Дракон, (не) бери меня в жены!

Глава двадцать вторая. Арин

Орки не ведают жалости. Они презирают человеческие эмоции и способны питаться ими также легко, как мясом. Именно потому орки так легко сражаются, признавая только агрессию и силу. И именно потому с ними так трудно бороться людям. Как сражаться, руководясь какими-либо идеалами, если твой соперник просто приходит рубить врага?

Я знал, что любую эмоцию от меня, будь то ярость, сожаление или беспокойство за кого-то, воспримут как слабость. А проявить её перед орками означало окончательно уничтожить то хрупкое понимание, которое кое-как установилось перед нами.

Беатрис придумала замечательную церемонию. Орки вели себя прилично. Кто б мог подумать, что именно в этот момент леди Вероника решит совершить ещё одну попытку причинить кому-то вред?

Я сожалел, что не выявил её раньше. Но теперь, всматриваясь в лицо девушки, задавался вопросом: как же ей удавалось так хорошо маскироваться?..

Глуповатая, ничем не примечательная, скучная даже девица, которая вечно крутилась рядом с леди Берг… И именно она сейчас стояла, опутанная силой, и смотрела на меня вполне ясным и разумным взглядом. Боялась, конечно, но было и что-то другое. Вызов!

– Значит, леди Штайн, – медленно произнес я, – это всё время были вы.

Она дернула головой. Ни рукой, ни ногой пошевелить не могла – моя сила крепко связала её, причем сила человеческая, не драконья. Это куда эффективнее, чем вспоминать драконьи заклятья, которые и без того не всегда хорошо мне удавались.

– Да, – Вероника вновь попыталась натянуть державшие её сети, но тщетно. – Это действительно была я.

– Больше не отрицаете?

– Больше не отрицаю, – повела плечом она.

– Отлично. Значит, вы профессионально владеете магией?

Я постарался сделать вил, будто орков за спиной не было. Мне важно было узнать, зачем она всё это делала, чтобы наконец-то распутать клубок.

– Да, – кивнула Вероника. – Это действительно так. Меня обучали. Драконица я… слабая, но зато дара полно. Такие в нашем обществе не слишком ценятся… Ну, вы понимаете, Ваше Величество.

– О да, – подтвердил я. – Понимаю. В драконьем обществе ценятся только те, кто носит фальшивые драконьи обличия и пытается торговать землями. Это вы отправили леди Буоно отравленное платье после первого испытания?

Вероника кивнула.

– Я должна была это сделать. Меня так проверяли. Способна ли я выполнять задания…

– И как это удалось реализовать?

Леди Штайн усмехнулась.

– Господин Штольц мой дядя, – промолвила она. – Брат моей матери. А моя мать была человеком, как понимаете. И обрела драконицу, вышла замуж за моего отца-дракона, но брата не забыла – так он попал во дворец. Да… Да, я – нечистая кровь, но вас же это не смущает, Ваше Величество. Вы же сам дракон обретенный, Ваше Величество.

Я пожал плечами. Можно подумать, кровь в самом деле определяет меру злобы и коварства.

– Дядя просто сказал, что готовит подарок для леди Буоно, и мне ничего не стоило прицепить маленькую шпильку к сорочке, чтобы она заболела. Возможно, смертельно. Но ничего не получилось. Кажется, сорочка так до неё и не добралась, – Вероника посмотрела мне в глаза. – Тогда я поняла, что имею дело с каким-то серьезным магом… А мой заказчик решил, что леди Буоно скоро станет королевой, раз её так активно защищают. И она становится фавориткой отбора! Её надо было уничтожить. Мне на самом деле не хотелось, – Вероника ухмыльнулась, – но я же понимала, что должна втереться в доверие к своему заказчику, иначе меня бы прогнали прочь из замка.

– Вот как… И вы сплели проклятье, не так ли?

– Да. Оно не смертельное, хотя довольно опасное, – пояснила Вероника. – Вряд ли Беатрис умерла бы, ну, и в любом случае её можно было спасти. Но зато после того, как всё получилось, я обрела бы достаточно доверия!.. Увы, вы опередили меня, Ваше Величество. Вы очень сильный маг, но я не думала, что настолько. Надеялась, что всё-таки не станете так открыто использовать человеческую магию. У меня её, к сожалению, нет, только некоторые нюансы. Я обязана колдовать по-драконьи.

– А сегодня вы тоже выполняли приказ заказчика?

Вероника рассмеялась.

