Дремеры. Проклятие Энтаны

Глава 15

– Тенниум? – переспросили мы с Нейтом одновременно.

– Что это за место? – добавил он.

– Это остров, откуда приплыли родители, – пояснил Альканзар.

– Обычный остров? – рискнула уточнить я.

Первый загадочно улыбнулся.

– Всякому знанию свое время. Большего я не могу вам открыть. – Он посмотрел на Ферна. – Прошу, отдай мне камень-сердце. Я должен выполнить свою клятву.

Ферн скрестил руки на груди и с вызовом произнес:

– А если я скажу, что всё равно ему не верю?

– Почему? – поразилась Кьяра.

– Йерм писал, что виноват Альканзар. Альканзар утверждает, что виновата Энтана, но кто подтвердит его слова? Что, если он своей сказочкой нас всех обдурил? Времени на сочинительство у него было предостаточно. Пусть докажет, что он истинный Хранитель, или камня ему не видать.

Кьяра с силой сжала манжету рукава, явно собираясь с духом, потом передала слова Ферна Альканзару. Казалось, тот нисколько не оскорбился – его лицо осталось спокойным.

– Я уже сказал: между мной и камнем-сердцем есть связь – я слышу его. И сейчас он шепчет мне о тех жертвах, которые вы принесли, чтобы его очистить. Если хотите, я их назову.

– Нет! – воскликнули мы с Нейтом и Кьярой почти одновременно.

Ферн же хмыкнул.

– Очень удобно. Он наверняка рассчитывал на такую реакцию.

– Я могу попросить, чтобы он рассказал о тебе, – холодно заметила Кьяра.

Ферн помрачнел и стиснул зубы. Сестра же обвела нас задумчивым взглядом, затем решительно встала.

– Пусть он расскажет обо мне. Если он знает правду хотя бы об одном из нас, думаю, этого будет достаточно.

Мы с Нейтом согласно кивнули. Кьяра подошла к Альканзару и, присев рядом с ним, очень тихо с ним заговорила. Когда же он ответил, она смертельно побледнела и уставилась на него огромными глазами. Потом уронила взгляд и сдавленным голосом произнесла:

– Он знает.

Я смотрела на взволнованную Кьяру и чувствовала, как сдавливает от тревоги грудь. Произошло столько всего, что я даже не успела обдумать то, что было со мной в видениях.

«Твоя жертва принята» – о чем именно это было сказано? Что я отдала камню-сердцу взамен на избавление Серры от Теней?

Будто по сигналу, Альканзар перевел на меня взгляд, и ко мне пришло острое осознание. Свобода Кинна, признание отца, дружба с сестрой – я пожертвовала своими самыми заветными желаниями.

Чем пожертвовали остальные?..

Кьяра медленно вернулась к нам и попросила Ферна:

– Отдай ему камень, пожалуйста.

Больше не споря, он достал из кармана шкатулку, а я тут же сняла с шеи цепочку с ключом. Протянув ее Ферну, я встретилась с ним глазами и внезапно поняла, что он изменился. Несмотря на то что он говорил и вел себя как обычно, боль, которую он прежде тщательно прятал от окружающих, теперь обнажилась, как прибойная полоса в отлив.

Не говоря ни слова, Ферн забрал у меня ключ и, отперев шкатулку, передал ее Альканзару. Тот уже стоял наготове: во весь рост он оказался ненамного выше Кьяры, мантия лишь слегка приоткрывала его босые ноги. Открыв крышку, Альканзар целую минуту любовался камнем, а потом жестом позвал нас ближе.

– Видите? – Он показал на сколы. – Вот здесь камень ранили. Прежде чем я увезу его, я должен его исцелить.

И, прикрыв глаза, Альканзар замолчал, потом положил руку на камень, а когда он ее убрал, рот у меня приоткрылся от изумления.

Следы от сколов исчезли – камень-сердце стал целым.

– Это как?.. – прошептал Ферн.

Альканзар ничего не ответил, лишь посмотрел на него своими ярко-голубыми глазами, и Ферн смущенно отступил.

Сомнений больше не было: перед нами стоял истинный Хранитель камня-сердца.

– Почему Первые – ваши братья и сестры – не смогли пробудить его? – робко спросила Кьяра.

Тень набежала на лицо Альканзара.

– Все в разной степени, но они пленились даром камневидения. Пленились возможностями, которые он им давал. И привыкли, что камни беспрепятственно открывают им свои тайны. Однако, чтобы пробудить этот камень, им следовало не пытаться увидеть его нити силы, а заглянуть в собственное сердце и быть готовыми на искреннюю жертву.

Целую минуту мы молчали, завороженные танцем золотистых искорок, а потом Нейт спросил:

– А как Альканзар планирует уплыть за Штормовые моря?

– Да никак, вряд ли даэрра Немея согласится его подвезти, – вполголоса произнес Ферн.

Первого вопрос, на удивление, не обеспокоил.

– Когда я… спал, я слышал, что на острове останавливались рыбаки – переждать непогоду. Они не оставили лодок?

Мы обменялись быстрыми взглядами: лодка в сарае!

