Дикий Космос

Глава 19

Они достигли первого участка труднопроходимого леса в конце дня. Кривые ветви переплетались над головой, затеняя угасающий солнечный свет. Хрупкие опавшие листья покрывали неровную землю, шелестя у них под ногами. В воздухе стоял запах древности и смерти. Ни птиц в кривоватых деревьях, ни вообще малейших признаков жизни.

Потный и усталый, Бэйл посмотрел на Оби-Вана. «Может сделаем привал на минутку?»

Это были первые слова, произнесенные им после их спора из-за огнежуков. Его голос звучал скрипуче. Он хотел воды, отчаянно, но им следовало сохранить свои запасы. Ничто здесь не указывало на то, что в ближайшее время им предстоит столкнуться с рекой, ручьем или даже озером. И если они прикончат воду прежде, чем найдут путь домой... что ж... об этом лучше не думать. Смерть от жажды была неприятным способом, чтобы погибнуть.

Замедлив немного свой шаг, Оби-Ван взглянул сквозь коричневатую, ажурную листву. Испятнанный светом и тенью он казался истощенным. Поддерживая собственное молчание, он боролся с ситхами с каждым сделанным им шагом. И это было только первый день...

«Мы должны продолжать идти,» — сказал он. Его голос тоже казался скрипучим. «По крайней мере, до заката.»

«Почему?» — требовательно спросил Бэйл. Неожиданно упрямый. Обиженный. Для вас это в порядке вещей, Кеноби. Но я не джедай. Я всего лишь человек. «Привал на несколько минут. Чем это может повредить? Нет смысла убивать себя, чтобы попасть туда, Оби-Ван. Мы даже не остановились, чтобы поесть.» Вместо этого они разделили пищевые рационы на ходу; он все еще боролся с несварением желудка. «Я говорю, что нам стоит воспользоваться моментом, чтобы отдышаться.»

Оби-Ван бросил на него нетерпеливый взгляд. Затем кивнул. «Ну ладно.»

Иссушенный лесной покров был крест-накрест завален мертвыми, упавшими стволами деревьев. Давясь стоном облегчения, Бэйл стянул с плеч свой рюкзак и уселся. Он был здоровым человеком, упражнялся каждый день, но ходьба час за часом сделала свое дело. У него болели плечи, шея и ноги. Он чувствовал, как ломит поясницу. Его ноги покрылись волдырями и горели; его модные полуботинки не были предназначены для долгих пеших прогулок. Саднили мелкие порезы и ожоги, полученные им во время перестрелки на космической станции. А губа, по которой Оби-Ван его ударил, вновь распухла и пульсирующе ныла, подобно зубной боли. Он не принимал болеутоляющее, желая приберечь аптечку с лекарствами на случай более серьезных неприятностей.

Нагибаясь к рюкзаку, намеренный разложить его содержимое так, чтобы предохранить себя в дальнейшем от болей в спине, он снова посмотрел на Оби-Вана. Джедай все еще стоял, по прежнему с рюкзаком на спине. Словно простая остановка мгновенно истощила все его силы.

«Эй», — окликнул он. «Вы в порядке?»

Оби-Ван кивнул.

«Тогда садитесь. Снимите этот ваш мешок хотя бы на некоторое время. Вы нуждаетесь в отдыхе не меньше, чем я.»

Оби-Ван снова кивнул... но не двинулся с места.

Встревожившись наконец, Бэйл выпрямился. «Оби-Ван? Что случилось?»

В ответ Оби-Вана высвободил плечи из лямок своего рюкзака и дал ему шлепнуться на землю. Он хмурился, его взгляд блуждал. Затем он отцепил свой световой меч и включил клинок.

«Эй!»— Бэйл отскочил назад, не взирая на свои боль и страдания. «Что происходит? Вы чувствуете чье-то присутствие? Мы одни или нет? Оби-Ван!»

Гудение его светового меча звучало громко в жутковатой тишине дремучего леса, его синее лезвие было настолько ярким, что казалось живым в этом мертвом, тихом месте. Оби-Ван прошелся своим напряженным и все так же странно рассеянным взглядом вокруг него. Его тело гудело от напряжения словно почуявшая добычу вуулк-гончая. Тогда его глаза сузились, он поднял голову, а световой меч вскинул в положение готовности.

«Вентресс.»

