Дремеры. Проклятие Энтаны

Глава 10

Туман рассеялся, но солнце так и не продралось сквозь пелену облаков. Энтана лежала серая, поблекшая, словно вместе с туманом из города ушел весь цвет.

Мы с Донни сидели на скамейке на набережной вдвоем.

Поначалу он порывался помогать остальным, но Ферн ему строго запретил, а Нейт попросил меня увести мальчика подальше. Я знала, что эта просьба была не столько ради Донни, сколько ради меня самой – Нейт наверняка заметил, что я не в состоянии ничего делать и даже на ноги поднялась с большим трудом.

Избегая смотреть на обугленные руины, я безмолвно повела Донни к реке. Сначала он просто шел рядом, а потом, взглянув мне в лицо, стиснул мою руку. По сравнению с его рукой моя была ледяная.

Не знаю, сколько мы просидели в тишине, наблюдая, как рассеивается над Иммрой туман, когда сзади послышались шаги. Донни тут же обернулся, а я поняла, что не могу пошевелиться.

– Мы их нашли, – тихо сказал Нейт, остановившись рядом. – В доме.

– Это… это точно они? – охрипшим голосом спросила я и подняла на него глаза.

На его уставшем, запачканном сажей и пеплом лице отразилась печаль.

– Тела сильно пострадали, но да, это они. Каратель Дерри сейчас их осматривает.

– А нам можно?.. – начал Донни, но Нейт мягко покачал головой:

– Не нужно. Лучше… запомните их живыми.

В ушах у меня стал нарастать шум, и я не сразу заметила, что к нам приближаются остальные. Перепачканные, вспотевшие, Ферн и Тайли прошли мимо, уставившись себе под ноги, Кьяра же мельком взглянула на нас и вздохнула. По очереди они спустились по ступеням к воде и тщательно умылись.

Я отрешенно смотрела, как один за другим они поднимаются наверх, подставляя лицо ветерку, как Донни подходит к ним, как они достают карту и вполголоса спорят, где наиболее короткий и удобный путь к кладбищу.

– Надо придумать какие-нибудь носилки и найти лопаты… – донеслось до меня, и я едва сдержала рвотный позыв.

Нет, нет, я не хочу думать… Не хочу представлять, что Тевея и Шани превратились в обезображенные огнем тела…

Я закрыла глаза, заставляя себя медленно дышать, а через минуту моего лица коснулось что-то мокрое и холодное. С испугом я дернулась и встретилась взглядом с Донни.

– Это… ваша сестра попросила… – Он неловко передал мне платок и снова убежал, я не успела ничего ответить.

Кьяра мимоходом посмотрела в мою сторону, и я беззвучно прошептала: «Спасибо», – после чего ослабевшими пальцами приложила холодный компресс ко лбу.

Вскоре, посовещавшись, все ушли. Нейт передал, чтобы я осталась, поскольку Каратель Дерри хотел со мной поговорить. Я была благодарна за задержку, поскольку чувствовала себя разбитой, опустошенной, бессильной. Даже от Донни сейчас было больше толку, чем от меня.

Почему я такая слабая?..

…Когда Каратель Дерри сел на скамейку рядом со мной, я обратила внимание, что и руки, и лицо у него были чистыми, а взгляд – усталым и одновременно напряженным.

– Итак, – обратился он ко мне после небольшой паузы, – пожар. Как вы себе объясняете произошедшее?

Оставшись в одиночестве и немного придя в себя, я только об этом и думала, но объяснение у меня родилось лишь одно.

– Когда мы были здесь в последний раз, было холодно. В доме горели камины – и в столовой, и в гостиной. – Я тяжело сглотнула. – Тевея была слепой… Она бы не заметила выпавшего уголька…

– А как же ее приемная дочь, Шани? Она ведь была зрячей и присматривала за всем?

– Она… могла не уследить. Тем более если дело было ночью.

– Да, весьма логично, – сказал Каратель Дерри таким тоном, что я против воли повернулась к нему и спросила:

– Вы с этим не согласны?

Прищурив глаза, он произнес:

– Это один из вариантов.

– А второй?

Мужчина бросил на меня быстрый взгляд.

– Я не большой специалист по пожарам, однако, насколько я смог установить, в данном случае было несколько очагов возгорания.

– И? – непонимающе уставилась я на него. – Я же сказала, они зажгли два камина…

– А как они обе себя вели в вашу последнюю встречу? – ответил он вопросом на вопрос. – Это может быть важно.

– Тевея… за обедом много нас расспрашивала о жизни в Альвионе и Зенноне, о мелочах, а Шани выглядела… подавленной. До этого она проявляла любопытство, а тут больше молчала и казалась грустной… Ну а после, когда делилась с нами рассказом, Тевея очень волновалась, переживала всё заново… Почему вы спрашиваете? Какое это имеет отношение к пожару?

