотложная медицинская проблема, но вы не можете найти своего врача первичной помощи, нажмите 1, если у вас есть вопросы относительно плана „Коммонуэлс“ по здоровому образу жизни, нажмите 2, если у вас есть вопросы о получении льгот, нажмите 3, если вы хотите изменить свой статус или статус своих иждивенцев, нажмите 4, если вы хотите сменить врача первичной помощи для себя и для своих иждивенцев, нажмите 5, если вы хотите получить информацию о перечне услуг, нажмите 6, если вы хотите узнать, как изменить перечень или прекратить действие договора страхования, нажмите 7, если вы хотите узнать о порядке выплат страховых премий, нажмите 8». Билл нажал 5. «Вы выразили желание сменить своего врача первичной помощи или врача первичной помощи для своих иждивенцев. Если это не так, то немедленно нажмите 1, чтобы вернуться в главное меню… Если вы хотите сменить своего врача первичной помощи, нажмите 2, если вы хотите сменить врача первичной помощи для своих иждивенцев, нажмите 3… Если вы знаете код „Коммонуэлс“ для своего врача, нажмите 1; если код вам неизвестен, нажмите 2… Пользуясь тональным набором, введите фамилию вашего врача первичной помощи, потом наберите код ключа… Имя вашего врача не фигурирует в списках врачей, членов „Коммонуэлс“. Мы возвращаем вас в главное меню».

— Проклятие, — выругался Билл. Он случайно нажал не ту кнопку. — Я не хочу возвращаться в главное меню.

«Если у вас возникла неотложная медицинская проблема, но вы не можете найти своего врача первичной помощи, нажмите 1, если у вас есть вопросы относительно плана „Коммонуэлс“ по здоровому образу жизни, нажмите 2, если у вас есть вопросы о получении льгот, нажмите 3, если вы хотите изменить свой статус или статус своих иждивенцев, нажмите 4, если вы хотите сменить врача первичной помощи для себя и для своих иждивенцев, нажмите 5…»

Билл со стоном откинулся на спинку стула и стал бездумно нажимать кнопки. Он посмотрел на часы. Драгоценное время утекало, как вода сквозь пальцы. Ну наконец-то!

«Вы указали, что ваш врач первичной помощи — доктор Арманд Петров, кабинет 403 поликлинического корпуса Массачусетской генеральной больницы. Если это неверно, то немедленно нажмите 1, чтобы вернуться в главное меню… Нажмите 2, чтобы ознакомиться со списком других врачей первичной помощи в вашем районе, нажмите 3 для получения информации из бюллетеня смены врачей первичной помощи».

Билл нажал 3 и стал ждать.

«В связи с работами по улучшению работы системы данная информация в настоящий момент недоступна. Мы возвращаем вас в главное меню».

Билл с треском захлопнул телефон. Было шестнадцать двадцать три.

Без всякой определенной цели он встал из-за стола и открыл дверь. В коридоре было пусто. В окно холла было заметно, что море принесло в город влажность. Нет, тумана не было, но можно было явственно разглядеть повисшую в воздухе прозрачную сырость. Здания потеряли четкие контуры, их силуэты дрожали. Пролетавший самолет казался прикрытым марлевой занавеской. Вот и он исчез в дымке. Билл вернулся в кабинет, сел за стол и без всякого интереса уставился на экран компьютера. Одну стопу начало колоть, словно булавками. Посидев несколько секунд, Билл снова встал и, подойдя к окну холла, стал смотреть на море. Вот к пристани, неслышно скользя по воде, причалила красная баржа. Выступ берега растворился в воде и дымке. А дальше к востоку, за гаванью, виднелся парящий над горизонтом, горящий и светящийся океан.