Дорогами алхимии

Глава 23

Дядя устроил настоящее представление, встал в позу и заявил, что из-за вмешательства княжеской семьи все наши планы пошли коту под хвост. На что Греков презрительно бросил, что все неустойки в силе так же, как и отсрочка штрафа по участку на год.

— Павел Тимофеевич пока не решил, что делать с раскопками, поэтому консервируете вскрытое и убываете, — отрывисто бросил он. — Имейте в виду, смысла в затягивании нет, потому что дата окончания договора — сегодняшняя. Князь подписал, вот ваша копия.

Дядя осторожно взял протянутую бумагу, как будто та могла быть ядовитой. Впрочем, я бы не удивился. От Грекова прямо-таки флюиды неприязни шли, физически ощущаемые, что было тем более странно, что раньше с ним ни я, ни дядя не пересекались.

— Но здесь нет ни строчки обещанной компенсации за пробуждение артефакта.

— Если что-то не устраивает — изменения только через суд.

— Удобная позиция. Некрасиво играете, Алексей Дмитриевич.

— Как умею, — усмехнулся он.

— Консервацию могу поставить только временную. Потом сюда нужно будет приглашать специалиста, — сказал дядя. — Вообще, если следовать букве той бумаги, которую вы мне подсунули, делать я это не обязан, но не сделать не могу, потому что привык выполнять работу добросовестно. Если не законсервировать вскрытое жилище Древних, пойдет волна разрушений и оставшиеся там артефакты пострадают.

— Сколько вам надо времени?

— Надеюсь, до вечера успеть.

Грекова аж перекорежило при понимании того, что прямо сейчас от нас отделаться не удастся.

— Я пришлю наблюдателя, — бросил он. — И чтобы до отбоя все закончили и убыли.

Дядя явно хотел сказать: «Как получится», но промолчал. Смотрел прищурившись вслед Грекову и обмахивался бумагой от князя. Оказалась она довольно занимательной. Когда я ее изучил сам, пришел к выводу, что все для нас складывается неплохо: отсрочка штрафа на год сохранялась, деньги заплатят, а главное — мы отсюда можем уехать и продолжить заниматься тем, чем раньше. Моя алхимическая лаборатория меня заждалась.

— Что скажешь? — спросил дядя.

— Я собираю вещи, ты ставишь консервацию, — предложил я. — Вопрос. Что делать с тем, что у нас в палатке для добычи?

— Подойдет наблюдатель, у него и спросим. Это имущество Шелагиных, пусть его у нас принимают, — решил дядя. — Ладно, упаковывай все.

Он отключил работавшие артефакты и уложил их в принесенные футляры.

— Лихолетовский положи на заднее сиденье, отдадим по дороге, — скомандовал он.

Я принялся сворачивать лагерь и отвлекся только тогда, когда заметил, что Греков инструктирует какого-то мужика. Грех было не подслушать, так что я активировал заклинание, но, к сожалению, уже на окончании разговора.

— Знаешь, парень мне бывает даже симпатичен, но ровно до того момента, как я вспоминаю, чей он сын. Ты же в курсе: я чувствую, когда мне врут? И тогда я был уверен, что говорят правду. Лично настаивал на дополнительной проверке. И каким идиотом себя почувствовал, когда подтвердились первоначальные выводы. С Песцовым я не понимаю, врет или нет. Иногда хочется встряхнуть и потребовать прекратить врать. Но Александр Павлович сказал их не трогать. Вот и не трогаю. Но как вспомню ту историю — сразу бешенство накатывает и кажется, что лицедействует. Так что ты там не расслабляйся. По ушам поездят так, что не заметишь. Проследи, чтобы только свое забрали. Меня дергать только на крайний случай, понял?

Возможно, этот мужик что-то и понял, да только не я. Мне уже казалось, что вряд ли речь идет о той истории с договором, которую упоминал дядя Володя. Но похоже, мужик тоже ничего не понял.

— А что за история? — спросил он.

— Не твое дело, — рявкнул Греков так, что даже я чуть не дернулся, а мужик отшатнулся с таким испугом, что наверняка уже пожалел о том, что вообще спросил. — Я тебя предупредил, чтобы ты не расслаблялся. Остальное — не твое дело, понял?

