Дремеры. Проклятие Энтаны

Глава 5

В этот раз на завтраке отсутствовал не только Ферн, но и Нейт.

Кьяра тут же отправилась узнать, в чем дело, а вернувшись, обеспокоенно обменялась с Тайли взглядом. На мой же вопрос: «Что с Нейтом?» – ответила: «Нездоровится». Я заставила себя проглотить кашу, которая показалась мне пресной.

Сначала Ферн, а теперь Нейт? Что же это с ними? Селлин, судя по всему, на Ферна так и не подействовал – как он и подозревал…

Улучив момент, когда пришли стюарды, а Кьяра вместе с Тайли и Донни разошлись по своим каютам, я зашла к Нейту.

– Вира? – удивленно спросил он и поспешно сел на кровати, чтобы дать мне место. Когда я опустилась рядом, он со слабой усмешкой сказал: – Вот и до меня добралось.

Хотя юноша держался бодро, он был очень бледен и вид у него был совсем нездоровый. Заметив выступившую на его лбу испарину, я тихо спросила:

– Нейт, что происходит? Я достала селлин от морской болезни для Ферна, но непохоже, чтобы камень ему помог. – Во взгляде Нейта промелькнуло недоумение, а я продолжила: – А теперь и ты… Дело ведь в чем-то другом, не в болезни, правда?

– Кьяра разве не сказала?..

Мое сердце ёкнуло, и я медленно покачала головой. Он коснулся золотой полусферы в ухе, и я заметила, что его рука дрожит.

– Нейт?.. В чем дело?

Он опустил голову.

– Это теневой голод. Мы слишком давно не поглощали Теней.

Внутри у меня всё скрутилось в тугой узел, и в голове прозвучал голос Ферна: «Тени… порождают другой голод». Так он говорил об этом?..

– Слишком давно?.. – переспросила я.

Вздохнув, Нейт произнес, не отрывая взгляда от рук:

– Чем чаще поглощаешь Теней, тем больше потребность и тем короче перерыв. Как правило, при этом чем дольше пытаешься себя сдерживать, тем раздражительнее и агрессивнее становишься, а в конце, наоборот, накатывает слабость и изнеможение. Сейчас мой максимум – где-то две недели. И они вышли. А Ферн мне так и не признался, когда последний раз поглощал Тень.

У меня словно раскрылись глаза. Всё это: раздражение, неестественный смех, угрюмость Ферна – из-за теневого голода?

– Получается, селлин и правда бесполезен… – пробормотала я. Мне вдруг стала понятна реакция Ферна, да и Тайли, похоже, тоже обо всём догадалась, и меня охватила досада: – Почему же ты раньше об этом не сказал?

Нейт смущенно пожал плечами.

– С Ферном всегда сложно понять, когда дело в нём самом, а когда – в Тенях… Но когда он упал после отплытия, всё стало ясно, только мы обычно это не обсуждаем, а я как-то не подумал, что вы с Кьярой не в курсе…

– И что теперь? Что с вами будет?

– Всё будет в порядке. Сейчас мы с Ферном, может, немного и помучаемся, зато уж в Энтане с Тенями проблем нет, то есть голод нам не грозит. А там разберемся.

Поколебавшись, я спросила:

– Ты сказал, при теневом голоде проявляется раздражительность, но ты… держишь себя в руках, в отличие от Ферна. Почему?

– Просто мы разные. Каждый реагирует на Теней и на голод по-своему.

Я не удержалась от вопроса:

– А как Тени действуют на тебя? Ты почти всегда выглядишь таким спокойным, уравновешенным…

Нейт долго молчал, потом, не глядя на меня, сказал:

– Тени пробуждают в нас те чувства, которые мы обычно от всех прячем, – злость, зависть, ненависть… Во мне тоже полно ненависти, но… Есть один человек, которого я ненавижу больше всего. И это я сам.

– Почему? – тихо спросила я. – Это… из-за Лиллы?

Он качнул головой.

– Нет. Не только. Это со мной уже давно. Я же упоминал, что раньше жил у своей тетки? Из-за того, что поначалу я кричал по ночам – из-за Теней, – она и так считала меня ненормальным, а когда убили отца, она… Она постоянно твердила, что это моя вина.

– Но это же неправда!.. Как она могла так поступить?