– Потому что вероятность спонтанного возникновения нескольких очагов возгорания чрезвычайно мала.

Несколько секунд я смотрела на него, пытаясь понять, к чему он клонит.

– Вы же не… – мой голос неожиданно сел. – Вы же не хотите сказать, что они сами устроили пожар? – Заметив его ровный взгляд, я разозлилась: – Они не сумасшедшие и не фанатички! Тевея… – я поколебалась, не признаться ли, что она собиралась очистить камень-сердце, но решила, что сейчас это уже не важно, и покачала головой. – В том, что вы предполагаете, нет никакого смысла. Вы… проверили курятник?

Каратель Дерри приподнял брови в удивлении.

– Курятник?

– Они устроили его в соседнем доме. Если бы Тевея с Шани задумали… задумали то, что вы предполагаете, разве они бы как-нибудь не позаботились о бедных птицах?

– Значит, вы не согласны с тем, что это был акт самосожжения?

– Нет!

– А что, если я скажу вам, что это был поджог?

Мое сердце забилось еще быстрее.

– Поджог?.. То есть… кто-то специально устроил пожар? – Я покачала головой. – Нет, нет. Кто это мог сделать?.. Здесь, кроме нас, никого не было.

– Вы уверены?

Помедлив, я ответила:

– Кроме Тевеи и Шани, мы больше никого не видели, а сами они считали себя единственными жительницами Энтаны…

Каратель Дерри молча приподнял брови, словно предлагая мне самой сделать вывод. А потом сказал:

– К тому моменту, как пожар распространился, они обе уже были мертвы.

Мою грудь сдавило от тяжести.

– Что это значит?

– Либо они задохнулись от дыма, либо… – мужчина внимательно посмотрел на меня, – либо их кто-то убил, а после устроил пожар, чтобы скрыть следы. К сожалению, из-за обрушения и сильных повреждений установить истинную причину смерти, тем более в таких условиях, невозможно.

– Зачем кому-то… – в ужасе прошептала я.

– Хороший вопрос. Для начала надо ответить на другие – кто мог это сделать? И почему именно сейчас – не раньше, не позже? – Каратель Дерри задумчиво посмотрел на противоположный берег Иммры. – Если в городе скрывается кто-то неизвестный, во-первых, он должен был знать о существовании Тевеи и Шани, знать, когда на них можно совершить нападение, то есть фактически следить за ними. А во-вторых, у него должна была быть причина действовать именно в этот момент. То есть что-то должно было его спровоцировать.

Он со значением посмотрел на меня, и мое сердце оборвалось.

– Вы считаете, это… из-за нас?

– Сколько именно времени эти женщины жили здесь – вопрос, но, похоже, достаточно долго. И вполне благополучно. Но вот они встречаются с вами, беседуют – и умирают.

По спине у меня прошел озноб.

– Нет, это не… Как этот неизвестный узнал о нашем разговоре? Неужели подслушивал?

– Я бы этого не исключал, – спокойно сказал Каратель. – Тевея сказала, что их всего двое. А что, если она вам солгала? Если был кто-то третий? Ведь она же сама вам сказала – в Ордене всегда трое хранителей.

– Но мы никого не слышали и не видели… – неуверенно пробормотала я, чувствуя на себе внимательный взгляд Карателя. – Зачем тогда они его скрыли? И почему он… так поступил?

– Вероятно, он был против того, чтобы открывать тайны Ордена.

– Но тогда он бы остановил Тевею и Шани раньше! Нет, нет, это какая-то бессмыслица!

– Значит, и эта версия вас не устраивает? Тогда, боюсь, оставшаяся вас и вовсе разочарует. Потому что если поджог устроил не кто-то нам неизвестный… – Каратель Дерри выдержал долгую паузу, – то это сделал кто-то из ваших друзей.

Я не заметила, как вскочила, от возмущения позабыв все слова.

– Вы с ума сошли? – наконец выпалила я. – И это вы говорили нам о фантазиях? Вы еще скажите, что это сделала я!

– Это точно не вы, – со спокойной улыбкой ответил он.

– Да неужели? – спросила я, чувствуя, что меня всю трясет.

– Даже если бы не наш разговор и не ваша реакция, я бы заподозрил вас в самую последнюю очередь по той простой причине, что вы единственная, кому есть что терять, если эта миссия провалится.

– Кинн… – против воли вырвалось у меня.

– О да. Поэтому в вас я не сомневаюсь, чего не могу сказать о ваших друзьях.

– Они все здесь, потому что вызвались помочь нам с Кинном!..

– Я был в Квартале и всё прекрасно слышал. И могу вам сказать: очень часто красивые слова – всего лишь слова.