— Понял как не понять.

Больше ничего интересного сказано не было, а потом подслушку пришлось свернуть, потому что Греков зашел в палатку. Нет, мне срочно нужен второй уровень ДРД, чтобы не зависеть от того, вижу ли я объект или нет.

«Ты еще первый не докачал», — проворчал Песец.

«А что будет, если взять второй, не докачав первый?»

«Ничего хорошего. В худшем случае из модуля не усвоится ничего, но он будет считаться использованным, то есть на дальнейшем усвоении модулей ДРД можно будет поставить крест. В лучшем — не усвоится один или пара навыков. И не факт, что самые ненужные».

«Там нет ненужных».

«Вот именно. Поэтому никуда не торопись, прокачивай. Они у тебя прокачиваются нормально. Можно сказать, по графику. Я понял, что эти навыки в приоритете, так что как можно будет брать модуль — скажу сразу. Пока бери другое».

Беседуя с Песцом, я не стоял на месте, а собирал все, что только можно было, раскладывая по сумкам, чехлам и контейнерам. А там и наблюдатель подошел, которому дядя передавал по списку все выкопанное. Наблюдатель, несмотря на накачку Грековым, смотрел на нас не с подозрением, а с сочувствием. Видать, не мы первые, на ком Греков срывается за дела давние, да еще и чужие. Поговорить бы о них с дедом. Уж он точно знает, что там было. Дядя Володя же либо не знает, либо не хочет рассказывать, считая, что дела давно минувших дней к нынешним отношения не имеют.

Палатку, в которую складывали выкопанное, пришлось оставить, потому что присланный наблюдатель понятия не имел, куда сейчас это можно перенести, но клятвенно пообещал, что в течение пары дней вопрос решится, все камни и таблички перевезут в хранилище, а палатку нам вернут. Дядя неохотно согласился, понимая, что будущее палатки становится туманным, но расстаться с ней — меньшее зло. В конце концов, на палатку мы заработаем, а вот из видимости Грекова следует убраться как можно скорее.

Как мы ни торопились, даже без ужина остались, но выехать удалось только глубокой ночью, потому что консервация затянулась — раскопано было уже прилично, плюс две стартовых точки. И все это надо было накрыть единым куполом. Перед отъездом дядя еще раз напомнил, что это мера временная и в течение пары месяцев необходимо законсервировать по-настоящему, если уж продолжать раскопки никто не собирается.

Стоило нам выехать с базы, как Олег внезапно сказал:

— Сдается мне, эта история так не закончится. Не знаю, в чем причина, но есть тут какие-то вторые, а то и третьи слои.

— Мне тоже так показалось. Целитель Шелагиных меня сканировал.

— Да ты что? — удивленно повернулся Олег ко мне. — Тогда точно Алка не по собственной инициативе это провернула. Или с благословения главы Живетьевых, иначе с чего бы целителю тебя проверять?

— Он проверял по указу князя. И на его вопрос ответил нет. И потом у Грекова вот такой разговор был с мужиком…

Я почти дословно пересказал услышанное. Уж не знаю, в чем причина, но после того как я начал использовать модули, моя память резко улучшилась. Но улучшение касалось только поздних событий, более ранние, до появления Песца в моей жизни, я помнил так же, как и раньше.

— Так. Проверяли тебя. На предмет чего?

— Песец только мог сказать о сканировании.

— Есть у меня мысли, но они какие-то фантастические, хотя в этот вариант укладываются все странности вокруг тебя. — Олег смерил меня взглядом, от которого мне почему-то стало не по себе. — Отца надо пытать. Если он ответит положительно на один мой вопрос, то окажется, что я прав, а Живетьевы — клан беспринципных тварей.

— Мы вроде к этой мысли давно пришли? В смысле, что Живетьевы не слишком щепетильны.

— Ну… — Олег надул щеки и с шумом выдохнул. — Целители все же считались некой частью общества, к которой относились с доверием. Деньги они запрашивают немалые, но и вредить не должны. Как в нашем с тобой случае. Одно дело — Алка, которая выгрызает место своему сыночке, а другое — целый Род вредителей.