– Да на этой лодчонке даже до ближайшего островка не доберешься, не то что до пролива, – выразил общее сомнение Ферн.

В ответ Альканзар мягко улыбнулся.

– Не переживайте, я не умру, пока не отвезу камень-сердце обратно.

– Да кто здесь переживает, – пробормотал Ферн, но совсем тихо, скорее по инерции.

Альканзар бросил взгляд в окно – темнота снаружи истончилась, просветлела – и сказал:

– Мне нужно уплыть до рассвета. Буду вам благодарен, если вы меня проводите.

В ответ мы не сговариваясь кивнули. Нейт забрал фонарь, и все вместе мы молча спустились по винтовой лестнице. Дверь в усыпальницу была приоткрыта – Альканзар бросил неясный взгляд в ту сторону и первым прошел в домик смотрителя. Его нисколько не смутило, что выбираться пришлось через окно, – наоборот, кажется, даже позабавило.

После бури ветер растерял свою ярость, опал, и теперь дышалось легко: воздух был напоен свежей прохладой. Альканзар с видимым удовольствием шел босиком прямо по лужам, блестящим на азонитовой тропинке. Чуть раньше Нейт предложил ему свою обувь, но он отказался.

Когда из-за сосен я разглядела вдалеке огни «Дартеллия», то задумалась, видели ли на корабле исходящий с маяка свет и, если да, что об этом подумали.

В сарае Альканзар пробудил настенные люминарии и, внимательно осмотрев лодку, заявил, что она более чем подходит. После этих слов воцарилась неловкая тишина. Еще немного, и Первый уплывет навсегда, забрав с собой камень-сердце. Что принято говорить в такие моменты?..

Молчание нарушил сам Альканзар, что-то сказав.

– Ты можешь уплыть со мной, – механически перевела Кьяра и нахмурилась. Первый выжидающе смотрел на Нейта. – Почему он предлагает тебе уплыть?..

Юноша промолчал, но его челюсть напряглась, а руки сжались в кулаки. Сестра окликнула его дрогнувшим голосом:

– Нейт?..

Он поднял на меня темно-карие глаза, полные невыразимых эмоций, и сказал:

– Прости, я всё-таки не смог сдержать обещания.

– Обещания? Какого обещания? – в смятении переспросила Кьяра.

Внутри у меня всё похолодело, а ноги стали ватными. Тогда, в сквере, я от лица Лиллы попросила: «Обещай, что будешь жить». И он дал свое слово.

Он же не мог…

– Эй, в чем дело? – с напором спросил Ферн и прикрикнул на Нейта: – Говори!

Глубоко вздохнув, тот ответил:

– Камень предлагал вам исполнить заветное желание? Оказалось, что мое – это жить, не мучась прошлым, радуясь настоящему, находя утешение в тех, кто рядом… Просто жить. – Он слабо улыбнулся. – Мое время истечет на рассвете.

Кьяра в ужасе прижала ладони ко рту.

Нет, нет, нет…

– Думаю, мне и правда лучше уплыть, чтобы вам не пришлось… – он не договорил.

Я смотрела на него, не в силах поверить ушам. Он отдал камню… свою жизнь?..

Внезапно Ферн гулко пнул борт лодки и, выругавшись, выбежал из сарая. Я растерянно проводила его взглядом: куда он?.. И вздрогнула, когда ко мне незаметно подошел Альканзар.

– Найди его, – тихо сказал он. – Ты сейчас ему нужна. А этим двоим нужно поговорить.

Он первым вышел из сарая. Взяв фонарь, я последовала за ним, но на выходе обернулась. Кьяра сгорбилась, спрятав лицо в ладони, а Нейт подошел к ней и робко положил на плечо руку. Мое сердце сдавило от боли, и я отправилась на поиски Ферна.

Я нашла его неподалеку, среди сосен – упав на колени, он уткнулся лбом в корявый ствол. Подойдя ближе, я заметила, что костяшки пальцев у него сбиты, словно он ободрал их о шершавую кору.

– Ферн, – окликнула я его.

Он не отозвался. Его грудь тяжело вздымалась и опадала, а рубашка на спине намокла от дождевых капель, сорвавшихся с веток. Не обращая внимания на влагу, я повесила фонарь на ветку и молча села с ним рядом. И лишь через какое-то время решилась сказать:

– Он уходит, Ферн. Ты будешь жалеть, если не попрощаешься.

Он посмотрел на меня – в его взгляде смешивались ярость и боль.

– Это я должен был быть на его месте! Я! А теперь… – Он задохнулся от эмоций.

– Мы не выбирали, что именно отдать камню, – тихо сказала я.

– Вот именно! Поганый камень!

В исступлении Ферн со всей силы ударил по стволу, так что фонарь закачался. Я вздрогнула, а когда он замахнулся снова, схватила его за руку.

– Перестань! Так ты никому не поможешь!..

Он попытался выдернуть руку, но я держала крепко.

– Пожалуйста, Ферн, – умоляюще прошептала я.

Он обмяк, но я чувствовала, как подрагивают его мышцы.

