Дремеры. Проклятие Энтаны

Глава 13

Несколько звенящих мгновений мы стояли неподвижно, глядя на затихшее, почерневшее тело Тайли. Кьяра пришла в себя первой и рванула к Донни, безвольно повисшему на руках Ферна. Тот, не сопротивляясь, передал ей мальчугана, и она, осторожно опустившись на пол, уложила светловолосую голову себе на колени.

– Донни… – прошептала Кьяра.

Она сидела к нам спиной, и я не видела ее лица, но от звука голоса мое сердце оборвалось. На негнущихся ногах я приблизилась к ним и упала рядом с сестрой. Она закрыла мальчику глаза, и теперь казалось, будто он просто спит.

Но его ресницы оставались неподвижны, грудь не вздымалась от дыхания и вены на шее не пульсировали от тока крови.

«Я всю жизнь мечтал путешествовать!»

«Я попаду на корабль! На настоящий корабль!»

«Я просто хочу помочь. Чтобы не оказалось, что я здесь лишний».

Нет, нет, нет!..

Мое горло перехватило от рыданий, и я уткнулась сестре в плечо.

Что-то сказал Нейт, но я не расслышала.

Мы не должны были брать тебя с собой, прости меня, Донни, прости…

Нейт повторил:

– Скоро закат, давайте отнесем… их обоих наверх.

Он опустился на колени напротив нас, готовый перехватить у Кьяры ее ношу. Я подняла залитое слезами лицо к Ферну.

Бледный, с пропитавшимся кровью рукавом, он не отрываясь смотрел на худую мальчишескую фигуру, словно не до конца осознавая, что произошло. Потом, вздрогнув, встретился со мной глазами и сделал шаг назад.

Я еще ничего не поняла, но губы уже прошептали:

– Нет…

Отчаяние, боль, вина – всё отразилось в его взгляде, и, отступив еще на один шаг, он развернулся и выбежал прочь.

– Ферн! – хрипло крикнула я ему вслед. – Вернись!..

– Ферн! – вторил мне Нейт.

Но ответом нам послужило лишь громкое эхо удаляющихся шагов.

До заката мы успели поднять тела наверх. К Тайли было страшно приближаться – черная масса, покрывшая ее тело, застыла неровными буграми. Мы нашли две большие мантии Служителей: в одну завернули Донни, в другую – стараясь не дотрагиваться до почерневшей кожи – Тайли, предварительно вытащив из кармана платья амарантиевый ключ. Ее тело оказалось совсем легким, легче Донни.

Всю ночь мы провели в храме. Я не хотела думать, не хотела вспоминать, пытаясь найти утешение в молитве Энтане, всё так же отрешенно взирающей вдаль, но не могла.

Тайли, ослепляемая ревностью и желанием быть с Ферном, так долго плела свою паутину, что не заметила, как сама в нее попала. Она считала, что сможет повелевать Тенями, но это они повелевали ею, сделали ее своей марионеткой.

А Донни… Безмерно любопытный, безрассудный… храбрый. Он спас нас. Своей жертвой он спас нас, остановил Тайли. А я даже ни разу не спросила его, о чем он мечтал…

На рассвете, когда мы покинули храм, нас встретил на удивление теплый, ласковый ветерок, словно лето решило, что ему еще рано прощаться с этим северным городом.

Наших сил хватило лишь на то, чтобы добраться до ближайшего домика позади храма и разбрестись по комнатам. Я с трудом стянула с себя обувь и, упав на кровать, мгновенно погрузилась в глубокое забытьё.

Я проснулась, когда солнце перевалило через зенит. Ужасно хотелось пить, голова гудела – тело немного отдохнуло, но сон не принес облегчения.

Я нашла Кьяру с Нейтом в храме. Они уже успели сходить в усыпальницу – забрали из саркофага бесполезную шкатулку и, как могли без воды, оттерли кровь с пола, а после закрыли за собой все двери, чтобы больше туда никогда не возвращаться.

Нейт взял Тайли, а мы с Кьярой понесли Донни. Хотя до староэнтанского кладбища было далеко, мы единогласно решили, что похороним их там. Мы шли долго, с перерывами, пока впереди наконец не показались высокие кладбищенские вязы.

Мы похоронили Донни рядом с Тевеей и Шани, а для Тайли нашли заброшенный участок в углу кладбища. Перед тем как опустить тело Донни в могилу, я, поколебавшись, достала рисунок Тиши из кармана его курточки и теперь прижимала помятый лист бумаги к сердцу, чувствуя внутри немыслимую пустоту.