Встревоженный, Бэйл обернулся, пытаясь проследить направление взгляда Оби-Вана. Его сердце бешено колотилось, топя боль в адреналине. Асажж Вентресс? Здесь? Где же? Эта женщина была смертельно опасна. Крифф, каким же он был глупцом, оставляя свой бластер, чтобы его уничтожило вместе с космической станцией Алинты.

«Оби-Ван, я ее не вижу,» — шепнул он, шагнув вбок, чтобы занять жалкое укрытие позади чахлого, изогнутого деревца. «Где она? Что я...»

Оби-Ван скакнул вперед, его глаза сверкали с тем же яростным пылом, который зажегся в нем во время сражения на космической станции. Световой меч сверкал, его гудение рассекало тишину. Он начал стремительную атаку - на пустое место. Никакой Асажж Вентресс там не было.

Понимание происходящего с силой толкнуло Бэйла в грудь.

О, боже. Он галлюцинирует.

И внезапно он вовсе перестал чувствовать себя в безопасности.

Прижавшись к стволу дерева, с сердцем колотящемся настолько сильно, что казалось, оно готово было вырваться из груди, он смотрел, как Оби-Ван сражался со своим призрачным противником... и хотя происходящее наполнило его какой-то пугающей жалостью, он не мог наряду с этим не чувствовать изумленного восхищения. То, чему он являлся свидетелем в сражении на космической станции, было ничто, ничто, по сравнению с этим.

Оби-Ван управлялся со своим световым мечом, словно тот был какой-то природной стихией. Так, будто клинок был живым продолжением его самого, неотделимым от его собственной плоти и крови. Глядя на него не заметно было ни малейшего намека на усталость; его энергия казалась неисчерпаемой, когда он прыгал, крутился, кувыркался и вращался. Его световой меч гудел, посылая синие вспышки сквозь полумрак. Почти можно было поверить, что он сражается с реальным, физическим противником: каждый рубящий удар, каждая защита, каждый захват и контр-захват проведенные клинком, казалось, сталкиваются с другим стремительным световым мечом. Его тело реагировало так, словно действительно противостояло серии резких ударов. Каждый мускул в его теле звенел от напряжения, на его суровом лице написана была грозная решимость победить... но, кроме того, задорный блеск в его глазах указывал на то, что хотя его измученный разум считал, что речь идет о жизни и смерти, там присутствовало нечто вроде гордости.

Но как долго это может продолжаться? Бэйл задумался. Восхищение уступало место нарастающему беспокойству, поскольку Оби-Ван не выказывал ни малейшего намерения прекращать поединок. Он не может продолжать его бесконечно. Он уже утомлен, а это выматывает. Он, определенно, свалится замертво. И что тогда? У меня не получится дотащить его до храма ситхов.

Следует ли ему забыть об инструкциях Оби-Вана и попытаться остановить поединок? Попытаться прорваться сквозь наведенную ситхами галлюцинацию и привести джедая в чувство?

Э... нет. Пожалуй, нет. Только не тогда, когда в его руках световой меч.

Хрипло дыша, со взглядом, в котором не осталось ничего, кроме беспощадного, убийственного пыла, Оби-Ван усилил свирепость своего нападения. А теперь - что происходило теперь? Было что-то – какое-то изменение. Сражался ли Кеноби по прежнему с Асажж Вентресс? Пристально глядя, со вновь нарастающим смятением, Бэйл решил, что заметил изменение в направлении внимания Оби-Вана. Странная, неприятная резкая перемена в его лице.

Что-то не так... в смысле, совсем не так. Каким-то образом, что-то изменилось.

А затем джедай пронзил дерево своим световым мечом.

Напуганный, Бэйл подавился криком когда прохладный затхлый воздух, наполнился неприятной вонью жженой и горящей древесины. Поспешно отступил подальше от своего, служившего ему убежищем ствола дерева, поскольку теперь Оби-Ван рубил и кромсал не разбирая всю попадавшуюся под руку лесную зелень. Отсеченные ветви валились на землю, мелкие веточки и листья парили в воздухе, дымка от вонючего, наполненного копотью воздуха становилась плотнее.

Впрочем, не одни лишь ветви деревьев пали жертвой безумия Оби-Вана - целые деревья погибали, разрубленные напополам с ужасающей непринужденностью от единственного удара сверкающего голубого клинка. Быстрее, быстрее и ещё быстрее кружился джедай, разрубая деревья так, будто они были его заклятыми врагами. Так, словно каждое дерево было вооружено и пыталось его убить. Неистовое гудение светового меча почти незаметно было на фоне треска рушащихся на землю стволов. Старые мертвые стволы деревьев падая качались и повисали на своих соседях как пьяницы в самых захудалых районах Корусканта. Листья кружились и вращались в вихре, а новые солнечные лучи проникали сквозь расширяющиеся разрывы в переплетении лесной зелени.

