Дремеры. Проклятие Энтаны

Глава 3

С самого утра город звенел от колоколов.

Альвион праздновал День открытия Серры, и на обед нам принесли свежие сладкие булочки и пряный имбирный напиток, от которого пощипывало язык. Но всецело насладиться угощением не удалось: сам воздух казался перенасыщен эмоциями – нетерпением, усталостью, предвкушением и тревогой.

Хотелось поскорее оказаться на корабле.

Ферн в последние дни совсем замкнулся в себе и большую часть времени проводил в одиночестве. Вот и теперь он сидел в углу прямо на пыльных досках. Нейт подошел к нему и, присев рядом, о чем-то тихо спросил. После долгого молчания Ферн что-то буркнул в ответ – явную грубость, потому что Нейт, не сдержавшись, повысил голос и до меня долетел обрывок фразы:

– …Вечно ты со своим упрямством!

Заговорив тише, он попытался донести до друга какую-то мысль, но Ферн упорно его игнорировал, и под конец Нейт сдался. Очевидно, этот неудачный разговор сказался на нем: снова сев рядом со мной на диван, он на несколько секунд неестественно замер, а дыхание его сбилось. Когда я его позвала, он с натянутой улыбкой произнес:

– Уже нет сил сидеть взаперти. Скорее бы отплытие.

Поймав холодный взгляд Кьяры, который она метнула в нашу сторону, я не могла с ним не согласиться.

Наконец за нами пришли и по одному вывели из комнаты. Я оказалась последней. Как и обещал Имрок Дейн, на улице нас ждал фургончик, с которого продавали блинчики, пироги и фрукты, политые патокой. Каратель, сопровождавший меня, помог подняться внутрь: в одной половине был оборудован прилавок, а сзади, за перегородкой, – крохотная кухня с плитой и холодильными ящиками. Еще за одной перегородкой, с торца фургончика, за раздвижной дверцей обнаружилась кладовая, вернее, то помещение, которое для нее предназначалось: теперь там теснились дремеры.

Я резко обернулась к Карателю и спросила:

– А Кинн?

Тот едва слышно буркнул:

– Поедет отдельно.

Когда дверь за мной закрылась, я заняла место между Кьярой и Тайли и, прижавшись к стене, попыталась успокоиться. Имрок Дейн согласился на то, чтобы Кинн поплыл с нами, и, хотя его словам едва ли можно доверять, судя по случаю с Риссой, он всё же избегает откровенной лжи.

Напротив, в углу, уронив голову на колени, сидел Ферн. Наискосок от меня стояли Нейт с Донни. Еще один человек вполне мог бы поместиться. Но, похоже, кто-то очень не хочет, чтобы мы с Кинном виделись. И я даже догадываюсь кто.

Надеюсь, на корабле даэрра Немея позволит нам встретиться.

Наконец фургончик тронулся. Долгое время мы ехали в относительной тишине, но постепенно снаружи стал нарастать шум: зазвучали людские голоса, смех и музыка. И вскоре фургончик совсем снизил скорость. Толпа окружила нас со всех сторон, и появилось ощущение, что именно она несет нас вперед.

На меня накатила внезапная тоска: веселье альвионцев было буйным, звонким, заразительным, хотелось праздновать вместе с ними, – но одновременно мне вспомнилось, как радовалась такая же толпа, когда нас с Кинном отправляли в Квартал Теней.

В какой-то момент мы ненадолго остановились, и было слышно, как кто-то открыл дверь фургончика и что-то сказал, затем дверь закрылась, и мы снова тронулись.

– Наверное, проверка на портовых воротах, – предположил Нейт.

Внутри у меня всё скрутило от напряжения – значит, уже скоро.

Мы ехали и ехали, а снаружи воздух взрывался хохотом и взвизгивала музыка. Меня уже мутило от запаха блинчиков и патоки, и я подумала, что не скоро захочу их попробовать.

Я только собралась спросить у остальных, долго ли нас могут еще везти, как фургончик остановился. Где-то в отдалении толпа протяжно, с восхищением охнула. И Донни с завистью прошептал:

– Это наверняка пошли световые иллюзии – самое время. Интересно, что в этом году придумали? Вот в прошлом…

Но договорить он не успел – дверь фургончика открылась, и на этот раз нас выпустили.

От свежего соленого ветра я покачнулась – довольно сильный и при этом такой насыщенный, бодрящий: казалось, его можно было пить.

Мы остановились на дальнем конце набережной. Между цветущими деревьями горели фонари, и, куда ни глянь, всюду толпились ярко одетые люди: все как один смотрели на восток. А там… Я замерла, пораженная зрелищем. В Зенноне я не видела ничего подобного – над морем, в синем, как ианит, небе плыл корабль, и его паруса раздувались, будто настоящие.