Какие слова можно найти для того, кто отдал свою жизнь ради другого?

Какие слова можно найти для той, которая позволила тьме себя поглотить?..

…В домике Служительниц, который успел стать за это время нашим пристанищем, царила неестественная тишина. Без аппетита поев, мы долго сидели на кухне в молчании.

– Как думаете, он вернется? – спросила я наконец.

Кьяра с Нейтом переглянулись и одновременно опустили взгляды. С тех пор как Ферн сбежал из усыпальницы, мы его больше не видели. Я запрещала себе думать о том, что он мог… Нет, он где-то здесь, где-то в городе, пожалуйста… если еще и Ферн…

Нейт, осунувшийся, с не до конца сошедшими после драки синяками, тихо сказал:

– Вернется. Если сможет.

Но Ферн так и не вернулся.

Мы искали его, но в больнице никого не было и на глаза он нам нигде не попадался. Мы ждали его: возвращаясь в домик, мы каждый раз оставляли входную дверь широко открытой. И каждый раз наша надежда не оправдывалась.

Мы продолжили поиски камня-сердца – бездумно, механически. Даже с ключом от шкатулки – без Донни, без Ферна – всё казалось бессмысленным.

Когда на следующий после похорон день пришло время очередного отчета, мы отправились к шлюпке вместе. Мы решили рассказать Карателю Дерри кое-что о случившемся. По нашей версии выходило, будто Донни и Тайли, проявляя рвение к поискам камня, не успели вовремя перевоплотиться, и Тени их поглотили. О ключе мы пока умолчали, чтобы не объяснять, откуда он у нас. Я попросила Нейта говорить вместо меня, потому что даже думать о том, что произошло на самом деле, мне было больно.

По внимательному взгляду Карателя Дерри я догадалась, что он нам не поверил, но лишних вопросов задавать не стал, и за это я была ему благодарна. И когда он отпустил нас, я напоследок попросила его – мой голос прозвучал тускло, сломленно:

– Пожалуйста, передайте Кинну, что… что Донни и Тайли больше нет.

Каратель Дерри молча кивнул и ушел, а я, не в силах смотреть на недостижимый корабль, повернулась к городу и впервые подумала, что торговец Лайн был прав.

Энтана и впрямь проклята.

Отплытие «Дартеллия» было запланировано на последние числа августа – так, чтобы к началу сентября мы вернулись в Альвион. Шлюпка должна была забрать нас вечером.

В наш последний день в Энтане с самого утра в воздухе па́рило, было трудно дышать. Чувствовалось, что надвигается гроза. Пока мы с Нейтом без особой надежды осматривали последние залы в музее, Кьяра решила навести в домике порядок: собрала наши вещи и перемыла посуду на кухне.

За пару часов до отплытия всё уже было готово и можно было идти, но мы медлили, продолжая сидеть за пустым столом и прислушиваясь к звукам снаружи. Я смотрела на наручные часы, не видя стрелок, в горле стоял комок.

Когда стало ясно, что дольше оттягивать нет смысла, я собралась сказать: «Пора», – как вдруг из передней донесся тихий звук закрываемой двери, а затем осторожные шаги. Мы переглянулись, не смея поверить своим ушам, потом одновременно вскочили из-за стола и повернулись к дверному проему.

На пороге стоял Ферн.

Всё в той же заляпанной кровью рубашке, от которой он оторвал левый рукав, чтобы кое-как перевязать рану, растрепанный, с запавшими глазами – зелеными, без следа черноты.

Я не сдержала всхлипа.

– Ты вернулся?..

Он вздрогнул, словно я отвесила ему пощечину, и, опустив взгляд, хрипло произнес:

– Я пришел попрощаться. Вам… будет лучше без меня.

Я покачнулась и оперлась о стол.

– Нет! – воскликнули мы одновременно с Нейтом.

Ферн упрямо сжал губы и, помолчав, сказал:

– Из-за меня вы все едва не погибли. Донни умер… из-за меня. И Тайли… Я виноват, я несу за нее ответственность…

– Чушь! – возразила Кьяра. – С каких это пор ты отвечаешь за нее?

Он отвернулся от ее горящего взора.

– Это я пробудил в ней тьму.

– Неправда, – выдохнула я. – Кому еще ты говорил эти слова: тьма внутри тебя? Лилле? Донни? Мне? Человек сам делает выбор, принять эту тьму или с ней сражаться. Тайли… сделала свой выбор, а ты сделал свой. Если бы не ты… Ты меня спас.

