Дитя Зла

Глава 2 ч.13 Вероломство и предательство

На следующее утро паладин проснулся без какого–либо намёка на головную боль, хотя во рту сушило как в пустыне. Выпив полведра воды, Алистер по достоинству оценил уровень гостеприимства князя Радомира, раз после нескольких часов застолья с крепким хмелем проснулся с ясной и светлой головой!

«Качественное вино, что ни говори. Таким даже на пиру у великого князя не угощали; будто Радомир из своих личных запасов наливал.»

Приведя себя в порядок и справив нужду, Алистер надел и застегнул те части брони, которые смог на хмельную голову расстегнуть и снять перед сном. Впрочем, их было немного: один наголенник, наручи, ремень нагрудника и ремешок набедренника.

Первым делом он попытался восстановить в голове весь разговор с князем; с большего вспомнил общее русло беседы и ужаснулся обещаниям, которые дал Радомиру. Следом паладин взялся вспоминать диалог с Мовиграной и, к своему сожалению, в голове находил только обрывки фраз.

«Вот хмель ударил так ударил… — паладин растёр свои глаза. — Она же мне что–то важное сказала, когда я в дверях стоял. Что же она сказала?» — он долго мучил себя этим вопросом.

В конце концов он оставил попытки что–либо вспомнить и вытолкнул себя на коридор. Паладин подошёл к комнате Мовиграны и ещё долго топтался на месте, набираясь решимости постучаться. Постучался. Тишина.

Алистер постучал ещё раз и снова тишина. Он приложил ухо к двери, чтобы послушать звуки внутри комнаты, и снова тишина!

«Может, я двери перепутал? — мужчина сделал шаг назад и осмотрел ближайшие двери. — Да нет же, это её комната. Была, по крайней мере. Куда она опять слиняла?»

Ему больше ничего не оставалось, как выйти в какой–нибудь холл или внутренний двор, в надежде встретить камергера или сенешаля, дабы справиться об аудиенции у князя.

Вид небесного воина в латном доспехе, проходящего по коридору с огромным двуручным мечом, заставлял всех слуг оборачиваться и застывать на месте, что весьма забавляло паладина. Он нёс меч в правой руке; под левой подмышкой сжимал шлем с подшлемником и перчатками, привязанными к нему ремешками. Алистер выглядел эффектно, мощно, пафосно и воодушевляюще.

За ночь по всем залам цитадели прокатился слух, что на службе князя Радомира появился целый небесный воин, и каждый хотел поглазеть на такое немыслимое диво. Многие из них и вовсе ни разу в жизни не видели настоящего паладина.

Выбравшись наконец в огромный холл, он смог найти человека, который поведал ему, что его спутница покинула цитадель ещё с рассветом. Сильнейшая тоска охватила паладина так, что он тут же попросил себе мёду или «чего покрепче».

«Сбежала что ли? Да нет! Не может быть! Она не могла кинуть меня сейчас, на полпути. Где же она?» — терзался внутри себя мужчина.

Он продолжал топтаться в холле в растерянности, не зная чего и ждать.

— Паладин Алистер! — раздался голос где–то слева от него, это оказался сенешаль. — Светлейший князь Радомир собирается на утреннюю трапезу и распорядился позвать вас. Он вызвал к себе начальника гарнизона и воеводу. Говорит, что вы собрались показать могучее оружие, что поможет сокрушить небесное воинство.

— Э… Да! Покажу. Куда идти?

— Вам нужно подождать некоторое время. Вас позовут, когда будет готово. — сенешаль повернулся, чтобы уходить, и ему навстречу вышли два мальчика, которые несли в руках небольшие кувшины. Сенешаль остановился и повернул голову к паладину. — Ах, да. Забыл. Вы просили мёду или «чего–то покрепче». Слева мёд, справа кое–что покрепче.

— Благодарю. — Алистер чуть наклонил голову.

Сенешаль стал отдаляться, а двое мальчиков подошли к паладину, протягивая ему свои кувшины со склонёнными головами. Алистер не раздумывая потянулся к правому.

