Дорогами алхимии

Глава 14

После того как дядя дополнительно проверил выкопанную табличку с помощью нескольких артефактов и посчитал безопасной, она переходила из рук моего дяди в руки Шелагина до самого обеда. Довелось подержать ее и мне. Не знаю, на что рассчитывал Шелагин, когда смотрел на мои руки, но «пробудить» ее я не смог бы при всем желании: табличка была совершенно обычной, не артефактной.

«Странно, что здание разрушено, а на табличке нет даже царапины».

«Ничего странного, — возразил Песец. — Ты вообще представляешь детские возможности разрушения? Содрать, погнуть и расцарапать табличку — раз плюнуть. Поэтому все школьные таблички заказывались с антивандальной обработкой. Им какая-то там магическая чума не помеха, потому что магия в таких изделиях использовалась исключительно на этапе изготовления, а дальше это уже фактически автономный продукт».

Ага, хоть сейчас на фронтон очередной школы вешай — даже буквы не выцвели. Хотя, конечно, кто знает, какими они были при создании…

«Тогда, выходит, здесь должны быть и модули, и кристаллы?» — спохватился я.

«С чего бы? Ты же сам прочитал, что школа общеобразовательная. В ней учили детей без способностей к магии традиционными методами».

«И что, вообще никаких магических устройств не было? — недоверчиво уточнил я. — Проигрывателей каких-нибудь для тех же кристаллов».

«Там, скорее всего, проигрыватели электронные были и от них ничего не осталось. Поэтому исследование и не показало артефактный фон».

«То есть там может не быть вообще никаких артефактов?» — сообразил я.

«Зачем они в обычной школе? Артефакт дороже обычного устройства, при выходе из строя их ремонт тоже офигительно дорогой. Кроме того, полноценно артефактами пользоваться могут только маги, в то время как электронные устройства доступны абсолютно всем. И не забывай еще о том, что артефакты используют магическую энергию. В случае не магов для этих целей использовался накопитель, зарядка которого была не бесплатной».

«А какой-нибудь медкабинет? — не унимался я. — Неужели там тоже было наполнение исключительно всякой ерундой?»

«Почему обязательно ерундой? — возмутился Песец. — Тот же йод обеззараживает не менее эффективно, чем заклинание. Но здесь ты прав: при школьных медицинских кабинетах работали целители с минимальным даром. Но не при всех. Сам понимаешь, для целителя это не слишком престижная работа».

«Но у целителя мог быть свой набор артефактов и модулей».

«Илья, зачем целителю обучающие модули? Он уже выучился. А если захочет изучить через модули что-то другое, не станет делать это на работе. Так что, если там что и есть, так только артефакты».

«Где обычно в ваших школах размещались медпункты?»

«А в ваших? — фыркнул Песец. — Где выделят кабинет, там и размещались».

«По схеме примерно понять нельзя?»

«По схеме только примерно понять можно, где директорский кабинет, если перед ним располагалась приемная. Кстати, если где еще могут быть артефакты, то там».

Схему раскопок скинул мне дядя еще в Верейска, как он сказал, на всякий случай, так что я открыл первую же и принялся разбираться в хитросплетении линий, чтобы понять, где тут может быть кабинет директора. Потом спохватился, что схем несколько и та, где стены, может выглядеть совсем по-другому. Так и оказалось. Причем та, что со стенами, была еще и послойно разложена — видно, хорошим артефактом все это проверяли, если такая детализация.

Тем не менее, разобраться оказалось сложно, потому что здание разрушилось очень давно и содержимое этажей перемешалось. Не сильно перемешалось, потому что обрушение было похоже на то, как бывает, когда рушится карточный домик: большими блоками и в определенном направлении. Почему так? Ответа у меня не было. В информации о самом катаклизме, которая дошла до нас, говорилось о множестве разрушений и множестве смертей. И когда откапывали жилища магов, стены там угадывались только по контуру. Здесь же даже колоны при входе сохранились, а значит, при желании здание можно было воссоздать в точности. Откуда такая сохранность? Потому что здание не содержало магических вещей? Ответа у меня не было.