Ферн грустно усмехнулся.

– Ты разве не поняла, что это ты спасла меня? – Когда я нахмурилась, он медленно проговорил: – Тогда, в усыпальнице, я стоял на грани. Думаю, я и правда мог ее переступить. Мог позволить тьме окончательно себя поглотить. Но я слышал, как ты меня звала… Упрямо, настойчиво. И я подумал, что даже для меня еще есть надежда, и пошел на твой голос.

– Надежда есть всегда, – непривычно мягко произнесла Кьяра, глядя на него.

Он покачал головой.

– А вы не думали, что я могу стать как Тайли? Что рано или поздно позволю Теням взять над собой верх? Вы видели, что́ с моей теневой формой?.. – Он стиснул зубы и через пару секунд заговорил: – После драки я поглотил первых Теней добровольно, а потом… Тайли стала передавать своих Теней мне.

– Как?.. – мрачно спросил Нейт.

Ферн, не глядя на нас, ответил:

– Я помню всё обрывками, меня то лихорадило, то накрывало эйфорией. Что-то я считал просто сном, кошмаром, пока не понял, что это всё на самом деле. Она меня целовала, – резко сказал он, – и я не мог… – он запнулся, – не мог сопротивляться. – Высказанное словно прорвало невидимую плотину, и он продолжил: – Когда вы пришли в больницу, я уже знал, что́ она со мной делает, и понял, что она меня никогда не отпустит, а вас уничтожит, если вы попробуете вмешаться.

– Ты тогда… ей подыграл? – спросил Нейт.

– Я заметил ее в коридоре и подумал, что, если она увидит, что вы мне не нужны, она оставит вас в покое.

– Ты был очень убедителен, – проворчал Нейт и вздохнул. – Значит… ты всё же считаешь нас своими друзьями?

– Я не имею права называться вашим другом, – глухо ответил Ферн.

– Думаю, главный вопрос – хочешь ли ты этого? Потому что мы для себя уже всё решили, – сказал Нейт и поглядел на нас с Кьярой.

Когда мы с сестрой кивнули, по лицу Ферна прошла судорога. Нейт подошел к нему вплотную.

– Помнишь, что ты сказал мне в первый раз после моего обратного перевоплощения? – После небольшой заминки Ферн поморщился и кивнул, а Нейт продолжил: – «Ничего хорошего нас не ждет, зато теперь нас двое». Знаешь, удивительно, но тогда твои слова меня ободрили. Поэтому теперь я тебе их возвращаю: ничего хорошего нас не ждет – камень-сердце мы не нашли, и, скорее всего, нас отправят обратно в Квартал Теней, зато теперь мы вместе.

Не дожидаясь ответа, Нейт приобнял его за здоровое плечо и похлопал по спине, а потом бодро заявил:

– Если мы хотим успеть на корабль до грозы, лучше поторопиться. Наверняка шлюпку вышлют раньше.

– Тогда не стойте столбом, берите сумки, и вперед, – распорядилась Кьяра таким тоном, словно ничего особенного не происходило. – А ты, – обратилась она к Ферну, – лучше накинь куртку, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Он так и застыл с приоткрытым ртом, явно не зная, что на это сказать. Поймав его растерянный взгляд, я улыбнулась.

– Добро пожаловать обратно.

Мы стояли на пирсе и завороженно наблюдали, как с севера надвигается гроза. Угольная чернота на глазах пожирала небо, и, хотя Северные острова защищали от штормов, соленый ветер пронзительно свистел, а волны угрожающе бились о камень.

Шлюпка уже отчалила от корабля и приближалась к нам, едва заметная в сгущающемся сумраке. Еще немного, и всё будет позади. Но что ждет нас в Альвионе?..

Мое сердце никак не могло успокоиться, и, когда мы загрузились в шлюпку, от волнения я даже не могла смотреть на корабль. Вместо этого я устремила взгляд на маяк, пронзительно бело-красный на фоне окружающей черноты. Мне вдруг вспомнилась старинная картина в доме Тевеи – горящий в темноте маяк, – и, чтобы отвлечься от тревожного ожидания, я обратилась к Карателю Дерри, сидящему напротив:

– А почему его забросили?

Мужчина проследил за моим взглядом и без всякого удивления в голосе ответил:

– А вам какую версию? Для любопытствующих приезжих или основанную на фактах?

– Можно и ту и ту?