– Когда кого-то ненавидишь, достаточно малейшего предлога, чтобы оправдать свою ненависть. – Взгляд Нейта остекленел, и он медленно продолжил: – Когда в мой десятый день рождения она дала мне люминарий и велела его пробудить, а я не смог, у нее было такое лицо… Как будто ей явилась сама Серра и велела: избавься от этого протухшего куска мяса. И у тетки был на это один ответ: с радостью.

– Серра бы никогда… – в потрясении прошептала я.

Он виновато улыбнулся.

– Я знаю. Просто тетка всегда выдавала свою волю за волю Предков. Если честно, сомневаюсь, что она произнесла хоть одну искреннюю молитву в своей жизни.

Мое горло перехватило от сочувствия – и я еще когда-то жалела себя из-за холодности дяди?.. Я потянулась и, тихонько сжав его дрожащую руку, сказала:

– Нейт, ты…

Я не успела договорить – в дверь коротко постучали и тут же открыли. Обернувшись, я увидела на пороге Кьяру. Ее взгляд на мгновение замер на наших с Нейтом руках, а затем она проговорила ледяным тоном:

– Каратель Дерри пришел, мы начинаем.

И, круто развернувшись, ушла.

Я на секунду опешила.

Что это сейчас было? Она что, и правда ревнует меня к Нейту? Это же смешно!..

Скомканно попрощавшись с юношей, я направилась в кают-компанию, сгорая от желания высказать сестре всё, что думаю. Но пришлось себя сдержать – все уже собрались за столом – и сосредоточиться на работе.

Вплоть до самого обеда Кьяра упорно меня игнорировала, предпочитая смотреть куда угодно, только не в мою сторону. Тайли, сидевшая между нами, явно чувствовала возникшее напряжение и нервно ёрзала, изредка бросая на нас неловкие взгляды. Под конец я снова начала раздражаться, но, когда сестра третий раз подряд обратилась к Карателю Дерри с нескрываемым вызовом, я подумала, что дело, возможно, не только в ревности. Пытаться приструнить того же Глерра за безответственность – это одно, и совсем другое – ставить под сомнение слова Карателя.

Может, Кьяру тоже гложет теневой голод?..

Вздохнув, я постаралась подавить собственное раздражение. Если дело в этом, то сейчас точно не лучшее время для выяснения отношений. Лучше дождаться, пока окажемся в Энтане.

Вечером, когда мы наконец закончили и почти все разошлись, в кают-компанию спустился Каратель Росс. Каратель Дерри, уже отойдя к буфету, обернулся, словно бы о чем-то вспомнив, и с благожелательной, чуть извиняющейся улыбкой сказал:

– Да, кстати, даэрра Немея просила передать, что с этого момента посещение трюма для вас под запретом.

У меня перед глазами тут же появилась та, другая улыбка, с которой он посмотрел на меня вчера ночью. И со всей отчет-ливостью я поняла: для этого человека улыбка – всего лишь еще одна маска.

Сквозь сжатые зубы я спросила:

– Это вы ей обо мне рассказали?..

Улыбка Карателя стала шире – всё еще благожелательная, дружелюбная. Насквозь фальшивая.

– Уверяю вас, даэрра Немея в курсе каждого вашего шага – и не только благодаря мне. Спокойной ночи.

И он ушел, оставив меня полыхать от гнева.

Не только благодаря ему?..

Я посмотрела на Карателя Росса. Он был в маске, и с такого расстояния я не могла понять, что выражают его глаза.

Каратель глухо сказал:

– Экипаж корабля обязан докладывать даэрре Немее о всех ваших передвижениях. Очевидно, наш с вами выход не остался незамеченным.

– А вы… ей ничего не сказали?

– Я не стал скрывать, когда мне был задан прямой вопрос, но первым об этом не докладывал.

– Я… Спасибо.

Вернувшись в каюту, я без сил опустилась на кровать. Теперь, когда с Кинном официально нельзя было видеться, мне захотелось этого до боли в сердце. Я легла, закрыв глаза, представила, что Кинн там, внизу, тоже ложится, укрывшись моим одеялом, и на душе стало чуточку легче.

Ранним утром мы вошли в прохладные, более темные воды Северо-Энтанского моря. Открыв окно, я как следует вдохнула – даже ветер пах по-другому, не так солоно.

