Диагноз

«СПЕРРИ»

Эми, секретарь «Плимута», буквально сбилась с ног, потеряв всякое представление о реальности. Едва она успевала встретить одного визитера на площадке сорок первого этажа и спецлифтом поднять его на сорок второй, как снова загоралась красная лампочка, и Эми бежала встречать следующего гостя. Британский акцент и чопорность прибывающих бизнесменов пугали ее настолько, что она избегала встречаться с ними взглядом и молчала, хотя с мистером Энди Коллингборном, субъектом с красными глазами и нетвердой походкой, она была весьма приветлива и даже поболтала, провожая до секретариата.

Там гостей ожидали Дэвид Гамильтон и Лайза Теру. Они выходили навстречу каждому прибывшему из Лондона партнеру, шутили, лучезарно улыбались и предлагали всем гостям подойти к исполинским окнам холла и полюбоваться панорамой Бостона. Поток людей лился по коридорам мимо секретариата и устремлялся в конференц-зал, где шли последние приготовления к взаимным представлениям.

— Доброе утро, Бертрам… если, конечно, вы позволите так себя называть, — обратился Дэвид к Бертраму Ланкастеру, долговязому, важного вида мужчине с высоким лбом и гигантской челюстью. — Как вам спалось? «Времена года» — лучшее, что у нас есть, хотя сам я ни разу там не останавливался. Никогда не мог себе этого позволить. — Он нервно рассмеялся.

— Вот как, — рассеянно отозвался мистер Ланкастер. Стоя на ковровой дорожке у входа в «Плимут», он нетерпеливо постукивал кончиком зонта по двери лифта. Нэйт Линден тем временем повел его помощника по ярко освещенному коридору в конференц-зал.

— Боже, Дэвид, не приставай к уставшему человеку со своими вопросами, — сказала Лайза. — Лучше предложи ему кофе. Бьюсь об заклад, что вам просто необходимо выпить кофе, мистер Ланкастер, не так ли? У нас есть слегка обжаренный светлый кофе и темный колумбийский. — Она улыбнулась вице-президенту «Сперри», который окинул женщину быстрым взглядом и кивнул, словно одобрив ее двубортный жакет с пуговицами из слоновой кости.

— Кофе — это идея, мисс Теру, — благосклонно произнес он. — Да, я с удовольствием выпью кофе.

Он посмотрел на часы.

— Где мистер Чалмерс? Он здесь? — прошептал мистер Бенджамин Ллойд, которого сразу по прибытии усадили на софу в стиле «Королевы Анны». Мистер Ллойд, старейший из приехавших членов делегации «Сперри», был угловат и сутул, но на его некрасивом лице выделялись живые, колючие, как иглы, глаза.

— Да, я здесь. — Билл, вымученно улыбаясь, нерешительно приблизился к софе. Он очень боялся встречи с Бенджамином Ллойдом и страстно желал только одного — отсидеться в своем офисе до конца торжественной церемонии.

— Так вот вы какой, — произнес мистер Ллойд. Он встал с дивана и заковылял навстречу Биллу. — Вы — точная копия своей фотографии на страничке «Плимута» в Сети.

— Благодарю вас, — машинально произнес Билл и тотчас пожалел о своем идиотском ответе. Это был отнюдь не комплимент, так как на цифровой фотографии Чалмерс выглядел уставшим и пожилым — лет на десять старше, чем на самом деле.

Мистер Ллойд приблизился к Биллу и тихо, но вполне дружелюбно поинтересовался:

— Не вы ли тот молодой человек, который так тщательно собирал мое досье?

Билл съежился. Очевидно, недостаточно того, что он находится на мушке у руководства собственной фирмы. Теперь ему не доверяют и за ним следят новые партнеры «Плимута». Не зная, что ответить, он задумался, глупо отвернувшись к окну.

— Я хотел сделать вам комплимент, — сказал Ллойд, глядя на Билла своими ясными глазами. — Это было…

Он не успел договорить, так как в этот момент перед секретариатом появился возбужденный Джордж Митракис с какими-то графиками и цветными фломастерами в руках.