– Вы ошибаетесь, – резко сказала я. – Так же как ошиблись, когда не поверили свидетельству Донни. Этот пожар – трагическая случайность.

Каратель Дерри медленно встал и без улыбки посмотрел на меня.

– Если бы вы видели столько, сколько видел я, вы бы тоже разучились верить в трагические случайности.

– Я верю в своих друзей, – упрямо произнесла я.

В его глазах впервые за всё время разговора показался холод.

– Вы забываете о том, что ваши друзья не люди, а дремеры.

– Что вы хотите сказать?

– Вы поглощаете Теней – этим уже всё сказано, – ровным голосом ответил Каратель.

Мне в лицо будто плеснули ледяной водой, но я не успела ответить. Мужчина снял закрепленную на руке маску и, надев ее, заговорил обычным вежливым тоном:

– Я вас предупредил, дальше действуйте сами. Помните, что ваша задача – отыскать камень-сердце невзирая ни на что.

– Но… Тевея же говорила… – начала я, однако он меня прервал:

– Придерживайтесь прежнего плана. Хотя я бы еще рекомендовал вам обыскать пожарище – кто знает, может, камень всё это время находился у них. Вы найдете дорогу до кладбища? – добавил он, накидывая капюшон.

Я кивнула и, поколебавшись, спросила:

– А вы?

– Возвращаюсь на корабль. Буду ждать вашего отчета послезавтра. – Он уже собрался уйти, но в последний момент обернулся. – Если случится что-то… экстраординарное, посылайте сигнал, мы отправим за вами шлюпку.

Когда Каратель Дерри ушел, я достала карту, нарисованную Кинном, и несколько минут смотрела на нее невидящим взглядом, потом встряхнулась и отправилась на кладбище.

…У ворот меня встретил Донни, и, когда мы дошли до тенистого уголка, где нашлось свободное место, Нейт с Ферном уже заканчивали рыть могилы. Рядом, в высокой траве, лежали тщательно прикрытые старыми шерстяными одеялами носилки.

– В больнице взяли, – прошептал Донни.

Я тут же отвела взгляд, чувствуя, что мне становится дурно: воображение тут же начало рисовать изувеченные тела в странной, неестественной позе. Я решилась посмотреть, лишь когда тела осторожно опустили – оказалось, на носилки тоже постелили по одеялу – и начали закапывать.

В вышине беспомощно шелестели листья, пахло травой и вывороченной землей, и каждый комок, падающий вниз, утверждал необратимость смерти.

В этот раз, когда Кьяра начала читать погребальные молитвы, слезы ко мне так и не пришли.

Я не верила подозрениям Карателя Дерри, но в глубине души ощущала: что бы ни произошло с Тевеей и Шани на самом деле, мы были к этому причастны. Если бы не мы, они бы не стали зажигать оба камина, если бы разговор с нами так не взволновал хранительниц, они были бы более бдительны… Если бы не мы, они остались бы живы.

Я подняла взгляд. Нейт и Ферн оба с мрачным видом слушали молитвы, которые читала серьезная, сосредоточенная Кьяра. Тайли стояла, опустив глаза, периодически вытирая слезы, а молчаливый Донни неожиданно стал казаться старше своего возраста.

«Не люди, а дремеры», – Я медленно выдохнула. – Нет. Может, мы и поглощаем Теней, но от этого мы не перестаем быть людьми: несовершенными, ошибающимися, страдающими – и сострадающими.

Я так и не смогла озвучить все подозрения Карателя Дерри – ограничилась лишь версией о самосожжении и третьем хранителе. Мне не хотелось, чтобы мы сомневались друг в друге. К моему удивлению, совершенно невнятную версию о неизвестном нам хранителе поддержали Тайли и Ферн.

– Тевея всё очень складно говорила, – сказал он, – только ведь мы никак не можем проверить и половину того, что она нам рассказала. А с чего бы ей раскрывать нам все свои карты? Кто мы ей? Никто. Поэтому могла и про третьего хранителя промолчать.

– Если бы кто-то находился так близко, мы бы его заметили, – возразил Нейт. – В конце концов, мы же столько часов провели у них дома. И потом, я согласен с Вирой, если бы этот хранитель был против того, чтобы Тевея выдала тайны Ордена, он бы остановил ее еще после нашего первого разговора – у него была куча времени.

– А может, он не ожидал, что она всё нам откроет, – предположила Тайли. – А потом… ну… а что, если он их так… наказал?

Донни испуганно замер.

– А с нами он тогда что сделает? – прошептал он. – Мы же теперь знаем их тайну.

Мы переглянулись.

– Будем сохранять бдительность, и всё обойдется, – сказал Нейт. – Главное, никаких хождений в одиночку.

Кьяра устало помассировала веки и вполголоса спросила:

– А с камнем что?