Донни тихонько присвистнул.

Несколько мгновений мы все зачарованно наблюдали за приближающимся кораблем – на верхней палубе можно было увидеть крошечные фигурки Предков.

– Вот это да! – выдохнул мальчишка. – Это даже лучше, чем в прошлые годы…

Нас прервали Каратели:

– Быстрее!

Пока толпа не спускала глаз со световой иллюзии, нас провели между невысокими зданиями – здесь невыносимо пахло рыбой и водорослями – и дальше через лесок по вытоптанной тропинке. Там было так темно и узко, что мы едва не наступали друг другу на пятки. Вскоре тропинка забрала налево и пошла вниз – пришлось идти очень осторожно, чтобы не поскользнуться.

Наконец деревья расступились, и впереди показалась еще одна гавань – в ней был пришвартован один-единственный корабль. На пристани было пусто, не считая нескольких человек, стоящих на причале. Чуть дальше тянулись довольно мрачные, похожие на склады здания.

– Что это за место? – спросила я, ни к кому особенно не обращаясь.

Сзади отозвался Нейт:

– По-моему, раньше здесь была зимняя стоянка судов. А эти здания – наверное, ремонтные цеха или что-то в этом роде.

Мы уже спустились на пристань. Тут фонари не горели и темноту между зданиями не рассеивал даже закатный свет, отражающийся от воды.

Вблизи корабль показался мне огромным: трехмачтовый, с острым носом, длинный, он подавлял своим размером. Хотя я ни разу не видела корабля вживую, если не считать маленьких корабликов, которые курсировали по Венне. Через какое-то время, когда первое впечатление притупилось, я была вынуждена признать, что, вероятно, преувеличила его размер. Все-таки он не был похож на гигантские торговые суда, изображенные в учебниках истории и на картинах. Но и почтовым быстроходным суденышком не был. Да и вообще он казался необычным – я не помнила, чтобы капитанская каюта находилась на самом верху, на мостике, а это была, скорее всего, именно она.

Пока я гадала, что это был за корабль, мы прошли мимо нескольких хмурых матросов и приблизились к трапу, где нас ждал Имрок Дейн вместе с Карательницей. Не успела я спросить про Кинна, как он сказал:

– Ваш друг уже давно на месте. Поторапливайтесь. Вира, задержись.

Я еще успела услышать, как, поднимаясь вслед за Ферном, Тайли с тревогой пробормотала: «Надеюсь, нас не укачает», – а потом подошла к Имроку Дейну. Карательница встала чуть поодаль, но я была уверена, что она услышит всё, о чем мы будем говорить.

В следующий раз мы увидимся с Главой Карателей не раньше чем через месяц, и, хотя я совершенно не собиралась по нему скучать, прощаться было неловко. К тому же минутой раньше он полностью проигнорировал прошедшую мимо него Кьяру, словно та не имела к нему никакого отношения. И хотя сестра явно не горела желанием с ним общаться, у меня от этой сцены что-то тоскливо заныло в груди. Я нарушила молчание первой:

– Этот корабль… Откуда он?

– Это «Дарте́ллий», – после небольшой паузы ответил Имрок Дейн. – Первый и единственный в своем роде. Находится в моей собственности.

Я едва сдержалась, чтобы не посмотреть на него в изумлении: к чему иметь собственный корабль, если путешествовать на нем всё равно невозможно? Приглядевшись, я отметила, что судно было на удивление в хорошем состоянии: борта были свежевыкрашены в черную краску, на уровне палубы шла тонкая золотая полоска, носовая фигура в виде неморы тоже была позолочена. Это же не за последнюю неделю его привели в порядок?.. Подавив любопытство, я несколько раз перекатила имя корабля во рту и спросила:

– Это же древнесеррийский? Означает… «Намеревающийся»?

– «Устремленный».

– И как быстро мы на нем доплывем?

Насколько я помнила, путь из Энтаны в Альвион по морю занимал суток шесть, не меньше.

– За три дня.

– Три дня? – поразилась я. – Как это возможно?

– Как я уже сказал, «Дартеллий» – уникальный корабль. На нем впервые опробовали сопряжение камней, которое позволяет приводить в движение гребной винт, – в голосе Имрока Дейна промелькнула нотка гордости.

Гребной винт? Это еще что такое?..

Видимо, уловив мое замешательство, он кивнул на шлюпку, висевшую за левым бортом.

– На шлюпках тоже установлены подобные винты, только меньшего размера.

В кормовой части, внизу, я увидела нечто похожее на металлический трехлистный цветок – если представить себе изогнутые лепестки. И вот это вот позволяет так быстро плыть?..