С замиранием сердца Бэйл смотрел, как Оби-Ван расправлялся с лесом.

О нет, о нет. Это выходит из под контроля.

Он не мог долго оставаться в бездействии, хотя даже и не видел никакой логики в действиях Оби-Вана. Словно человек, отбивающий чечетку на краю огнедышащего вулкана, он продолжал двигаться и двигаться, не смея остановиться, пока все вокруг Оби-Вана не оказалось завалено обломками того, что прежде было лесом Зигулы. Дважды разрубленное дерево, падая, чуть не раздавило его. А один раз он растянулся поперек старого мертвого ствола, когда отпрыгивал в сторону от стремительно рушащейся на землю сучковатой кроны живого дерева. Он отделался ушибами, царапинами, пересохшим ртом и легким испугом.

Как мне это прекратить? Я обязан прекратить это. Это безумие. Оби-Ван сошел с ума.

А затем ему пришлось броситься в сторону, когда срубив одним ударом сразу три молодых деревца джедай стремительно развернулся, готовый к новой атаке. Лицо, повернутое к нему казалось почти незнакомым. Искаженное теперь яростью и какой-то пустой и бессмысленной ненавистью. Беззвучно рыча, Оби-Ван снова поднял свой световой меч... и двинулся на него.

Чувствуя от страха пустоту в животе, Бэйл вскинул руки. Отступил на шаг назад, а затем остановился, когда тот ударом повалил очередное дерево и чуть снова не растянулся.

«Оби-Ван! Оби-Ван, это же я. Это Бэйл Органа. Оби-Ван. Мастер Кеноби. Остановитесь.»

Безучастный и равнодушный, Оби-Ван занес свой световой меч и опустил.

Бэйл зажмурил глаза. Брея.

Но затем он не умер.

«Бэйл?» — произнес тихий, неуверенный голос. «Бэйл? Что это я делаю?»

Испытывая головокружение, он заморгал... и увидел перед собой ошарашенное лицо Оби-Вана. Он бросил взгляд боком и вниз на тонкий гудящий луч пульсирующего голубого света, застывший настолько близко от его шеи, что он чувствовал его обжигающий жар.

«Прямо сейчас, Оби-Ван?» — прошептал он. «Прямо сейчас вы опускаете свой световой меч.»

С мягким гудением клинок оружия выключился, и черно-серебристая рукоятка светового меча выскользнула из ослабевших пальцев джедая. С глухим стуком упала на землю.

«Вентресс», — произнес Оби-Ван, в его голосе по прежнему звучали потрясение и замешательство. «Я видел Асажж Вентресс. Я сражался с ней на Тете. И с сепаратистскими силами дроидов. Я дрался с ними на Кристофсисе. И я, думал... я думал...» Медленно, он обвел взглядом вокруг, глядя на поваленные деревья и свежесорванную листву, наглядные подтверждения безумия. Разума, заблудившегося в мире иллюзий. Без предупреждая его ноги подкосились, и он упал. Рухнул на руки и его вырвало доброй половиной того, что он съел несколькими часами ранее.

Бэйл мрачно отвернулся и покопавшись извлек свой рюкзак из-под груды срубленных веток. Достал одну бутылку их драгоценной воды, и, отвинтив крышку, протянул ее джедаю.

«К черту экономию,» — сказал он. «Просто пейте.»

Откинувшись на пятках, Оби-Ван трясущимися руками взял бутылку. Но вместо того, чтобы пить он поднял голову и посмотрел. «Бэйл, простите меня.»

Он пожал плечами. «В этом не было вашей вины.»

«Была,» — прошептал Оби-Ван. «Я утратил концентрацию внимания. Я потерял бдительность.»

Станг. Бэйл присел перед ним. «Оби-Ван, вы утомились. Много часов, без перерыва вы сражались с ситхами. Вы можете сколько угодно быть джедаем, но и у вашей прочности есть пределы. И, в любом случае, вы их победили. Вы не убили меня. Снова. Так что, не они побеждают. Вы. А теперь заканчивайте болтать и пейте.»

Оби-Ван осушил пол бутылки, затем протянул ее обратно. «Мы должны продолжать идти.»

