Драконий день (СИ)

Глава 10

Выйдя из дома мельника, Айриэ обнаружила, что морось наконец-то прекратилась, но было по-прежнему сыро и зябко. Они с Тианором собирались вернуться на постоялый двор, но тут её позвали:

— Мэора Айнура!

Обернувшись на оклик, Айриэ увидела герцога, переходящего по мосткам у запруды на этот берег. Его сопровождали брат, Орминд и Фирниор. Они, конечно же, ехали верхом через большой мост и добрались до места по лесной дороге. Очевидно, они уже успели побывать в месте, где нашли мельничиху, а теперь герцог намеревался выслушать, что по сему поводу думает драконий маг.

Герцог выглядел хмурым и сосредоточенным, его брат крепко сжимал губы и изредка покачивал головой, будто не находя слов для того, чтобы охарактеризовать происшедшее. Орминд тоже был серьёзен, но особенной скорби в глазах не наблюдалось, да и потрясённым он не казался. Надо же, какой хладнокровный юноша. Зато Фирниор, единственный из всех, был искренне огорчён и расстроен. Лицо бледное, губы искусаны, мокрые волосы слиплись сосульками и лезли ему в глаза, отчего он часто мотал головой, отбрасывая их назад.

— Что скажете, мэора Айнура? — поздоровавшись, спросил герцог. — Это сделала та же тварь, с которой вы столкнулись на ферме Нарваса?

— Да, герцог, я в этом уверена. Это хогрош, полностью магическое создание, но питается оно, к сожалению, настоящей кровью. И со временем крови потребуется всё больше.

— Вы полагаете, тварь просто охотилась? — отрывисто спросил герцог, нахмурившись ещё сильнее.

— Да, мэор. В принципе, хогроши могли бы обходиться кровью животных — вот хоть свиной, к примеру, но нашему таинственному магу, похоже, нужен сильный… питомец.

— Вы думаете, нападения на моих людей продолжатся?

— Мне бы хотелось утверждать обратное, но будем реалистами, герцог. Тварь уже отведала человеческой крови, а для хогрошей это деликатес.

— Откуда вы это знаете, мэора? — с любопытством спросил Орминд Файханас.

— Так пишут в старых трактатах по магии. В библиотеках моего Ордена хранится немало редких древних книг, в том числе написанных ещё при драконах. О хогрошах я читала там, но мне очень и очень интересно, откуда о них узнал этот маг. Подобные знания никогда не находились в свободном доступе.

— Видимо, не все древние книгохранилища были одинаково надёжны, — вежливо заметил наследник герцога, а его дядюшка осуждающе покачал головой.

— Герцог, вы должны узнать ещё одно: здесь тварь получила сразу две жертвы, женщину и её нерождённого ребёнка, — сообщила магесса, внимательно отслеживая реакцию на свои слова.

Эстор Файханас выругался, Орминд присвистнул, герцог зло прищурил глаза, а Фирниор издал сдавленное восклицание и на миг крепко зажмурился, потом сказал, глядя себе под ноги:

— Дядюшка Рольнир, с вашего позволения, я пойду прогуляюсь немного.

Юноша побрёл куда-то вдоль берега Мельничной, опустив голову и путаясь сапогами в мокрой траве.

— Я принял решение, — сказал Рольнир Файханас, что-то сосредоточенно обдумывавший. — Теперь Кайдарах днём и ночью будет патрулировать десяток моих гвардейцев. Надеюсь, это поможет предотвратить новые нападения. Мэора Айнура, эту тварь можно убить простым оружием?

— Только зачарованным. Или серебряным. — А ещё лучше, если меч будет из «лунного серебра», только про него в этом мире, наверное, уже не помнят. — Раны от простого оружия хогрош залечит быстро, у него сверхъестественная регенерация, да и хозяин подлечит.

— В таком случае, мэора магесса, не возьмётесь ли вы зачаровать оружие моих солдат?

— Герцог, я бы посоветовала вам прибегнуть к услугам мага-артефактора. Я, разумеется, тоже могла бы, но всё-таки работа с предметами — не мой конёк. Каждый должен заниматься своим делом, и мэор Мирниас, думается мне, превосходно справится.

Трое Файханасов немного помялись, быстро переглянувшись между собой, потом Орминд озвучил то, что было у них на уме:

— Мэора Айнура, а что, если Мирниас и есть преступник? Тогда будет весьма опрометчиво поручить ему накладывать чары на оружие наших гвардейцев, согласитесь.

— А у вас есть какие-то основания предполагать, что Мирниас причастен к убийству? — встрепенувшись, спросила Айриэ. Интересно, что ей скажут…

— Будь у меня хоть малейшее доказательство его вины, Мирниас уже попал бы в пыточную! — отчеканил герцог.