К этому моменту все дремеры уже поднялись на палубу, а даэрра Немея о чем-то разговаривала с задержавшимся Карателем. И я рискнула спросить:

– Вам… нравятся корабли?

Мне показалось, что вопрос застал Имрока Дейна врасплох. Бросив на меня быстрый взгляд, он вновь посмотрел на «Дартеллий» и, пожав плечами, ответил:

– Я альвионец. В юности много путешествовал. И… – Он хотел сказать что-то еще, но одернул себя и сухо закон-чил: – Это неважно. Я хотел напомнить, что, начиная с той минуты, как ты окажешься на борту, ты подчиняешься даэрре Немее и докладываешь о своих успехах тоже ей. Карту она вам предоставит, как и все находящиеся в нашем распоряжении сведения. Но имей в виду: кроме вас, никто на землю сходить не собирается.

– Нет? Почему? Неужели все готовы провести на корабле целый месяц?

Имрок Дейн усмехнулся.

– Слабый человеческий ум падок на суеверия. Мало кто горит желанием ступить на землю Энтаны, место, породившее Теней… Ну а вы – дремеры, – он слегка склонил голову в мою сторону, – вы и так проклятые. Вам уже ничего не страшно.

Я едва не фыркнула, услышав это заявление, но сдержалась, а он негромко продолжил:

– Запомни самое главное: как только найдете камень, сразу же сообщите об этом даэрре Немее. Надеюсь, не стоит напоминать, чтобы ты не пыталась пробудить его самостоятельно?..

Стараясь, чтобы голос не выдал волнения, я спросила:

– А потом? Что будет с нами потом, когда мы найдем камень?

Имрок Дейн посмотрел, как матросы поднимают на корабле паруса, и сказал:

– Когда ты исполнишь всё, что от тебя требуется, вы будете свободны. Но за свою свободу нести ответственность будете сами. Вы сможете вернуться в Альвион, если пожелаете, но в городе оставаться дремерам я не позволю, имей это в виду. Если попадетесь, снова отправитесь в Квартал. – Он развернулся ко мне лицом и сухо проговорил: – У вас целый месяц, чтобы подумать о своем будущем. Теперь иди.

Пока я колебалась с ответом, к нам подошла Карательница. Под ее неприязненным взглядом я стушевалась и, не прощаясь, стала подниматься вслед за Карателем по трапу. Напоследок до меня донесся голос Имрока Дейна:

– Ивре́н…

Иврен? Он зовет Карательницу по имени? Видимо, они близки. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Хотя мне от этой женщины в любом случае ничего хорошего ждать не стоит…

Наверху царила суета: одни матросы закрепляли паруса, другие – проверяли снасти, и всё это с резкой перекличкой, похожей на крики чаек, кружащих над водой. Тщетно поискав на палубе Кинна, я обнаружила дремер, сгрудившихся у дальнего борта – там, где они никому не мешали. Я подошла к ним, стараясь не попасться никому из экипажа под ноги. Но, едва завидев меня, матросы сами резко меняли курс, чтобы не столкнуться. Сначала я подумала, что дело в сопровождавшем меня массивном Карателе – на его поясе висел короткий меч. А потом поймала взгляд одного из крепких бородатых мужчин, и всё стало на свои места.

Они боялись меня, дремеру.

Подавив взметнувшуюся в душе горечь, я остановилась рядом с Донни. Мальчишка совершенно ошалел от восторга: с открытым ртом он следил за слаженными действиями ко-манды, а затем, задрав голову к смотровой площадке, с восхищением протянул:

– Вот бы и мне туда…

Остальные тоже не скрывали неуверенных улыбок. Лишь Ферн, более бледный, чем обычно, отошел подальше и, повернувшись ко всем спиной, смотрел на темневшее на востоке небо.

Мне же больше всего на свете хотелось увидеть Кинна. Он ведь где-то здесь, на корабле? Раз Имрок Дейн сказал…

Оказавшись на борту, Карательница повернулась в нашу сторону, словно раздумывая, не подойти ли, а потом отправилась на капитанский мостик. При виде того, как поднимают трап, меня охватило чувство обреченности. Если Кинн остался в Альвионе…

Раздался зычный голос капитана:

– Отдать швартовы!

Хотя мне казалось, что я не страдаю морской болезнью, внутри всё неприятно замерло, когда через несколько минут, перебивая плеск волн о борт, раздался странный ритмичный звук и корабль медленно отчалил. Лишь через какое-то время, почувствовав, что качка совсем небольшая, я расслабилась и даже набралась смелости перегнуться через ограждение и посмотреть назад, но так и не увидела, остался кто-нибудь на пристани или нет.

Со стороны города вдруг послышался грохот, и я вздрогнула.

– Смотрите! – вскричал Донни.

