Дитя Зла

Глава 2 ч.3 Вероломство и предательство

Пообедав, Станислав принялся очищать доспехи своего господина, Алистер взялся за свой меч. Оруженосец постоянно украдкой поглядывал на Мовиграну, которая занималась своими делам с другой стороны костра. Поглядывал и Алистер, только на них обоих. Поглядывал и размышлял обо всём услышанном и обо всём пережитом.

— Двигаться на север начнём вечером. — неожиданно прервала тишину Мовиграна, отрывая мужчин от своих занятий.

— А почему не утром? — спросил Алистер.

— Потому что вокруг нас много юновлян, а ночью они спят. Идти отсюда до окраины леса больше двух дней, если не все три, и самый опасный участок мы должны пройти ночью. Я проведу вас безопасным путём.

— Тебе решать. — угрюмо ответил Алистер, безрадостно отдавая роль командира их маленького отряда в руки женщины–дикарки.

Перед ужином Станислав снова отправился за хворостом, а Мовиграна исчезла в лесу, оставив Алистера один на один с пламенем костра и своими мыслями. Славиземец не хотел или даже не мог верить во всё то, что рассказала ему дикарка. От размышлений об услышанном у него закипало в голове, разрушая привычный ему мироуклад. И всё же он решил полностью довериться дикарке, которую видел первый раз в жизни и которая говорила такое, за что любой нормальный человек покрутил бы у виска, если бы не сделал чего похуже.

«Эта женщина умеет убеждать. — рассуждал про себя Алистер. — Она знает цену тому, что говорит. А раз она дорожит своими знаниями и совсем не выглядит сумасшедшей, значит, стало быть, она говорит правду или верит в то, что говорит правду. По крайней мере, её слова хоть и косвенно, но совпадают с тем, что мне пришлось увидеть за эти три дня, начиная от проклятого леса и… заканчивая этим проклятым лесом.» — закончив в голове фразу, Алистер сплюнул в костёр.

«Интересно, сколько же ей лет. Она выглядит так молодо, одета так откровенно… А чтоб меня, что я несу? Неужели мне сейчас придётся пускать слюни на женщину–дикарку? Нет! Точно нет… — мужчина вёл внутри себя настолько оживлённый монолог, что не замечал, как некоторые фразы проговаривал вслух. — Но что же меня в ней влечёт? Глаза? Тело? Таинственность? Или тот бред, что она мне наговорила? Нет! Ничего не влечёт! Мне просто нужна женщина. Выйдем из этого проклятого леса, найду себе какую–нибудь бабёнку да оттрахаю, и весь сказ на том.»

Он ещё раз плюнул в костёр и пододвинул палкой обгоревшие ветки в огонь.

«И всё же, она не похожа на дикарку как эти самые. Она… она похожа на… ведьму? Да нет, ведьмы — сказки. Слышал я эти сказки, нет правды в них, намёка даже нет. Нужно будет расспросить её об этом, хотя вряд ли она мне что–то скажет. Пока. И Стасик этот ещё к ней пристаёт, тоже мне мужик нашёлся. Не понимает, что ли, что такая баба ему не по зубам? Ещё и латы мои загадил, щенок. Так и подмазаться же смог! Да так, что она демонстративно меня перед ним опустила! Вот те на… Дикая бабень из леса опускает паладина! И не просто опускает, как будто одного этого мало, она ещё и делает это на глазах его подданного! Да где такое видано?! — Алистер почувствовал, как закипает от собственных размышлений, поэтому решил просто лечь возле костра, отпустив рассуждения. — Будь что будет. Хватит с меня решений и приказов, пусть покомандуют другие.»

Около часа Алистер пролежал в одиночестве, пока не вернулся его оруженосец с новой вязанкой хвороста. Ему абсолютно не хотелось начинать разговор, а Станислав и не настаивал, обменявшись с господином парой общих фраз. Через некоторое время вернулась и Мовиграна, неся в руках полный бурдюк с водой, трёх зайцев и птицу, похожую на глухаря. Женщина предпочитала тишину, а потому уклонялась от разговоров. Она сама управилась с подготовкой добычи, да и приготовила тоже всё сама. Оруженосец ретиво следил за огнём, а Алистер лежал не вставая, больше мешая своим присутствием, чем как–то содействуя общему делу.

Отужинав, они стали собираться в путь и глазам Мовиграны предстала смешная картина, как оруженосец помогает своему господину одеться в полный латный доспех. Особенно смешной оказалась сцена, когда надевалась кираса и как Алистеру пришлось прыгать, чтобы та села ему на плечи, а оруженосец постоянно дёргал его взад–вперёд, чтобы туго затянуть все ремни.

Мовиграна внимательно следила за процессом от начала до конца, несколько раз обронив короткие смешки. Из–за её пристального взора Станислав преисполнился волнения, заливаясь краской и постоянно совершая ошибки, что сильно раздражало паладина. Алистер стерпел всё, зная, что на него смотрит женщина, перед которой он и так уже прослыл неуравновешенным, если не сказать — истеричной капризой; ему совершенно не хотелось ещё больше портить мнение о себе. И дело тут отнюдь не в реноме всего ордена паладинов, нет, ему по–мужски не хотелось ощущать себя недостойным находиться в обществе женщины с таким характером.

