Драконий день (СИ)

Глава 18

На следующий день слуга привёз вещи Юминны, не подозревая, что помогает осуществить побег герцогской племяннице. А скандал разразится нешуточный, но из крепких гномьих рук беглянку вырвать никому не удастся.

Вечером Айриэ попрощалась с уезжающими завтра на рассвете гномами. Конхор зашёл напоследок выпить по кружке гномьего тёмного пива, а после торжественного распития, утерев усы и бороду, облапил магессу от души, до хруста в плечах:

— Ну, алмазная моя, не скучай тут без нас и гуляй с оглядкой. Неспокойно мне, я бы лучше с тобой остался, спину тебе прикрывать. Зря не соглашаешься!

— Кон, я злая, а ещё жёсткая и невкусная. Врагам не по зубам, — отшутилась магесса.

Конхор не всё о ней знает и, пожалуй, даже хорошо, что на равноденствие его уже здесь не будет. Чем меньше народу посвящено в тайну, тем она сохраннее. Хотя если кто и заслуживает доверия, так это старина Кон. Магесса стиснула в ответ широченные плечи и добавила, чтобы успокоить встревоженного приятеля:

— Кон, я в «драконий» день непобедима. Почти.

— Вот я и говорю, Айнур-ра, будь осторожнее. А то понадеешься на своё «почти», тут-то тебя и подловят.

— Не каркай, старый ты ворон!

— Это кто ещё старый? — делано обиделся гном. — Я хорошо выдержанный, как южное вино! Мне всего-то сто с небольшим, помладше некоторых буду, между прочим!

— Твоя правда! — расхохоталась магесса. — Ну так признай наконец, что у меня опыта побольше будет и я знаю, что делаю.

— Горы-долы, да с тобой спорить — только время терять, — махнул рукой гном, — ты ж упрямая, как… дракон какой. Они, говорят, таким же мерзким норовом обладали, а вы в своём Ордене драконьего духа, небось, набираетесь!

— Что есть, то есть, Кон! — насмешливо фыркнула магесса, не уточняя, насколько она «пропитана драконьим духом». И уже серьёзно попросила: — Пригляди за девочкой, Конхор.

— Пригляжу, конечно. Эх, самому, что ли, на Стайфарр податься?.. А что, — воодушевился Неугомонный Кон, — может, и рвану за океан как-нибудь… Говорят, серпентесы наших на прочность испытывают. Завёлся у них там молодой королёк, сильный, но глупый, вот и лезет воевать, не доверяя опыту старших. Мол, я там самый могучий, а коротышки эти бородатые — тьфу и разотри, а не соперник.

— Глупый, — согласилась магесса. — Ничего, повоюет немного с вашими, поумнеет… если жив останется.

— Вот-вот, — поддакнул Кон. — Этот великий воитель воцарился в том племени, с которым мы издавна торговые дела вели, у них там лучшие сорта кофе растут. Так что таких партнёров терять невыгодно, проще уж молодого глупца уничтожить. А то сам не живёт спокойно и честным гномам не даёт, я уж не говорю про его собственных подданных.

— Так серпентесы же воевать любят, для них это самое интересное занятие.

— Не для всех, алмазная моя, то-то и оно! Это племя, Зиаланташ-Шайраг… Клан Зеленочешуйчатых, если на Всеобщем, довольно мирное, мы уже лет двести с ними торгуем, и всё в порядке было. А тут нате вам, пожалуйста, королю придурошному повоевать захотелось — и вся торговля, все договоры насмарку.

— Безобразие, — серьёзно согласилась Айриэ. — Форменное. Слушай, Кон, мне тут его светлость расписочку подарил на две сотни золотых — за уничтожение хогроша. Давай-ка я с вами поделюсь, вы мне крепко помогли. Так что это будет справедливо.

— Нет, Айнур-ра! — рыкнул гном, раздражённо дёрнув себя за бороду. — Из наших эти деньги никто не возьмёт! Во-первых, мы не ради денег старались, а во-вторых, брать кровавое золото от этого… штрайдах-брув-джадарр!.. — это себя не уважать.

Насколько Айриэ поняла, его светлость обозвали… нехорошим человеком. За дело, в общем.

— Разделяю твоё мнение, — согласилась она. — А знаешь, Кон, давай мы тогда эти денежки отдадим Юминне, ей пригодятся. У тебя гномья гербовая бумага с собой?

— Конечно, сейчас принесу!

Конхор исчез ненадолго и вскоре появился с листом так называемой «гномьей гербовой» бумаги, зачарованной, разумеется. Айриэ написала, что передаёт полученные ею от герцога Файханас двести золотых «корон» в дар Юминне Файханас, и приложила к бумаге ладонь. Лист засветился золотистым светом, считывая информацию о личности Айриэ и удостоверяя законность сделки. Вскоре дело было сделано, и Айриэ с чистой совестью вручила бумаги приятелю, чтобы тот уже в Фиарштаде отдал их в местный гномий банк. Приятно иметь дело с честными разумными существами, просто сердце радуется и душа отдыхает…

Кон спрятал бумаги за пазуху и заботливо напомнил:

— А ты не забудь, подруга, что обещалась в гости нагрянуть.