Над верхушками деревьев взмывали ввысь разноцветные шары фейерверков – один за другим, один за другим. Они разлетались сотнями искр и падали вниз.

Не знаю, сколько это продолжалось, но когда всё смолкло, тишина ударила по ушам. Эту минуту каждый серриец проводил в молчании, отдавая дань памяти Прародительнице Серре, отправившейся к Предкам именно в этот день, на закате. Затем празднества возобновятся, но уже без фейерверков и уличных шествий – все постараются собраться в семейном кругу.

– Ферн! – вдруг воскликнула Тайли, и, обернувшись, я увидела, как он оседает на палубу.

Нейт подбежал к нему первым и помог сесть: похоже, тому было совсем плохо – он весь побледнел, а на лице выступила испарина.

– Что с тобой? Укачало? – предположила Кьяра, но никто не ответил.

Я оглядела палубу в надежде найти какую-нибудь скамью, но наткнулась лишь на косые, подозрительные взгляды команды и обратилась к Карателю, молчаливо наблюдающему за нами:

– Нашему другу плохо – где ему можно прилечь?

– Да обойдусь, – вяло проворчал Ферн, кое-как поднимаясь на ноги с помощью Нейта.

Каратель посмотрел наверх, где на фоне неба чернела фигура даэрры Немеи.

– Каратель Росс, уведите их, – холодно приказала она.

Ожив, мужчина дал знак следовать за ним и, проведя нас мимо трапа на капитанский мостик, открыл ближайшую дверь – слева от изысканно украшенных двустворчатых дверей. Там оказался спуск вниз. Каратель пропустил всех вперед, Нейт с Ферном пошли первыми.

Хотя качка едва чувствовалась, я крепко держалась за поручень, спускаясь по довольно крутой лестнице. Оказавшись внизу, я удивленно осмотрелась. В центре большой комнаты вытянулся темный полированный стол со скамьями по сторонам, впереди, под решетчатыми прямоугольными иллюминаторами, стоял диван с еще одним столиком. А слева и справа, за отдернутыми плотными портьерами, тянулись два узких коридорчика, отделенных от основного помещения деревянными перегородками: в них выходило несколько дверей, судя по всему, из кают.

– Первую каюту с каждой стороны не занимать, – низким баритоном объявил Каратель и закрыл за нами дверь.

Ферн тут же освободился от поддержки Нейта и, опираясь о перегородку, проковылял по коридорчику в самую дальнюю каюту слева. Оставшись одни, мы молча переглянулись, а Донни нерешительно провел пальцем по столу и присвистнул.

Кьяра потрогала портьеру и, нахмурившись, проговорила:

– Бархат.

Не сговариваясь, мы прошли дальше. Над длинным столом висели медные светильники с люминариями, а перегородки с этой стороны украшали зеркала, расширявшие пространство. В задней части по обе стороны от дивана были две арки с портьерами: через них можно было снова попасть в коридорчики и уборные.

– Вам не кажется, что всё это как-то слишком?.. – озвучил общую мысль Нейт.

– Слишком роскошно, – согласилась Кьяра. – С учетом того, что мы пленные… Я, естественно, не жалуюсь, но ведь это помещение явно предназначено для кого-то повыше статусом. Для тех же Карателей.

– Они, похоже, будут с нами, – встревоженно проговорила Тайли. – Раз велели не занимать две каюты.

– А где расположится эта… даэрра Немея? – нахмурившись, спросила Кьяра. – Карателей вроде двое.

– Ну она же главная, наверняка себя не обделит, – с мудрым видом заявил Донни.

– Всё-то ты знаешь, – усмехнулся Нейт. – Может, скажешь, почему мы здесь, а не в каких-нибудь крохотных каютах?

– М-м… – промычал мальчишка, а потом щелкнул пальцами: – Так это же… Глава Карателей – он же ваш отец, вот почему! – Он указал на нас с Кьярой.

Сестра лишь презрительно фыркнула, а я посмотрела в иллюминатор, где за кормой таял пенный след. Сомневаюсь, что Имрок Дейн решил поместить нас в подобные условия из-за сентиментальных соображений. Возможно, пока что мы были для него слишком ценны.

Вот только где Кинн?..

В этот момент одна из дверей наверху отворилась и вниз спустились Каратели. Нейт тут же увел Донни к каютам слева, один из Карателей последовал туда же. Второй Каратель, помедлив, скрылся за портьерой на другой половине.

Тайли поежилась и вполголоса произнесла:

– Мне от одного взгляда на них не по себе. Пожалуйста, можно я займу дальнюю каюту?

Она посмотрела на меня и Кьяру с таким умоляющим видом, что мы сразу же согласились.

– Тогда я могу занять каюту рядом с Карателем, – вызвалась я.