Слуги удалились сразу после того, как паладин уселся на одну из скамеек, задорно глядя́ на деревянную пробку кувшина.

«Если и придётся краснеть, так хоть не на трезвую голову.» — эта мысль полностью заполонила собой его голову.

Он вытащил зубами пробку и понюхал горлышко.

«М–м–м… Горелочка, пряная! Ну вот что за чудо — быть гостем здесь?»

Только мужчина запрокинул голову, заливая напиток в рот, как раздался колючий, холодящий душу голос.

— Остановись! — Мовиграна вошла в помещение с улицы, громко отстукивая каблуками каждый шаг. — Хмель несёт в себе беду, хватит пить его!

Алистер выплюнул на пол то, что успел взять в рот и выпучил глаза, до конца не веря, что она снова вернулась так не вовремя.

— Да я не пил! Пригубил!

— Хватит пить. — прошипела женщина. Она попыталась забрать кувшин из рук паладина.

— Не дам! Это не моё, нужно вернуть!

— Отдай. Я верну.

— Нет! — жалобно возразил мужчина, уводя кувшин в сторону.

Мовиграна угрожающе смотрела в глаза паладина, источая чёрный ореол злобы.

Алистер прижимал кувшин к себе, словно своего ребёнка.

Женщина наклонила голову и сжала пальцами переносицу, понимая всю безнадёжность диалога. Внезапно она сделала полный оборот на месте и с размаху пяткой разбила кувшин прямо в руках паладина; жидкость растеклась по броне, черепки со звоном посыпались на скамейку.

— Ты что наделала?! — Алистер выпучил глаза, глядя на пустые руки.

— Хватит! — жёстко осекла женщина. — Как ребёнок ты себя ведёшь! Что ты творишь? Из–за глупости твоей уже погибли люди, а ты всё продолжаешь.

— Хмель тут ни при чём! — сжимая кулаки, паладин вскочил на ноги; он снова оказался на взводе.

Мовиграна подошла к нему вплотную и взяла его щёки в ладони. Это действие моментально обезоружило мужчину, кулаки расслабились сами собой.

— Алистер, послушай, я понимаю, тяжка ноша твоя и ты борешься, как можешь. Но поверь мне: хмель тебя погубит. У Славизема только ты ‒ шанс на спасение; ты не имеешь права ошибаться.

— Я понимаю. Извини. — паладин смотрел в ясные зелёные глаза спутницы. — Я не знал, что делать, если мне придётся идти к князю без тебя.

— Когда не знаешь, как поступать, используй разум, а не чувства. Чрез разум Боги говорят, эмоциями злые духи правят. Именно так пал человек: оставив разум, предался злу.

— Как отличить мысли разума, от мыслей эмоций?

— Сей навык тяжко обрести, а сохранить ещё трудней. Сейчас тебе я помогаю, а дальше дам совет, что б сам учился ты.

— Дальше, это когда?

— Когда всё закончится. Нам пора.

Он хотел задать вопрос, но пришёл слуга и позвал их на трапезу к князю. Паладин подхватил ножны с мечом, которые оставил возле скамейки и пошёл вслед за слугой и женщиной.

Алистер поднимался по лестнице весь в негодовании от того, что облит горелкой и теперь от него разит как от пьянчуги. Негодовал не на Мовиграну, а на себя за то, что снова не смог обуздать свои эмоции, самого себя. Пройдя с ней такой путь, Алистер понял, что совершенно не научен самоконтролю в спонтанных, неожиданных ситуациях. Он каждый раз ведётся на любую маломальскую провокацию и каждый раз легко теряет самообладание. Он ненавидел в себе это качество, в которое раз за разом его тыкала носом эта женщина из леса. Женщина из леса!

«Да что вообще женщины могут понимать, тем более в серьёзных вещах?» — так он думал, входя в лес.

Сейчас же его мнение стало диаметрально противоположным, ибо Мовиграна понимает всё, а он ‒ ничего.

Алистер и Мовиграна зашли в раскрытую дверь большой комнаты, где паладин провёл с князем вчерашний вечер.

