Драконий день (СИ)

Глава 13

Пришедший на другой день Тианор был непривычно тих, ласков и нежен, просто котёночек прирученный. Ну или пасторальный барашек, жаль только, не белоснежный.

Прямо с порога страстно набросился, целуя куда придётся, бормоча ласковые глупости про то, как он хочет свою ненаглядную магессу прямо сейчас и сразу, всю целиком.

— Тин, ты голодный? — невинно осведомилась Айриэ. — Я чувствую себя слегка неуютно — опасаюсь стать твоим обедом.

Он гордо проигнорировал язвительность любовницы и удвоил старания. Айриэ позволила себя ублажить и охотно отвечала на ласки. Только после любовных игр менестрель расспросил про её вчерашние приключения. Айриэ целенаправленно очерняла бедолагу Мирниаса, рассказывая о своих подозрениях в его адрес, якобы усилившихся после столь своевременного появления артефактора на поле битвы с тварью. Тианориннир старательно охал и возмущался в нужных местах. А может, не старательно, а вполне искренне, кто его разберёт.

Айриэ, надо сказать, с некоторых пор усомнилась в своей способности чувствовать ложь. После переполненного искренностью Фирниора, такого солнечного и сияющего… и так великолепно лгущего, что она даже не заподозрила. М-да… каждый раз, как соприкоснёшься с людьми поближе, они умудряются тебя чем-нибудь поразить, после стольких-то лет. Давно бы привыкнуть пора, а всё не получается…

Ничего, не в первый раз люди так… царапают душу и не в последний. Переживём. Если Тианор играет против неё, это неприятно и грязно даже, но не так уж и тяжело. К полуэльфу Айриэ не привязывалась, он просто ещё один знакомец, возникший на её пути и обречённый на неизбежное забвение, как только она уедет. Если бы она всех своих любовников запоминала, никакой памяти не хватило бы… даже легендарной драконьей. Но расставаться Айриэ предпочитала легко и по-доброму, не питая отрицательных эмоций (кому они нужны?..) и не посылая проклятий вслед предавшему её доверие бывшему приятелю. По прошлому опыту она помнила, как долго потом что-то ноет и тянет глубоко в душе, а тебе приходится делать вид, что всё в порядке и ты вообще бесчувственная, людские выходки тебя задеть не способны.

Нет, если кто и постоянен, так это эльфы, с которыми Айриэ, правду сказать, общалась довольно мало, но всегда к взаимному удовольствию, и гномы. Вот уж кто надёжен, как скалы. Никакое землетрясение гномью дружбу не разрушит, если сумеешь её заслужить. Честность в ответ на честность, доверие в ответ на доверие, и спину всегда прикроют, не спрашивая, насколько это выгодно. В отличие от.

Айриэннис фыркнула, подсмеиваясь больше над собственными претензиями к роду людскому. Ничего. Если подозрения в адрес Тианориннира подтвердятся, она это легко переживёт — просто окончательно причислит менестреля к людям, несмотря на всю его отцовскую кровь. И это будет приговором, до конца его долгой жизни.

Почему-то гораздо сильнее её задевало двуличие Фирниора. Может, потому что сначала он показался таким живым, настоящим, а потом выяснилось, что ничем он от большинства людей и не отличается. Люди такие противоречивые… но когда-нибудь Айриэ привыкнет, обязательно.

— Айнура, ты меня слушаешь? — насмешливо поинтересовался менестрель, хотя обиженные нотки в голосе также наличествовали.

— Нет, — лениво приподняла уголки губ магесса.

— Честность украшает, не спорю. — Полуэльф с глубокомысленным видом изучал недавно побелённый потолок. — Но если тебе вдруг станет интересно, я повторю, на всякий случай. В течение ближайшего часа мне должны прислать «письмоносца», так что, если ты не возражаешь, я ещё немного позлоупотребляю твоим терпением. Но если я мешаю, ты скажи, я как раз успею уехать куда-нибудь в лес, где никто не увидит, что я получаю письмо.

— Тин, не говори глупостей.

Айриэ произнесла это спокойно, лишь самую малость обозначив голосом предупреждение остановиться. Сцен ей только не хватало и выяснения отношений. Тогда Тианор сразу же перейдёт в длинную шеренгу её «бывших мимолётных», несмотря на всю его полезность и приятность.

Менестрель был умным полукровкой и вдобавок прекрасно улавливал малейшие оттенки чувств в голосе собеседника. Он моментально заулыбался, извинился и предложил в знак раскаяния сделать массаж. Знал, как подлизаться. Айриэ это всецело одобрила, уже успев познакомиться с его умелыми, очень чуткими пальцами. Тин делал массаж просто восхитительно; каждая клеточка спины прямо-таки пела и даже мурлыкала после его волшебных рук.

