Другой близнец

Глава четвёртая

Чикаго, 21 октября, 16:00

Забрав свой скудный багаж, Бен прямиком направился к телефонам-автоматам. У него, конечно, был мобильный, но за несколько лет службы он практически им не пользовался, и сейчас тот, разряженный, покоился в кармане штанов.

Его сердце ускорило темп, пока он нажимал стертые кнопки общественного телефона, набирая номер Мии. Он уже разговаривал с ней перед тем, как вылететь в Штаты. Ну точнее он говорил, а она лишь мычала в трубку. Ведь, когда он звонил, у неё была глубокая ночь. Сейчас разговор обещал быть более осмысленным, и он наконец-то услышит её голос впервые за долгое время. Он старался не звонить Домой, предпочитая по-старинке переписку. А если и звонил, то только матери и еще реже Рику.

Рик.

Теперь Бен горько жалел, что не звонил брату, когда была возможность. Он уже никогда не услышит его голоса.

После третьего гудка в трубке послышалось приглушенное «алло».

— Мия. Это я, — произнес он, глядя на фото девушки в шапочке выпускника, где она с улыбкой до ушей обнимает их обоих, но все-таки больше Рика, именно к нему она стоит совсем немного ближе.

— Бен! — воскликнула она. Её голос был хриплым, но несмотря на это вышло всё равно радостно. — Ты уже в Штатах? Боже, как я рада тебя слышать!

— Да, в Чикаго, — ответил он, слегка улыбнувшись, скорбь не могла заставить его не наслаждаться звучанием её голоса. — Приземлился полчаса назад.

Он помолчал секунду, а затем спросил:

— Что насчет похорон? Где его будут хоронить?

Собственные произнесенные вслух слова разрывали на части, будто бы теперь, когда он спросил, они в отличие от мыслей приобрели вес и сделали все реальнее. Но он должен был спросить, чтобы знать, что делать дальше.

— Дома, — послышался ответ. Голос девушки заметно сник, будто они оба на миг забыли, что произошло, но суровая действительность быстро напомнила им для чего именно Бен прилетел. — Рядом с Бобом.

На том конце провода послышался тяжелый вздох, словно девушка пыталась сдержать рыдание, но когда она вновь заговорила, голос звучал ровно:

— Коллега Рика сказал, что он сам займется всеми разрешениями, которые нужны для вывоза тела. Он сказал, у него есть связи, и это не займет больше дня. Завтра должно быть разрешение, и, если так, то послезавтра мы прилетим в Мэдисон.

— Хорошо, тогда я первым же рейсом вылетаю к вам в Атланту, — ответил Бен, сглатывая.

— Нет, Бен, не нужно, — поспешно возразила девушка. — Ты и так устал. Эйлин не хочет, чтобы ты перегружал себя еще одним полетом. Всё равно мы послезавтра уже прилетим. Она сказала, что хочет, чтобы ты встретил нас в Мэдисоне. Из аэропорта мы поедем сразу на кладбище. Она уже договорилась с организацией похорон. Катафалк будет ждать нас на аэродроме.

— Вы уверены?

— Да. Поезжай домой. Скоро уже встретимся.

— Хорошо. Как мама? — его голос дрогнул, когда он произнёс «мама».

— Не передать словами, — был ответ. — На неё накатывает, словно волнами. Она может разговаривать по поводу организации похорон с отсутствующим лицом, а через несколько минут плакать. Я купила кое-какое успокоительное, но оно мало помогает. Правда сейчас она спит.

— А ты? Как ты?

— Я еле держусь, чтобы не плакать рядом с ней, — голос Мии задрожал. — Я пытаюсь держаться ради неё. Но у меня это плохо выходит.

Мия замолчала, она не хотела говорить брату, что они были в морге, и она потеряла сознание:

— Мы в гостинице. Я поняла, что не могу сейчас пойти в его квартиру и ночевать там с Эйлин. Слишком больно… — она оборвалась, заплакав в трубку.

Бен прикрыл глаза, концентрируясь и пытаясь прогнать подступающие слезы. Он должен быть сильным для них всех.

