Другой близнец

Глава сорок пятая

Допрашивающие её детективы недоуменно глядели на высокую женщину, не спеша подниматься со своих мест.

— Это — не просьба, — произнесла женщина-агент. — Речь — о национальной безопасности.

Детективы недовольно переглянулись и неохотно поднялись. Когда дверь допросной за ними закрылась, строгое лицо женщины преобразилось: она улыбнулась Мии довольно приветливо, а затем заняла место напротив.

— Добрый вечер, мисс О’Нилл. Как я уже сказала, я — специальный агент Федерального Бюро Расследований. А конкретно — подразделения, занимающегося выявлением террористов.

От её слов Мия стала еще бледнее, чем была. Неужели Рик был террористом? Или как-то способствовал террору?

— Приятно наконец познакомиться с вами лично, — продолжала тем временем женщина. — Жаль, что при таких обстоятельствах. Я только что говорила с Беном. Мне очень жаль, что вам пришлось пройти через это. Но всё могло закончиться намного хуже.

— Прежде чем мы начнем нашу продолжительную беседу, вот, — она вынула из внутреннего кармана пиджака два листа. Каждый в отдельном, плотно прилегающем к бумаге полиэтиленовом пакете, какие используют для хранения улик. Женщина выложила их на стол перед ней. — Я пообещала Бену, что это письмо попадет лично к Вам в руки, и что я сделаю всё возможное, чтобы изъять его из улик. Оно адресовано вам. Я оставлю Вас одну на какое-то время. Буду снаружи. Позовите меня, когда будете готовы.

Мия рассеяно кивнула, глядя на знакомые буквы, которые словно гипнотизировали её. Это написал Рик. Интуиция подсказывала ей, что это скорее всего его прощальное письмо.

Она отодвинула от себя облаченные в полиэтилен листки и сцепила дрожащие руки в замок, наклонив голову так, что со стороны могло показаться, что она молится. На самом же деле Мия боролась с охватившим её смятением. Со дня смерти Рика она мечтала о подобном. О нескольких дополнительных прощальных минутах, когда она услышала бы слова, которые смогла бы вспоминать с нежной грустью. Когда она бы произнесла слова, которые Рик смог бы пронести с собой через Вечность.

Их прощание было таким рутинным, что сейчас она толком не могла ничего вспомнить. Помнила только, что сильно суетилась, потому что опаздывала. Ей в отличие от Рика нужно было быть на лекции в половине девятого, когда он, занимающий ведущую должность в компании, мог прийти в офис хоть в десять, и ему бы никто слова не сказал. Помнила, как взяла кружку с недопитым кофе из его рук и быстро вымыла её в раковине. Как чмокнула в губы, а затем быстро выскочила из квартиры.

Пытался ли он её задержать тогда хоть на мгновение? Этого она не могла вспомнить. Мозг был занят мыслями о предстоящих утренних пробках.

И вот теперь она получила, что хотела. Его слова. Пусть и на бумаге. Но теперь Мия боялась прочесть их. Потому что смирилась. Смирилась с его смертью, смирилась с тем, что у неё нет его прощальных слов на память, смирилась с тем, что у них не будет будущего. Она не могла точно сказать, в какой момент это произошло. До нынешней секунды она яростно отрицала этот факт, хотя в глубине души явственно чувствовала это. Но теперь, когда она сама ощутила дыхание смерти, (она не сомневалась теперь, что Эдриан Прайс убил бы её) ей больше не нужно было это отвергать.

