Дорога войны

14

Она ожидала встретить в штабе злорадные улыбочки. Или сочувственные, встречались и такие, и немало. Но в штабе царила рабочая нервная атмосфера, никто на нее особо не глядел, с наружного поста сразу отправили к начальнику разведотдела бригады, как и положено. Начальник разведотдела тоже оказался на этот раз немногословен. Никаких улыбок и комплиментов, четкая нацеленность на работу, всегда бы так. Видимо, бригаде действительно поставили очень сложную задачу, не до ухаживаний.

Полковник без разговоров передвинул к ней по столу устройство защищенной связи. Подождал, пока она опустит на лицо щиток видеоконференции, и включил запись.

— Привет, черноглазая, — сказал коротко начальник политотдела фронта. — Обещал взять твой отряд под свое крыло — к сожалению, не получилось. Такая ситуация сложилась, что выметаем все подготовленные кадры. Все без исключения, понимаешь? Поступаешь в распоряжение начальника разведотдела бригады, выполняй его приказы как мои. Удачи. Не уроните чести штурмовых отрядов. Постарайтесь выжить. Всё.

Полковник внимательно наблюдал, как она аккуратно упаковывает устройство ЗАС. Без злорадства, без насмешки. Как будто сделал насчет нее какие-то выводы и теперь смотрел, насколько промахнулся.

Во всю стену засветилась интерактивная карта зоны ответственности бригады. Полковник задумчиво покачался перед ней и ткнул световой указкой за хребет:

— Вам сюда. По данным агентурной разведки, на военные аэродромы Душети перебазируется 12-я дивизия ударных беспилотников. Готовятся дополнительные взлетно-посадочные полосы, усиливаются части обеспечения. Операторы уже прибыли. Они — ваша цель.

Под внимательным взглядом полковника Зита постаралась, чтоб ни один мускул на лице не дрогнул. Душети. Далеко, очень далеко за хребтом. Да еще и аэродромы. Мощная, суперсовременная система ПВО. В самом городке наверняка не менее батальона охраны. Скорее даже больше. Плюс плотный контроль дорог: блокпосты, патрули, группы реагирования. Плюс перенасыщенность селений военными частями. И еще довольно высокая плотность населения, не шибко дружелюбного к северному соседу. Но самое главное — далеко.

— Как оцениваете задание, госпожа майор?

— Рядовое, — честно сказала она. — Сжечь огнеметами курортные пансионы — несложно даже при наличии серьезной охраны, подходов хватает. Сложно попасть за хребет.

— Еще сложнее вернуться, — кивнул полковник. — Но — надо. Надо, Зита, и ты даже не представляешь, насколько!

Она все же представляла. Невеликой сложности задача: командованием явно готовится ликвидация вражеского прорыва, и дополнительная дивизия ударных беспилотников в ситуации, когда и так превосходством в воздухе нельзя похвастать — это кость даже не в горле, а гораздо глубже. Дивизия беспилотников десантно-штурмовую бригаду по горам размажет еще на этапе выдвижения. И не на этапе тоже, как только развернут инфраструктуру, так сразу и займутся.

Это не происки командира бригады, поняла она. Это — неприятная правда войны. Диверсантов отправляют за хребет без шансов на возвращение, чтоб бригада могла выполнить боевую задачу. Честный боевой размен. А что в «Спартаке» все несовершеннолетние и полтора десятка девчонок — так добровольцы же, в штурмовые отряды силой никого не гнали. Подготовку получили — отрабатывайте.

— Операторы находятся в трех местах, если верить карте, — заметила она. — Сожжем одну базу, ко второй нас не подпустят.

— Верно, — кивнул полковник. — Но в «Спартаке» полторы сотни подготовленных диверсантов. Пойдете тремя группами. Есть у тебя толковые командиры подразделений? Уверен, есть. По слухам — по нашим слухам — в «Спартаке» подготовка командиров поставлена на поток, не зря получили статус учебно-боевой роты.