— Нагряну непременно, как только с делами разберусь.

— Ну, бывай тогда, алмазная моя! — Конхор ещё разок стиснул её в объятиях — на счастье, как он выразился.

Гномы уехали на рассвете, собираясь встретиться с Юминной в десяти милях отсюда, на перекрёстке трёх дорог. Но днём от них прилетел «письмоносец» с сообщением о том, что Юминна не появилась на месте встречи, и караван, прождав несколько часов, двинулся дальше. Если что, мол, пусть догоняет, гружёные повозки двигаются медленнее верховой лошади.

Айриэ тревожилась за девчонку. Что её могло задержать? Побег раскрылся и Юминну заперли? Это казалось наиболее вероятным объяснением. Надо будет потом разузнать осторожно, что там произошло. Самой магессе, разумеется, ничего не грозило в силу её высокого положения, даже если бы открылось, что она оказывала помощь в подготовке дерзкого побега из дома герцогской племянницы. Вообще-то говоря, формально Юминна давно совершеннолетняя и может распоряжаться собой по собственному усмотрению, но в аристократических семьях подобное свободомыслие категорически не приветствуется. Дочери и сёстры всегда были слишком ценным товаром, кто же их просто так отпустит? Пусть пользу роду приносят, укрепляя связи между знатными семействами…

Ближе к вечеру к Айриэ постучалась служанка с сообщением, что прибыл капитан Паурен и просит дозволения подняться к ней для разговора. Магесса сие дозволение даровала, и капитан вскоре появился. Увидев его, Айриэ поразилась: на командире герцогских гвардейцев лица не было. Бледный как смерть, глаза испещрены сеточками лопнувших сосудов, морщины глубокие — как у семидесятилетнего старика, даже плечи ссутулились, хотя капитан всегда отличался истинно военной выправкой.

— Капитан, что-то случилось? — участливо спросила Айриэ, жестом приглашая его сесть.

Паурен тяжело осел на стул и медленно вытолкнул из себя, будто ему было больно говорить и каждое слово ранило язык до крови:

— Мэора Айнура… его светлость просил… соблюдать строжайшую тайну. — Поднёс руку к губам, будто вытереть воображаемую кровь, и магесса с изумлением отметила, что пальцы его заметно дрожали. — Сегодня нашли мэори Юминну… Она мертва, мэора. Убита.

— Корррявое Равновесие!.. Кто? — рявкнула Айриэ, давясь самой грязной руганью… если б она, ругань, могла тут помочь!.. Никуда ты, выходит, не поплывёшь, девочка, и Стайфарра не увидишь…

— Если бы я знал точно, мэора, я бы… — Капитан глянул лютым волком и продолжать не стал.

— Подозреваете кого?

— Мэора Айнура!.. Я вассальную присягу давал!.. — выкрикнул он с силой и вдруг притих, закончив едва ли не шёпотом: — Я не рассказываю посторонним о делах моего господина. Лично его светлость передо мной ничем не провинился — и я перед ним не стану.

Подозревает, но опасается сказать лишнее. За себя он не боится, капитан не трус и не подлец…

— К тому же у вас жена и дети, — негромко закончила за него Айриэ. — Хорошо, капитан, не будем о ваших умозаключениях, расскажите мне только факты. Что передал герцог?

— Просил вас приехать, мэора. Он потому меня и послал, что не хочет посторонних посвящать, кроме королевских дознавателей. За ними пошлют, но только если мы не справимся своими силами. Его светлость, как властитель герцогства, может сам судить и карать, вы же знаете, мэора. Поэтому сначала он попробует разобраться сам. Это… семейное дело.

— Где это случилось, капитан?

— Её в замке нашли, мэора, — ответил он, отводя глаза.

Добавлять, что это кто-то из своих, он не стал, и так понятно.

— Как она убита?

— Увидите, мэора, увидите… так его, перетак и разэтак!.. Ножом… изрезали… Вот вы, мэора, говорили, что тварь, как крови человеческой напьётся, будет убивать снова и снова. А только, сдаётся мне, этот чёрный колдун — выродок похлеще той своей твари, что вы убили, мэора. Я ведь мэори Юминну вот такой крошкой знал… Она же никому никогда зла не желала… — Голос его дрогнул, и капитан отвернулся, яростно мазнув по лицу ладонью.

Айриэ решила плеснуть ему с четверть стакана «Южного янтаря» — очень крепкого лостренского вина, которое под настроение любил выпить Тин. Полбутылки ещё оставалось, вот и пригодилось. Капитан молча проглотил, даже не поморщившись, и кашлянул, сипло сказав:

— Спасибо, мэора Айнура. Ну что, едемте? Я, прошу прощения за вольность, попросил там, чтобы вашу лошадь оседлали. Знал, что вы не откажетесь…

— Ну и правильно, — одобрила магесса, прицепляя к поясу кинжал и надевая куртку — на улице было холодно, хотя временами даже солнечно. Всё дело портил резкий, сильный, ледяной северо-западный ветер, гнавший с океана очередное ненастье. — Сейчас, погодите немного, только «письмоносца» отправлю, и можем ехать.