— Все же, о чем ты подумал?

— Не буду пока говорить, — уперся он. — Потому что, если это окажется неправдой, то я буду выглядеть идиотом. Нужно говорить с отцом. Если кто знает, то только он. Вовка либо не знает, либо говорить не захотел. А почему не захотел — вот в чем вопрос… — Олег постучал по рулю. — Так. Завтра не получится, потому что нужно поговорить с Лихолетовым и сдать ему артефакт, а послезавтра выедем в Горинск. В идеале бы отдать артефакт сегодня, но боюсь мы приедем слишком поздно.

Я хотел было настоять, чтобы он сказал мне, но внезапно все факты в моей голове сложились в стройную непротиворечивую картину и она оказалась столь неожиданной, что я предпочел бы, чтобы это оказалось неправдой. Может же все это быть случайным совпадением? И объяснение всем странностям есть, но совсем из другой оперы.

К Лихолетову, разумеется, мы и не подумали заезжать, потому что в такое время, когда мы въехали в Верейск, приличные люди спят. Основания считать главу Гильдии неприличным человеком у нас были, но будить его посреди ночи — окончательно портить отношения.

Машину разгружать дома тоже не стали. Хотелось есть и спать. Поэтому спальники вытащили, в комнаты забросили и собрались на кухне. Обошлись бутербродами с осетрецом, за куском которого я сгонял до стазисного ларя. Олег еще с вожделением посмотрел на кофемашину, но потом решил, что не уснет после чашки кофе, и ограничился травяным чаем. К разговору, который мы начали в машине, больше не возвращались. Но думали мы о нем оба.

— Как смотришь на то, чтобы завтра покопаться в запасниках Гильдии? — внезапно спросил дядя.

— Положительно, конечно. Только с Зыряновым надо созвониться, сообщить, что мы вернулись.

— Вряд ли он прямо завтра прикатит, а мы в Горинск планируем сами съездить, — Олег широко зевнул. — Ладно, я спать. Завтра обговорим.

Не знаю как он, а я хоть и устал, уснуть сразу не смог. Встал, вытащил фотографию родителей и принялся ее пристально рассматривать. Раньше я не обращал на это внимания, но сейчас она казалась мне постановочной, без настоящих чувств между моими родителями. Но я могу себя и обманывать — не зря же всегда говорили, что я очень похож на отца? Покойного или здравствующего? Фотографию Шелагина мне искать не было необходимости, я и без того его прекрасно помнил, поэтому мог сказать, что он с моим отцом были одного типажа. Отцом или «отцом»?

Песец предложил до разговора с дедом, который мог что-то прояснить, не грузиться и заняться подсчетом все тех же виртуальных бутылок сидра. Предложение было хорошим, но опасным. Этак я скоро без бутылки и уснуть не смогу… Но методика оказалась действенной, вскоре я отрубился и выспался прекрасно. Самое замечательное: утром проснулся сам, а не от воплей с чужой разминки. Нет, все-таки дом — это дом.

Пока дядя отсыпался, я успел не только созвониться с Зыряновым, но и сделать разминку, на которой не нужно было ничего ни от кого скрывать, поставить тесто и выпечь из него булочки с корицей к кофе. А потом принялся разбирать вещи из машины. Часть продуктов сразу отправились на уничтожение, потому что рисковать здоровьем и есть хранившееся в жару — такое себе удовольствие. Стоило, конечно, все это сразу перебросить в местный холодильник, но вчера как-то не до этого было, да и нагревались продукты весь день — выехали-то мы не сразу.

До того как Олег приступил к трапезе, я его уговорил оттащить кровати по комнатам, где мы внезапно сообразили, что одних кроватей для нормального сна мало: нужны подушки и одеяла.

— Купим по дороге к Лихолетову, — решил Олег и отправился завтракать, где сразу пришел в хорошее настроение при виде булочек. Постоянно питаться таким вредно, но для восстановления потраченной на общение с Грековым энергии — самое то.

Поскольку мы собрались ехать к главе Гильдии сразу, как Олег поест, я на алхимию забил, решил составить компанию Олегу и заточить еще одну булочку. А заодно отчитаться.