– О, нет!.. Сегодня я делала то, что хотела сделать, – она сверкнула глазами. – Вы так и не поняли, Ваше Величество? Мы с вами одного поля ягоды. Все должны были увидеть, насколько отвратительны, насколько мерзки эти чистокровные драконы!.. Убедиться, что с ними нельзя иметь дело! Он… Мой заказчик, – она сверкнула глазами, – своими издевательствами довел мою мать до смерти, знаете ли. Она просто не выдержала! И я поклялась на её могиле, что отомщу. Пусть так. Этот вечер должен был стать крахом для них. Они бы увидели, как их дочери умирают от орочьих кинжалов, – Вероника немного безумно усмехнулась. – Как их режим рушится, как карточный домик! А потом… Ну, вряд ли я стала бы королевой. Так пусть бы Беатрис, мне ли хуже? Чистокровные драконы больше никогда и никем бы не правили! И никого не смогли бы…

Она умолкла. По щеке потекла одинокая слеза.

– Но ничего не вышло. Вы слишком талантливы, Ваше Величество, – прошептала она. – Хорошо, что вы не полноценный дракон. Не такой, как они хотят. Может быть, вы их потом накажете как-нибудь иначе.

Я наклонился к Веронике и прошептал ей на ухо:

– Кто был вашим заказчиком?

Леди Штайн усмехнулась, зажмурилась на миг, а потом шепотом выдохнула:

– Советник Берг.

Я даже не удивился. В общем-то вариантов было два: либо он, либо лорд Тонн. Но отец Рейчел слишком далеко живет, чтобы в самом деле участвовать в подобном. А советник Берг…

– Анабель знала? – также шепотом спросил я.

– Нет, – мотнула головой Вероника. – Никто. Только он.

– Что ж… Хорошо. Спасибо за откровенность, леди, – я отступил от неё и уже громче произнес: – Леди Штайн понесет заклинание по драконьим законам. Ей грозит суд и тюрьма. Я лично прослежу за тем, чтобы она ответила за совершенные ею грехи.

– Нет, – голос Мельгрочета прозвучал практически у меня над ухом. – Она должна ответить перед орками, король. Мы в своем праве.

Я медленно обернулся к оркам. Все они, даже тот, что больше всего пострадал от яда, стояли полукругом, плечом к плечу, преграждая мне пути для отступления. А прямо напротив меня, совсем близко, остановился Мельгрочет, вероятно, в качестве переговорщика.

– Леди Штайн нарушила законы Драконьей Гряды, – ответил я. – Она моя подданная. Преступление произошло на моей территории. Отвечать она будет передо мной и перед драконьим судом. Не перед вами.

Мельгрочет одарил меня сердитым, злым взглядом, которым впору было испепелить человека – впрочем, орки никого испепелять не умели. Задавить разве что размером и количеством. Он расправил плечи и, с трудом пытаясь удержаться в рамках, хотя бы с какой-то стороны напоминающих дипломатические, пророкотал:

– Ты обещал, король драконий, что мы сможем осуществить свою месть!

Я всмотрелся в неприятное орочье лицо. В глазах Мельгрочета горела жажда нести убийство и разрешения – дело стандартное для орков, но неприемлемое для правового драконьего государства.

Увы, я солгал бы, если б сказал, что не планировал отдать оркам виновницу случившегося, и пусть бы делали всё, что хотели. Но пусть леди Вероника заслужила как минимум полную потерю магии и тюремное заключение, её слова о нечистой крови всколыхнули во мне старую обиду на драконий край, а вслед за этим – и желание здесь всё изменить.

Драконы с легкостью пошли бы по пути минимальных потерь и отдали бы девушку оркам. О том, что представители этой жестокой, практически варварской расы сделали бы с ней, оставалось только предполагать. Но ни здоровой, ни хотя бы живой ей от них не уйти, даже если я сниму сдерживающие путы, и она применит драконью магию.

Слишком много послов.

– Я обещал, что будет совершено правосудие, – я сделал шаг вперед, и Мельгрочет отступил, пока не решаясь пойти на окончательное сближение. – Обещал, что сделаю всё возможное, чтобы найти виновника – и он понесет свою справедливую кару. Но эта кара будет одержана от драконьего правосудия, а не от кинжалов орков.

– Мы в своем праве!

– Вы на чужой территории, – отрезал я. – И будьте добры уважать её правила или покиньте её.

– Если мы уйдем, не умывшись кровью врага, мы вернемся войной – и месть падет на головы каждого дракона. И ты, ты, король, будешь виноват в этом.

Я усмехнулся.

– Мне рассматривать это как угрозу правительственному режиму и народу Драконьей Гряды? Воспринимать как объявление войны?..