Она черкнула пару строк Конхору, что ждать ему больше некого, и обещала позже написать подробнее.

Герцог выглядел даже хуже своего капитана. Айриэ впервые видела его непричёсанным и без дублета, в одной мятой рубашке. Нос у него сильно заострился, делая герцога похожим на хищную птицу с его герба — так что казалось, будто этот старый ястреб вот-вот набросится на своих врагов с яростным клёкотом. Взгляд у него был застывший, какой-то неживой, будто смерть племянницы вытянула из него желание жить. Может быть, так оно и было, но Рольнир Файханас сейчас также очень напоминал человека, загнанного в угол, и в застывшем светло-голубом взгляде стыла твёрдая, как глыба льда, решимость.

— Мэора Айнура, благодарю, что откликнулись на просьбу прийти. — Его губы, казалось, двигались механически, произнося нужные слова, в которые сам герцог даже не вслушивался. Голос его звучал глухо и даже надтреснуто, словно где-то глубоко внутри него лопнула некая струна и сейчас фальшиво, бессильно дребезжала, искажая сам смысл сказанного.

— Где тело девушки? — Айриэ хотелось поскорее покончить с очередным фарсом, горчившим на языке жжёной, сухой коркой. Нет желания выслушивать гневные герцогские речи и обещания найти и покарать. Гибель племянницы его глубоко задела, но мага он продолжает выгораживать даже сейчас. Значит, это член семьи. Тот, кто дороже Юминны — из-за родственных ли чувств или же в силу полезности для рода, Айриэ не знала.

— Внизу… в старых подвалах, мэора. Я сам провожу вас. Я не хочу, чтобы кто-нибудь её видел… не сейчас.

— А когда? Герцог, вы же понимаете, что сохранить всё в тайне не получится?

— Нет, мэора Айнура, вы не так меня поняли, — покачал головой Файханас. — Я не собираюсь скрывать смерть Юминны, я просто не хочу, чтобы её видели — такой. Вы сами поймёте… Если её мать, Альдарра, увидит это… да и Эстор тоже — они этого не переживут. Я хочу, чтобы вы осмотрели тело, потом приглашу Лунных сестёр, они… займутся телом и исправят что можно.

Сейчас он точно не лгал. Герцог не хотел, чтобы родители увидели Юминну. Паурен сказал: «ножом изрезали». Значит, маг опять провёл ритуал, вытягивая магическую энергию из мучений жертвы. Видимо, тело выглядит страшно, и это зрелище, безусловно, не для глаз её родителей. Герцог, скорее всего, опасается, что они после такого имя мага скрывать не станут. Уж Эстор, как минимум, в курсе, кто маг, а может, и его достойная супруга также. Значит, надо будет переговорить с ними вдали от ястребиных очей Рольнира Файханаса и прозрачно намекнуть, что смерть их дочери — дело рук хозяина покойного хогроша. Весьма вероятно, что они перестанут покрывать преступника. Да и вообще, внести разлад в ряды врагов — это всегда выгодно. Пусть Файханасы перегрызутся между собой и приструнят, наконец, своего выродка, кто бы он ни был!..

Но за что убили девушку? Неужели за попытку побега? Да нет, это уж слишком бредово. Если бы Юминна попалась, её бы попросту посадили под домашний арест и поскорее попытались найти ей жениха. Нет, тут что-то другое. Вряд ли маг настолько обезумел, чтобы бросаться на своих, даже если ему срочно требовалась магическая сила для поддержания ослабевшего организма. Понятно, что маг пытается восстановиться, но для этого можно было бы убить, скажем, простого слугу или того же гвардейца, зачем же трогать племянницу герцога, смерть которой неизбежно наделает много шума? Кто станет искать пропавшего слугу, если пустить слух, что тот сбежал из замка с какими-нибудь ценностями? Поищут для очистки совести, никого не найдут и успокоятся. Юминна — иное дело, её смерть просто так не скроешь… Злая насмешка судьбы: догадывайся герцог о намерении племянницы бежать из дома, тело, скорее всего, не нашли бы ещё долго. Кстати, послушаем, а как герцог объяснит обнаружение тела — всё-таки вряд ли посетители толпами ходят в замковые подвалы.

— Тело нашёл я, мэора, — сказал герцог, отводя глаза. — Это было… потрясением даже для меня, хотя я в молодости повоевал с орками на картивианской границе, в Союзническом Легионе, и насмотрелся всякого. Мой отец счёл, что его сыновья должны повоевать, чтобы зваться настоящими мужчинами. Поэтому сначала я прослужил в Легионе год, потом мне на смену туда отправился Эстор… Возможно, будь у меня хотя бы двое сыновей, я бы тоже так сделал… Но Орминд — единственный наследник, я не могу им рисковать.