– Ты не понимаешь, – наконец сказал он едва слышно. – Камень предлагал мне будущее с ней, с Кьярой… Но я отказался… А теперь Нейт, с которым она так хотела быть, уходит. И я не смогу быть с ней рядом. – Он снова сжал руку в кулак. – Как Нейт посмел с нами так поступить? Почему это был не я?..

Ферн произнес последние слова со злостью, с отчаянием, и я не выдержала и погладила его по напряженному плечу, пытаясь утешить.

– Ты не виноват, не виноват… – шептала я, а по моим щекам текли слезы.

Он поднял на меня взгляд и срывающимся голосом спросил:

– Неужели я настолько жалок, что надо мной можно только плакать?

– Я плачу не над тобой. А вместо тебя.

В его зеленых глазах что-то дрогнуло. Он развернулся и с силой прижал меня к себе, но в этом объятии не было ни капли чувственности. Он сжимал меня так, словно я не давала ему утонуть.

Ветер вздохнул, срывая с сосен холодные капли, и, вздрогнув от их прикосновения, я сказала:

– Нам пора.

Когда мы вернулись, навстречу из сарая вышла Кьяра. В свете фонаря мелькнуло ее заплаканное лицо, и она исчезла. Ферн проводил ее взглядом, потом зашел внутрь. Нейт, взволнованный, с опаской посмотрел на него, но Ферн остановился напротив и спустя целую минуту еле слышно произнес:

– А как же твоя пафосная речь «Ничего хорошего нас не ждет, зато теперь мы вместе»?

Нейт улыбнулся краешком губ.

– Изначально это была твоя речь. Видимо, не стоило мне ее произносить.

Поколебавшись, он крепко стиснул здоровое плечо Ферна.

– Не думал, что когда-нибудь скажу это, но я рад, что оказался в Квартале, потому что там я встретил всех вас. Встретил тебя. Ты не просто мой друг, Ферн, ты стал мне как брат. Драться с тобой, конечно, было ужасно, зато так я услышал то, что ты всё это время скрывал. Прости, если подвел тебя. Прости, что не понял и не помог.

– Осторожней, – проворчал Ферн, – еще немного, и ты начнешь Имрока Дейна благодарить.

Нейт усмехнулся, но остался серьезным.

– Береги себя. – И, понизив голос, добавил: – И, прошу, береги ее.

Спина Ферна окаменела, но он лишь молча кивнул. После этого Нейт окликнул меня:

– Вира!..

Ферн отошел к лодке. Я же приблизилась и только в эту секунду обратила внимание, что Нейт был без сережки. Но когда он заговорил, я выбросила это из головы.

– Я хотел сказать тебе спасибо. – Взглянув на Ферна, он тихо продолжил: – Когда Лиллы не стало, она словно забрала с собой весь свет, и я остался во тьме один. Остальные… я их просто перестал видеть, поэтому и ушел из Оранжереи. Я стал безразличен сам себе и не мог больше ни о ком заботиться. Даже когда появились Ферн и Кьяра, они лишь немного разогнали эту тьму. Но ты… тогда, в сквере… – Нейт замолчал, охваченный эмоциями, и лишь через минуту выговорил: – Ты отвоевала меня у тьмы, и я почувствовал, что могу жить дальше. – Он обратил на меня проникновенный взгляд. – Прошу, не жалей меня, время с вами было драгоценным. И еще: передай от меня привет Кинну. Я уверен, что, сложись всё по-другому, мы бы стали с ним хорошими друзьями.

В горле у меня встал комок.

Если бы всё сложилось по-другому, Нейт бы мог стать мне братом.

Но я не смогла ничего произнести, и в этот момент в сарай зашел Альканзар и сказал, что пора. Втроем они вытащили лодку и понесли ее к причалу. Кьяра взяла весла, а я – фонарь: хотя небо постепенно светлело, вокруг еще было темно.

Перед тем как спустить лодку на воду, Альканзар обернулся к нам и, коснувшись рукой груди, произнес слова прощания. Кьяра попыталась перевести, но голос подвел ее и после второй попытки она сдалась. Я перевела вместо нее:

– Благодаря вам свет воссиял по всей Серре, изгоняя порождения злобы и зависти. Благодаря вам я смогу исполнить свою клятву. Ваши имена навеки в моем сердце. – Он по очереди посмотрел на Кьяру, Ферна и меня. – Испытания еще не закончились, и вам предстоит долгий путь, но если вы с него не собьетесь, в конце вас ожидает награда. Будьте стойкими. – Помолчав, он добавил: – Отныне покров тайны о камне-сердце может быть снят и я наделяю вас правом нести правду по всей земле.

Он твердо пожал руку Ферну и очень осторожно, с почтением коснулся наших с Кьярой пальцев. После этого он забрался в лодку, позволяя нам попрощаться с Нейтом. Юноша повернулся к нам – его темно-карие глаза блестели от непролитых слез.

– Я счастлив, что встретил вас… всех вас. – Он судорожно вздохнул. – Я могу долго говорить, но зачем? Вы и так знаете: быть с вами – мое заветное желание.

Ферн первым шагнул к нему и крепко обнял здоровой рукой.

– Мы знаем, Нейт, мы знаем.