– Отдай нам виновную, – прошипел Мельгрочет, – или мы будем мстить, дракон. Ваша раса потеряла большую часть своего пламени, а нас, орков, много. Мы прольем много крови в этой войне, и вся эта кровь будет на твоих руках.

– Что ж…

Я повел пальцами. Магические цепи, не дававшие Веронике сдвинуться с места, больше не приковывали её к месту, хотя использовать свой дар она всё ещё не могла.

– Когда я давал клятву короля, я обещал, что буду беречь своих подданных до последнего дракона. До последнего удара сердца. Отдать подданную на истерзание?.. Нет. Иди, Вероника. Стража встретит тебя снаружи, – если этим дуракам хватило ума поймать магический сигнал, – и тебя проведут в камеры для преступников. Но никакой кровавой расправы не будет.

Мельгрочет покачал головой.

– Ты совершаешь ошибку, дракон.

Они вновь вооружились кинжалами. Пятнадцать орков и один безоружный, но наверняка обладающий магией. И я, один, не способный превратиться в дракона, потому что просто разнесу весь дворец, если процесс обращения, конечно, вообще запустится.

Замечательно.

Если бы здесь был Риан, он назвал бы меня идиотом, совершенно не рассчитывающим свои силы в битве.

– Пусть так, но я совершаю эту ошибку во имя своей страны, – с усмешкой протянул я. – Свободы и воли, принципов, которые исповедуются здесь. Никогда и никто не будет диктовать Драконьей Гряде условия шантажом. Чтобы развязать войну, вам придется пройти меня.

За спиной хлопнула дверь. Вероника покинула помещение, и все входы-выходы вновь сковало магией. Я же только крепче перехватил посох и выпрямился.

А потом первый орк, рыча, бросился на меня.

Чтобы отбить его атаку, мне не понадобилось даже использовать магию. Взгляд потерял фокусировку, всё расплылось, и я видел только алое пятно орка, несущееся на меня – и ударил посохом его в грудь.

Ярость ожила в теле, поднимаясь волной и со звоном отзываясь в голове. Мне уже приходилось биться с орками, и там я не думал о сохранности их жизней и о том, как бы не допустить войны. Но сейчас я король – и дракон, и огонь расцветал во мне, требуя выпустить его на свободу.

Второй удар тростью пришелся по ногам Мельгрочета. Вокруг него закрутились крохотные песчаные вихри, проявление магии песчаных орков, и я позволил чужой магии атаковать меня, развеять полы мантии, холодом коснуться моих ног, пробираясь под одежду.

А потом перевернул посох навершием вниз, подхватил острием один из мини-ураганов и швырнул в следующего орка. Ветер не убил его, только отшвырнул к стене, но я не имел времени проверять, насколько он выбит из игры. Мне было с кем сражаться.

Огонь в крови вскипал. Я расплавил несколько кинжалов, стараясь не касаться огнем орочьих рук, и ударил ещё одного, крупного серо-зеленого, навершием просто по лицу. Он потерял несколько зубов, но с ревом бросился в атаку, размахивая огромными руками, и отшвырнул меня назад.

Я не упал, но отскочил на несколько шагов, скользя ногами по полу. С трудом затормозил, упершись посохом в землю, и почувствовал, как драконье пламя во мне начинает гореть сильнее. Нельзя, нельзя поддаваться… Не могу я идти на поводу у собственных чувств, если не хочу сжечь их всех. Это точно будет не к миру.

Посох вновь нашел чужую голову, с силой врезаясь в крепкий орочий череп, и я послал по древку магического предмета магический импульс, усыпляя орка. Тот рухнул наземь прямо к моим ногам, и я перепрыгнул через него, чтобы ударить заклинанием нового противника.

В этот раз кинжал почти попал по мне. Лезвие отскочило от тонкой магической защиты, и оружие упало где-то рядом с поверженным орком. А на меня бросились сразу двое, и посох, двумя концами одновременно упершись в грудь двоим моим противникам, треснул пополам и упал на землю, как никому не нужная палка.

От высвободившейся на свободу магии нас разметало в стороны. Меня отшвырнуло куда-то на Мельгрочета, и я почувствовал, как он крепко хватает меня за горло, стремясь задушить.

Мне не хватало воздуха.

Мне не хватало выдержки.

Я задыхался в шаге от обращения.

Ногти заскребли по орочьему плечу. Я ещё успел заметить, как покрывается чешуей рука, а потом моё сознание полностью утонуло в пламени.