Ведь в минуту наибольшего отчаяния она думала не о том, что соединится с Риком в Вечности, а о том, что больше никогда не увидит Бена. Не услышит его голоса, не ощутит его прикосновения. Холодящая близость возможного конца показала ей, что всё это, сама жизнь — ненадолго. И может исчезнуть в любой момент, обычно, когда ждешь этого меньше всего. Мия осознала и приняла, что влюбилась в Бена, не испытывая более угрызений совести. Нет, она не перестала любить Рика. Просто любовь к Рику ощущалась теперь, как тоска по прошлогоднему снегу перед лицом будоражащей кровь весны. Она ведь всё еще любит свою маму, лелея её образ в сердце. И это нисколько не мешает ей любить Эйлин и видеть в ней «вторую маму», женщину, воспитавшую её и подарившую ей любовь, словно она и правда была её родной дочерью. Любит Боба. Но умершие — это часть нашего прошлого, которое нужно вспоминать с радостью или скорбью, а не нести тяжелым бременем, не дающим жить дальше. Рик был её прошлым. Бен — её будущее, пусть и неизвестное. Но это приятная неизвестность. В предвкушении которой ускоряется сердцебиение и непроизвольно задерживается дыхание.

Теперь же Мия боялась, что это письмо вернет её к предыдущей точке. В черное отчаяние полное угрызений совести.

Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, она попыталась собраться с духом. Но другого шанса прочесть это у неё может и не быть. Ведь женщина-агент упомянула об уликах. Так что она просто обязана сделать это сейчас, не обращая внимания на свои страхи. Мия резко выдохнула и вновь пододвинула пакеты с листками к себе. Её глаза быстро забегали по строчкам. С каждой секундой её и без того уставшее лицо становилось всё более потерянным.

Закончив читать, она сделала судорожный вдох и откинулась на спинку стула. Тогда, два с половиной года назад, её охватили похожие эмоции, что и сейчас. «Всё это произошло по её вине».

Придя домой после школы, она застала приемных родителей в злом напряжении. Казалось, даже воздух в просторной гостиной наэлектризовался. Её мечтательная улыбка тут же пропала, стоило ей их увидеть.

— Вот и ты, — Эйлин вымученно улыбнулась и подошла, раскрыв объятья.

В тот самый момент душа Мии ушла в пятки. Она решила, что Эйлин и Боб узнали о том, что произошло ночью. Ведь Рика поблизости не было.

— Нам нужно поговорить, — произнесла женщина, выпуская её из объятий.

— Хорошо, — Мия старалась, чтобы её голос звучал ровно. Во рту мгновенно пересохло, а пульс ощущался где-то в желудке.

Все сели. Боб сел напротив в кресло, развернув его к дивану, и то и дело сжимал и разжимал кулаки. А Эйлин села рядом. Совсем близко к ней, так, что их колени соприкасались. В этот момент Мия уже не сомневалась, что речь пойдет о произошедшем между ней и Риком.

— Прежде, чем мы начнем, — начала та, взяв её руки в свои, — мы с отцом, хотели сказать еще раз, что не сердимся. Рик поступил низко, обидев тебя, да и еще в твой день рождения. И лично я прекрасно могу понять твоё желание сбежать из дома.

Она умолкла на несколько секунд, а затем продолжила:

— Скажи нам, — она пристально посмотрела на неё, — что произошло вчера вечером до того, как вы с Риком вернулись домой?

У неё отлегло от сердца. Не без труда Мия смогла подавить вздох полный облегчения:

— Что случилось?

— Рик арестовали несколько часов назад, — ответил Боб. — Его обвиняют в тяжком избиении твоего парня Скотта.

На миг она перестала дышать. Рика арестовали из-за неё!

— Он ничего не объясняет, — добавила Эйлин. — Мы недавно вернулись из участка. Поэтому, пожалуйста, расскажи нам, что произошло вчера между ним и Скоттом.

— Он обидел тебя? — спросил Боб. — Скотт?

При воспоминании о его холодной руке там, где до того момента её никто не дотрагивался, кроме неё самой, Мия побледнела.

— Рика могут посадить в тюрьму, Мия, — произнесла Эйлин, после того, как ответа на вопрос мужа не последовало. — Твоя история может облегчить его наказание. И нам важно, просто необходимо знать, почему наш сын совершил такое.

— Мы ни в коем случае не давим на тебя, — добавил Боб.

