Дыши в такт со мной (СИ)

В них ничего.

Второй день он живёт как обычный человек, хотя глаза всё ещё стремятся к часам, боясь пропустить время приёма лекарств.

Он каждый день хотел отказаться от них ради хотя бы одного нормального дня, но в то же время бежал за спасительными капсулами, как только позволяло время.

Бесконечная война внутри него закончилась.

Больше ничего не осталось.

Закрыв ящик, Логан надевает кроссовки и окидывает стерильно чистую комнату придирчивым взглядом.

Ни одного постера, ни единой фотографии, надписи, ничего.

Ничего, что помешало бы родителям переделать эту комнату после его смерти.

Он не хотел оставлять за собой следов.

Выходя из комнаты, Логан плотно закрывает дверь, вешает на неё табличку, якобы свидетельствующую о том, что он недовольный жизнью ребёнок «Не входить!» на самом же деле, для Мии.

Он был бы готов даже повесить замок, лишь бы она не вошла. Не узнала правду.

Спустившись вниз, он застревает в гостиной, сгребая в кучу присланные его школьными друзьями подарки.

Он даже не стал их разворачивать.

Родители отправят их обратно.

— А что мне прикажешь делать?

Услышав шипящий шепот отца, перебивающий звон тарелок на кухне, Логан прокрадывается вперёд, огибая диван и упираясь затылком в холодную стену.

— Не знаю. Поговори с ним, ты же мужчина. Объясни, как обстоят дела.

— Хочешь сказать, он не знает? – Говард раздражённо вздыхает. – Думаешь, он не знает, что у нас нет шестисот тысяч для его лечения?

Нахмурившись, Логан бросает взгляд в тёмное окно, где отражается его силуэт.

Жалкий мальчишка, притаившийся, словно змеёныш, что встретиться с браконьерами через мгновенье, после смерти его матери.

— Он ведь взрослый парень. Ему восемнадцать лет, пусть поступает в колледж, уезжает, проживёт последние дни, как нормальный, а не под крылом у родителей.

— Я не знаю, как сказать ему. Выглядит так, будто мы не хотим портить картину фасада уродливым кустом.

Голос матери звучит поразительно холодно.

С шумом сглотнув, Логан заводит руки за голову, закрывая глаза.

Он должен был сам догадаться. Тебе не позволят коротать последние минуты в собственной постели.

Здесь живёт только тот, кто приносит пользу.

Трупам присуща жизнь в могиле.

Прочистив горло, он напускает на себя радостный вид, словно ничего не слышал.

— Всем привет, - появившись в проёме, он заставляет родителей вздрогнуть.

В первую секунду вид у Тринити напуганный, она замирает с ножом в руках, что ещё секунду назад разрезал бисквит шоколадного торта с орехами.

Его любимого.

— Логан…

— С днём рождения меня! – восклицает он, садясь за стол.

Плотно заставленный тарелками, он ломится от количества картофеля, курицы и овощей.

— Да… с днём рождения сынок, - подойдя ближе, Говард улыбается ему. – Какие планы на вечер?

— Честно говоря, ужасно хочу спать. Поем, а потом сразу лягу.

Кивнув, Говард садится напротив, и, вытерев руки о фартук, Тринити улыбается сыну, водружая перед ним тарелку с тортом.

— Твой любимый милый.

— Да, мой любимый мама, - Логан улыбается ей, ловя на себе взгляд, полный жалости.

Так смотрят на старика после инсульта, что в последний день перед смертью вдруг заговорил и съел кусок мяса.

Все делают вид, что ему лучше, но на самом деле старуха с косой просто слегка ослабила хватку для последних часов удовольствия.

— Мия, спускайся! – Говард расправляет салфетку на коленях, и накладывает себе щедрую порцию картофеля.

Тринити садится рядом и изо всех сил, старается говорить о чём-то отвлеченном, когда спускается Мия, родители увлекают Логана в пучину разговора о её школе.

Лога наслаждается моментом. Он почти чувствует себя нормальным, объедаясь курицей и точно зная, что его не будет тошнить.

Вместе с Мией они сражаются за последний кусок торта, он закрывает глаза от удовольствия каждый раз, когда на языке растворяется очередная крошка.

После ужина Логан уходит наверх. Гасит свет в комнате и, зажигая фонарик, забрасывает в рюкзак свои вещи. Джинсы, свитера, футболки, носки, сменное бельё, бейсболка.

Собрав накопленные за восемнадцать лет деньги, он заталкивает их в карман джинс. Надевает куртку, садится на постель и ждёт, когда звуки в доме затихнут.

Мать и отец долго что-то выясняют, моя посуду, Мия болтает по телефону. Они принимают душ по очереди, удаляются в спальни, читают.

Когда после последнего похода отца в уборную проходит час, Логан позволяет себе выйти.

Он расправляет складку на постели, не желая оставлять за собой следов. Вспомнив о коллаже, он достаёт его из-за спинки кровати и отрывает несколько детских фотографий.

Спустившись вниз, он застывает у входной двери и не верит, что больше не вернётся.

На кухне ещё сохнут тарелки после их ужина, телевизор наверняка ещё тёплый после последнего просмотра, а подарки ещё ссыпаны в кучу у лестницы.

— Логан?

Голос матери заставляет его вздрогнуть. Она встаёт с кресла и оборачивается к нему.

На ней старый халат, подвязанный поясом, волосы растрёпаны, а щёки кажутся мокрыми.

Вцепившись онемевшими пальцами в лямку рюкзака, Логан слабо улыбается ей.

— Я люблю тебя мам.

Она ничего не отвечает, на её лице недоумение, смешанное с ожиданием.

Она ведь знала, что однажды это случится.

Пусть последние созерцание сына будет с рюкзаком за плечами, а не в чёрном костюме, лёжа в гробу.

Открыв дверь, он уходит.

3 глава

Все люди закрывают окно души маской из плоти и прячут обитающие под ней пиявки.

Кобо Абэ.

На Нью-Йорк медленно опускались сумерки, белоснежный снег превратился в пушистые кусочки тёмного неба, а Клео Макалистер, словно тысячу лет назад появилась на пороге квартиры Логана Андерсона.

У меня ВИЧ.

Он виновато смотрел на неё, словно нашкодивший подросток, а Клео, будто застывшее изваяние не сводила с него пристального взгляда.

Когда на подоконник упал толстый ком снега, Клео очнулась.

Она вздрогнула, осмотрелась по сторонам, словно не понимала, что делает здесь и попятилась назад.

Из обычного человека он превратилась в кишащего бактериями монстра.

Она почувствовала острую потребность помыть руки.

По коже пробежали мурашки, и шея зачесалась. На секунду ей показалось, что по её голове кто-то ползёт, копошась в волосах.

Нервно проведя по ним рукой, Клео делает ещё один шаг назад.

— Клео, я…

— Не подходи ко мне, - цедит она сквозь зубы, брызжа слюной.

Пятясь назад, она боится выпустить его из поля зрения, но Логан просто стоит напротив, раскинув руки в стороны, как бы, показывая, что он перед ней открыт.

— Какой же ты,… какой ты… это отвратительно! – восклицает она, и, пятясь в коридор, подхватывает сумку. – Ты сумасшедший! Я расскажу твоему доктору, что ты меня поцеловал! Я… я… тебя посадят!

По щекам текут слёзы, и Клео захлёбывается в собственных словах, мир вокруг скрывает пелена, набросив на плечо пальто, она выбегает из его квартиры.

Лестничные пролёты превращаются в огромный, бесконечный лабиринт и она спотыкается, спускаясь вниз.

Рывком распахивает входную дверь, выбегает на улицу и жадно вдыхает ледяной воздух улицы.

Её тошнит, закрыв рот руками, Клео морщится.

Обернувшись, она бросается к сугробу и, зачерпнув онемевшими руками снег, умывается им.

Тушь растекается по щекам, тени превращаются в блестящие комья краски, а помада расползается по подбородку.

Вытерев лицу рукавом, Клео судорожно выдыхает, пытаясь успокоиться, но рыдания всё равно перекрывают горло.

ВИЧ, ВИЧ, ВИЧ,ВИЧ… ВИЧ.

Что она о нём знает?

Это страшно, от этого умирают, это не лечится.

Она не могла заразиться. Она ведь не спала с ним.

Господи, а если бы всё зашло дальше в тот вечер? Если бы всё случилось?

Мотая головой, пытаясь оттолкнуться от собственного голоса в голове, Клео бросается в сторону шумящего шоссе, где-то за пределами квадратных домов из рассыпающегося кирпича.

Прохожие шарахаются от неё. По вороту пальто стекают холодные капли снега, волосы превратились в ледяные сосульки.

Поймав такси, она умоляет водителя не щадить педаль газа.

Скорее домой.

Скорее забыть.

Её мирок был прекрасен. Мирок, где все живы, здоровы и счастливы, где любую проблему можно решить деньгами.

Мир Логана был уродлив и она не позволит затащить её туда.

Оказавшись дома, Клео с трудом открывает дверь, ключ отказывается отпирать замок, затем ручка отказывается поворачиваться.

Когда она, наконец, попадает внутрь, сбросив пальто, прямиком бежит в ванну.

Сбросив одежду, она забирается в ванну и включает горячую воду.

Ей кажется, что она грязная. Пропитанная им. Его вирусом. Его болезнью.

Опустившись на корточки, Клео обхватывает руками колени и прижимает их к груди.

Вода становится горячее, и она морщится от боли покрасневшей кожи. Словно она превращается в папирусную бумагу и, скукожившись, слезает, утекая в водосток.

Она выходит через час, когда становится невозможно дышать и лёгкие уже плавятся от горячего пара.

Обернувшись в полотенце, она идёт в гостиную, оставляя на полу мокрые следы.

Поправив очки, Рассел отрывается от ноутбука, и переводит на неё сосредоточенный взгляд, словно она была очередным договором, готовым к подписанию.

— Летом ты едешь с нами на озеро? – пробежав пальцами по клавиатуре, Рассел устало вздыхает. – Приезжает мой старый знакомый, я хочу испытать новые японские, балансирующие кроссовки, а мама в очередной раз попытается справиться с морской болезнью на яхте отца.

Опустившись на край дивана, Клео дрожащей рукой проводит по мокрым волосам, прижимая ладонь ко рту.

Горячие слёзы смешиваются с остывающей водой, пропитавшей тело.

Шмыгнув носом, она кивает.

— Хорошо.

Кивнув, Рассел устало вздыхает.

— Звонила твоя мама, завтра она приедет к тебе в офис.