За столом сидел Радомир и двое мужчин: один в кольчужной рубахе и с огромной рыжей бородой, но лысой головой, а второй в ламеллярном доспехе из бронзовых пластинок на кожаной куртке и с такой же большой коричневой бородой, но маленьким хвостиком на затылке.

— Доброго здравия князю и вам. — Алистер склонил голову и слегка наклонил тело, заводя левую руку назад. Мовиграна же стояла прямо.

— И тебе не хворать, паладин. А это кто? — Радомир указал на женщину.

— Это моя спутница, Мовиграна.

— Хороша твоя спутница, да вот обычаям ты её не научил. Скажи ей преклонить колени перед князем.

— Светлейший, она не может преклонить свои колени. Она знает способ, как победить небесное воинство и пришла поведать тебе о нём.

— Замечательно, я очень рад! Но традиции нужно чтить. — князь пошевелил губами. — Пусть склонит колени и дальше будем говорить.

— Она не может, у неё…

— Что?! — перебил князь. — Коленки больные? Религия не позволяет? Боязнь низоты? Пусть склонится перед князем! — Радомир стукнул кулаком по столу.

— Князь, мы здесь, чтобы дать тебе возможность победить.

— Вот именно! Вы в моём доме и мои́ порядки чтить обязаны! Ставь на колени свою неотёсанную, кошмарную девку и мы продолжим разговор, иначе прикажу выпороть её и провести голышом по всей Ворсуни!

— Я не склоню колени перед хамом. — спокойно ответила Мовиграна.

— Что?! Нахальная сучка, что ты сейчас ляпнула?!! — взревел Радомир, подскакивая на ноги и опрокидывая стул. — Повтори, дрянь! Повтори, чтобы я мог тебя казнить по совести!

— Перед хамом не склонюсь.

— Казнить сучку! — прокричал князь, выбрасывая руку в сторону женщины.

Двое мужчин, сидевшие за столом, моментально подорвались, выхватывая своё оружие. Княжеские собачки, до этого сидящие за столом возле камина, обнаружили себя громким лаем на фоне всеобщей суматохи.

Алистер выхватил меч из ножен и закрыл собой женщину.

— Всем стоять! Изрублю в капусту, и вы это знаете! — завопил в ответ паладин, сбросив ножны и взяв клинок хватом «полумеч». — Стоять на месте, я сказал!

— Ты что себе позволяешь, холоп! — князь удивился такой дерзости.

— Закрой свой рот, князь! Шутки кончились! Мы о серьёзном собрались говорить!

— Не о чем мне с тобой говорить, холоп! Казнить обоих!

Стоявший в глубине комнаты мужчина, начал обходить стол, чтобы окружить паладина. Алистер с размаху ударил в стол и клинок с грохотом вгрызся в дерево.

— Стоять, я сказал! — воины остановились. — Ещё шаг, и я выпущу ваши кишки!

— Ты труп. — злобно оскалившись, проговорил князь.

— Радомир, — ласково начала женщина, — мы руку помощи тебе протягиваем, отсечь её решил?

— Мне не нужна помощь от лесной ведьмы! Ты думаешь, я не знаю кто ты?

— Замечательно! — вскинула брови Мовиграна. — Значит, сомнений в том, что я скажу у тебя не будет. Тот лес, что давит Славизем, тебе ведь тоже угрожает, но не заботит тебя это, правда?

— Срать я хотел на ваш лес!

— Но знаю я, о чём дума́ твоя. Ты зол на Всеволода регента за то, что он увёл твою мечту, что есть жена его Мила́ва. И будто этого ему было мало, он ещё и надругался над тобой, отняв удел семейный твой. Скажи, права ли я?

— Ведьма! — крикнул Радомир. — Этого я не говорил даже паладину. Откуда ты знаешь?!

— К чему тебе на сё ответ, если другой вопрос тебя тревожит? Милава помнит о тебе, печаль–тоска её всё гложет. Я знаю путь, которым можешь ты пойти, чтобы к мечте своей прийти.

— Почему ты мне об этом говоришь? Что ты можешь знать?! — Радомир с презрением прищурил глаза.