Прозвучало сурово, очень. Айриэ восхитилась про себя и окончательно решила о пуговице не упоминать. Если долговязый маг виновен, она и так это выяснит, без герцогских палачей. А то и правда, оглушат бедного парня предательским ударом по голове, наденут антимагические кандалы и потащат в пыточную. Если герцог намерен сделать из Мирниаса жертвенного козлика, пусть подбросит ещё «доказательств». Если же он просто отвлекает внимание магессы от своей семьи, даже рискуя подставить своего прикормленного мага — это уже другой расклад. Тогда до пыточной не дойдёт, «злодея» убьют при попытке ареста. Это если Рольнир Файханас решит пожертвовать магом, спасая свою семью. Поживём — увидим…

— Вы же не станете отрицать, мэора Айнура, что Мирниас выглядит наиболее подозрительным, — рассудительно заметил брат герцога. — Он единственный известный маг в округе, появился у нас всего год назад. Любит слегка поплакаться на тему своих слабых магических способностей и злодейки-судьбы, забросившей его в глухомань на целых пять лет. Что, если это всего лишь удобная маскировка?

— Всё может быть, — кротко согласилась Айриэ. — Но даже если и так, мне думается, Мирниас не станет совершать глупость и намеренно делать негодное оружие. В конце концов, я в любой момент смогу его проверить.

— Думаю, вы не откажетесь, мэора Айнура? — полуутвердительно спросил герцог. — Замечательно, благодарю вас! В таком случае, я пришлю за вами, когда Мирниас закончит свою работу. А сейчас позвольте откланяться, мэора! Мэор Тианориннир, а вас я приглашаю послезавтра в Файханас-Манор. К мэоре Альдарре приезжают её давние подруги, и наши дамы устраивают тихий семейный вечер с музыкой.

— Благодарю за честь, ваша светлость! — почтительно поклонился менестрель. — Прошу вас, передайте мэоре Альдарре, что я непременно буду.

Файханасы, повинуясь жесту главы рода, направились к дому мельника, и Айриэ услышала, как герцог спрашивает:

— Твои действия, Орминд?

— Помимо выражения искренних соболезнований будущему подданному? — в голосе наследника проскользнула лёгкая ирония. — Думаю, мы должны выплатить Нэйсу компенсацию за погибшую жену. Это случилось на нашей земле, и мельник находился под защитой Файханасов.

— Правильно. Только ты забываешь, что мельник помимо супруги потерял и будущего ребёнка.

— А, правда, забыл. Прости, отец! Тогда платим за двоих и…

Дальше Айриэ уже не слышала. Герцог продолжает натаскивать наследника, дело хорошее, кто бы спорил… В задумчивости посмотрев на мутную реку, над которой ещё клубились остатки тумана, магесса решила:

— Пойду-ка я немного прогуляюсь, Тин. Ты меня не жди, возвращайся.

— Тогда я домой, — буркнул менестрель и чихнул. — Замёрз, как собака. Вечером навещу, любовь моя!

Фирниор обнаружился на берегу: сидел, нахохлившись, на поваленном дереве и смотрел на воду. Магесса с сомнением осмотрела осклизлый, мокрый ствол и желания присесть рядом не испытала. Встала так, чтобы видеть лицо юноши, и добродушно поинтересовалась:

— Что, Фирниор, не привыкли к трупам?

— А вы, мэора, считаете, что к трупам молодых симпатичных женщин, разодранных монстрами, можно привыкнуть? — странновато глянув на неё, ответил он вопросом на вопрос.

— Ох, привыкнуть можно к чему угодно, было бы желание… — вздохнула Айриэ. — Сей таинственный маг, видимо, затруднений морального характера не испытывает. По крайней мере, он без колебаний спустил своего ручного монстра на бедняжку Зари, и никакие угрызения совести его не остановили.

— А с чего вы взяли, мэора, что монстр ручной? — пристально взглянул ей в глаза Фирниор. — Разве он не может… иногда вырываться из-под контроля, например? Может, маг просто не справился с управлением тварью?

— Не обольщайтесь, Фирниор, хогрош без приказа хозяина не делает ничего. Он может требовать кормёжки, но кто станет пищей, выбирает всегда хозяин.

— Вам виднее, мэора, — вяло согласился юноша и длинно вздохнул, с силой потерев лицо. — Зари, бедная девочка… жалко её.

— Вы хорошо её знали, Фирниор?

— Да, мэора. — Взглянул на неё, кривовато улыбнулся и вдруг признался: — Я думал, что был влюблён. Пол-лета на свидания бегал, в тот самый лес, где… Проклятье!..

Он яростно стукнул кулаком по раскрытой ладони правой руки и умолк. Айриэ не торопила, ей было интересно, что он поведает в приступе откровенности. Знать бы ещё, расчётливая она или наоборот.