Когти впились в кожу орка, и Мельгрочет закричал, будто я втолкнул ему в сердце меч. Хватка на моём горле ослабла, и я отшвырнул его прицельным пинком в грудь и выровнялся, больше не разыскивая свой посох. Он мне ни к чему.

Сила расходилась по телу. Я сжал руки в кулаки, игнорируя то, что в мягкую ещё кожу ладоней впиваются острые когти. Сформированные из чистой магии воздуха хлысты извивались, как две змеи, стремясь нанести удары оркам.

Изменилось зрение. Стало острее, и теперь я смотрел на орков иначе – так, как смотрят на потенциальных жертв.

Человек – достаточно слабое существо.

Дракон подвержен страстям своего пламени.

Что же такое полуформа?

Я ухмыльнулся, чувствуя, как стягивает лицо проявляющаяся чешуя, вскинул руки, и два хлыста переплелись в воздухе, издавая жуткий треск и осыпая искрами всё вокруг. Магия засверкала так ярко, как никогда прежде, а потом я резко опустил руки вниз, и сила взрывной волной пронеслась над орками.

Человеком я мог бы заметить, как орки замерли, не решаясь нападать. Человеком я предложил бы им сдаться – но полуформа не предусматривала полумер.

Следующий вихрь магии ветра врезался в грудь Мельгрочету, который поднялся после нашего прежнего столкновения. Я шагнул к нему, готовясь обрушить всю мощь магии, скопившуюся в теле, и осклабился, чувствуя, как кожа покрывается чешуей всё сильнее. И всё же, я не шел к обращению в дракона, нет. Это было что-то другое. Иная сила…

Я занес руку, чтобы нанести Мельгрочету последний, смертельный удар… А он вдруг рухнул на колени передо мной и сложил руки в молитвенном жесте и прошептал:

– Прими мою кровь и прах, Дракон Возрожденный. Впитай мою силу.

А следом за Мельгрочетом на колени рухнули и все остальные орки, прижимая уже не сжатые в кулаки, а раскрытые ладони крест-накрест к груди.

Наверное, именно это отрезвило меня, а не слова главы делегации. Жест подчинения. Мне ни разу не доводилось видеть, чтобы орки демонстрировали его кому-то. Они не берегли свою жизнь и всегда дрались насмерть – даже если в том не было никакой логики. Дрались, чтобы орочьи боги приняли их в своё царство, а не растоптали в прах под ногами.

А теперь шестнадцать орков стояло передо мной на коленях. Кому-то для этого пришлось остановиться посреди боя, другим – встать, потому что они, поверженные, лежали на земле. Но теперь каждый из орков замер в коленопреклонённой позе. Они выражали подчинение… Перед кем, передо мной? Перед человеком!

Ничто не может погасить ненависть и ярость лучше удивления. Но я так и не избавился от полуформы – не смог. Чешуя, когти, наверняка вертикальный зрачок…

– Убей меня, Дракон Возрожденный, – прошептал Мельгрочет. – Пусть мой прах станет дорогой под твоими ногами. Я готов пожертвовать собой, чтобы гнев твой, Дракон Возрожденный, не пал на народ Черных Песков.

Наверное, мне следовало радоваться, что мимика с чешуей на лице была не настолько живая и переменчивая, потому что иначе орк однозначно увидел бы моё вытянувшееся от удивления лицо. А так – я лишь смотрел на него, сжимая зубы, и думал, как ответить.

Спросить в недоумении, что происходит? Сделать вид, будто всё понимаю?..

– Орки не привыкли принимать с-с-смерть, с-с-стоя на коленях, – прошелестел я наконец. – Почему ты не хочеш-ш-шь дальше битьс-с-ся?

Мельгрочет взглянул прямо на меня взглядом настоящего фанатика.

– Ты бог, Дракон Возрожденный, из древней нашей легенды. Веками наш народ молился, чтобы вернуть тебя к жизни, и ты пришел в человеческом теле. Мы слепы, мы не признали тебя сразу, Дракон Возрожденный, ведь ты не прошел ещё посвящение, но ни один орк не посмеет поднять руку на того, что сотворил его.

Я вздрогнул. Орочья религия была достаточно сложной: множество мелких богов, у каждого какие-то свои алтари, подобия храмов, молитвы и воззвания шаманов… И где-то среди верований сохранились и воспоминания о древнем боге, создавшем орков из песка и пыли. Я не вспоминал о нем, пока не услышал сейчас от Мельгрочета.