— Иди сюда, Тин, я тебя тоже порадую… Ручками, ручками… я в рот что попало не тяну и тебе не советую… Вот так… и так…

Радовался Тин бурно, до громких блаженных стонов и ошалело-счастливого вида. Оценив дело рук своих, Айриэ хмыкнула и оставила полуэльфа отдыхать, а сама удалилась в мыльню, прихватив полотенце и бутылёк жидкого мыла с запахом моря и солёного ветра. Закончить бы это расследование поскорее, да съездить куда-нибудь на юг Картивии, а то и вовсе к эльфам в Альтиналь — там море ещё долго будет ласковым и тёплым…

Возвращаясь обратно, Айриэ услышала доносящийся с улицы непривычный для тихого заведения Гриллода гомон. Любопытства ради выглянула во двор и с приятным удивлением обнаружила только что прибывший гномий обоз — несколько крытых повозок, запряжённых статными мохноногими тяжеловозами. Ну вот, не успела затосковать по общению с бородатыми, а они тут как тут! По двору деловито сновало десятка полтора гномов, и Айриэ принялась крутить головой, высматривая, нет ли знакомых среди прибывших. Тут же справа на неё налетел бородатый вихрь и приветственно взревел, стискивая магессу в горячих объятиях:

— Айнур-ра! Тебя ли я вижу, алмазная моя!

Висевшее на её плече полотенце едва не свалилось в лужу, но было подхвачено у самой земли и с галантным поклоном возвращено владелице. При этом заплетённая в косицу борода гнома, аккуратно заткнутая за пояс, выскользнула и едва не окунулась в ту же самую лужу, но также была вовремя поймана и водворена на место. Да, у Конхора из клана Фиар-хорр-Зандаг всегда была отменная реакция.

— Конхор, старый бродяга, а ты здесь что делаешь? — Магесса, улыбаясь до ушей, стиснула в ответ широкие плечи приятеля и поймала любопытный взгляд Фирниора Ниараса, разговаривавшего с одним из гномов.

Юноша вежливо поклонился магессе, продолжая слушать своего собеседника, горячо размахивавшего руками и показывавшего на одну из повозок.

— Горы-долы, Айни, тебе ли не знать, что мы ведём дела со здешним герцогом! Просто я напросился с обозом, проветриться захотелось.

— И к копчёной свининке поближе оказаться, а? — подмигнула Айриэ.

— Не без этого! — оглушительно захохотал гном. — А ты-то здесь чем занимаешься?

— Работаю, Кон, — притворно вздохнула Айриэ. — Вечерком посидим, поговорим.

С «глушителем», а то и под «пологом тишины». Конхор понятливо кивнул, но от подколки не удержался, он всегда любил пошутить:

— Работаешь, значит? Это теперь так называется? Да у тебя же вид удовлетворённой женщины, только что бывшей с мужчиной! И опять не со мной, кстати!..

Айриэ насмешливо фыркнула и от души двинула приятеля кулаком в плечо.

— Всё-то ты заметишь, ищейка несчастная! Работа сама по себе, мужчина сам по себе.

Подняв взгляд, опять случайно приметила Фирниора. Теперь тёмно-серые глаза почему-то выражали злость, тёмные брови были сдвинуты, а нижняя губа прикушена. Впрочем, юноша тут же отвернулся, а вскоре вовсе исчез со двора.

Конхор тем временем с умилением разглядывал магессу.

— Горы-долы, ну до чего же я рад тебя встретить, Айни! Сколько это мы не виделись, а? Года два уже? Совсем нас забыла, чароплётка?

— Вас забудешь! С Бромором мы встречались не так давно, кстати.

— Он говорил, — кивнул Конхор, широкой ладонью проводя по заплетённой бороде, будто проверяя, на месте ли она.

Конхор Фиар-хорр-Зандаг был давнишним приятелем Айриэ и знал несколько её обликов. Заговорщически подмигивая, говорил, что нынешний — его самый любимый, потому что в этом случае они одного роста с магессой. Гномы редко вырастали выше пяти футов семи дюймов, Кон как раз был такого роста. Плечистый, сильный, немного задиристый, весёлый и шумный, он никогда не унывал, обожал приключения и редко сидел на одном месте. Благо что клан Фиар-хорр-Зандаг вёл дела в разных концах Аэданира. Это позволяло Неугомонному Кону, как именовали его родичи, приносить пользу клану и одновременно удовлетворять свою тягу к перемене мест.

Конхор был одет в тёмно-коричневые штаны, белую рубаху с закатанными рукавами, открывавшими мускулистые волосатые руки, и добротные башмаки. Гномьей, разумеется, работы — лёгкие, прочные, в таких даже в самую жару комфортно. Объёмное пузечко чуть выдавалось вперёд, но лишнего жира у Кона почти не имелось, в остальном он был подтянут и мускулист. Нос у него был толстоватый для человека, зато типичный для представителей его расы — короткий, с широкими ноздрями и округлым, чуть вздёрнутым кончиком, щёки — круглые и румяные, светло-голубые глаза казались маленькими из-за привычки щуриться. Нависавшие над глазами роскошные густые брови, клочковатые и рыжеватые, добавляли его облику живописности, а жёсткие прямые волосы издалека напоминали медную проволоку. Говорил он на Всеобщем, как все гномы, чуточку раскатисто выговаривая «р» и твёрдо, жёстко даже — остальные согласные.