— Я… я, — начала было она, но в тот момент входная дверь открылась, и на пороге появился Рик.

Боб и Эйлин тут же переключились на него:

— Тебя освободили?

— Что произошло? Что сказал адвокат?

— Пожалуйста, — произнес он с плохо скрываемым раздражением. — Перестаньте нудеть хоть на секунду.

— Мы хотим знать, что произошло, черт побери! — Боб повысил голос. — Ты уже откалывал подобные номера, но сейчас превзошел самого себя!

Их взгляды встретились. Её — полный тревоги и страха. И его — жёсткий и напряженный.

— Я хочу, чтобы вы оба рассказали нам, — громко приказала Эйлин, обращаясь к ним обоим, — что вчера произошло! И немедленно!

— Оставьте Мию в покое, — тут же ответил он матери. — Она ни при чём. Это мои личные дела с тем сопляком. Иди к себе в комнату, — он обратился к ней. — Взрослым надо поговорить.

Она не заставила себя просить дважды и тут же стремглав помчалась вверх по лестнице. Но в комнату свою не пошла. Спряталась так, чтобы её не было видно, вслушиваясь в их слова. Во время этого долгого, напряженного разговора, где каждый участник не раз повышал свой голос, она выяснила, что Рик освободили под залог его коллеги с работы. Рассказывать по какой причине он избил Скотта, он категорически отказался, невзирая на крики отца.

После, Рик оставил злых и шокированных родителей одних, и поднялся по лестнице, где увидел Мию. Она хотела обнять его, но он остановил её взглядом, а потом кивком головы указал, чтобы она шла в свою комнату. Ни Эйлин, ни Боб не приходили к ней с вопросами. Ни в тот день, ни после. А ночью Рик пришел к ней в комнату и они как и в предыдущую ночь предались страсти.

Следующие два дня настроение было самым скверным из всех, что когда-либо бывало в их доме. Ну, на памяти Мии. Боб, который должен был вернуться на работу, взял эти несколько дней за свой счет, чтобы разобраться с создавшейся ситуацией. Эйлин ходила очень злая. Мия же не рисковала показываться в гостиной без присутствия Рика. Боялась, что приёмные родители вновь захотят допросить её насчет произошедшего. На второй день после ареста, вечером, к ним домой пришел детектив ведущий это дело. Её вновь отправили к себе, но, как и в прошлый раз, она слушала их беседу, сидя возле лестницы на втором этаже. Выяснилось, что семья Скотта решила отказаться от обвинений, по этой причине мужчина и пришел, чтобы убедиться, что на них никто не оказывал давления.

Эйлин вновь вспылила:

— Как смеете Вы говорить такое, еще и в нашем собственном доме?! Вы что, думаете, мы какой-то картель? Мы — приличные люди и честные налогоплательщики!

Радости Мии не было конца. Всё решилось само собой. И не пришлось никого посвящать в унизительные подробности. После того как детектив ушел, Эйлин попросила её спуститься в гостиную. Она попыталась еще раз выяснить подробности случившегося. Но Рик вновь заявил в не самой мягкой форме, что это его личное дело со Скоттом. Боб попытался приструнить его. Они вновь все поругались. Итогом беседы стало вето, что трясущаяся от злости и внутреннего напряжения Эйлин наложила вето на эту тему. Чтобы никто не смел больше вспоминать вслух произошедшее. Мия была не против.

Она была слишком счастлива, чтобы задавать вопросы. Всё это время она предполагала, что отказаться от обвинений семью Скотта убедили Боб и Эйлин в обмен на деньги. Как же еще? Но она никогда не озвучивала свои предположения вслух. Даже с Риком они не говорили об этом. Теперь всё стало ясно.

— Мисс О’Нилл? — окликнула её женщина-агент, вырывая из размышлений.

— Прошу прощения, — извинилась она, проходя обратно в допросную. С ней был какой-то мужчина, у него в руках было несколько папок. — Вы просто очень долго не выходили.