— Я, когда Зари в первый раз встретил, и внимания-то не обратил… ну мышь и мышь, ничего же особенного. А потом, как улыбку её увидел, даже дыхание перехватило. Зари такая светлая была, сияла изнутри, и не нужно было ей никакой особенной внешней красоты. В общем, я, мэора, за ней ухаживать начал… ну так, немножко, вроде бы в шутку, а потом увлёкся всерьёз. Я ведь, дурак, пытался её в себя влюбить… Не понимал тогда, что Зари — как птица доверчивая, крохотная, хрупкая. Такую нельзя обижать… нельзя пытаться поймать.

Он в растерянности запустил растопыренную пятерню в волосы и попытался их пригладить, отчего они вполне предсказуемо встали дыбом, как иголки у мокрого дикобраза. С неба снова посыпалась мельчайшая морось, противно оседая на лице стылой пеленой, и Айриэ решила вернуть к реальности, похоже, надолго задумавшегося юношу. Ему что, он скорби предаётся и ничего не замечает, а ей надоело мокнуть и хочется домой, в тёплую комнату. О!.. заклинание охлаждения не забыть уничтожить!.. А то постояльцы её саму охладят… до температуры трупа.

— Вы думали, что влюблены, Фирниор? А потом что же? Поссорились?

— Поссорились? — недоумённо взглянул на магессу очнувшийся Фирниор. — Ну что вы, мэора, мы с Зари ни разу в жизни не поругались. Как можно, она же такая славная была, язык не поворачивался её обидеть.

Айриэ с изумлением отметила про себя, что если бы не слышала его ссоры с мельничихой в лесу, то сейчас бы поручилась за то, что он говорит правду. Открытие неприятно царапнуло, как и всегда, когда она в очередной раз обманывалась в людях. Нет, особенных иллюзий касаемо людей Айриэ давным-давно не питала — ещё бы не хватало, в её-то возрасте. Но всё равно каждый раз было противно и чуточку грустно. Эльфам доверять можно, гномам можно, а людям… тьфу на них! Ладно, не на всех подряд и скопом, но как же мало ей встречалось людей, которым хотелось доверять!.. И ещё меньше — тех, кому действительно верить стоило. Но были ведь!..

С исследовательским интересом оглядев юного Фирниора, магесса постановила его из подозреваемых не вычёркивать. Скорее наоборот, он выглядит подозрительно невинным — с учётом того, как виртуозно он, оказывается, умеет лгать и скрывать ядовитые шипы, прикидываясь пай-мальчиком.

— Нет, мэора, я Зари, к счастью, ни разу в жизни не обидел. Просто вдруг понял, что на самом деле я её не люблю. Так, глупости юношеские, — хмыкнул он. — Было, да сплыло.

— О, вы внезапно повзрослели? — вздёрнула бровь магесса.

— Можно и так сказать. — Он хотел ещё что-то добавить, но только сжал губы и уставился на реку.

— Ребёнок, надеюсь, был не ваш? — бесцеремонно осведомилась Айриэ.

— Вы что, мэора!.. — Он смотрел с потрясением и обидой. — Нет, конечно! Мы с Зари даже ни разу не переспали, она всё твердила, что мужа любит. А мне наших целомудренных свиданий вполне хватало, мы и целовались-то пару раз… Говорю же, если бы я её по-настоящему любил, то уж нашёл бы слова, чтобы её убедить. Или наоборот, нашёл бы в себе силы отпустить…

Айриэ сочувственно покивала и коротко распрощалась, оставив Фирниора скорбеть дальше. Она теперь не сказала бы, была ли скорбь показной или искренней, хотя до этого разговора готова была утверждать, что юноша горюет по-настоящему.

Вечером они с Тианором сидели, окутав комнату Айриэ «пологом тишины», и увлечённо обсуждали подозреваемых в убийстве мельничихи, а также всё, что стало известным о личности мага.

— Ты всё-таки думаешь, что это кто-то из Файханасов? — спросил полуэльф, развалившийся в кресле боком и закинувший ноги на подлокотник.

— Без ведома Рольнира Файханаса в этом герцогстве ничего не делается.

— Это понятно. Я имею в виду, маг — Файханас или просто наёмник?

— Дело слишком серьёзное, чтобы допускать участие в нём чужака. Всё-таки попытка Файханасов воссесть на престол — дело семейное. Наёмный маг не может не понимать, что в таком случае он — разменная медная «коронушка», и цена его жизни примерно столько же. Как только всё закончится, мага ликвидируют.

— А если он станет слишком ценным соратником, зачем лишать себя его услуг?