Орк тихо запел свою молитву, и его собратья подхватили мотив. Мне не пришлось даже просить рассказать об их религии: песня сама плела свою историю, и у меня перед глазами вспыхивали древние картины. Мир, полный песка, огня и крови, божества, блуждающие среди безграничных пустынь, и один из них – тот, что не напоминал ни человека, ни дракона. Чешуйчатая тварь, три лика которой являются каждой расе отдельно. Тот, к кому в своих молитвах, сражаясь, взывают орки, чтобы он забрал их в далекое посмертие, а не вновь сделал прахом под чужими ногами. Тот, во имя кого они шли в бой умирать и никогда не просили пощады…

И я видел сквозь туман магии лицо древнего бога, заостренное, покрытое полосками чешуи. Видел силу, которой он владел, поднимая песчаные бури… Существовал ли он в самом деле, или это был дракон в своей полуформе, древний, могучий дракон?

– Вс-с-станьте, – не знаю, что толкнуло меня на честность. – Поднимис-с-сь, Мельгрочет. Я не твой бог. Я человек. Я дракон. Я вс-с-сё тот же король Драконьей Гряды, ваш-ш-ш враг.

Мельгрочет медленно поднялся на ноги, и фанатичная преданность в его взгляде смешалась с уважением.

– Ты – Дракон Возрожденный, – твердо промолвил он. – Я молился тебе десятилетиями, и ты явился ко мне. Ты можешь не помнить. Ты можешь быть рожденным человеком. Но я знаю эту силу.

– Я не он.

– Нет. И да, – покачал головой Мельгрочет. – Орки не перерождаются, Дракон Возрожденный, но даруют силу рожденному спустя сотни лет, чтобы он бился с врагом! В тебе сила нашего бога, король, и твой гнев – его гнев. Ты послан, чтобы изменить этот мир так, как захочешь. Ты есть бог. Ты станешь им. Ты – наш Дракон, но не Дракон Первороженный, а Дракон Возрожденный. И наш прах в руках твоих, наши жизни…

Я втянул носом воздух. Тихое пение молитвы толкало к ритуалу. Выпустить свою магию на свободу, позволить тому, что живет внутри меня, взять верх – это же так просто! Оно здесь, рядом, я чувствовал эту сущность, знал, что это она бьется у меня под кожей в поисках выхода – и найдет, если я её пропущу.

Стать богом. Эта мысль вдруг показалась мне такой простой, билась на грани. Выпустить полуформу… Для этого надо стереть последнюю границу, и я навеки останусь вот таким. В чешуе, с когтями, с силой, которая способна смести любые преграды. Быть может, мне откроются даже какие-то новые границы, стоит только позволить себе. Дать право этой силе властвовать надо мной. Во мне. Стать с ней единым целым. Смешать так, что не будет ни дракона, ни человека, только то, о чем говорит Мельгрочет. Правда про божество или ложь, но стоит только дать ему свободу, и возможностей у меня станет значительно больше. Перейти грань…

Никогда в жизни мне ещё не было настолько сложно вернуться в человеческое тело. Я физически испытывал боль, втягивая жуткие когти и возвращаясь к своему вроде как нормальному внешнему виду. И только когда от чешуи не осталось ни следа, противный шепоток в голове наконец-то стих, и я вновь взглянул на орка.

Тот продолжал смотреть на меня с таким же благоговением, как и прежде. Он снял со своей шеи какое-то украшение, причудливой формы кулон, и надел его на меня. Огромные ручищи дрожали, а кулон тяжелым грузом повис на шее.

– От отца к сыну передается в нашем племени этот кулон. Кулон, который поможет Дракону, когда он вернется к нам, познать свою суть и возвысить справедливость. Прими его как знак нашего мира и подчинения.

Я покачал головой. Кто б мог подумать, что орки способны говорить так высокопарно!

– Раз уж мы пришли к взаимопониманию, – мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы голос звучал максимально ровно и спокойно, – я надеюсь, что теперь проблем с леди Вероникой Штайн не будет, и вы не станете противиться, если суд над ней пройдет по законам драконов.

– Ты в своем праве, Дракон Возрожденный, – проронил орк. – Мы подчинимся любому твоему приказу. Всё, что скажешь, Дракон Возрожденный.

– В таком случае, – я попытался улыбнуться, – буду рад видеть вас гостями. Но на мирных основаниях.

– Как прикажешь, – отозвался Мельгрочет. – Но помни, что в каждую секунду ты можешь прийти ко мне, и я расскажу тебе, кто ты есть, Дракон возрожденный.

Он вновь поклонился, скрещивая руки и демонстрируя открытые ладони, и выпрямился, а я ощутил, как по всему телу прошла война силы. Полуформа рвалась на свободу.

Если это, конечно, была полуформа, а не что-то более страшное…