— Простите, я задумалась, — прохрипела Мия.

— Не нужно извинений. Давайте начнем. Я уверенна, Вы хотите узнать, чем же конкретно занимался ваш молодой человек.

Мия кивнула. Но скорее из-за безысходности. Впервые со смерти Рика она ничего больше не хотела знать. Она чувствовала, интуитивно, что правда лишь больше шокирует её. Да и в словах женщины не слышалось вопроса.

— Это — мой друг и коллега, из ATF* — представила та мужчину. — Мы работаем вместе над этим делом, ибо компетенции наших Бюро здесь совпадают.

— Благодарю, Колония, — мужчина смотрел лишь на Мию. — Я перейду сразу к делу. У нас есть веские подозрения, а, возможно, скоро и появятся неопровержимые доказательства того, что организация, в которой работал покойный — ни что иное, как легальное прикрытие настоящей деятельности мистера Гидиона а, именно — незаконной торговле и поставке оружия.

Мия резко втянула носом воздух, вытаращив на мужчину глаза.

— По нашим данным — террористическим организациям, колумбийским повстанцам… — продолжал мужчина, раскладывая перед ней фотографии Гидиона а в компании каких-то людей. Некоторые из них были одеты в традиционные арабские наряды.

— Мы уже давно охотимся за Гидионом, точнее за призрачным крупным торговцем оружия, личность которого долго не могли установить. Все, кто как-то был связан со сделками, молчали даже лучше трупов.

— Около двух с половиной лет назад, — здесь повествование перехватила Колония, — моя команда, работающая над одним делом, а конкретно — следящая за одним очень влиятельным человеком — арабским бизнесменом, по нашим подозрениям поддерживающим террористов Среднего Востока, — наткнулась на этого Гидиона. Мы стали проверять его и не нашли ничего, совершенно ничего подозрительного. Безупречная репутация, процветающий холдинг. То, что меня, как лидера группы заставило копать в его направлении дальше, — лишь молодой возраст компании. И раз он ошивался на приёме у нашего подозреваемого и, казалось, даже находился с ним в дружеских отношениях, то должен был быть как-то причастен к его бизнесу, а может и темным делам.

Мия глядела на фотографии Гидиона пустым взглядом, вспоминая их единственную встречу на корпоративной вечеринке, оставившую после себя неприятный осадок. Особенно запомнилась внешность мужчины, его лицо, все изрезанное морщинами, явно перенесшее несколько трансформаций, выглядело отталкивающе.

— …Рик был готов сотрудничать, — продолжала тем временем рассказ агент, половину которого Мия прослушала, вспоминая подробности встречи. — Но он боялся, он конечно же знал, чего это могло стоить ему, поэтому он долго решался на этот шаг.

— Он бы никогда не смог больше увидеть Вас и своих близких. Он хотел обезопасить всех вас, Мия, — голос женщины вдруг изменился. — Ему мы могли гарантировать программу защиты свидетелей. Он не собирался предоставлять нам доказательства, как и записывать свои показания, пока бы мы не заверили его в том, что Вы тоже попадете туда, как и его мать с братом.

Теперь всё встало на свои места. Вот почему он вёл себя так в последнее время. Вот почему был так задумчив и напряжен.

— А Вы бы сделали это? — вдруг спросила её Мия.

— Безусловно, — ни один мускул не дрогнул на её лице. — Всё зависело лишь от вас. Программа защиты свидетелей — дело добровольное.

Мии казалось, что женщина врет. Если бы это не было очевидным, стал бы Рик вести с ней переговоры?

— Почему Вы всё это мне рассказываете? — в её голосе слышалась усталость. — Я ничего не знала об этом до нынешнего момента. Но понимаю, что Вам что-то от меня нужно.

Мужчина и женщина переглянулись.

— Мы просим Вас поговорить с Беном. Только он знает, где документы, — сказал мужчина. — И деньги, что немаловажно, но все же меньше.