Имрок Дейн говорил, что мы доплывем до Энтаны за три дня, – срок истекал сегодня вечером. Значит, завтра мы уже точно будем на месте.

После вчерашнего мне было неприятно общаться с Карателем Дерри, но я заставила себя сосредоточиться на Музее истории Серры. В нем было сорок залов, и, хотя они были не такими большими, как в Зенноне, этого было достаточно, чтобы от обилия возможных тайников у меня разболелась голова.

Нейт с Ферном оставались всё так же в своих каютах, и только в обеденный перерыв мы узнали, что им обоим стало хуже: их трясло от сильного озноба, и даже дополнительные одеяла не особенно помогли.

– Я не понимаю, почему сейчас тяжелее, чем обычно… – с трудом выговорил Нейт. – И с каждым часом как будто хуже… Меня просто на части разрывает…

Я обратила внимание на его запавшие глаза и, вернувшись в кают-компанию, попросила Карателя Росса, еще не успевшего уйти, проводить меня к даэрре Немее. Бросив на меня короткий взгляд, он кивнул и отвел меня наверх.

Пейзаж поменялся. Слева всё так же тянулось побережье материка, но теперь оно подступило ближе – зеленые холмы уступили место плато с редкими деревьями. Справа же высились Северные острова.

Хотя облачный день был по-августовски жарким, по рукам у меня пошли мурашки.

Уже близко.

Даэрра Немея приняла меня в своем кабинете, или, вероятнее, кабинете Имрока Дейна. Здесь, как и в основной кают-компании, преобладали черные и золотистые тона, а на стене висела довольно большая карта. При виде ее мое сердце дрогнуло.

– Это же… рисовал Ронс Террен? – И, прежде чем я смогла себя остановить, спросила: – Вы его заставили?

Испуганно замерев, я посмотрела на сидящую за столом Карательницу. Видимо, она была в приподнятом настроении, потому что с легкой усмешкой ответила:

– Эту карту в свое время Ронс подарил Имроку – совершенно добровольно.

– Подарил?.. – пораженно переспросила я.

Лицо даэрры Немеи было скрыто маской, поэтому я не знала, с каким выражением она это сказала, но тон ее стал суше:

– Они были знакомы еще до… инцидента с осколком.

Я вдруг вспомнила, как Имрок Дейн признался мне перед отплытием, что в юности много где побывал. Значит, он общался с известным путешественником, и тот даже подарил ему эту карту… Но как же после этого Глава Карателей смог отправить Ронса Террена в Квартал Теней?..

Даэрра Немея поднялась из-за стола, и я вздрогнула.

– Надеюсь, ты пришла сюда не для того, чтобы обсуждать моего бывшего мужа?

В ее голосе отчетливо послышались раздраженные, колючие нотки, и я поторопилась спросить:

– Есть ли вероятность того, что мы успеем в Энтану до заката?

– Есть, однако для этого придется сильно ускориться. Почему ты спрашиваешь? Не терпится приступить к поискам?

Вряд ли даэрра Немея посчитает теневой голод значимым аргументом, поэтому со всей возможной уверенностью я сказала:

– Как вы знаете, после заката мы способны принимать теневую форму и тогда передвигаемся куда быстрее, чем обычно. Поэтому я считаю, что будет весьма неразумно тратить целую ночь – ведь мы могли бы начать осматриваться уже сегодня, и Тени не стали бы для нас помехой.

Даэрра Немея очень долго молчала, уставившись в широкий иллюминатор. Я успела испугаться, что она откажет, но наконец она сообщила:

– Хорошо. Я переговорю с капитаном. Хотя идея приближаться к Энтане на закате ему вряд ли понравится… – Она повернулась ко мне. – Только с теми двумя, больными, разбирайтесь сами – на корабле они не останутся.

– Конечно, разберемся, – пообещала я, а потом, набравшись смелости, заговорила: – И еще, насчет запрета посещать…

Карательница резко меня перебила:

– Мне нужны результаты. Хочешь увидеться с Кинном – покажи их. Иначе не будет и посещений. Ясно?

Я подавленно кивнула.

Следующие несколько часов прошли в сборах.