Продолжать идти? После всего этого? Он покачал головой. «Нет. Вам необходимо отдохнуть.»

«Бэйл...» — Глаза Оби-Вана ввалились от усталости и чего-то похуже. «Пока я на этой планете, у меня не будет ни минуты отдыха. Если мы собираемся отыскать способ покинуть ее, мы должны найти его поскорее. Прежде...»

Он мог дальше не продолжать. Бэйл был сам в состоянии закончить предложение. Прежде, чем ваш разум окажется сломлен полностью и ситхи, подобно огнежукам с Таанаба, сожрут вас заживо.

Он вздохнул. «Ладно. Мы продолжим идти.»

«Мой световой меч,» — сказал Оби-Ван. Он поднял его и протянул. На лице у него прорезались упрямые морщины. «Возьмите. Приберегите его для меня.»

Бэйл в молчании уставился на элегантное оружие. Вспомнил его жар, его ужасающую мощь. Ему известно было о джедаях достаточно, чтобы знать, что световой меч являлся для них чем-то очень личным, очень важным, очень ценным.

«Вы уверены?»

Оби-Ван кивнул. «Я чуть вас не убил. Я уверен.»

«Ну ладно,» — повторил он и взял протянутое оружие. Сомкнул на нем свои пальцы, ощущая его вес. Его значение. «Обещаю, я сберегу его.»

«Спасибо», — сказал Оби-Ван. Затем он обвел внимательным взглядом окружающую их картину разоренного, поваленного леса, медленно постигая неистовую резню. Тени сгущались в его глазах. «Теперь давайте идти.»

В то время, как они продвигались дальше, наперегонки с заходящим солнцем, Оби-Ван обрел живительное убежище в тишине. Изо всех сил старался восстановить свою защиту против тьмы, против непрекращающегося, злобного голоса, нашептывающего ему на ухо.

Умри джедай, умри джедай, умри джедай, умри.

Никогда в жизни ему не приходилось чувствовать себя настолько неуравновешенным, настолько неуверенным. Он на самом деле видел Вентресс. А после нее, сепаратистских дроидов. Хуже того, когда он сражался с ними, он использовал темную сторону. Обращался к ней не раздумывая. Осознание этого было наиболее отвратительно. Понимание этого, пришедшее как гром среди ясного неба было именно тем, что заставило его рухнуть на колени содрогаясь от рвотных спазмов.

Это, а также тот факт, что он чуть не обезглавил Бэйла Органу.

Такое не может случиться снова. Я не должен допустить, чтобы это снова произошло. Они могут закрыть светлую сторону намертво от меня, но ситхи никогда не обратят меня во тьму. Им не удастся сделать из меня орудие убийства.

Он бы скорее умер, чем позволил этому произойти.

И, таким образом, он и Алдераанский сенатор медленно прокладывали свой путь сквозь оставшиеся лесные заросли, ту их часть, которую ему не удалось вырубить, в то время как последние капли дневного света покинули небо, а тьма опустила свое покрывало. Отягощенные своими рюкзаками, своими воспоминаниями и своими страхами.

Кропотливо, тщательно, восстанавливал он свою разрушенную психическую защиту. Упрочив укрепления он заколотил это место от ситхов, мучительно сознавая, что является сейчас лишь половиной себя прежнего без помощи своего союзника, светлой стороны Силы. Преследуемый страхом, что его джедайская половина не сможет одержать верх.

Утрата своего светового меча была подобна открытой ране в боку.

Опустилась ночь, и так, словно естественная тьма была неким приглашением, терзающие воспоминания вернулись. Он отклонил настойчивую просьбу Органы остановиться до рассвета. Каким-то образом легче сопротивляться ситхам было пока он двигался. Позволить ему замедлиться, и они навалятся гораздо сильнее. Настолько сильнее, что, казалось, он сломается.

«У нас есть карманные фонари,» — сказал он сенатору. «Мы сможем двигаться немного дольше.»

Бедняга Бэйл. Он был упрямым, неблагоразумным, и до смешного безрассудным, но он не заслуживал этого. И никто не заслуживал.

В конце концов им пришлось остановиться. Но лишь оттого, что его ноги подкосились и не желали помочь ему подняться снова. Поскольку они все еще находились в лесных зарослях, где под рукой была масса легко воспламеняющегося валежника, Бэйл разжег аккуратный, небольшой костер. Они разделили очередные пакеты с пищевыми рационами. Экономно утолили жажду из запасов воды. Закутались в свои теплоизолирующие одеяла и уселись в молчании перед костром.