– Существует несколько легенд. По одной из них, первый смотритель, который никак не хотел покидать маяк, проклял его, чтобы никто не мог занять его место. По другой, каждое полнолуние из вод поднимались неморы и своей песнью пытались выманить в море всех, кто находился на острове. Еще одна версия гласит…

Я прервала его:

– А что утверждают факты?

– Неудачно выбранное место.

– Да?..

– Само расположение хорошее, но у острова очень сильные непредсказуемые течения, и после того как там утонули несколько смотрителей подряд, Первые решили не рисковать и отстроили маяк на западном мысе. А этот оставили на память. Там внизу есть усыпальница, где похоронены самые первые смотрители. Ее устроили по повелению Энтаны, которая их назначала. Возможно, она чувствовала свою ответственность, потому что раз в год до самой своей смерти приезжала туда помолиться.

– А вы там бывали?

– Да, конечно. Невозможно вырасти в Энтане и ни разу не побывать на заброшенном маяке. По крайней мере, для мальчишки. Хотя нас оттуда нещадно гоняли.

Слабо улыбнувшись, я взглянула в сторону Северных островов и ощутила, как от вида надвигающейся бури колотится сердце. Неожиданно я застыла. Нет, не просто сердце.

Мое теневое сердце.

В голове вдруг прозвучали слова Тайли: «Неужели вам не пришло в голову, что, будь камень здесь, оно бы отозвалось?»

Внутренне обмерев, я повернулась к Кьяре.

– Ты чувствуешь… теневое сердце?

Когда она растерянно кивнула, я посмотрела на Нейта с Ферном. Оба услышали мой вопрос и, переглянувшись, тоже кивнули.

– Они же не могли его утопить? – вполголоса спросил Ферн, явно имея в виду хранительниц и камень-сердце.

– Нет, Тевея же собиралась…

– В чем дело? – прервал меня Каратель Дерри.

Я медленно обернулась к нему. У меня было всего несколько секунд, чтобы сделать выбор: скрыть правду и уехать из Энтаны с одним лишь ключом от шкатулки или всё-таки попробовать отыскать камень-сердце. Сглотнув, я решилась.

– Вы же слышали, что я сказала даэрре Немее: мы чувствуем… то, что ищем. И сейчас как никогда сильно. – Глаза мужчины в прорезях маски с недоверием сузились, но я его проигнорировала. Мой взгляд упал на бело-красную башню, вздымающуюся над темным морем, и я прошептала: – Вот куда… – Я повысила голос: – Нам нужно попасть на маяк.

Рядом Кьяра издала какой-то невнятный звук.

– Исключено, – холодно возразил Каратель. – Гроза вот-вот доберется до нас, мы не успеем…

Теперь, когда мне показалось, что я знаю, где камень, я всем существом почувствовала: я хочу его найти. Не ради Имрока Дейна, а чтобы раз и навсегда удостовериться, что слова Тевеи были правдой.

– Вам достаточно высадить нас на острове. Мы останемся там на ночь, а с утра вы нас заберете.

Позади шумно вздохнул Ферн, однако спорить не стал. Видя, что Каратель Дерри колеблется, я как можно уверенней произнесла:

– Вы ничего не теряете, а для нас – для всех нас – это последний шанс…

Несколько секунд он молчал, обдумывая мои слова, потом повернулся к рулевому и отдал приказ. Матросы явно были против, но после короткого и яростного спора шлюпка сменила курс, и под крепчающим ветром мы направились в сторону маяка.

Чем ближе мы подплывали, тем отчетливее билось мое теневое сердце – и я понимала, что мы на верном пути.

Удивительно: ни разу нам не пришло в голову, что камень-сердце мог находиться за пределами Энтаны. Когда его туда отвезли? Это сделала мама? Или позднее Шани? Уж вряд ли Тевея. Но почему маяк?.. Может ли быть, что так они хотели изолировать камень, оставляя его при этом в пределах досягаемости?..

Остров, на котором возвышался маяк, был продолговатым, поросшим низкорослыми искривленными соснами. Каратель Дерри склонился ко мне чуть ближе и сквозь далекие раскаты грома проговорил:

– В домик смотрителя можно попасть через окно, оттуда же есть вход на маяк. Еще есть лодочный сарай, но он вам вряд ли понадобится.

Я кивнула, чувствуя на коже соленые брызги. С каждой минутой непогода разыгрывалась всё сильнее. Заметив мрачнеющее лицо рулевого, я успела испугаться, что он развернет шлюпку, но, стиснув зубы, тот продолжал вести ее к маяку.