— А затем, что тогда вмешается Драконий Орден. Если смена правящей династии ещё могла бы сойти Файханасам с рук… при определённых условиях, то наём на службу чёрного мага, балующегося Запретной магией — никогда.

— Но он же не станет любезно сообщать всем вокруг, какими именно заклинаниями пользуется. Как раньше маскировался под обычного мага, так и дальше продолжит, — возразил Тианор, задумчиво покачивая носком сапога.

— Ордену достаточно и подозрения, уж поверь.

— Подозрительного мага … профилактически уберут?

— Нет, профилактически проверят, в резиденции Ордена. Есть средства… и маги с особыми возможностями… — туманно высказалась Айриэннис и интригующе замолчала.

В самом деле, как бы ни был Тианор хорош в постели и приятен в общении, это отнюдь не означало, что он получит доступ к тайнам Ордена. Пускай менестрель пока не знает, что магесса намерена разобраться с преступником здесь и почти сейчас. Осталось магу резвиться меньше двух декад…

— Айнура, а если маг об этом не знает? Что он — разменная монетка, а не ценный союзник? Герцог, безусловно, знает, он о вашем Ордене наслышан и понимает, что вы не оставите дело без последствий, однако готов принять возможные последствия. Или выигрыш для него, мага то есть, стоит предполагаемого риска?

— Выходит, что так. Впрочем, мага, как ослика, могли поманить очень большой и сочной морковкой. Вот представь, если он стал «мэором» совсем недавно, после получения диплома, а происходит из семьи простолюдинов, то будет ли для него ценным призом рука девушки из рода Файханасов? А герцог может счесть племянницу не слишком высокой ценой за обретение верного и такого могущественного союзника. Разумеется, его светлость не в восторге от возможности породниться с простолюдином, он этого не любит, как недавно выяснилось… но ради великого дела можно и поступиться некоторыми принципами.

— То есть ты всё-таки думаешь, что это Мирниас? — помолчав, спросил Тианор.

— Я рассматриваю возможности, — честно призналась Айриэ. — Пуговица сама по себе ни о чём не говорит, её могли и подбросить. Но если Мирниас — преступник, то в случае опасности разоблачения Файханасы им пожертвуют. Если станет членом семьи, то и защищать станут до последнего… а потом всё-таки пожертвуют, но с куда большим сожалением.

Тианориннир насмешливо фыркнул.

— Безусловно, ему от этого будет легче! Айнура, думаешь, если подберёшься к магу слишком близко, герцог и правда решит его убрать?

— Обставив дело как поимку преступника, — кивнула магесса.

— А если Мирниаса нам просто подсовывают для отвода глаз? Он мне не кажется подходящей кандидатурой на роль главного злодея, — с сомнением заметил полуэльф.

— Мне тоже, если честно, Тин. Просто из него, наверное, хотят сделать жертву, это мне представляется наиболее вероятным. Тогда из него под пытками вырвут «признание» и тоже убьют, чтобы не успел сболтнуть лишнего. Но всё это в том случае, если герцог почувствует себя в непосредственной опасности. До тех пор он не станет делать лишних телодвижений. Он умеет выжидать.

— А если маг — кто-то из его родичей, тоже не станет?

— Тогда тем более. Мне просто будут подбрасывать ложные ниточки, чтобы я бегала туда-сюда, как бестолковая ищейка, потерявшая след. А я не люблю глупо носиться. Я тоже умею ждать… и опыта у меня в этом побольше, чем у его светлости. Понимаешь, Тианор, герцогу нужно потянуть время.

— Осенью двор возвращается в столицу, и Файханасы тоже отбудут в Юнгир, — в задумчивости потеребил нижнюю губу менестрель. — Если до тех пор не найдёшь преступника, то что ты станешь делать?

— Преступника с таким же успехом можно выслеживать и в столице, — пожала плечами магесса, вновь намеренно вводя любовника в заблуждение.

Жаль, что доверие — слишком большая роскошь, которой она себе позволить не может… Противно лгать Тианору, магесса вообще ненавидела прибегать ко лжи, а приходилось куда чаще, чем ей хотелось бы.

— А если маг — Файханас, то кто именно, как думаешь, Айни?

— Вряд ли это сам герцог, а за остальных не поручусь. Подозрительным выглядит Фирниор Ниарас.

— Этот мальчишка? — чуть пренебрежительно удивился полуэльф. — Да ему восемнадцати нет! В начале осени отметит, его светлость уже интересовался, останусь ли я в его владениях до этого срока, чтобы петь на празднике.

— Этот мальчишка был влюблён в мельничиху, сам мне сказал. Я случайно слышала их ссору, Фирниор сильно злился, а мне потом заявил, что в жизни с Зари не ссорился.

— Ну, мало ли зачем он солгал. Может, самолюбие сильно пострадало, — хмыкнул менестрель. — Что-то он мне тоже особо подозрительным не кажется.