Его троюродный брат Бромор знал об Айриэ ещё больше. Он работал на Орден и хранил немало тайн, не выдавая их даже родственникам. Бромора магесса без колебаний называла своим другом, но и Конхора она тоже рада была видеть.

Вечером Кон заявился к ней, как и обещал, с бочоночком гномьего тёмного пива и несколькими косицами подкопчённого сыра, прекрасно зная вкусы подруги.

— Вы сюда надолго? — спросила Айриэ, когда они устроились за столиком и чокнулись кружками.

— На несколько дней. Наш обоз сюда обычно раз в два месяца приходит. Может, останемся на Праздник Начала Осени, тут весело празднуют.

— В этом году, Кон, веселья будет немного.

— Что так? — насторожился гном, и Айриэ рассказала всё без утайки, ему можно было доверять.

— Горы-долы, дело дрянь, — глубокомысленно заключил Конхор, выслушав рассказ.

— Если у тебя дела с Файханасами, заканчивай их поскорее, не оставляй на потом, — усмехнувшись, посоветовала магесса.

— Понял уже, алмазная моя. С кем потом нам дело иметь придётся? Нынешних-то герцогов всех… того или кто-то останется?

— От степени вины каждого зависит, Конхор, — вздохнула Айриэ. — И от решения его величества Кайнира.

— Будто он тебе указ! — фыркнул гном, делая хороший глоток из своей кружки.

— Там видно будет, Кон. Я пока слишком мало знаю о виновности каждого, тяну время… до осени.

— Я так и подумал, Айнура.

— Я бы тебе, Кон, посоветовала убраться отсюда поскорее. Заканчивайте ваши дела и уезжайте, не ждите праздника.

— Помощь тебе нужна, алмазная моя? — глядя ей в глаза, спросил гном. — Если что, я своих отправлю, а сам останусь. Ты меня знаешь, мой топор в деле видела.

— Спасибо, дружище, но я справлюсь. Мне Файханасы ничего сделать не смогут из-за «ответного проклятия». Старый герцог умён и осторожен, он не станет рисковать всем родом.

— А спину тебе кто прикрывать будет? — насупил косматые брови Кон.

— Кон, я справлюсь, — повторила она. — Ты лучше сам осторожнее будь. Не ходите по деревне в одиночку и без оружия, особенно по вечерам.

— Мы-то этому хогрошу зачем? Гном — добыча жёсткая, можно и зубы обломать, — хищно ухмыльнулся он. — Да и беременных среди нас как будто нет. И за нами — наши кланы.

— Оружие-то хоть зачарованное?

— Обижаешь, горы-долы! Какой порядочный гном согласится носить оружие без чар? Конечно, чары наложены, в том числе и от подземной нежити. Не хуже «лунного серебра» бьёт.

За гибель гнома мстил весь клан. Не считаясь ни с какими расходами, искали виновника и карали по-своему. Гномьи законы мести были превыше человеческих, даже на территории королевств людей. Да и попробуй, откажи гномам в их священном праве мстить за убитого родича — когда у гномов в руках тайная власть. Человеческое золото лежит в гномьих банках, люди берут у гномов в долг. Впрочем, к чести бородатого племени, они никогда своей властью не злоупотребляли, но в случае нужды могли подёргать за золотые ниточки, вынуждая человеческих владык поступать по совести, даже если те знать не знали, что это вообще такое — совесть. Учили, иногда жёстко, но всегда — по делу. У гномов честность — в крови и даже в костях, а во власти, золотой мишуре, почестях и прочей чепухе они не нуждались.

Гномы и эльфы — противовес, держащий этот мир, раз уж драконов тут не стало. Только эльфы — противовес магический, а гномы — физический, если можно так выразиться. Сдерживающий фактор для неугомонных людей — безответственных, склочных, воинственных, легкомысленно нарушающих Равновесие неразумных созданий, которые мало задумываются о том, в каком мире будут жить их ближайшие потомки. «Люди — как те бабочки-однодневки, покружатся, нагадят и помрут, а ты расхлёбывай всё, что они натворили», — ворчали иные гномьи короли и старейшины кланов. Ворчали, но — делали, исправляли, учили и умудрялись приставить к делу даже отпетых преступников. Причём в буквальном смысле слова: гномьи кланы издавна ввели практику выкупа человеческих каторжников, платя полновесным золотом за каждого преступника, которого они мстительно заставляли работать — в шахтах или, скажем, на строительстве дорог. Убежать от гномов было невозможно, а заставить работать они умели безо всяких кнутов и надсмотрщиков. Человеческих королей эта практика устраивала: на обычной каторге преступники дохли как мухи от непосильной работы и болезней, так уж выгоднее сразу их гномам продать, хоть польза будет. Гномы ручались, что ни один преступник обратно на волю не выйдет, пока не искупит всё, что натворил. Меру вины они определяли сами, по своей гномьей справедливости. Правда, выкупали они далеко не всех, руководствуясь исключительно собственными соображениями. «Этот нам подойдёт, этот нет», — вот и весь разговор. Те, кого выбрали, наверное, могли считать себя везунчиками, получая шанс на новую жизнь в некоем отдалённом будущем. Да и условия в подобных «исправительных учреждениях» были, мягко говоря, не человеческими и даже вовсе — нечеловеческими. Гномьими они были, этим всё сказано. Чистота, удобство, относительная свобода передвижения — в рамках особого поселения, для некоторых — возможность выбрать себе занятие по душе из числа предложенных, весьма неплохие заработки, ибо гномы рабский труд не использовали. За работу платили; часть денег шла на содержание заключённого, остальным он мог распоряжаться по своему усмотрению, покупая необходимое в гномьих лавках. В общем, каторга каторге рознь…