Я шагнула следом, одновременно с Кьярой. Мы столкнулись, но не обратили на это внимания, и Нейт обнял нас свободной рукой. И на минуту – на пронзительно короткую минуту – мы были вместе. А потом, сжав нас напоследок, Нейт отступил.

Мы смотрели, как он спускается в лодку, садится лицом к Альканзару, берет весла, как лодка отчаливает, а волны, еще вчера неистовые, с кротостью плещутся о высокие борта.

Мы смотрели, как работают гребцы, как неведомая сила ведет упорную лодочку всё дальше на север.

Мы смотрели, как под светлеющим небом лодочка становится неразличимой, как восток наливается нежно-розовым цветом и как солнце наконец раскрывает свои яркие лучи.

Нейт был прав: после бури – самый прекрасный рассвет.

Когда приплыла шлюпка, мы стояли втроем на причале, не замечая ни холода, ни влажности. Каратель Дерри резко спросил:

– Что у вас случилось? Где ваш друг?

Сглотнув комок в горле, я ответила:

– Его больше нет.

Каратель не стал ждать, пока мы сядем в шлюпку. Наоборот, он выбрался из нее и, посмотрев на Кьяру в куртке и сорочке, отчеканил:

– Еще раз спрашиваю: что у вас случилось?

– Я всё расскажу, – пообещала я, – на корабле.

– Нет, я хочу услышать всё сейчас.

От мысли, что придется рассказывать о произошедшем дважды, мне стало плохо. Я умоляюще взглянула на Карателя.

– Пожалуйста.

Он отчетливо скрипнул зубами.

– Смотрите, не пожалейте об этом.

Забрав погасший фонарь, он сел обратно в шлюпку. Матросы встретили нас настороженными взглядами, но мне было всё равно. И пока мы плыли к кораблю, я не сводила глаз с узкого пролива между Северными островами в надежде разглядеть крохотное пятнышко лодки. Но, конечно, в этом не было смысла – она уже была слишком далеко.

На корабле нас сразу же провели в главную каюту. Мы стояли перед даэррой Немеей, удивительно чужеродные посреди роскоши: грязные, промокшие, уставшие. Наверное, если бы наши сердца не были разбиты, мы бы придумали для Имрока Дейна правдоподобную историю, но ни у кого из нас на это не было сил. Оставалась только правда.

Глубоко вздохнув, я рассказала всё как было, без утайки, начиная с того, что на самом деле произошло с Тайли и Донни. Всё время, пока я говорила, Карательница хранила ледяное молчание. Я не видела выражения ее глаз – она сидела за столом, чуть опустив голову. Когда я закашлялась, Каратель Росс подал мне воды, которую я с благодарностью приняла. Я умолчала лишь о том, что увидела, коснувшись камня-сердца: это принадлежало одной мне.

Наступила гнетущая тишина. Наконец даэрра Немея задала вопрос, и от едва сдерживаемой холодной ярости в ее голосе я задрожала:

– Что из сказанного вы способны подтвердить?

– Вы можете обыскать маяк, тот саркофаг, он особенный, вы поймете…

– Пустой саркофаг, – оборвала меня Карательница. – Что-нибудь еще?

Сцепив трясущиеся руки в замок, я постаралась успокоиться.

– Может, ночью кто-то видел вспышку света с маяка? – с надеждой спросила я.

Каратель Дерри покачал головой, но Каратель Росс ответил:

– Меня что-то разбудило посреди ночи. Какой-то свет.

Даэрра Немея смерила его взглядом.

– Каратель Росс, вы сможете поклясться на книге Закона, что это была именно та вспышка, о которой они говорят?

После паузы мужчина сказал:

– Нет, не смогу.

– Это всё? – обратилась ко мне Карательница.

В растерянности я замолчала. Вместо меня ответил Ферн:

– Мы избавили Серру от Теней! Какие еще доказательства вам нужны?

Она перевела на него убийственный взгляд.

– И как вы предлагаете проверить ваши слова? Может, мне стоит оставить Кинна переночевать в Энтане?

– Да можете сделать это сами… – начал Ферн, но даэрра Немея его оборвала:

– За кого вы меня принимаете?..

– Проверьте осколок, – неожиданно проговорила Кьяра. – Мы видели, как Альканзар сделал камень-сердце целым, а значит, осколка у вас больше нет.

Карательница медленно встала и ушла во внутренний кабинет. А буквально через пару минут вернулась и стремительно приблизилась ко мне, сжимая в руке меч.

Всё произошло так быстро, что я не успела опомниться. Даэрра Немея замахнулась, но Каратель Росс вдруг оказался передо мной, и раздался пробирающий до костей скрежет.

– На каком основании вы собирались применить силу? – низким баритоном спросил Каратель.

Кто-то оттащил меня назад – Ферн, – и я увидела, как Каратели скрестили мечи.

Что она собиралась со мной сделать?

– Осколок… Она его украла! – прорычала даэрра Немея.

– Ваше обвинение на данный момент лишено доказательств, а применение силы…

Не слушая его, она впилась в меня взглядом.

– Как тебе это удалось? Вчера, перед сном, я лично проверяла – осколок был на месте!..