Полковник остановился перед ней, как будто собрался обнять, но в результате вздохнул и вернулся за стол.

— Мне нравится, как ты держишься, госпожа майор, — суховато сказал он. — Так и дальше держись. Не урони чести российских офицеров. На подготовку — полдня, вылетаете в ночь. Мои заместители ждут тебя в соседнем кабинете с подробным планом операции. Удачи, Зита. Постарайся вернуться, у начальника политотдела фронта на тебя большие планы. Чтоб ты знала — у меня тоже. Всё, иди готовиться.

Из штаба бригады она вышла через два часа с полным пониманием того, что «Спартак» из-за хребта не вернется. План операции… смех на палочке, а не план! По факту — забросят на «калошах» до зоны альпийских лугов, а дальше между лугами и точками на карте, означающими курортные гостиницы с отдыхающими там операторами беспилотников — полная неизвестность. Ну, не то чтобы совсем полная, это все же преувеличение. Карта, например, имеется, и отметок на ней хватает. Но это и всё. Как она поняла, в руки агенту попала случайная информация, что высококвалифицированная группа операторов беспилотников прибыла на горный курорт заранее подышать целебным воздухом, поправить здоровье — и за эту информацию ухватились, как за последний шанс переломить ситуацию на фронте в свою пользу. За высококвалифицированных европейских операторов начальству не жалко отдать роту штурмовиков. За операторов — не жалко. Потому что уйти из Душети шансов нет. Любой спартаковец это поймет так же хорошо, как и она. И возникнут вопросы — в «Спартаке» вопросы к руководству в норме. А что она им может ответить? Да, ребята, нас отправляют в один конец, пожили и хватит, стране мы не нужны?!

С тяжелым сердцем она вызвала к себе командиров будущих диверсионных групп. Брюханова, естественно, и Александра Димитриади. Старшина отряда, заботливая и строгая мамка всех спартаковцев Катя Короткевич явилась без вызова, и по упрямому взгляду Зита поняла — будет требовать включения себя в рейдовую группу. После гибели ее Орла она словно почернела внутри, замкнулась и только рвалась в бой. Зита не собиралась ее удерживать и тем более приказывать — в этот рейд пойдут все.

Она коротко поставила задачу. И поняла, что до сих пор плохо знает своих ребят. Вопросов не было. Только мстительная радость в глазах у штурмовиков.

— Наконец-то настоящее дело! — удовлетворенно сказал Брюханов и нехорошо улыбнулся. — Пустим крови!

Молодежная политика лидера нации дала свои плоды, и выросли в подкупольниках в атмосфере постоянных драк жестокие бойцы, радующиеся смерти. Она смотрела на ребят грустно, и вдруг защипало глаза. Они не понимают, с чем играют, не понимают, как дети…

На нее вдруг накатило отчаяние.

— Когда запылали пожары в родимой краю… — прошептала она, отвернувшись, — мальчишки, вы первыми встали в суровом строю… Мальчишки, мальчишки, вы первыми приняли бой, мальчишки, мальчишки страну заслонили собой…

Она опомнилась, когда обнаружила штурмовиков перед собой. Два крепких парня и крохотная девушка смотрели на нее серьезно, строго… и понимающе.

— Не плачь о нас, принцесса, — сказал Димитриади негромко. — Даже если нам суждено погибнуть — не плачь.

— Я не принцесса! — всхлипнула она.

— Ты чувствуешь смерть, мы заметили, — усмехнулся Брюханов. — И еще — рядом с тобой мы становимся лучше. Даже я. Ты как светлое и очень доброе чудо. Так что принцесса, не отнекивайся. И знай: мы гордимся, что были с тобой рядом. Гордимся и считаем великой честью. Мы же понимаем — ты здесь, на Земле, только из-за нас. От отряда к тебе всего одна просьба: когда нас не станет, возвращайся на звезды, хорошо? Наш мир слишком жесток для звездных принцесс.