До восхода солнца было еще далеко.

В конце концов Бэйл уснул, но он не смог. Каждый раз, когда он погружался под грань бодрствования, воспоминания вонзались в него острыми, безжалостными клыками. Бодрствование являлось единственной надеждой на то, чтобы удержать ситхов на расстоянии, тогда, как он мог бы сконцентрироваться на внутренней дисциплине, совершенствованием которой он занимался всю жизнь.

Но он устал. Он очень устал. И довольно скоро воспоминания яростно набросились на него, несмотря на бодрствование, так же, как когда они напали на него, после крушения звездолета на равнине. Стоя беззащитным перед бурей, он вел свой бесконечный бой с ситхами. Вновь пережил Джеонозис. Вновь пережил Таанаб. Вновь пережил поражение Квай-Гона. Снова, снова и снова.

Бэйл проспал все это. Солнце, наконец, взошло. Как только расцвело, тот разбудил его и заставил подняться на ноги.

«Вы бледны как смерть,» — сказал ему Бэйл, прямо. «Вы не продержитесь до полудня.»

Он передернул плечами под рюкзаком. «Я продержусь столько, сколько понадобится, Сенатор. Довольно спорить. Пора идти.» Когда Оби-Ван был сражен своим третьим видением - воспоминанием - кошмаром наяву - что бы там, крифф его побери с ним ни происходило - менее чем за два часа, Бэйл отошел на безопасное расстояние, опустился на каменистую равнину, которую они стремились пересечь и впал в отчаяние.

Никогда больше. Никогда, никогда, никогда больше не скажу я, что хотел бы, что мог бы быть джедаем. Даже не на неделю. Даже не на один день.

Какое видение было у него на сей раз? Во имя всего святого, только не смерть Тэйвора. Если бы ему снова пришлось пережить посредством его спутника пытку и сожжение своего дяди, он бы подумал что сходит с ума. Или может быть просто быстрее сходит с ума. Потому, что если это тяготило Оби-Вана - а, безусловно, так оно и было, это было жестоко - и было почти так же тяжко для него, быть вынужденным смотреть, сидя в сторонке, зная, что он ничего не может сделать, чтобы остановить безжалостное нападение ситхов. Необходимость вновь пережить то конкретное воспоминание вместе с джедаем.

Но нет, на сей раз это была не смерть Тэйвора. Он подозревал - хотя и не был уверен, поскольку Оби-Ван решительно отказался обсуждать это - что Джедай видел в своем воображении Джеонозис. Воспоминания начинались всегда в тишине и заканчивались призывами к его падавану - простите, к его бывшему падавану - и скорбью из-за потери юношей руки.

Было мучительно видеть появляющееся, затем, выражение ужаса на его лице. Но конечно, все всегда могло быть гораздо хуже. Это могла быть очередная сумасшедшая галлюцинация. К счастью, до сих пор это не повторялось. Каким-то образом джедаю удавалось, по крайней мере, держать их под контролем.

Это был их второй день на бесплодной равнине, за пределами леса, который Оби-Ван принял за наемную убийцу темной стороны и сепаратистскую армию дроидов. По его упорному настоянию они поддерживали высокий темп движения, размеренно шагая от рассвета и до заката, пока даже с их карманными фонариками не стало слишком опасно продолжать движение. Тогда они старательно разбили лагерь. Умеренно перекусили, немного попили и попытались урвать столько отдыха, сколько могли, лежа под испятнанным туманностями и незнакомыми созвездиями темным небом Зигулы. Получалось как-то не очень. Голые камни и плотно утрамбованная земля представляли собой исключительно неудобный матрац. А причудливые кошмары Оби-Вана отнюдь не способствовали приятным сновидениям ни у того, ни у другого.

Бэйл потёр руками лицо, чувствуя, как огрубела его кожа, как ввалились его заросшие щетиной щеки. Если бы он взглянул в зеркало, он знал, что увидел бы в отражении свое изможденное лицо. Его безукоризненно пошитая одежда висела мешком. Он терял мышцы. Терял силу. Его тело поглощало само себя, подобно змее, заглатывающей собственный хвост.

Они все еще были на расстоянии одного - может двух дней пути - от их намеченного пункта назначения. Не из-за особенностей местности, но потому, что в точности как Оби-Ван и предсказывал, чем ближе они подходили к храму ситхов, тем более яростными и более частыми становились его видения. И неважно сколько раз он перестраивал свои защиты, ситхи и не думали сдаваться... и они брали его на измор.