— А кто кажется? — полюбопытствовала магесса. — Сам что думаешь?

— Никто, пожалуй, — сосредоточенно сдвинул брови Тианориннир. — Файханасы выглядят такими милыми людьми… Я понимаю, что где-то рядом с нами находится этот выродок, нападающий на беззащитных детей и женщин, и может быть, мы с ним знакомы. Беседовали беззаботно о моде и погоде, а он в это время выбирал, кто станет следующей жертвой…

Менестреля передёрнуло, он вскочил и плеснул себе вина в кубок, жестом предложив Айриэ, но та отказалась.

— Зачем было тело таскать туда-сюда, Айни? Я почти уверен, что ты права, и убитую в лес перенесли. Для чего?

— Просто магу было удобнее всё проделать у себя. Там, где он втайне занимается чёрной магией. Ему же не просто убийство требовалось и не банальная кормёжка твари, хотя она свою долю крови получила, можно не сомневаться.

— А что требовалось? Ритуал?

— Наверняка. Накопители магии заполнить, например. Силы копит… для визита в столицу.

— Вот же мразь… Послушай, Айнура, откровенно не понимаю, зачем герцогу это потребовалось. Он и так был вторым лицом в королевстве. Король его очень любит и доверяет, зачем ему заговор?..

— Разве ты не слышал, что в последнее время их отношения несколько омрачились? Герцог охладел к Кайниру, да и король уже несколько лет не гостит в Файханас-Маноре…

— Мне казалось, охлаждение отношений — всего лишь слухи. Впрочем, я при дворе не бываю, происхождением не вышел. В конце концов, моя мать была простолюдинкой.

— Кайнир гораздо разумнее своего отца, это тот отличался любовью к чистоте крови, — между делом заметила магесса. — Однако я тоже при дворе не бываю, не мне судить. А о мотивах герцога нужно спрашивать самого герцога.

— Интересно, каковы мотивы его решения насчёт патрулирования гвардейцами деревни? Мне показалось или его светлость действительно встревожен… излишней кровожадностью твари? Или это просто действия, которых его подданные вправе ожидать от своего господина?

— Герцог не желает недовольства подданных, это несомненно. Если он не предпримет никаких действий по их защите, это вдобавок будет выглядеть подозрительным. Но мне тоже представляется, что «развлечения» чёрного мага ему сильно не по вкусу. Рольнир Файханас до сих пор, насколько мне известно, старался избегать грязных методов.

— Затевая переворот, чистеньким остаться затруднительно, — резонно заметил менестрель.

— Видимо, этот вопрос перестал иметь для него первостепенную важность. Он больше не боится запачкаться. — Айриэ в задумчивости провела кончиками пальцев по левой щеке. Знать бы причины, толкнувшие герцога на измену королю, было бы гораздо проще. Но видимых причин как раз не имелось, а о скрытых его светлость, само собой разумеется, не распространялся.

— Айнура, что ты теперь планируешь делать?

— Ждать, — пожала она плечами.

— Чего? Следующей жертвы? — Менестрель глянул несколько недовольно.

— А у тебя есть предложения получше? — вздёрнула левую бровь магесса.

Тианориннир длинно вздохнул.

— Прости, Айни, я понимаю, что сейчас ничего сделать не получится, но как же бесит это чувство беспомощности! Нам навязывают это ожидание чьей-то смерти. Неужели ваш Орден не припас каких-нибудь тайных заклинаний, которые помогут выследить мерзавца? Про вас такое рассказывают… мол, ваша магия чуть ли не от самих драконов пошла…

— Тин, заклинания школы драконьей магии в Ордене известны и хранятся в строжайшей тайне. Драконы ушли из Акротоса, потому что мир не в состоянии был выдерживать их заклинания. Магическая оболочка истончилась, силовые нити перепутались и рвались от драконьих чар. Кое-что Орден применяет, но очень осторожно и при определённых условиях, понимаешь?

— До чего же теперь в Кайдарахе неуютно стало, — поёжился менестрель. — Честно говоря, едешь по улице и опасаешься, что на тебя эта страхолюдина набросится. Я, конечно, не беременная дама, но в качестве пищи этому, как его, хогрошу любой годится, если я тебя правильно понял. Знаешь, Айнура, мне здорово не по себе. Я бы не побоялся сразиться с обычным зверем, но если эту тварь можно убить только магическим оружием, расклад получается невесёлый.

— Тианор, во-первых, не езди по деревне ночами. А во-вторых, сходи к кузнецу, закажи хоть пяток серебряных болтов и обзаведись арбалетом, — спокойно посоветовала Айриэ.