Димитриади подшагнул к ней и неумело вытер слезы жесткими тренированными пальцами каратиста. Она неожиданно поняла, что происходит, окончательно пришла в себя и подобралась. Э, нет, ребята, так не пойдет…

— Не мне служите — России! — напомнила она твердо. — Вы родине присягу принесли, не забывайте!

— Мы-то не забудем! — усмехнулся Брюханов. — А как насчет родины? Она о нас вспомнит? Или отправит за хребет в один конец, и все дела?

Все же поняли спартаковцы, что им предстоит, поняли, но не стали озвучивать очевидное.

— Нет, конечно! — легко сказала Зита. — Как о вас может помнить страна? Она же не разумное существо! Да и… что, здесь кому-то нужны слава, почести, награды?

Штурмовики задумались. Потом три руки вскинулись в воинском приветствии:

— Служим России.

А хулиганистый Димитриади еле заметно улыбнулся и добавил:

— И звездной принцессе!

Он вздохнула и сдалась. Ну, считают звездной принцессой — так тому и быть.

Автобат на прощанье таки устроил мелкую пакость, придержал машины, и на аэродром пришлось выдвигаться пешком. Ну, нет худа без добра, зато приспособились к весу снаряжения. Хоть что-то. Два часа на подготовку операции — курам на смех!

На аэродроме огромные десантные вертолеты — «калоши» уже раскручивали свои винты, прогревали двигатели. Штурмовики разделились на три колонны. Отсюда и до завершения активной фазы операции им действовать автономно. Она придирчиво оглядела бойцов напоследок. На этот раз штурмовики выдвигались на операцию подготовленными совсем по другим, настоящим диверсионным стандартам. Особенно — по части связи. Импульсные передатчики с запасом автономного питания на двадцать суток! Оперативная связь со штабом бригады через спутник, шифрованная, незаглушаемая! Примитивные, но безотказные пехотные «шагай-болтай»… На этот раз Зита твердо держала в руках нити управления отрядом.

— Командирам диверсионных групп немедленно прибыть к командиру вертолетного звена по приказу командира бригады! — вдруг деловито распорядились по оперативной связи.

Зита насторожилась. Такого в планах не предусматривалось. А любое изменение плана — к неприятностям.

Командир вертолетного звена ожидал их у «калоши». Полковник. Зита тихо изумилась: что, командиру вертолетного полка других дел нет, как водить звено на смертельно опасный вылет?

— Ознакомьтесь с приказом командира бригады в части, вас касающейся, — сухо сказал полковник и развернул планшет.

Неприятности оказались очень крупными. В изменение плана операции штурмовикам приказывалось атаковать базы отдыха операторов беспилотников с ходу. Парашютным, мать его, десантом со сверхмалых высот! Ночью! Бойцам, ни разу не прыгавшим с парашютом!

Она понимала логику приказа. Информация из армии за хребет утекала со страшной скоростью, и единственной возможностью обеспечить секретность операции являлось доведение реального плана буквально перед посадкой в «калоши». Но…

Она вопросительно уставилась на полковника. Как-никак, а ему тоже лететь с ними, а значит, получать все плюхи необеспеченной операции, активную ПВО противника в том числе. «Калоши», выбрасывающие десант — идеальная мишень для операторов зенитных комплексов.

— Пойдем под зонтиком РЭБ, — сообщил полковник. — Система шестого поколения, противнику незнакома. Так что доставку мы вам обеспечим, госпожа майор.

А на отходе их собьют, мысленно закончила Зита.

— А на отходе противнику будет не до нас, если правильно отработаете, — усмехнулся полковник. — Так что вы уж постарайтесь.