Примерное место расположения кабинета директора удалось определить именно по приемной. В которой, кстати, могли сохраниться какие-нибудь носители с записями. Не может же быть, чтобы в то время все это делалось исключительно на бумаге?

Из минусов: оказалось, что до директорского кабинета от входа придется пробираться очень долго, потому что никто не ведет раскопки, прыгая из одной точки в другую: при большой площади это экономически невыгодно, так как требует больших затрат при консервации. Поэтому дядю не поймут, начни он дальше вести раскопки в другом месте, если не сможет это как-то обосновать. Более того, я в этом особого смысла и не видел: не факт, что в том кабинете найдется что-то ценное.

— Олег, часто откапываются столь хорошо сохранившиеся здания? — спросил я.

— Ты считаешь, что это хорошо сохранившееся? — удивился он.

— Колонны целые, — указал я.

— Какие целые? Они отдельными кусками.

— Но их можно собрать.

— Ах, в этом смысле… — дядя задумался. — Редко, но бывает.

— А в тех случаях, когда сохранность здания оказывалась хорошей, что было с количеством артефактов?

— Смотреть надо. С ходу не скажу. А что?

— Думаю, если здание сохранилось, его очистили еще в то время, сразу после катастрофы.

— Вариант, что очищать было некому, не рассматриваешь? — спросил дядя. — Поблизости не найдено ни одного жилища.

«Кстати, а почему? Школа предполагает наличие рядом жилых районов».

«Возможно, кирпичи для школы были обработаны так же, как и таблички? — предположил Песец. — Это дорого, но не из разряда невозможного».

«То есть там все погибли?»

«Необязательно. Могли уйти с этого места, а жилье, которое не используется, имеет тенденцию к разрушению. Если на нем не стоит магическая самоподдержка».

Когда подошло время обеда, то дядя ради приличия предложил Шелагину с нами перекусить. Я думаю, Олег был уверен, что княжич откажется, но тот неожиданно согласился. Пришлось немного подкорректировать меню, чтобы не выложить случайно подозрительные для наблюдателя блюда. Ну и салата достругать, само собой, потому что на троих уже приготовленной миски нарезанных овощей было маловато.

Неприятности пришли откуда не ждали.

— Необычно вкусные помидоры, — продегустировав, заявил Шелагин.

Помидоры были из нашей теплицы, в чем признаваться было, разумеется, нельзя. И дело даже не в том, что теплица в принципе была у нас на участке, а в том, что за то время, что мы им владели, там ничего не успело бы вырасти у обычных магов, не владеющих нужными заклинаниями.

— Первые попавшиеся купили, — небрежно бросил дядя, сразу придумавший ответ. — Но мы рады, что вам нравится, правда, Илья?

Ага, мы в восторге…

— Конечно.

— И хлеб потрясающе вкусный.

— Хлеб Илья сам делал, — не подумав, ляпнул дядя и тут же постарался загладить ненужные слова. — Он в последнее время постоянно экспериментирует. Увлекся готовкой. Я ему как-то предложил блог вести, потому что у парня явно талант. Суп попробуете, Александр Павлович, убедитесь.

— Я смотрю, Илья — просто кладезь талантов, — заметил Шелагин. — Интересными техниками владеет, на соревнованиях побеждает, артефакты пробуждает, а теперь еще и прекрасно готовит. И я еще молчу про непонятно откуда взявшиеся алхимические навыки.

— У нас в роду все талантливые, — гордо ответил дядя, пытаясь уйти с неудобной темы.

— Наслышан, наслышан, Олег Васильевич, — с явной насмешкой сказал Шелагин.

Чтобы переключить на что-то другое, я принялся разливать суп. С ним никаких неожиданностей быть не должно было. Продукты там точно все из супермаркета.

— Действительно, очень вкусно, — оценил Шелагин.

Он застыл с ложкой во рту, и тут я вспомнил что немного специй с Изнанки добавлял при готовке. Совсем немного, только чтобы оттенить вкус. Шелагин даже не должен был обратить внимания на такую мелочь. Не должен же, правда? А задумчивость его наверняка объяснялась совсем другим. Вдруг он вспомнил, что ему срочно нужно быть в Верейске, и прикидывает, успевает ли добраться до назначенного времени?