Оруженосец застегнул все ремешки и паладин начал разминаться, проверяя все сочлинения. Наконец–то дождавшись, Мовиграна задала вопрос, который мучал её ещё с того момента, когда она вытаскивала паладина из болота:

— И не тяж тебе твой бастион? — ядовито начала женщина.

— Нет, он же как вторая кожа.

— И ты собрался так три дня шагать по лесу? Твоя броня как пол–меня по весу будет.

— Нет, Мови, легче. — без задней мысли ответил Станислав, проверяя застёжки на боку паладина.

Алистер повернулся к своему слуге и с выпученными глазами спросил:

— А ты что, поднимал её?

— О, нет, господин! Так, на глаз оценил.

— И часто ты на глаз оцениваешь женщин? — слегка прищурившись, спросила Мовиграна.

— Нет–нет. Прости, я так… Сдуру ляпнул. — замялся Станислав.

Женщина рассмеялась в ответ на волнительный лепет юноши.

— Успокойся, я не жандарм и не начальник. В словах своих ты аккуратен будь, но лишний раз не извиняйся.

Не найдя ничего внятного, чтобы ответить, юноша молча кивнул.

— Имей в виду, — обратилась она к паладину, — идти мы будем в темпе.

— Я не могу его оставить, это смысл моей жизни. — ответил Алистер, кладя руки на латную юбку.

— Хорошо, но свои железки несёте сами.

— Конечно, а как ещё?

— Под теми ветвями, — женщина указала рукой под одно из деревьев, — лежит бурдюк с семенем Сварога. Возьмите его и сделайте себе несколько факелов, чтобы хватило до утра. Мне свет в ночи не нужен, но у вас, думаю, таких способностей нет.

Славиземцы стали послушно выполнять распоряжение дикарки, подготавливаясь к походу.

Потушив костёр и собрав всё имущество, отряд двинулся в путь на север, обходя обширное болото с восточной стороны, далеко от той дороги, по которой Алистер шёл к оврагу. На протяжении всего пути паладин подмечал движущиеся оранжевые пятна где–то вдалеке, как потом оказалось — лиса или лисы, которые всегда находились спереди. В какой–то момент Алистер даже поинтересовался у Мовиграны за этих лис, но она не ответила, сказав ему не обращать внимания.

Первая ночь перехода оказалась сносной, хотя Алистеру пришлось прочувствовать все тяготы ходьбы по лесной местности без каких–либо намёков на остатки дорог. Остановившись под утро в очередной болотистой местности, Мовиграна разрешила развести костёр и отлучилась по своим делам. Когда женщина вернулась, она нашла мужчин спящими возле сложенного конусом хвороста, который должен был быть костром. Осмотрев хворост, она увидела обугленные ветки и все ещё тлеющий трут. Мовиграна решила не будить уставших славиземцев и собственноручно разожгла огонь. Мужчины оказались настолько уставшие, что даже жар костра не смог разбудить их, вместо этого они прямо во сне отползли от огня, не приходя в сознание.

Проспав несколько часов Алистер проснулся, ощущая запах растопленного жира и жареного мяса. Заняв сидячее положение, паладин осмотрел бивак и не нашёл Мовиграну, зато сразу разглядел шампуры из веток, на которых красовались красивые куски мяса бурого цвета, совсем не похожие на тех дохлых зайцев, что ему пришлось есть вчера. Шампуры располагались на деревянных палках, которые были воткнуты возле костра на таком расстоянии, чтобы мясо не сгорело от жара, но и не остыло, оставаясь тёплым.

Увидев спину своего оруженосца, до которой мог свободно дотянуться ногой, Алистер без промедления пнул его. Станислав дёрнулся с громким вскриком, спешно поднимаясь на четвереньки.

— Мы что, уснули? — сердито спросил паладин.

— Не знаю, мастер. Я разводил костёр, лёг, чтобы раздуть пламя и… И вот вы меня пнули.

— То есть, это не ты всё сделал? — указывая на костёр, продолжил Алистер.

— Нет, мастер. Я… Наверное, это Мови сделала. А где она?

— Я только что проснулся и сразу тебя разбудил. Ты должен был развести костёр и дождаться её. Ты почему уснул?!

— Господин, я право не знаю, как так вышло! Простите.

— Да ладно, — выдохнул паладин, — эта женщина не так проста, как кажется. Судя по цвету мяса, это олень. Она, походу, завалила оленя…

— Я думал, что женщины на такое не способны.

— Наши женщины! — подняв палец, уточнил паладин. — А это какая–то дикая женщина, она сама себе и зверя уложит, и дров наколет, и дом построит.

— Да… она хороша… — мечтательно проговорил Станислав.

— Э, ты это, губу–то закатай. Не по зубам тебе такие. Да что уж там, такие и мне, похоже, не по зубам будут.

— Простите, мастер.