Он оказался настоящим мужчиной, этот вертолетчик. Поддерживал и ободрял ее, хотя оба прекрасно понимали: как бы ни отработали штурмовики, «калошам» не уйти. Там, за хребтом, системы ПВО не чета фронтовым, и обеспечивают их европейские специалисты… Но все, что могла сделать Зита для офицера — только бросить ладонь к черному берету с эмблемой лютого волка. Полковник усмехнулся и протянул ей небольшую коробочку:

— От нашего стола вашему столу. Это маяк Центроспаса военно-космических сил России. Работает независимо от десантно-штурмовой бригады, наша чисто летная служба спасения. Сумеете дойти до точки эвакуации — активируй, вас вытащат. В Центроспасе такие волки спецопераций работают — десантура им в подметки не годится. Вы только дойдите.

Полковник коряво, как принято у летунов, козырнул, развернулся и неожиданно легко для такого крупного мужчины побежал к «калоше».

Он отдал собственный маяк, поняла Зита. И убегает, как мальчишка, от сентиментальной сцены. «Я вернусь! — мысленно пообещала Зита ему. — Вернусь и достойно отблагодарю за такой поступок!»

Полет оказался недолгим. Четыре винта «калоши» обеспечивали ей крейсерскую скорость в четыреста км в час, чуть зевнешь, и уже над Босфором. В ожидании первого в жизни и чрезвычайно сложного технически парашютного прыжка штурмовики сидели в напряжении, и все равно десантная аппарель открылась неожиданно. В реве вертолетных двигателей перед бойцами распахнулась непроглядная южная ночь. Штурмовики вскочили, опасливо пригибаясь и придерживаясь за металлические сиденья.

Вдоль цепочки бойцов торопливо пробежал выпускающий, накинул карабины вытяжных тросиков на «скользяшку». Потом замер у аппарели, подняв руку и напряженно прислушиваясь к командам штурмана. Десант с предельно малых высот прост, но беспощаден: чуть ошибешься, сразу смерть. Опустишься ниже — десантные крылья не наполнятся воздухом, не затормозят, и десант разобьется, не успев крикнуть «мама». Поднимешься повыше — бойцы зависнут в воздухе беспомощными мишенями, одного хорошего пулеметчика хватит срезать всех. Превысишь скорость — десант растянется по местности, не успеет собраться к точке операции и погибнет в стычках с войсками. Занизишь скорость — и посыплются диверсанты друг другу в парашюты, что означает опять же смерть…

Ну а следом за вертолетчиками — очередь штурмовиков, у них задачи не менее сложные. Выпрыгнуть в одинаковом темпе, наиболее плотно, но не сбиваясь в кучу, иначе перехлест парашютов. Моментально сориентироваться в воздухе за несколько секунд полета, при возможности нанести удар огнеметами по цели с воздуха, и все это ночью, на приборах. Мгновенно отстегнуть крыло, пока не потащило мешком по земле, сбросить подвеску, что при отсутствии опыта да ночью — очень непростое дело… Ну и потом выполнить операцию и чисто уйти по незнакомой и предельно враждебной местности к перевалу…

— Пошел! — рявкнул выпускающий.

Штурмовики лентой скользнули с аппарели во тьму. Мгновения беспомощного падения, удар строп, хлопок несущего крыла…

Зита мгновенно огляделась. Все же вертолетчики чуть подстраховались с высотой, дали штурмовикам несколько секунд парения. Видимо, были уверены, что десант не расстреляют в воздухе. Хорошо, если так, а то у нее все сжалось внутри в ожидании пулеметных очередей… А цель сияла — можно приборы ночного видения не надевать. Светились фонари вдоль прогулочных дорожек, здание-цель вообще оказалось подсвечено снизу, очень эффектно, красиво, совершенно по-мирному…

Не цель, поняла она в следующее мгновение, потому что наконец совместились в голове данные с планшета и увиденное собственными глазами. Цель — за спиной, в темноте!