В какой-то момент, после разговора с даэррой Немеей, я почувствовала, что корабль ускорил ход, – значит, капитан всё-таки согласился с нашим планом. Упаковывая вещи в небольшую сумку из мягкой кожи, которая нашлась в сундуке, я буквально физически чувствовала, что мы приближаемся к Энтане. Внутри словно сплеталась беззвучная, но навязчивая мелодия, погружающая меня то в трепет ожидания, то в тревогу. И с каждым часом – всё сильнее.

…Энтана словно желала показать себя во всей предзакатной красе. Небо расчистилось, и мягкий свет беспрепятственно ложился на красно-коричневые черепичные крыши, отражался от стекол и дымчато-серого энтанского азонита, из которого были сложены здания и городские стены, – отчего казалось, что город сияет.

Знаменитый бело-красный заброшенный маяк, расположенный в северо-западной части гавани, тоже искрился в вечернем свете, и на несколько минут я совсем забыла о том, что нам предстоит. Потом кто-то выкрикнул, что шлюпка готова, и очарование момента пропало.

Все наши вещи уже лежали на дне – нам оставалось лишь занять свои места. Забираться в зависшую над темно-синей бездной шлюпку оказалось страшно. Стараясь не смотреть вниз, я крепко вцепилась в протянутую мне Карателем Россом руку и выдохнула, лишь оказавшись на деревянной скамье рядом с Донни.

Ферна с Нейтом усадили последними. Они едва держались на ногах и оба выглядели мертвенно-бледными и осунувшимися, словно их неделю не кормили.

Когда шлюпку начали спускать, я до боли впилась дрожащими пальцами в сиденье, остановив взгляд на черной униформе Карателя Росса, сидевшего напротив. Наконец шлюпка с плеском оказалась на воде – тросы отвязали, мы отошли от корабля, и зашумел гребной винт.

Я засмотрелась на город, быстро надвигающийся на нас в заходящем свете солнца, и не поняла, в какой именно момент всё произошло. Меня словно дернул изнутри невидимый крюк, и на мгновение я оглохла и ослепла.

– Всё в порядке? – спросил Каратель Росс, и я с трудом ему кивнула, приходя в себя.

А потом приложила руку к груди, не смея поверить собственным ощущениям: внутри настойчиво запульсировал рваный, но отчетливый ритм.

Словно у меня только что забилось второе – теневое – сердце.

Подняв голову, я встретилась взглядом с матросом за спиной Карателя. Не знаю, что он увидел, но на его лице отпечатался дикий страх, и стало ясно: если бы не Каратель Росс, меня бы прямо сейчас скинули в воду.

Остаток пути я старательно прятала глаза.

Нас высадили на ближайшем пирсе, также сделанном из азонита, только темно-серого, сумеречного цвета. Матросы стали торопливо разгружать шлюпку, скидывая вещи на площадку рядом со ступенями, ведущими наверх. Каратель Росс протянул мне простые механические часы и сказал:

– Мы приплывем за вами через три дня – так же вечером, но на два часа раньше. Будьте готовы.

Едва шлюпка отплыла, мы с Кьярой, Тайли и Донни перенесли сумки на набережную – за неимением ничего лучшего, под сомнительного вида ветхий навес. Потом вернулись на пирс: после того как мы помогли Ферну и Нейту подняться по ступеням, те так и сидели наверху, спина к спине, закрыв глаза.

– Дождемся заката здесь, – посмотрев на них, решила Кьяра, – а потом уже отправимся в город. Начнем с Храма Предков, как и планировали. Карты взяли?

Кинн успел нарисовать три копии. Оригинальную карту взяла я, а копии отдала Кьяре, Нейту и Ферну. Донни строго-настрого наказали везде следовать за Кьярой, а Тайли могла присоединиться к любому из нас.

Ждать пришлось недолго.

Солнце прочертило огненную дорожку через всю гавань, и в его свете ярким золотом вспыхнула фигура неморы на носу «Дартеллия», стоящего на рейде. Далеко впереди между двумя островами виднелся пролив, откуда приплыли Прародители, и еще дальше чернела полоска Северного Штормового моря.

От одного этого вида мне стало не по себе, и, переведя взгляд на корабль, я попыталась представить себе Кинна, рисующего для нас очередную копию карты.

Всё будет хорошо. Скоро мы снова встретимся.

Блестящая немора наконец погасла, прозрачный воздух сгустился, замер, прерываемый плеском волн и криками чаек. И вдруг я ощутила, как сильнее забилось в предвкушении мое второе, теневое сердце.

