Дорога войны

10

Первая ее мысль была — о Лене. Дошла ли беспутная подружка до штаба, попала ли под ракетный удар? Или, на ее счастье, отправилась с капитаном до ближайших кустов? Таковых в военном городке не было, но настоящая шлюха кусты везде найдет… И лишь десятой была мысль о судьбе генерала-покровителя, представителя политотдела фронта. А все предыдущие восемь — о том, что делать!

И первое, что она сделала — с огромным наслаждением выстрелила в прожектор. Светит, падла, в глаза, за пределами светового пятна ничего не разглядеть, зато городок сверху, с позиций «Метелок» — как на ладони! А именно оттуда, как она понимала, и были пущены ракеты. То есть там сейчас — турецкий спецназ, знаменитые «Соколы Босфора».

Потом она схватилась за телефон. Ротную связь глушат, это ожидаемо, но остается надежная спартаковская. Но телефон мигнул — нет связи. Это было непонятно, необъяснимо — и очень, очень плохо! Управление ротой из привычного, годами отработанного действия моментально стало огромной проблемой. Да, они на учениях отрабатывали в том числе и действия в отсутствие связи — и она хорошо помнила, насколько это медленно, особенно когда нет заранее проработанных и доведенных до исполнителей планов!

«Здесь „Спартак“!» — ожесточенно подумала она.

Планы у нее все же были. Еще с того, первого заезда в военный городок они с Давидом начерно прикинули действия конкретно «Спартака» при нападении диверсионных групп. Большой дурак разместил штаб полка под горой! Но — из всякой ошибки можно извлечь пользу…

У входа в подскальные помещения штаба ахнуло так, что заложило уши. По кому они там лупят, если военный городок практически пустой?! Полк убыл на расформирование, штаб десантной бригады еще не прибыл — от десантуры не более взвода охраны, которую проще выбить снайперам, а в штабе только генерал со свитой и отделением личной охраны… И получалось, что именно по генералу били из ракетных комплексов! Конкретно за его жизнью пришли, помимо уничтожения батареи ПВО. Где-то в полку текло, как сквозь дырявое решето…

— Быстро, но осторожно! — крикнула она бойцам тревожной пятерки. — Быстро, но осторожно, поняли?! Найдите генерала или хоть кого-нибудь из его сопровождения! Узнайте, где он! Найдите, выведите за пределы городка, проход будет в юго-восточном секторе! Только осторожно! Наверняка работают снайперы!

И она рванула к казармам вдоль складов, по стенкам, прячась от нехороших взглядов в прицел.

Дурной пример заразителен: к ее прибытию второй прожектор расколотили тоже. Вот же российская техника, работает, когда не надо! У штаба огненный ад, а фонари светят как ни в чем не бывало!

— «Спартак», боевой выход! — заорала она от входа, надсаживая горло. — Уходим влегкую! Повторяю — влёгкую! По боевым пятеркам! Через забор в юго-восточном секторе! По выходу занять круговую оборону, себя не обнаруживать! Движение под стенами, сверху работают снайпера! Орлов — мне нужен взвод разведки!

Мимо нее затопали штурмовики. Она мельком оценила — оружие в руках, тактические рюкзаки за спинами, уже молодцы! — и метнулась за своим снаряжением.

— Саша! — выпалила она прибежавшему заместителю. — Диверсы — на батарее ПВО! Займись! Возьми разведку — всех, у кого «ночники» не разряжены! Ждем вас за юго-восточным сектором! Работаем!

Наконец-то мигнул и погас в казарме свет. Она накинула рюкзак, подхватила «реактивку» и вдоль стен побежала к пролому в заборе. Пляшущего света от пожаров хватало, чтоб не спотыкаться.

За второй казармой ее дожидался Виктор с парой штурмовиков. Молодец, подумал за нее о посыльных!

— Витя, что у нас со связью? — спросила она на бегу.

— Разбираемся! — процедил он. — Радиста ищем!

Она не сдержалась и коротко выругалась. Только когда ушел Давид, стало понятно, сколь многое держалось на нем. При Давиде радист неотлучно находился бы у ее левой ноги, как положено!..

— Стоять! — внезапно заорали сзади. — Застрелю!

Штурмовики мгновенно скользнули в стороны и вниз, она выхватила пистолет, развернулась… и еле удержалась, чтоб не выстрелить.

— Куда? — крикнул старший лейтенант, тыча в нее автоматом. — Куда?! Немедленно принять бой!

Темная фигура приподнялась за спиной офицера, старший лейтенант охнул и выронил оружие.

— Тащите его до забора! — решила она. — Там разберемся!

