Дыши в такт со мной (СИ)

Логан резко шарахается в сторону, когда правда бьёт его по голове, наконец, догоняя.

Когда-то, в день, когда Логан обрёл своего друга по несчастью – Эссу, они сидели в кафе.

В маленькой уютной коморке Нью-Йорка, попивая кофе и смеясь точно так же, как это делали все остальные.

У них на лбу не был написан их диагноз, никто понятия не имел, что это может быть их последний месяц, неделя, или даже день.

Она теребила свой кашемировый шарф, закидывала ногу на ногу, поправляла чулки, кусала губы и делала всё те же короткие, аккуратные движения, что совершает каждая девушка каждый день.

Только она говорила не так, как говорили остальные девушки.

Склонив голову и на мгновенье задумавшись, она подалась вперёд и тихо сказала ему:

— Для меня СПИД – это человек. Мерзкий, беспощадный убийца. Боится всего, что ты можешь с ним сделать, но при этом всегда рядом. Держит своими бледными, тощими руками твоё сердце и не отпустит до последнего вдоха.

Она была права.

Спускаясь вниз, Логан пытается стряхнуть с себя руки болезни, что тянут его обратно в подъезд.

Заставляют вернуться домой и набрать номер доктора Филлипа, согласиться лечь в больницу и уснуть.

Уснуть и больше никогда не проснуться.

Выйдя на улицу, Логан морщится от солнечного зайчика, что отражается ему в глаза.

— Логан!

Мия.

Она вышагивает к нему на огромных каблуках, от чего её и без того длинные ноги кажутся бесконечными.

На ней простое белое платье.

Руки обнажены, плотный пояс ткани и оборки, струящиеся к коленям.

Ничего, кроме белого цвета.

Волосы распущены и струятся почти до самого пояса, переливаясь в свете солнца.

В руках маленькая красная роза.

— Мия, - Логан подходит к ней, уже готовый заключить в объятия, но осекается.

Её руки безвольно опускаются, а улыбка исчезает с губ, когда она видит, как он застывает в нерешительности.

— Что-то случилось?

— Ты очень красивая, - улыбнувшись, Логан кивает собственным словам и Мия неловко улыбается в ответ.

— Спасибо. Ты тоже. Я так рада, что ты будешь сопровождать меня.

Галстук начинает сжимать шею сильнее и Логан сдаётся, расправляя узел.

— С тобой всё в порядке? – нахмурившись, Мия подходит ближе и Логану кажется, что именно сегодня его диагноз начинает светиться, словно праздничная ёлка на каждой клеточке его тела.

— Да, всё хорошо.

— Ты плохо выглядишь, - Мия поднимает руку, пытаясь приложить ладонь к его лбу, но Логан делает шаг назад.

— Всё в порядке, я просто не выспался. Идём, если не успеем на паром, ты не попадёшь на выпускной.

— Мне плевать, - Мия отрицательно мотает головой. – Я вижу, что ты не здоров. Где Клео?

— Со мной всё хорошо, - голос Логана становится хриплым, и он прочищает горло прежде, чем вновь заговорить. – Прошу, Мия.

Она прищуривается, несколько минут думая над его словами прежде, чем ответить.

Всё в её позе выдаёт напряжение.

Она становится похожа на маму, только глаза отца.

Она может говорить, что презирает родителей за то, что они отказались от него, но он видит в ней мать.

Черты Мии искажаются, появляются морщины, волосы становятся короче и жёстче, на руках появляются жилы, губы вновь искажает виноватая улыбка.

Она всегда словно умела извиняться без слов за то, что сейчас улыбается.

— Логан?

Мир перед глазами плывёт, Логан мотает головой, пытаясь прогнать образ матери.

— Идём, - закрыв на мгновенье глаза, он прогоняет Тринити из головы.

Он всё равно её больше не увидит, у неё не хватит смелости предстать перед ним.

Мия сдаётся, пытаясь ухватить его за плечо, но Логан уворачивается, переводя всё в шутку, и девушка улыбается, идя следом за ним.

На пароме ему становится лучше.

Холодный воздух отбивается от воды и ударяет в лицо, на город медленно опускается вечер и солнце плещется в воде прежде, чем утонуть, лениво разливая свои красные лучи по небу.

Всю дорогу Мия не отводит от него сосредоточенного взгляда.

Опираясь руками о перила, Логан оборачивается к ней, и сестра стыдливо уводит взгляд в сторону.

Порыв ветра отбрасывает её волосы назад и они, словно оживают, медленно поднимаясь над плечами.

— Я хочу попросить тебя о чём-то, - говорит Логан, когда с площадки уходят двое пассажиров, оставляя их практически в одиночестве, если не считать задремавшего старика на лавке.

— Ты можешь просить меня о чём угодно, - Мия энергично кивает в ответ, готовая слушать его.

Улыбнувшись, Логан поворачивается к ней.

— Уезжай отсюда, Мия. Уезжай завтра же. Выбери лучший университет мира, что тебе понравится, и никогда не оглядывайся назад. Стань человеком, которого будут уважать. Я знаю, что ты не проживёшь эту жизнь незаметно, я точно это знаю.

Опустив голову, Мия хлюпает носом и по её щеке стекает быстрая слеза.

— Мия…

— Ты чувствуешь это, да? – она поднимает голову и на него устремлены глаза, что видели слишком много лжи.

Он обманывал её, родители обманывали её, разве не пора быть честными?

Разве она может стать сильной, если любимые люди лгут ей, а не поддерживают?

— Да, чувствую, - Логан вздрагивает от того, как холодно и безразлично звучат его слова, словно это сказал кто-то другой.

Какой-нибудь доктор с реальным взглядом на жизнь, стерильными от антисептика руками и внимательным взором, готовым уловить любой симптом болезни.

Больше они не говорят.

Мия лишь коротко кивает в ответ на его слова и оставшуюся часть поездки Логан слышит лишь шум моторов.