Закат! Закат! Закат!..

Я не успела спросить, чувствуют ли это остальные. Из-за городских стен донесся яростный крик Теней, и тут же Донни воскликнул:

– Эй, подождите!

Обернувшись, я увидела, как стремительно летит к городу черный ворон с белым крылом, а по пирсу несется черно-белый лис.

– Мы должны держаться вместе! – рассерженно прошипела Кьяра, когда Тайли, даже не взглянув на нас, тоже перевоплотилась и побежала вслед за Ферном.

Морщась от нарастающих воплей Теней, сестра сказала:

– Мы с Донни найдем Нейта, а ты догоняй Тайли и Ферна. Встретимся у Храма Предков.

Перевоплотившись, мы втроем добежали до Восточных городских ворот – Центральные были наглухо закрыты – и проскользнули в город. Миновав несколько улиц, мы разделились: мне показалось, что за поворотом мелькнул лисий силуэт.

Улицы в Энтане, в отличие от Зеннона и Альвиона, были узкие, извилистые и непредсказуемые. И даже изучив карту заранее, я какое-то время проплутала, несколько раз попав в тупик, а потом неожиданно выскочила на главную площадь Энтаны.

Прямоугольная, она была в несколько раз меньше Храмовой площади Зеннона и упиралась дальним концом в набережную Иммры, засаженную деревьями. Из-за их верхушек, на противоположном берегу, выглядывали массивные здания Академии и Гильдии камневидцев, а над теми высился величественный Храм Энтаны.

Справа от меня до самой набережной тянулись торговые ряды, а слева светлел Храм Первых. Напротив торговых рядов располагался Музей истории Серры, а между ним и храмом стояло внушительное четырехэтажное здание Совета.

Прислушавшись, я определила, что все Тени на этом берегу, и бросилась в проход между зданием Совета и Музеем – туда, откуда мне навстречу неслись крики.

Я увидела Тайли случайно.

Не поверни я голову именно в этот момент, я бы пропустила, как она исчезает в переулке. Ее темно-зеленое платье уже скрылось за углом, когда до меня наконец дошло, что она была не в теневой форме.

О чем она только думает?!.

Я бросилась за девушкой, с ужасом замечая, как приближаются ненасытные крики Теней. Вылетев в переулок, я непроизвольно затормозила. Тайли застыла посреди дороги, распахнув руки, словно готовясь кого-то обнять, а Тени, злобно вопя, двигались прямо к ней. Я рванула вперед и поглотила самую быструю Тень, а обернувшись, рыкнула: ну же, давай, перевоплощайся!..

Тайли, отмерев, приняла теневую форму – помесь лисы и собаки – и, махнув хвостом, сбежала.

Тени остервенело взревели, лишенные добычи, а я едва не дала им себя окружить: у меня перед взором так и стояло лицо Тайли – или не Тайли? Если бы мне сказали, что у нее есть двойник, я бы поверила.

Я и предположить не могла, что у этой робкой девушки может быть такое выражение – яростное, торжествующее.

Или это тоже следствие теневого голода?..

Мотнув головой, не в силах объяснить себе произошедшего, я выбежала из переулка, однако Тайли уже исчезла. С раздражением фыркнув, я прислушалась – судя по крикам, большая часть Теней находилась южнее, в жилых кварталах. Именно туда я и направилась.

В одном из немногочисленных сквериков Энтаны я наткнулась на Ферна.

Оскалив зубы, черно-белый лис бросался на Теней, поглощая их – еще, еще, и еще.

Стряхнув оцепенение, я метнулась к нему и придавила к земле. Раздраженно тявкнув, он попытался меня скинуть, но ирса была больше и сильнее. Он попытался укусить, я лишь отмахнулась – в теневой форме боль не ощущалась – и коротко рыкнула: «Хватит. Перестань».

Я держала лиса до тех пор, пока он покорно не обмяк. Предупреждающе щелкнув зубами, отпустила. Лис поднялся, делано отряхнулся и, внезапно навострив уши, поглядел мне за спину. Я не удержалась и оглянулась, но там никого не было. Ферн только этого и ждал – и тут же припустил прочь. Рассерженно зарычав, я сорвалась следом, однако не ожидала от лиса такой прыти. Я почти его догнала, но ему удалось проскользнуть мимо меня в подворотню, а дальше – скрыться в дворовых лабиринтах.