Торопливо рявкнул огнемет, протянулся огненный хвост, и вход в подсвеченное здание расцвел огненным клубком. Кто-то из штурмовиков поспешил, атаковал с воздуха — и ошибся. И своей ошибкой спровоцировал остальных, потому что ночь тут же взорвалась десятком огнеметных залпов!

— Прекратить огонь! — заорала она по связи. — Ложная цель! Это развлекательный центр, привязывайтесь!

В эфире раздались сочные маты. Вообще штурмовики в присутствии Зиты старались не материться, но тут было не до приличий. Огнеметы — разовые, чем атаковать настоящую цель?!

Земля напрыгнула неожиданно, крепко ударила по ногам. Зита торопливо сорвала защитные колпачки, отжала фиксаторы, и несущее крыло потащило легким ветерком в сторону. Три щелчка — подвеска сброшена.

— Группе — доклад по готовности!

Тотчас отозвались крайние. Четверых штурмовиков вынесло за пределы зоны операции, и теперь они пытались понять, куда свалились. Для ночной выброски, да впервые в жизни — можно сказать, идеальный результат. Молодцы вертолетчики!

— Привязывайтесь по пожару! — решила Зита. — Подтягивайтесь, будете прикрытием! Группе — зачищаем цель вручную! Стрелять всех в форме! Начали!

И первой выстрелила из «реактивки» по темному входу. Там обязательно должен быть пост охраны — вот пусть встрепенутся и залягут, пока они подбегают!

Это была грязная работа. Расстреливать в упор безоружных — грязная работа…

Они на прощанье подожгли гостиницу парой оставшихся огнеметных выстрелов и ушли во тьму. Семь минут. Курортный городок даже не успел толком проснуться.

Тьма Душети оказалась сильно условной и очень мирной. Фонари уличного освещения мягко светили розовыми шарами сквозь кроны платанов, возле ночных кафешек текла неторопливая курортная жизнь, на озере, проглядывавшем иногда за панорамой улиц, ярко светилась набережная, а далеко на глади воды — разноцветные огоньки прогулочных катеров. И везде были люди. Как будто переспали дневную жару и теперь приступили к обстоятельному настоящему отдыху. Многие поглядывали в сторону зарева над гостиничным комплексом, переговаривались вопросительно, но особого беспокойства никто не проявлял. Мол, горит, да и ладно, а нам тут хорошо, утром узнаем, что там сгорело и почему. Цепочке бойцов в «хамелеонах» смотрели вслед с умеренным любопытством. Появление в Душети авиационной дивизии прибавило в местном бюджете денежной массы, вообще оживило сонные будни, но явно не добавило ни грамма милитаризма. Это совсем не походило на то, к чему готовились штурмовики. Не падали сбитые «калоши», не гремела на путях отхода бронетехника, отряды егерей не бежали за ними по следам, не стреляли из-за каждого угла…

Зита посмотрела, посмотрела на это мирное безобразие — и резко изменила план отхода. Изначально предполагалось уходить по горным лесам, но какой в осторожности смысл, когда через четверть часа после атаки на улицах даже блок-посты не появились? А от обзорной площадки возле Белого замка начиналась хорошо оборудованная туристическая тропа как раз в направлении к перевалу. Как раз и Брюханов с Димитриади доложились. У них было все хорошо, а европейским операторам — сильно плохо. Сейчас они уводили свои группы вдоль озера — и тоже тихо недоумевали, почему никто не ловит. У Зиты упал с сердца камень немалого веса, она с облегчением вздохнула и развернула группу к Белому замку.

Вот возле Белого замка они и нарвались. Там гудел какой-то праздник, у ворот стояли мужчины группой, курили, переговаривались, смотрели вниз на пожар, кто-то явно пытался узнать новости по телефону. Мужчины явно с вечера дегустировали благоуханные горные вина, ну как тут не поговорить с бегущими по делу бойцами?

— Э, бичеби, куда спешим? — благожелательно поинтересовался один из мужчин.