— Верно молвил паладин вчера тебе, но ты забыл, ведь так? Твоя душа лежит в столице и сердцем тянешься ты к ней. И вот пришли мы для того, чтобы исполнить ча́яние твоё: открыть секрет победы.

— Что это за секрет такой?

— Тебе готова показать, собачек только убери.

— При чём здесь мои собачки?

— Секрет сей жарок, погибнуть могут.

— Баба, ты с ума сошла?

— Не хочешь даже попытаться? Прошу ж немного. — дикарка приподняла плечи.

— Немного?! Да ты, ведьма, пришла в мой дом, отказалась поклониться, теперь ещё и указываешь мне, что делать! Мне! В моём доме!!! — князь снова ударил кулаком в стол.

— Радомир! — вмешался Алистер. — Заткнись и сделай, как она сказала. — паладин выдернул клинок из столешницы.

Напряжение на лице князя достигло апогея и в глазах полопались сосуды. Он так крепко сжимал кулаки, что они начали бледнеть.

— Хорошо, — медленно цедил сквозь зубы князь, — но если ваш великий способ меня не впечатлит, то я казню вас. Тебя четвертую, а её отдам в гарнизон, чтобы затрахали там до смерти, а они затрахают, поняли? Согласны?!

— Я согласна. — сухо ответила Мовиграна, явно не впечатлённая угрозой.

— Я вас предупредил. Осьмо́й! — в комнату вбежал юноша, что вчера накрывал стол. — Забери моих милашек и скажи страже, чтобы готовили дыбу!

Мальчишка кивнул и быстро поймал бегающих корги, затем с двумя собаками подмышками выбежал из комнаты.

— Я слушаю вас. — князь прожигал Алистера взглядом полным ненависти.

— Смотри. — спокойно ответила женщина.

Мовиграна подошла к столу и достала из–за пояса маленький кожаный бурдюк. Вынув пробку, дикарка жеманно вылила на стол чёрную маслянистую жидкость. Алистер узнал вещество ‒ то самое масло, которое дикарка назвала семенем Сварога, когда сказала сделать факелы в лесу.

Дикарка приблизилась к мужчине с рыжей бородой и попросила подать ей кружку, из которой он пил. Оторопев от такой наглости, он сначала посмотрел на своего князя и, когда тот кивнул, выполнил просьбу женщины.

Мовиграна вернулась к Алистеру с кружкой в руке, в которой плескались остатки вина.

— И что? — вскинул брови князь, находясь в предвкушении мести.

— Вам лучше разойтись. — с каменным лицом ответила дикарка и выплеснула остатки вина на разлитую чёрную жидкость.

Как только первые капли соприкоснулись с маслом, раздалось громкое шипение, и жидкость моментально вспыхнула, охватив пламенем половину стола. Языки вздымались на высоту в три–четыре локтя, огонь устрашающе рычал, будто дикий зверь.

Страх и ужас объял Радомира и его военачальников. Он бросил в огонь кувшин с вином, но тот воспламенился с громким рёвом, едва не опалив мужчину в ламеллярном доспехе.

— Осьмой! Осьмой!!! — в панике закричал князь и в комнату ворвался мальчишка. — Воду сюда! Воду, муку, песок — всё сюда! Быстро!

Мальчишка растерянно смотрел несколько секунд на столп огня, вздымающийся до потолка, но смог взять себя в руки и исполнить приказ князя.

Слуги тотчас начали таскать вёдра с водой, подавая их князю и военачальникам. Те выбрасывали воду в огонь, но пламя полностью игнорировало их потуги, продолжая пугающе гудеть, угрожая сжечь всю цитадель.

Постепенно слуги стали предаваться панике, а князь начал терять контроль над ситуацией, выкрикивая противоречивые приказы.

Мовиграна положила руку на нагрудник паладина и вместе с ним сделала шаг назад, отходя к двери, избегая клубов огня, от подливаемой воды.

Спустя десять минут сражения со стихией, огонь удалось потушить, закидав стол мукой, зеленью, овощами и всем остальным, что было на кухне, залив всё это элем из огромной бочки.

Князь был впечатлён.