Когда впереди показался небольшой каменный причал, я уже задыхалась от волнения и тяжелой влажности, висящей в воздухе. В надвигающейся с севера черноте ворочался гром, как огромное чудовище, просыпающееся ото сна.

Уже у самого острова нас едва не развернуло подхватившим шлюпку течением, но матросы были наготове. После нескольких неприятных минут, когда я крепко держалась за сидение и молилась Предкам, мы наконец причалили.

Протянув мне фонарь на ручке с разбуженным люминарием, Каратель Дерри сухо пожелал удачи. И под новый раскат грома шлюпка тотчас отшвартовалась, оставляя нас на острове одних. Повернувшись к друзьям, я заметила, что Ферн совсем бледный, словно его укачало, но, посмотрев на меня, он пожал правым плечом, будто говоря: «Ничего страшного».

– Пойдемте, пока гроза сюда не добралась, – позвал Нейт.

Слева, за соснами, виднелось приземистое каменное строение – скорее всего, лодочный сарай, который упоминал Каратель Дерри. Мы всё-таки решили туда заглянуть, но внутри нашлись лишь перевернутая лодка, рыболовные сети и снасти. Похоже, раньше, до Теней, сюда наведывались рыбаки.

От причала направо к маяку поднималась выложенная азонитом тропинка, и мы поспешили по ней, борясь со шквалистым ветром, от которого не защищали даже деревья. Мы уже были где-то на середине, когда остров вдруг накрыла кромешная темнота. Люминарий в фонаре разгорелся в полную силу, не давая нам в ней потеряться. Мы осторожно продолжили путь, держась по двое.

Воздух так и гудел от напряжения. Неожиданно прямо над головой полыхнула молния, высветив напротив башню маяка с пристроенным к ней домиком смотрителя. Пробирая до самого нутра, отозвался гром, с неба сорвались первые крупные капли, а потом нас накрыло ливнем.

Мы ухватились друг за друга и, спотыкаясь и оскальзываясь на мокрой тропинке, с трудом побрели вперед. Я едва не разбила фонарь, когда из-за дождевой пелены вдруг вынырнула скособоченная дверь домика. Нейт с Ферном попытались ее открыть, но не смогли. Похоже, она была заперта, а через окошки на фасаде не смог бы пролезть даже ребенок. Нужное нам окно оказалось с западной стороны. Нейт подсадил Ферна, а потом вдвоем они помогли и нам с Кьярой: окно находилось довольно высоко от земли.

Теневое сердце билось здесь куда сильнее. Но ничего интересного в домике не осталось, если не считать чугунной печи в кухонном уголке, паутины в небольшой кладовке да позеленевшего зеркала в тесной уборной. Взглянув на часы, выданные Карателем Россом, я произнесла:

– Нам лучше поторопиться.

Наверняка Тени добрались и до этого острова.

Окованная медью дверь, ведущая прямо из домика на маяк, открылась туго, с протяжным скрипом. Из темноты на нас пахнуло прохладой и затхлостью. Справа вверх вилась каменная лестница, а слева довольно крутые ступени уходили вниз, к еще одной двери. Тишина внутри маяка была плотной, застоявшейся – даже грохот грома и шум ливня, доносящиеся сзади через разбитое окно, не могли ее поколебать. Переглянувшись, мы начали спускаться, Ферн с фонарем шел впереди.

Дверь в усыпальницу первых смотрителей тоже была окована медью, и, чтобы ее открыть, Нейту с Ферном опять пришлось объединить усилия. Внутри нас встретила еще более глубокая тишина. Сводчатый потолок нависал, образуя несколько ниш. Прямо, в северной части, располагался небольшой алтарь, посвященный Прародителям. Свет люминария выхватил их фигуры, высеченные в барельефе за алтарем, по обе стороны от которого стояли пустые подсвечники. В трех остальных нишах, идущих кругом, находились простые каменные саркофаги – от более позднего к самому раннему, где был, очевидно, захоронен самый первый смотритель маяка, хотя по какой-то причине табличка с его именем и датами рождения и смерти отсутствовала.

Казалось, что теневое сердце здесь стучало отчетливее, поэтому, осматривая усыпальницу, мы старались быть особенно внимательными. Однако, завершая поиски у самой старой гробницы, я уже чувствовала, что камень, скорее всего, не здесь.

– Посветите-ка, – вдруг попросила Кьяра, стоя у саркофага на коленях и ощупывая нижнюю часть чуть выступающей крышки. – Похоже, тут что-то вырезано.