Бромор, друг Айриэ, сейчас как раз и занимался делами фиарштадских каторжан, а раньше с ним был и его кузен. Но Конхора долго на одном месте не удержишь, неудивительно, что он нашёл себе другое занятие, на то он и Неугомонный Кон.

— Айнур-ра, а давай, мы твоего монстра приманим и прибить тебе поможем! — азартно сверкая глазами и от возбуждения говоря особенно раскатисто, предложил гном.

— Как ты себе это представляешь? — скептически спросила Айриэ. — Хочешь сам приманкой поработать? Не позволит герцог своему прикормленному магу на вас нападать, рискуя обострить отношения со всем Фиарштадом, мы же только что об этом говорили.

— А зачем тогда нам советуешь не гулять по Кайдараху в темноте?

— На всякий случай, мало ли. Если маг достаточно своеволен… или уже безумен, то герцог ему не указ. В общем, на неприкосновенность надейся, но вокруг оглядываться не забывай, тогда и цел останешься.

— Ух, какое мудрое изречение, алмазная моя, ты прямо как наши старейшины! — задиристо фыркнул гном. — Да только я осторожничать на пустом месте не привык, не по мне твой совет. Чтоб мне в Кошмарной шахте сгинуть, если я такое развлечение пропущу! В общем, так: нас тут шестнадцать морд в обозе, так восемь каждую ночь будут тварь выслеживать, остальные восемь — отсыпаться. Будем по двое в засаде сидеть в разных концах деревни, осторожненько, чтоб герцогским гвардейцам глаза не мозолить. А то доложат про нас своему хозяину, а тот — колдуну, вся затея насмарку.

— Ну попробуйте, — с некоторым сомнением согласилась Айриэ. Она не слишком верила, что придумка Кона поможет выследить хогроша, тот же не каждую ночь по деревне бегает. Когда маг посылает тварь на охоту, то делает это целенаправленно, да ещё так, чтобы косвенные улики указывали на Мирниаса. — Я вам экстренных «письмоносцев-путеводителей» дам, чтобы сразу мне сообщить и привести, если что заметите. Буду с вами в засаде сидеть, точнее, дремать рядышком. Вас, как ты совершенно справедливо заметил, шестнадцать… бородатых физиономий, а я у меня одна, мне спать когда-то тоже надо.

— Годится! — повеселел гном. — Пару наших дорожных плащей возьмёшь и выспишься в лучшем виде, пока я или кто из моих парней тебя охранять будут. Не знаю, как у этого хогроша с нюхом дело обстоит, но мы воспользуемся охотничьими амулетами, отбивающими запах, тогда точно не учует.

Айриэ про себя тихонько вздохнула. Ох уж эта давно ставшая притчей во языцех гномья активность!.. Ну да ладно, Кон дело предлагает, шансы на убийство хогроша определённо повышаются. На охоту он обязательно отправится, может, даже в сегодняшнюю ночь. Хогроша она у реки неплохо потрепала, наверняка «маг-враг» потратил немало накопленного запаса магической энергии на то, чтобы привести своего питомца в порядок. А для пополнения запасов нужны новые жертвы…

— Начнём сегодня же! — Конхор допил остатки пива и решительно отставил кружку в сторону. — Алмазная моя, я пойду своих озадачу, а ты пока тоже собирайся. Встретимся у наших повозок во дворе.

Перед выходом Айриэ наложила на гномов «отвод глаз». Теперь посторонние их заметят, только если дотронутся до скрытого заклинанием гнома или тот сам заговорит с чужим, ей же собственная магия видеть компаньонов ничуть не мешала.

— Надолго это? — спросил один из гномов, самый молодой и азартный, только что не подпрыгивавший на месте от предвкушения приключений.

— Утром само развеется, — пообещала магесса, направляясь с Конхором и его приятелем Стагиром в сторону таверны, где они и решили засесть в засаде — в том переулке, где нашли Пайпуша.

Магесса устроилась довольно удобно, подстелив на землю один гномий плащ и укрывшись вторым, благо плащи были на совесть зачарованы, защищая владельца от сырости и холода.