С новым скрежетом Карательница разомкнула мечи и, отступив на шаг, указала острием на Карателя Росса.

– Она не могла выкрасть его самостоятельно, без пособника. Каратель Росс, – угрожающим тоном, от которого по моему телу пошли мурашки, произнесла она, – отчитайтесь о своих действиях за последние двенадцать часов.

Каратель, так и не опустив меч, сухо пересказал ей свой распорядок. С каждым его словом ее ярость только возрастала, и наконец она убийственно спокойным голосом произнесла:

– Я лично опрошу всех, кто сможет подтвердить ваши передвижения. – И ядовито добавила: – Не думайте, что ваши ночные шашни с этой девчонкой прошли мимо меня. Не знаю, чем она вас так зацепила, но, надеюсь, вы не потеряли из-за этого голову.

Мне показалось, будто меня облили помоями. Ночные шашни? О чем это она? Она же не имеет в виду…

Выдохнув, даэрра Немея засунула меч в ножны и бросила:

– Каратель Росс, отставить!

Когда он убрал оружие, она холодно посмотрела на меня.

– У вас есть час, чтобы вернуть осколок или сказать, где он, иначе пеняйте на себя. Каратель Росс, уведите их с моих глаз.

Когда мы оказались в своей кают-компании, я тут же обратилась к Карателю:

– Спасибо, что защитили меня. И простите, что вас заподозрили в краже осколка и… – У меня язык не повернулся повторить последнее обвинение даэрры Немеи.

– Вам не стоит просить прощения, – спокойно ответил он. – Вы не совершили ничего предосудительного. Как и я. Даэрра Немея со всем разберется и поймет, что ее подозрения безосновательны.

Хотелось бы и мне обладать такой уверенностью, но я не стала высказывать свои сомнения и вместо этого спросила:

– Скажите, с Кинном всё в порядке?

– Да. Но в ближайшее время вы его вряд ли увидите, – ответил Каратель Росс и обратил свое внимание на Ферна. – Эту рану следует обработать. Идите в свою каюту, я принесу мазь.

Ферн начал возражать, но Каратель Росс молча глядел на него, пока он не сдался.

– И что нам теперь делать? – в отчаянии спросила я, когда у стола остались лишь мы с Кьярой.

– Не знаю, – безжизненным голосом ответила она и плотнее закуталась в куртку Ферна. Потом, словно только что осознав, что́ на ней, сказала: – Пойду переоденусь.

У меня не было сил никуда идти, и, присев за край стола, я уронила голову на руки.

Что нам делать? Ни осколка, ни камня больше нет. Нам нечего дать даэрре Немее. Придумывать новую историю? Но у меня нет никаких мыслей, и у Ферна с Кьярой, скорее всего, тоже.

От усталости и душевного изнеможения я заснула. И проснулась с колотящимся сердцем, когда где-то громко стукнула дверь. В кают-компанию спустился Каратель Дерри. Я едва успела выпрямиться, когда он приблизился и, нависнув надо мной, раздраженно прошипел:

– Глупая девчонка! – От его фамильярного обращения я приоткрыла рот. – Ты должна была рассказать всё мне! Сразу же! Я ведь предупреждал! Я бы придумал, что именно донести до даэрры Немеи, а теперь… Ты хотя бы понимаешь, в какое положение нас всех поставила с этим осколком?

– Но ведь это Альканзар, я же…

– И где этот ваш Альканзар?! – взорвался Каратель Дерри. – Где? Нет его! А теперь всё подозрение пало на нас с Россом! В лучшем случае нас понизят в ранге, а в худшем…

На последних словах в кают-компании появился Ферн. Он переоделся в чистую рубашку и теперь с неприязнью смотрел на Карателя Дерри.

– Наш друг умер… ради того, чтобы такие, как вы, продолжили топтать землю, а всё, о чем вы думаете, – это о собственной шкуре!

Каратель Дерри медленно к нему повернулся и процедил:

– Не смей обвинять меня, щенок!

Я вдруг представила ярко-голубые глаза Альканзара и осторожное прикосновение его теплых пальцев, и вся моя злость, вся обида исчезли. Встав из-за стола, я повернулась к Карателю и сказала:

– Я не собираюсь просить прощения за то, что не рассказала вам всё сразу. Но мне жаль, что на вас пала тень подозрения. Вы помогали нам так, как могли и считали нужным. Вы рискнули вызвать неудовольствие даэрры Немеи и дали уговорить себя отвезти нас на маяк… Но вы никак не связаны с исчезновением осколка, и даэрра Немея никогда не услышит от нас ничего иного.

Каратель Дерри медленно выдохнул, словно до этого сдерживал дыхание. Не знаю почему, но я его спросила:

– Вы верите, что мы рассказали правду?

Помолчав, он ответил:

– Я верю в то, что осколка у вас нет. Иначе вы бы уже давно заставили даэрру Немею отпустить вас всех вместе с Кинном. Но как именно исчез осколок, я не знаю. – В его голосе появилась усталость: – Неважно, во что верю я, важно – во что верит даэрра Немея, а она считает, что осколок у вас. И если вы откажетесь говорить правду, она возьмется за Кинна.

