Дочь генерала

Глава 10

Едва мы миновали перегруженный транспортом участок дороги и выехали на шоссе вдоль полигонов, Синтия прибавила скорость и заметила:

— Симпатичный костюмчик.

— Благодарю, — сказал я. — Выключи магнитофон, надоела эта загробная музыка.

— Ты обедал? — поинтересовалась она.

— Нет.

— Удалось сделать что-нибудь полезное?

— Похоже, что нет.

— Ты чем-то расстроен?

— Да.

— Карл бывает очень занудлив.

— Еще раз позвонишь ему — пеняй на себя, — предупредил я.

— Так точно, сэр!

Какое-то время мы ехали молча, наконец Синтия заговорила:

— Дай мне номер твоего телефона и адрес, где тебя можно найти.

Я написал, и она сказала, пряча листок:

— Я остановилась в офицерской гостинице. А почему бы и тебе туда не перебраться? Я имею в виду, в гостиницу: там гораздо удобнее, все обустроено.

— Мне больше по душе мотель «Сосновый Шепот», — ответил я.

— Там, наверное, страшно, в лесу, — заметила она.

— Но не для настоящего мужчины.

— Так с тобой кто-то еще живет? — неудачно пошутила она и рассмеялась собственной остроте, но тотчас же прикрыла рот ладошкой: — Извини, молчу. Постараюсь завоевать твое расположение.

— Не трать попусту время.

Синтия не умеет хитрить и поэтому сама не раз становилась жертвой интриг. Она по натуре своей человек бесхитростный и порядочный, и если ей нравится, как мужчина выглядит или действует, она прямо так и говорит ему об этом. Я предупреждал ее, что нельзя быть откровенной со всеми подряд, потому что есть мужчины, воспринимающие это как сигнал к решительному наступлению. Но до нее это, похоже, не доходит, а ведь она эксперт по изнасилованиям.

— У нас секретарь-машинистка, — сообщил я ей, — специалист Бейкер. Кстати, а какую религию ты исповедуешь?

Она улыбнулась и отколола от рубашки нагрудную карточку военнослужащего.

— Сейчас посмотрим. Так, здесь сказано: «АБ». Американская баптистка? Нет, это группа крови. Ах, вот: «Пресвитерианка». Ясно?

— Совсем не смешно.

— Извини, Пол. Карл понял, что это только шутка.

— Карл понимает, что с ним пошутили, когда вокруг все засмеются.

— Ну хватит, Пол. Ты же все равно не воспринимаешь все эти эмоции всерьез. Не будь занудой, в конце концов, нам предстоит серьезное дело, а подобные разговоры ему не на пользу. Не забывай, что нам вместе работать.

— О’кей, — согласился я, мысленно отметив, что Синтия становится уступчивей. Может быть, ей вспомнились какие-то приятные моменты из нашего общения? Чтобы завершить затянувшуюся перебранку и перейти к делу, я спросил:

— Ты прочитала в учебнике о сексуальном удушении?

— Конечно! Полная дикость!

— Секс вообще дикость, если трезво подумать.

— Может быть, для тебя.

— Хорошо, расскажи мне о сексуальном удушении.

— Ладно. Суть его в том, что для остроты сексуального возбуждения горло стягивают шнуром. Обычно этим занимаются мужчины, когда мастурбируют, но иногда и женщины тоже. Этот способ применяют лесбиянки и гомосексуалисты. Как правило, это делается по договоренности между партнерами, но не всегда, и порой приводит к удушению со смертельным исходом, как случайному, так и умышленному. И тогда подключается полиция.

— Все правильно. Тебе приходилось сталкиваться с чем-то подобным на практике?

— Нет. А тебе?

— А сама ты не пробовала такой фокус?

— Нет, Пол. А ты?

— Нет, но однажды видел. Один чудак смотрел порнофильм, стоя на табурете с петлей на шее, и онанировал. Табурет подвернулся, и он остался висеть с высунутым языком и абсолютно голый. Типичный несчастный случай на сексуальной почве. Полиция посчитала это самоубийством, но вся обстановка места происшествия недвусмысленно указывала на истинную причину смерти. И как прикажешь все это объяснять его семье?

— Могу себе представить. — Синтия встряхнула головой. — Но я не понимаю, какое люди находят в этом удовольствие? Об этом в учебнике ничего нет.

— Есть в других книгах. Вся штука вот в чем: ограничивая приток крови к мозгу, ты получаешь более острые ощущения за счет частичной утраты самоконтроля. Недостаток кислорода вызывает легкое головокружение, чувство беззаботности и даже веселья, без наркотиков или алкоголя. В таком состоянии многие испытывают интенсивное сексуальное возбуждение и удовлетворение. Но порой в последний раз в жизни: достаточно малейшего просчета, и ты готов. Уходишь в историю.

— Сомнительное удовольствие.

— Это точно. Но само удушение лишь часть всей этой затеи, важная роль отводится ритуалу: раздеванию или же облачению в особый наряд, употреблению всяческих сексуальных приспособлений, обстановке и в конечном итоге созданию ощущения опасности.