Поднявшись, Клео уходит в спальню, словно не замечая её отсутствия, Рассел говорит что-то ещё, чуть громче, чем до этого, она кивает в ответ и он, должно быть, чувствует, раз делает то же самое.

Сбросив полотенце, она забирается под одеяло, и тело дрожит, словно каждая клеточка пытается осознать происходящее.

Она закрывает глаза, чувствуя, как натягиваются и сокращаются мышцы, как бежит дрожь и она сгибается в судорогах.

Тихо всхлипнув, Клео выбирается из-под одеяла, и шепчет в тёмную пустоту:

— Почему он?

~***~

Я смотрел в перекрёстки светящихся окон и кажется никогда не чувствовал себя таким одиноким.

У меня был весь мир, у обычных обывателей не было ничего, помимо четырёх стен и тарелки супа на ужин.

Почему же я тогда стою здесь и смотрю, как чья-то хозяйка домашнего очага разогревает ужин?

— Доброе утро.

Оторвав взгляд от экрана компьютера, Клео недоуменно вздёргивает бровь, когда в её кабинет заходит Роксана и падает на ближайший стул.

— Доброе утро, - свернув окна, Клео отодвигается от стола, скрестив руки на груди.

Посмотрите только на неё со стороны, она ведь сама невозмутимость и профессионализм, словно ничего и не было.

Рассел был идеальным выбором.

Он никогда не обратит внимания на её слёзы.

Никогда не утешит, не спросит в чём дело, но и не попрекнёт ими позже.

Простит ей слабость и предпочтет сделать вид, что ничего не было.

Отбросив назад волосы, Клео встаёт, как бы ненавязчиво демонстрируя новое платье от Patrizia Pepe из её последней коллекции.

Из толстой, плотной ткани, походившей на драп и связавшей её тело жгутом.

Оно было в тонкую чёрно-белую полоску, и поверх надевалась кожаная куртка из той же ткани, с тёмно-синими рукавами.

Клео прикусывает губу, и как она может думать о каком-то платье, когда в голове всё ещё роятся мысли после вчерашних новостей.

— Шикарный прикид, - бурчит Рокси, окидывая себя придирчивым взглядом.

— У тебя побелка в волосах, - подойдя ближе, Клео озадаченно хмурится, вытаскивая из волос девушки белоснежные, рассыпчатые песчинки.

— Чёрт, - стряхнув с волос побелку, Роксана морщится. – Я ночевала в отеле. Мы с Брендоном ночевали в отеле, даже скорее в мотеле, судя по количеству тараканов на стене, и криков за дверью.

Клео нетерпеливо постукивает ногой, слушая подругу.

Она должна рассказать. Хотя бы кому-то.

В конце концов, с ней он тоже общался, а вдруг между ними что-то было?

Ведь он ей нравился, разве она не имеет права знать правду?

Роксана продолжает что-то говорить, всплёскивая руками, но Клео её не слушает, лишь округляет глаза, когда это делает подруга и понимающе кивает головой.

Кажется, Роксану это не устраивает, раз она резко замолкает, прищурившись.

— Ты меня вообще слушаешь?

Замерев на мгновенье, Клео опускается на соседний стул и, сложив руки на коленях, от нетерпения вновь начинает стучать ногой.

— Я вчера была у Логана.

Раздражённо закатив глаза, Роксана всплёскивает руками и в воздухе мелькают её длинные ногти, выкрашенные в ядовито-зелёный цвет.

— Ты меня слушаешь? Мне негде жить, мои родители, кажется, попросили моего бывшего разрушить нашу квартиру!

— У Логана ВИЧ.

Роксана уже открывает рот, чтобы продолжить спор, когда до неё доходит смысл сказанных Клео, слов.

Та же сидит неподвижно, тараща на подругу глаза и боясь хотя бы пошевелиться.

— Боже мой… - прижав ладонь ко рту, Роксана прячет ярко-алые губы. – Как ты… это он сказал?

— Ты представляешь себе Рокси, что с ним. Он болен! Болен, он умирает, он едва не заразил меня. Завтра я еду сдавать кровь, ты со мной?

Отведя руку от лица, Роксана хмурится.

— Стой, стой, стой, - выставив ладони вперёд, Роксана старательно прочищает горло.

Клео замечает свежую царапину на её запястье, где кровавая отметина ещё не покрылась даже свежей корочкой подсыхающей кожи.

— Хочешь сказать, что все твои чувства к этому человеку улетучились в секунду, как только ты узнала о его болезни?

— Что значит, улетучились, как только я узнала о болезни? По-твоему этого недостаточно? – зло, усмехнувшись, Клео поднимается, скрещивая руки на груди.

Теперь она чувствует себя королевой, а Роксана просто посмешище в дешёвом наряде.

— Только не говори, что всё это ерунда и сила чудесной любви поможет мне. Он опасен!

— Опасен не больше, чем твой ненормальный Рассел, готовый избить тебя после каждого неправильного слова! – восклицает Роксана, тоже поднимаясь, и мгновенно становится на несколько голов выше Клео, занимая свой законный трон.

— Что? Я….

— Ты думаешь, я не видела синяки? – Роксана выразительно цокает языком. – Да весь журнал знает о твоих отметинах, но ты же босс. Мы не обсуждаем начальство, даже если бы ты пришла с разбитой головой, мы бы улыбались и делали вид, что ничего не происходит.

Поджав губы, Клео пытается усмехнуться, когда в глазах скапливаются слёзы.

— Ты свободна.

Развернувшись к своему столу, Клео треплет корешок старого журнала, ожидая, когда Роксана уйдёт.

Та делает несколько шагов по направлению к двери, и вновь оборачивается.

— Твои слова отвратительны. Ты - вирус Клео. Ты, а не он. Я думала, ты другая.

Когда её шаги за дверью стихают, Клео вновь садится за стол, бездумно листает новые статьи и эскизы будущей фотосессии.

Через несколько часов к ней заявляется Эвелин, едва ли не в обнимку с организатором свадеб.

Они щебечут на тайном свадебном языке, что известен лишь посвящённым, и сегодня Клео совершенно не волнует, что они выберут.

Ей больше не хочется себя жалеть.

~***~

Зима в Гарлеме беспощадна.

Если кому-то здесь кажется, что весна, лето и осень были паршивым временем, то они ещё ничего не знают о зиме.

Холодные, пустые улицы, дома теплее лишь на несколько градусов благодаря звонким голосам и смеху, голодные дети.

Прижимая к себе сумку, отороченную искусственным мехом, Роксана проклинает сапожки на пятнадцатисантиметровом каблуке, что посмела надеть в такую глушь.

Она словно не была здесь тысячу лет.

— Мама стой!

Её обгоняет крохотный мальчишка, чьи джинсы болтаются на тонких ногах, словно кожа на слабых костях.

— Захвати ветки! – кричит ему женщина, уводящая в дом маленькую девочку.

Когда-то мама тоже пыталась спрятать её от ветра.

Нещадно жгла радиаторы, включала все конфорки плиты, была готова едва ли не костёр развести посреди дома, лишь бы её дочери было тепло.

А теперь она засылает к ней местную мафию, чтобы они подчистили жизнь её дочери.

Брендон не знал, что она отправляется сюда, иначе прибыл бы следом, а ей не нужны трупы.

Ей нужны ответы.

Как далеко её родители готовы зайти в попытках вернуть её домой?

— Рокси?

Она почти проходит мимо, когда её окликает Кола.

Обернувшись, она не находит в себе ни единого ответа на его широкую улыбку.

У него в руках охапка свежих газет и упаковка кофе.

Засунув свежую прессу под мышку, он машет ей рукой и Роксана измеряет шагами ледяную дорожку по пути к нему.

— Наша малышка вернулась, - поправив кепку, Кола отвешивает ей неловкий поклон.

— Где родители?

— Дай хоть посмотреть на тебя, - подавшись вперёд, брат раскрывает объятия, но Роксана шарахается в сторону, засунув руки в карманы пальто.

— Где родители, Кола?

— Что случилось? Ты сбежала от нас, нашла себе белого парня, а теперь заявилась такая крутая, чтобы качать права в нашем тихом доме? – Кола цокает языком. – Не хорошо сестрёнка. Разве любимые дочки так делают?

— Я в последний раз спрашиваю тебя, где родители? Клянусь Богом, если ты сейчас не ответишь, я тебе врежу так, что ты ещё долго не будешь понимать кто из нас малышка.

Поджав губы, Кола кивает в сторону двери, и, оттолкнув его, Роксана ступает на крыльцо, выстукивая каблуками по скрипучим доскам.

Распахнув дверь, она отводит в сторону москитную сетку и заходит внутрь.

Здесь ничего не изменилось.

Она не была необходимой деталью этого дома.

Он и без неё функционировал прекрасно.

Меб всё так же напевала на кухне, смотря телевизор, отец читал старые газеты, в ожидании новых, Камден смотрел телевизор, а Лоис рассматривала себя в зеркало.

Первым её замечает отец.

В ожидании свежих новостей он уже изнемогает от вони старой бумаги.

Быстро заморгав, он поправляет очки, и, отложив газету, поднимается с кресла, от чего его колени хрустят.

— Рокси.

Услышав имя сестры, Лоис роняет расчёску и, обернувшись, издаёт пронзительный вопль, от которого просыпается весь дом.

Камден вздрагивает, отрываясь от телевизора, а Меб выходит с кухни, прижимая к себе тарелку с пончиками.

— Рокси! Рокси!

Бросившись к сестре, Лоис раскидывает руки в стороны и заключает Роксану в объятия.

Улыбнувшись, Рокси целует её в макушку, и слегка отстранившись, сестра кружится перед ней.

Она повзрослела.

Волосы стали длиннее, взгляд серьёзнее, а тело постепенно приобретало женственные округлости.

— Боже, да у тебя лифчик! – восклицает Роксана, щёлкая сестру по носу, и Лоис заливается румянцем.

— Рокси, - поднявшись с дивана, Камден подходит ближе, положив руки на плечи Лоис.

Роксана ловит его виноватый взгляд.

Он отлично знает, зачем она сюда пришла.

Кивнув, она улыбается ему, и переводит взгляд на Меб.

— Мама, - затем взгляд устремляется к отцу. – Папа. Нам нужно поговорить.

— И где же твой маленький мальчик? – усмехается Меб, облизывая пальцы. – Испугался твоих страшных родителей?

— Он не знает, что я здесь, давайте не будем впутывать его в это.

— Кажется, он уже впутал нашу дочь в ненужные связи, - усмехается Джосс, одним движением подзывая к себе Колу, и тот спешит к отцу, протягивая ему газеты.