– Каратель Дерри велел придерживаться плана, – ответила я. – А еще – проверить пожарище на всякий случай.

После моих слов в столовой, где мы сидели, воцарилась тишина. Нейт первым сказал:

– Давайте только завтра.

Никто спорить не захотел.

После отдыха мы отправились в Академию, а на следующий день тщательно обыскали сгоревший дом хранительниц, но так ничего и не нашли.

С того момента мы с головой ушли в поиски и больше не обсуждали произошедшее. Однако внезапная смерть Тевеи и Шани не только выбила нас всех из колеи, но и набросила удушающий полог тревоги – все стали не в меру нервными, раздражительными, вспыльчивыми.

Стоило Кьяре с Ферном оказаться рядом, как между ними тут же начиналась перебранка, Донни тоже часто попадал сестре под горячую руку. Я старалась сдерживаться, хотя чувствовала, что и меня захватывает общая нервозность. Только Нейт и Тайли оставались относительно спокойными, хотя временами девушка тоже странно себя вела: замирала, уставившись в пространство, или что-то шептала себе под нос. Сперва я списывала это всё на теневой голод, однако в течение последующих дней обратила внимание, что каждый – даже Кьяра – поглотил Тень. Но от этого стало только хуже. Любое несогласие тут же выливалось в ссору.

После похорон прошла неделя. За это время, завершив безуспешные поиски в Академии камневидцев, мы перешли в соседнее здание Гильдии и наконец-то добрались до хранилища.

Мы только-только спустились вниз и обсуждали, как лучше разделиться, когда Тайли, склонившись к Донни и положив руку ему на плечо, о чем-то его спросила, а в ответ он, грубо ее оттолкнув, крикнул:

– Хватит приставать ко мне!

И побежал прочь из хранилища.

– Чего это он? – хмуро спросил Ферн.

– Я просто спросила, всё ли с ним в порядке… – в растерянности ответила Тайли.

Нейт проводил Донни встревоженным взглядом.

– Лучше бы ему одному не оставаться, а то мало ли…

– Я схожу за ним, – вызвалась я.

Выйдя на улицу, я нашла мальчишку в деревянной беседке у одного из жилых корпусов. При виде меня он сначала дернулся, словно собрался сбежать, но передумал и остался. Я присела рядом на скамейку, и какое-то время мы оба молчали, а потом Донни хлюпнул носом.

– Домой хочу. Надоело это…

– А кто у тебя там, дома? – спросила я после небольшой паузы.

– Бабушка. Наверное.

– Наверное?

– Она и так больная была, когда меня в Квартал кинули, так что не знаю я, как она там сейчас…

Он сморщил лицо, изо всех сил борясь со слезами. Я отвернулась и притворилась, что разглядываю высокую лиственницу напротив.

– А родители? – вполголоса спросила я.

– Не помню их. Я с бабушкой всю жизнь прожил. – Он опять хлюпнул носом. – Еще дядька у меня есть, родной. – В его голосе прорезались злые нотки. – Он-то меня в Квартал и упек.

Я не удержалась и посмотрела на него – Донни сидел нахохлившись, совсем не похожий на себя обычного.

– Бабушка мой возраст от окружающих скрывала, а с родными мы не общались. Но когда она сильно заболела, я так испугался, что нашел адрес дядьки моего и пошел просить помощи. Только вот я не знал, что у меня двоюродная сестра есть, одногодка, тоже десять исполнилось. И дядька, не будь дурак, мой дар решил проверить… Потом Карателям всё кричал: «Да у меня жена с сестрой на моих глазах обе брюхатые ходили!» Хорошо еще, бабушку им не сдал, сделал вид, что я по чужим всё это время жил. Ну а я, само собой, ничего не сказал…

Мне хотелось положить руку ему на плечо, как-то утешить, но, вспомнив, как он отнесся к Тайли, я так и не пошевелилась. Донни вновь хлюпнул носом.

– По бабушке скучаю. И вот еще по Мару. И даже по Глерру с Лютиком. Но особенно по Тише. Как там она? Никто ее не обижает?

Я представила ее – худенькую, вечно молчаливую девчушку с длинными светлыми волосами – и постаралась приободрить Донни:

– Мар не даст ее в обиду. Да и Глерр о ней позаботится, он ведь учит ее рисовать? – вспомнила я его слова.

Мальчишка кивнул и вытер кулаком нос.

– Глерру нравится, что она усидчивая и обращает внимание на детали. Я вот так точно не могу, – тихонько фыркнул он, а потом внезапно выглянул из беседки и с заговорщицким видом вытащил из внутреннего кармана курточки сложенную бумажку. Аккуратно расправив ее, протянул мне и с гордостью сказал: – Вот. Это она мне подарила.