За спинами загрохотало. Сверху щедро прошлись пулеметом по казармам. Поздно, «Соколы Босфора», «Спартак» уже ушел!

За дырой в заборе их дожидался штурмовик. На мгновение сверкнул фонариком в лицо и тут же выключил.

— Где рота?! — спросила она, злясь на непривычную беспомощность.

— На пятьсот к югу, в лесу! — сообщил боец. — Здесь расчистка, опасно.

Далеко наверху снова застучал пулемет. Она напряглась — засекли разведчиков? — и тут же успокоилась. Рано, пока что рано. Это добивают охрану городка.

— Коля! — развернулась она к старшему лейтенанту. — Ты чего здесь делаешь?

— Дезертиры! — выдохнул старший лейтенант. — Предатели! Трусы! Сбежали при первых выстрелах?!

— Понятно, — кивнула она. — Стоять до последнего патрона, да? Идите за мной, господин старший лейтенант. И лучше держитесь за мою руку, «ночника» у вас нет.

Лес на склоне после пожаров за спиной встретил их непроглядной теменью. Она надвинула на глаза «ночник». М-да. Тропу пробили в высокой траве — можно по трое идти! Диверсанты хреновы.

— В штабе остался генерал и сопровождающие офицеры! — упрямо сказал старший лейтенант. — И обслуживающий персонал! Вы обязаны защищать их ценой жизни! Взвод охраны принял бой, а вы их бросили, сбежали!

— Вход в подскальные помещения накрыли зажигательными, — заметила она. — Что там защищать?

— Подходы! — зло сказал старший лейтенант. — От нападения диверсионных групп!

Она только вздохнула. Старший лейтенант — следовательно, высшее командное за плечами. И не понимает: если диверсионная группа начала работу, защищать уже поздно! Раньше надо было беспокоиться! Окружить городок системами контроля пространства, постами и засадами, а не ставить тупо десантников у ворот да в парные патрули. Охрану выбили в первые же мгновения снайперским огнем, это очевидно. А в караулку влепили термобарическим. Она сама поступила бы именно так. И кого должен поддержать «Спартак», кого защитить? Разве что геройски стоять под огнем и терять личный состав.

Спартаковцев она обнаружила метров за пятьдесят, и то лишь потому, что командир ближней пятерки приподнялся и махнул ей рукой. Она тотчас остановилась, вежливо усадила старшего лейтенанта на собственный рюкзак, распорядилась вернуть офицеру оружие, пристрелить, если снова начнет орать, и отправилась в роту — внутренние дела «Спартака» она по привычке старалась не показывать чужим.

Уже через пять минут перед ней мялся дежурный радист.

— Что случилось со связью?

— Ничего, — виновато ответил штурмовик. — Блок на зарядке стоял. Я его по тревоге выдернул, на грудь и ходу. И, наверно, забыл включить…

— Так включи, — ласково сказала она.

Телефон охотно мигнул — есть сеть. Она осторожно выдохнула. Придержала при себе первые десять напрашивающихся слов. Вызвала на совещание командиров взводов и через «ночник» задумчиво уставилась на радиста. Она его неплохо знала, как, в принципе, каждого спартаковца. Все их документы прошли в свое время через нее, все результаты учебы, учений, сдачи нормативов… Виталий Анишкин, из десятой школы. Спортсмен-рукопашник, как большинство спартаковцев. Снайпер — опять же как большинство. Учился в головном классе — не как большинство. Дополнительные военно-учетные специальности — механик-водитель огневой платформы абсолютной проходимости и радист. Ускоренные курсы, но в минимальном объеме — владеет. По учету службы собственной безопасности — состоит в землячестве десятой школы, склонен к силовым решениям конфликтов. Но они все из десятой состоят в землячестве и склонны помахать кулаками, заводской уголовный район сказался. По ее личному учету — уровень командира боевой пятерки либо заместителя командира взвода по военной классификации. Очень ответственный, грамотный спартаковец. И — дикая невнимательность, которая, возможно, уже обошлась «Спартаку» очень дорого. Разведчики пошли на «Соколов Босфора» без внутренней связи, без возможности хоть как-то координировать свои действия…

— Голова не болит, ничего ей не ломал? — спросила она на всякий случай.

— Болит, — вдруг признался штурмовик.

Она вскинулась, как ужаленная. Чтоб спартаковец жаловался на боль, голова должна не просто болеть — в ней дырка должна быть размером с кулак!

— Еще что?!

— Дышать тяжело. Еле добежал.

— Дурак! — прошипела она и поволокла штурмовика к своему рюкзаку с лекарствами. — Вас же предупреждали, всех предупреждали! Герои сраные! Сдохнуть можешь, понял?!