Бросив взгляд на часы, Роксана раздражённо вздыхает, до конца обеденного перерыва осталось полчаса.

— Я не намерена играть в семейные драмы, из серии «Крёстный отец», - бормочет Роксана. – Я просто хотела посмотреть в глаза своим родителям и увидеть это безразличие, ненависть, жестокость, что они проявили руками Ларка.

Усмехнувшись, Джосс бросает газеты на кресло, и, скрестив руки на груди, самодовольно улыбается.

Рокси чувствует, как дыхание предательски начинает срываться с цепи, а где-то в глазах зарождаются ядовитые слёзы.

Это не могут быть её родители. Она попала в уродливое зазеркалье, где её родные холодные, жестокие змеи.

— Поверить не могу… - шепчет Роксана, шмыгая носом.

С шумом сглотнув, Лоис недоумённо смотрит на Камдена, тот крепко сжимает её плечи, кусая губы.

— Рокси… давай поговорим у меня в комнате, - бормочет старший брат.

— Нет, - утерев нос, Роксана отрицательно мотает головой. – Не хочу говорить. Не хочу даже находиться здесь. Не могу поверить, что вы так просто от меня отказались.

— Это ты от нас отказалась дочка, - разводит руками Джосс. – Кто не с нами, тот против нас милая. Ты всегда знала правила, но этот белокожий мальчик оказался дороже.

— Он никогда бы не заставил меня выбирать, - шепчет Роксана.

Она с отчаянием взирает на отца, пытаясь отыскать в нём хоть что-то.

Неужели он мог так быстро разлюбить её?

Это равнодушие его позы, взгляда, всё напускное?

Прочистив горло, Кола снимает куртку и бросает её на диван.

В затянувшейся семейной паузе ему неловко, и он пытается найти применение своим рукам, перелистывая свежие газеты отца.

Меб непоколебимо взирает на приготовленные пончики, что жидким маслом растекаются по тарелке и, нахмурившись, женщина проводит по ним пальцем, снимая сладкую глазурь.

Когда Роксана была маленькой, ей казалось, что без неё мир не существует.

— Если меня не станет, как же остальные? - изумлённо вопрошала она, у отца понимая, что однажды её не станет.

Будет ли идти её любимый сериал? Кто-то напишет продолжение книги, что она ждёт?

— Остальные будут жить без тебя милая, - отвечал отец, не отрываясь от газеты, не желая поддаваться глупым размышлениям ребёнка. – Это же очевидно.

Кто-то всё так же будет пить кока-колу, сериал будет сниматься дальше, книга выйдет на прилавки, ничего не изменится.

Мир не остановится даже на мгновенье, чтобы почтить её память.

Как выяснилось, без неё может существовать не только мир, но и прекрасно существует её семья.

Это послание не было отчаянным желанием вернуть её, это лишь месть.

Мать всё так же готовила, Кола выполнял любые требования отца, а Камден ухаживал за сестрой, просто роли поменялись и теперь вместо неё – Лоис.

Кивнув самой себе, Роксана разворачивается к дверям, и, открыв дверь, уходит на улицу.

На улице было достаточно тепло, но она никогда не чувствовала себя такой замёрзшей.

— ***-

2008 г.

— Привет! Тебя подробросить?

Обернувшись, он замирает на мгновенье и хмурится, точно не расслышав её.

Она подаётся вперёд, на губах мелькает едва заметная, неловкая улыбка.

Судя по тому, как слабо она сжимает руль и беззаботно рассыпала личные вещи по салону автомобиля, в автостопе она ничего не смыслит.

У неё тёмно-синий Chevrolet Corvette семидесятых годов.

Бампер и капот заляпаны жирной грязью, словно машина участвовала в ралли.

Стекла запотели и покрылись липкой пылью с уродливыми, маслянистыми пятнами. В некоторых местах углы машины плотно облепила тонкая сетка чёрных, крохотных мошек.

— Привет! – восклицает девушка, пытаясь перекричать хрип радио, и открывая окно шире, высовывается наружу.

Логан вяло кивает в ответ, и поправляет лямки рюкзака, стёршие плечи.

Ноги превратились в две плавно скользящие по реке железки, обёрнутые в полиэтиленовые пакеты.

На лбу следы ещё вчерашней пыли, плавно опускающейся на землю, на спине и груди выступили круги пота.

В Мексике оказалось дико жарко, нечем дышать и пыль летит в глаза, к тому же он почти уверен, что подхватил лихорадку где-то среди туманных остановок на бензоколонках.

— Спасибо, мне от вас ничего не нужно.

— Ты откуда?! – восклицает девушка, резко нажимая на тормоза, и машина отзывается жалобным скрипом.

Ей бы стоять в салоне раритетов истории, а не чертить дороги Мексики.

— Здесь кругом местные! Я думала, никогда не встречу брата по рюкзаку!

Усмехнувшись, Логан оборачивается и, прижав ладонь ко лбу, стряхивает влажную пыль.

Выйдя из машины, она отряхивает длинные, бледные ноги, обёрнутые в джинсовые шорты, от крошек и, проведя рукой по жёванной стиральной машинкой, футболке, подходит к Логану, протягивая ему руку.

— Меня зовут Джордан. Можно просто, Джо.

Он явно не её, как она выразилась «брат по рюкзаку».

Она понятия не имеет об автостопе, раз так легко говорит своё имя.

К тому же она одинокая девушка, таких в попутчики выбирают желающие повеселиться, бабники, лоботрясы и профессиональные повесы.

Логан выбирал женатых грузчиков, что спешат с грузом, одиноких старушек, или милые семейные пары в преклонном возрасте.

Не называешь настоящего имени, придумываешь свою историю и едешь вперёд.

Не называешь дат, имён, адресов, телефонов, ничего.

Вы понимающе улыбаетесь друг другу, когда достигаете того самого пункта «В», в который оба стремились и расстаётесь.

Вы больше никогда не увидитесь, и вас это устраивает.

Ему не нужны попутчики жизни, не нужно продолжительное веселье, к тому же с девушками.

— Мне не нужны попутчики, - сухо улыбнувшись ей, Логан облизывает пересохшие губы и делает шаг вперёд.

Впереди воздух вибрирует от жара, превращаясь в облако заряжённого электричества.

Поёжившись, Логан с шумом сглатывает, ком в горле становится размером с огромный колючий кактус, кажется его единственный попутчик в последние несколько часов – именно он.

— Но… ты ведь пеший, у тебя нет машины, - недоумевает Джордан и её рука повисает в воздухе.

Логан пожимает плечами, делая ещё один шаг вперёд, когда она начинает идти следом, бросив машину с ключами и всем содержимым где-то позади.

Логан закатывает глаза, ему хочется встряхнуть её за такую расточительность, она, что понятия не имеет, как нужно вести себя на дороге?

Беги отсюда и возьми в попутчицы милую девушку, которая не удушит тебя твоим же бюстгальтером ночью.

Резко обернувшись, Логан бросает на неё суровый взгляд обозлённого родителя.

Поймав его, девушка замирает на месте и её огромные глаза, цвета нетронутого человеком озера безмолвно взирают на него.

— Послушай, уезжай. Мне не нужны попутчики, и тебе тоже, потому, что если ты будешь такой глупой и вот так просто бросать машину посреди дороги, пропадёшь. Включи голову Джордан.

Его слова звучат грубо, щедро осыпают её пощёчинами и подзатыльниками.

Шумно выдохнув, Логан вновь идёт вперёд, доставая из кармана платок.

Сняв рюкзак, он вытаскивает оттуда бутылку воды и, намочив платок, кладёт его на голову.

По лбу стекают спасительные, холодные капли воды.

Она стекает за шиворот, расходится по животу, медленно проливаясь к джинсам.

— Я больше не могу ехать одна!

Вновь услышав голос девушки, Логан изумлённо округляет глаза, обернувшись.

— Я не могу больше быть одна, я устала говорить с радио. Я загадала, что подберу первого, кого, увижу, и им был ты. Если я такая глупая, то может тебе стоит поехать со мной, чтобы меня никто не убил.

Где-то вдалеке гремит гроза, и Логан сдаётся, когда на её глазах подобно дождю – появляются слёзы.

~***~

— Итон ради Бога ничего не сломай, иначе Роксана убьёт меня.

Улыбнувшись, друг бросает на Брендона взгляд полный коварства и, поправив очки, проводит потными пальцами по клавиатуре.

— Какое очарование. Девчачье рабочее место, как я это люблю, - на секунду закрыв глаза, Итон глотает сладкий ком удовольствия и Брендон устало качает головой.

Роксана его убьёт. Убьёт и даже руки, потом не помоет, так и сядет за своё рабочее место.

— Итон.

— Расслабься, я ведь сказал, я профессионал своего дела. Просто проверим её компьютер на вирусы, и я убегаю, - подняв руки вверх, Итон демонстрирует Брендону ладони. – Видишь? Они чисты, словно личико младенца.

Прыснув от смеха, Брендон отвешивает ему подзатыльник и обходит, заглядывая вглубь коридора.

Вот сейчас Роксана вернётся и убьёт его за подобную вольность.

Он ведь просто хотел ей помочь, а кто лучше Итона разбирался в компьютерах?

— Вау!

— Что? – вздрогнув, Брендон подаётся вперёд, и, повиснув на столе, перегибается, устремляя взгляд в перевёрнутый монитор. – Что там? Что? Мне ничего не видно!

— Да у них здесь ужасный антивирус, я мог бы сломать его, как культурист веточку.

Раздражённо закатив глаза, Брендон возвращается в исходное положение.

— Что это вы здесь делаете?

Подойдя ближе, Дани скрещивает руки на груди.

Благодаря своей колонке в журнале, она постепенно превращалась в задаваку.

Брендон видел, как её раритетный шифон уходил в сторону, вместе с трогательными шарфиками, волнистыми волосами и глазами, полными несбыточных мечтаний.

Она становилась острой, чёткой, и отныне собирала волосы только в хвост.

Лист белой бумаги под названием «Дани» кто-то обрезал.

Сухо, сильно, не щадя и не оставляя свободного места.

— Я устанавливаю новый антивирус для компьютера Рокси, а в чём дело?

Поджав губы, Дани щурится, разглядывая Итона.

В очередной раз, неловко поправив очки, тот выжимает из себя румяную улыбку, и, ответив на неё очередным прищуром, Дани качает головой.

— Я надеюсь, у него есть пропуск.

— Не волнуйся, у тебя ничего не пропадёт.

Усмехнувшись, Дани возвращается к своему рабочему месту.