Подведя её к школе, Логан не выходит к главному входу, а Мия не настаивает.

Она смахивает слёзы и, бросив на него тяжёлый взгляд, уходит.

Он видит, как её встречает парень, как заключает в свои объятия и что-то спрашивает недоумённо хмурясь.

Она что-то отвечает, вытирает слёзы со щёк и тянет его в школу.

Логан заставляет себя улыбнуться.

Она не должна была терпеть это ни единого дня своей жизни.

Тем более самого важного дня её детской жизни, где она королева бала и кругом шарики.

Мия Андерсон покинет дом своих родителей на следующее утро.

Она и Корт уедут в Великобританию.

Они будут скитаться по знакомым, она поступит в университет, он не сможет реализовать своих амбиций и они расстанутся через полтора года.

Она станет педиатром.

Будет звонить родителям лишь по праздникам и коротко отвечать на сухо поставленные собой же вопросы.

Выйдет замуж, когда ей исполнится двадцать семь и родит двоих детей.

Первенцем будет мальчик.

Она назовёт его Логан.

11 глава

Представляю нашу старость. Как ухаживаем друг за другом, измеряем давление трясущимися руками,

капаем друг другу глазные капли. А что, в этом есть своя прелесть.

Эльчин Сафарли.

Июнь. 17 число 2015 год.

Она просыпается посреди ночи, словно кто-то толкнул.

Резко сев, шумно дышит и чувствует, как влажные волосы прилипли к шее.

Выдыхая, стирает холодный пот со щёк.

— Логан? – опустив голову, находит лишь россыпь матрасов на полу и смятую подушку.

Спустив ноги с дивана, Клео встаёт на матрас и чувствует, какой он влажный.

Наклонившись, она проводит рукой по подушке.

Мокрая насквозь.

С шумом сглотнув, девушка отбрасывает влажные волосы назад и, подхватив подол длинной футболки, обмахивается им.

— Логан?

Она подходит к двери ванной и, прижавшись к ней щекой, пытается услышать шум воды.

В последнее время он слишком часто бывает в ванной.

Нахмурившись, она бросает взгляд на правую руку, чувствуя сухие лепестки цветка.

Проведя пальцами по кружеву, Клео ударяет ладонью по двери.

— Логан!

Щелчок шпингалета и Логан выходит из ванной.

На нём мокрая практически насквозь футболка и спущенные шорты.

Проведя рукой по влажным волосам, он хмурится, смотря на неё.

— Что-то случилось?

— Ты не отзывался, я волновалась.

Он проходит мимо неё и ложится на матрас, что якобы постелил лишь потому, что ему жарко спать рядом с ней.

Только все её попытки оказаться рядом в последние дни терпели полное фиаско.

Поджав губы, Клео опускается на край дивана.

Замотавшись в пододеяльник, Логан поворачивается к ней спиной.

В комнате воцаряется тишина, только сердце где-то внутри неё бьётся как сумасшедшее, разрывая грудную клетку.

— Логан, - Клео подаётся вперёд, уже поднимает руку, чтобы дотронуться до него, но осекается.

Словно они никогда не лежали рядом.

Словно когда-то он не касался её прямо здесь, словно она не чувствовала, как он любит её.

Он снова был наедине со своей ненавистью к самому себе, а она была допущена лишь как зритель, никакого участия в монологе.

— Давай позвоним доктору Филлипу.

— Ни за что, - бормочет он в ответ, утыкаясь лицом в подушку.

— Ну, почему? Почему бы нам просто не позвонить ему? Он даст тебе какие-нибудь таблетки, ты сдашь анализы, может он объяснит, что с тобой происходит.

Резко отбросив пододеяльник в сторону, Логан садится.

— Объяснит, что со мной происходит? Я умираю, Клео. Не надо ничего объяснять. Я всё знаю и без него.

Клео хочется ударить его.

Отрицательно мотая головой в ответ, она комкает его слова, не желая слушать.

— Может, тебе нужно лечь в больницу ненадолго? Может…

— Только через мой труп. До тех пор, пока я ещё способен ходить, есть, и дышать сам, я не отправлюсь в больницу.

— Господи, да как же ты не понимаешь! – восклицает Клео и в воздухе повисает липкая тишина. – Тебе нужна помощь!

— Мне никто не нужен, - отрицает Логан, вновь положив голову на подушку. – Мне хорошо одному.

Поджав губы, Клео глотает горькую порцию его слов, сдобренную равнодушием щедрой приправы.

— Ты просто пытаешься в очередной раз оттолкнуть меня, - бормочет Клео, изучая собственные руки в полутьме комнаты.

На глаза большими пальцами надавливает сон и, поморщившись, Клео откидывается на спину.

По потолку блуждают тени проезжающих под окнами машин.

Они длинные и короткие, яркие и тусклые, шумные, когда слышно каждый шорох колёс и тихие, когда блуждают лишь тени света по кирпичу.

Где-то вдалеке них несётся жизнь, а они застряли здесь.

В душной темноте комнаты, отталкивая, даже друг друга.

— Если бы у меня были дети… - неожиданно для себя говорит Клео, прищуривая глаза. – Их было бы двое. Двое идеальных детишек. Мальчик, что вечно тянет за подол платья и девочка. Маленькая принцесса. Любит игрушечные кольца и серёжки.

В голове появляются размытые образы идеальных детей, где цвет глаз блуждает от зелёного к чёрным, перемешивается с оттенками волос и кожи.

— Они бы никогда не смолкали. Играли с утра до вечера. Я бы спела им. Спела им… колыбельную. У меня когда-то была няня. Не такая, как остальные няни. Они все просто выполняли свою работу. Кормили кашей, одевали, завязывали тугие косички, а она любила меня. Она рассказывала мне невероятные сказки, создавала театры теней на стене и пела колыбельную. Я бы спела её своим детям.