Да что же это такое?.. Сначала Тайли, потом Ферн – они словно сошли с ума от этого теневого голода… И что теперь делать? Вернуться назад, подождать всех у Храма Предков? Или всё-таки попытаться кого-нибудь отыскать?

Я вспомнила, как Ферн поглощал Теней, и мне стало нехорошо. Он поглотил три Тени – и это только на моих глазах. Как он будет чувствовать себя после этого?..

Вскочив, я побежала дальше – туда, где слышались крики Теней, – в надежде снова найти Ферна. Несколько раз мне мерещилась лисья тень, но потом я понимала, что ошиблась, и продолжала поиски. Рассвет застал меня посреди узкой улочки, вдали от набережной, где-то в глубине жилых кварталов.

После обратного перевоплощения голова у меня кружилась, и я присела прямо на каменный тротуар. И через пару выдохов испуганно приложила руку к груди – биение второго сердца стало отчетливее. Это из-за того, что я поглотила Тень?.. Моя рука безвольно упала.

Что толку об этом думать… У нас была целая ночь, а я ее бездарно потратила – так никого в итоге и не нашла, и до Храма Предков отсюда добираться явно не близко. И где другие, я понятия не имела. А время идет…

– И долго ты собираешься тут сидеть?

Я резко обернулась. Ферн стоял, прислонившись к стене двухэтажного дома, и смотрел на меня сквозь полуопущенные ресницы. Откуда он здесь взялся?..

Медленно встав, я оглядела его: он больше не казался больным – разве что на лице сохранилась легкая бледность.

– Ты в порядке? – спросила я.

Ферн насмешливо поднял брови.

– О, я чувствую себя превосходно.

– Ты поглотил три Тени, – не поверила я.

– Больше.

Внутри у меня всё перевернулось.

– Больше? Сколько?

– Сколько? – Он сделал вид, что задумался. – Не считал.

– Ты с ума сошел?!

Моя реакция его явно позабавила.

– Да ты никак обо мне переживаешь, малышка Вира?

Малышка?..

Я шагнула к нему, чувствуя, что меня захватывает горячая злость.

– Переживаю? А когда тебя накроет теневая лихорадка, что мы будем с тобой делать?

Он пожал плечами.

– Да ничего. Просто отлежусь где-нибудь. Мешать вам не буду.

Несколько секунд я неверяще смотрела на него, а потом почти прошипела:

– Не будешь мешать? Ты забыл, зачем мы здесь? Мы должны были встретиться с остальными у Храма Предков и начать поиски камня-сердца! А вместо этого потратили целую ночь!..

Ферн лениво улыбнулся.

– Я ведь говорил тебе о теневом голоде – я просто не мог сдержать себя. А вот ты… Это было интересно.

– Интересно?.. – повторила я сдавленным голосом.

– Я всё ждал, когда же ты наконец сдашься и плюнешь на меня. Великая миссия, все дела.

Я не хотела поддаваться на его провокацию – очевидно, он был сейчас не в себе. Однако разгоряченная кровь, бежавшая по венам, не дала мне промолчать:

– Великая миссия? Как будто мы ищем камень ради своего удовольствия!.. Ты же видел Имрока Дейна, видел, какой он!.. А даэрра Немея еще хуже – она ненавидит меня, ненавидит Кинна… Стоит нам оступиться, не выполнить приказ, и Кинна накажут!..

Я остановилась, задыхаясь, а Ферн не спеша оторвался от стены дома и, подойдя ко мне, вкрадчиво проговорил:

– И всё же ты последовала за мной.

Зеленые глаза подернулись темной пеленой, и я торопливо опустила голову.

– Я помню, каково это – поглотить три Тени… Я бы тогда не дошла до дома, если бы мне не помогли.

– Хм… Знаешь, Вира, жизнь тебя ничему не учит. – Не успела я двинуться, как он взял меня за подбородок и заставил посмотреть прямо ему в лицо. – Разве ты забыла, о чем я тебя предупреждал?

Взгляд Сая, поглотившего Тень, пугал, а взгляд Ферна – завораживал, затягивал, подобно омуту.