— Я ведь в таверне через день пою — как, по-твоему, я смогу избежать позднего возвращения? — криво усмехнулся полуэльф. — Ночевать мне, что ли, у папаши Брэддора? Это уже откровенной трусостью смотрится, не находишь? Я всё-таки не такой паникёр. А за совет насчёт арбалета спасибо, воспользуюсь. Амулетик какой-нибудь защитный не подаришь случайно? Ты же маг…

— Извини, амулеты — не моё дело, к артефактору сходи.

— Только не к Мирниасу, не доверяю я ему.

— Тианор, прости, если лезу не в своё дело, но разве твои эльфийские родственники не обеспечили тебя хорошим защитным амулетом? — осторожно поинтересовалась магесса. Она уже заметила, что к своей эльфийской половине крови менестрель относился настороженно и даже, кажется, с некоторой неприязнью.

Менестрель заметно напрягся и поморщился, будто лостренский лимон сжевал.

— Видишь ли, у меня с отцом отношения… сложные, скажем так. Одно время, в юности, я даже думал, что ненавижу его. Ну, потом я повзрослел и изменил мнение, но напряжённость осталась. У него ко мне претензий нет, кроме разве того, что я наполовину человек… но в этом он и себе самому не признается, не то что мне. А я до сих пор с трудом могу его простить за то, что он послушался мою мать и ушёл, когда она начала стремительно стареть. Он мог продлить ей жизнь и молодость лет до ста и, разумеется, так и сделал. Но мать очень хотела детей и сумела настоять на своём… Её старость — расплата за меня, ты знаешь.

Действительно, так и было. Эльфы, если уж влюблялись в людей, что случалось крайне редко, могли своей магией немного продлить срок человеческой жизни. Их возлюбленные жили около ста лет, оставаясь внешне молодыми, и тихо угасали без боли и страданий всего за несколько дней. Но если человеческая женщина рожала от эльфа, ускоренная регенерация переставала действовать. Хуже того, через пятнадцать — двадцать лет после родов такая женщина стремительно старела и умирала. Эльфийская магия больше не поддерживала её, это было необратимо.

— Ну вот… как я уже сказал, отец послушался и ушёл от нас. Тогда я понял, что он по-настоящему и не любил. Что ему человечка, бабочка-однодневка?.. Мать любила сильнее… Она умерла через год, а отец счёл нужным найти меня лет через десять. Нет, я понимаю, что глупо обижаться — он эльф, они чувствуют по-другому, но… Я бы на его месте, наверное, не бросил.

Айриэ не стала говорить, что если эльф ушёл, так это потому что просто не мог не почувствовать истинное желание своей возлюбленной. Если бы в глубине души она хотела, чтобы он остался до конца, то его бы никто не смог заставить уйти. Но что толку утешать расстроенного Тианора? Он давно взрослый, пусть сам разбирается.

Кайдарах насторожился. Весть о притаившемся где-то поблизости чёрном колдуне взбудоражила всю деревню. Жители опасались лишний раз выходить на улицу по вечерам, улицы пустели уже в сумерках, а все двери и окна накрепко запирались. При этом забывая или просто игнорируя то обстоятельство, что тварь без малейших затруднений пробиралась к хряку в запертый сарай. Правда, на хряка было наложено проклятие, которое и позволяло хогрошу проникать внутрь сарая, но кто мог поручиться, что маг не повторит этот трюк снова, уже с человеком?.. Днём было не так боязно, люди не без основания полагали, что тварь нападать не станет, хоть и не опасается солнечного света. Герцогские гвардейцы исправно патрулировали деревню, и это обстоятельство встречало самое горячее одобрение её обитателей. Отряд, разбившись на три группы, медленно, шагом объезжал улицы Кайдараха и окрестные фермы.

Через пару дней Айриэ пригласили в замок, проверить работу артефактора. Магессу с пиететом проводили в комнату рядом с оружейной при гвардейских казармах, где обнаружился угрюмый Мирниас. Маг, съёжившись, сидел на лавке в углу и даже не встал поприветствовать коллегу, ограничившись сухим кивком. На столе в центре комнаты лежали три меча — из тех, которыми обычно вооружают солдат. Мирниас выглядел изрядно уставшим и даже, пожалуй, измученным; лицо бледное, а на щеках пылали два красных пятна. В глазах его стыло недоброе выражение, а голос прозвучал неприязненно, когда он подбородком указал на стол:

— Ваша работа, мэора. Проверяйте.

— Вы случайно не заболели, Мирниас? — с умеренным любопытством поинтересовалась магесса, подходя к столу.

— Вам-то что за печаль? — грубо спросил он. — Лучше мечи осмотрите, мэора, чтобы потом разговоров не было.