Логан отвечает ей тяжёлым выдохом, и, развернувшись на спину, он шумно сглатывает.

— Спой мне.

Клео закрывает глаза, пытаясь победить монстров, что опутывают её голосовые связки щупальцами, как только кто-то просит проявить вокальные данные.

— Звезды на небе зажглись,

Солнце ушло за туман.

Глазки скорее закрой,

Не буди в тишине ураган.

Месяц на небе горит,

Свечи задул ветерок.

Детка моя сладко спит,

Спрятав в ладонь огонёк.

Мы не расскажем на дню,

Где мы бывали во сне.

Я охраняю твой сон,

Я буду рядом везде.

Вспомни меня ты в ночи,

Когда я на небо уйду.

Стану подругой луны,

Тебя от бед сберегу.

Выдохнув, Клео открывает глаза, и тишина в комнате становится невыносимой, она даже не слышит шум собственного сердца, что должно добросовестно гнать кровь вперёд.

— Ты будешь отличной мамой.

— А ты был бы отличным папой, - шепчет, Клео чувствуя, как по вискам скатываются слёзы.

Она не просто хотела быть мамой двоих детей.

Она хотела, чтобы их папой стал Логан.

Только он мог бы научить их видеть красоту мира, что не замечают остальные.

Люди превратились в потребителей, им некогда.

Логан мог найти время, он умел заметить прекрасное в ярком солнечном дне, туманной сырости и усталости покатых плеч.

— Прошу тебя, - Клео привстаёт на локте, стряхивая слёзы со щёк. – Не отталкивай меня, пожалуйста.

Логан несколько секунд молчит и его лицо настолько безразлично, а тело обездвижено, что ей кажется, будто он потерял сознание.

Клео уже садится на постель резким рывком, когда он вновь начинает говорить.

— Позвони доктору Филлипу.

~***~

— Я виновата.

— О Боже…

Застонав, Брендон накрывает голову подушкой и укатывается на другой край дивана.

Возмущённо вздохнув, Роксана бьет его ладонью по спине.

— Я виновата!

— Да, ты виновата Рокси, я знаю. Я слышу об этом каждую ночь.

Поджав губы, Роксана скрещивает руки на груди, подтягиваясь вверх и подминая под себя подушку.

— Поверить не могу, что ты поддерживаешь меня в том, что должен опровергать.

Проведя рукой по волосам, Роксана морщится, ощущая мелкие косички, что заплела, пытаясь справиться с непокорностью волос.

В комнате повисает тишина, где-то на улице срабатывает звонок телефона, слышатся голоса, а потом удаляется шум проезжающей машины.

Брендон вновь разворачивается к Роксане, отбрасывая одеяло в сторону.

Сев, он устало проводит руками по лицу, пытаясь стереть и без того плохой сон.

Поправив ворот удушающей горло футболки, Брендон поворачивается к молодой жене.

Вспомнив о том, что теперь их связывают не только обещания, но и пара позолоченных колец, Брендон едва сдерживает улыбку.

У неё на безымянном пальце точно такое же кольцо, как и у него, и она не хочет его снимать.

Она не думает об этом даже сейчас, когда он на другой половине кровати и не согласен с её мнением.

Поразительная вещь – брак.

— Рокси, - услышав его голос, она опускает руки и поворачивает голову к мужу, готовая внимать каждому слову, лишь бы оно было в её защиту. – Прости, но я не могу тебя поддержать.

Роксана возмущённо выдыхает, отрицательно мотая головой.

— Ты ничего не понимаешь. Ты не знаешь Клео так, как знаю её я. Она слабая, пойми! – Роксана встряхивает руками, ударяя по простыни. – Она не сможет выдержать того, что её ждёт. Ты видел, какой он бледный? Ты ведь понимаешь, что Логан уже не похож на того цветущего путешественника мира, коим предстал нам этой осенью.

Брендон согласно кивает в ответ.

— Я знаю, но это её выбор.

— Она просто не понимает! Она не знает жизнь, у неё розовые очки на переносице и огромный леденец в руках, она ничего не знает о жизни таких, как он.

Усмехнувшись, Брендон замолкает, задумчиво посасывая губу.

Роксана вновь замирает в ожидании его ответа, готовая оспорить что угодно.

— Рокси… ты похожа на свою маму. Она тоже уверена, что знает жизнь лучше тебя. Только ты поступила, как захотела, а сама осуждаешь подругу за опрометчивые поступки?

Роксана выставляет ладони вперёд, точно стальные двери её личной обороны.

— Не примешивай сюда мою мать. Вообще не говори о них.

Пожав плечами, Брендон перекатывается через Рокси, спускаясь на пол.

— Тебе кажется, что ты лучше знаешь, но ничего не поможет. Клео тебя не услышит, если она его любит. Она никого не услышит сейчас. Она не понимает, Рокси.

Роксана понуро опускает голову, не желая признавать правоту мужа.

— Она не понимает, что он болен. Не понимает, что он умирает. Она не хочет этого слышать, не хочет в это верить. Она хочет верить, что он застыл в состоянии вечной ремиссии. Только она сама сможет прийти к тому, что он умирает.

— Я просто хочу помочь ей! Я пытаюсь спасти её от этой боли! Она не справится, Брендон! Она такая слабая, она…

Брендон подаётся вперёд, прижимая указательный палец к губам, Роксаны и та замолкает.

— Не нужно её спасать. Ты можешь только смотреть.

Роксана отводит его руку.

— Я не могу быть одной из тех, кто сидит в спасательный шлюпке, и смотрит на крушение Титаника.

Брендон вновь пожимает плечами, выходя из спальни.

— Тебе придётся. На Титанике места заказаны. Остальным светит только место зрителя.

~***~

Клео Макалистер с детства не любила больницы.

Хотя, ей нельзя было жаловаться, для неё посещение больницы сводилось исключительно к отдельной элегантной палате с телевизором и идеальной медсестрой, что всегда попадала в вену, когда нужно было взять кровь для анализа.