Проводив её пристальным взглядом, Итон хитро улыбается.

— Я ей кажется, понравился.

Кивнув, Брендон вновь смотрит на часы.

— Давай быстрее.

Подтянув к себе журнал, Брендон засекает двадцать минут.

Итону и пятнадцати хватит на установку, но он ведь его лучший друг, а лучших друзей торопить не вежливо.

Спустя двадцать минут и бесконечное число разодетых девушек в журнале, Брендон отталкивает от себя глянец и, обойдя стол, встаёт позади Итона.

— Ну, ты… Итон!

— Тише! – прижав палец к губам, Итон начинает неистово хихикать, забивая очередную не приличную формулу поиска.

— Ты совсем сдурел?! Это рабочий компьютер моей девушки, если кто-то узнает, что здесь смотрят порнуху…

— Расслабься чувак, я просто хочу пробить пару видео. Один парень дал теги для поиска. Дай мне секунду.

Поджав губы, Брендон нетерпеливо постукает ногой, кусая губу.

— Итон, я убью тебя.

Итон нажимает на видео с названием: «Покажи мне свою школу», и, улыбнувшись, потирает руки.

— Всего пару минут. У меня дома всё слетело, ты же знаешь.

— Иди в интернет-кафе, и … - нагнувшись к другу, взгляд Брендона задевает происходящее на экране и он недоумённо хмурится.

В кадре появляется девочка лет шестнадцати.

Чёрные, словно смоль волосы, зелёные глаза, тонкая фигурка.

Она заходит в класс, несмело, улыбаясь.

Парты пусты, на доске ничего.

Она водит руками вокруг себя, бросая взгляд на висевшие над доской формулы.

— Сколько тебе лет?

— Мне шестнадцать.

Брендон чувствует, как по телу бегут мурашки, когда он слышит её голос.

— Сделай громче.

Итон послушно врубает динамики, и воздух вокруг них наполняется характерным для самодельного видео, шипением.

— Ты давно учишься в этой школе?

— С начальных классов, - вновь улыбнувшись, девочка проводит руками по вороту джинсовой куртки, и словно получив команду за кадром, снимает её, обнажая белоснежную водолазку.

— Ты девственница?

Покорно кивнув, девочка вешает свою куртку на спинку стула.

Прищурившись, Брендон замечает, как дрожат её руки, как она нервно сглатывает, отводя волосы назад и снимая цепочку.

— Что ты снимаешь? – мужской голос становится громче, приобретает хриплый, возбуждённый оттенок.

— Это цепочка… подарила моя мама.

Сняв её, девочка кладёт крохотную нить в карман куртки.

Подойдя к первой парте, она снимает водолазку, разворачиваясь спиной к камере.

— Повернись ко мне.

Поджав губы, она неловко стаскивает водолазку с локтей и бросает её на стул.

Проведя рукой по волосам, она расстёгивает застёжку бюстгальтера.

— Теперь джинсы.

Забравшись на парту, она снимает джинсы, за ними следуют трусики и Брендон уводит взгляд в сторону.

На ней остаются лишь белые носки, когда она покорно устремив взгляд в потолок, ждёт, когда к ней подойдёт автор видео.

Он не заставляет себя долго ждать, и, выпрямившись, Брендон зажмуривается, пытаясь выбросить из головы увиденное.

В уши просачиваются её слабые стоны боли.

— Что с тобой? – спрашивает Итон, делая звук тише и сворачивая окно. – Ничего особенного, но видео уже раритет, ему лет четырнадцать.

— Это ужасно, - бормочет Брендон, оборачиваясь к другу.

— Что ужасно?

— Ужасно, что я её знаю.

Изумлённо округлив глаза, Итон резко поднимается, от чего клавиатура едва не отлетает в сторону.

— Знаешь её?

Кивнув, Брендон тяжело вздыхает.

— Она работает здесь.

~***~

— Я тебя уверяю солнышко, ты будешь в восторге! – восклицает Эвелин, давясь смехом где-то по ту сторону телефонного провода и Клео устало закатывает глаза.

— Я не сомневаюсь.

— Тебе понравится. Платье прекрасно, оно уникальное в своём роде, - Эвелин вновь смеётся. – Вернее, его уже надевала принцесса Англии, но в Америке оно уникально.

Дверь, ведущая в кабинет, приоткрывается и появляется Роксана.

Она выглядит раздражённой, в глазах читается презрение к Клео, губы поджаты.

— К вам посетитель мисс Макалистер.

— Мама я тебе перезвоню, - не отводя взгляда от Роксаны, Клео вешает трубку, не обращая внимания на слабые протесты матери.

Вряд ли даже ей нравился этот разговор.

— Кто?

— Адриа Эйбрамсон.

С шумом сглотнув, Клео выпрямляется, от чего спинка стула испускает скрипучий стон облегчения.

— Я приму её.

Кивнув, Роксана исчезает.

Адриа наверняка пришла давно, просто они с Роксаной потратили несколько бесценных часов на разговор о том, какая же Клео стерва.

Поспешно проведя рукой по волосам, Клео заглядывает в зеркало, проверяя тушь, щипает себя за щёки, пытаясь придать немного румянца, и играет лживой улыбкой.

Когда дверь вновь открывается, в кабинете появляется Адриа.

Выглядит она здесь неуместной, собственно как когда-то точно так же выглядел Логан.

Её пушистые волосы намокли, в них, кажется, запутались крохотные кусочки солнца, стаскивая с головы огромную красную шапку, напоминающую мухомор, Ади слабо улыбается.

Сняв варежки, она делает шаг вперёд, её бледная ладонь безвольно повисает в воздухе, рот замирает в немом слоге, кажется речь, что она, должно быть, готовила всю дорогу сюда, растаяла на языке.

— Адриа, - Клео приподнимается, кивая в сторону свободных стульев. – Не ожидала тебя здесь увидеть.

— Я и сама не ожидала, - улыбнувшись, Ади кивает и садится на ближайший к хозяйке кабинета, стул.

Положив сумку себе на колени, Адриа обводит кабинет пристальным взглядом.

От неё не укрываются обложки Эвелин, холодные стёкла, лёд стола и пустота исписанных бумаг.

— Здесь очень… свежо, - наконец говорит, девушка, вежливо улыбаясь.

Сухо улыбнувшись, Клео демонстративно проводит правой рукой по лицу, демонстрируя обручальное кольцо, при этом бросая взгляд на тонкую ленточку серебра на пальце девушки.

Адриа поспешно прячет руки на коленях.

Видимо уютно и смело она чувствует себя только в своём крохотном магазине.

— Зачем ты пришла Адриа? – Клео пожимает, плечами, недоумённо хмурясь. – По-моему ты мне всё сказала при нашей последней встрече.

— Прости, мне не следовало говорить с тобой так, просто беременность, гормоны… - Адриа качает головой. – Извини. Я просто…

— Это он отправил тебя? – возникшее в голове имя режет горло, и Клео не смеет произнести его вслух.

— Он не знает, что я здесь. Просто я встречалась с ним и поняла, что… видимо ты знаешь.

— Что у него СПИД? Да, я знаю.

Шумно выдохнув, Адриа закрывает глаза, вздрагивая, словно Клео влепила ей пощёчину.

— У него ВИЧ. Это разные вещи, но да… он болен. Болен неизлечимо, и он здесь, чтобы умереть.

Клео быстро моргает, пытаясь не думать о словах девушки.

По телу пробегают мурашки, будто она до последнего надеялась, что это не правда.

— Я уверена, что он никогда бы не причинил тебе зла. Никогда бы не… сделал что-то, что могло бы тебе навредить.

— Он поцеловал меня.

Поджав губы, Адриа раздражённо встряхивает головой.

— Не надо винить его во всём, он итак сделал это тысячу раз, но если бы ты была действительно образованной девушкой, то знала бы, что так заразить невозможно.

— Какая разница? – Клео всплёскивает руками, ощущение, будто она за толстым стеклом, где слышит окружающий её мир, но никто не хочет слышать её. – Он позволил мне быть близкой к нему! Он позволил мне…

— Да, он позволил! Я говорила ему! – восклицает Адриа, и её слова звенят в стёклах кабинета. – Я говорила ему, что нельзя подпускать тебя. Говорила, что это плохо закончится, говорила! Он говорил мне, что всё под контролем, что он точно знает, когда наступит тот рубеж, который он не переступит, но он тоже человек Клео. Он ужасно одинокий человек, который хотел быть, как все.

Опустив голову, Клео скребёт носком туфли ножку стола, чувствуя, как в глазах набираются солёные слёзы.

— Он пытался отгородить тебя от себя, видит Бог, он пытался. Он поцеловал тебя лишь потому, что был пьян и потерял контроль. Он бы никогда не сделал этого на трезвую голову, я знаю Логана. Я вижу, что ты для него значила Клео, и значишь до сих пор.

Мы заигрались в эту игру, не думая о том, что будет дальше. Ни он, ни я, ни Верн. Никто не хочет верить, что однажды он просто закроет глаза.

— Хватит, - бормочет Клео, поднимая голову, и пусть глаза её наполнились солёной водой, она не позволит ей выбраться на свободу. – Хватит. Я не хочу слушать. Я всё для себя решила. Этого человека не будет в моей жизни. Никогда.

Задумчиво кивая в ответ, Адриа слабо улыбается.

— Я понимаю. Ты слабая, ты не смогла бы этого вынести. Жить не ради себя, а ради кого-то, кто заберёт часть тебя с собой. Ты слишком слабая.

— Убирайся, иначе я вызову охрану.

Поднявшись, Адриа подхватывает шапку, и, покрутив её в руках, вновь бросает взгляд на Клео.

— Спасибо тебе. Спасибо, что ты такая, иначе ему было бы больнее. Я не хочу, чтобы Логан страдал из-за тебя, а теперь он будет знать, что ты подлая дрянь. Никогда о нём даже не думай. Я тебе запрещаю.

Её мягкие черты лица становятся необычайно жёсткими, скулы проступают сквозь нежные щёки, и, подхватив перчатки, она покидает кабинет.

Только, когда Клео слышит хлопок двери, понимает, что не дышала всё это время.

Прижав ладонь ко рту, она делает тихий выдох.

Адриа права, она чертовски слабая.

Слабая даже для того, чтобы перечить матери.

Она бы никогда не смогла быть с таким человеком, как Логан.

4 глава

Причинять другим боль очень... больно.

Эйдзи Микагэ

2008 г.

Он просыпается, когда его спального мешка касаются первые лучи солнца.

Лениво приоткрыв глаз, он задирает шапку и, проведя рукой по лицу, устало зевает.