Подобное соседство меня совершенно не радовало, но отчего-то хотелось показать сестре, что я не такая трусиха, как Тайли. Кьяра удивленно приподняла брови, но кивнула.

…Лежа в полумраке на узкой койке и чувствуя мерную, неостановимую качку, я вслушивалась в плеск волн, скрип дерева и ритмичный шум гребного винта где-то под кормой. Спать не хотелось. Мысли одна тоскливее другой сменяли друг друга.

Где Кинн? Всё ли с ним в порядке?.. Что ждет нас в Энтане? Удастся ли найти камень-сердце? А если нет?..

В очередной раз пробил корабельный колокол, и, повернувшись на бок, я попыталась заснуть, но встревоженно бившееся сердце никак не желало успокаиваться. Наконец, не выдержав, я встала и, как была, без обуви, отправилась к буфету за водой. Люминарии горели и в коридорчике, и в самой кают-компании, и я поморщилась от яркого света. Зато качку я, похоже, переносила вполне сносно.

Выпив воды, я нерешительно посмотрела на занавешенный проход налево.

Как там Ферн? Принес ли ему кто-нибудь попить?

Поколебавшись, я налила воду в новый стакан и проскользнула в коридорчик – без обуви я ступала по ковру почти бесшумно. Тихонько постучав в последнюю каюту и не получив ответа, я толкнула дверь. Она открылась, и я зашла внутрь.

Каюта была точь-в-точь как у меня: узкая кровать, под круглым иллюминатором откидной столик, а под кроватью сундук для вещей. И такой же коврик на полу. Только люминарий ничем не был закрыт и освещал Ферна, спящего на спине прямо поверх заправленной постели.

Когда я позвала его по имени, он даже не пошевелился.

Встревожившись, я приблизилась, поставила стакан на стол и дотронулась до его руки. Она показалась мне такой холодной, что я тут же коснулась его шеи, чтобы нащупать пульс. И вздрогнула, когда Ферн едва слышно прошептал:

– Уйди.

– Я принесла воду. Если тебе нужна помощь, я позову кого-нибудь…

– Нет! – Он крепко схватил мою руку и посмотрел на меня – его зеленые глаза, казалось, налились темнотой. – Никого не зови. И уйди. Оставь меня в покое.

Он оттолкнул меня и отвернулся.

Прерывисто дыша, я отступила и тихо вышла из каюты.

Оставь меня в покое… Если Ферну так нравится страдать в одиночестве – пусть!..

Резко выдохнув, я зашагала обратно. Однако уже у своей двери остановилась. Что, если это и впрямь морская болезнь? Пока мы доплывем до Энтаны, она его окончательно вымотает… Закусив губу, я приблизилась к соседней каюте и, не давая себе передумать, постучала.

Каратель открыл мне так быстро, что я смешалась от неожиданности. Он был не только в униформе, но и успел надеть маску, разве что капюшон не накинул, и теперь виднелись его светло-русые коротко стриженные волосы.

– П-простите, – запнулась я – мужчина подавлял своим массивным видом. Собравшись с мыслями, я сказала: – Ферну… одному из нас совсем плохо. У вас найдется что-нибудь от морской болезни?

Каратель молча закрыл дверь, и я разочарованно заморгала. Стоило ли надеяться?.. Но едва я собралась уйти, как дверь снова распахнулась и Каратель протянул мне кожаный ремешок, в который был вставлен абрикосового цвета камешек.

– Селлин, – только и бросил мужчина и скрылся в каюте.

– Спасибо, – проговорила я в закрывшуюся дверь.

Сжав кожаный ремешок, я вздохнула. Самое сложное позади.

Когда я вернулась, Ферн всё так же неподвижно лежал на кровати и, казалось, спал, но едва я приблизилась, как он повернулся и, приоткрыв глаза, пробормотал:

– Опять ты.

– Я достала для тебя камень, он помогает при морской болезни. С ним тебе станет лучше.

Ферн сухо, безжизненно рассмеялся.

– Это вряд ли.

– Почему?

Осторожно подойдя к кровати, я протянула кожаный браслет, но Ферн лишь скользнул по нему взглядом, не делая попыток забрать.

Да что с ним такое?

Не для того я разбудила среди ночи Карателя, чтобы сейчас Ферн отказывался от помощи! Я нагнулась и, повозившись с ремешком, наконец застегнула его на широком запястье.

– Вот! Через какое-то время тебе должно полегчать.

Ферн застыл и словно даже дышать перестал, но не успела я испугаться, как он прошипел сквозь стиснутые зубы:

– Уж лучше б ты меня ненавидела… – И после мгновения звенящей тишины потребовал: – Уйди!