Клео приходила исключительно для утоления интереса своей матери, после мучительного процесса взросления ради Рассела, его интересовали лишь её походы к гинекологу.

Правда однажды, когда её гувернантка заболела и её положили в терапевтическое отделение, а Эвелин некогда было возиться с ребёнком, она привела её в палату и попросила женщину побыть с ней хотя бы пару часов, пока она не найдёт ей замену.

Клео ещё помнила, как она сидела возле больничной койки и смотрела на свою гувернантку, что давилась приступами кашля, прижимая к губам носовой платок.

В инфекционной больнице посещение не было таким лёгким, как рецепт принятия таблеток от кашля.

Посетители в медицинских масках, бахилах и одноразовых халатах стояли за дверями палат, заглядывая в стеклянные двери и надеясь, что к ним выйдет заключенный этой стерильной тюрьмы.

Естественно выпускали его исключительно, если его вирус не был на стадии острой угрозы для общества.

— Клео, - выходящий из палаты доктор Филлип сиял, точно рождественская ёлка, перелистывая страницы свежей истории болезни.

Он деликатно поправляет очки, бегло проводит пальцами по галстуку, туго обтягивающему его горло, и улыбается.

Улыбка кажется, настолько неуместной и нездорово счастливой, что Клео хочется избить его свежеотпечатанной бумагой в его руках и забрать Логана отсюда.

Она переводит взгляд на прозрачное стекло, заглядывая в палату, где Логан покорно опустился на больничную койку, закрыв глаза ладонью.

Вокруг него ещё трое человек, и каждый из них увлечён собственной болезнью, прорывающейся на волю даже в такое раннее утро.

— Как хорошо, что вы привезли его, - доктор Филлип театрально смахивает пот со лба. – Я не верил, что это случится. Вы сделали всё совершенно верно, ему необходимо находится здесь, а не рассекать по воле, как ни в чём не бывало.

— Ему становится хуже… - бормочет Клео, отводя взгляд от Логана. – Что с ним?

— У него температура и болит горло, увеличены лимфоузлы, - выговаривает доктор, рассматривая историю болезни. – К тому же на теле высыпания, так что я уверено, могу сказать, что это мононуклеоз.

Клео с шумом сглатывает.

— Господи…

— Надеюсь, в последние несколько дней у вас не было… - доктор Филлип поджимает губы, точно бы пытается быть более деликатным, но ведь оба знают, что ему не нужна деликатность для того, чтобы задать этот вопрос. – Тесных контактов?

— Нет, не было, - Клео отрицательно мотает головой. – Он… даже не прикасался ко мне.

— Логан… - испустив тяжёлый вздох, доктор Филлип закатывает глаза. – Поразительный молодой человек. Я вижу здесь стольких персонажей, чего они только не делают в состоянии болезни. Некоторые специально увеличивают количество сексуальных связей без презерватива, неся в себе цель – заразить окружающих.

Клео шмыгает носом, сворачивая в руках сумку, что собирала впопыхах.

Всё равно этого недостаточно.

Сегодня она снимет фотографии и принесёт их ему, найдёт его любимые вещи, навестит Ади и поговорит с ней.

Сделает всё, лишь бы ему было комфортнее и она не чувствовал себя одиноким.

— Логан никогда бы так не поступил, - отвечает Клео и доктор Филлип самодовольно кивает в ответ, точно бы это благодаря ему Логан стал столь положительным пациентом этой больницы.

— Именно, - доктор Филлип переводит взгляд на стеклянные двери, заглядывая в палату. – Поразительный молодой человек. Он настолько закрылся в своей болезни, что даже не позволял людям приближаться к нему.

Клео замечает, как нервно сосед Логана чешет ногу, вытащив её из-под одеяла, и на миг мелькает его лицо, в глаза девушке бросается его обречённый взгляд, устремлённый на двери.

— А… эти двери, - Клео делает шаг назад, изучая заляпанную пальцами поверхность. – Разве…

— Мы гордимся этим достижением нашей больницы, - доктор заводит руки за спину, гордо задирая голову. – Это пуленепробиваемое стекло. Я лично добивался таких дверей в палаты, так мы всегда можем наблюдать за ними. Даже закрытые двери никому не помогут.

Клео с шумом сглатывает.

Звучит жутко, словно они попали в тюрьму.

— Если ему станет хуже, этажом выше отделение реанимации, - доктор Филлип поднимает руку вверх, точно Клео сквозь потолок может увидеть всю обречённость бытия этой больницы, где вместо таблички «выход» пациенты видят исключительно кнопку «второй этаж». – Естественно, туда доступа для посетителей нет, разве что у закрытых дверей.

— Но, ведь Логан, - Клео делает шаг навстречу доктору, когда открывается одна из плотных, не прозрачных дверей коридора и оттуда выходит медсестра со штативом в руках.

— Доктор Филлип, седьмая палата?

Кивнув, доктор вновь переводит своё внимание на Клео.

Тем временем медсестра огибает их, от неё пахнет лекарствами.

Едкими антибиотиками и въедливыми витаминами, несколько пухлых пакетов, наполненных растворами, скрываются следом за ней в палате.

Включив свет, девушка надевает перчатки и, подойдя к Логану, подхватывает иглу.

Клео мотает головой, поворачиваясь к доктору. Она не может видеть, как его колют.

— Так о чём вы?

— Логан. Он ведь… с ним всё не так серьёзно, правда? Он ведь может… у него ещё есть время?

Доктор Филлип задумчиво щурится, смотря в пол.

Клео замирает, слыша лишь своё сердце, что, кажется, начинает биться в известном лишь ему порядке то, пропуская свою очередь ударов, то добавляя новые.

— Пока я не могу сказать вам, что будет дальше. Мне нужен результат иммуноферментного анализа, анализы крови, УЗИ, иммунограмма. Пока на моих руках не будет новых цифр его крови и всего организма в целом, я ничего вам не скажу.