— Кто у нас отвечает за факс? — заорал президент «Плимута». Опомнившись, он смущенно замолчал и поспешил в комнату связи, где оставленный без присмотра аппарат выплевывал на пол листок за листком. Бедняжка Лесли, плача, последовала за боссом и прикрыла за собой дверь. Через несколько минут Митракис, растерянный и озабоченный, вновь появился у стола секретарей. Билл никогда не видел шефа настолько выбитым из колеи.

— «Времена года» — великолепный отель, — вдруг ни с того ни с сего пробасил Энди Коллингборн. Потирая левый глаз кулаком, он, шатаясь, отошел от окна. — Он очень похож на лондонский «Савой». Я счастлив, как последний дурак.

Он начал рассказывать Биллу какую-то историю про свою машину, о том, что у нее застучал клапан, а потом, без всякого перехода, вдруг сказал:

— Интересно, мистер Чалмерс, нельзя ли мне снять номер с видом на парк? Вы занимаетесь такими вещами или мне следует обратиться к кому-нибудь другому?

Билл воззрился на мистера Коллингборна, не понимая, о чем тот говорит.

— Одна маленькая деталь, — сказал мистер Ллойд, бросив на Энди Коллингборна испепеляющий взгляд. — С Энди вполне достаточно того, что есть.

Мистер Коллингборн посмотрел на мистера Ллойда, потом на мистера Ланкастера, который, сидя на софе стиля «Королевы Анны» безмятежно ел датский кекс. Энди скуксился, как обиженный ребенок.

— Мистер Чалмерс, — произнес он, едва не плача и снова потирая глаз кулаком, — прошу вас, оставьте все как есть.

— Буду очень рад оказать вам эту услугу, — отозвался Билл, глядя при этом на мистера Ллойда. Мысленно он решил поговорить об этом деле с Лесли, но потом понял, что понятия не имеет, сколько времени пробудут здесь гости из «Сперри». С младшими партнерами обращаются как с секретарями и никогда не сообщают им таких вещей. Биллу снова захотелось оказаться в своем офисе за закрытой дверью.

— Прошу вас, мистер Чалмерс, не надо, — жалобно говорил тем временем мистер Коллингборн. — Я был просто не в себе. Я же не турист, как вам, может быть, показалось, и, видимо, съел что-то не то в одном из маленьких ресторанчиков возле отеля. Этот ресторан показался мне таким безобидным. Нет, мне не следовало туда ходить. Я точно съел что-то не то. Но официантка была так любезна. — Он отвернулся от Чалмерса и снова отошел к окну.

— Девять часов, — объявил Дэвид Гамильтон.

— Я и сам уже это заметил, — сказал Ланкастер и поднялся с дивана.

Позже, после отъезда людей из группы «Сперри», когда Билл сидел в своем офисе за компьютером, ему позвонила Эми. Мистер Митракис хочет срочно видеть мистера Чалмерса. Что-то пробормотав в трубку, Билл взглянул на часы. Было двенадцать семнадцать. Минута за минутой, весь истекший час сыпался на экран монитора бесчисленными словами и цифрами. Билл вздохнул, закрыл файл, нажал кнопку защиты экрана, несколько секунд последил глазами за рыбками, плывущими по виртуальному пруду, и, выйдя из офиса, тяжелой, шаркающей походкой направился к кабинету президента. Билл был пьян от усталости, его шатало от стены к стене, а августовское солнце, бившее сквозь бесконечные стекла громадных окон, нещадно резало глаза. Мимо, как бестелесный силуэт, промелькнула Лесли с кипой бумаг, которые надо было отсканировать до обеда.

Открыв дверь президентского кабинета, Билл сразу почувствовал напряжение, висевшее в воздухе. На краешке обтянутого белым полотном дивана сидел незнакомый мужчина. Одетый в мятую безрукавку президент, облокотившись на письменный стол красного дерева, упорно смотрел себе под ноги, словно пытаясь найти на полу давно потерянную вещь.

— Билл. — Митракис поднял голову и вяло улыбнулся. Он встал, огромный в своей белой рубашке. Его лицо то ярко освещалось отблесками, отраженными от лопастей серебристого вентилятора, вращавшегося над головой, то вновь покрывалось тенью. — Прошу.

Он знаком предложил Биллу войти.