Как она и подозревала, у парня оказался отек дыхательных путей, аллергическая астма. Быстрый опрос показал — у всей его пятерки тоже. К счастью — только у одной пятерки, на всю роту ей препаратов не хватило бы. Вот во что они влезли, чего нанюхались, идиоты подкупольные?! Борщевик? Купина? Амброзия? Или два десятка прочей южной гадости?

Пока она занималась больными, грохот в военном городке затих, только пожары полыхали. Потом пискнул телефон, и долгожданный голос Орлова сообщил, что высота зачищена. Вроде бы можно возвращаться, но… но она вместо этого отправила группу проверить дорогу, а разведчикам — оставаться на высоте.

Ребята ушли в темноту. Она прислушивалась напряженно, начнется ли стрельба. При современных средствах обнаружения ночь больше не гарантировала скрытности, и спартаковцы вполне могли напороться на огонь. Тот, кто движется, более заметен, ничего с этим не поделаешь.

Так что маты генерала и виноватый голосок Лены она услышала издалека. Сладкая парочка явно выясняла отношения. Нашли место и время! Впрочем, когда генерал продрался сквозь подлесок к роте, он уже выговорился и только тяжело сопел.

— Больше никого! — доложил штурмовик из тревожной пятерки. — Никого из наших. А так — у ворот движение. Кажется.

Она тут же запросила разведку, с горы территория городка просматривалась почти полностью.

— Заходят, — процедил заместитель. — Лежим, смотрим. Пока не стреляем, может, свои.

— Свои на турецком не командуют, — осторожно вмешался в переговоры комвзвода-три. — Зита, на дороге толпа. Ничего не боятся, как у себя дома идут. Я dikkat минимум три раза уловил, так что точно не наши. Как действуем?

— Ждем, — неохотно решила она и отправилась к генералу за приказами.

Спасение генерала выглядело… мягко говоря, невероятным. Как он оказался ночью не в штабе, один, без охраны? Как не попал под огонь снайперов? Или?.. Она только головой покачала. Ох, Лена, блудня наглючая… Напрашивалось лишь одно объяснение — именно ее пошел искать генерал ночью по темным углам. В приступе ревности. И как бы не с пистолетом в руке. Вот интересный вопрос: капитан чью пулю в итоге словил?

Она присела перед генералом, на мгновение осветила себя фонариком.

— Интересные у тебя ребята! — прохрипел генерал. — Целому генералу не подчиняются! Обстрел прекратился, командую возвращаться — а они меня тащат! Стар я для ночных забегов, знаешь ли, чуть не сдох.

Лена рядом невинно кашлянула, и Зита мысленно с ней согласилась. Ну да, как воевать, так старый, а как за юной любовницей гоняться по городку с пистолетом, так натуральный вьюнош.

— Городок занимает подразделение турецкого спецназа, — доложила она негромко.

— Вот суки! — сказал генерал. — У тебя большие потери? Вывела всех? Молодчина… Сможешь выбить «Соколов Босфора»?

— Да, — сказала она, задержавшись с ответом всего на мгновение. Но генерал все равно заметил.

— Можешь, но не хочешь, — усмехнулся он. — Понимаю. Бережешь своих. Понимаю…

— Товарищ генерал! — подал голос из темноты старший лейтенант. — В штабе остались наши офицеры и обслуживающий персонал!

— Забудь! — буркнул генерал. — Стреляли спецбоеприпасами. Там… кто не сгорел, тот задохнулся. И вообще не лезь без разрешения к старшим по званию. Значит, так, госпожа штабс-капитан: отправил бы я вас в атаку, как на войне положено, да вы мне живые нужны… пока что. Да и патронов у вас на один короткий бой. Потому сидим и не высовываемся. Ждем! Вот-вот должно прибыть управление 17-й ДШБ, у них бойцов за три сотни, тогда и постреляем.

Она отошла в сторону и приказала всем возвращаться. В обычном порядке. И через минуту загремело! В грохоте отчетливо были слышны характерные рявки «реактивок».

Генерал появился рядом с ней, как будто видел в темноте лучше кошки.

— Я приказал не высовываться, — напомнил он с непонятным смешком. — Я — приказал. Что за стрельба?

— Отход разведгрупп в обычном порядке, — четко доложила она. — Предполагает максимальный урон снайперским огнем и отход до нанесения ответного минометного удара. Нас так учили, товарищ генерал.

Генерал помолчал. Видимо, выбирал линию поведения. Как она подозревала, решал, застрелить ее на месте или поблагодарить.