Ему требуется несколько секунд для того, чтобы вспомнить, кто он, где он и почему рядом так громко сопит чужеродный нос.

Нахмурившись, он поворачивает голову и натыкается на Джордан, что словно гусеница, запряталась в кокон из старых одеял.

Шмыгнув носом, Логан тяжело поднимается, снимает шапку и прячет в карман куртки перчатки.

В горных хребтах Медного каньона, где они ночевали, утром стояла немыслимая жара, а ночью невыносимый холод.

Неделю они прожили в близлежащим городке Креэль, но деньги утекали слишком быстро под напором улыбающейся владелицы хостела и им пришлось импровизировать.

Вернее Логану пришлось импровизировать, а Джордан, как верный щенок покорно следовала за ним, хотя каждый их день сопровождался скандалом под кодовым названием: «Кто кому больше нужен, или кто должен уйти».

Расстегнув куртку, Логан бросает её в спальный мешок, и, застегнув его, пытается затолкать в рюкзак.

Услышав шум, Джордан морщится и, открыв глаза, вздрагивает, будто ожидая нападения.

Рассказы жителей Креэля все, как один сводились к тому, что в горах обитают пумы, чёрные медведи и мексиканский волк.

Кстати Логан был почти уверен, что слышал его вой этой ночью, но предпочёл зарыться лицом в спальный мешок и забыться тяжёлым, холодным сном.

Спать было неудобно.

Ни один матрац, ни одно одеяло, ни одна куртка не могли сгладить углы крепких скал.

Они были повсюду.

Крохотные, стальные бугры, въевшиеся в поверхности, впивались в тело, оставляли следы, царапины и откровенно посмеивались над теми, кто посмел обживать их.

Реки хохотали вместе с горами и ущельями, разрывая камни на своём пути немыслимым грохотом.

Облегчённо выдохнув, Джордан медленно садится и, морщась от солнца, лениво выглядывает из-за выступа скалы, созерцая картину заснеженных верхушек далёких скал.

Пустыни, снега, реки, леса, причудливые горы, поросшие мхом, точно медью.

Деревья, усыпанные тяжёлыми листьями, шум воды, чья кристальная прозрачность разбивалась о ладонь, делая кожу ледяной в мгновенье ока.

Стянув шапочку, Джордан улыбается, растрепав тёмные, пушистые волосы.

За последнюю неделю она исхудала ещё больше, чем прежде.

Одежда висела на ней уродливым мешком, ноги превратились в кости обтянутые кожей, рёбра выступали наравне с ключицей, и она даже почти не стеснялась ходить без лифчика в простых майках, выступать всё равно было почти нечему.

Скулы выступали вперёд, рисуя на её лице новые линии и стирая мягкость некогда женственных черт.

— Доброе утро, - хрипит она, прочищая горло, и Логан слабо кивает в ответ.

Она закатывает глаза и тихо посмеивается над ним.

Хочет казаться таким занятым, всё время что-то снимает, смотрит, молчит и кажется, будто он умнее всех на свете.

— Мне снилось, будто ты был Гитлером, - хихикает Джордан, поднимаясь, и расправляя полы сарафана, висевшего мешком на её костлявой фигуре.

Логан вновь слабо кивает в ответ, вытаскивая из рюкзака банку консервов.

Нахмурившись, он деловито изучает её и, кивнув самому себе, достаёт из рюкзака следом полотенце и зубную пасту.

— Ты идёшь чистить зубы? – Джордан поспешно стаскивает куртку. – Я пойду с тобой. Ты ведь не оставишь меня здесь одну, верно?

— Здесь постоянно ходят туристы. Мы не можем бросить наш лагерь, - отрезает он, оставляя её одну.

Джордан окидывает их импровизированный лагерь скептическим взглядом.

Два спальных мешка, рюкзаки, запрятанные ключи от машины под крепкую змейку, угли от давно угасшего костра.

Опустившись на свёрнутый спальный мешок, девушка устало вздыхает, прижимая колени к груди.

Обойдя очередное ущелье, что веет ледяным холодом преисподней, Логан выходит к устью реки, где она слабым ручейком обхватывает гладкие камни.

Опустившись на колени, он опускает руки в ледяную воду и умывает лицо.

Проводит руками по волосам, чистит зубы, обтирается влажным полотенцем и одевается, пытаясь согреть раскрасневшуюся кожу.

Вернувшись через несколько минут, он застаёт Джордан на своём спальном мешке, где она примеряет его шапку.

— Я просил не трогать мои вещи.

Показав ему язык, девушка тоже берёт полотенце и демонстративно уходит в том же направлении.

Подхватив брошенную шапку, Логан хмурится.

Теперь от неё исходит слабый запах персиков.

Всё дело в её шампуне, геле для тела, мыла, или чем она пользовалась, но от Джордан исходил немыслимый запах фруктов.

Она была дико угловатой, неловкой, трусливой и пряталась за него каждый раз, как видела мужчину без футболки.

У неё была белая, практически восковая кожа, на которой так отчётливо проступали тёмно-синие глаза.

Логан мотает головой, пытаясь выбросить ненужные мысли из головы.

Он не позволял себе думать о девушках слишком долго, чтобы теперь сдаться.

Она возвращается через двадцать минут.

Он уже успевает вновь развести костёр и вскипятить воду, открыть консервы и достать вилки, а она точно принцесса усаживается напротив и, вытянув ноги, принимается за завтрак.

Логан ненавидит её.

Ненавидит её взгляд, её руки, что так и норовят дотронуться до него, ненавидит её глаза, её длинную шею, её узкие запястья, её игривую улыбку, её длинные волосы, что попадают ему на лицо, когда он стоит рядом.

Ненавидит то, как она хвалит его способности открывать консервы, разводить огонь и находить самые дешёвые хостелы.

Ненавидит её машину, её одежду, её разговоры и понимает, что уже не может жить без этого.

Он собирался уйти несколько раз за последние дни.

Просыпался, лежал и боялся шелохнуться в ожидании того, что его тело каким-то образом без его же участия сможет трансгрессировать в другую реальность.

Ему пора ехать дальше.

Он не может оставаться здесь вечно, пока ещё есть деньги, нужно ехать в Европу, нужно найти комнату, устроиться на временную работу и наскрести ещё немного, если он собирается прожить ещё хотя бы месяц.

Он дал себе три дня.

Три последних дня рядом с ней, включая этот.

В голове уже роились сценарии их расставания.

Он скажет ей о том, что уезжает, а ночью оставит одну.

Он заставит её вернутся в Табаско, где её ждёт машина, и только там скажет, что уезжает.

Они вернутся в Табаско, и он сбежит ночью, когда она будет спать, или сбежит днём, отправившись куда-то, или скажет ей, послав на все четыре стороны.

От этих мыслей у него начинала болеть голова.

Он думал о том, что больше не будет часами слушать глупые рассказы о моде, туфлях и помадах.

Не сможет больше никому рассказать о том, что Монте - Альбан культурное наследие ЮНЕСКО, не будет бродить по Теотиуакан и с небрежным видом вести повествование этих мест.

Больше не будет двух спальников, двух банок консервов за один присест, поливания горячей воды на её голову.

Больше не будет её блеска для губ, её длинных ног, её улыбки, её запаха, её смеха, её восторженного взгляда.

Разве не этого он хотел?

Логан ненавидел себя за то, что сломался и позволил ей стать его попутчиком.

Он ведь неслучайно пытался сберечь себя от душевных ран, зачем пошёл на попятную?

— О чём ты всё время думаешь? – Джордан вырывает его из мира роящихся мыслей, облизывая вилку.

Улыбнувшись, она подвигает свой спальник ближе и устремляет на него сосредоточенный взгляд.

— Я думаю о том, что тебе просто необходимо кое-что увидеть в Мексике, если хочешь потом рассказать, что действительно здесь бывала.

— О, рассказы об этом больше по твоей части, - улыбается Джордан. – Ты у нас мистер Всезнайка.

Логан слабо улыбается, утыкаясь взглядом в жестяную банку.

Она ещё несколько минут сверлит его восторженным взглядом заинтересованных глаз, даже не подозревая, что через три дня его след в её жизни остынет.

~***~

В своей жизни Брендон Брикман никогда не делал лишь несколько вещей.

Он никогда не ел в постели, ведь крошки, это смерть нового поколения.

Они, будто ртуть рассыпаются по всей постели крохотными шариками и их не выудить из укромных уголков даже пылесосом.

Он никогда не смотрел новости утром понедельника, день итак обещал быть тяжёлым, совершенно ни к чему лишний раз убеждаться в том, что мир отвратителен, богачи отнимают последний хлеб у бедных, дети умирают от неизвестных болезней, а юный знаменитый подросток опять напился в клубе, и его рвало в сумочку подружки.

И последнее, что он никогда не делал.

Никогда не заходил в кабинет, Джейми Найман по собственной воли.

Она вызывала его пару раз в тот год, когда он только устроился.

Хотела отчитать за плохо сделанную работу его предшественника и требовала полной отдачи делу.

В те времена она надеялась на место главного редактора и потому, старалась пропустить через себя каждого нового сотрудника.

Она изучала их досье, отчитывала за мелкие нарушения и угрожала крупными провинностями в будущем, урезала зарплату, отвешивала бонусы за правильное поведение и улыбалась, когда проходила мимо.

Сейчас Джейми Найман стала затворником собственного кабинета.

Проходившие мимо сотрудники больше не видели её зоркого взгляда, роскошных костюмов и не слышали колких замечаний в свой адрес.

Джейми превратилась в тень той женщины, что когда-то пыталась восседать в этом кресле.

К примеру, сегодня на ней были обычные чёрные брюки, слегка жавшие в талии, ведь она поправилась на пару фунтов и свободная водолазка, скрывающая выпирающий животик, скопивший в себе продукты невротиков: чипсы, попкорн, мороженое.

Брендон постучал в дверь её кабинета, когда на часах было почти семь, и она собиралась свернуть последнее окно в компьютере и, осмотрев свой заваленный документами стол, уйти домой.

Она бросает на него небрежный взгляд, он замечает, как её некогда идеальные волосы, пышущие совершенством, собраны в небрежный хвост и кажется, отливают вовсе не блеском вороньего крыла, а сальным потом.

— Джейми, - неловко улыбнувшись, Брендон приоткрывает дверь и просачивается в кабинет, как бы желая превратиться в невидимое пятно.

И на кой чёрт его понесло говорить с ней?

Она несколько минут испепеляет его недоумённым взглядом, затем монитор её компьютера гаснет, и устало прижав указательные пальцы к вискам, она закрывает глаза.