Клео сбивчиво кивает в ответ, беспомощно обхватывая себя руками.

Медсестра выходит из палаты и Клео не может заставить себя вновь посмотреть на Логана сквозь прозрачную дверь.

— А сейчас, вам пора домой, - доктор расстёгивает пуговицу халата, как бы ненавязчиво говоря этим движением, что ей пора убираться. – Можете прийти часов так через девять-десять. Тогда мы уже сможем о чём-то поговорить.

— Я смогу зайти к нему?

Доктор Филлип кивает и просит медсестру показать Клео, где выход.

Она отказывается от помощи девушки.

В её память отлично врезалось крошечное крыльцо, и кнопка звонка для входа в приёмный покой.

Преодолев коридор, Клео выходит на крыльцо.

На улице пахнет свежей листвой, где-то вдалеке слышится шум машин, но вся больница ещё дремлет.

Солнечный свет начинает пробиваться в окна стационаров и поликлиник, здания словно оживают у неё на глазах, переливая в себе блестящие капли росы.

Обернувшись, Клео смотрит на закрытую дверь.

Вернуться бы и забрать его.

Просто сказать, что им нужно домой. Зачем они сюда приехали? Для чего она умоляла его поверить доктору Филлипу и согласится обратиться к нему?

Разве отсюда возвращаются?

Клео делает несколько шагов вперёд, огибая тропинку, выложенную аккуратным фигурным кирпичом тёмно-алых цветов и обернувшись, пытается заглянуть в окна реанимации.

Она видит лишь белую трубку, что отделяется от стены и уходит куда-то вглубь палаты.

На подоконнике стоит большой синий аппарат с мерной кружкой.

Поёжившись, Клео спешит к воротам, что выпустят её с территории больницы.

Хотя бы на несколько часов она сможет отвлечься и поверить во что-то светлое.

~***~

Логан просыпается, когда в палату в очередной раз заходит врач.

Он вздрагивает, когда доктор Филлип огибает постели и наклоняется над пациентами, пробуждая их якобы мягким и ласковым прикосновением к плечу.

Поёжившись, Логан садится на постели, хмурясь от лучей полуденного солнца, заглядывающих в палату.

— Доброе утро, - усмехается парень лежащий справа от него и кивает Логану.

— Насколько это возможно, - бормочет Логан в ответ, отрывая прилипшую вату от руки.

— Даг, - развернувшись к парню, доктор Филлип улыбается, качая головой. – Медсестры снова жалуются на тебя.

Парень усмехается, потирая исколотое запястье.

Его руки испещрены синяками и каждая вена превратилась в толстый плотный желвак, что никогда не даст прорваться сквозь себя исцеляющим растворам солёной и сладкой воды.

К тому же руки искажают чёрные и цветные разводы татуировок, на нём практически нет живого места, разве что шея и лицо, всё остальное забито латынью, изображениями женщин, крестов, черепов, квадратов и прямоугольников, истекающих кровью животных и младенцев-зомби.

— Я ничего такого не делал, - парень пожимает плечами, когда доктор Филлип задирает его футболку, обнажая разъедающие красные разводы на животе.

— Опоясывающий герпес так просто не проходит, - доктор Филлип что-то чиркает в своём блокноте. – Спал хорошо?

— Лучше всех, сюда бы голую девицу и большего счастья не надо, - Даг смеётся, но смех выходит сдавленным, хриплым и больше походит на последние всхлипы умирающего животного.

Его черты лица искажает боль, когда доктор Филлип облачает руку в перчатку и касается его живота.

В чёрных глазах мелькает яркая вспышка, и он дёргается, откидываясь на спину.

— Не чеши, - бормочет доктор Филлип, касаясь свежих корочек. – Нужно потерпеть, иначе будет хуже.

— Куда хуже? – усмехается Даг. – Я видел свой рентгеновский снимок, можете меня не обманывать. Вы сами сказали: «с лимфомой отсюда живыми не уходят ».

Доктор Филлип поджимает губы и, обойдя Дага, подходит к Логану.

— Логан, как ты?

Пожав плечами, Логан кивает.

— Всё отлично.

— Ну, естественно, - улыбается в ответ доктор. – Снимай одежду.

Даг катится со смеху, хватаясь за колени.

— Вот так, никаких тебе церемоний. У дока только так. Снимай одежду, нет времени. Хотя бы какая-то порция секса положена и нам.

— Даг, - обернувшись к нему, доктор Филлип хмурится. – Перестань.

Логан покорно снимает одежду, осмотр занимает минут пять, доктор Филлип неустанно рисует что-то в своём блокноте.

Когда он уходит, им приносят обед и Логан съедает несколько ложек пюре, с отвращением отодвигая тарелку в сторону.

— Ты не будешь? – заталкивая в себя кусочек свежей морковки, Даг подхватывает его тарелку и ставит себе на колени. – Нельзя отказываться от еды. Это один из тех немногих факторов, что ещё удерживают жизнь в нас. При мне отсюда вывезли четверых, обходя реанимацию. Все они почти не ели.

— Нас всё равно отсюда вывезут, - Логан подвигает к себе бутылку с водой и делает несколько холодных глотков. – Разница лишь в расстоянии до холодного стола.

Рассмеявшись, Даг проводит по волосам, отбрасывая назад смоляные, сальные пряди.

— Философ, - расправившись со своей порцией, Даг переходит к тарелке Логана. – Такие здесь тоже были. Один парень цитировал Шекспира по двадцать часов в сутки, позволял себе расслабиться лишь на минуту, просыпаясь в бреду, опять начинал бормотать. Я чувствовал себя, как на отпевании, только вместо молитв Шекспир.

— Ты давно здесь? – скрестив ноги по-турецки, Логан оборачивается в другую сторону, смотря на парня, что с головой накрылся одеялом, едва притронувшись к обеду.

