Другое небо

Человек падает под горизонт,

вдруг… ни крика, ни всплеска, —

всё вспоминаю его лицо

без воскового блеска,

скоропожатье его руки —

сухонькое касанье,

круглые веки — порх — мотыльки

блёклые над глазами, —

слышал теперь синегубка ему

стала подружкой милой,

глупо всё вышло, не по уму,

с этой его могилой, —

а хороша она — не хороша,

не распознать сквозь дымку,

с ней неодиноко лежать,

навзничь вечность в обнимку, —

вот она кровная с миром связь

семени с прахом, влагой,

то что питает тоску и страсть,

обречённой отвагой,

всякой земле он песка родней,

глине любой, подзолу…

в каждой былинке теперь

звучней арфа поёт Эола.