Дракон, (не) бери меня в жены!

Глава двадцатая. Арин

Кажется, наивно было верить в то, что всё пройдет нормально. Именно эта мысль промелькнула у меня в голове, когда я увидел, как рухнула на пол Алисия, так и не съев то, что взяла со стола.

А следом за ней упало и несколько орков.

– Яд! – ахнул кто-то. – Отравлена королевская невеста и послы!

Орки не заставили себя долго ждать. Кто-то уже обнажил кинжалы. Драконы тоже напряглись, готовясь к возможному бою. Кто-то уже пытался запустить процедуру обращения, хотя в помещениях делать это было строго воспрещено. Глава орочьего посольства возвел руки к небу, призывая к миру, но тщетно, один из делегатов легко бросился вперед, устремляясь на окутанного потоком трансформации моего советника…

Не добежал. Он грудью налетел на материализованный в моих руках магический посох – штуку совершенно бесполезную с точки зрения магии, но зато очень удобную в ближнем бою.

Орк упал на пол, не ожидав столкновения с внезапной преградой. Я же повернулся к своему советнику и без жалости ударил его тем же посохом по плечу, сшибая на пол.

– Прекратили немедленно! – усиленный магией голос разнесся над залом. – Затихли, все!

– Предатели! – прошипел лежащий на земле орк. – Убийцы.

– Грязная раса, – выплюнул кто-то из драконов и тут же захлебнулся кашлем.

Я сжал руку в кулак, будто натягивая невидимые нити, которые мысленно протянул к своим придворным, и повернулся к главе орочьей делегации.

– Произошедшее – чудовищно, – промолвил я. – Как король Драконьей Гряды, я гарантирую, что не имею никакого отношения к нападению на леди Фариас и троих представителей делегации. Но прошу вас сдержать остальных. Я должен помочь пострадавшим, а не отвлекаться на то, чтобы вас успокоить и предотвратить войну.

Мельгрочет коротко, в драконьей традиции поклонился, а потом повернулся к остальным оркам, очевидно, чтобы их успокоить. Я же устремился к поверженным неведомым ядом, надеясь, что зараза не успеет расползтись.

– Все отошли от стола! – велел громогласно. – Быстро!

Магия действовала и без посоха, но всё же я ударил им по каменному полу, и двери, что вели прочь из зала, захлопнулись. Кто-то из придворных дам вскрикнул, бросился к выходу, словно я в самом деле сейчас собирался кого-то убить, а не просто выполнял свои обязанности, однако запертые двери не поддавались чарам.

– И вы, – я ткнул посохом в одного из советников, – займитесь делом. Успокойте всех, пока я разберусь с ядом. Быстро!

Мне не посмели возразить – понимали, каковы могут быть последствия. Я же подошел к лежащей на полу Алисии и задержал дыхание, чтобы случайно самому не вдохнуть дым.

Она не успела ничего съесть. И наверняка её отравили не первой. Просто человеческое здоровье гораздо слабее орочьего, вот она и пострадала сильнее других.

Я опустился на колени перед девушкой, чувствуя, как разрывает на части легкие, как горят они огнем от недостачи воздуха, и ладони засветились от колдовства. Сила вошла в девичье тело, перемешиваясь с её кровью, и потекла по её жилам.

Девушка изогнулась дугой и закашлялась, выплёвывая капельки крови. На её внезапно побелевшей коже алый смотрелся убийственно ярко.

Я сделал первый вдох, чувствуя горьковатый привкус яда, и закашлялся и сам, чувствуя, как неведомая зараза терзает тело изнутри. Ощущения были такие, словно я вдохнул мелкие осколки стекла или железа, и эта пыль сейчас оставляет тысячи ранений внутри меня.

Тело отреагировало моментально, стоило ему только позволить. Кровь будто вскипела в жилах, вырабатывая противоядие. Драконья регенерация – могучая вещь, если уметь её правильно применить. Я рисковал, но справлялся с ядом достаточно быстро, чтобы успеть только ощутить боль, но не неисправимые последствия.

А потом, сорвав у одного из орков кинжал с пояса, решительно резанул руку. Кровь струйками побежала по пальцам, и я поднес разрезанное запястье к губам Алисии. Едва заметно надавил на подбородок, заставляя её открыть рот, и алая жидкость потекла просто ей на язык.