— Да, это было бы неразумно, — покивала Айриэ и напомнила: — Итак, мэори Юминну нашли вы, герцог. Как именно?

— Да, мэора, простите, отвлёкся. Я спустился в подвалы, в лаборатории покойного магистра Стейрига. Там всё осталось в прежнем виде, магистр любил на досуге проводить магические опыты, а Орминд немного интересовался составлением зелий. Хотя не магу сложно добиться в этом деле серьёзных успехов, но для Орминда интересен сам процесс. Мой сын увлекается алхимией на любительском уровне и порой проводит внизу целые часы напролёт. Ну а я решил посетить лаборатории, ибо мне вдруг почему-то подумалось, что я смогу найти там некий след, зацепку… сам не знаю, мэора. Видимо, это было предчувствие. В лабораториях я ничего не нашёл, но увидел приоткрытую дверь в соседнее помещение. Меня это насторожило, такого не должно быть. Я вошёл, чтобы проверить, и… Она лежала у стены, в остатках изрезанного платья…

Герцог сдавленно кашлянул и умолк, избегая смотреть на Айриэ. У неё мелькнула мысль, что рассказ звучит не слишком убедительно и заставил бы её усомниться в правдивости и невинности Файханасов, даже если бы раньше она почему-то им верила.

— Герцог, вы же понимаете, что это кто-то из обитателей замка? Вряд ли у посторонних была возможность попасть в подвалы.

— Мэора Айнура, если можно, я не хотел бы сейчас об этом говорить. Мне слишком тяжело… Я надеюсь на вас и ваше обещание поймать преступника. Кем бы он ни был, — отчеканил он с железной решимостью. — Назовите мне имя, до тех пор я воздержусь от подозрений. Это… страшно, думать, что кто-то из твоих родных мог… Надеюсь, вы меня понимаете.

— Безусловно, мэор Рольнир, я вас понимаю, — заверила магесса, опять ощутив на губах привкус горького пепла. — Пожалуйста, проводите меня к месту, где вы нашли тело мэори Юминны.

В этой части замка магессе бывать ещё не доводилось. Очевидно, здесь давно никто не жил, комнаты стояли пустые — лишь поддерживался минимальный порядок, да и то по большей части с помощью бытового заклинания уборки, активировавшегося через определённый промежуток времени. Пустые, гулкие коридоры, серый камень стен — без картин и прочих украшений, минимум магических светильников. Это крыло имело вид аскетичный, старинный и таинственный, навевавший мысли об оживших страшноватых легендах. Вот здесь, пожалуй, фамильные призраки смотрелись бы весьма уместно, особенно в подвальной части, куда вела узкая длинная лестница с выщербленными и вытертыми ступенями, что явственно указывало на человеческий новодел. Основная часть замка, в том числе и подвалы, были построены гномами, с вплетённым в стены заклинанием прочности. Лестницу же явно делали позже — возможно, взамен разрушенной. Иные боевые заклинания могли побороть даже гномью строительную магию.

Пройдя под довольно низкими арочными сводами, они вскоре очутились в той части подземелий, где некогда располагалась тюрьма. По обе стороны широкого коридора имелись камеры — клетушки с решётчатой или сплошной дверью. Некоторые из заброшенных камер сейчас использовались как кладовые для хранения неприкосновенного запаса продуктов, защищённых заклинаниями свежести. В других стояли бочки с вином, хотя основные винные погреба вряд ли располагались в бывшей тюрьме. Уж для вин, подаваемых к герцогскому столу, наверняка имелись специальные винные погреба, а здесь хранились припасы на случай непредвиденной осады. И неважно, что последняя осада замка, если верить рассказам Фирниора, была восемьсот лет назад. В конце концов, неурожаи и голод случались даже в таком богатом краю, тогда эти припасы могли раздаваться нуждающимся подданным его светлости. Разумно, и если всё организовать правильно, избавляет от голодных бунтов и общего недовольства подданных.

Герцог остановился перед одной из дверей и загремел массивным ключом, с трудом проворачивая его в замке. Ещё на двери имелся огромный засов, правда, сейчас он не был задвинут.

— А где лаборатории магистра? — полюбопытствовала Айриэ, потому что до конца помещения оставалась лишь одна дверь.

— Дальше, мэора, — неопределённо махнул рукой Файханас, — если хотите, потом можете осмотреть их. А сейчас прошу! И, простите меня, мэора, но я с вами не пойду. Я за дверью подожду. Не хочу снова видеть девочку такой…

Он с силой провёл ладонью по лбу, будто стирая налипшую грязь, и отступил в сторону от распахнутой двери, пропуская магессу внутрь просторной комнаты. Возможно, бывшая допросная или даже пыточная, сейчас она пустовала, лишь у дальней стены были свалены какие-то мешки. Мимоходом отметив, что дверь с внутренней стороны почему-то была покрыта толстым слоем какой-то засохшей грязи, Айриэ прошла в комнату.