– Ну же, вспомни, – он слегка нахмурился, и я с трудом вызвала в памяти наш разговор на террасе.

– «Держись от меня подальше».

– Верно, а что сделала ты? – Он провел большим пальцем по моей щеке, словно вытирая невидимые слезы, и я осознала, что не могу издать ни звука. Ферн продолжил: – Ты меня не послушала. Ни тогда, ни сейчас. А знаешь, в чем проблема? В доверии. В отличие от тебя твоя сестрица куда благоразумнее и мне не доверяет. И правильно делает. А ты всё носишься со своими прекраснодушными идеями…

Я заставила себя как можно тверже спросить:

– И почему мне нельзя тебе доверять?

Он склонился ко мне и прошептал:

– Потому что я сам себе не доверяю.

Меня бросило в жар от его близости, и я попыталась отстраниться, но с ужасом осознала, что не могу – хотя Ферн уже отпустил мое лицо, нас словно что-то удерживало рядом.

– Нас ждут, надо возвращаться, – наконец пробормотала я.

Он с усмешкой произнес:

– Всегда можно сказать, что мы заблудились.

Я вгляделась в его потемневшие глаза.

– Зачем ты это делаешь?.. У меня есть Кинн, а тебе нужна Кьяра…

– И что?

– И что?! – не веря своим ушам, переспросила я.

Ферн резко ответил:

– Я же тебе говорил: с Кинном у тебя ничего не выйдет. У вас нет будущего. Теперь – точно нет. Как ты еще этого не поняла? Никто и никогда не вернет вам камень-сердце, а без него Кинн не выживет нигде, кроме Альвиона. А ты – ты дремера, и этим всё сказано. – С каждым словом мое сердце сжималось всё сильнее и сильнее. – Ну а я… – Он помолчал. – Ты видела свою сестрицу – с ней мне вряд ли что-то светит. Поэтому я и подумал: а может, не так уж и плохо быть заменой?

– Ты… серьезно?..

Я наконец смогла отшатнуться от Ферна: на его лице не было усмешки. Несколько секунд мы молча стояли друг напротив друга, потом он шагнул ко мне и обнял. И истово, как молитву, прошептал:

– Оттолкни меня, если сможешь.

Я оказалась так крепко прижата к его груди, что чувствовала, как быстро бьется под ребрами сердце. Это должно было быть так легко – оттолкнуть его. Но отчего-то, загнанно дыша, я до кончиков пальцев ощущала, как меня тянет к нему. Навязчиво, неостановимо, болезненно.

Так не должно быть. Это неправильно.

Медленно, словно преодолевая мощное течение, я уперлась руками в грудь Ферна.

– Вира?..

От звука его голоса теневое сердце заколотилось с удвоенной силой, и моя решимость ослабла.

Нет!.. Я люблю Кинна, я не могу его предать – даже если у нас и нет будущего.

– Отпусти… Отпусти меня, Ферн! – взмолилась я.

Он тихо рассмеялся прямо над моим ухом.

– Разве ты не поняла? Я не могу.

И он нежно провел по моим волосам и коснулся оголенной шеи.

«Уж лучше б ты меня ненавидела», – Ферн был тогда прав: будь это так, я бы оттолкнула его сразу, не попалась бы в его плен.

Его пальцы спустились ниже, к самой границе платья, и у меня перехватило дыхание.

Нет!

Да…

От этой раздвоенности я ощутила полнейшую беспомощность и сделала последнюю слабую попытку освободиться. Ферн ее едва ли заметил, зато я вдруг вспомнила слова Кинна: «Идеальное сопряжение».

И с рывком отстранилась.

– Нет! Хватит!..

Он посмотрел на меня, и на секунду мне стало страшно: зелень его глаз целиком уступила место черноте. Уловив мой страх, он вдруг издевательски – совершенно незнакомо – усмехнулся.

– Ты же говорила, что видишь мой свет. Ну что, где он? Видишь его сейчас?

Я впилась ногтями в ладони и с трудом заставила себя произнести:

– Да. – Пересохшее горло сжалось, и я едва не закашлялась. – Тилм. Мейра. Олден. Лилла…

С каждым именем лицо Ферна неуловимо менялось, пока чернота не схлынула из его глаз и он не отшатнулся от меня. Потом, не говоря ни слова, развернулся и стремительно пошел прочь.