Заподозрил ли чего-то Шелагин, я так и не понял, но заговорил он совсем на другую тему:

— Как вы думаете, что мы откапываем?

Дядя посмотрел в сторону работающих артефактов, которые продолжали мерно жужжать и ничем не могли помочь ответить на непростой вопрос. Поэтому Олег ответил уклончиво:

— Похоже на какое-то учреждение.

— По надписи на табличке вы ничего дополнительного сказать не можете?

— Таблички находятся очень редко. Здесь вообще могут быть аббревиатуры, а не отдельные слова.

— Пробелы тут есть.

— Это не противоречит предположению об аббревиатурах.

— Не слишком они длинные?

Дядя пожал плечами.

— Это Древние. Их логика могла отличаться от нашей.

— А могла и не отличаться.

— И не поспоришь, Александр Павлович, и не поспоришь, — рассмеялся дядя. — Ни вы, ни я не встречались ни с одним Древним, поэтому с определенностью нельзя сказать, кто прав.

Разговор казался несколько натянутым, поэтому мы с облегчением выдохнули, когда Шелагин сказал, что ему очень жаль, что необходимо уходить. Дядя тоже дежурно ответил, посетовав на необходимость расстаться со столь приятным собеседником, на что тот ответил, что это ненадолго. И так улыбнулся, что после его уходя дядя почти сразу потащил меня в палатку, где стояла защита от прослушки.

— Шелагин что-то подозревает! — выпалил он.

— Согласен. Странно себя ведет. Мне кажется, он понял, что в супе приправы с Изнанки.

Дядя громко выдохнул.

— Это на уровне подозрений. Сказать он ничего не сказал. Хорошо, что ты рыбу не выставил. Но вообще, нужно быть очень осторожными. Говорить только о раскопках, и только то, что не выходит за рамки общепринятого. Кстати, ты же табличку прочитал? Что на ней?

— Средняя образовательная школа за каким-то там номером.

— Так это здорово, — Олег сразу воспрянул духом и потер в предвкушении руки. — Значит, будут модули.

— Песец говорит, что не будут, — обломал я дядю. — Мол, в общеобразовательных школах такой роскоши, как артефакты или модули, не бывало, только табличками разживемся. Зато таблички — высший класс, светопреставление пережили, и нас переживут.

Дядя сдулся с такой же скоростью, с которой начал мечтать.

— Особенно если Шелагин про проход на Изнанку узнает. Тогда нас не только таблички переживут, но и многое другое.

— Откуда? Прохода же нет. А домой его мы не приглашаем ни при каких условиях. Кстати, через два дня нам должны кровати завезти, — припомнил я. — Что с ними будем делать?

— Это меньшая из наших проблем, — отмахнулся дядя. — Я им успел сообщить о неожиданной командировке и попросил придержать на складе. Где-нибудь через недельку выберемся и заберем сами, чтобы не морочиться с доставкой. И не придется объяснять, почему мы просим их выложить перед входом в гараж. Так что заплатим немного за хранение и забудем. А вот…

Что там он дальше хотел сказать, я не узнал, потому что у меня зазвонил телефон.

— Привет, Федь, — немного удивленно ответил я.

— И тебе не хворать. Слушай, Илья, можешь мне пятилитровую бутыль с водой привезти, причем так, чтобы не слишком в глаза бросалось? Типа к Даше идешь.

— Даша в Горинске.

— Я помню. Это как предлог.

— А что случилось? — напрягся я.

— Отец попросил пару дней никуда из квартиры ни ногой, а у меня внезапно воду перекрыли. Вызывать доставку очкую, потому что… а, — я прям ощутил, как он махнул рукой. — Отец просил не говорить, но ты все равно рано или поздно узнаешь, так лучше от меня, и не проболтаешься. Тот пучеглаз, он за мной был. Проблема у нас внезапно вылезла, и серьезная. И с развеиванием пучеглаза ничего не закончилось, но отец говорит, что пару дней перетерпеть — и все. Приехать он сейчас не может и дробить силы — тоже, а дверь тут надежная, зачарованная. Как и стены. Воду привезешь?