— Почти полтора месяца, - Даг тяжело сглатывает очередную порцию картошки. – Доктор Филлип оказался очень добр ко мне. Я отдал ему почти все свои деньги от продажи бара, а он согласился не отправлять меня в хоспис и оставить умирать здесь.

Логан морщится, представляя лицо доктора Филлипа, когда он получал заветные деньги в белом конверте.

Наверняка он будет говорить о деньгах с Клео, может даже убедит её, будто его можно вылечить, нужен лишь небольшой денежный эквивалент.

Лишь бы она ему не верила.

— Тебя ждут? – Логан кивает в сторону закрытого коридора.

Даг отрицательно мотает головой, складывая тарелки на тёмно-синюю пластиковую тумбочку, заваленную этикетками от конфет.

— Раньше ждали. Мой друг. Верил, что я ещё не потерян для общества, но когда узнал мой диагноз, сказал, что больше не может верить в исцеление трупа и уехал. Я его не виню.

Логан тяжело вздыхает, опуская взгляд на свои ноги.

— А тебя ждёт девчонка, - Даг ухмыляется, вытирая руки о простыню. – Я её видел, она говорила с доком. Красивая.

Логан едва заметно кивает в ответ.

Он даже слова произнести не может, вспоминая о ней.

Вспоминая о том, что ещё остался человек в его жизни за дверями больницы, кто на что-то надеется.

~***~

12:31.

Клео раздражённо вздыхает, одёргивая себя за то, что каждые десять минут смотрит на часы.

Успокойся, всё будет в порядке, ты оставила там свой телефон, если что-то пойдёт не так доктор Филлип сразу позвонит.

Кивнув собственным мыслям, Клео замирает, заталкивая в сумку очередную порцию футболок.

А если телефон разрядился?

Уронив сумку на пол, она бежит к своим вещам, в панике роясь по карманам пальто прежде, чем находит заветное средство связи.

Всё в порядке, никто не звонил.

От облегчения по её телу проходит волна дрожи.

Разобравшись с вещами, она позволяет себе перекусить.

Просто яблоко и кусочек ветчины, Логан где-то там наверняка не ест, от этих мыслей кусок в горло не лезет, и она выбрасывает едва съеденный до половины сладкий плод.

Подхватив сумки, Клео выходит в подъезд.

— Клео…

Клео дёргается, услышав знакомый скрипучий голосок.

Миссис Твиггер слабо улыбается, теребя в руках ключи от квартиры.

Седые волосы выбились из пучка и теперь рассыпались по плечам волнистыми прядями, лицо превратилось в сморщенную маску печёного яблока.

— Миссис Твиггер.

— Ты уезжаешь? – она кивает в сторону сумок, прижав ладони к животу.

Захлопнув дверь, Клео с трудом заставляет себя улыбнуться.

— Нет, нет. Я просто… Логан приболел, я хочу отвезти ему пару вещей в больницу.

— Какой ужас! – миссис Твиггер закрывает рот руками. – Сейчас ходит самый настоящий грипп, от всех этих кондиционеров!

— Именно, - Клео подхватывает сумки, обходя миссис Твиггер. – Мне нужно бежать, до свидания миссис Твиггер.

— До свидания милая, зайди ко мне вечером, я испеку Логану его любимые кексы.

Выбегая из подъезда, Клео едва сдерживает слёзы обиды.

И почему это не обычная простуда?

Почему именно Логан Андерсон должен проходить семь кругов ада, пока кто-то с мерзкой, грязной совестью и испещренной грехами душой блуждает по этому миру, совершенно не заботясь ни о ком, кроме себя?

Подходя к магазину Адриа, Клео не рассчитывает на тёплый приём.

Теперь их первая встреча, когда Ади показалась ей одной из самых очаровательных девушек в этом мире, кажется чем-то невероятным и неимоверно далёким, словно прошло лет двадцать.

Заходя в магазин, Клео слышит звон знакомых колокольчиков и глубоко вдыхает густые запахи благовоний.

Адриа ведь когда-то подобрала ей браслет…

— Клео?

Она уже не кажется такой грозной и воинственной.

Скорее усталой, бледной и под глазами тёмные круги.

Судя по цвету её лица, девушку всё ещё мучает токсикоз. Удивительно, что она ещё как-то умудряется работать, отрываясь от туалета.

Клео едва открывает рот, когда взгляд Ади скользит по сумкам в её руках.

Рюкзак Логана, набитые пакеты, ей ничего не нужно говорить, девушка понимающе кивает.

Обойдя прилавок, она подходит к двери и вешает табличку «Закрыто».

— Поставь сумки, я позвоню Верну, он возьмёт их.

Клео покорно ставит сумки около прилавка и опускается на табурет, пока Ади набирает номер Верна.

— Дорогой, Клео пришла.

На том конце звучит быстрый ответ и Ади вешает трубку.

Они словно родители эпилептика, сидевшие на рюкзаках и готовые в любой момент собраться в больницу, едва ребёнок разражается новым приступом.

Ади тушит свечи, снимает кассу и застёгивает сумку.

Набросив на плечи узорчатый платок, настолько тонкий, словно созданный из паутины, она идёт к выходу и Клео бредёт следом, когда в дверях появляется Верн.

Он обнимает жену и, кивнув Клео, берёт сумки.

Они закрывают магазин, Верн мужественно принимает на себя всю тяжесть вещей Логана и неспешно идёт вперёд.

Разговаривает исключительно город.

Он говорит в пролетающих мимо птицах, в гудках машин и криках детей, в смехе проходящих мимо девушек и нецензурной брани парней.

Он говорит зловониями канализаций, холодными ветрами чужих городов, что кто-то привёз в своём чемодане из очередной поездки в Европу и съедающим молчанием.

Клео чувствует себя невыносимо одиноко.

Всю свою жизнь она смотрела вокруг и хотела жить, как кто-то рядом.