На листочке были нарисованы яблоки в корзинке, нарезанный сыр и какие-то засахаренные фрукты.

– А это что? – присмотревшись, спросила я.

– Что? Где?

– Здесь, – ткнула я пальцем в мелкий предмет рядом с кусочком сыра.

– Это… Э-э… А!.. – воскликнул Донни, и глаза его расширились. – Ах этот Мар, чтоб его! – Заметив мой удивленный взгляд, он пояснил: – Это ж гайка. – Он возмущенно уставился на рисунок. – Так вот почему я тогда себе чуть зуб не сломал! А я еще гадал, что мне там в сыре попалось! Ругал Карателей, которые всякую ерунду подсовывают… А это, оказывается, Мар удружил. Надо же, – помолчав, сказал он, – значит, это Тиша пыталась меня надоумить, а я и не понял. Я еще тогда не знал, что Мар свою металлическую требуху повсюду разбрасывает…

– Она и мне нарисовала две картинки, – призналась я.

– Да? – заинтересовался Донни. – А вам что?

– Один натюрморт – с чаем, засахаренными яблоками и цветами.

– А у вас там никакой гайки не было? – внезапно развеселился он.

Я едва не улыбнулась в ответ, когда вдруг вспомнила, что именно во время этого чаепития нас с Тайли отравили – и меня, и ее тошнило после выпитого травяного настоя. Неужели Тиша знала, что с настоем что-то не так?..

– Что, и правда гайка была? – недоверчиво переспросил Донни, неправильно истолковав мое молчание.

– Нет, гайки не было, – покачала я головой. – Но… – Я попыталась как можно точнее вспомнить рисунок. – Там стояла ваза с цветами, веллерами, а под ней чашка с чаем и яблочные дольки, посыпанные сахаром. А еще… в чашке плавал цветочный лепесток. Это важно?.. – задумчиво проговорила я. Мальчишка только недоуменно пожал плечами, а потом спросил:

– Ну а второй рисунок – там что?

Мое беспокойство только усилилось, когда я вызвала в памяти нарисованную Тишей картину: девушка с коротко стриженными волосами, символизирующая нас с Лиллой, и черная фигура за спиной – тот, кто хотел причинить нам зло. И уже причинил – Лилле.

Взглянув на застывшего в ожидании Донни, я заставила себя покачать головой и сказала:

– Еще один натюрморт. Очень похожий. И никаких гаек, – заверила я его.

Мальчишка разочарованно выдохнул, но я не почувствовала никаких угрызений совести: незачем ему знать, что Тиша предупреждала меня о Риссе.

Вечером вновь приплыла шлюпка.

Теперь Каратель Дерри ждал от меня отчетов через день, и каждый раз при виде его черной фигуры на пирсе мое сердце встревоженно ёкало. Время стремительно уходило, а мы так ничего и не нашли.

Чтобы не терять драгоценные минуты, я обычно отправлялась на пирс с Кьярой, пока остальные продолжали поиски. Сегодня меня вызвался сопровождать Нейт, и я не думая согласилась. Лишь заметив окаменевшее лицо сестры, я поняла, что лучше бы я этого не делала, но Нейт уже покинул хранилище, а кричать ему вслед и привлекать всеобщее внимание мне не захотелось. И в конце концов, со стороны Кьяры глупо ревновать.

Но как бы я себя ни убеждала, всё же это оставило неприятный осадок. А когда мы с Нейтом вышли на причал и я заметила дожидающегося нас Карателя Дерри, в груди буквально закололо от тревоги.

– Отплытие запланировано через девять дней, – напомнил Каратель, выслушав отчет. – Надеюсь, вы воспользуетесь оставшимся временем максимально эффективно.

На мой вопрос о Кинне он сухо ответил, что с ним всё в порядке. Мне пришлось ему поверить.

На обратном пути Нейт, заметив, что я погрузилась в себя, спросил:

– Переживаешь?

– Я боюсь, Нейт, – сказала я и поняла, что это правда. Моя тревога за последние дни переросла в настоящий страх. – Я боюсь, что мы не успеем найти камень. И в то же время боюсь, что найдем, – потому что никто не знает, что будет дальше. Боюсь, что, пока мы здесь, с Кинном что-то случится. Боюсь, что что-то случится с нами. Ты же тоже это чувствуешь? Все на взводе, даже Донни…

Нейт нахмурился и потер пальцами висок. Я заметила, что этот жест у него появился после разговора с Тевеей: так он, видимо, пытался избавиться от привычки касаться серьги, которую продолжал носить.

– После пожара все стали не свои… – наконец сказал он. – А что там с Донни? Чего он тогда сбежал?

– Соскучился по своей бабушке. А еще по Тише и остальным.

Нейт слабо улыбнулся.