С трудом проглотив обиду, я молча покинула каюту и двинулась к ближайшему выходу из коридорчика. С каждым шагом во мне всё сильнее вскипало возмущение, и, откинув бархатную портьеру, я так стремительно вышла в кают-компанию, что едва не сбила с ног Тайли. Та покачнулась и в последний миг ухватилась за мое плечо.

– Ой!

– Прости!

– Вира?.. – Девушка отпустила меня и взволнованно спросила: – Что-то случилось? Я услышала, как кто-то ходит, и голоса…

Оправившись от неожиданности, я ответила, стараясь скрыть раздражение:

– Я отнесла Ферну воды и… попросила у Карателя что-нибудь от морской болезни. Он дал мне камень, так что Ферну должно стать лучше.

Тайли удивленно посмотрела на меня и открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом передумала и просто кивнула. Затем неловко пожелала мне доброй ночи и первой вернулась на нашу половину.

Я постояла, чувствуя, что раздражение вспыхнуло с новой силой. Я не ждала от Ферна особенной благодарности, но его слова… Сколько еще он будет так себя вести?.. Осознав, что с силой сжимаю платье, я заставила себя расслабить пальцы.

Селлин обязательно подействует, и уже завтра Ферн будет как новенький и все вместе мы начнем продумывать план по поиску камня-сердца. Да, именно так. Выдохнув и разгладив ткань, я зашагала к себе – торопливо, чтобы прогнать непрошеную мысль: а что, если дело вовсе не в морской болезни?..

На завтрак Ферн не явился.

Тщетно прождав его, мы приступили к еде в молчании. Только Донни, который умудрялся есть и болтать одновременно, разбавлял тишину.

После завтрака мы отправились проведать Ферна. Но на наш стук он лишь глухо крикнул:

– Проваливайте!

Обменявшись напряженными взглядами, мы услышали, что стюарды пришли убрать со стола, и, не сговариваясь, остались неловко топтаться в коридорчике: после того как мы столкнулись с ними перед завтраком, нам не хотелось лишний раз попадаться им на глаза. Вполголоса Кьяра предложила продолжить занятия, пока не принесут карты. Тайли тут же согласилась, а Донни что-то неразборчиво пробормотал под нос.

Когда за стюардами наконец закрылась дверь, мы вернулись в кают-компанию, и у подножия ближайшей лестницы нас встретил Каратель. Он сказал:

– Госпожа Вира, следуйте за мной.

Донни оживился и с надеждой спросил:

– А нам можно на палубу?

Я вопросительно посмотрела на Карателя – кажется, это был мой сосед, – но он, не глядя на меня, ровным тоном ответил:

– Приказа не было.

Донни сник и со страдальческим видом поплелся к столу.

Когда мы с Карателем вышли на палубу, на несколько секунд меня ослепило яркое солнце, отражающееся от поверхности воды. С наслаждением вдохнув свежий морской воздух, я огляделась. Похоже, мы уже покинули Альвионскую бухту и вышли в Оре́нское море. Слева по борту тянулись в отдалении выгоревшие на летнем солнце холмы, а справа сверкала сине-зеленая гладь, и лишь вдали, у самого горизонта, темнела земля. Пряные острова. Я бы с удовольствием задержалась, но Каратель уже открыл соседние двойные двери, и мне пришлось зайти внутрь.

Если наша кают-компания показалась роскошной, то лишь потому, что мы не видели вот эту: повсюду черное дерево, вместо скамей вокруг овального стола массивные стулья, обитые золотистым бархатом, искусно сделанные светильники с люминариями, зеркала в позолоченных рамах… И никаких портьер – все помещения скрывались за резными дверями. Похоже, эту кают-компанию Имрок Дейн готовил для себя.

Даэрра Немея о чем-то тихо переговаривалась со вторым Карателем. Закончив разговор, она жестом подозвала меня к столу, на котором лежало несколько карт и высилась стопка книг. Вспомнив опавшее лицо Донни, я спросила:

– Простите, можно ли нам – моим друзьям – выйти на палубу прогуляться?

Карательница резко ответила:

– Нет. Команда и так в напряжении – из-за вас. Чем меньше вы будете показываться, тем лучше. Готовьтесь к долгой прогулке по Энтане.

– Долгой прогулке?..

– Причаливать мы не будем – корабль останется на рейде. Но никто не собирается возить вас туда-сюда на шлюпке каждый день. Для первого раза дам вам в Энтане три дня. Потом посмотрим. – Она положила руки в перчатках на карты и сказала: – Это всё, что имеется у нас в наличии. Вот здесь, – она отточенным движением взяла сверху одну из карт, – отмечены места, где предположительно мог бы располагаться камень. Начнете с них. Каратель Дерри, – она кивнула на стоящего рядом с ней мужчину, – введет вас в курс дела. Ознакомитесь со всем сейчас, до того как сойдете на берег. Надеюсь, не стоит напоминать, что лишнего времени у вас нет.