– Но ведь он ни при чем!..

– Боюсь, в данном случае это не имеет значения. – Кровь отхлынула у меня от лица, и он добавил: – Я постараюсь убедить даэрру не трогать его. Однако ничего не обещаю.

Когда он ушел, я почувствовала, что ноги больше не держат. Ферн подхватил меня и усадил за стол, а потом налил нам обоим воды и сел напротив.

– Испытания еще не закончились, да?.. – вполголоса сказал он.

Я была опустошена, раздавлена. Спустя какое-то время в кают-компании появилась Кьяра в простом темно-сером платье. Ее вид окончательно выбил меня из колеи: крючки на платье были застегнуты криво, а в левом ухе я с потрясением узнала серьгу Нейта. Ферн резко вздохнул.

– Я поправлю, – прошептала я и дрожащими руками перезастегнула крючки, пока Кьяра стояла неподвижная и немая.

Когда к нам спустились Каратели, мы так ничего и не придумали. Даэрра Немея молча выслушала, как я повторяю ту же историю, а потом проговорила:

– Ты бы ведь не стала рисковать жизнью своего обожаемого Кинна, так?.. – Я в смятении посмотрела на нее, но она будто этого и не заметила. – Значит, осколок где-то на корабле. Где он?

Когда я промолчала, она сощурила глаза.

– Что ж, значит, пойдем трудным путем.

Она лично обыскала каждого из нас. Ее осмотр оставил после себя неприятное, гадкое чувство и, кажется, несколько синяков. Она выпотрошила наши сумки, а потом приказала:

– Собирайтесь.

Пока мы складывали разбросанные вещи, она распорядилась, чтобы приготовили шлюпку. Что она задумала?..

Когда нас вывели на палубу, я взглянула по очереди на Карателей Росса и Дерри, но не увидела в их глазах никакой подсказки. Наши вещи сложили в шлюпку. И пока Ферн с Кьярой усаживались, даэрра Немея приблизилась ко мне и прошептала прямо на ухо:

– Я обыщу корабль вверх дном, но найду осколок, даже не сомневайся. Сейчас я даю тебе последний шанс: верни мне его, или Кинна ты больше никогда не увидишь.

Я в страхе посмотрела на Карательницу – в ее пронзительных серых глазах сверкала яростная решимость.

– Вас высадят на берегу, и, если ты не вспомнишь, где осколок, корабль уплывет. Без вас. А как только мы окажемся в Альвионе, я брошу Кинна в Квартал Теней. Так что вспоминай скорее, времени у тебя почти не осталось.

С силой сжав мое плечо, она ушла, оставив меня в смятении.

Похоже, даэрра Немея верит в то, что Тени никуда не исчезли, и считает, что в Квартале Кинн погибнет. Но в Серре больше не осталось Теней – Квартал пуст.

Я отыскала взглядом Карателя Дерри.

«Неважно, во что верю я, важно – во что верит даэрра Немея…»

Одними губами я прошептала:

– Спасибо.

На этот раз в шлюпке нас сопровождал Каратель Росс. Когда мы выгрузили сумки на пирс, он задержался и, отойдя подальше от матросов, проговорил:

– Я даю вам слово, что прослежу, чтобы по пути с Кинном ничего не случилось. Однако, если по прибытии его и впрямь решат отправить обратно в Квартал Теней, я буду бессилен на это повлиять. У него татуировка отступника.

– Она поставлена незаконно, – устало прошептала я.

Во взгляде Карателя появился вопрос, но я с грустью ответила:

– Доказать я вам это никак не смогу.

Помолчав, он произнес:

– Я вам верю. И верю тому, что вы сегодня рассказали, как бы невероятно это всё ни звучало.

От его поддержки я немного воспряла духом и попросила:

– Пожалуйста, передайте Кинну, что я его не оставлю и сделаю всё возможное, чтобы его спасти. – И со слабой улыбкой добавила: – И уж если он попадет в Квартал Теней, пусть найдет игний.

Растерянность во взгляде Карателя Росса сменилась пониманием, и он медленно кивнул.

– Я ему передам. – Помолчав, он сказал: – Для меня честь познакомиться с вами. Не как с дочерью вашего отца, а с вами лично.

У меня в горле встал комок.

– Спасибо вам. Спасибо вам за всё.

…Я до последнего надеялась, что даэрра Немея придет в себя и передумает. Но когда шлюпка вернулась к кораблю, на мачтах уже подняли паруса, и через какое-то время «Дартеллий», сверкнув позолоченной неморой на носу, развернулся и поплыл прочь. Оглушенные, потерянные, мы стояли на пирсе и смотрели, как он удаляется, оставляя нас одних в пустом городе.

Я больше не хочу терять Кинна, не хочу с ним расставаться.

Мое заветное желание… И я пожертвовала им – ради избавления от Теней.

Альканзар предупредил нас о грядущих испытаниях, неужели он что-то предвидел?..

«Будьте стойкими», – также пожелал он нам.

Я обернулась к Ферну и Кьяре.