— Кому все это могло прийти в голову?

— Несомненно, тут дело случая. Возможно, подобная сценка отображена на рисунках египетских пирамид. Когда дело касается самоудовлетворения, люди проявляют чудеса изобретательности.

Синтия покосилась на меня и спросила:

— Ты думаешь, нечто в этом духе случилось и с Энн Кэмпбелл?

— Во всяком случае, трусики были подложены под веревку явно не случайно. Это делается, чтобы не оставалось следа на горле. Значит, речь идет о сексуальной асфиксии. Но выводы делать рано, нужно подождать, что скажут судмедэксперты.

— А куда подевалась ее одежда?

— Она могла ее специально куда-нибудь зашвырнуть.

— Зачем?

— Это входит в общий сценарий для создания ощущения опасности и реальности. Мы ведь не знаем, в чем она находила удовольствие и какие вычурные сексуальные картины рисовало ее воображение. Это дело сугубо личное, глубоко интимное. Вспомни свои фантазии подобного рода и представь, что о них сказал бы посторонний человек. Люди ее типа получают полное удовлетворение лишь от собственной изощренной игры воображения, независимо от того, есть у них партнер или его нет. Я склонен предположить, что все увиденное нами на шестом стрельбище от начала до конца было придумано и осуществлено самой Энн Кэмпбелл, а не ее партнером или насильником.

Синтия молчала, и я продолжал развивать свою версию:

— Очень похоже, что в процессе сексуального акта партнер увлекся и ненароком придушил ее до смерти. А может быть, сделал это нарочно, в момент ярости. Насильник, незнакомец, задумавший изнасиловать свою жертву и убить ее, не стал бы подкладывать под шнур трусики.

— А что, если партнер заранее задумал ее убить? А она была уверена, что все происходящее — только игра?

— И такое не исключено.

— Я все думаю об этом подвале в ее доме, — продолжала Синтия. — Ведь наверняка кто-то из мужчин, побывавших там, мог желать ее смерти из чувства ревности или жажды мести. А может быть, она кого-то из них и шантажировала.

— Абсолютно верно. Она представляла собой потенциальную жертву преступления на сексуальной почве. Нам недостает информации. Запиши все свои предположения, договорились?

Синтия кивнула, но ничего не сказала, явно потрясенная открывшейся ей новой стороной человеческой жестокости и сексуальной изощренности. Видимо, раньше ей не доводилось расследовать изнасилования, заканчивавшиеся убийством. Конечно, ей приходилось видеть женщин, страдавших от грубости мужчин, но она относила эти случаи к разряду исключительных и не делала для себя обобщающих выводов. Поэтому-то еще и не возненавидела мужчин. Но со временем такое вполне могло с ней случиться.

— Что это за история с Нили? Кто этот парень? — спросил я.

— Один молодой курсант из пехотного училища. Он влюбился в эту медсестру и однажды ночью вздумал объясниться ей в своих чувствах, когда она выходила после работы из больницы. Видимо, дело зашло слишком далеко. В общем, он во всем признался и раскаялся и теперь получит от пяти до десяти лет.

Я кивнул. В последнее время стало модным, чтобы преступник каялся и извинялся за содеянное перед жертвой, ее родственниками или перед своим командиром. Такая практика была скорее в японском, чем в английском духе, но ничего дурного я в этом не находил. По иронии судьбы, подобную практику ввел в гарнизоне и генерал Кэмпбелл.

— Боже милостивый! — воскликнул я. — Не хотел бы я оказаться на месте того парня, которому придется извиняться перед генералом за изнасилование и убийство его дочери.

— Да, ему трудно будет подобрать нужные слова, — согласилась со мной Синтия. — Так мы вернулись к версии об изнасиловании и убийстве?

— Возможно. Но это могло быть и убийство в первую очередь, а уж потом изнасилование. Обсудим проблемы некрофилии?

— Нет, с меня достаточно.

— Аминь! — Впереди я заметил очертания большого зеленого навеса из брезента наподобие шатра для пикников: это эксперты оградили таким образом место преступления, чтобы сохранить улики.

— Я признательна тебе за доверие, которое ты выразил по отношению ко мне в разговоре с Карлом, — сказала Синтия.

Я уже забыл, что говорил Карлу, так что опустил этот момент и заговорил о другом:

— Карл настаивает на том, чтобы мы с тобой воссоздали всю сцену происшествия, включая палаточные колышки, веревку и все прочее. Так что ты теперь Энн Кэмпбелл.

Она немного подумала и сказала:

— Хорошо. Мне не привыкать.

— Отлично. Тогда не стоит откладывать эксперимент в долгий ящик, — заявил я.

Мы подъехали к месту преступления, и Синтия затормозила возле микроавтобуса судмедэкспертов.

— Будем еще раз осматривать труп? — спросила она.

— Нет, — ответил я. Труп уже начал раздуваться и попахивать, а мне, как это ни странно звучит, хотелось запомнить Энн Кэмпбелл такой, какой она была.