Хотела вести себя безрассудно как Роксана, хотела быть жёсткой, как Джейми, хотела всеобщего обожания, как с Эвелин, хотела контролировать свою жизнь, как Рассел, хотела увидеть весь мир, как Логан, хотела любить мужа, как Ади, хотела…

Чего она только не хотела, но даже сейчас, отказавшись от индустриализации в сердце и голове, она вновь одна.

Роксана с Брендоном, Джейми получила журнал, Эвелин идеального редактора, Рассел любимую женщину, Ади скоро родит, а Логан умирает.

Мысль приходит настолько осознанно в голову, что Клео хочется кричать.

Кричать на Верна и Ади за то, что они были готовы к этому и ждали, что однажды она вот так просто придёт к ним, и они пойдут в больницу.

Ждали, что ему станет хуже, ждали его смерти и были готовы к ней.

Были готовы к тому, что его пора отпустить.

— Стойте!

Вдруг восклицает Клео, застывая на месте, и проходящая мимо пожилая парочка испуганно вздрагивает, прижавшись, друг к другу.

Ади и Верн недоумённо хмурятся, оборачиваясь к ней и Клео видит, как напряжены руки Верна под тяжестью сумок.

— Клео, в чём дело? – насколько возможно вежливо спрашивает Верн.

— Как вы можете так? Как вы можете быть настолько хладнокровными к тому, что происходит? – голос Клео начинает дрожать. – Вы словно ждали этого. Были готовы к тому, что он с минуты на минуту умрёт, осталось лишь засечь время.

— Клео, идём, - Ади пытается улыбнуться, но губы слушаются её плохо. – Давай не будем устраивать сцен.

— Устраивать сцен? – Клео чувствует, как земля уходит из-под ног и ей хочется ударить Ади в живот, лишь бы она почувствовала, как это больно лишать жизни того, кто ещё даже не жил. – Как вы можете так говорить? Он ведь ваш друг.

— Мы были к этому готовы, - цедит сквозь зубы Ади, подходя к ней. – Если ты только что осознала происходящее, то с добрым утром, а мы были готовы. Он тоже готов к этому.

Глаза застилает пеленой солёных разводов.

Она не может пойти с ними.

Не может видеть его, нет, только не сейчас.

Клео делает шаг назад и Ади опускает взгляд, замечая едва заметное движение для девушки, но целый миллион лет назад для подруги Логана.

Она качает головой зло, усмехаясь, для неё этот шаг – поворот земли на другую ось.

— Вот и всё. Клео Макалистер сдалась. Ничего другого я от тебя и не ожидала.

— Мы идём? – подаёт голос Верн, чьи руки уже болезненно сводит судорогой.

— Мы с тобой идём, а Клео возвращается домой. Твои слёзы никому не нужны.

Ади резко разворачивается, и кончики её пушистых волос проходятся по щекам Клео.

Она подбегает к Верну и хватает его под руку, они разворачиваются и продолжают двигаться вперёд, точно бы Клео никогда не шла рядом.

Али что-то говорит мужу, он кивает ей, и они подходят к остановке.

Нашарив в кармане сумки ключи, Клео бежит домой.

Внутри шум.

12 глава

Улыбка, она помогает. И в тяжёлой ситуации тоже. Особенно в тяжёлой ситуации.

Стивен Кинг

Июнь 19 число 2015 год.

— Всё будет хорошо Даг, только не дёргайся, прошу.

Парень болезненно морщится и закрывает лицо рукой, когда медсестра в очередной раз склоняется над ним, пытаясь отыскать вену.

Он издаёт жалобные стоны, замечая четыре пакета раствора, чью тяжесть едва сдерживал штатив.

Это надолго.

Переведя взгляд на соседа по палате, Даг замолкает, пытаясь казаться сильнее.

Глаза Логана закрыты, по чистым венам пробегают капли спасительной жидкости.

Вчера к нему пришли друзья.

Они принесли ему вещи, продукты, целый пакет спелых фруктов.

Беременная девушка сидела на его постели и гладила по голове, улыбалась, будто она его мама.

Её муж хлопал его по плечу, о чём-то спрашивал, они втроём казались настоящей семьёй.

Даг мог лишь давиться желчью, пока наблюдал за сценой воссоединения дальних родственников.

К нему никто не ходил.

Он стрелял у соседей по палатам сигареты, воровал конфеты, где плохо лежали, и просил медсестёр о лишнем яблоке.

Лицо Логана вчера было безрадостным.

Он не замечал, насколько участливы к нему друзья, как они внимательны и заботливы.

Ему было безразлично их присутствие и отсутствие.

Лицо оставалось таким же серым и равнодушным.

Когда медсестра, наконец, облегчённо выдыхает и уходит, оставив Дага наедине с капельницей, он подаёт голос.

— Эй, Логан.

Парень открывает глаза и бросает на него сонный взгляд.

— Ты ждал свою девчонку вчера, да?

Логан переводит взгляд на потолок.

— Нет.

— Ждал. Я видел, как ты расстроился, когда зашли эти двое, - Даг кивает в такт собственным словам. – Они твои друзья?

— Похоже на то.

— Круто, когда друзья ещё остаются с тобой, зная о диагнозе. Тебе повезло.

— Люди меняются, когда появляется болезнь, - вздыхает Логан. – Они проявляют свою сущность.

— В точку. Никому ты не нужен, когда подыхаешь, это факт, - Даг пожимает плечами.

Дверь, ведущая в их палату, приоткрывается, и появляются девчонка Логана.

Даг улыбается ей.

В руках у неё аккуратный пакетик, на плече висит дорожная сумка, похожая на мужскую.

На ней тёмно-синие джинсы и широкая футболка, свисающая практически до колен, опять же похожая на мужскую, а волосы спрятаны под шапкой.

— Логан! – восклицает Даг и Логан вновь открывает глаза, натыкаясь взглядом на Клео.