— Кто ты такой?

— Я Брендон Брикман… курьер.

Усмехнувшись, Джейми откидывается на спинку стола, вновь устремляя взгляд на него.

— Мне ничего не нужно отправить курьер, можешь идти в Бургер Кинг.

Сухо улыбнувшись, Брендон засовывает руки в карманы, пытаясь подобрать нужные слова.

Она кажется такой взрослой, суровой по сравнению с ним, будто учительница начальных классов, что познала жизнь и пытается объяснить нерадивым семилеткам, что они ещё ничего не знают.

— Я… хотел поговорить с вами.

— О том, что мне нужно что-то отправить через тебя? – усмехнувшись, Джейми надевает туфли и, поднявшись, потягивается.

Спинка её стула резко возвращается в исходное положение, свет в кабинете становится не таким ярким, как секунду назад и стопка пожёванных бумаг в углу кабинета начинает выглядеть устрашающе в такой атмосфере.

— Я просто хотел… поговорить с вами. Сегодня мы с моим другом, Итоном были в интернете и…

— Господи, парень, - взмахнув руками, Джейми подхватывает своё пальто, повернувшись к Брендону спиной. – Ты верно обознался. Меня не интересует, что ты делал сегодня со своим другом Итоном.

— Мы нашли порно с вами, - выбалтывает Брендон в секунду и Джейми замирает.

Пальто тяжело опускается ей на плечи и кажется, Брендон видит, как взметается окружающая ткань, пыль.

Обернувшись, она в ужасе взирает на него, не в силах подобрать слова для объяснений.

Вне всяких сомнений - это была она.

Ещё минуту назад он сомневался.

Сомневался, что такая женщина могла таким заниматься.

Да, эта девчонка была на неё похожа. Безумно похожа, но вдруг это лишь её младшая сестра, что скатилась по наклонной?

Может она просто решила подпортить сестре репутацию, или хочет стать знаменитой благодаря подобному видео.

И ещё сотни тысячи версий, чтобы объяснить увиденное, но её глаза в эту секунду сказали всё сами.

Всё те же тёмные болота, полные мрака, ужаса окружающего мира и страха.

Та девочка в белых носках, что забиралась на парту всё ещё здесь.

В этом кабинете, стоит прямо напротив него, набрасывая пальто на плечи, и пытается укрыться от суровых взглядов.

Она всё ещё дрожит, боится и не хочет разозлить босса.

Пытается угодить во всём, стать для него идеальной, лишь бы получить обещанное взамен на совершенное поведение.

С шумом сглотнув, Джейми тяжело расправляет плечи и, схватившись рукой за край стола, прочищает горло, словно таким образом может подтолкнуть нужные слова.

— Что ты,… что ты сказал?

— Я сказал, что мы нашли порно с вами. Я здесь… я не для того, чтобы шантажировать.

— Ты ничего обо мне не знаешь, - цедит Джейми сквозь зубы.

— Я понимаю. Клянусь, я не собираюсь угрожать вам, я просто хочу помочь. Я попросил друга найти код видео, возможно, мы сможем удалить его из интернета.

Усмехнувшись, Джейми отрицательно мотает головой.

Она вновь заталкивает куда-то за спину маленькую девочку, закрывая её опасной, хищной женщиной.

Стянув резинку с волос, она расправляет волосы и, улыбнувшись самой себе, начинает застёгивать пальто.

— У тебя ничего не выйдет мальчик. Уже были те, кто пытался мне помочь. Бесплатно, за деньги, не важно. Режиссёр этого видео хочет радовать таких вот убогих детишек, как ты грязными роликами, и он будет это делать.

Завязав пояс, Джейми тянется к перчаткам.

— Очень мило с твоей стороны, что ты пытаешься мне помочь, но мне это не нужно. Я живу в гармонии с собой. Да, когда-то я продалась ради одного ролика, но это ничего не значит.

— Я просто хотел… помочь, - бормочет Брендон хмурясь.

— Мне ничего не нужно от тебя.

Расправив плечи, Джейми подхватывает сумочку и, улыбнувшись Брендону, покидает кабинет, когда свет окончательно гаснет.

Он ещё несколько секунд стоит в полной темноте, пытаясь отдышаться после этого перегруза воздуха, что чувствовал лишь секунду назад.

Он выходит из её кабинета, закрывая за собой дверь, и даже не замечает, как из другого конца коридора за ним наблюдает Роксана.

Нахмурившись, она озадаченно кусает губу.

Что ему было нужно в кабинете Джейми?

~***~

У Бет Бломфилд – истинной жительницы Манхеттена был всего один любимый ресторан, что путешествовал с ней, плавно перетекая из одного этапа жизни в другой.

Daniel.

Это было идеальное место.

Французская кухня, учтивые официанты, быстрые повара и у каждого столика свой личный мэтр.

Около неё всегда блуждал Реймонд.

Он был внимателен, наливал вино, как только бокал пустел, щёлкал пальцами, призывая официантов убрать пустые тарелки, и всегда точно угадывал, какой сюрприз от шефа Бет хочет в конце вечера.

Будь то вишнёвый щербет, когда муж явился на двадцать минут раньше положенного времени и даже купил ей цветы, или шоколадный десерт с мороженым и крепким чаем, когда он не явился вовсе, передав через Реймонда, что на работе завал.

К тому же Бет нравилась обстановка в главном зале.

Заполненные улыбающимися и сытыми людьми, столики с белоснежными скатертями, расписные арки, колонны с глиняной лепниной, высокий кессонный потолок, свежие цветы в центре стола, хрустальные и серебряные приборы.

Расправив салфетку, Бет с удовольствием замечает, как к её столику направляется сын.

Волосы как обычно в художественном беспорядке, что он часами создаёт у зеркала, глаза скрыты за тонкими линзами очков.

Строгий костюм, идеально начищенные ботинки, горящий экран телефона в руках, но всё это убивают расстёганные пуговицы пиджака и ослабленный узел галстука.

— Мама, прости, что опоздал, - наклонившись к матери, Рассел придерживает рукой галстук, оставляя на морщинистой щеке лёгкий след губ.

Бет слабо улыбается в ответ, заправляя прядь сухих волос за ухо.

Стоит только ей представить, что Рассел действительно уже вырос, а она такая старая, какой видит себя в зеркале, настроение мгновенно портится и хочется, есть сладкое.

— Я привыкла, ты так похож этим на отца, - улыбнувшись, Бет кивает Реймонду и тот щёлкает пальцами.

Через мгновенье в руках Рассела появляется меню, он окидывает его беглым взглядом и, захлопнув, делает заказ.

— Я буду бараньи рёбрышки с молодой морковью, запечённые в красном вине и воду.

— Это всё? – Бет изгибает бровь дугой, и сын отвечает утвердительным кивком.

— Да, у меня встреча через полтора часа.

Закатив глаза, Бет вновь кивает и меню исчезает с их стола.

— Тебе нравится мой новый костюм? – Бет проводит рукой по белоснежной вышивке на позолоченном пиджаке, отливающем сияющей рябью. – Это Армани.

Улыбнувшись, Рассел кивает в ответ и, положив телефон на стол, отключает звук.

Это единственное, что она воспитала в нём лично.

Математические способности, манеры, умение обращаться с женщинами, всё это он постигал с помощью других людей, совершенно не имеющих никакого отношения к его семье.

Выключать звук на телефоне и откладывать его в сторону он научился благодаря матери.

Она не выносила, когда отец постоянно отвлекался и, тыкая пальцами в крохотные кнопки опять, и опять погружался в свой мир, расплывающийся в реальности бумажными купюрами и большими цифрами.

— Как продвигается подготовка к свадьбе?

Рассеянно пожав плечами, Рассел слабо кивает в ответ.

— Кажется… не плохо. Не знаю, этим занимается Эвелин.

Бет понимающе улыбается.

— Ох, Эвелин, этот вечно двигающийся моторчик внутри неё. Она удивительная женщина. Обожаю, когда она говорит. Мир вокруг становится ярче.

Вновь кивнув, Рассел отводит взгляд в сторону.

Бет замечает крохотную морщинку, что залегла у него на лбу, розовый след на переносице от очков, россыпь лопнувших сосудов в усталых глазах и едва заметный след от синей ручки на большом пальце.

Что с ним происходит?

Рассел казался расстроенным.

Это чувство было ему не свойственно.

В последний раз он плакал, когда отец пытался убить собаку, что оставила ему кровавый след на лице в виде шрама.

После этого она не видела столь ярких проявлений эмоций на его лице.

Он был в ярости, раздражён, нарочито громко смеялся, отпускал колкие шуточки, был демонстративно равнодушен, но никогда не был расстроен.

Никогда не отводил взгляд, думая о чём-то, никогда не создавал между ними пауз.

Паузы могли быть между ним и Клео, между ним и его сотрудниками, между ним и его партнёрами, между ним и его отцом, в конце концов, но только не между ним и его матерью.

Когда на столе появляется морской окунь и бараньи рёбрышки, Бет подаётся вперёд, подхватывая в руки серебряные приборы.

— Ты сегодня такой тихий. Всё в порядке милый?

Склонившись над тарелкой, Рассел рассеянно кивает в ответ.

— Всё отлично.

Поджав губы, Бет раздражённо вздыхает, не сводя с сына пристального взгляда.

Он, то ли делает вид, что не замечает её, то ли действительно отказывается замечать.

— Рассел, - её голос становится холодным, буквы обрастают инеем и прошиваются сталью, она, наконец, заставляет сына оторвать взгляд от тарелки и перевести глаза на неё. – Что с тобой?

— Я просто устал.

— Устал? Ты? – Бет нервно смеётся, и судорожно поправляя застывшую в лаке и чёрной краске причёску, бросает робкий взгляд на Реймонда. – Ты не можешь устать. Тебе не положено, ты ещё не на пенсии.

— Я в курсе. Я просто не выспался на этой неделе и хочу поскорее лечь в постель.

— Может, тебе стоит показаться врачу? Может, ты заболел? Может, у вас проблемы с Клео? Может, у тебя что-то не так на работе? Может, тебе показаться моему психологу?

Раздражённо закатив глаза, Рассел забрасывает в рот большой кусок мяса и несколько секунд пережёвывает его, в очередной раз, позволяя тишине осесть между ними.

— Мне ничего не нужно, мама. Всё в порядке.

— А мне так не кажется, - вздыхает Бет и даже её любимый морской окунь больше не кажется привлекательным.

Отодвинув от себя тарелку, она складывает руки на груди, обращая свой взор к единственной неразгаданной для неё загадке света – Расселу.

