Дорогами алхимии

Глава 18

Со вторым артефактом дело пошло бодрее. Настолько бодрее, что дядя привлек нас с Федей к описанию добытых экспонатов. Были они пока трех типов: камни, плитка и таблички, так что «рыбу» дядя заготовил, от нас требовалось внести данные с диагностических артефактов и указать место, где это было выкопано. В результате за пару дней мы упахались так, что Федя перед сном пошутил, что я его вытащил потому, что моему дяде нужны были бесплатные рабы.

Когда Олег предложил ему завтра ничего не делать, Федя обиделся и заявил, что он тут со скуки помрет. Даже захудалый планшет не разрешили использовать. Но тут уж Шелагин был непреклонен — во избежание того, что Федя может где-то засветить свое местоположение, телефон ему не возвращали ни под каким предлогом, да еще и предупредили, что если кто-то из нас с дядей даст воспользоваться своим, то и мы останемся без средств связи с окружающим миром.

Средства связи нам были не лишними, потому что именно из них мы узнали, что кровати на складе, а заказанные контейнеры — в пункте выдачи. Зырянов же сидел в Горинске поскольку предложил свой приезд отложить на неделю, пока все не устаканится более-менее. Сказал, что новости есть, но не особо важные и нетелефонные. То есть заинтриговал, но без конкретики, и придумывать себе можно было все что угодно.

Еще нужно было выбраться на этой неделе на Полигон, иначе занятие пропадет — переносить абонемент никто не будет. А отрабатывать мне было что: новых приемов куча, но при пристальном наблюдении со стороны княжеских прихвостней отрабатывать их было неправильно, поэтому я ограничивался разминкой, каждый день — новой.

Короче говоря, дел в Верейске хватало, но при этом бросить Федю в одиночестве тут тоже было нельзя. Потому что Феде будет скучно, и в результате он может обнаружить что-то ненужное. Не уверен я, что Федя не начнет совать свой нос везде и что мы все хвосты прикрыли. Слишком много их, этих хвостов, за всеми не уследишь.

Но вопрос решился сам. Причем не только он.

Когда мы с утра тащили под навес очередные описанные строительные камни, раздался возглас:

— Федор, вот ты где! А мы переволновались за тебя.

Орал старший Шишкин. Младший оказался так рад его видеть, что выпустил свою ношу из рук аккурат на мою ногу. Тяжеленной усиленной каменюкой, с размаху… Не знаю, как я не заорал, но зашипел и запрыгал на одной ноге подальше от друга. Вторая опухала буквально на глазах.

«Зелье регенерации пей!»

— Илья, я случайно.

Федя со скривившемся от сочувствия лицом крутился вокруг меня, как будто хотел забрать часть моей боли себе. Подскочил дядя.

— Что у вас случилось?

— Кажется, я Илье ногу расплющил, — трагически простонал Федя.

Дядя окончательно перепугался, пробормотал, что, похоже, мне вообще пребывание на раскопках противопоказано, и потащил в палатку, где с моей ноги уже с трудом стащили кроссовку. Вид у ступни был не расплющенный, а надутый.

— Целителя нужно, — авторитетно сказал пошедший с нами Шишкин-старший. — Я оплачу. Мой балбес виноват, с нас и деньги.

Он отвесил сыну подзатыльник, и тот даже не огрызнулся. Посчитал, что за дело. Я подтянул к себе сумку, где у меня хранилась всякая алхимия, вытащил зелье регенерации, откупорил и выпил. Прислушался к себе и добавил еще одно. Возможно, сработал эффект самовнушения, но легче стало сразу же. Я покопался в оставшихся бутылках и добавил зелье укрепления костей, которое показано как раз при зарастающих переломах.

Нога начала приходить в норму, сдуваясь как проколотый шарик. Боль тоже ушла.

«Скажи спасибо своему другу, — неожиданно сказал Песец. — Благодаря его неосторожности, ты докачал целительство до максимума. Сегодня еще точно нет, а завтра скорее всего можно будет использовать очередной модуль».

— Что тут у вас? — откинув полог палатки, внутрь вошел Шелагин.