— Я д-до сих п-пор не могу п-поверить, что это п-произошло, — говорила она сквозь слёзы, заикаясь. — К-каж-жется, будто он-н, у-у-уехал в ком-мандировку, к-как ин-н-ногда б-бывало…

Её голос оборвался, в трубке раздавались только едва слышимые всхлипы, как будто она убрала её подальше от лица, чтобы не показать свою слабость.

О, как хорошо он понимал её. Бен знал, что ему еще долго будет казаться, будто Рик просто далеко, и уже скоро они встретятся, когда у того выдастся очередной отпуск. Он привык, что практически не видит родных.

— Я знаю, Мия, — он сглотнул горький ком, подступивший к горлу. — Я знаю.

Бен помолчал немного, слушая затихающие всхлипы и мечтая оказаться рядом, чтобы утешить её:

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я приехал в Атланту?

— Уверена, — послышалось в ответ.

Даже никакой паузы, чтобы обдумать его предложение. Ничего. Бен ощутил легкий укол в сердце. Если бы он умер, то Мия бы в ту же секунду захотела бы видеть рядом с собой Рика. Он не сомневался. И это, несмотря на их теплые отношения, что завязались с самого начала. Он, в отличие от брата, сразу же принял её, как свою, и старался сделать всё, что мог, чтобы она чувствовала себя спокойно в новом доме. Чтобы она знала: если её что-то тревожит, то она всегда сможет прийти к нему и поделится с ним, чтобы знала — она не одинока.

Рик же в те первые несколько лет её пребывания в семье был настоящим засранцем, и даже Бен с трудом переносил его. Интересно, когда всё изменилось? Что такого произошло, что Мия и Рик не просто стали ладить, а даже стали парой?

— Хорошо, — вымолвил он как можно ровнее, стараясь не выдать своего разочарования скорым ответом, — я куплю билет до Мэдисона. Как прилечу, позвоню тебе.

— Конечно. Буду ждать звонка.

— Скоро увидимся. Люблю тебя… — он помедлил, но потом всё же добавил, — сестрёнка.

— И я тебя, Бен! — голос девушки звучал искренне.

Да, она любит его. Но как брата. Бен вздохнул про себя. Он и есть её брат и всегда будет. Вот только она для него уже давно была больше чем просто младшей сестрой.

Он повесил трубку. Голова внезапно закружилась, и он отошел от автоматов, присаживаясь на ближайшее сиденье, прикрывая глаза рукой. На него нахлынули воспоминания, возвращающие в тот день, когда он впервые понял, что любит Мию не как сестру.

Ему вот-вот должно было стукнуть двадцать один. Он приехал домой из колледжа на летние каникулы. Увидев по возвращению Мию, он сначала не поверил, что это действительно она. За последний год, что он не видел её она выросла, сменила прическу и стала выглядеть более… женственно. Ей было уже шестнадцать, но она выглядела старше своего возраста. Когда, войдя в дом, отец громко оповестил об его приезде, Мия прибежала со второго этажа и кинулась его обнимать.

На ней была короткая юбка, слишком сильно, на его взгляд, открывающая загорелые бедра и коленки. А обычно собранные в три смешных пучка волосы, были распущены и спадали легко завивающимися на концах локонами, касающимися острых ключиц. Невероятный контраст с девчонкой, с которой он попрощался год назад. Когда она прижалась к нему в приветственном объятии, его сердце ускорило ритм, по коже неудержимо и щекотно пробежали мурашки. Ощущение было такое, будто его обнимала не младшая сестренка, а его одногруппница Джессика Питерс, по которой он сходил с ума с начала учёбы. И когда та в один из вечеров, куда они выбирались со студентами, пригласила его танцевать, и он обнимал её за талию дрожащими руками, то чувствовал себя именно так.

От осознания этого факта его уши мгновенно загорелись, предательски алея. Он, насколько позволяла ситуация, быстро поднялся в свою комнату, стараясь не глядеть на Мию и чувствуя острый стыд. Как он мог отреагировать так на собственную малышку сестру? Неужели от того, что несколько месяцев не встречался с девчонками, он стал таким извращенцем?

В тот день Бен больше не выходил из комнаты. Ночью ему снилась Мия, которая танцевала с ним вместо Джессики.