Юминна в светло-голубом, покрытом бурыми пятнами, висящем лохмотьями платье лежала на полу ничком почти в центре комнаты. Создавалось нехорошее впечатление, что как её сбросили, так она и лежала. Её, как и предыдущих жертв, наверняка перенесли сюда из логова мага, он же з-затейник, не где попало убивает, а в специально оборудованном помещении… корррявое Равновесие!

Подойдя, Айриэ перевернула мёртвую девушку на спину и убедилась, что пол под ней сухой и относительно чистый. По крайней мере, следы засохшей крови были только на разрезанном в нескольких местах платье. Лицо Юминны маг не тронул, но изо рта девушки, мучительно искривлённого, вытекла тонкая струйка крови и застыла, присохла бурой неопрятной полоской. Юминну перед смертью мучили, это несомненно, но, пожалуй, совсем немного — по сравнению с предыдущими жертвами. К мельничихе Зари маг был куда безжалостней. Может, дело было в том, что убить хорошо знакомую тебе девушку, родную по крови, гораздо сложнее?.. Трепетный какой, скажите пожалуйста…

Дверь за спиной магессы внезапно с силой захлопнулась, да так, что по комнате низкий гул прошёл: дверь, как и все прочие, ведущие в камеры, была окована железом. Сразу же раздался скрежет: похоже, массивный засов вдвинули в пазы. Отчётливо проскрежетал ключ в замке, и всё стихло.

Очаровательно.

Его светлость всё-таки начал войну.

Корррявое Равновесие тебе в глотку и провернуть три раза!..

Активировав хороший, мощный щит, магесса подошла к двери и для очистки совести толкнула её. Дверь, естественно не шелохнулась, а Айриэ пристально разглядывала слой грязи. Охваченная неприятным подозрением, она ковырнула корку в нескольких местах и обнаружила под ней блестящую решётку из антимагиора — сплава, блокирующего магию. Очевидно, эта комната когда-то использовалась для содержания или допросов арестованных магов, а решёточку на двери специально замазали грязью, чтобы Айриэ не увидела её и не насторожилась раньше времени.

Хмыкнув про себя, магесса отошла от двери и немного постояла молча, прислушиваясь. Снаружи не доносилось ни звука. Но если от неё ждут глупых воплей с гневными требованиями немедленно выпустить, то им придётся разочароваться. Она не видела смысла зря тратить силы. Уж изображать равнодушие Айриэ научилась мастерски, а маска невозмутимости давным-давно приросла к коже, став вторым лицом. Она не обычный беззащитный человек, её магия при ней, пока не надели наручников из антимагиора. Кинжал, опять же, при ней, хотя это не оружие, а так, дополнительный шанс. Значит, можно спокойно подождать и поразмыслить, что затеял Файханас — за неимением других занятий.

Её заперли, скорее всего, чтобы нейтрализовать, потому что она подобралась к магу опасно близко. У герцога сдали нервы. Но на что он рассчитывает? Уморить её голодом? Глупо, «ответное проклятие» таким способом не обойти, он наверняка об этом знает. Тогда что он затеял? Ну, если ему что-то от неё надо, сам придёт и скажет, зло усмехнулась Айриэ. Она подождёт, ей спешить некуда…

Айриэ решила оттащить тело Юминны в дальний угол и накрыть его старой тряпкой, сдёрнутой с мешков. Её не коробило, что придётся делить одно помещение с мёртвым телом, уж покойники её никогда не пугали. Но при одном взгляде на убитую девушку хотелось выть от бессильной злости. Когда Айриэ волокла тело по полу, откуда-то из складок платья выпал нож необычной формы. Лезвие было волнистым, из синеватой стали, и покрыто засохшей кровью, а короткая толстая рукоять украшена тёмно-зелёным прозрачным камнем. Похоже на некое ритуальное оружие серпентесов. Из коллекции Фирниора позаимствовано?.. Убивали Юминну этим ножом, то-то разрезы на коже такие странные.

Бедная девочка…

В мешках обнаружились съестные припасы — хлеб, сыр и копчёное мясо, а также несколько бочонков с водой. Всё под заклинанием свежести, вполне годное к употреблению; ядов и прочих посторонних веществ магией не выявилось. Значит, голодом морить её пока что не собираются. Что ж, она не гордая, поест, когда проголодается — если просидит тут достаточно долго.

Она проверила стены на предмет скрытых глазков, обычных или магических, каковых не обнаружилось. К ней никто не рвался с беседами и предложениями. Заперли и заперли, прямо-таки обычное дело. Желаете поиграть на нервах попавшейся в вашу ловушку магессы? Ну-ну, ещё неизвестно, кто у кого играть будет…

Она спокойно уселась на пол неподалёку от двери, у стены и прислонилась к ней спиной. Сквозь зачарованную куртку холод камней совсем не ощущался. Хорошо, что погода сегодня выдалась противная, и она надела куртку. Вытянув ноги и устроившись поудобнее, Айриэ прикрыла глаза и опёрлась затылком о стену. На всякий случай, если за ней всё же наблюдают, Айриэ состроила самую благостную физиономию, будто не было для неё ничего желаннее, чем сидеть в запертой тюремной камере и ждать неизвестно чего. Щит она с себя не снимала, хотя это мощное заклинание пожирало немало магических сил. Ничего, резерв у неё всё равно восстанавливается быстрее.