— Да хватит тебе уже извиняться за всё. Просто аккуратней в словах будь. В словах и в желаниях. Особенно в желаниях… — последнюю фразу Алистер сказал сам себе, глядя в огонь и вспоминая тот момент, когда он решил двинуть свой отряд в лес.

Оруженосец не стал терять время зря и подошёл к костру потрогать мясо и повернуть его другим боком, чтобы прогреть уже остывшую сторону.

Алистер смотрел в огонь и поймал себя на мысли, что с тех пор, как он очнулся в биваке Мовиграны, его ещё ни разу не укусил ни один комар, ни одна муха, хотя они всё время ходят среди болот.

«Видимо, эта женщина знает какие–то секреты природы, что даже в её отсутствие эти проклятые кровососы не нападают. — паладин улыбнулся своим мыслям, вспоминая, как его отряд мучился с гнусом. — Вот бы мне знать эти секреты, сколько бы крови сэкономил… Кровь. В Стасика же попали стрелой!»

— О, Стасик, я тут вспомнил кое–что.

— Да, мастер.

— Когда мы бежали из нашего бивака, в тебя попала стрела, помнишь?

— Да, мастер, она отскочила от вашей брони и воткнулась мне в грудь, но мне повезло и она оказалась без зазубрин. Отскочив от вас, стрела потеряла бо́льшую часть скорости и вошла неглубоко, поэтому я без труда её достал.

— А рана не загноилась?

— Нет, мастер. Когда мы упали в болото, я стал терять сознание, но смог оттолкнуться от какого–то корня и приподнялся чуть наверх, где уже смог худо–бедно дышать. Когда дикари пробежали мимо, ко мне подбежала лиса, обнюхала и побежала дальше, а после подошла вот эта женщина, Мови. Она помогла мне выбраться, а потом мы вместе с ней вытаскивали вас, мастер. Вы упали в двух шагах от меня и были без сознания, поэтому нам пришлось вытаскивать вас втроём.

— Втроём?

— Ну да: я, Мови и лисичка, которая старательно тянула вас за ремень.

— Так это ручная лиса?

— Не знаю, Мови не сказала мне да и времени особо не было. Когда мы вас вытягивали, эта женщина ругалась такими словами, которых я в жизни не слышал; она оказалась очень сильной. В конце концов, мы положили вас на полотно, я сразу сказал, что нужно снять ваш доспех, чтобы было легче тащить. Ох уж и настрадалась она, пока помогала мне снять с вас доспехи и поддоспешник. — Станислав улыбнулся своим воспоминаниям. — Потом я тащил вас на полотне, а она связала части ваших лат ремешками друг с другом и тянула их по земле. Мови держала в одной руке цепь из латных соединений, которые заканчивались кирасой и поддоспешником на земле, а в другой ваш меч. Ну и лисичка ещё, та тащила одну вашу перчатку в зубах.

— Ага, вот откуда у неё нелюбовь к моим «железкам».

— А, да, я же не о том, — усмехнулся оруженосец и протянул кусок горячего мяса Алистеру, надкусывая второй прямо с палки. — Когда мы пришли к её костру, она первым делом осмотрела вас.

— Полностью? — подняв брови, спросил паладин.

— Ну рубашку развязала, обувь, шоссы сняла… А, если вы про исподнее, то нет. Её интересовали раны. Потом она осмотрела меня, обнаружила рану от стрелы, спросила от чего рана и удалилась в лес. Я поначалу даже подумал, что сейчас она приведёт дикарей и на том всё кончится, но нет. Она пришла с каким–то цветком, который разжевала во рту, подогрела на огне кашицу и выложила мне на рану. А, вспомнил, потом она вскипятила воду, остудила и промыла рану, а затем наложила компресс.

— Прямо–таки квалифицированная медицинская помощь, не иначе.

— Я не знаю, мастер, кто она, но навыки выживания у неё развиты отлично.

— Скажи мне, Стасик, а когда она нашла тебя, почему ты доверился ей? Почему не зарубил сразу, ведь она могла оказаться одной из этих дикарей.

Оруженосец не стал отвечать сразу, взяв паузу для раздумий и вспоминая тот миг, пока пережёвывал жёсткий кусок мяса.

— Наверное, потому что я умирал. Чувствовал, что умираю. А она пришла спасать меня. А потом… А потом мне нечем было её рубить, — улыбаясь, говорил Станислав, — топор–то мой в болото канул. Да и вообще таких мыслей в голове тогда не было. А вот вы, мастер, вы бы зарубили её, если бы она вас первым вытащила и вы оставались в сознании?

— Не знаю, Стасик, — потупив взгляд в огонь, отрешённо ответил Алистер, — но думаю, что даже если бы и попытался, то получил бы по рогам.

Оруженосец рассмеялся.

Закончив приём пищи, мужчины побродили возле территории костра и нашли разделанного оленёнка под еловыми ветвями — того самого, мясо которого они ели. Побродив ещё немного и не найдя Мовиграны, мужчины вернулись к костру и очень быстро заснули под тяжестью съеденного мяса.