– После всего, через что мы прошли… Мы не можем сдаться. Мы должны спасти Кинна.

– Как мы его спасем? – глухо спросил Ферн. – Посмотри на нас: трое оборванцев. Вернемся мы в Альвион, и что? Расскажем про встречу с Альканзаром? Да кто нам поверит!.. Давай смотреть правде в глаза. Мы дремеры, нас никто не знает, и никому мы не нужны. Единственное, что мы можем, – с горечью произнес он, – сдаться стражникам и попасть прямиком в Квартал Теней. Только как это поможет Кинну, я не знаю.

Я взглянула на сестру. Всё это время она с безучастным видом смотрела в сторону Северных островов.

– Кьяра?

Она ответила не сразу:

– Возможно, нам бы поверила Матушка Алливия, но в Альвион нам нельзя, нас тут же схватят. А я не знаю больше никого, кто бы мог нас выслушать и помочь.

Я посмотрела вслед кораблю и вспомнила, как после нашего первого поцелуя Кинн произнес: «Идеальное сопряжение», – и неожиданно почувствовала, что во мне зреет решимость.

– Нет… – прошептала я и добавила громко: – Нет! Я знаю, что́ мы должны сделать.

Ферн посмотрел на меня, и даже Кьяра повернула ко мне голову. А я встала спиной к морю и взглянула на Энтану, рисуя в уме путь на юг.

– Мы отправимся туда, где есть те, кто нам точно поверит. Мы отправимся в Нумм.

Альвион и Зеннон еще не скоро обнаружат, что Теней больше нет. Но вот Нумм… Там жили те, кого Тени не смогли поглотить, – уж они-то должны были заметить их исчезновение. Если кто-нибудь из нуммийцев отправится с нами в Альвион, чтобы подтвердить наши слова, у нас появится шанс спасти Кинна. По крайней мере, мне хотелось на это надеяться.

Ферн сдался быстро, а Кьяра даже не пыталась спорить. После того, что случилось на острове, из сильной и смелой она в одночасье стала отстраненной и ко всему равнодушной. Эта перемена меня пугала.

А что, если я тоже в этом виновата?

Я добровольно отказалась от близости с сестрой и теперь чувствовала: хотя между нами больше не было отравлявших наши отношения обиды и ревности, Кьяра словно скрылась за непроницаемым щитом. Я видела ее, но никак не могла к ней пробиться.

Стараясь отвлечься от тягостных мыслей, я погрузилась в сборы. Мы с Ферном отыскали в музее карту, нашли одеяла, запаслись яблоками и зеленью из Оранжереи. Кьяра нам помогала, но без инициативы, механически. Мне хотелось покинуть Энтану как можно скорее, но нам всем был нужен отдых, поэтому мы решили отправиться в путь только на следующий день.

После того как мы всё собрали, я отправилась в одиночестве в Храм Первых, где долго рассматривала мозаику с Альканзаром. Потом я пошла на кладбище и там, присев на колени у могил Тевеи, Шани и Донни, рассказала им о том, что с нами произошло. Мне казалось, они имеют право знать.

Утром, после непривычно тихой, лишенной криков Теней ночи, мы незаметно покинули мрачную Энтану, скрывавшую в себе столько тайн, и зашагали по Северной дороге на юг.

Август ушел, окропив нас напоследок хмурой моросью. Начало же сентября выдалось погожим, солнечным, и наступление осени было едва заметным: одинокий пожелтевший лист, паутина на полях и чуть более холодный ветер, который нес с собой неясное нашептывание.

Мы шли молча – три неприкаянных спутника, погруженные каждый в свои думы. Временами мне чудилось, что остались только мы и бесконечная дорога.

Когда спустя неделю нуммийские холмы наконец расступились, открывая вид на город, вольготно расположившийся в низине, и я услышала вдалеке конское ржание и мычание коров, я подумала, что сплю.

Нумм, не похожий ни на один из виденных мной городов, утопал в зелени.

Спустившись по дороге, мы словно очутились в другом мире: защищенном от злых северных ветров, напоенном солнцем и пропитавшемся пряным ароматом душистых яблок. Ни один нуммийский дом не походил на другой, и у каждого был свой сад, хотя бы крошечный.

Дорога вывела нас прямо в сердце Нумма, на большую круглую площадь, куда выходили редкие трехэтажные дома. Одно из них наверняка было зданием Совета. И там нас уже ждали – видимо, заметили, как мы спускаемся с холма.

Переглянувшись, мы несмело приблизились к широкому каменному крыльцу, у которого собрался десяток человек. Все были загорелыми, в рабочей одежде, будто только что пришедшие с поля или из хлева. Кое-кто смотрел на нас настороженно, остальные – с нескрываемым любопытством. Расступившись, они пропустили нас к седовласой женщине, стоявшей на верхней ступени.

Такая же загорелая, как и другие, она была одета похожим образом, разве что ее одежда была чистой. На большом пальце правой руки я заметила массивный перстень-печатку, инкрустированный красноватыми камешками: символ Первой Советницы.