– Удивительно, как он с Тишей быстро сдружился. – Юноша задумчиво посмотрел на спокойные воды Иммры – мы как раз вышли на набережную. – Она, как в Квартал попала, была словно испуганный зверек, никому ни словечка не сказала, при том что не совсем немая. – На мой удивленный взгляд он кивнул. – Да, как-то раз кто-то из ребят ее напугал – не помню, то ли Дэл, то ли Низз, – и она вскрикнула. Но говорить не говорила. И вообще никого к себе не подпускала. Кроме Лиллы. – Его руки сжались, выдавая волнение. – Это Лилла и дала ей имя Тиша, тихая. – Кашлянув, он продолжил: – Это уже после Тиша к Глерру прониклась. Сначала напугала его, когда он ее в своей мастерской обнаружил, а потом он потихоньку начал учить ее рисовать…

Я вспомнила рисунки, которые обсуждали мы с Донни, и, поколебавшись, рассказала о них Нейту. Едва я упомянула лепесток веллеры в чашке, как он нахмурился.

– И что, у вас на столике тогда стояли веллеры?

– Нет, не на кофейном, за которым мы сидели, а на соседних. А что не так?

– Да не то чтобы не так… Просто я знаю, что с веллерами надо обращаться осторожно. Лилла очень их любила, украшала ими комнаты, но всегда следила, чтобы их лепестки не попали в воду, которую кто-нибудь мог выпить.

– Почему?

– Потому что так веллеры безобидны – их можно трогать, нюхать, – но если их лепестки попадают в воду, они способны вызвать отравление.

– Вот… как?.. – запинаясь, выговорила я. – Получается… мы могли отравиться из-за веллер?..

Он покачал головой.

– Да нет, не думаю. Тайли должна была знать о них. Она бы не допустила такой оплошности. Но и Рисса… Когда ты мне рассказала про отравление, я подумал, что она просто-напросто смешала какие-то травяные сборы – на это ее бы хватило. А вот веллеры… Она вообще никогда растениями не интересовалась, да и в Оранжерее появлялась нечасто. Я бы очень удивился, если бы она о них хоть что-то знала.

– Тогда… почему Тиша нарисовала веллеры?..

– Почему?.. – Нейт остановился у моста, ведущего к Аллее раздумий, и посмотрел вниз, где поблескивали темные речные воды. – Сложно сказать. Может, хотела просто предупредить о цветах, а может, и вообще нарисовала натюрморт без всякой задней мысли. Я, например, не уверен, знает ли она о свойствах веллер. Тиша… ты же ее видела – видела, какая она. Одни Предки знают, что было у нее в прошлом и как она вообще всё воспринимает. Так что, думаю, не стоит придавать ее рисункам такое значение.

– Но…

Теперь, когда я узнала о веллерах, мне стало не по себе. Я почему-то была уверена, что Тиша нарисовала тот натюрморт не просто так. Заметив, что я вновь погрузилась в себя, Нейт осторожно положил руку мне на плечо и вполголоса произнес:

– Вира, что бы там ни случилось, это всё в прошлом. Что толку об этом беспокоиться? Лучше сосредоточимся на поисках камня-сердца. Обещаю, что мы сделаем всё возможное, чтобы его найти.

Тронутая его заботой, я коснулась его руки на своем плече и сказала:

– Спасибо.

В этот момент в Аллее раздумий мне почудилось какое-то движение, и я торопливо произнесла:

– Нас, наверное, уже ждут.

– Да, пойдем, – легко согласился Нейт.

Мы перешли мост и ступили под сень лип, и я уже решила, что мне всё показалось, но тут из-за ближайшего древнего ствола выскользнула Кьяра – лицо ее было бледным, а на скулах горел румянец.

– Я хочу поговорить с Вирой, – сказала она, не глядя на меня.

– Да, конечно, оставлю вас наедине.

Мне не хотелось, чтобы Нейт уходил, но попросить его остаться я не могла, поэтому лишь молча проводила взглядом. Едва он отошел достаточно далеко, Кьяра повернулась и вперила в меня пылающие ненавистью глаза.

– Значит, Кинна тебе недостаточно? И Ферна? И даже Карателя этого, Росса? Нужно обязательно всех собрать?

Мне как будто дали кулаком в живот.

– Что?

– Тебе нужно, чтоб все плясали вокруг тебя и в рот заглядывали?

– Нет!.. О чем ты?..

– И Нейта ты оставить в покое тоже никак не хочешь? Хотя видишь, что он мне нравится… Ведь видишь же? – со злостью прошипела она.

– Вижу, но…

– У тебя всегда какое-то «но»! Это так ты мне мстишь? За то, что отказалась с тобой сближаться? Но я по крайней мере сказала тебе всё открыто, а ты поступаешь подло!