Глядя на него сейчас, видя как он дрожит и потеет, Бэйл постарался сдержать волну сокрушительного отчаяния.

Джедаи известны своей стойкостью, но даже у нее есть свой предел. Как скоро Оби-Ван достигнет его? Сколько еще он сможет сопротивляться этим нападениям? Продержится ли он пока мы доберемся до того храма? Он говорит, что сможет... но я больше уже не уверен.

Оби-Ван сказал прошлой ночью, в один из тех редких моментов, когда они перебрасывались словами, что эти нападения не были направлены против него лично. Что, по его мнению, ситхи установили меры безопасности, ментальные ловушки, этот голокрон, чтобы защитить Зигулу и сокровища ситхов от любого джедая, который мог бы наткнуться на планету. Принуждение разбить корабль не было направлено конкретно на него. Как и голос ситха, звучащий в его голове, голос, уговаривающий его умереть, также не обращался лично к нему. Ситхи в равной мере ненавидели всех джедаев. Они желали, чтобы все джедаи погибли и не намерены были останавливаться ни перед чем в достижении цели. Это место было древним; капкан, в ловушку которого попался Оби-Вана, поставлен был, возможно, несколько веков назад.

Полагаю, именно поэтому, оно и не пытается убить меня. Так как я не джедай, я не представляю угрозы.

Ладно. По крайней мере, не ситхскому голокрону Зигулы. Но кому-то он угрожал. Это была отрезвляющая мысль. Где-то в галактике, какой-то ситх знал его имя и желал его, Бэйла Органы, смерти. Когда они вернутся на Корускант, он предпримет некоторые предосторожности. Предполагая, что вообще существуют какие-то меры предосторожности, которые он может предпринять. Джедаям придется ему с этим помочь.

Ну да. Верно. Когда мы вернемся.

Страх проскользнул в его животе словно червь. Он заглушил его, как приказал Оби-Ван. Не подпитывай темную сторону. Сосредоточься. Сохраняй позитивный настрой.

Я не джедай, поэтому меня не замечают. Во всяком случае не так, как видят его. И это работает в нашу пользу. Я помогаю Оби-Вану, так что преимущество за маленьким незаметным человечком.

Подняв голову, Бэйл посмотрел через открытую, каменистую равнину. Прикинул расстояние и местность, которые им все еще оставалось пересечь. К ночи, если бы им удалось выдержать устойчивый темп, они достигли бы конца этого сурового отрезка пути. Что стало бы облегчением, поскольку даже не смотря на то, что солнце Зигулы палило не особенно жарко, они все же расходовали гораздо больше телесной влаги, чем было воды, для ее восполнения.

Обезвоживание нам не друг.

За равниной следовал очередной отрезок спутанного леса, беспорядочно покрывающего неровный участок земли. Преодоление его не вызывало в нем радостного предвкушения. А прямо за теми деревьями, он был почти уверен, они наконец доберутся до храма ситхов. Отсюда ему было видно его плоскую черную крышу, покоящуюся на вершинах деревьев подобно злобному каменному облаку.

Так что, мы почти на месте. Это почти закончилось.

Вот только думать подобным образом было опасно. От подобных размышлений у него перехватывало горло, глаза жгло, а они все еще были не там. Он торопил события. Он должен оставаться сосредоточенным. Нельзя было позволить себе размышлять о чем-то ином, кроме необходимости переставлять свои, покрытые мозолями ноги, одну за другой.

В пяти шагах от него Оби-Ван слабо откашлялся и обратил прищуренные глаза к небу.

«Эй», — осторожно окликнул Бэйл,. «С возвращением.» Он вытащил драгоценную бутылку с водой из единственного оставшегося рюкзака. Их запасы тревожно сократились, но он не желал думать об этом. Вместо этого он отвинтил крышку бутылки, наполнил ее и передал джедаю. «Вот».

Кость за костью, мышца за мышцей, Оби-Ван приподнявшись выпрямился. «Спасибо», — просипел он, принимая скудное подношение. Его рука дрожала, так что он чуть не расплескал все прежде, чем выпил. Потом он сидел, просто сидел, дыша глубоко. Отрывисто. «Сколько я был в отключке на сей раз?»

«Примерно столько же, сколько и в прошлый,» — сказал он. «Это хорошо, верно?»

Оби-Ван вернул пустую крышку, сохраняя бесстрастное выражение лица. Все свои тайны он держал в себе. «Да. Просто чудесно.»