Девушка едва смогла сделать глоток. Пребывая на грани сознания и едва-едва хватаясь за жизнь, она выпила всё-таки на ходу сотворенное противоядие – и выгнулась дугой, стоило только крови исчезнуть в её глотке.

Алисия билась в судорогах, пыталась сжимать зубы, подсознательно противясь каплям крови, что падали ей в рот, но я не отпускал. Держал крепко, зная: это единственное, что может помочь достаточно быстро и без необходимости узнать, что же за яд использовался.

Он висел в воздухе. Эта мерзкая отрава вдыхалась и выдыхалась мною, и я знал, что кровь постепенно крепнет, набирает силу. Но подобная процедура регенерации доступна могущественным драконам, никак не оркам. Наверняка нападение было рассчитано именно на них, а не бедную Алисию, просто попавшую, получается, под горячую руку.

Проклятье.

Наконец-то девушка перестала биться в судорогах. Она обмякла в моих руках, и я осторожно уложил её на полу. Коснулся щеки в ободряющем жесте, который Алиса наверняка не ощутила, и с трудом сдержал тяжелый вздох.

Леди Фариас была одной из немногих, кто сохранял способность мыслить адекватно на этом отборе. Порядочная, в общем-то добрая девушка, она была бы хорошей невестой, если б все мои мысли не занимала Беатрис. Но вне зависимости от моих собственных любовных предпочтений Алисия точно не заслуживала того, чтобы так пострадать. В этом я уж точно не сомневался.

И теперь, бледная, едва живая, лежала на земле, пережив отравление опасным, вероятнее всего, очень смертоносным ядом.

А я даже не мог побыть с ней лишнюю минуту.

Потому что должен был сделать нечто противоестественное и для дракона, и для кузена земнолесского короля.

Исцелить орков.

Я чувствовал на себе не просто тяжелые – убийственные взгляды сдерживаемых главой делегации орков. Видел, что они не опустили свои кинжалы, и то, что до сих пор не бросились на драконьих дворян – это только временная задержка.

Кровь всё ещё текла из моей раны, но, чтобы удержать на месте орка, мне пришлось упереться коленом в его грудь. Они массивны, тяжелы, и полуформа рвалась на свободу, чтобы подарить мне чуть больше силы. Я знал, что смогу выпустить когти, впиться в крепкую орочью кожу, приковать орка к месту, и он не сможет даже сдвинуться с места.

Полуформе хватит сил на многое.

Но кровь тогда может вновь стать ядовитой… Для орка так точно. И Беатрис, помнится, пугалась чешуи и когтей, а Альдо раз за разом повторял, что мне не стоит позволять себе заходить слишком далеко.

Мне пришлось приложить невероятное усилие, чтобы прислушаться к их словам, повторявшимся сейчас у меня в голове, и не выпустить силу на свободу. Держать вырывающегося орка моими слабыми в сравнении с его мощью человеческими руками и ждать, пока кровь капля за каплей стекала в его рот.

У меня не было времени и сил смотреть, что делали остальные, но я ощутил это удивительное облегчение, этот удивленный вздох, когда орки наконец-то поняли, что я делаю с тремя их павшими собратьями. Краем глаза я заметил, как кто-то даже вернул кинжал в ножны.

Я же, пошатываясь, перешел ко второму орку. Этот пострадал меньше своего собрата и уж точно меньше Алисии, ему понадобилось не так много крови, чтобы вернуться в нормальное состояние. Меня уже пошатывало от усталости, от вложенных в исцеление сил, от потраченной крови, но он не бился в судорогах слишком сильно и не так ждал свободы.

Оставался третий. Тот, на кого яд, кажется, подействовал сильнее всего.

Он был громаден. Больше обычных орков, больше даже знакомых мне крупных представителей его расы. Такому не хватило бы одной дозы огня, если б мы сражались с ним лицом к лицу. Настоящий богатырь, такой себе аналог Альдо Велле среди орков. Его физическая мощь невероятна, удержать его будет трудно… Труднее, чем я даже могу себе представить.

И крови понадобится больше.

Рана затянулась, пока я раздумывал, и мне пришлось резнуть кинжалом по руке ещё раз. В этот раз кровь бежала не так быстро, но я всё равно наклонился к орку и поднес истерзанное запястье к его губам. Почувствовал, как едва ощутимо коснулись кожи острые клыки, как капли потекли в рот орку…

Он взревел и выгнулся так, что едва не сломал позвоночник. Шея застыла под причудливым углом. Меня же едва не отбросило на несколько шагов.