И как-то незаметно, как это бывает у пьяных, оказался на дороге отходящей группы. Ну, поговорить ему захотелось, что такого. Зита не успела открыть рот, как среагировал один из бойцов, выкрикнул на турецком, что идет спецоперация. Зита мысленно поставила Брюханову жирный плюсик. Не только сам взялся за турецкой, но и весь отряд припряг, чтоб не в одиночестве страдать.

Мужчины у ворот заинтересованно подтянулись. Зита подала условный знак — не стрелять. Отходить предполагалось максимально тихо, а на мужчинах, между прочим, военная форма, и поведение, как у старших офицеров.

— Понятно, что спецоперация! — усмехнулся мужчина. — А что случилось?

Зита подумала и подняла очки ночного видения. Этот разговор тянуть ей, ребята не настолько готовы.

— Диверсия, — коротко объяснила она. — Перекрываем зону.

Спиной она чувствовала напряжение своих бойцов. Уже разворачивается сеть для их ликвидации, ревут на горных дорогах блиндеры, егеря перекрывают тропы, а они тут стоят, любезничают!

— Это где горит? — озаботился мужчина. — В детском лагере, да?

— Не знаю, — пожала плечами она. — Может, и в детском. Нас недавно перебросили.

— Ты не грузинка, — заметил мужчина.

Она молча подосадовала. Мало занималась с Давидом, отлынивала, дура! А теперь каждый встречный попрекает акцентом!

Как отвечать, она все же знала. Эту ситуацию они с Давидом в свое время проработали досконально — так, на всякий случай.

— Грузинка! — возразила она уверенно. — Просто жила на Украине! Папа грузин, мама тбилисская еврейка — значит, грузинка!

Мужчины вежливо посмеялись. Она наконец разглядела знаки отличия. От полковников и выше. Ого. Это они что, нарвались на день рождения начальника военного округа? Вот угораздило. Эти могут знать, что никого сюда не перебрасывали. Разве что авиационную дивизию…

А папа из чьих? — ожидаемо полюбопытствовал мужчина.

— Деканозишвили.

— Это те, которые в Тбилиси, или…

— Которые в Гори, — стараясь оставаться вежливой, перебила она. — Господин полковник, раз уж мы не можем присоединиться к празднику, разрешите продолжать операцию?

— Да почему не можете?! — искренне удивился мужчина. — Такой красавице всегда рады! Проходите все, вина сейчас нальем, у нас такой праздник!

— Не! — засмеялась она. — Ребята — европейцы, они столько не выпьют! Умрут, не дойдя до боевого поста!

Полковник коротко хохотнул.

— То-то они молчат, — заметил он небрежно. — Спецназ с аэродрома? Понимаю… Переводчицей при них? Умница. Как имя твое, нежная красотка Деканозишвили?

— Зита, — ответила она машинально.

Лицо мужчины помрачнело.

— Неправильно поступили твои родители, — буркнул он. — Имя должно быть грузинским! Нельзя отрываться от своих корней! Это всё твоя мама, тбилисские еврейки — они красивые и хитрые, крутят нами, грузинами, как хотят…

И он легким жестом закрыл разговор.

Бойцы быстро втянулись в тень туристической тропы, послышались облегченные вздохи. Ну да, они же не понимали разговора. Успели напридумывать всякого.

Рядом почему-то оказалась Катя Короткевич, хотя должна была идти замыкающей, как старшина.

— Зита, — неуверенно сказала девушка. — Там, в гостинице, операторы кричали…

— … на русском? — понимающе кивнула Зита. — Я тоже заметила. Это наши, Катя. Бывшие наши. Те, кто уехали за границу за легкой жизнью. Думали, отсидятся. А с них раз — и потребовали плату за комфорт… и доказательство верности новой родине. Вот такие дела. Полковник прав — нельзя отрываться от корней. И нельзя, и невозможно. Для всего мира мы русские и останемся ими, куда бы ни спрятались.