— Хорошо учили, правильно, — буркнул он в результате. — А то ходят по нашей земле, как у себя дома. Но берегите патроны.

— Патронов хватит, — серьезно сказала она. — «Спартак» не стреляет очередями. Один враг — один выстрел — один труп. Нас так учили.

На самом деле, конечно, случалось и очередями. Случалось всякое. Но за каждый случай она после боя откручивала виновному голову. Боезапас диверсанта — то, что унес на себе. Потому — один патрон на одного врага, и никак иначе.

Она нашла старшину, Катя нашла для Лены подходящую форму, чтоб спрятала голые коленки, что в темноте оказалось очень непростым делом. Парадная юбка хороша для парадов, для генеральского кабинета, а в лесу лучше «хамелеона» ничего нет. Ну, или хотя бы полевой формы штурмовиков. Лена быстро вникла в ситуацию и нашла при помощи Кати для своего генерала минимальный комплект выживания. Вообще она крутилась вокруг генерала с трогательной заботой, Зита даже умилилась. Ну, артистка!

Вернулись с высоты разведчики. Орлов коротко доложил: поднялись по склону, прикрываясь засветками от пожаров, и перестреляли «Соколов Босфора» в ближнем бою, как много раз делали на летних учениях. Полтора десятка. Полтора десятка спецназовцев в считанные минуты перебили охрану, уничтожили батарею ПВО, заблокировали штаб и перестреляли взвод охраны в военном городке. И сами погибли — тоже в считанные минуты. Зита в очередной раз отметила мощь современных средств уничтожения людей. Ночные прицелы, связь, переносные ракетные комплексы, автоматические гранатометы и крупнокалиберные пулеметы, снайперские винтовки, наконец, превратили небольшую группу диверсантов в страшную силу.

Два спартаковца остались на высоте. Напоролись на случайную очередь. Оба — из ее второй школы, друзья-футболисты…

Вернулась группа от дороги. Без потерь.

— Зита, что-то их много, — озабоченно сказал комвзвода-три, командовавший группой. — И железок у них много. Не похоже, что ножками шли.

Генерал тихо выругался. Зита мысленно согласилась. Если много — это десант. А десант — значит, вот-вот наступление. И подавление ротной связи на то же намекает. А если наступление, то никакая ДШБ им на выручку не придет, им бы самим там удержаться.

— Мне нужна связь! — зло сказал генерал. — Сижу тут, как мышь под веником… любая, хотя бы по телефону! Капитан, у вас же что-то работает?!

— Локальная сеть, — с сожалением сообщила она.

Мысленно она сочувствовала генералу. Каково это — остаться без связи во время боя — она недавно испытала на себе. Но на ней судьба всего лишь роты, причем отдельной, тогда как генерал — начальник политотдела фронта, голос и воля лидера страны в армии. Какие решения без него примет армейское руководство, если действительно началось масштабное наступление — страшно представить. Что, если такие же, как в забытом уже сорок первом — и с теми же катастрофическими последствиями? Уже первые ее дни на войне показали, что противник не щелкал клювом и на все болты России, как говорится, подобрал гайки с соответствующей резьбой. В результате и связь теряется, и превосходство в воздухе очень сомнительное, и вообще современнейшая российская техника что-то не очень убедительна в противостоянии с мировой военной индустрией…

И еще ей пришло в голову, что политические войска считаются палачами армии. И генерал наверняка немало голов уже снял на Южном фронте. Так что у командования 17-й ДШБ мало стимулов спешить на выручку зловещему генералу.

Видимо, о чем-то подобном думал и генерал, потому что подошел к ней и негромко сообщил:

— Я принял решение: идем на соединение с 17-й ДШБ, там должны быть средства эвакуации. Здесь нам дожидаться нечего. Точка выхода — селение Медногорка. И обеспечьте меня штабным планшетом, группой управления и хотя бы вашей локалкой! А то торчу у вас, как…

Она сразу внутренне воспротивилась. Генерал явно забирал у нее управление ротой. Но… что он понимает в рейдах? В возможностях «Спартака»?

— За собой-то получше следи, если уж попала в политические войска! — со обидным смешком посоветовал ей генерал. — А то аж иголки во все стороны встопорщились!

И ей сразу стало легко и весело. Фамилия генерала — одна из списка руководителей, кому она по приказу майора Каллистратова обязана помогать даже ценой своей жизни. И в замечании генерала ей на мгновение послышались знакомые, майорские, человеческие интонации.

— Так темно же, не видно! — выпалила она счастливым голосом.