Нейт с готовностью поднес фонарь ближе, и сестра наклонилась, изучая насечки.

– Это… слова, – озадаченно сказала она. – Древнесеррийский. Первое не разберу, второе – сердце, а дальше…

Я опустилась рядом с ней и, присмотревшись, изумленно вдохнула.

– «Каково сердце, таков и камень», – медленно произнесла я.

– Ты уверена? – спросил Нейт.

Кьяра, нахмурившись, перечитала надпись и кивнула, подтверждая мою догадку. Нейт с Ферном переглянулись, а я еще раз коснулась поверхности, которая показалась мне на удивление теплой.

– Ты же говорила, что это было зашифровано в карте, которую оставил Ронс Террен? – задумчиво произнес Нейт, посмотрев на меня. – Как думаете, а он не мог оставить здесь эту надпись? Он же был путешественником, объездил всю Серру…

Сестра уверенно покачала головой.

– Нет, видно, что слова вырезаны давно, в какие-то незапамятные времена. Скорее уж, Ронс Террен обнаружил их, а потом зашифровал в карте.

– Но если так, то откуда здесь эта надпись? – спросил Нейт. – Она ведь о камне-сердце, верно? Кто мог ее вырезать? И зачем?

– Понятия не имею, – ответила Кьяра. – Даже Тевея о ней не…

– Слушайте, – прервал ее Ферн, – всё это дико интересно, но мы пришли сюда за камнем, а не за историей. Либо мы вскрываем гробницы, либо ищем его наверху.

Кьяра тут же вскочила на ноги.

– Давайте сначала наверх.

Каменная винтовая лестница, упорно идущая ввысь, напомнила мне неожиданно о Башне Изгнания. Пытаясь отогнать это воспоминание, я выглянула в узкое окно, попавшееся на пути, но снаружи было черным-черно – буря продолжала бушевать.

С каждой новой ступенькой теневое сердце билось всё быстрее.

Наконец мы очутились в небольшой комнатке, обшитой деревом, где не было ничего, кроме круглого окошка, еще одной двери – к открытой галерее башни – и железного трапа, ведущего на самый верх. Ферн, не оглядываясь, полез первым, за ним Нейт с фонарем, потом Кьяра и я.

Едва я поднялась, как теневое сердце застучало сильнее. Нейт медленно осветил круглое помещение. Со всех сторон оно было застеклено – лишь сверху нависал металлический купол, а в середине на постаменте, выточенном из белого камня, стояла такая же чаша. В ней поблескивала хитроумно сделанная лампа, похоже, из пластин люмисса.

Сгрудившись у чаши, мы осторожно открыли лампу, однако специальное гнездо в центре, предназначенное для люминария, пустовало.

Молния, расчертившая небо, высветила озадаченные лица друзей. Не сговариваясь, мы начали осматривать чашу и постамент – кроме них, искать было негде. И вскоре мои пальцы наткнулись на небольшую горизонтальную выемку. Подцепив ее, я потянула планку на себя и выдвинула узкий ящичек с несколькими отсеками. Возможно, раньше там хранились разной силы люминарии, теперь же во всех отсеках, кроме самого дальнего, было пусто. В нем поблескивала металлическая шкатулочка, очень похожая на ту, с помощью которой мы хотели заманить Тайли в ловушку.

Переглянувшись с остальными, я достала шкатулочку и с предельной осторожностью поставила ее на широкий край чаши. Потом сняла с шеи веревочку с амарантиевым ключом и, глубоко вздохнув, вставила его в замок и повернула. Он мягко щелкнул, и дрожащей рукой я открыла крышку.

Теневое сердце застучало так, будто хотело пробить грудную клетку. В шкатулке на серебристом бархате лежал камень-сердце – и в нем черным туманом клубились Тени.

Маяк сотряс свирепый рокот грома, но даже он не мог заставить нас оторваться от почерневшего камня. Мы всё-таки его нашли, но… Тевея говорила правду.

– И что будем делать? – спросила наконец Кьяра.

– Что делать? Отдать этой Немее, и всё, – решительно заявил Ферн. – Они просили достать камень – вот камень. Остальное не наша забота.

– Имрока Дейна это не устроит, – тихо возразила я. – Он сказал, что ему нужен неразбуженный камень-сердце, а этим он воспользоваться не сможет.

Ферн пожал плечами.

– Ну так а мы при чем? Мы не камневидцы. Пусть разбирается с ним сам.