— Уже ничего, — ответил я. — Была мелкая бытовая травма. Зелье вылечило.

Двигать ногой я пока опасался, потому что чувствовал, что процессы регенерации пока не закончены, но работа как зелья, так и моей личной регенерации, по ощущениям, уже близка к концу.

— Я пришлю целителя.

Дернулись мы с дядей одновременно.

— Мне не нужен целитель.

— Да что ты говоришь? — возмутился Шелагин. — Инвалидом хочешь остаться?

— У нас есть собственный, — радостно припомнил дядя. — То есть, конечно, у Вьюгиных.

— Но тетя Алла постоянно твердит, что я могу к ней обращаться с любыми проблемами.

— Мой целитель сильнее.

— Чужому целителю мы не доверяем, — сказал дядя.

— И вообще зелья вполне достаточно.

— Вы чего упираетесь? — удивился Шишкин-старший. — Алла Дмитриевна, может, и хороший целитель, но слабенький. А княжеский тоже из Живетьевых.

— Вот этого-то я и боюсь, — ответил Олег, на что Шелагин состроил непонимающую физиономию.

— Со мной правда все нормально. — Я пошевелил ступней, показывая, что никаких ограничений движения нет, опухоль спала и, вообще, нога выглядит в точности как вторая, с учетом симметрии, конечно. — Зелья достаточно. Да и максимум там трещина была.

— Хорошо, покажитесь своему целителю, — сдался Шелагин и ушел.

Шишкин же уходить не торопился, с интересом посмотрел на опустевшие бутылочки и спросил:

— А зелья-то у вас откуда? Недешевое это удовольствие.

— Зелья я делаю сам, — ответил я потому что скрывать это не было уже никакого смысла.

— Да ладно?

— Шелагин вон тоже не поверил — устроил проверку в своей лаборатории. Убедился, — ответил я. — Вы за Федей, Тимофей Игнатьевич?

— За ним. Задержали аспидов, которые хотели на Федора напасть, а от них клубочек до Родионовых раскатали. Одно понять не могу: как вам удалось проскользнуть у них под носом так, что никто не заметил?

— Повезло, — сказал Федя столь гордо, как будто лично это везение обеспечивал. — Шелагин считает, что мы под воздействие чужого заклинания попали.

— Он что-то такое говорил, но я сильно сомневаюсь. Потому что вас ни шелагинские, ни родионовские не видели.

— Сами удивились, Тимофей Игнатьевич, — на голубом глазу ответил я. — Вроде даже княжеские дружинники запись вели, а все равно пропустили.

— Поругать бы вас, что опасности на пустом месте подвергались, — сказал Шишкин. — Да вас же не предупредили сдуру.

— Я не уверен, что Феде там ничего не грозило, — заметил я, мстительно припомнив Грекова. — Потому что охранники, которые под носом ничего не замечают, — не самый хороший вариант.

— Не, я не спорю, что вы здорово придумали — спрятаться под боком у Шелагина. При той информации, что у вас была, это оптимальный вариант, на самом деле, — признал Шишкин. — Но я, если честно, испсиховался, когда сигнал Фединого телефона пропал. Кстати, держи, — он вытащил из кармана пиджака телефон сына и вернул владельцу.

К тому, как мы выбрались, Шишкин-старший возвращался еще несколько раз под разными соусами. Расспросы меня насторожили. Не знаю, что он заподозрил, но сейчас с доброжелательной улыбкой пытался вытащить из нас дополнительные сведения не только по ситуации с Федей, но и по алхимии. Не преуспел и прощался со слегка разочарованным видом, благодаря за помощь и извиняясь за несчастный случай, спровоцированный Федей.

— Федь, спасибо за помощь, — сказал я, пожимая его руку на прощанье.

— Мне интересно тут было, — признал он. — Но отец все равно не разрешит остаться.

Я подозревал, что у Шишкина-старшего наверняка появилось желание стрясти с нас денег за эксплуатацию сына, но тут уж и на встречную претензию нарваться можно, куда серьезнее, поэтому он и промолчал. И вопрос с оплатой целителя тоже не поднимал больше.

— Ты как? — спросил меня дядя после их ухода.