Ночь выдалась промозглой, напоминая о близости осени; холодная роса выпала с вечера, по земле стелился не менее холодный туман, норовя пробраться под одежду, но пасуя перед гномьей добротностью. Было примерно пол-одиннадцатого, когда магесса уже вознамерилась было вздремнуть, но заметила шедшего со стороны таверны долговязого типа. Разумеется, это был Мирниас — из местных уже никто, кажется, не рисковал выходить на улицу после наступления темноты. Маг брёл неторопливо, слегка пошатываясь — очевидно, переусердствовал с вином. Айриэ лениво следила за его извилистым передвижением, не собираясь показываться артефактору на глаза. Но потом её посетила мысль, что Мирниас прямо-таки напрашивается на то, чтобы стать следующей жертвой. А если хогрош появится, но нападёт на кого-то другого, то Мирниаса опять придётся подозревать… Сие магессе изрядно надоело, признаться, так что она решила поступить проще.

Взяла и выскочила на дорогу прямо перед носом молодого мага, одновременно снимая с себя «отвод глаз». Юнец повёл себя нервно и неприветливо, шарахнув в Айриэ молнией. Заклинание бесславно развеялось, столкнувшись с выставленным щитом — магесса подозревала подобную реакцию, защитившись заранее, а Мирниас от испуга, кажется, протрезвел.

— Вы!.. Да чтоб вас клан бешеных орков отлюбил!.. — выпалил с перепугу Мирниас и, осознав, что и кому сказанул, испугался ещё больше: — Я…п-прошу прощения, м-мэора Айнура… Я не хотел, просто вы так внезапно вы-выскочили…

— Приняли меня за хогроша? Ничего, бывает, особенно после посещения таверны, — едко утешила его Айриэ.

Даже в неверном лунном свете было заметно, как Мирниас покраснел.

— Я, может, и перебрал слегка, но не настолько же!..

— А если бы так в обычного человека — молнией? Нервишки у вас пошаливают, Мирниас.

— Простите, мэора… Ой!.. А «ответное проклятие»? — испуганно проблеял Мирниас. — Я ведь в вас боевым заклинанием запустил, мэора. Теперь всё?..

— Не переживайте, нервный вы наш, ничего с вами не сделается. Проклятие не сработает, потому что я знаю, что вы не конкретно мне вред причинить хотели, а просто испугались.

Мирниас с заметным облегчением вздохнул и начал успокаиваться. Рано радовался.

— Вы зачем по ночам шляетесь, а? — ласково пожурила юнца магесса. Наверное, с ласковостью получилось что-то не то: Мирниас втянул голову в плечи и обречённо зажмурился. — Кормом для магической зверушки захотелось стать? Думаете, давно у нас жертв не было?.. Это вас чтоб орочий клан отлюбил — может, после того наконец начнёте думать головой, а не её противоположностью! Если выпить захотелось, купили бы вина и сидели дома, а не ш-шас-с-стали по деревне!..

— Айнур-ра, кончай шипеть, хогроша напугаешь! — насмешливо пророкотал Конхор, и Мирниас снова вздрогнул, только сейчас заметив скрытых «отводом глаз» гномов.

Ухватив юнца за рукав, магесса оттащила его к гномам, вновь навесив на всех заклинание.

Я, Мирниас, знаете какую странность заметила? Как только вы задерживаетесь по вечерам в таверне, у нас случается новая жертва, — негромко, но выразительно сказала она.

— Мэора, вы на что намекаете?.. — голос молодого мага внезапно осип.

— На козлика я намекаю.

— Какого козлика? — вытаращился Мирниас, кажется, усомнившись в трезвости присутствующих, включая и себя.

— Жертвенного, Мирниас. Который нашему таинственному магу очень необходим, чтобы отвести от себя подозрения.

— Вы что, думаете, меня хотят подставить?..

— Ещё как думаю. Да вы и сами, надо полагать, заметили некоторые странности.

— Его светлость меня подозревает… но это не я, клянусь!

— Вот и проверим, — многозначительно заявила Айриэ. — Останетесь с нами до утра. Ради такого случая готова поделиться кусочком плаща. Ложитесь и спите, как дома на перине, Конхор и Стагир нас посторожат.

— Зачем?..

— А затем, что так я хотя бы буду точно знать, что вас планомерно подставляют. Если, конечно, сегодня хогрош опять будет охотиться… а у меня предчувствие, что таки будет. В общем, не спорьте, а послушайтесь старших, иначе я вас заклинанием угомоню.

— Это лишнее, мэора Айнура! — процедил Мирниас сквозь зубы, улёгся к ней спиной и укрылся плащом.

Айриэ, переглянувшись с гномами, ухмыльнулась и последовала его примеру, благо вокруг царили тишина и безмолвие, даже пёс ни один не лаял. Спала она чутко, но, вот смешно, умудрилась увидеть во сне что-то смутное, о чём немедленно забыла при пробуждении. Разбудил её крик приятеля:

— Айнур-ра! От наших сигнал!..

Светящийся призрачным светом «письмоносец» тут же ткнулся ей в руку и развеялся, синей дымной струйкой указывая направление на юг. Рядом сидел и сонно хлопал глазами Мирниас, пытаясь понять, что происходит.