Мое сердце оглушительно заколотилось, когда я, собравшись с духом, сказала:

– Кинн мог бы нарисовать для нас копии карты – тогда мы могли бы разделиться, не опасаясь потеряться в городе.

Даэрра Немея замерла, отвернувшись от меня, и я почувствовала, как холодеют руки. Неужели?..

– Что ж, если он и впрямь на это способен… – наконец сказала она. – Отнесите ему карту и бумагу с карандашами, Каратель Росс, – обратилась она к тому, кто привел меня.

Тот коротко поклонился и отошел к секретеру, из которого достал листы бумаги. Голова у меня закружилась от облегчения, и я попросила:

– Пожалуйста, позвольте и мне увидеть Кинна.

Карательница чуть наклонила голову, вперив в меня пронзительный взгляд, и после томительной паузы коротко бросила:

– Каратель Росс, сопроводите.

– Спасибо, – с чувством сказала я.

Мне показалось, что Карательница усмехнулась, но я постаралась не придавать этому значения. Главное, Кинн здесь, на корабле, а остальное неважно.

…Мы спускались в трюм.

Я до последнего надеялась, что ошибаюсь, однако Каратель, не останавливаясь, вел меня всё дальше вниз, пока мы не оказались в полутемном чреве корабля. В прохладном воздухе резко пахло смолой, солью и водорослями, качка здесь ощущалась сильнее и громче шумел гребной винт. Где-то встревоженно кудахтали куры. Но, пока мы двигались мимо ящиков с провизией и бочек с пресной водой, я отметила, что по крайней мере здесь сухо и не слышно грызунов.

Кинна держали в камере – наспех сколоченной небольшой клетушке, отгороженной спереди решеткой. Внутри светил один-единственный крохотный люминарий, выхватывающий из полумрака узкую лежанку, откидной столик, а в углу – тумбу с кувшином и тазом для умывания.

Мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Это какое-то изощренное издевательство. Нас, пленных дремер, разместили в более чем хороших условиях – так неужели на всём «Дартеллии» не нашлось свободной каюты для Кинна?..

– Вира!

Поднявшись с лежанки, Кинн тут же подошел к решетке, и даже в тусклом свете я увидела, что с нашей прошлой встречи он еще больше осунулся. К горлу подступил комок. Это всё из-за меня. Кинн оказался здесь из-за моего желания, чтобы он плыл с нами.

Каратель молча отдал мне свернутую бумагу и карандаши, а сам отступил на несколько шагов назад, но недостаточно далеко – давая ясно понять: никаких секретов.

– Что это? – прервал неловкое молчание Кинн, указывая на бумаги.

Я постаралась собраться с мыслями.

– Это карта Энтаны. Нам нужно несколько копий, чтобы не заблудиться в городе, если разделимся. Ты сможешь?..

– Конечно. Мне бы только светильник поярче, – сказал он, посмотрев на Карателя. Я обернулась, тот коротко кивнул. Кинн спросил: – Сколько копий вам надо?

– Было бы хорошо, если бы карта была у каждого, но… как получится. Ты знаешь, зачем мы плывем в Энтану?

Он покачал головой. Прижав вещи к груди, я в двух словах рассказала ему о нашей миссии. Помрачнев, он бросил взгляд на Карателя и тихо спросил:

– Зачем Имроку Дейну камень-сердце?

– Не знаю. Он столько всего недоговаривает…

В этот момент корабль так качнуло, что, не устояв, я едва не ударилась лицом о металлические прутья, но Кинн удержал меня за плечо – на фоне окружающей прохлады его прикосновение обжигало.

– Спасибо, – сказала я, глядя ему в глаза.

Он не улыбнулся, просто смотрел на меня, и я забыла о том, что нас разделяет решетка, о том, что мы не одни. В ушах зазвучал его голос: «Я люблю тебя».

Я потянулась к Кинну, но в последний миг обнаружила, что до сих пор прижимаю к себе карту с карандашами.

– Давай уберу, – сказал он и, отпустив мое плечо, взял вещи, чтобы положить их на откидной столик.

Едва Кинн от меня отошел, мне стало зябко, и я поежилась – как же он тут спит? Одеяло у него, судя по виду, совсем тонкое. Я вновь почувствовала угрызения совести: из-за меня ему приходится терпеть такие условия. Поэтому, когда Кинн вернулся, я прошептала:

– Прости.

Он нахмурился.

– За что?

– Это я попросила Имрока Дейна, чтобы ты плыл с нами. Только я не знала, что они отправят тебя сюда… Мы… Нас разместили наверху, – добавила я совсем тихо, избегая его взгляда.