Здоровую руку я опустил ему на лоб, коленом уперся в грудь, рану поднес к орочьим губам, надеясь, что кровь побежит быстрее, даруя ему исцеление, но удержать великана было практически невозможно. Он шарил пальцами в воздухе – и вцепился в моё горло.

Я не чувствовал духоты. Только ощущал полуформу, что остро пробивалась на свободу, пыталась найти выход. Вот уже на здоровой руке появилась чешуя. Секунда – и я вновь окажусь в этом промежуточном состоянии, и моя кровь станет огнем, ядом для орка.

А вместе с его смертью полетят в бездну и все дипломатические старания.

Не знаю, в какой момент я поднял взгляд на главу делегации. Не знаю, что орк увидел там.

Отчаянье?

Угрозу?

Видел ли он человека, который борется с драконом и пытается даровать орку жизнь? Или опасную тварь с вертикальными зрачками, огненное существо?

Это не имело значения.

Он меня понял.

Мельгрочет с тяжелым стуком опустился на колени и запел. Отрывистый, гортанный орочий язык в песнях звучал странно и напоминал в самом деле шелест песков. Он не ласкал уши, а вбивался в сознание, как будто его изрезали ножами. Но орк, которого я так отчаянно пытался удержать на месте, поначалу напрягся, вслушиваясь краем отравленного сознания в слова…

А потом внезапно расслабился.

Кровь потекла по жилам спокойнее. Мельгрочет пел, алые капли падали в рот его отравленного собрата, а я творил противоядие из собственного тела, пока наконец не увидел, как последнее облачко яда покидает тело несчастного орка.

Рана на моём запястье затянулась, когда я позволил регенерации сработать, но это ещё был не конец. Мне предстояло найти источник отравы.

Магическая преграда, не позволявшая никому постороннему приблизиться к пострадавшим, замерцала. Кто-то из моих советников попытался пробиться, очевидно, объясняя это желанием мне помочь, но я только вскинул руку в предупредительном жесте и прохрипел:

– Не приближаться!

Голос звучал каркающе, словно я сто лет не пил воды. К человеческим ноткам пока не примешались змеиные, шипящие, но я был на грани. Хотелось расслабиться, выпустить полуформу и позволить собственной магической мощи просто решить все проблемы.

Но Альдо же говорил: не решу. Скорее всего, только наделаю новых. И, проклятье, я был склонен с ним согласиться!

Я внимательно осмотрел пострадавших. Кто из них мог принести на себе яд?

В том, что дело не в еде, сомнений не было. Я вдыхал отраву, она витала в воздухе. Получается, дело в этом месте?

Нет, тоже вряд ли. Последний орк вдохнул отраву раньше других, вероятно, он принес её на себе. Значит, дело в чем-то, что он мог принести на себе.

Кожаные полудоспехи облегали тело достаточно плотно, чтобы под ними ничего нельзя было спрятать. Одеяние орка вообще будто было его частью, может, вообще слилось бы с ним самим воедино, если б не тканевые вставки.

Именно на эти вставки я и обратил внимание. Там ткань топорщилась, растягивалась, сминалась, причудливо обхватывая орочье тело, и можно было уже что-то спрятать. Вряд ли кто-то допрыгнул бы до его воротника – слишком заметно, слишком легко подставиться, – но где ещё здесь можно спрятать какой-нибудь ядовитый артефакт так, чтобы он соприкоснулся с кожей?

Ведь орки – пепел и песок. Прикосновение орка совсем не то, что человека или дракона в своей двуногой ипостаси. Значит, артефакт можно настроить так, чтобы он отреагировал именно на конкретное прикосновение…

Но яд внутри универсальный.

Я дернул за завязки широкого парадного пояса, обхватывающего массивную талию орка. Под тканью оказалось голое, не прикрытое доспехом тело – вероятно, слишком громаден был он даже для своей расы, чтобы носить что-либо впору. Личные заказы у орков не предусмотрены, они часто донашивают за отцами и дедами одежду, покрытую молитвенными письменами и пропитанную цветным орочьим потом. Вместо всяких красок!