— И Ваши показания в суде против Эдриана Прайса, конечно, — добавила женщина.

— Почему же Бен не сказал вам о местоположении документов, раз тут четко написано, отдать их вам?

— По той же причине, почему Рик долго решался. Он хочет обезопасить Вас. И я гарантирую вам обоим, что, как только документы окажутся у нас, вы тут же вступите в программу по защите свидетелей. Важно, чтобы Вы поверили мне, Мия. Мы спрячем вас обоих, предоставив вам круглосуточную охрану и новые документы. Вам ничего не будет угрожать, если вы будете строго следовать правилам. Надеюсь, нам удастся расколоть Прайса до суда, и он скажет, куда заполз Гидион. Тогда надобность прятаться отпадёт. Вы сможете вернуться к своей прежней личности, если захотите.

— А если он не «расколется»?

— Вам не стоит переживать об этом. Я могу быть очень убедительной. К тому же он также захочет пойти на сделку, ибо тюрьма ему светит надолго. Он сдаст их, и глазом не моргнув.

Мия тяжело вздохнула и отвела взгляд. В тот самый момент она увидела Бена в окне двери, которое давало ей обзор на небольшой участок прилегающего к помещению коридора. Он шел куда-то в сопровождении трех мужчин, явно военных, и смотрел лишь перед собой.

Она тут же вскочила с места, опрокинув стул, на котором сидела, и побежала вон из допросной.

— Бен! — крикнула она, вылетая в коридор.

Трое солдат вели его в сторону лифта. Бен замер, повернувшись к ней корпусом. На его запястьях спереди были наручники.

— Стойте! Куда вы ведете его?! — она рванула к нему.

— Специальный агент Колония, — донеслось до её уха сзади. — По какому праву вы уводите главного свидетеля и без моего ведома?

Мия остановилась в шаге от него, так как один из конвоирующих его солдат жестом предупредил её более не приближаться. Бен и солдаты развернулись к ним лицом.

— Служба, мэм. Мы берем его под стражу. Этот человек — дезертир. Как солдат армии Соединённых Штатов, по закону он должен предстать перед трибуналом за самоволку.

— Кто вами командует? Я немедленно хочу поговорить с вашим командиром! — казалось, Колония сейчас взорвется. — Бенджамин Хадсон сейчас находится под моей юрисдикцией, он важен для расследования! Мы здесь говорим о национальной безопасности!

— Потрудитесь обсудить это с Министром Армии**, — холодно ответил ей солдат. — А теперь, позвольте, мы продолжим выполнять наш долг.

Он взял Бена за локоть, и в тот же миг Мия резко сократила то небольшое расстояние между ними, встав на носочки, обхватила его шею и поцеловала в губы. Он ответил ей молниеносно. Но это было короткое мгновение: конвоирующие солдаты силой оттащили его, не притрагиваясь к ней. Их губы разомкнулись с громким «чмок», что повис в воздухе. Мия увидела, как по его подбородку из разбитой губы стекает капля крови. Машинально она облизала свои, ощущая металлический привкус.

Его быстро повели к ожидающему лифту.

— Я люблю тебя, — произнес он, глядя ей в глаза, прежде чем двери закрылись.

Примечания:

ATF (Bureau of Alcohol, Tobacco, Firearms and Explosives) — Бюро алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ. Федеральное агентство Министерства юстиции США, в обязанности которого входит расследования и предотвращение преступлений, связанных с незаконным использованием, производством и хранением огнестрельного оружия и взрывчатых веществ. В компетенцию агентства входит расследование террористических актов, поджогов и взрывов, а также контроль за незаконным оборотом алкогольной и табачной продукции.

**The Secretary of the Army — является высокопоставленным гражданским должностным лицом в Министерстве обороны США, по закону несущим ответственность за все вопросы, связанные с армией Соединенных Штатов, а не Министр Обороны.