Бэйл вздрогнул и сосредоточился на том, чтобы поплотнее закрутить крышкой бутылку с водой. Если лицо Оби-Вана было изможденным, сам он выглядел словно мертвец. Белая как мел кожа, обтягивает проступающие кости, глаза запали, как горячие угли на укрытом тенью снегу.

«Вам нужно поесть,» — сказал он и шагнул к рюкзаку.

Оби-Ван покачал головой. «Нет. Я в порядке. Мы должны поторапливаться.»

«Оби-Ван...»

Оби-Ван с трудом поднялся. Его пояс болтался слишком свободно, сползая на бедра. «Бэйл».

Плотно сжав губы, он запихнул бутылку с водой обратно в рюкзак.

Это должно быть примерно то же самое, что быть падаваном. Делайте, как вам говорят. Не спорьте. Я знаю, что лучше.

«Бэйл», — повторил Оби-Ван, на этот раз гораздо мягче. «Чем дольше я останавливаюсь, тем труднее продолжать идти. Так что давайте продолжим наш путь, ладно?»

Он проголодался. Он устал. Все его тело ныло не переставая. Он страстно желал отдохнуть подольше. Но как он мог настаивать на этом, как мог жаловаться, когда видел, что пришлось вынести Оби-Вану? Так что он поднял самодельный рюкзак и, снова поморщившись, натянул его на плечи. Тот был тяжелым, неуклюжим, и причинял боль его вывихнутому плечу, но с этим ничего нельзя было поделать. Не обращая внимания на неудобство, он приладил рюкзак поудобнее, и направился следом за Оби-Ваном, который шел так, словно его кости в любой момент могут сломаться.

И, таким образом, их недоброе путешествие продолжилось.

Уже четыре часа не было больше никаких видений. Сильные порывы ветра налетали будто из ниоткуда. Черные тучи, зловеще зеленоватые по краям, кипели на бледном небе, скрывая солнечный свет, превращая воздух в лёд. Пронизывающий ветер, острый как охотничий нож, завывал вдоль каменистой равнины, налетая, неся дождь со снегом и с силой ударяя их по коленям.

Они были примерно в часе ходьбы до следующей полосы деревьев. Там негде было укрыться.

Дождь обрушился словно залп бластерных зарядов, за несколько секунд промочив их насквозь. Разбиваясь на окружающих скалах и их обнаженной коже, глухо барабаня по ним, будто каждая капля была железным шариком а скалы были отлиты из металла.

Бэйл посмотрел на свои кисти рук и запястья, ожидая увидеть текущую кровь. Но это была вода, всего лишь вода, хотя казалось будто это огонь. Поэтому он запрокинул голову, открыл рот и позволил ливню залить его пересохшие язык и горло. Глотая, он чувствовал вкус металла. Вкус горечи. Вкус жизни.

Оби-Ван схватил его. Встряхнул, потревожив больное плечо. «Что вы делаете?» — отрывисто прокричал джедай, клацая зубами от холода. «Не проверено - может быть опасно...»

«Если это яд, то я отравился,» — прокричал он в ответ, хотя его собственные зубы стучали и клацали. «А вы такой же мокрый как и я, значит, вы тоже!»

Стоя под беспощадно колотящим дождем Оби-Ван уставился на него, прищурив глаза. Вихри и потоки воды катились мимо них, переполняя крошечные каменные водоемы, вода затопляла все вокруг. «Неплохая мысль.»

«И, по крайней мере, мы теперь не умрем от жажды.»

«Нет, но мы можем утонуть!» — рассмеялся он. С этим он ничего не мог поделать. Я на планете ситхов в Диком Космосе, и причина моей неминуемой гибели является вопросом выбора из множества вариантов. «Или получить удар молнии!»

«Не говорите этого!» — крикнул Оби-Ван. «Вы болван, даже не...»

И тут первое синее копье молнии вонзилось в землю.

«Вы идиот! Вы просто обязаны были сказать это!»

Еще больше молний пронзило тучи, где-то за ними ревел гром. Замерзающий воздух потрескивал. Дождь превратился в град. Мелкие шарики, осколки, небольшие острые льдинки впивались в тело.

«О, это не хорошо,» — сказал Оби-Ван. «Совсем не хорошо!»

Нет. Совсем нет. Будь градины немного больше, они с легкостью могли бы проломить их черепа. Переломать их кости.