— И не собираюсь! — буркнула Короткевич. — Пусть сами прячутся… все.

И исчезла в темноте, вернулась к роли замыкающей. Ее задача — следить, чтоб никто не отстал, не упал, не потерялся. Как всегда — мамка отряда.

Далеко внизу наконец взвыли сирены военной полиции. Огромная военная машина очнулась и начала реагировать на болезненный укус. Штурмовики невольно прибавили шаг. Бежать никто не пытался, горные учения в Копейке давно отучили штурмовиков бегать по склонам. Умрешь уставшим, только и всего, как мудро подмечено в армейской присказке. Бежать не пытались — но холодок промеж лопаток почувствовали все. Они на чужой территории, вокруг — огромные массы военных, и скоро все захотят их убить. А до перевала — далеко… Зита вспомнила, сколько бойцов потерял «Спартак» в рейде за перевалом, и упрямо стиснула зубы. С шансами или без них, но они все равно уйдут!

Полковник проводил взглядом уходящих в лес бойцов. Неопытные, неумелые. Но рисковые ребята, не отнять. Залезли в сердце страны, и ничего, не трясутся, только щерятся оружием в стороны. Хоть ума хватило «реактивки» прикрыть маскировочными чехлами. Глупые бичеби решили, что сойдут за европейцев. Глупые. Из них кровожадные звери при каждом движении лезут! Европейцы им — на один бросок до горла, и это чувствует любой настоящий мужчина. Действительно — волчата Ферра!

А старшая ему глянулась. Вот она как раз могла бы пройти до Тбилиси не споткнувшись. Спокойная, абсолютно уверенная в себе, и… какая-то доброжелательная, что ли? В коротком разговоре он не раз поймал ее мягкую улыбку, и каждый раз теплело на душе. Ее он бы с удовольствием взял в напарницы. Жаль, нельзя, засветилась…

— Ф-фух! — показал свое отношение к произошедшему стоящий рядом офицер.

Прожжённый интендант, бессовестная сволочь и жестокий политик встречу с реальной смертью пережил тяжело, и полковник мстительно порадовался. Это не врагов стравливать сплетнями и доносами.

— То ли мы сделали, Леон? — неуверенно сказал интендант. — Может, вызвать егерей?

— Пусть уходят. Ребята сделали для нас сложную работу, заслужили. Или хочешь, чтоб у нас командовали европейцы?

— Нет, но…

Интендант посмотрел вслед ушедшим и поежился.

— Отпускать врага как-то неправильно, Леон.

— Они нам не враги, — задумчиво сказал полковник. — Русские — не враги. Единственная большая нация, с которой мы сможем иметь дело. Надо только немножко сбить с них имперскую спесь. Это сделают за нас европейцы и турки. А мы сделаем так, чтоб европейцы не остались здесь навсегда. Чужих нам не надо. Пусть уходят волчата Ферра, мне с русскими еще работать.

— Они нас чуть не застрелили, — пробормотал интендант. — У девочки-грузинки видел, где рука лежала? На пистолете. Повезло, что наша. Умная, гордая, хладнокровная. Сама удержалась и своих удержала. А если б нет? Зачем столько риска, не понимаю…

Полковник усмехнулся. Да, он любил риск. Потому полковник Леон Габуния занимал немалый пост в разведке «Мхедриони», а его дружок детства — там же, но на снабжении. Кто-то любит деньги, кто-то — риск, соответственно живет, и успех по жизни соответственный. Пусть уходят ребята. Рискового противника стоит уважать.

— «Барсы Гомбори» нам не подчиняются, — заметил интендант. — Вцепятся, упадут на след. Их как остановишь? Вдруг чего-то нароют?

— Пусть падают на след, — спокойно сказал полковник. — Тогда жить им — до первой встречи с волчатами. Ничего они не нароют. Их самих зароют. Гарантирую.