— Нуждаюсь в дополнительном осмотре целителя в Верейске, — ответил я. — Там как раз кучу всего сделать нужно. До Полигона, опять же, добраться.

— Логично, — хмыкнул дядя. — Но если серьезно, нога как?

— В полном порядке. Песец сказал, что целительство первого уровня на максимуме после завершения исцеления. Так что завтра или послезавтра использую модуль. Сегодня пока нельзя.

Дядя просиял от радости.

— Так, это нужно отметить. Останавливаю все, закрываю вскрытое, и едем. В конце концов, нам выходной раз в неделю в любом случае положен. А сегодня у нас уважительная причина. Ты только прихрамывай, когда в машину будешь садиться.

Указания дяди я выполнил в точности: хромал, кривился, делал страдающую физиономию — то есть никто не усомнился бы, что моя нога не зажила до конца. Но представление смысла не имело, поскольку нас никто не задерживал и не расспрашивал, куда мы собрались. К этому времени шишкинская машина уже уехала. Думаю, даже Верейск по кругу объедут, сразу в Горинск направятся. Шишкин-старший был известным перестраховщиком — пока не убедится, что сыну ничего не угрожает, без присмотра его не оставит.

Мы же первым делом заехали на Полигон, благо он почти по дороге расположен. Заранее мы не звонили, но свободный зал нашелся. Это было не удивительно, потому что основная загрузка была вечером, да и тогда иной раз можно было найти не записанный ни на кого зал.

И вот там я наконец отработал те приемы, которые на раскопках мог только намечать. Отработал сам с собой примерно половину оплаченного времени, а потом вызвал уже реальных противников для себя и дяди и отрабатывал практически в боевых условиях. Нет, фантомы повреждений не наносили, при прикосновении, имитирующем повреждение, по телу проходил болевой импульс. Причем чем сильнее повреждение, тем сильнее боль.

Мне прилетело пару раз, пока я еще недостаточно уверенно использовал полученные из модуля приемы, а вот дядя сдулся быстро и заявил, что ему хватает физических нагрузок на раскопках. Так что остаток времени я использовал один.

Если честно, я бы не отказался задержаться еще на часик, но пока такие траты мы не потянем, так что пришлось вздохнуть и распрощаться со столь замечательным местом. В конце концов, основное я отработал, понял, где делаю ошибки и нужно поправить, поэтому дальше неделю смогу править и сам.

— Дальше предлагаю так, — сказал дядя. — Забираем твои контейнеры, едем домой, там я беру грузовик и еду за кроватями, а ты займешься алхимией.

— Как ты один грузить будешь?

— Грузчиков найму. И не спорь. Если за нами следят, а следят почти наверняка, то очень удивятся, что ты почти со сломанной ногой таскаешь тяжести. По-хорошему, еще бы к Алке завернуть для полноты легенды, но боюсь, что если нашу встречу увидят посторонние, никто не поверит в то, что Алла Дмитриевна готова на бескорыстную помощь. И в добросемейные отношения тоже не поверят.

Я активировал Карту и усмехнулся: точки Владика и тети Аллы были далеко, в стороне Горинска. Значит, они либо там, либо по дороге туда.

— Ты можешь безбоязненно наведаться к ней на квартиру — тети Аллы там нет.

— Кстати, а адрес нам оставляли? — нахмурился Олег.

— А ведь нет, — я рассмеялся. — Хороши бы мы были, приперевшись за помощью по адресу, который не должны были знать.

Для меня адрес тайной не являлся с того момента, когда я поставил метки на двух самых мне неприятных Вьюгиных: одного урожденного и одну приобретенную посредством брака. Так себе приобретение получилось. По всем статьям проигрышное.

В конце концов мы решили не имитировать поездку к тете Алле, а следовать дядиному плану, тем более что алхимией мне все равно надо было заняться, пусть Зырянов пока и не приезжал. От сдачи алхимии Власову, похоже, придется отказаться, если не хочу попасть под еще более пристальное наблюдение со стороны Грекова, которому я активно не нравлюсь.

Вставал вопрос с хранением, поэтому нужно будет по осени поискать еще стазисных ларей, потому что одного для меня совсем мало.