Так прошло несколько часов. Айриэ периодически вставала, прохаживаясь по камере с таким видом, будто любуется дивными картинами на стенах. Воображаемыми, да. Она заставляла себя оставаться спокойной, потому что злиться, рвать и метать смысла не было. Глупейшая ситуация, в которой она оказалась, вызывала досаду, но не страх. Опасаться следовало, дрожать — нет. Интересно, её удостоят беседы или решат просто запереть здесь на неопределённое время? Герцог не знает, но времени у него совсем немного. Сегодня двадцать восьмое число третьего Летника, осталось ещё два дня лета и Канун Осени. А если она вдруг просидит здесь до самого дня равноденствия, то его же светлости хуже. Айриэ попросту вышибет паршивую дверь своей магией, и никакие антимагиоры ей не помешают…

Это соображение весьма скрасило магессе её пребывание в запертой камере. Стены тут слишком толстые, заклинанием их не пробьёшь — разве что особо мощным, но тогда и её саму размажет по стенам, никакой щит не спасёт. «Письмоносца» отсюда не отправишь, сквозь такие стены они проходить не способны. В общем, самым разумным было спокойно ждать, раз уж предпринять ничего нельзя. Ну и, разумеется, назло врагам следовало сидеть и не терзаться — не дождётесь, дорогой герцог, не дождётесь…

Шум за дверью послышался, когда, по её ощущениям, было уже не меньше девяти вечера. Заскрежетало, лязгнула задвижка, и в верхней части двери открылось небольшое окошко, забранное снаружи толстой решёткой. Изнутри на железную решётку была наложена ещё одна, антимагиоровая. Захочешь запустить заклинанием, антимагический сплав не пропустит ни файербол, ни молнию, ни что-либо другое, так что его светлость мог чувствовать себя в полной безопасности. До поры.

Айриэ неторопливо поднялась на ноги и грациозно потянулась, подняв руки над головой. Непринуждённо покрутила шеей, разминая затёкшие мышцы, сунула руки в карманы куртки и устремила на герцога безмятежный взгляд. Тот молча стоял и смотрел на пленницу; его лицо было хорошо освещено — наверное, дополнительный светильник с собой принёс, раньше в коридоре было темнее. Файханас выглядел уставшим и осунувшимся, с набрякшими мешками под глазами, но магессу отчего-то не тянуло ему сочувствовать. И ледяной взгляд с прищуром по-файханасовски на неё не действовал. Герцог быстро это понял и заговорил первым, роняя слова веско и равнодушно. Он не упивался тем, что Айриэ вроде бы оказалась в его власти, но и раскаиваться в содеянном не спешил, вопреки извинениям, формальным и насквозь фальшивым.

— Прежде всего, мэора Айнура, позвольте принести вам мои извинения за причинённые вам неудобства.

— О, — восхитилась Айриэ со злой весёлостью, — это теперь так называется?

— Называйте как вам будет угодно, мэора, — великодушно позволил герцог. — Суть от этого не изменится. Это именно неудобства, не более. Это ни в коем случае не враждебные действия с моей стороны и не нанесение вам физического вреда. Следовательно, я могу рассчитывать, что «ответному проклятию» пока незачем просыпаться. Я прав, мэора?

— Пока что, — многозначительно подчеркнула она.

— Надеюсь, это положение не изменится, мэора. На вас не нападали и не собираются, у вас есть свет, воздух, вода и еда…

— … чудесный труп в качестве молчаливого сотоварища по заключению, — подхватила она.

Герцог брезгливо поморщился.

— Мэора Айнура, прошу вас… Я крайне сожалею, что вынужден пока оставить тело Юминны без погребения, но ведь бедняжке уже всё равно. Не имеет никакого значения, похоронят её днём раньше или позже. А роль приманки она сыграла превосходно, признайте. Я мог бы заманить вас и каким-либо другим способом, но раз уж всё случилось именно так, пусть будет.

— Герцог, а на что вы, собственно, рассчитываете? — полюбопытствовала магесса, надменно приподняв левую бровь и выдвинув вперёд подбородок.

Файханаса сии гримасы не впечатлили, он и внимания, кажется, не обратил.

— Мэора, я не хотел бы ссориться с Драконьим Орденом.

— Однако вы это делаете, — заметила Айриэ.