— Подъём и живо за нами! Не вздумайте отстать или потеряться! — приказала ему Айриэ.

— Хорошо, мэора! — недовольно откликнулся артефактор, однако же послушно побежал сзади, сопя и топоча, как табун тяжеловозов.

Было ещё довольно темно, рассвет едва обозначился тонкой светлой полоской на востоке. Под утро стало совсем холодно, стылость пробирала до костей, но от бега они быстро согрелись. Синеватый светящийся «дымок-путеводитель» летел впереди, исправно указывая направление. Он тоже попадал под «отвод глаз», так что проехавшие по соседней улице патрульные гвардейцы не заметили ни бежавших, ни синеватый отсвет. Выбежали за деревню и свернули на дорогу, ведущую к одной из ферм. Дорога была немощёная; бежать, когда под ногами чавкает грязь, было не слишком приятно, и они пошли быстрым шагом, тем более что Мирниас совсем запыхался. Гномы и Айриэ умели держать дыхание, а молодой маг, очевидно, пренебрегал физическими упражнениями.

За поворотом, когда из-за деревьев впереди уже показалась труба фермерского дома, обнаружились двое гномов с обнажённым оружием. На обочине, густо оросив кровью пыльную придорожную траву, лицом вверх лежал человек в чёрно-зелёном мундире. Айриэ подсветила магическим «светлячком». Молодой совсем парень, не больше двадцати пяти, по-деревенски круглощёкий, ширококостный, с большими, сильными крестьянскими руками, бесполезно разметавшимися по траве в попытке удержать ускользнувшую от него жизнь.

Неподалёку бродили две осёдланные лошади, периодически нервно всхрапывая и шарахаясь от любой тени (чуть позже выяснилось, что они сильно чем-то напуганы и никого к себе не подпускают, поймать их удалось с трудом).

Гномы Лоршах и Трондаз, пока ждали их, успели деловито обследовать место преступления при свете прихваченных с собой фонарей. Теперь они делились своими выводами:

— Тварь сзади напала. Гвардейцев было двое, а тварь сидела на ветке, пропустила их вперёд и сиганула на одного сзади. Это он на траве валяется. Он даже меч вытащить не успел, так и помер, не поняв отчего. Его потом перевернули и спереди когтями добавили. Второго сбросила лошадь или сам успел спрыгнуть, но на ногах удержался — видите отпечатки глубокие? Он, похоже, один раз тварь задел — вон его меч валяется, на нём следы крови. Тела поблизости не видно. Хогрош его с собой утащил и сожрал? Или хозяину вручил?

— Скорее второе, — хмурясь, сказала Айриэ. — Живого…

— Вот мохнатая орочья задница! — ругнулся Лоршах. — А мы сидели где договорились, этих двоих видели несколько раз. Гвардейцы по одному маршруту передвигались, примерно раз в час мимо нас проезжали. В очередной раз ждали их, даже время по часам засекали и поспорить с Троном успели на пару золотых. У нас часы точные, сама смотри, Айнура!

Гном продемонстрировал карманные часы на цепочке, магесса отмахнулась:

— Лоршах, я в гномьей работе никогда не сомневалась! Дальше что?

— Ну вот, смотрим мы, значит, — подхватил рассказ Трондаз, — а гвардейцев всё нет и нет, на полчаса задержались, на сорок минут. Тихо было, мы же прислушивались, хотя от того места, где мы сидели, всё равно бы ничего и не услышали, далеко же. В общем, решили мы с Лорхом пойти гвардейцам навстречу, проверить на всякий случай, ну и вот… нашли. Он уже больше часа как умер, когда мы его обнаружили. Мы сразу «письмоносца» тебе послали, а потом пошли следы искать.

— И ещё одно, — добавил Лоршах, вытаскивая что-то из кармана и поднимая повыше. — Смотрите, что валялось рядом с телом.

Перед глазами Айриэ закачался смутно знакомый серебряный овальный медальон на затейливой цепочке. Пока она пыталась припомнить, где уже видела эту вещицу, Мирниас вскрикнул, подтолкнув её память.

— Мирниас, ваш?

— Мой, мэора, — глухо и безнадёжно подтвердил маг. — Но я не…

— Да не лепечите вы! — прикрикнула магесса. — Так, надо послать за Пауреном, сейчас отправлю ему «письмоносца».

Мирниас, не принимая участия в общей суете, ссутулился, уселся на поваленное дерево и со вкусом печалился, от расстройства совершенно забыв, что у него имеется алиби. Магесса отправила магическое послание капитану — голосовое, писать было нечем и не на чем. Потом тоже принялась за осмотр места преступления, согласившись с выводами гномов. Похоже, дело именно так и происходило. Но какая наглость! Напасть на герцогских гвардейцев?!. Интересно, что скажет его светлость…