— С Зыряновым я созвонился. Он сказал, что, если выберемся в Горинск завтра, поговорим у него, а если нет — он послезавтра сам планирует сюда приехать. То есть планировал и до того, как нас выкинули с раскопок.

— Не выкинули, а освободили от них, — гордо сказал дядя. — Пусть теперь ищут кого-нибудь другого на работу в этом гиблом месте. А у нас куда более важные дела.

После завтрака он созвонился, и мы сразу выехали. Но не к нему домой, а уже в Гильдию, где Лихолетов нас встретил и сразу набросился с вопросами.

— Аристарх Петрович, давайте я вам сначала артефакт верну, — предложил Олег. — Ничего страшного не случилось. Князь приехал, осмотрел лично и признал раскопки бесперспективными. На мой взгляд, правильное решение.

— И это после того, как обнаружился работающий проигрыватель? — возмутился Лихолетов. — И не просто проигрыватель, а такой, диски к которому известны.

— Проигрыватель работать перестал. Пробудить его у Ильи заново не получилось, — напомнил Олег.

— А я так надеялся… — разочарованно протянул Лихолетов.

— Мы тоже надеялись. Мы даже несколько дисков заказали по выбору Ильи. А теперь все это ляжет мертвым грузом, — расстроенно добавил Олег.

— Может, и не ляжет. У нас в запасниках нашелся подобный артефакт, Олег Васильевич, — заговорщицки сказал Лихолетов. — Вдруг вашему племяннику удастся его пробудить? И тогда мы сделаем запись наших дисков с нашего артефакта и будем иметь полное право его использовать.

В отличие от Лихолетова, я энтузиазмом не горел. Пробудить артефакт в Гильдии — однозначно испортить отношения с князем. Понял это и Олег. Бросив на меня предупреждающий взгляд, он сказал:

— Аристарх Петрович, вы же понимаете, что схожесть внешнего вида не гарантирует, что артефакт окажется того же типа. Более того, она не гарантирует, что Илья сможет пробудить очередную вещицу Древних.

— Давайте пойдем и проверим! — воодушевленно предложил Лихолетов и чуть ли не силком потащил меня в здание Гильдии.

Олегу с трудом удалось его задержать и вручить наконец раскапывающий артефакт со словами огромной благодарности. Лихолетов забросил артефакт в свою машину, от благодарностей отмахнулся как от чего-то несущественного и опять засуетился:

— Пойдемте же, я вам покажу этот артефакт.

Когда я взял артефакт в руки, выяснилось, что переживания, пробуждать его или нет, были совершенно напрасны, потому что этот артефакт был с накопителем, а значит, полностью выгорел. «Пробудить» его было невозможно, только заново собрать. Но я повертел предмет столько, чтобы Лихолетов убедился, что с ним не происходит никаких изменений.

Лихолетов потух и разочарованно сказал:

— Не пожалуйся я князю, глядишь — вы бы там еще много интересного извлекли из земли.

— Не пожалуйся вы князю, Аристарх Петрович, Греков бы на нас порчу артефакта повесил, — скептически возразил Олег. — Так что мы вам очень благодарны за своевременное вмешательство.

— Да эти солдафоны только и смотрят, чего бы безвозвратно испортить, — со злобой бросил Лихолетов. — Если бы вы знали, Олег Васильевич, сколько всего у нас было отнято и скрыто в княжеских запасниках. Артефакты, монеты, строительный материал Древних — все туда ухает, как в бездну. Без-воз-врат-но.

Последнее слово он так и произнес, по слогам. Наверное, чтобы мы прониклись его горем. Мы прониклись, Олег вместе с ним недолго пострадал, затем выразил желание посмотреть запасники.

— Разумеется, — оживился Лихолетов. — Я вас провожу и покажу самые ценные экземпляры.

После этого спокойного изучения модулей не получилось. До них мы даже не добрались, потому что самыми ценными экземплярами Лихолетов считал артефакты, несмотря на то, что большая часть из них в настоящий момент представляла из себя лом. Вернуть к жизни можно было всего несколько штук, но я даже и не подумал этого делать. Пусть лучше Лихолетов уверится в моей бесполезности — иначе увязнем мы тут надолго, а к нужным вещам даже не подойдем.