В ушах у меня зашумело от гула крови.

– Я – подло?.. Да ты просто ослепла от ревности! Между мной и Нейтом ничего нет! И не моя вина, что он не обращает на тебя внимания!

– Он бы обратил, если бы ты не лезла!

– Обратил бы… Это всё, что тебя волнует? – проговорила я сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как во мне поднимается тягучая волна гнева. – А ты хоть представляешь, через что он прошел? Он не только Лиллу потерял – тогда, в годовщину ее смерти, он узнал, что она была беременна… Понимаешь? Он еще и ребенка своего лишился!.. – Кьяра смертельно побледнела, но я уже не могла сдержаться: – Да он сам после этого жить не хотел!.. Мне просто повезло его остановить… А ты, вместо того чтобы порадоваться, что он остался жив, тратишь силы на бессмысленную ревность и перекладывание вины!.. Ты думаешь только о себе!

– Вот как?.. – лишенным всякого выражения голосом произнесла она, потом ее глаза сверкнули. – Значит, я думаю только о себе? И все те разы, когда я помогала тебе в теневой лихорадке, – это тоже из эгоизма, да?

Во мне шевельнулось сожаление, но его тут же заглушила злость. Видят Предки, я не хотела ссориться с сестрой, но у меня накипело.

– Если бы не ты, я бы никогда не узнала, что такое теневая лихорадка!

Она вспыхнула.

– И ты говоришь про перекладывание вины!.. Тебя никто не заставлял поглощать Тень – ты сама на это согласилась!

– Из-за тебя! Ты не дала мне ни единого шанса нормально поговорить и всё выяснить!..

– А что там выяснять? – взорвалась Кьяра. – Она! Не! Любила! Меня! Потому что когда любят – не бросают! Для нее этот проклятый камень оказался важнее!

– Она любила тебя! – крикнула я в ответ и вытащила из-под рукава браслет из хризалиев. – Вот! Она сделала его для тебя!

– Она предала меня, а ты пытаешься ее оправдать!..

– Да ты просто упиваешься своей ненавистью и даже не хочешь ничего слышать… – дрожащим голосом сказала я. – А ты не думала, что это лицемерие – петь гимны Серре, ненавидя при этом родную мать?..

Кьяра застыла, тяжело дыша, а потом прошипела:

– Не смей!..

Она вдруг бросилась ко мне и с силой дернула за браслет. От неожиданности я не сразу среагировала – ей удалось сорвать его с моей руки, но в последний момент я всё же его схватила.

– Что ты?.. Отдай!

– Он мой! Давно надо было его выбросить!

– Нет!..

Тут шнурок, скрепляющий бусины, не выдержал напряжения и лопнул – и хризалии брызнули во все стороны.

– Что ты наделала?.. – прошептала я, прижимая ко рту саднящие пальцы.

Кьяра медленно посмотрела на бесполезный шнурок в своей руке и, отбросив его, неровным шагом пошла прочь, обратно к зданию Гильдии.

Я же опустилась на колени и, достав из кармана платок, начала собирать дрожащими руками рассыпавшиеся хризалии. Найти удалось не все. Возможно, виной тому была высокая трава, а возможно, слезы, которые мешали как следует разглядеть зеленоватые бусины.

Как мы до такого дошли?..

Когда я спустилась в хранилище, Кьяры нигде видно не было, а наутро, еще до рассвета, они вместе с Донни первыми покинули Гильдию.

После ссоры и бессонной ночи меня охватила ужасная усталость. Последние недели мы и так спали мало, и сейчас голова гудела, а стоило прикрыть веки, как перед мысленным взором начинало рябить от бесчисленных ящичков с камнями, заполонивших весь этаж.

Не одной мне было плохо. Уже поднимаясь по лестнице, Тайли внезапно покачнулась и осела и, если бы Ферн не удержал ее, скатилась бы по ступеням. Подхватив ее на руки, он вынес ее на улицу, на ближайшую скамью. Мы с Нейтом вышли следом.

На свежем воздухе девушке явно полегчало, и, выпрямившись, она пробормотала слова благодарности. Я же без сил опустилась на соседнюю скамейку. Присев рядом с Тайли, Нейт коснулся ее лба и вполголоса спросил, сможет ли она идти. Я не услышала, что она ответила. В этот момент Ферн, еще более мрачный, чем обычно, внезапно выругался и громко сказал:

– Мы тут просто теряем время! Надо было давно вскрыть гроб этой Энтаны…

– Мы уже говорили об этом, – нахмурившись, повернулся к нему Нейт. – Если ни в Гильдии, ни в музее ничего не найдем, тогда – и только тогда – проверим саркофаг.

Ферн посмотрел на него с нескрываемой неприязнью.

– Да-а, как же я мог забыть… Ты же у нас всегда чистенький, правильный!