— Надеюсь, что нет, мэора, — раздвинул он губы в быстрой улыбке, не коснувшейся глаз. — Как я уже отметил, вреда вам причинено не было. Максимум, могло пострадать ваше самолюбие, но умный человек на таких вещах не зацикливается, не правда ли? Видите ли, мэора Айнура, вы просто мне… мешаете, прошу прощения за солдатскую прямоту. Мне требуется время, поэтому, увы, вам придётся… хм, сделать то, что вы первоначально делать не намеревались, скажем так. Но это пойдёт на пользу вашему расследованию.

— И как же вы надеетесь добиться от меня… уступчивости?

— Мирными переговорами, мэора. Исключительно мирными переговорами.

— Приступайте, — милостиво кивнула она. — Послушаю.

Её язвительный тон, кажется, нисколько не задевал герцога. Очевидно, перед разговором с ней он предусмотрительно запасся большой дозой терпения. Скажите пожалуйста, время ему требуется… Неужели он настолько наивен, что и впрямь надеется сохранить хорошие отношения с Орденом после подобной выходки? Это если не принимать в расчёт такую мелочишку, как покушение на короля.

— Мэора Айнура, как я уже сказал, я ни в коем случае не предприму против вас враждебных действий. Просто вы — ваша деятельность, точнее, — угрожает тем, кто мне дорог, поэтому я и принял меры по их защите. Через эту дверь вы не выйдете, решётка из антимагиора не позволит вам это сделать. Вы можете сидеть здесь, мне, в общем-то, этого достаточно. — Он неприятно усмехнулся и помедлил, ожидая ответной реплики. Не дождавшись, продолжил: — Из этой камеры есть и другой путь.

— О, вот как? — довольно равнодушно спросила Айриэ.

— Отсюда открывается потайной ход в древние катакомбы под замком. Вы узнаете, как туда войти, мэора. Более того, я дам вам проводника.

— Зачем, скажите на милость, мне туда идти?

— А вот здесь-то и начинается самое интересное, мэора. Там, в катакомбах, вы сможете найти логово мага, которого вы искали так долго. Доказательства его преступной деятельности и прочее.

— А вам какая корысть, герцог?

— Мэора, мой долг — помочь отыскать виновника ужасных злодеяний! — вскинул голову Рольнир Файханас, тряхнув благородными сединами. — Как вы можете в этом сомневаться!

— Действительно, как? — Скрыть сарказм в голосе Айриэ не потрудилась, но её собеседник по-прежнему не собирался на это реагировать.

— Видите ли, мэора, об убежище мага мне стало известно недавно. — Он сказал это с такой честностью в глазах, что впору было самой устыдиться собственной недоверчивости. — Там наверняка имеются магические ловушки, но вы же сильный маг, вы справитесь! Из катакомб есть и другой выход, наружу. Найти его вполне несложно. Вы покинете мой замок, хм, кружным путём, позволив мне завершить необходимые дела.

Вот теперь и он не удержался, добавил в голос немного издёвки: похоже, гордому герцогу надоело молча сносить почти оскорбительный тон магессы, захотелось куснуть в ответ.

— Не опасаетесь, что я найду вашего мага? — негромко спросила она, пытаясь отыскать хоть тень страха в ледяных глазах Файханаса.

— Я надеюсь, что вы его отыщете!

Интересно. Ожидает, что она отправится по его прихоти блуждать в катакомбах и столкнётся там с чёрным магом? И обратно уже не выйдет? Или выйдет, но задержавшись, дав герцогу время… на что, кстати? Зачем ему всё это? Смерть Юминны дала недостающую энергию, и теперь маг готов повторить попытку покушения? А что, весьма вероятно… Значит, ей не стоит рассиживаться в камере, а нужно принять предложение его светлости и как можно скорее выбраться отсюда, чтобы быть в курсе происходящего. В конце концов, местные катакомбы не могут быть слишком обширными, здесь же не большой город, а следовательно, можно надеяться быстро отыскать выход.

Но на всякий случай надо изобразить нежелание туда идти, пусть-ка герцог её поуговаривает… Проверим, насколько сильно ему надо, чтобы она ушла через катакомбы, и действительно ли ему безразлично, если Айриэ останется в камере.

— Знаете, герцог, — светским тоном поведала магесса, — я подумала и решила, что мне тут у вас нравится. Прохлада, тишина, и всё необходимое для жизни имеется, как вы любезно заметили. Ну не станете же вы держать меня здесь долго? Это было бы неразумно. Раз уж, по вашим словам, вы так дорожите хорошим отношением Ордена.

— О, не беспокойтесь, мэора, надолго вы здесь не останетесь, — снова улыбнулся Файханас — улыбкой, похожей на хищный оскал. А ведь он заметно раздосадован. Будет подталкивать её к принятию нужного ему решения?.. — Что ж, остаться здесь — ваше право, отдыхайте, в таком случае. Можете не опасаться, вас никто не потревожит, мэора!

Яду в голос он добавил щедро. Не страшно, но на всякий случай магесса спокойно напомнила:

— Попытка «забыть» меня здесь или уморить голодом и жаждой пробудит «ответное проклятие». Пострадают все ваши кровные родственники.