Догадка оказалась верной. К плоскому животу орка поясом было примотано нечто небольшое и на первый взгляд неопасное. Оно так впечаталось в орочье тело, что оставило несколько глубоких рытвин, и мне пришлось постараться, чтобы ухватиться за край и вытащить предмет. Можно было выжечь его за несколько секунд, но я представлял себе, какой ущерб орку может причинить всего одна огненная искра. Я ведь не знаю, пьет ли он достаточно воды, чтобы сопротивляться пламени хоть немножко.

К счастью, мне удалось. Рана, оставленная предметом, была небольшая – всего лишь царапины от вмятых в тело драгоценных камней. Но сами камни…

Украшение лежало на моей раскрытой ладони, на вид почти безобидное, и стремительно распадалось на сотни осколков. Железная пыль поднималась в воздух и оседала на пол.

Это не просто яд. Это мучительная, долгая смерть от иголок, искалывающих тело изнутри. Жуткая боль, терзающая человеческое, орочье или драконье тело…

И сейчас этот предмет у меня в руках, а я даже не могу его проверить.

– Не молчи, драконий король! – воззвал Мельгрочет. – Расскажи нам, что лежит на твоей ладони и что будет с орками, которых я привел сюда.

Я выпрямился. Посмотрел в лицо орку и, стараясь сохранить спокойствие, проронил:

– Как король Драконьей Гряды, я должен принести свои извинения за всё, что случилось. За то, что на моей территории жизни послов были подвергнуты опасности. Но все пострадавшие вовремя получили лекарство. Все они будут жить и вскоре забудут о последствиях произошедшего. Я сделал всё, что было в моих силах, чтобы ускорить их выздоровление.

Украшение на моей ладони медленно превращалось в металлическую стружку. Я взглянул на неё, вздохнул и продолжил:

– В моей руке сейчас то, что отравило трех наших гостей и одну из моих невест. Увы, но я никому не могу показать этот предмет и не могу использовать его как улику в расследовании – а расследование, разумеется, будет проведено. Но этот предмет ядовит, и всё, что я могу сделать – это уничтожить его. Надеюсь, гости мои, вы понимаете и принимаете это моё решение?

Орки синхронно опустили ладони на рукояти собственных кинжалов, но Мельгрочет поднял руку в предупредительном, вполне человеческом жесте.

– Делай, как знаешь, драконий король. Мы всё равно найдем убийцу, даже если ты уничтожишь улику, но если ты считаешь, что это спасет кому-то жизнь, то делай.

Я посмотрел прямо в глаза главе орочьей делегации и промолвил:

– Мне придется сжечь эту вещь.

Орк обнажил свои длинные желтоватые клыки и выплюнул:

– Жги.

Не было сомнений: это решение далось ему с трудом. Сжечь улику… Жечь что-либо рядом с орками!

Безопасности ради я даже отошел на несколько шагов от лежавших на полу пострадавших и только тогда крепко сжал пальцы в кулак.

Тепло магии, вложенной в драгоценность, ударило меня в ладонь. Сотни иголок впились в кожу. Пламя объяло кулак, заплясало на костяшках пальцев…

В этот раз оно жгло так, как тогда, когда я был человеком. Обжигало отчетливо, сильно, заставляя крепко сжимать зубы в попытке удержать полный боли крик.

Разумеется, я не закричал. Во мне было достаточно упрямства и желания сопротивляться. Потому я только чувствовал, как впитывается в мою собственную кожу яд вместе с магией, вложенной в этот предмет.

Магией, которую я уже хорошо знал.

…Сила драконов – как вода на вкус, как бы странно это ни звучало. Такие разные вкусовые оттенки, но такие похожие! Отличить одну воду от другой сложно, но если ты давно и часто что-то пьешь, то узнаешь с первого глотка. Это не человеческий дар, имеющий свой запах и цвет, это пламя, и для неискушенного наблюдающего нет никакой разницы в том, чей огонек он видит сейчас.

И сейчас в моей руке билась сила такая же, как и та, что я её заключил в отобранном у одного из магов посохе. Могущественная, достаточно тонкая магия, умно вплетенная в украшение.

Что-то похожее я видел на платье Беатрис.

Я усмехнулся. Это… Сильно, однозначно сильно. И хорошо спрятано. Тот, кто делал это заклинание, определенно хорошо разбирался в магии.

В драконьей.

Но магия человеческая немного другая. Как и орочья, хотя применить её сейчас не к чему. Магия людей в определенных вопросах более тонка, действует не настолько откровенно, но притом не менее надежна. И самое главное, она учитывает связь между человеком и предметом.