Незнакомец встал с дивана.

— Билл, — продолжал Митракис, — это Фрэнсис Шерер из фирмы «Дорган и другие». Он один из юристов «Плимута».

Мистер Шерер неподвижно стоял возле дивана, держа в руке записную книжку, сшитую спиральной металлической проволокой. Это был крупный, как Митракис, мужчина с копной каштановых волос. В глазах, прикрытых тяжелыми, припухшими веками, застыла печаль. Шерер кивнул Биллу и протянул ему руку.

— Садитесь, Билл, садитесь. — Митракис тяжело опустился на стул возле письменного стола.

Мистер Шерер тоже сел, положил на записную книжку серебряную ручку и задумчиво почесал толстую шею.

— Билл, — заговорил президент и вздохнул. — Боюсь, что нам придется отпустить вас.

Мистер Шерер взялся за свою серебряную ручку. Внутренняя дверь за диваном, ведущая в конференц-зал, была полуоткрыта. На столе стоял оставленный после презентации проектор слайдов — металлический ящик, блестевший в полутьме зала.

— Мне очень больно об этом говорить. — Митракис беспомощно улыбнулся и замолчал, словно ожидая, что скажут другие. — Я очень привязан к вам, Билл, — продолжил Митракис и перевел взгляд на стеклянное пресс-папье. — Вы были очень ценным сотрудником «Плимута» в течение восьми, нет, уже девяти лет… Но в последние пару месяцев вы перестали справляться с делами, особенно после ограбления. — Он сделал паузу и посмотрел вверх. — Как это было ужасно, мы очень за вас переживали! — Он горестно покачал головой.

Мистер Шерер кашлянул. Митракис несколько раз провел рукой по лицу, которое от волнения покрылось красными пятнами.

— Билл, мы не можем держать на работе всех младших партнеров. Вы это знаете. Мы всем говорим об этом. «Плимут» просто не может позволить себе такой роскоши. Мы не могли держать на работе Элен. Два года назад уволился Марк. Есть вынуждающие обстоятельства…

Он поднял голову и с несчастным видом оглянулся на мистера Шерера, потом снова посмотрел на пресс-папье, взял его в руки и принялся вертеть в ладонях.

— Вы же знаете, что очень отстали в работе. Вы же знаете об этом, не так ли? — Он помолчал, продолжая вертеть в руках пресс-папье. — Отношения с «Транскомом». «Диджител» жалуется, что вы трижды, в разное время, присылали им неполную информацию. «Гановер-Брайс-Груп» уже списала на нас свои убытки за третий квартал. Билл, что происходит? Я не понимаю. Это действительно было ограбление? Скажите мне.

Он посмотрел на Билла, ожидая объяснений. В наступившей тишине было слышно, как работает вентилятор проектора слайдов.

Митракис довольно долго молчал, потом снова потер ладонями свое покрытое пятнами лицо.

— Все это подтверждено документально, — проговорил он так тихо, что мистер Шерер перестал писать и приложил к уху ладонь. Митракис повторил сказанное почти так же тихо и указал на папку, лежавшую рядом с клавиатурой его компьютера. Он снова посмотрел на Билла и умоляющим взглядом предложил ему хоть что-то ответить. Не дождавшись, дважды стукнул кулаком по столу. — Ах, черт, черт, мне действительно жаль вас терять, Билл. Очень жаль.

— Мы все очень сожалеем об этом, — сказал и мистер Шерер.

Митракис встал и тяжелыми шагами прошелся по синему восточному ковру. Отойдя в противоположный конец кабинета, он сунул руки в карманы и принялся пристально рассматривать какую-то заключенную в рамку грамоту, висевшую на стене. В соседней комнате, у секретаря, зазвонил телефон. Сохраняя на лице мрачное выражение, президент вернулся к столу и взял в руки большой коричневый конверт.

— Здесь полное описание выходного пособия. Деньги, медицинская страховка за шесть месяцев и другие вещи. Мы полагаем, что это достаточно щедро, и я тоже так полагаю. — Он вздохнул. — Прочтите эти документы…

Губы президента продолжали шевелиться, но Билл перестал слышать слова. Кабинет погрузился в непроницаемую тишину, поглотившую все звуки.