Часть меня хотела согласиться с Ферном. В конце концов, мы нашли камень-сердце, именно это от нас и требовалось, а о том, в каком он состоянии, мы предупреждали. Не наша вина, что нам не поверили. Миссия выполнена. Теперь Имрок Дейн должен будет нас отпустить – всех, включая Кинна.

Но… получалось, что Тевея говорила правду. И до тех пор, пока камень-сердце осквернен, Тени будут властвовать над Серрой. Будут властвовать над нами.

Я подняла взгляд на Нейта и Кьяру и в их глазах увидела свое сомнение.

– Мы не можем отдать ему камень, – произнесла я и услышала в своем голосе мольбу.

– Так что, просто оставим его здесь? – не понял Ферн.

– Нет, – прошептала я, всматриваясь в черную переменчивую глубину и чувствуя, как растет внутри решимость. – Нужно сделать то, что хотела Тевея.

– Что, прости? – спросил он.

– Камень-сердце – нужно попытаться его очистить, – сказала я, встречаясь с Ферном взглядом.

– Ты ведь сейчас не серьезно? Очистить? Это как? Тряпочкой протереть? – ядовито поинтересовался он.

Проигнорировав его выпад, я повернулась к Нейту и Кьяре.

– Тевея сама не знала, как это сделать, но поняла после того, как я рассказала ей нашу историю…

Молния вновь осветила помещение, и я вспомнила тот момент. Тевея пораженно охнула со словами: «Так вот как!..», когда я описывала, как мне удалось пробудить осколок.

– «Каково сердце, таков и камень», – медленно проговорила я, и внезапно из переплетения нитей наконец-то вырисовался цельный узор, отчего мое дыхание перехватило.

Всё это время ответ был у меня!..

Прикрыв глаза, я дала себе время немного прийти в чувство, а потом тихо сказала:

– Я должна была умереть тогда, у Черного леса. – Взглянув на растерянные лица друзей, я окрепшим голосом произнесла: – Если бы я была обычным человеком, я бы умерла, коснувшись Тени, однако я дремера, и мне удалось ее развеять. Но я была готова на самом деле отдать свою жизнь за Кинна, и камень-сердце… принял мою жертву. Так я его пробудила.

Ошеломленные, друзья молчали. Я же вновь заговорила:

– Помните, Серра пробудила камень-сердце, а потом скоропостижно, в тот же день, скончалась?

– Ты… думаешь… – с запинкой начала Кьяра.

– Она отдала свою жизнь ради процветания потомков, – чувствуя нарастающую уверенность, сказала я.

– Но…

– А как же твой отец… в смысле, Эрен Линд? – спросил Нейт. – Он же пробудил осколок, однако при этом остался жив?

От мысли, которая пришла мне в голову, я вздрогнула. Не может быть…

– Отец остался жив, зато внезапно умерла мама, – произнесла я. – Гаэн… наш дворецкий рассказывал мне, что никто так и не выяснил, отчего она умерла, – она была здорова.

– Э… тогда я ничего не понимаю, – признался Ферн. – Ты же утверждаешь…

Я посмотрела на сестру.

– Это она… это мама пробудила осколок.

В глазах Кьяры отразилось замешательство, сменившееся горечью.

– Но почему?.. – она не договорила, но я ее поняла.

Почему она не сделала это раньше, когда была в Альвионе? Тогда Тени бы не смогли прорвать световой щит, Квартал Теней никогда бы не появился и на дремер не объявили бы охоту… И Кьяра была бы в безопасности, как в свое время я.

– Возможно, поначалу она не знала, как это сделать, – ответила я, пряча взгляд. – Но, оказавшись в Зенноне, она каким-то образом это поняла. Может, ей помог оте… ее муж. И именно поэтому он считается тем, кто пробудил эрендины.

Нейт сосредоточенно нахмурил брови.

– Значит, чтобы пробудить камень-сердце, требуется… отдать жизнь?.. Думаешь, это должно сработать и с почерневшим камнем?

Когда я кивнула, в комнате воцарилось неуютное молчание, которое прервал новый раскат грома. Я посмотрела на камень, чувствуя, как изнутри меня охватывает холод.

Когда у Черного леса я выступила против Теней, я действовала быстро, безрассудно, повинуясь своему сердцу, мне было некуда отступать. Сейчас же перед нами был выбор: можно было спрятать шкатулку обратно или вместе с ключом выкинуть в море в надежде, что ее никто не обнаружит, а обнаружив – не сможет открыть.

Или выполнить то, что не смогла сделать Тевея, и избавить Серру от Теней раз и навсегда.