— Милый, что случилось? Расскажи мне, я ведь твоя мать. Ты единственное, что есть в моей жизни, и я хочу, чтобы ты был счастлив. Скажи мне честно, дело в Клео?

Устало вздохнув, Рассел отодвигает тарелку и, скрестив руки на груди, облизывает губы.

— А что с ней?

— Ну, не знаю, может она… поправилась? – глаза Бет испуганно округляются.

Нет, только не это, Эвелин предупреждала её о жутких воспоминаниях детства девочки, но она ведь не могла набрать большой вес так быстро?

Может просто пара лишних килограмм, ничего. Она всё исправит.

Отправит девчонку в спортзал и будет лично контролировать каждый её приём пищи.

— Нет, она не поправилась. Наоборот, похудела ещё больше.

Бет облегчённо выдыхает.

Так-то лучше.

— Она дарит тебе недостаточно… ласки? – Бет неловко разводит руками.

Спрашивать о таком сына, всё равно, что сватать бывшего мужа к другой.

— Мама, успокойся, - бормочет Рассел, снимая очки и устало потирая переносицу. – Я просто устал и хочу спать.

— Летом у тебя свадьба, - цедит Бет сквозь зубы, встряхивая салфетку и вновь раскладывая её на коленях. – Так что, времени уставать нет. Я всё ждала, что ты поумнеешь. Ты говорил, что хочешь жениться и приличную невесту. Говорил, что тебе осточертели свидания, и ты хочешь тихую гавань.

— Клео, это не тихая гавань, мама, - бормочет Рассел, наклонившись к матери и бросая острый взгляд на Реймонда. – Она чёрная дыра, что засасывает в себя Вселенную.

Закатив глаза, Бет подхватывает столовые приборы и с остервенением начинает разрезать рыбу.

Откинувшись на спинку стула, Рассел подносит к губам стакан с водой и окидывает ресторан рассеянным взглядом.

Он бывал здесь с тех пор, как ему исполнилось семь, и отец впервые вручил ему карманные деньги.

Сумма была крохотной, но Рассел хотел порадовать маму и позвать её в любимый ресторан.

Тогда всё здесь казалось величественным и твёрдым, точно скала.

Бет говорила, что пройдут столетия, а это место останется.

Тогда Рассел не замечал усталых походок стареющих официантов, пота на лбу мэтров, пыли на залежавшихся приборах, крохотных ниток, выбивающихся из идеальной концепции белой скатерти по ободку стола.

Он тогда слишком много не замечал.

Навязчивости и истеричности матери, раздражённости и отстранённости отца, одолжений прислуги, ненависти друзей и заносчивости девочек, которые ему нравились.

Олин отказывалась ему поддаваться.

А Клео дала понять, что знает о ней.

Может, потому и взяла её на обложку?

Может, за его спиной они где-то прямо сейчас хихикают, обсуждая его подвиги и странные привычки в постели?

От этих мыслей ему становилось дурно, горло сжимал воротничок рубашки, и в очередной раз, ослабив узел галстука, Рассел расстёгивает верхние пуговицы рубашки.

— Рассел, перестань раздеваться, - шепчет Бет, бросая на него выразительный взгляд поверх сочных бутонов роз, что отравляли запах стола своим сладким зловонием. – Это не прилично.

Поджав губы, Рассел бросает в рот последний кусок мяса и, сделав глоток воды, срывает с колен салфетку.

— Мне пора идти.

Бет выглядит ошарашенной, наблюдая за тем, как её сын поднимается из-за стола, она роняет вилку и судорожно выдыхает, пытаясь подобрать нужные слова.

— Рассел…

— Хорошего вечера тебе, мама.

Бросив на столик несколько бумажных купюр, Рассел скрывается из поля зрения.

Бет ещё несколько минут сидит в оцепенении, отключившись от окружающего мира.

Реймонд щёлкает пальцами и остывшая рыба исчезает.

Перед ней появляется шоколадный десерт с мороженым и крепким чаем.

Благодарно улыбнувшись Реймонду, Бет принимается за сладкое.

В конце концов, у неё всегда есть мэтр.

— ***-

2008 г.

— Ты что-нибудь видишь?

— Нет.

— Честно, Джордан.

— Я ничего не вижу! – возмущённо восклицает девушка, уперев руки в бока и тяжело вздохнув.

Под плотной чёрной повязкой скрыта почти половина бледного лица и едва виднеются обветренные губы, но Логан снова и снова проводит рукой около повязки желая убедиться, что она действительно ничего не видит.

— Если ты мне врёшь, то на твоей заднице вырастет кактус.

Рассмеявшись, девушка протягивает Логану тонкие, покрытые дорожной пылью сегодняшнего дня и ожогами солнца, руки.

Он нерешительно кусает губу прежде, чем заставить себя прикоснуться к ней.

Тонкие пальцы, выступающие косточки, синие вены, струящиеся под мягкой кожей.

Девушка шумно выдыхает, когда их пальцы соприкасаются и, кажется, Логан чувствует, как электричество скользит по его телу, обводя мышцы и обволакивая кровь.

— Что теперь? – шепчет Джордан и её слова звучат интимно, тихо.

С шумом сглотнув, девушка слабо улыбается.

Кивнув, Логан идёт вперёд, шурша ботинками по сухому песку.

— Подожди меня секунду, - он вырывается из цепкой хватки её тонких пальчиков и Джордан остаётся одна.

Она в нерешительности замирает на месте пытаясь понять, где находится.

Наконец-то они заселились в хостел.

Perro Surfero.

Маленькая комната, дешёвый ремонт, пыль повсюду, две постели, покрытые полосатыми покрывалами и не свежими подушками.

Крохотный телевизор, общая кухня, что нужно делить с ещё тридцатью парнями и девчонками, кочевавшими по свету точно так же, как и они с Логаном.

Зато там был душ.

Вода была чуть тёплая, но Джордан была рада любому перепаду температур в сторону от жидкости, таившей в себе кусочки не таявшего льда.

Там были стулья, стол, слышались голоса, не приходилось раскладывать спальник по полчаса и закутываться в одежду.

Можно было растянуться на постели и забыться крепким сном, а проснувшись рассчитывать на кофе, душ, омлет и даже телепрограмму новостей по телеку.

Она провела в чуть тёплой ванной почти час.

Мыла голову, используя всё, что попадётся под руку, натиралась мылом, чистила зубы, выщипывала брови, сушила волосы.

Надела лучшее из нижнего белья, что было в её арсенале.

То есть красное, безусловно.

Тонкое, красное кружево, что едва скрывало то, что под ним.

Поверх самое приличное ситцевое платье, что лёгким, тонким облаком обволакивало тело.

— Вот и я.

Джордан облегчённо выдыхает и вновь протянув руки вперёд наслаждается тем, как его кожа соприкасается с её.

Наслаждается грубой кожей, что так оттеняла мягкость её, толстыми венами, струящимися по запястьям, и глупо улыбалась, чувствуя себя такой невероятно счастливой и беспомощной рядом с ним.

Он нужен ей всегда.

Каждый день, каждую неделю, каждый месяц и каждый год.

Будет она спать в своей машине, палатке, дешёвом хостеле, или шикарной гостинице, не важно.

Рядом с ней должен быть Логан.

Его уверенность, его молчаливость, его улыбка, его смех, его строгость, всё это должно быть с ней постоянно.

Медленно передвигаясь следом за ним, Джордан глубоко вдыхает воздух и чувствует, как он изменился.

Ещё секунду назад он был сухим, терпким и катался по губам шершавыми шариками, а сейчас стал чистым, влажным и невероятно вкусным.

Открыв рот, она жадно глотает его, точно пытается откусить кусок.

Усмехнувшись, Логан обходит её и снимает повязку.

Отведя волосы назад, девушка ещё несколько секунд держит глаза закрытыми прежде, чем позволить себе увидеть его сюрприз.

— Открывай же.

— Я пытаюсь сосредоточиться на ощущениях, постой, - вытянув руки вперёд, Джордан замирает, пытаясь прислушаться к звукам окружающим её.

Едва слышное шуршание, тихие голоса где-то вдалеке и робкий рокот.

Нахмурившись, девушка, наконец, позволяет себе открыть глаза и изумлённо выдохнув, закрывает рот руками.

Вокруг неё бабочки.

Сотни, тысячи, миллионы крохотных материй, где переплетается ярко рыжий и чёрный.

Они были повсюду.

На траве, на кустах, на деревьях, в воздухе и кажется, заполняли собой каждую клеточку пространства.

— Боже мой…

Джордан замирает, когда на её локоть садится мягкая ворсинка Мексиканского климата и расправляет крылья.

Она замечает её крохотные лапки, усики и чёрную кайму с белыми пятнами по краю крыльев.

— Я боюсь пошевелиться… - шепчет Джордан и, улыбнувшись, Логан отходит в сторону, продвигаясь вперёд.

Едва его тело приходит в движение, как бабочка мгновенно улетает, ещё мгновенье Джордан следит за её полётом, когда она теряется в десятках точно таких же невероятных созданий.

— Это заповедник «Марипоса-Мапарка», здесь эти прекрасные создания прячутся от холодов окружающей природы. Данаида Монарх, если точнее - протянув руку, Логан закрывает глаза, подставляя лицо солнцу.

Джордан неловко ступает вперёд, стараясь не задеть жительниц этого места, когда на Логана налетают несколько бабочек, заполняя его руки рыжими и чёрными пятнами.

Рассмеявшись, Джордан качает головой.

— Господи, это немыслимо щекотно, - шипит Логан, жмурясь и подойдя ближе, Джордан легонько сдувает бабочек с его запястий.

Переведя взгляд на неё, он пожимает плечами, засовывая руки в карманы.

— Я надеялся, что тебе понравится.

— Мне очень нравится.

Они блуждают по лабиринтам заповедника почти час, когда Джордан понимает, что ещё секунда, и она умрёт от голода.

Логан, что сегодня имеет на удивление сговорчивый нрав, соглашается уйти, и даже позволяет взять себя под руку.

Пока они перекусывают острыми сэндвичами, Джордан не сводит с него глаз.

Кажется, они оба знают, что подошли к той точке, когда пора двинуться дальше.

Она не хочет быть лишь временной попутчицей, не хочет быть его другом, она хочет быть его девушкой.

Хочет, чтобы он улыбался не только из вежливости и проводил с ней время не потому, что она навязалась, а потому, что ему нравится.

Они ещё несколько часов проводят на улице, Логан снимает на полароид голубое небо, падающее в объятия вечера солнца, сухой песок, пробегающих мимо детей и даже Джордан попадает в объектив.