Челюсть Нейта напряглась.

– Это ты сейчас к чему?

– К чему? Да ни к чему! – Ферн пнул пустой цветочный вазон из лассника, отчего тот покачнулся. – Озвучиваю факты. Это же я по жизни выполняю всю грязную работу, пока ты остаешься в стороне.

– Если ты о помощи с перевоплощением, то ты сам вызвался, никто тебя не заставлял, – после небольшой заминки сказал Нейт.

– А то ты был против! Еще бы, пока я вызывал их ненависть, ты в их глазах оставался… хорошим. Что ни говори – удобно! А ты хоть раз представлял себя на моем месте? – Ферн шагнул к нему, и плечи Нейта тут же напряглись. – Представлял, каково это – заглядывать в глаза чужой тьме? Или ты думаешь, мне это нравилось? Нравилось видеть в ответ ненависть, а после – страх и презрение?

– Если тебя это не устраивало, надо было об этом сказать, – произнес Нейт, не сводя с Ферна настороженного взгляда.

– А толку-то? – презрительно усмехнулся тот. – Ты бы что, меня заменил? Не смеши. Ты забыл? Ты же меня вообще кинул… Давай, Ферн, разбирайся сам, а я пока сбегу ото всех, буду себя жалеть.

– Что ты сказал? – тихо, с угрозой спросил Нейт.

– А что, не так? – Ферн сощурил глаза. – А-а, тебе ж одному позволено страдать, страдалец ты наш, остальным лучше об этом не забывать… – И он демонстративно кивнул на золотую серьгу в ухе Нейта.

У того на шее вздулись вены, и он, едва сдерживая себя, сказал:

– Возьми свои слова назад.

– Не нравится правду слышать? – со злым смехом спросил Ферн. – Признайся, ты хоть раз задумался, что не только ты потерял Лиллу, а? Хоть раз подумал, каково было мне?

Нейт вскочил на ноги.

– А ты сам помнишь, как тогда уходил? И что нам кричал? – тяжело дыша, проговорил он. – Ты фактически вычеркнул нас обоих из своей жизни… Откуда мне было знать, что ты чувствовал?..

Ферн скрипнул зубами.

– Да, конечно, я и забыл – я ж не имею права чувствовать!..

– Ты передергиваешь, я такого не говорил…

– Да ты вообще много о чем не говоришь, вместо того чтобы честно озвучить. Хотя что это я – честность требует мужества…

Нейт неожиданно кинулся вперед и ударил Ферна в челюсть, но тот ожидал этого и успел немного отклониться. Еще миг – и между ними завязалась ожесточенная драка.

– Мы должны их остановить, – прошептала я, в ужасе глядя на то, как они набросились друг на друга. – Тайли!

Я повернулась к девушке – она смотрела на них как завороженная и явно ничего не слышала. Я снова посмотрела на Нейта с Ферном, и на меня накатило ощущение, что происходит что-то ненормальное. Это не было похоже на обычную драку: они бились по-звериному, до крови.

Словно были готовы друг друга убить.

Едва эта мысль пришла мне в голову, я вскочила со скамейки и не раздумывая рванула к ним. В это мгновение Ферну удалось повалить Нейта на землю, но в последний момент тот перекатился и подсек противника – и Ферн рухнул рядом.

– Хватит! Прекратите!

Пошатываясь, Нейт встал, готовый продолжить. Я попыталась его оттащить, однако он с силой стряхнул меня. Ферн между тем медленно привстал на колено и, послав Нейту полный ненависти взгляд, сплюнул в сторону кровь. Воздух звенел от напряжения, и я почувствовала: еще секунда – и они снова накинутся друг на друга. Тогда я вклинилась между ними и положила руки на плечи Нейта – его темно-карие глаза были совершенно черными.

– Нейт, это я, Вира! Пожалуйста, перестань!

Несколько раз моргнув, он медленно пришел в себя – его плечи расслабились, и неестественная чернота постепенно ушла из глаз. Услышав позади легкие шаги, я отпустила Нейта и обернулась: Тайли помогала Ферну встать. Мое сердце ёкнуло: он был весь в пыли, рубашка порвана, а лицо разбито. Оказавшись на ногах, он исподлобья посмотрел на нас – его зеленые глаза теперь отливали чернотой. А когда он заговорил, его голос звучал жутко, словно это был Ферн и одновременно не он:

– Как же вы мне надоели… Хватит! Я ухожу! Разбирайтесь со своим дерьмом сами…

Он повернулся и захромал прочь, в сторону набережной.

– Это вы его довели!.. – дрожащим голосом сказала Тайли и, даже не взглянув на нас с Нейтом, поспешила вслед за Ферном.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: уже отворачиваясь, она улыбнулась.

Улыбнулась?..