— Привезу. Только мне доехать надо, я сильно за городом, — предупредил я, уже прикидывая, что Федьку нужно выдергивать. — Только воду отключили?

— Еще электричество. По нему электрик обещал прийти. Проблема в том, что я никому открывать не собираюсь. Кроме тебя, конечно. Но без электричества я высижу, а без воды — нет. Боюсь, дальше плотнее обложат. А на сколько дней осада, пока непонятно.

— И мне не открывай, пока я не позвоню по телефону, понял? В дверь без телефонного звонка не считается. Я выезжаю.

Дядя мне без долгих уговоров разрешил взять машину, правда, порывался ехать со мной, на что я заметил, что он мне будет конкретно так мешать, потому что на него придется отвлекаться. А так я спокойно остановлюсь где-нибудь подальше и под Скрытностью доберусь до Феди. Объяснять, почему под Скрытностью, я не стал, а то дядя впечатлится размером неприятностей моего друга и выступит против помощи ему.

— Ты только мне машину не угробь, — предупредил дядя, вручая ключи.

— Постараюсь.

После освобождения от груза машина стала намного легче и двигалась куда быстрее, не урча обиженно на каждой кочке и перепрыгивая их не обожравшейся лягушкой, а стремительным ягуаром, поэтому от раскопок. до города я добрался куда быстрей, чем до раскопок из него же.

Остановил я машину подальше, и сразу скастовал Скрытность. Под ней и добрался до дома, где сняли квартиры Федя и Дашка. Посторонних снаружи не обнаружил, а вот внутри Поиск обнаружил две пары точек: одна ниже этажом Фединой квартиры и одна — выше. Оказались приличных размеров амбалы, одетые в комбинезоны сервисных служб: верхние — электриков, нижние — сантехников. Хотя этот маскарад обманул бы разве что полных дебилов: сумок с инструментами при них не было, зато были довольно дорогие артефакты, которых у сантехников не могло быть по определению. Меня под Скрытностью амбалы не заметили, чем я и воспользовался. Из блока ДРД идеально подошло Оглушение. Сначала я его испытал на верхних — и еле успел подхватить тела, а то свалились бы с грохотом, а так я их бережно уложил, хотя хотелось пару раз приложить кулаком по физиономиям. Потом отдыхать отправились нижние наблюдатели, а я поднялся и позвонил Феде.

— Я за дверью. Выходи.

Федя осторожно приоткрыл дверь и настороженно огляделся.

— Вещи бери — и на выход быстро, пока наблюдатели не очухались, — скомандовал я. — Объясню все потом.

Спорить он не стал, схватил рюкзак и ноут и вышел из квартиры. Я скастовал на него Скрытность и Ускорение, и мы рванули к машине, потому что караулившие Федю типы уже начали шевелиться. Оглушение — хорошая штука, но как оказалось, не слишком долгоиграющая и с невозможностью повторного использования на одном человеке в течение часа, потому что в противном случае что-то там могло необратимо повредиться у того в мозгу. Если судить по виду тех, кто караулил Федю, повреждаться там было нечему, но ограничение от этого никуда не девалось. Получается, после использования Оглушения противника надо либо связывать, либо добивать. Оба эти действия для меня были лишними, потому что стравливать свой Род с противниками Фединого я не собирался.

— А теперь куда? — спросил Федя, когда мы уже сидели в машине.

— На раскопки. Там Шелагин сидит, поэтому за тобой не сунутся, — пояснил я. — Да и не подумают, что ты там можешь скрываться. Главное — никому не говори, где ты, а то телефон тоже прослушивают.

— Знал бы, подушку с одеялом захватил, — сказал он. — У вас там, поди, лишних нет.

— По дороге спальник куплю, — предложил я. — Тебя под заклинанием оставим, не заметят.

— Тогда и еды. Я деньги дам, — спохватился он.

— На пока еды хватит, потом закупим. Нам быстро выбираться надо, пока тебя не хватились.

Но в магазин я забежал. Спальников там не было, пришлось взять два одеяла, подушку и комплект постельного белья. Ничего, впихнем как-нибудь Федю к нам в палатку.