Стоит только ядовитой фантазии попасть в голову, как она медленно отравит все твои мысли. Так было и с ним. После того случая он стал часто думать о Мие, как о своей девушке, пока это не превратилось в безумие. Он мог часами представлять различные варианты их времяпровождения как пары. Он понимал, что это неправильно и постыдно, но ничего не мог с собой поделать. Иногда он оправдывал себя тем, что Мия ему не родная сестра и, что его чувства не считаются инцестом, но он не задерживался на этих мыслях, понимая какими скользкими на самом деле те являются.

Бен чувствовал себя испорченным и грязным. Он больше не мог смотреть ей в глаза: боялся, что она может каким-то образом прочесть его мысли. Проводить с ней время стало настоящей пыткой. Но самым страшным было то, что он ни с кем не мог поделиться тем, что у него на душе, даже с Риком. Он боялся, что его слова вызовут отвращение у родного брата. Во всяком случае именно это он и чувствовал по отношению к себе — отвращение.

Но с тех пор как он начал службу ему показалось, что его наваждение покинуло его и он вспоминал о своем чувстве к приемной сестре со стыдом. А начав первую ступень курса летчиков, ему вообще стало ни до каких-либо лишних мыслей. Окончив этот курс, он отпросился домой на несколько дней, как раз на церемонию окончания школы. Тогда он и узнал о её связи с Риком. Это открытие повергло Бена в шок, вызвав противоречивые эмоции, а так же разбудило, как ему казалось, похороненное чувство к Мие.

Немного придя в себя, Бен убрал фотографию обратно в нагрудный карман и направился прямиком к стойке информации, чтобы узнать, когда ближайший рейс до Мэдисона. Во взглядах людей, смотрящих на него, проскальзывало любопытство вперемешку с уважением, а некоторые женщины даже строили глазки.

С «эффектом мужчины в форме» он познакомился ещё, когда отец был жив. Тот ведь тоже всю свою жизнь носил форму — сначала солдатскую, а затем — красивый китель командира корабля, чем всегда привлекал всеобщее внимание, особенно женское.

Но не по этой причине Бен пошел учиться по ROTC-программе в Мичиганский университет.

Одиннадцатого сентября две тысячи первого года “Аль-Каида” захватила несколько пассажирских самолётов и разрушила башни Всемирного Торгового центра. Когда это произошло, он был в школе и вместе с Риком и другими учениками с ужасом смотрел на горящую верхушку Северной башни на экране телевизора, висевшего в общей столовой. Тогда он и решил для себя, что станет солдатом, чтобы такого больше не повторилось ни на его земле, ни где-либо еще. И не просто солдатом, а военным летчиком, ведь отец заразил их всех, в том числе и Мию, любовью к полету и часто брал их с собой на аэродром во время отпуска. Многие его одноклассники также пошли служить в армию, но сразу после школы. Мало кто шел учиться по той же программе, что и он. Наверное, по той причине, что, в отличие от Бена, не были уверены, что хотят связать свою жизнь и построить карьеру в армии. Кое-кого он даже встретил во время службы, кто-то умер, исполняя свой долг; мама, поддерживающая отношения с матерями его одноклассников, осторожно информировала его о всех этих смертях. Бен знал, зачем она это делала. Хотела тем самым заставить его уволиться в запас по окончанию обязательного срока службы. Она стала это делать после того, как умер отец.

Теперь и Рика не стало. Должен ли он по окончании этого года уйти в резерв? Эйлин не переживет, если и с ним что-то случится. Он остался единственной надеждой и опорой для матери и сестры, дядя Марк не в счет. Должен ли он пренебречь долгом перед государством ради своей семьи? Бена разрывали противоречивые чувства, он еще никогда не относился к своей жизни и к своим решениям с таким трепетом.

Задумчивый, он подошел к информационной стойке, за которой стояла молоденькая девушка, что послала ему ослепительную улыбку, что не дрогнула даже при его выражении лица, и спросил не своим голосом:

— Когда ближайший рейс до Мэдисона?

Комментарий к главе:

ROTC — подготовка офицеров резерва на курсах вневоенной подготовки в высших учебных заведениях (300 колледжей и университетов). Программа обучения рассчитана на два или четыре года, но наиболее распространенной формой является четырехлетнее образование. Студенты университетов и колледжей занимаются по своей основной гражданской специальности и одновременно по программе курсов ROTC.