Кинн вдруг усмехнулся.

– И ты думаешь, мне было бы лучше сидеть в той комнатушке – целый месяц, в полном одиночестве? Не имея ни малейшего понятия, что с вами? Не имея возможности увидеть тебя и… – На мгновение он замер, а потом, протянув руку между прутьев, несмело дотронулся до моей щеки. – Я… скучал.

Положив свою руку поверх, я посмотрела в его серые, такие знакомые глаза.

– Я тоже.

Это так странно… Кинн уже не раз касался меня за прошедшие месяцы: при переходе через Врата Изгнания, при побеге от Волков, в Квартале Теней, – но именно сейчас его прикосновение казалось особенным. Настоящим. Может, всё дело в том, что мы наконец-то скинули свои маски?..

Не задумываясь о том, что у нас есть свидетель, я вытянула другую руку и под пристальным взглядом Кинна принялась изучать пальцами его лицо: брови, скулы, линию подбородка… Моя ладонь соскользнула на шею и остановилась на татуировке отступника. Под подушечками пальцев я ощутила жаркое биение пульса.

– Ты же знаешь, что связалась с опасным типом? – хрипло спросил Кинн. Хотя он смотрел серьезно, в уголках его губ притаилась усмешка.

– М-м… – протянула я и провела пальцем по черному перу. – Судя по тому, что матросы едва не прыгают за борт, желая держаться от меня подальше, еще вопрос, кто из нас опаснее.

Серые глаза на миг помрачнели, но, перехватив мою руку и слегка ее сжав, Кинн с легкой полуулыбкой сказал:

– Похоже, мы друг другу подходим.

– Похоже.

Помолчав, я тихо призналась:

– Я так испугалась, когда узнала, что тебя отправили на корабль – избавляться от Теней.

Кинн отнял ладонь от моей щеки и мягко взял мои руки в свои.

– Кому-то нужно было это сделать, – сказал он.

– Как тебе это удалось?

– Сначала они хотели, чтобы я просто провел ночь на корабле. Но, похоже, капитану показалось этого недостаточно – он вручил мне целую шкатулку с мелкими люминариями и потребовал, чтобы я разложил их по всему кораблю, особенно во всяких закоулках.

– Зачем? – не поняла я.

– Чтобы у них было доказательство того, что я не отсиживался в капитанской каюте, а обошел весь корабль и Тени меня не тронули.

– С тобой же был камень-сердце, естественно, они бы тебя не тронули…

Кинн сухо усмехнулся.

– Они заперли камень-сердце в сейфе, в капитанской каюте.

Несколько секунд я смотрела на него, не веря своим ушам.

– Они – что?

Кинн успокаивающе погладил мои руки, и лишь тогда я поняла, что сжала их в кулаки.

– Это уже в прошлом.

– Но… – в груди у меня похолодело от запоздалого испуга.

– Я совру, если скажу, что мне не было страшно, но почему-то я был уверен, что всё будет хорошо.

Он поднес мои руки к своим губам и по очереди их поцеловал. Весь мой гнев и страх испарились. А Кинн прошептал:

– Ты была готова пожертвовать своей жизнью – ради того, чтобы Тени меня не тронули. И я чувствовал, что, пока камень рядом, со мной всё будет в порядке.

К щекам прилила кровь, и сердце забилось еще быстрее.

Кинн медленно притянул меня к себе и уже наклонился, чтобы поцеловать, но в этот момент кто-то глухо захлопал в ладоши, и мы отпрянули друг от друга.

– Браво! Какая трогательная сцена! – с холодной насмешкой проговорила даэрра Немея, неторопливо подходя к нам. – Ронс был бы в восторге!

С лица Кинна схлынула вся краска. Он во все глаза смотрел на Карательницу, словно впервые ее увидел. И наконец хрипло спросил:

– Кто вы?

Я перевела недоумевающий взгляд с него на женщину.

– Кинн, это даэрра Немея…

– Кто вы? – перебил он меня.

Карательница усмехнулась.

– Каратель Росс, оставьте нас, – бросила она мужчине, и тот с коротким поклоном ушел. Она повернулась к Кинну. – Неужели ты наконец-то заметил? Даже не знаю, радует это меня или оскорбляет…

Ловким движением она откинула капюшон и сняла маску. На вид женщина казалась значительно моложе Имрока Дейна. Ее густые русые волосы были убраны назад в строгую прическу, а благодаря тонким чертам лица и необычным серым глазам с черной каемкой вокруг радужки ее можно было бы с легкостью назвать красивой – если бы она не смотрела на нас с таким надменным, холодным выражением.

– Мама?.. – прошептал Кинн.