Голос его прозвучал оскорблённо. Неудивительно, маг чувствует себя незаслуженно обиженным подозрениями его светлости. Ладно бы проверяли тайно, а то герцог, крайне неделикатно и с явным умыслом, пригласил магессу проделать это прямо на глазах у Мирниаса. Его светлость даёт понять Айриэ, что магу-контрактнику он не доверяет и ненавязчиво подводит её к мысли о необходимости следить за Мирниасом? Или долговязый маг всё-таки виновен, тогда он талантливо играет обиженного.

Коснувшись первого меча, Айриэ с трудом сдержала удивлённое восклицание. Работа была выполнена прямо-таки ювелирно. Да что там, она сама бы лучше не сделала, даже дома, где имелись все условия. С возросшим уважением магесса глянула на молодого артефактора. Тот сидел, прикрыв глаза ресницами, но нервно подёргивавшаяся щека и учащённое дыхание выдавали его напряжение.

Так называемое заклинание «серебряного клинка», позволяющее наносить нежити смертельные раны. Тончайшая вязь силовых линий оплетала весь меч, включая рукоять. Сложнейшее плетение было наполнено силой и хищно искрилось, если смотреть магическим зрением. Осторожно «подёргав» плетение собственной магией, Айриэ оценила прочность и надёжность крепления. Оно держалось намертво. И это наложено на готовый, давным-давно откованный меч!.. Артефактные мечи делались непременно двумя мастерами: кузнец-оружейник ковал, маг накладывал чары в процессе изготовления — постепенно, этап за этапом. Только тогда чары становились «вечными» и исчезали, лишь когда ломался клинок. Заклинания, наложенные на готовое оружие, не считались долговечными и, как правило, развеивались некоторое время спустя, особенно если клинок часто участвовал в битве. Здесь же Айриэ готова была поклясться, что «серебряный клинок» лёг навечно. Раньше меч в ржавую труху рассыплется, чем это заклинание истончится!..

— Ну, Мирниас, у меня нет слов, — честно призналась магесса. — Снимаю несуществующую шляпу. Вы настоящий мастер.

Светло-зелёные глаза глянули задиристо, но без прежней злости, а скулы медленно окрасились румянцем удовольствия. Старательно скрывая гордость от похвалы магессы, парень буркнул:

— Для чего наняли, то и сделал!

Айриэ усмехнулась. О да, обиженный недоверием маг сделал именно то, что от него требовали, зато как сделал!.. Безупречно, мастерски, и вообще оружию этому цены не было… если бы на него параллельно наложили заклинание прочности и самозаточки. Меч стал бы истинным произведением артефакторского искусства, но на грубом солдатском мече средненьких качеств шедевральное заклинание смотрелось издевательски. И Мирниас проделал это умышленно, не имея иных средств ответить на нанесённое герцогом оскорбление.

Два других меча были зачарованы столь же безупречно. Сколько же сил Мирниас в них вложил — неудивительно, что он выглядит настолько измученным. Айриэ вгляделась внимательнее.

— Корррявое Равновесие, Мирниас, да вы истощены! Вы что, опустошили резерв и потом позаимствовали собственной жизненной силы? С ума сошли?

— Неважно, мэора Айнура. Вас это не касается, — через силу проговорил долговязый маг. — Если убедились, что клинки зачарованы как нужно, идите, докладывайте его светлости. А я немного отдышусь и продолжу, меня ещё семь мечей дожидается.

В подтверждение своих гордых, независимых речей он поднялся со скамьи и хотел пройти в угол, где лежали остальные заготовки. Не сделав и двух шагов, этот герой начал заваливаться набок, и магессе пришлось его подпереть плечом, подтаскивая обратно к лавке.

— Сядьте и не прыгайте кузнечиком! — сердито велела Айриэ. — Чем вы, интересно, думали? Я понимаю, что большая часть соображалки была занята наложением чар, но хоть что-то должно было остаться? Он ещё чаровать собрался! Да вам теперь пару дней лучше о магии не думать, а то банально помрёте от магического истощения, глупец вы эдакий! Чему вас только в Академии учили, хотелось бы знать? Или вы лекции прогуливали, где как раз об опасности «сгореть» рассказывалось?

— Всё я помню, не волнуйтесь, мэора, — вяло огрызнулся маг, тяжело осев на скамью. — Я уж как-нибудь сам решу… на что и как мне тратить силы. С чего вдруг такая забота?

— Мне истинного таланта жалко, который может быть по глупости загублен хорохорящимся юнцом, — отпарировала магесса. — Поэтому не рыпайтесь и слушайтесь старших, иногда это полезно. Рот откройте и не шарахайтесь, я вас не домогаюсь, вы не в моём вкусе.