А дракон – это тоже человек.

Эту вещицу определенно заколдовывал её хозяин – или хозяйка, что более вероятно, учитывая природу украшения. Я не сомневался, что магия эта не случайная, сделанная по злому умыслу – но была ли она предназначена именно для орков?..

На сей вопрос мне ответит тот, кто плел это заклинание. Если я смогу его определить, хотя кандидатур, конечно, не так уж и много.

Остатки украшения ветром снесло с моей ладони. Пепел уже был безвреден; он упал на пол, я даже не заметил, где именно, и смешался с обыкновенной пылью, у каждого мешающейся под ногами. Я вновь поднял глаза на Мельгрочета и попытался сфокусировать взгляд.

Сосредоточенность далась мне нелегко; усталость после всего произошедшего накатывала волнами, догоняла, жалила тело, а потом ускользала, вновь внушая наивную веру в то, что я в самом деле хорошо себя чувствую.

Тем не менее, моё внутреннее состояние постепенно выравнивалось, и я готовился ко второму раунду сражения – а как ещё назвать то, что должно вот-вот произойти?

Битва, никак иначе.

Я протянул руку, и посох скользнул ко мне в ладонь. Удар по полу – и магическая преграда, не позволявшая никому подойти к лежащим на земле оркам, пала.

Орк, который пострадал меньше всего, уже поднялся и, покачиваясь, шагнул ко мне.

– Драконий король, – прохрипел он, с трудом разговаривая после того, как палящая драконья кровь лилась по его горлу, – орки привыкли мстить за боль, причиненную им. Мстить всем или лично. Укажи виновного, или пострадают все.

Я спокойно встретил взгляд орка и ответил:

– Не тебе указывать мне, что делать. Отныне ты мой брат по крови, но кровь драконов своевольна, она подчиняется в первую очередь хозяину. Жди – и у тебя будет возможность совершить отмщение.

– Брат по крови? – переспросил кто-то из дворян.

Мой внимательный взгляд скользнул по подданным, которые всё больше и больше сбивались к центру и смотрели на пострадавших. Кто-то был испуган, кто-то презрительно усмехался, наверняка радуясь тому, что орков постигла такая печальная судьба. Всё-таки, недолюбливали их в нашем государстве, и ничего я с этим не сделаю.

Но у меня хватает и более первостепенных задач.

– Дракон, отдающий часть своей крови и позволяющий ей стать кровью и силой кого-то другого, связывает себя с реципиентом узами родства, – проронил я. – Так что эти три орка в самом деле смеют назвать меня своим братом по крови. Как и леди Алисия – что, увы, означает, что она больше не может принимать участия в отборе. Родственники по крови не могут стать парой.

Могут – если искать щели в законодательстве, но я не мог сказать, что мне так уж и хотелось продолжать этот отбор. Чем меньше невест, тем меньше девушек будет в опасности. То, что за сегодняшний вечер отбор уже покинуло двое, только приближает тот день, когда я смогу назвать свою истинную.

Вот только не хотел бы я, чтобы леди Алисия покидала отбор именно таким образом, едва не погибнув. Мне больше по душе были мирные способы урегулирования проблем.

Проклятье!..

Я подал знак советникам.

– Унесите леди Алисию, – распорядился я. – Ей необходим покой и постельный режим. Она может оставаться во дворце в качестве гостьи столько, сколько пожелает. Все остальные тоже могут покинуть зал. За исключением пятерых невест. Леди Эстер, – я бросил на неё быстрый взгляд. – Вас это тоже касается, хоть я и предупредил вас о том, что вы больше не участница отбора. А все остальные – вон.

– Ваше Величество! – подскочил ко мне советник. – Но не желаете же вы остаться наедине с орками?..

– Орочий суд всегда быстр и однозначен, – отрезал я. – А они изъявили явное желание присутствовать при поиске обвиняемого. Я предоставлю им такую возможность. Но круг подозреваемых значительно сузился, когда я обнаружил источник яда – женскую заколку того образца, что была вручена в качестве стандартного украшения каждой из невест. А теперь будьте добры покинуть зал, пока я не подумал, что заколкаваша.

Советник побледнел. Больше претензий он не предъявлял, только поднял леди Алисию на руки и устремился прочь.

Я проводил его взглядом и тяжело вздохнул. Сейчас будет… сложно. И почему-то я сильно сомневался в том, что действительно справлюсь.