Странный выбор жертвы, что и говорить, но, возможно, магу требовалось срочно подкормить хогроша. Иначе тот мог вырваться из-под контроля хозяина и отправиться на охоту самостоятельно, а маг монстром явно дорожит и опасается потерять. Создать ещё одного так легко не получится, магу придётся расплачиваться собственной жизненной силой — и с каждым разом всё больше. Очевидно, хогрош нужен для решения некой глобальной задачи. М-да, устранение короля на такое вполне тянет, но Айриэ с трудом могла представить, что Файханасы попытаются действовать грубо и прямолинейно. Нет, сейчас на Кайнира никто не станет натравливать этого монстра, даже при помощи некоего проклятого предмета. Это всё равно что громогласно признаться в собственной виновности, ведь теперь Драконий Орден знает о хогроше, резвящемся возле Файханас-Манора. Айриэ допускала, что памятное убиение рыжего хряка вполне могло быть репетицией покушения на короля, но теперь герцог должен был отказаться от старого плана, этого требовало обычное благоразумие. Пока остаётся шанс занять трон мирно, благопристойно и якобы на законных основаниях, Рольнир Файханас будет следовать по этому пути. Меньше всего ему нужна междоусобная война в Юнгироде или клеймо убийцы короля. Знать бы ещё, для чего ему понадобился этот заговор… Только не говорите о притягательном блеске короны и заманчивой мягкости трона, это смешно. Не тот человек.

Почти совсем рассвело, хотя по-прежнему было туманно и серо. День рождался неприветливый и хмурый, грозивший серыми дождевыми тучами и резким северо-западным ветром. Капитан Паурен появился достаточно быстро, но не один, а со своим господином. Герцог прихватил с собой молодёжь — двоюродных племянников Койдира и Фирниора. Его светлость изволил сильно гневаться, и это был гнев тяжёлый, липкий, скрытый под маской бесстрастности, однако ясно различаемый в его ледяном взгляде и застывших, крепко стиснутых губах. Герцог молча выслушал откорректированный рассказ гномов (заявивших, что они охраняли свои повозки, тем более что маршрут пары гвардейцев действительно пролегал мимо постоялого двора), а также их соображения по поводу действий хогроша и спросил отрывисто:

— Мэора Айнура, вы согласны? С выводами уважаемых гномов?

— Да, герцог. Видимо, всё примерно так и происходило, я смотрела следы. Увы, я почти уверена, что второго гвардейца живым вы больше не увидите. Думаю, хогрош унёс его в своё логово и… употребил. Тварь пристрастилась к человеческой крови.

— Да, мэора, вы предупреждали, что так и будет… Я надеялся, что вы ошибаетесь.

— Я сама на это надеялась, мэор Рольнир.

Койдир и Фирниор коротко переглянулись. Смысла этих взглядов магесса не уловила, но кузенам, кажется, сильно не нравилось то, что они видели. Гномы рассказали про найденный медальон. Стоявший рядом Мирниас сильно побледнел и часто, нервно сглатывал.

— Мэор Мирниас! — В голосе герцога перекатывалось сухое, колкое ледяное крошево. — Этот медальон — с вплетённым в него защитным заклинанием — я вручил вам в начале лета в качестве платы за ваши магические услуги. Вы это признаёте?

— Ваша светлость, медальон тот самый, я не спорю. Но…

— Молчать! — рявкнул герцог, бешено раздувая ноздри. Клокотавший глубоко внутри гнев картинно прорвался наружу и готов был испепелить всех вокруг. Ну или обледенить. — Капитан Паурен, взять его!

— Подождите, герцог! — вмешалась Айриэ, повелительно выдвинув подбородок. Шагнувшие было к магу гвардейцы замерли, не дожидаясь приказа своего господина. — Мэор Мирниас никак не мог оставить здесь свой медальон — по крайней мере, нынешней ночью.

— Что? — Льда в голосе заметно прибавилось. — Объясните, пожалуйста, мэора.

— Потому что он провёл эту ночь со мной, — абсолютно честно сказала магесса.

Рыжеватые брови Койдира изогнулись домиком, щегольские светленькие усики шевельнулись, в глазах было весёлое любопытство. Юный Фирниор, напротив, брови сдвинул так, что между ними залегла глубокая вертикальная морщинка, а костяшки его стиснутых кулаков побелели. Герцог смерил артефактора несколько недоумённым взглядом, будто пытаясь отыскать в нём некие достоинства, тщательно скрытые от постороннего глаза. Потом, прищурив глаза, очень вежливо спросил:

— Мэора Айнура, вы уверены? Прошу простить мне мои сомнения, мэора, но вы с точностью можете утверждать, что мэор Мирниас находился рядом с вами в течение этой ночи? Никуда не отлучался? Или хотя бы не колдовал втайне от вас, раз уж этим хогрошем управляют на расстоянии?

— Рядом со мной, герцог, тайно колдовать невозможно. Это влечёт за собой колебания силовых магических нитей. Я непременно замечу, — с достоинством поведала магесса, глядя Файханасу прямо в его ледяные светло-голубые глаза. — И да, мэор Мирниас находился рядом начиная с половины одиннадцатого и до того момента, как нас разбудили. Мы разделили с ним одно ложе. Это, кстати, могут подтвердить уважаемые брай Конхор и брай Стагир, которые были вместе с нами.