— Ну что вы, мэора, ни один из ныне живущих Файханасов вас и пальцем не тронет, клянусь честью!

Честью он дорожит и попусту бросаться такой клятвой не станет, но это не значит, что Айриэ нечего опасаться.

— Наёмники — тоже не выход, — подчеркнула она и зевнула, деликатно прикрыв рот рукой.

— Ах, в самом деле, время уже позднее, мэора, вам нужно отдыхать, — с издевательской заботливостью отреагировал герцог на её зевок. — Счастливо оставаться. А мне, увы, предстоит ещё много работы. Необходимо закончить допрос преступника. Возможно, вам будет интересно узнать, что появились новые улики, и указали они на одного конкретного человека. Вы уже неоднократно вмешивались, мэора, — о, конечно же, исключительно из стремления к справедливости, я понимаю! Вы не позволяли допросить этого человека как полагается, но теперь, когда открылись новые обстоятельства, я просто не имею права пренебречь ими.

— Герцог, оставьте Мирниаса в покое, — сузив глаза, угрожающе процедила магесса. — Вы прекрасно знаете, что он невиновен.

— О нет, мэора, не знаю, — издевательски ответил Файханас, — откуда же я могу это знать? Допрос предполагаемого преступника ведётся, с ним никто не станет церемониться. Если он виновен, то признается в своих злодеяниях. Подпишет признание, а дальше его ждёт королевский суд. Я даже не стану судить его лично, чтобы меня не обвинили в пристрастности. Но за гибель моих людей и особенно дочери моего брата кто-то должен ответить!

— А если он невиновен, то сознается в чужих злодеяниях?..

— Мы стремимся установить истину, мэора, — надменно вскинул брови герцог.

Айриэ хотелось ответить: «Истину, нужную Файханасам», — но она сдержалась усилием воли. Бедняге Мирниасу не выжить, если она сейчас окончательно разругается с герцогом и открытым текстом обвинит его и семейство. Надо хотя бы попытаться выторговать жизнь молодого мага, бросить Мирниаса — подлость. Поэтому она гордо расправила плечи и шагнула ближе к двери, добавив в голос угрожающих ноток, уж этому она давно выучилась — так, чтобы дрожью пробрало даже отменного храбреца:

— Файханас, вы сейчас же отдадите приказ привести Мирниаса сюда!

Герцог невольно отодвинулся от решётки, но тут же спохватился и подавил страх. Да, он опасался её непонятной, пугающей магии, но держался хорошо, в трусости его не обвинишь.

— Вы не в том положении, чтобы чего-то требовать, мэора.

— Тогда поторгуемся? — зло, резко улыбнулась она. — Если вам нужно, чтобы я полезла в ваши катакомбы, я это сделаю.

— Я бы не сказал, что так уж сильно нужно, — проговорил он медленно, но его выдала легонько подёргивающаяся щека и бешено бьющаяся жилка у основания шеи. Он был взволнован, но играл осторожно — чтобы выиграть наверняка. Ей это не нравилось, но, в любом случае, лучше уж и сделать и сожалеть потом, чем терзаться о несделанном.

— В таком случае, мне не настолько уж сильно нужно, чтобы вы привели Мирниаса ко мне, — хмыкнула она. — Но вы его приведёте. В катакомбы я пойду с ним — или не пойду вовсе.

Герцог молчал какое-то время, очевидно, прикидывая, как ему будет выгоднее поступить. Потом всё-таки сдался:

— Хорошо, мэора магесса, извольте. Вы получите этого жалкого мальчишку, но я сомневаюсь, что он будет в состоянии куда-то идти. Его ещё не успели искалечить, только попугали, но ему и этого хватило. И не говорите потом, что я вас не предупреждал!

— Это уже не ваша забота, герцог, — процедила она, стиснув зубы от ярости. «Не успели искалечить!..» Ваше счастье, если не успели…

— Неужели этот неумный мальчишка вам так дорог? — с удивлением поинтересовался Файханас, глядя на её исказившееся от гнева лицо. Кажется, он и вправду пребывал в недоумении. — Право, решительно не понимаю, чем он вам приглянулся. Впрочем, это меня никоим образом не касается.

Вот именно. Айриэ мнение герцога не волновало, тем более Мирниас вовсе не был ей так уж дорог. Просто жаль было талантливого артефактора, влипшего в неприятности потому, что у милейшего герцога не нашлось иной идеи, кроме как оклеветать невиновного.

Его светлость кивнул на прощание и удалился, захлопнув окошко, а она отстранённо подумала, как, интересно, он собирается впустить в камеру Мирниаса. Ясно, что антимагиоровую дверь не откроют, опасаясь (весьма справедливо, к слову), что Айриэ воспользуется боевыми заклинаниями. Это на неё нападать нельзя, а она сама ничем не ограничена. Но поскольку намеревался же герцог как-то впустить проводника, он явно всё продумал заранее. Потайной ход, вероятнее всего.