Женщина рассматривала нас со внимательным интересом. Лишь спустя минуту, белозубо улыбнувшись, она заговорила – певуче, растягивая гласные:

– Простите, когда столько лет живешь почти что в безлюдной глуши, слегка теряешь манеры. Позвольте исправиться. – Она приложила руку к груди и сказала: – Добро пожаловать в Нумм, странники. Наш кров – ваш кров, наша еда – ваша. Оставайтесь здесь столько, сколько потребуется. А если решите остаться надолго, знайте, мы всегда ценим честный труд. И не откажемся от парочки лишних рук, – она нам подмигнула.

Я прочистила горло.

– Мы благодарны за ваше гостеприимство и с радостью им воспользуемся. Но для начала можем ли мы поговорить? У нас есть дело, ради которого мы путешествуем, и нам требуется помощь. Прошу вас, помогите нам, а взамен мы расскажем, почему исчезли Тени.

Все как один издали судорожный вздох, а светлые глаза женщины расширились.

– Кто ты, дитя? Ты ведь говоришь по-зеннонски, а пришли вы с севера… – Опомнившись, она сказала: – Пойдемте, негоже держать вас на ногах после долгой дороги.

Женщина – она просила звать ее просто Советница Ке́йла, по имени, – пригласила нас к себе в дом, двухэтажный, просторный, с аккуратным садом, из которого доносился аромат яблок и груш. И пока мы ели домашнюю, умопомрачительно вкусную еду, она рассказывала:

– Мой отец был Первым Советником. У меня было трое братьев. Все они были готовы побороться за его место, только мне этого никогда не было надо. Мое дело – ребята да жеребята. Но как пришли Тени, я осталась одна, кто мало-мальски смыслит в этом всём. – Она кивнула на перстень, а потом с доброй улыбкой добавила: – Можно сказать, меня заставили. Хотя, признаюсь, поначалу мне всё снилось, как отец мой на все Чертоги вечности голосит, что Советница из меня как петух из куры. Но ничего, перемогла как-то.

Когда мы закончили с обедом, я собралась было рассказать Советнице Кейле нашу историю, но она покачала головой:

– Пойдемте. Я велела созвать всех, пусть все слушают.

Меня посетило нехорошее предчувствие: одно дело – пытаться убедить Советницу, и другое – десяток человек. Заметив мое сомнение, женщина сказала:

– У нас в Нумме любят хорошие истории. Расскажи свою от сердца, и ты увидишь, что мы самые благодарные слушатели.

Она проводила нас в здание Совета, в небольшой, на удивление уютный зал, украшенный свежими цветами. Но когда в него стали заходить и рассаживаться люди – не менее трех десятков человек, – я невольно шагнула к выходу. Ферн нашел мою руку и, крепко ее сжав, шепнул:

– Не переживай. Даже если не поверят, хотя бы обед обратно не отберут.

Я слабо улыбнулась.

Представив нас, Советница Кейла дала мне слово. Я взглянула на лица, горевшие ожиданием, и, вспомнив слова Советницы, проговорила:

– Я обещала рассказать вам, почему исчезли Тени. Но сперва я скажу вам, почему ищу вашей помощи. – Глубоко вздохнув, я произнесла: – Я хочу спасти своего жениха.

Брови Советницы Кейлы взлетели вверх, а потом она одобрительно кивнула: да, истории следует начинать так.

…Когда я закончила, в зале воцарилась тишина. Даже сквозь слезы, которые выступили у меня на глазах, когда я рассказывала о Донни и о Нейте, я видела, что мои слова никого не оставили равнодушным и никто не смотрел на меня с холодным недоверием, как даэрра Немея.

Советница Кейла, утерев украдкой глаза, вышла ко мне, обернулась к людям и громко произнесла:

– Давненько в этих стенах мы не слышали подобной истории. Она зажгла даже мое потухшее сердце. И я скажу – и надеюсь, вы все поддержите меня, – пришел наш черед шевелиться. Мы долгие годы честно трудились, сберегая дело предков, но Тени, как жадные вороны, не смеющие покуситься на нас, всё же отнимали наше здоровье, наш покой… Наших детей. – Она замолчала, и в зале отчетливо послышался всхлип. – Но другие дети, те, которых смеют называть проклятыми, – она показала рукой на нас, – принесли нам благословение. И мы не имеем права отказать им в помощи.

В зале захлопали, а я почувствовала, что у меня перехватило горло.

– Но как нам им помочь, Советница Кейла? – спросил кто-то, когда шум стих.

Она обвела всех внимательным взглядом.

– Теперь, когда Теней больше нет, надо думать о том, как жить дальше, как возрождать страну. А для этого надо бы начать с начала – всем наконец встретиться да поговорить как следует.

По залу прошел вздох, а я непонимающе посмотрела на женщину. Ее глаза сияли.

– Даже если мы дадим вам коней, они не станут вашим пропуском. Я же птица более высокого полета. Первая Советница как-никак, – с улыбкой сказала она.

– Но что вы собираетесь сделать?

– Я созову Всеобщий совет городов Серры, – торжественно объявила она, – а вас назначу своими официальными сопровождающими. – Глядя на наши ошеломленные лица, она добавила: – Мы уже больше двадцати лет не собирались. Давно пора.