Гномы важно, степенно кивнули; Конхор при этом нежно обвил могучей рукой стан магессы. Молодой Койдир Файханас тихонько хмыкнул, видимо, представив себе это весёлое времяпрепровождение… квартетом. Герцог, не сдержавшись, позволил окружающим заметить искреннее изумление, на миг проступившее на его породистом лице, и только потом нацепил привычную маску невозмутимости. А магесса успела заметить злой, с прищуром взгляд, брошенный Фирниором на злосчастного артефактора — будто последний сделал что-то, сильно нарушившее планы юного аристократа. Молодой маг после пикантного заявления магессы покраснел до корней волос — видимо, тоже нервно относился к квартетам. Хм-м, каждый понимает в меру своей испорченности, лукаво подумала про себя Айриэ.

— Что же, мэора Айнура… — кашлянул герцог, — кхм, в таком случае, ваши показания полностью снимают подозрения с мэора Мирниаса. Но мне непонятно, как его медальон мог оказаться здесь?

— Ваша светлость, я сам не могу понять! — торопливо заявил Мирниас. — Я снял медальон вчера… то есть уже позавчера, когда переодевался, и просто забыл его надеть. Честно говоря, я не заметил, что медальона на мне нет… но я и не носил его каждый день.

— Очевидно, медальон подбросили недоброжелатели мэора Мирниаса, — вежливо внесла предположение Айриэ. Никто возражать не стал.

— Мэора Айнура, вы вновь не сможете отследить, куда исчез хогрош? — Теперь Рольнир Файханас намеренно добавил в свой голос недовольство и даже лёгкое осуждение.

— Увы, герцог, магия не всесильна, — спокойно ответила Айриэ, не собираясь ни смущаться, ни оправдываться.

— Я уже понял это, мэора, — с сарказмом ответил герцог и поджал губы.

— Капитан, — улучив момент, спросила Айриэ, пока герцог с племянниками был занят осмотром места преступления. — Почему ваши люди ездят всего по двое? Раньше же было две тройки и четвёрка.

Паурен недовольно скривился, но тут же вспомнил о необходимости держать лицо перед посторонними и ответил почти бесстрастно, успешно подражая герцогу:

— Потому что, мэора Айнура, так приказал мэор Орминд. Его светлость поручил ему это дело, а мэор Орминд рассудил, что так у гвардейцев больше шансов заметить что-то необычное. Выделить больше десятка человек его светлость не согласился — солдаты нужны в замке, нельзя ослаблять охрану.

— О, теперь понятно, благодарю, капитан!

Хм, молодой Орминд взялся командовать, но его новшество удачным не назовёшь. Будь гвардейцы втроём, они бы наверняка отбились от хогроша, а то и уничтожили бы его, ведь мечи, заговорённые Мирниасом, были у каждого, кто выезжал патрулировать Кайдарах.

Возвращаясь домой вместе с Мирниасом и гномами, магесса недовольно размышляла, есть ли смысл продолжать ночные бдения с гномами. Сегодня хогрош и его хозяин их знатно провели, хотя, скорее всего, даже не подозревали о расставленной по деревне гномьей страже. Вдобавок ко всему «маг-враг» ещё и везунчик, чтоб его корявое Равновесие на атомы распылило! Вместе с везением.

— Мэора Айнура, я уже просто не знаю, как и чем буду с вами расплачиваться, — с нервным смешком проговорил топавший рядом Мирниас. Айриэ краем сознания уловила, что он давно уже мнётся, вздыхает и сопит, не зная, как начать разговор, но особого внимания не обращала.

— Мирниас, я не ростовщик, долги и проценты не взимаю.

— А я не побирушка, чтобы брать в долг без возврата! — неожиданно окрысился юнец, совершенно непонятно, с какой стати.

— Вас вроде бы никто побирушкой и не именовал, — хмыкнула Айриэ, недружелюбно на него покосившись.

— Хуже, — с едкой горечью отозвался он. — Вы вообще не считаете меня достойным отблагодарить вас за помощь.

— Скажите мне сердечное спасибо и отправляйтесь домой, пообещав навеки сохранить в сердце нашу незабываемую ночь, — нетерпеливо предложила она, мечтая поскорее избавиться от назойливого артефактора. — И мы квиты!

— Мэора Айнура! — вспыхнул Мирниас. — Вы можете думать обо мне что угодно, но я не стану компрометировать вас перед вашим… мэором Тианоринниром. Он ведь теперь будет думать, что мы с вами…

— Ага, и с нами тоже! — раскатисто расхохотался Конхор, вынужденный вместе со Стагиром слушать бред, что нёс этот юнец.

Мирниас поперхнулся, уже успев позабыть о квартете.

— Мирниас, вы не переживайте, Тианор — полуэльф разумный, и, главное, взрослый. Давно уже, — снисходительно успокоила его Айриэ, и юнец не выдержал, сочтя за благо распроститься и сбежать домой как можно скорее.

Тианор, к слову, услышав о квартете, долго и искренне смеялся. И, постанывая от смеха, немедленно предложил составить квинтет.