– Но вы же не собираетесь его очищать? – мрачно спросил Ферн.

– Мы не можем оставить всё как есть, – ответила я, и мой голос дрогнул.

– Не можем? Еще как можем! – закипая, сказал Ферн. – С какой стати мы должны этим заниматься? Мало того, что мы родились дремерами и нас за это травили и высылали в Квартал Теней, так мы еще и должны пожертвовать собой, чтобы остальные жили долго и счастливо?..

– А кто виноват в том, что мы дремеры? – резко спросил Нейт.

– Ты же сам знаешь, это из-за наших родителей…

– Нет, не из-за них! – с жаром возразил юноша. – Это всё Тени. Если бы их не было, мы бы не стали дремерами. Я согласен с Вирой. Если у нас есть шанс избавиться от Теней, нельзя его упускать.

Ферн оглядел нас, словно не веря своим ушам.

– Значит, вы предлагаете кому-то из нас героически умереть? Уже можно бросать жребий? – с издевкой спросил он.

– Помните «Падение Альканзара»? – неожиданно вклинилась сестра. – Он что-то сделал с камнем, но не умер. Возможно, всё не так однозначно…

– О, и нас должна обнадежить какая-то древняя книжонка?

Я взглянула на часы – вот-вот должен был наступить закат – и сказала, стараясь звучать спокойно, хотя внутри всё дрожало от напряжения:

– Я не предлагаю никому из вас жертвовать собой. Я сама попробую очистить камень. – Не давая никому возразить, я продолжила, опасаясь, что меня начнут переубеждать и я сдамся: – Тени лишили нас дара, лишили нормальной жизни, забрали наших родных, близких, друзей… – У меня перед глазами промелькнули лица Олеа, Нери, Ланды, Хейрона, Донни, и мое сердце сжалось. – Вспомните Тайли, вспомните, что с ней сотворили Тени. Кто может обещать, что рано или поздно это не случится с нами?.. – Я представила Кинна, его дымчато-серые родные глаза, и тихо добавила: – Я не хочу будущего, в котором перестану принадлежать сама себе.

Я посмотрела на них – на людей, еще не так давно совершенно незнакомых, а теперь ставших мне дорогими, – и почувствовала, как щиплет глаза.

– Спасибо, что вы были со мной рядом, я так… – мой голос пресекся.

– Ты и впрямь собираешься вписаться в эту авантюру одна? – спросил Ферн и вдруг усмехнулся. – Я же говорил, сумасшедшая, – сказал он Нейту, и в его голосе прозвучало что-то подозрительно похожее на восхищение.

В темно-карих глазах Нейта мелькнула печальная улыбка, и он произнес, глядя на меня:

– Я обязан тебе жизнью. Неужели ты думаешь, что теперь, когда она нужна, я отсижусь в сторонке?

Кьяра, скрестив на груди руки, спокойно встретила мой взгляд.

– Я не привыкла отступать. К тому же я согласна: лучше умереть, пытаясь спасти других, чем закончить свою жизнь как Тайли.

Я попыталась что-то сказать, но горло окончательно перехватило.

Неловкое молчание нарушил Нейт:

– Думаете, надо просто дотронуться до камня?

– Наверное… – ответила Кьяра. – Правда, Тевея говорила, что только они могли его касаться. Не знаю, удастся ли нам?..

Внезапно я вспомнила слова Имрока Дейна и против воли улыбнулась.

– Мы же дремеры, мы и так проклятые. Нам уже ничего не страшно.

– А ты умеешь внушить оптимизм, – заметил Ферн.

Кьяра с Нейтом не сдержали смешков, а меня затопила горячая благодарность – к сестре и друзьям и к Серре, сведшей нас всех вместе.

Я могла умереть несколько месяцев назад, но не только выжила, а встретила свою сестру, узнала правду о себе и своей семье, обрела взаимную любовь и верных друзей.

Пришло время возвращать долг.

Нейт осторожно пристроил фонарь на противоположный край чаши, и мы сгрудились возле шкатулки. Я встала с левого края, Ферн – с правого, а Кьяра и Нейт – посередине, так что я оказалась бок о бок с сестрой.

Мои руки заледенели, а сердце – и свое, и теневое – отдавалось в груди набатом.

Все посмотрели на меня, словно ждали каких-то напутственных слов. Пересохшими губами я произнесла:

– Пусть Серра навсегда избавится от Теней.

– На счет три, – скомандовал Нейт. – Раз… два… три!

Одновременно мы коснулись камня-сердца, а потом меня затянуло во тьму.