Перед тем как заняться зельями, я вытащил из кулинарного контейнера хлебопечку и кофеварку, которые мы убирали на всякий случай. Возможно, зря: из разговора Грекова с Шелагиным я понял, что внутрь им попасть не удалось, только просканировать. Полезут ли еще? А главное, смогут ли преодолеть Строительный Туман?

Хлеб я поставил и потащился на третий этаж в комнату, которую отвел себе под лабораторию. Открыл контейнер, убедился, что он полный, но вытаскивать ничего не стал, решил использовать привычный мне набор, который оставался в коптильне, поближе к ингредиентам. Поэтому контейнер я оставил, а сам пошел в сад, захватив набор для Изнаночной рыбалки, только модуль вытащил — чтобы его использовать, контейнер на раскопках мне не нужен.

Дальше около часа я повышал свои алхимические навыки, упор на лечебные зелья можно было уже не делать, но я решил наготовить их побольше про запас, что не одобрил Песец:

«Ты скоро сможешь второй уровень алхимии взять, а с ним — более эффективные зелья».

«Тогда эти сдам Зырянову, а себе сделаю на замену более эффективные. Кстати, меня гложет подозрение, что для алхимии третьего уровня потребуются ингредиенты с проколов третьего уровня».

«Есть такое. Но не для всех. А тебе вообще переживать рано, — оптимистично сказал Песец. — У тебя еще первый уровень не докачен, и с этими вашими внезапными раскопками можешь не докачать до осени».

Он меня не расстроил, потому что алхимию я все равно воспринимал, как нечто вспомогательное и не столь важное, как целительство.

Закончив с зельями, я все убрал и пару раз открыл-закрыл прокол, хотя Песец говорил, что в этом особой необходимости нет: мы настолько стравили напряженность, что пару лет можно не переживать.

Пока оставалось время до прибытия дяди, я заглянул в теплицу и собрал урожай, отметив для себя, что Шелагина этим угощать нельзя, а значит стоит заехать в магазин по дороге и купить что-нибудь попривычней для княжича. Близкого к пластику и по консистенции, и по вкусу.

Когда я с овощами зашел на кухню, как раз пропикала хлебопечка, и я вытащил каравай, благоухающий настоящим хлебным духом. Удержаться и подождать, пока хоть немного остынет, было совершенно невозможно, поэтому я сбегал до стазисного ларя, откромсал осетреца, вернулся, настругал салата, но в одиночку насладиться едой не успел, потому что приехал усталый дядя и отжал себе половину. Он еще и кофейный автомат запустил для полного гастрономического удовольствия.

— Пусть кровати пока в грузовике постоят, — благодушно предложил он после того, как хлеба стало вполовину меньше, а шмат осетреца волшебным образом испарился. — Таскать их туда-сюда нет ни сил, ни желания. В следующий раз выгрузим, все равно грузовик нам пока не нужен.

Пока он пил вторую чашку кофе, я опять попытался вернуть кастрюлю. В этот раз Елизавета Николаевна была у себя и с кастрюлей удалось расстаться.

— Вокруг вашего участка странные люди крутились, — сообщила она.

— Мы на княжеских раскопках трудимся, — пояснил я. — Вот и проверяли.

— Почему участок, а не вас?

— Они все проверяют. И нас, и участок, и родственников. И отказаться от работы там нельзя, — пояснил я. — Вот сейчас передохнем — и назад, трудиться на благо родного княжества.

Ее моя пафосная речь не проняла:

— Вы же не бесплатно работаете.

— Не бесплатно — признал я. — Но за очень небольшие деньги.

— Вы там справку возьмите, что работали, — внезапно оживилась она. — Для факультета это будет плюс, причем хороший.

— А ничего, что я там не алхимией занимаюсь?

— Ой, — махнула она рукой. — Это вообще без разницы. Главное — выполняли княжеское поручение. Это в межвузовский зачет идет. Не забудете, Илья?

— Постараюсь, Елизавета Николаевна, но обещать ничего не буду.

И прежде чем передавать, посмотрю, что мне там напишут. А то Греков ко мне так относится, что, предъявив написанную им справку, факультет может заработать не плюс, а минус.