Пришли командиры взводов. Вместе они прикинули маршрут. Получилось… опасно. До Медногорки — опасно. Слишком много открытых пространств, сведенных лесов, пастбищных склонов. Атакуют с воздуха. Засекут с дронов и наведут артиллерию. Подгонят броню и расстреляют на дистанции. Или устроят на маршруте засаду тех же «Соколов Босфора». А у них ни одной ракеты, только стрелковка.

— Пройдем! — все же решила она. — Наступление — всегда неразбериха.

Генерал сопел и помалкивал, видимо, прикидывал свои варианты. Зато классно выступил старший лейтенант.

— Куда — пройдем? — недоуменно спросил он. — Мы в наших тылах! До Октябрьского не больше пяти километров, а там артиллерийский дивизион 17-й ДШБ! В двух километрах отсюда — полковые склады ГСМ! И посты военной полиции по всей трассе! Нам только бы добраться до любого узла связи, и через час здесь будут наши танки! Или просто подождать в лесу, тревогу наверняка уже объявили!

— Коля, да? — подал голос генерал. — Мне нравится твой оптимизм. Кстати, артдивизион — это вариант. Чего нам по горкам бродить? Выйдем на трассу, час марша — и мы в Октябрьском, а в дивизионе серьезный узел связи… да, это вариант.

Генерал хмыкнул и приказал начинать движение. К Медногорке.

Ушли вперед разведчики. Доложили — чисто на пятьсот. Командиры пятерок получили строгое напоминание — беречь заряды «ночников»! Только в пассивном режиме! Длинная колонна двинулась вниз по лесистому склону. А одна пятерка невидимками отправилась наверх к разбитой батарее ПВО — новым хозяевам военного городка следовало помахать на прощанье ручкой… На грохот за спиной тут же среагировал генерал, едко осведомился по телефону: мол, правильно ли он понял, что «спартаковцев» именно вот так учили — тайные рейды начинать со стрельбы из «реактивок»? Она заверила, что да, именно так. И подумала, что генерал — очень неплохой дядька. Ей, как всегда, везет на настоящих мужчин. Не зря Лена к нему приклеилась и обхаживает, как родного.

Она прибавила шаг и нагнала старшего лейтенанта, бредущего неприкаянно со своим игрушечным автоматом на груди.

— Коля… старший лейтенант Ченцов? — окликнула она. — Давайте решим вопрос, как вас использовать в рейде. Что вы умеете? Вы отличный управленец, логист, неплохой водитель, что еще?

— Я офицер, — сухо ответил старший лейтенант.

— А мы диверсанты. Понимаете?

Старший лейтенант задумался.

— Ребята притащили израильский крупняк, будет ваш, — решила она за него. — Звено сопровождения сейчас позову. Они передадут вам телефон ротной связи и комплект разведчика.

— Я не претендую…

— Двое наших погибли, — обронила она. — Продовольствие надо кому-то нести, а вы здоровый мужчина. Генерал свой комплект, к примеру, тащит сам, и его помощница, хрупкая девочка — тоже.

— Извините. Можно вопрос? От кого мы прячемся у себя в тылу? Что такое знаете вы, чего не знаю я?

— Конкретно — ничего, — ответила она. — Только то, что глушат связь. И за два часа после окончания боя не пролетел ни один разведчик. И подкрепление не подошло. И…

Ударило и загремело за горой. Понеслись в небо безобидными огоньками зенитные ракеты. Грохнули далекие разрывы. Полыхнуло страшно и красиво, на полнеба.

— … и прямо сейчас уничтожают артдивизион, куда вы предлагали идти, — хмуро сказала она. — Вы попадали в окружение, товарищ старший лейтенант? Мой брат попадал. В этой войне оно… быстрое. Если противник превосходит технически — очень быстрое! Какой-то час — и разгромлен штаб, сожжены склады, подавлены связь и системы ПВО, дороги перекрыты броней и десантом, и с неба давит штурмовая авиация. Вот выше нас по ущелью сейчас стоит батальон, стоит и не знает, что уже отрезан от снабжения боеприпасами. Что он уже убит. Потому что без боеприпасов жить ему — сутки. В лучшем случае. Сначала на него нашлют стаю ударных дронов, а когда зенитные комплексы отстреляются, прилетят штурмовики — и, собственно, всё… В окружении нет тылов, если нас заметят — уничтожат одним ударом. Скрытность — наша жизнь. Наша — и генерала. Мы обязаны вывести его из окружения.

— Солдаты обязаны воевать! — упрямо сказал старший лейтенант. — Они не имеют права прятаться по лесам! Если бы вы обороняли военный городок…

— А мы воюем, — ласково сказала она. — Принимайте пулемет, господин старший лейтенант. И экономьте заряд «ночника», в лесу розеток нет.