Снимок получается несколько смазанным, изображение словно преломляется, отбрасывая расплывчатый блик.

— За это и люблю полароид, - Логан улыбается, изучая снимок. – Никогда не знаешь, что он преподнесет тебе. Я лишь его орудие, он сам выбирает, какой будет фотография.

В хостел они возвращаются тёмным вечером, когда на кухне царит суматоха, их приветствуют чужие диалекты и языки, жесты и блюда чужой кухни.

Логан ничего не ест и почти сразу уходит в душ.

Джордан проводит несколько минут с девушкой из Швеции, угощается её рыбой и уходит в их комнату.

На постели Логана собранный рюкзак.

Закрыв дверь, Джордан рывком срывает с себя платье и бросает на пол, морщась от влажного осадка, осевшего на ткани.

Сев на его постель, она наклоняется к рюкзаку и втягивает тёплый запах солнца и лета.

Улыбнувшись, девушка водит пальцами по холодным пряжкам, толстым плетёным шнуркам и выступающим буграм одежды.

Когда дверь распахивается, девушка вздрагивает, срываясь с его постели.

Застыв на пороге, Логан замирает.

Она ещё мгновенье не понимает, что с ним, пока до неё не доходит, что на ней лишь полупрозрачное красное бельё.

— Джордан.

— Логан, - улыбнувшись, она скрещивает руки на груди, не позволяя себе даже на долю секунды смущаться.

В отличи от неё, он был в полном обмундировании.

Он никогда не выходил из душа без одежды, даже элементарно без футболки.

На нём всегда были джинсы и наскоро натянутая футболка.

Волосы были ещё мокрыми, тело тоже пропитано водой и потому на одежде выступали влажные пятна.

— Ты идёшь мыться? Душ свободен, - с шумом сглотнув, Логан обходит Джордан стороной и, бросив мокрое полотенце на спинку стула, тратит несколько минут для того, чтобы развесить его.

— Нет, я не собиралась сейчас идти мыться, - прочистив горло, Джордан делает шаг вперёд, и резко обернувшись, Логан хватается за спинку стула, точно пытается защититься с помощью него.

— Что с тобой? – нахмурившись, Джордан делает ещё один крохотный шажок, боясь того, что, ещё секунда и стул полетит в неё.

— Ничего, а с тобой что? Почему ты не одета?

Прижав ладонь к животу, Джордан опускает голову, пытаясь оценить себя трезвым взглядом.

Да, она была жутко худой, кости выступали, и их обтягивала бледная кожа, грудь едва дотягивает до первого размера, задницы, словно никогда и не было.

Живот впалый, круглый пупок, длинные, тонкие ноги и пальцы на ногах.

Но, это ведь не самое страшное, что можно увидеть в жизни?

Ей казалось, что Логан смотрит глубже оболочки.

Конечно, он выглядел куда привлекательнее её.

Крепкая фигура, широкие плечи, сильные руки, невероятные чёрные глаза, каштановые волосы, вечно спутанные и нелепо торчащие на затылке, смуглая от яркого солнца кожа и невероятно симметричные черты лица.

— Я… тебе не приятна?

— Джордан… - отойдя в сторону, Логан, наконец, отпускает стул, вытягивая руки перед собой. – Прошу тебя, не надо.

— Не надо, чего? Ты боишься, что я тебя изнасилую?

— Я просто не хочу переступать эту грань.

С шумом сглотнув, Джордан чувствует, как в глазах собираются слёзы.

Поджав губы, она понимающе кивает.

— Да, понимаю. Я… уродливая.

Устало вздохнув, Логан отрицательно мотает головой.

— Дело не в тебе. Просто я…

— Все парни так говорят девчонкам: «Дело не в тебе», а на самом деле именно в них.

— Джордан прошу, не надо, - сделав не уверенный шаг вперёд, Логан виновато озирается по сторонам, словно пытается найти причину своего отказа в окружающей обстановке.

— Я просто… ничего, - тихо всхлипнув, Джордан закрывает лицо руками и опускается на постель.

Запах не свежего белья ударяет в нос, и от того слёзы вырываются наружу с ещё большей силой.

— Джордан, не надо… - подойдя к ней, Логан опускается на корточки, пытаясь заглянуть в лицо девушки. – Ты красивая, ты очень красивая, но мне это не нужно. Я путешествую один, я не завожу романов, и я не ищу попутчиков.

Джордан пытается сказать что-то в ответ, но получается лишь неясное бульканье.

— Мне нужно идти, - резко поднявшись, Логан обходит её и, подхватив свой рюкзак с постели, идёт к двери.

Изумлённо округлив глаза, Джордан поднимается следом.

— Стой, стой, стой! – выкрикивает она, но Логан не останавливается.

Он не останавливается, когда закрывает дверь и слышит её приглушённый крик, как она поспешно одевается и выбегает следом за ним, пытаясь отыскать его во тьме.

Его бывшие сожители, мимо которых он прошествовал на кухне, не задают вопросов.

Они ведь тоже автостопщики.

И понимают правила, которых не могла понять Джордан.

Не называешь настоящего имени, придумываешь свою историю и едешь вперёд.

Не называешь дат, имён, адресов, телефонов, ничего.

Вы понимающе улыбаетесь друг другу, когда достигаете того самого пункта «В», в который оба стремились и расстаётесь.

Вы больше никогда не увидитесь, и вас это устраивает.

5 глава

Власть. Она стала ощутимой реальностью. Я знаю — водородная бомба — это страшно.

Но теперь мне кажется, быть такой слабой тоже страшно.

Джон Фаулз. Коллекционер

— Я хочу поговорить с тобой.

Недоумённо нахмурившись, Брендон отводит взгляд от телефона и внимательно следит за Роксаной, что перекатывается через их новую, едва живую постель в мотеле и садится рядом, скрестив ноги по-турецки.

Отбросив назад влажные волосы, девушка глубоко вздыхает, растирая мокрые пятна, оставшиеся на футболке.

Отложив телефон в сторону, Брендон пожимает плечами, пытаясь придать неожиданно наступившему напряжению, непринуждённости.

В конце концов, он ведь ничего не сделал.

Он не виноват, что сейчас они здесь, он честно старается разгрести их квартиру, со дня на день поставят новую дверь, и они смогут вернуться.

Хотя ему не хочется жить в квартире, где на стене, пусть и скрытая за краской, или обоями останется надпись «смерть белым».

— Что-то случилось?

Бросив на него внимательный взгляд, Роксана прищуривается, точно пытается прочитать его ответы в глазах, нахмуренных бровях и контурах лица.

В его ещё плотно сомкнутых губах, в напряжённых плечах, в раскрытых руках, точно он готов принять её в свои объятия.

— Я видела тебя сегодня у Джейми.

— О… - Брендон мешкает, она замечает, как его взгляд ударяет в сторону, беспомощно шарит по потолку, пытаясь найти ответ, и возвращается к ней. – Да, я просто хотел узнать, что нужно… отправить.

— Джейми не отправляет через тебя посылки. А если и делает это, то с чего бы тебе вдруг нужно у неё это узнавать?

— Просто…

— Почему ты не зашёл к Клео, и не спросил её о том же? – Роксана пожимает плечами, нахмурив брови.

Она ему не верит.

— Рокси, клянусь, в этом нет ничего такого, просто…

— Брендон, - вытянув руку вперёд, Роксана затыкает его. – Джейми это не тот человек, к которому можно вот так просто зайти и перекинуться пару - тройкой слов. Она не общается с курьерами, даже о том, нужно ли что-то доставить.

— Может она… изменилась? – Брендон неловко улыбается, Роксана не отвечает на улыбку, её взгляд становится ещё более суровым, губы превращаются в тонкую полоску.

Подавшись вперёд, Брендон пытается её обнять, но девушка соскакивает с постели.

— Не отходи от темы! Что тебе было нужно от неё?

Взгляд Брендона за считанную долю секунды успевает обшарить каждый угол дешёвой комнаты мотеля.

Старый, истёртый временем ковролин, огромную лампу, что стояла в самом углу и слабо освещала комнату, сваленные в гору фантики в другом углу, крошки, пыль, усыпавшие собою пол, заваленный косметикой Роксаны столик, его погасший ноутбук, чей провод всё ещё торчал в розетке.

На фоне всего этого стояла его девушка, что подозревала его в измене, предательстве, заговоре, не важно.

Она просто ему не доверяла и пыталась докопаться до правды.

— Ты что, ревнуешь меня?

— Я просто хочу знать, что ты делал в её кабинете и о чём вы говорили, - Роксана пожимает плечами. – Если тебе нечего скрывать, ты честно мне скажешь.

Задумчиво пожевав губу, Брендон разводит руки в стороны.

— Просто у нас есть одна тема. Она только наша, это не любовь, не секс, не увлечение, это ничего. Просто есть что-то, что я узнал, но это касается только меня, и её.

Глаза Роксаны изумлённо округляются.

Брендон почти готов дать себе оплеуху за то, что сказал слишком много.

Есть что-то, что я узнал, но это касается только меня, и её.

Ты что, псих?! Как можно было такое сказать Роксане?!

— Рокси…

Он не успевает даже обдумать свою мысль, когда Роксана уже запрыгивает обратно на постель и взирает на него полными любопытства глазами.

— Что ты узнал о ней?

— Ничего серьёзного, просто глупость…

— Брендон, не выводи меня! – Роксана раздражённо вздыхает. – Если ты не скажешь мне, то я тебе не поверю, и значит, ты просто влюбился в неё.

— Что за чушь?!

— Говори!

Тяжело вздохнув, Брендон возводит взгляд к потолку.

И за что ему это?

— Роксана я, правда…

— Послушай меня, - облизнув губы, Роксана расправляет пальцы рук, точно собирается играть на фортепьяно. – Джейми терроризировала каждого из сотрудников журнала. Каждый день она унижала меня, Клео, тебя, Дани и ещё сотни других людей. Если ты узнал что-то о ней, то к чёрту условности и жалость. Расскажи мне, клянусь, я сохраню тайну и буду тихо наслаждаться, пусть это и не хорошо, её проблемой.

Устало вздохнув, Брендон принимает поражение.

— Хорошо, но если бы не твоя воодушевляющая речь, я бы никогда не рассказал.

Улыбнувшись, Роксана едва не подпрыгивает от удовольствия.

— Джейми Найман… снималась в порно.

Роксане требуется секунда, чтобы переварить эту новость.

Зрачки расширяются, щёки почти мгновенно краснеют, и лицо вытягивается от изумления.

— Что?!