Бэйл обхватил свою голову руками, прижал подбородок к груди и попытался превратить себя в самую маленькую мишень. Это помогло, но не вполне. Как бы ни хороша была его одежда, с тем же успехом он мог бы быть голым. Его стегал ледяной дождь. Казалось он слышит собственный стон. Слышит возле себя Оби-Вана, погруженного в его собственные страдания. Еще молнии. Еще гром. Он затаил дыхание, ожидая смерти, которая поразит его, сжигая плоть с костей. Брея. Брея. Не сердись. Я не хотел.

А затем неистовство бури прекратилось так же внезапно, как и началось.

Они едва успели наполнить их пустые бутылки прежде, чем дождевая вода утекла сквозь щели и трещины покрывающие каменистую равнину. Небо вновь очистилось от облаков, вся эта клубящаяся тьма с зеленовато светящимися краями исчезла так, словно никогда и не было. И солнце Зигулы засияло снова, источающее унылое, бледное, безжизненное тепло.

Продрогший до костей, Бэйл, засунул последнюю наполненную бутылку в рюкзак и, примериваясь, приподнял его. Его спина недовольно хрустнула. Не обращая внимания он взглянул на Оби-Вана.

«Вы готовы?»

Оби-Ван кивнул, но не сделал ни малейшей попытки подняться. Вместо этого он сидел, сгорбившись, на мокрой скале, дрожа в своей промокшей насквозь, грязной джедайской одежде.

«Пойдемте. Ходьба поможет нам высохнуть» — добавил он. «Поможет нам вновь согреться.»

Оби-Ван по прежнему не двигался. Его лицо было испещрено маленькими красными отметинами от ударов там, где ледяные градины оставили свой след. Без сомнения, он сам выглядел точно так же. Конечно, он это чувствовал.

«Я пытался укрыть нас,» — тихим голосом произнес Оби-Ван. «Используя Силу. Это раннее учебное упражнение любого падавана. Вы находите ниспадающий поток воды, становитесь под ним, и затем...» Он взмахнул легко и изящно, своими ободранными и исцарапанными руками. «Вы остаетесь сухим. А после этого, вы повышаете свою сноровку, чтобы управиться с дождем. Это не так трудно. Просто вопрос степени подготовки. По большей части... самой начальной. Мне едва исполнилось шесть лет, когда я первый раз проделал это.»

Бэйл присел перед ним на корточки, слегка опершись кончиками пальцев о скалу. «Но сейчас вам не удалось это проделать?»

«Нет», — сказал Оби-Ван, и его исхудавшее лицо перекосилось от отвращения. «При всем том, что я могу использовать Силу, здесь, я с тем же успехом мог бы быть дроидом. Если бы вы могли почувствовать, на что это похоже... если бы вы могли представить... моя кровь словно испортилась.»

Было ли неправильным, испытывать такое облегчение от того, что он не мог чувствовать то, что чувствовал Оби-Ван? Возможно. Но это так. «Мне очень жаль,» — сказал он. "Я хотел бы помочь.»

«Я родился, чувствуя Силу,» — прошептал Оби-Ван. «Каждый день моей жизни я прожил в ее свете, каждую минуту, каждый вздох, в течении тридцати пяти лет. И теперь она исчезла. Везде тьма. И мне не известно, кто или что я без нее.»

Бэйл уставился на него, не находя слов. Как мог он ответить на такое тихое страдание? Что мог он посоветовать человеку, обладавшему прежде силой, которую он не способен был постичь? Но как мог он ничего не сказать перед лицом такого неприкрытого отчаяния?

«Сила не исчезла, Оби-Ван,» — произнес он со всей убежденностью, которую мог собрать. «Она подавляется. Этим местом. Когда мы уберемся отсюда, она вернется. Вы снова будете самим собой, вот увидите. Вы же джедай. Ничто не в состоянии изменить этого.»

Оби-Ван только покачал головой. «Я не чувствую себя джедаем. Я чувствую... я чувствую...»

И без всякого вящего предупреждения, кроме этого, джедай окунулся в очередное видение. И даже не одно. Воспоминание за воспоминанием, самый длинный приступ из всех, какие были до сих пор. От огнежуков к Тэйвору, от него к кому-то, тонущему в кислоте на Телосе, оттуда к смерти Квай-Гона, от него к сражению на Джеонозисе, а затем к Анакину, теряющему его руку.

Бэйл надежно устроился в стороне от него, опустив голову на руки, ждал... и ждал. Отчаяние овладевало им, но...

Взрослые мужчины не плачут.