Подпитку магического резерва, как и обычное искусственное дыхание, удобнее всего было делать рот-в-рот. Только вместо вдуваемого в человека воздуха здесь тонкой струйкой вливалась магическая энергия. Поэтому, ухватившись за взлохмаченные светлые вихры мага, чтобы он не дёргался, Айриэ прижалась губами к его напряжённому, застывшему рту и приступила к лечению. Сила послушно потекла куда надо, заставив поблёкшую ауру артефактора потихоньку налиться радужными цветами. Немного подпитав отчего-то покрасневшего до корней волос Мирниаса, Айриэ милостиво позволила пациенту вырваться из своих когтей. Мирниас отпрянул и, тяжело дыша, злобно уставился на магессу.

— Я вас не просил!.. — вякнул он и закашлялся, подавившись собственным возмущением.

— Вас забыла спросить, — с ленивой угрозой откликнулась магесса. — Вы меня внимательно слушали, Мирниас? Никакой магии в ближайшие два дня, иначе сгорите как маг или вовсе с жизнью расстанетесь.

— Понял, не дурак, — проворчал юнец, избегая её взгляда и добавил неохотно: — Спасибо, мэора.

— Да не за что, не за что. Отправляйтесь домой и отоспитесь как следует… Вы опять пешком?

— Ходить полезно! — Он с вызовом взглянул на Айриэ.

— Да кто бы спорил. Только не вам и не сейчас. Ладно, идёмте, отвезу вас, — с некоторым раздражением вздохнула она. — Шоко не привыкать таскать на себе ваше тощее тело.

Он с заметным усилием поднялся и, подхватив свою сумку, направился к выходу. Несколько раз его шатнуло, но на ногах удержался. Ауру Айриэ ему подпитала, теперь та начнёт восстанавливаться самостоятельно, а физические силы вернёт хорошая еда и крепкий сон.

Во дворе Айриэ приметила Эстора Файханаса и поставила его в известность, что мага она забирает с собой.

— Но как же, мэора? — Брат герцога недоумённо приподнял брови. — Мэор Мирниас говорил, что готовы только три первых меча, остальное он зачарует после короткого отдыха…

— Мэор Мирниас изрядно переоценил свои силы! — отрезала магесса, прерывая начавшего что-то говорить молодого мага. — Ему можно возвращаться к работе не ранее, чем через два дня, я настаиваю. Пожалуйста, передайте вашему брату, что чары на трёх первых мечах превосходного качества. Мэор Мирниас весьма талантлив, но вложил много сил в заклинания, поэтому теперь ему требуется отдых. Остальное он сделает, когда восстановит силы. И не более чем по два меча в день, слышите меня, коллега?

Мирниас угрюмо кивнул, но спорить не пытался. Эстор Файханас учтиво поклонился и заверил, что всё передаст брату в точности. Айриэ подвели коня, она уселась спереди, а маг попытался взгромоздиться в седло, но не преуспел: слишком ослаб. Попросив одного из гвардейцев помочь Мирниасу, она дождалась, пока маг вцепится своими жёсткими пальцами в её талию, и пустила Шоко ровной рысью. Ей повезло, маг держался крепко и по дороге ни разу не свалился, хотя то и дело тяжело наваливался ей на спину.

Когда обрались, он, кажется, от слабости уже с трудом воспринимал окружающее и кое-как сполз на землю.

— Ну-ка, помогайте, брайя! — кивнула Айриэ подскочившей встревоженной вдовице. — Мэору Мирниасу магичить много пришлось, ему теперь в кровать надо. Два дня только спать, есть и посещать туалет, более никаких нагрузок, ясно?

— Да, мэора, всё сделаю! — закивала вдовица, поддерживая мага с другой стороны, и робко поинтересовалась: — А кормить чем лучше?

— Мясо, красное вино, ну и свежие помидоры с зеленью, — указала магесса на гряды с краснеющими плодами. — За вином к Гриллоду сходите, у него хорошее.

Мирниаса сгрузили на кровать, и вдовица помчалась готовить постояльцу обед.

— Ну, с раздеванием вы и сами справитесь, а я пошла, — кивнула магесса Мирниасу, и тут взгляд её упал на прикроватную тумбочку, где лежала книга картивианского магистра Артиана Лоннира с торчащими из неё закладками. — Смотрю, вы решили последовать моему совету? Одобряю и могу попутно дать ещё один. Если хотите увеличить резерв, через два дня начните интенсивно выполнять описанные в книге упражнения, пока вновь не опустошите все запасы магии. И так раз пять-шесть, потом перерыв на месяц. Но Равновесие вас избави от дурацкой идеи заимствовать свою жизненную силу!

— Я понял, спасибо, мэора Айнура, — не прекословя, ответил артефактор, и Айриэ подумала, что, наверное, бедняге совсем худо, раз больше не хорохорится, поэтому поспешила оставить его в покое.