— Привет, - она улыбается, подходя к нему, и её бахилы тихо шуршат, когда она продвигается к постели.

Обида, смешанная с облегчением выскальзывает наружу, Логан давится собственной улыбкой.

-Привет. Ты пришла.

Ты пришла.

Я не верил, что это случится.

Я думал, ты больше не появишься.

Я думал, ты испугалась.

Вид Ади был таким торжествующим вчера, словно бы ты сдалась.

Я думал, мне больше нет смысла открывать глаза, раз я не увижу тебя.

Я думал, я больше никогда не замечу, как дрожат твои губы, как ты улыбаешься, и как искорки мелькают в твоих глазах.

Я думал, ты больше никогда не спросишь у меня совета.

Не будет больше той маленькой девочки не знавшей, что делать со своей жизнью.

Больше не будет вопросов, восхищённых глаз, устремлённых на тебя, когда ты рассказываешь о путешествии, что запомнилось исключительно промокшими ногами и парой выцветших снимков.

Я буду лишь томиться, ожидая переезда в реанимацию, где мой мозг умрёт под писк мониторов.

Я думал, ты больше не появишься.

— Конечно, пришла, - Клео прижимает пакет к животу, несколько минут молча созерцая его.

Конечно, пришла.

Такой простой ответ.

Ты будто думаешь, что это невозможно, не прийти сюда.

Оставить меня и продолжить свою жизнь.

Ты живёшь где-то там.

Каждый день этой жизни, что я буду лежать здесь – ты будешь жить там.

Я существую, а ты дышишь.

Ты вдыхаешь, а я открываю рот, пытаясь вобрать в себя остатки убитого воздуха.

Конечно, пришла.

— Я рад.

Пока ты вот так просто стоишь и смотришь на меня, я выдавливаю из себя короткие фразы, тогда как внутри всегда было море.

Море, океан, стихия, что готовы вырваться и говорить с тобой целую ночь, описывая каждое твоё движение прозой.

Я не думал, что когда-нибудь позволю себе полюбить кого-то.

Я не хотел вот так лежать здесь и думать о том, что всё потерял.

А потом я понял, что это будет лучше, чем лежать здесь и думать о том, чего у меня никогда не было.

— Я принесла тебе кое-что, - вытащив из пакета шуршащую упаковку, Клео вырывает из неё наволочку.

Тёмно-синюю с пушистыми, перистыми облаками.

— У меня такая же, - наклонившись к Логану, она заговорчески оглядывается. – Мы сможем переговариваться с помощью них во сне.

Улыбнувшись, Логан кивает, протягивая свободную от иголки руку, и Клео отдаёт ему мягкую ткань.

— Я буду болтать без умолку.

— Наконец-то! У меня жуткая бессонница, - Клео сворачивает пакет и засовывает его в сумку.

— Эй, это моя сумка, - Логан замечает знакомые потёртые лямки.

— Да, она мне понравилась, и твоя футболка, - Клео демонстрирует пожёванную стиральной машинкой ткань. – И твоя шапка.

Логан недоумённо вздёргивает бровь.

— Зачем тебе моя шапка?

— У меня сюрприз, - Клео хитро смеётся, бросая сумку на пол. – Закрой глаза.

Логан послушно выполняет её просьбу и Клео снимает шапку.

— Открывай.

— Ого! Розовые волосы! – восклицает Даг.

Логан изумлённо смотрит на неё несколько секунд прежде, чем привыкнуть к новому облику.

Волосы действительно окрашены в нежно-розовый цвет, что удивительно оттенял её кожу и делал её не такой бледной, как раньше, к тому же глаза теперь казались ещё более невероятными.

Она застенчиво кусает губу в ожидании вердикта, а Логан не может найти слов.

Она похожа на ангела из мультфильма, что унесёт его из этого ада с собой на небеса.

Чёрт, была бы она ангелом, он бы убил себя иголкой от этой капельницы, лишь бы оказаться рядом с ней, да будь она самим Сатаной, он бы сделал всё, лишь бы оказаться рядом с ней.

— Невероятно… - едва слышно шепчет Логан и Клео улыбается ему.

Так просто и искренне.

Будто они учатся в одном классе, и она его подружка – сорвиголова, с которой запрещает общаться мама, а она влезла через окно, чтобы провести с ним эту ночь.

— Прости, что не пришла вчера, - Клео опускается на колени и, положив голову на постель, накрывает его руку своей. – Мы с Ади и Верном… повздорили. Я испугалась, в общем.… Не спала всю ночь и в шесть утра пошла в ближайшую круглосуточную парикмахерскую, где мне сделали это. Я всё смотрела на твои снимки, что остались дома, и пыталась понять свою жизнь. Я решила, что ты вылечишься.

Логан смеётся, не в силах отвести взгляда от этого наивного создания.

— Вылечусь?

— Ну, может не до конца, но ты обязательно выпишешься. Через пару недель мы с тобой уедем. Согласен?

— И куда же мы поедем?

Глаза Клео расширяются от восторга, точно у маленькой девочки.

— Куда захочешь. В твоё самое любимое место.

Логан задумчиво уводит взгляд в сторону и Клео замирает, в ожидании точки своего нового направления.

— Поедем… в Исландию. Там холодно, но красиво.

— Значит, решено, - Клео утвердительно кивает. – Едем в Исландию, смотрим на чёрный песок, гуляем среди гейзеров и никогда не возвращаемся сюда, согласен? Я ведь похожа на хиппи?

Логан вновь смеётся.

— Очень похожа.

— Отлично!

— Вам нельзя здесь долго находиться, - в палату заглядывает медсестра.

— Ещё минута, - Клео вновь поворачивается к Логану и, улыбнувшись ему, подхватывает сумку. – Я приду вечером.

Логан кивает в ответ.

Она скрывается за дверями палаты.

Он прикрывает, глаза, слабо улыбаясь.

— Я уже не верил, что она придёт, - повернувшись к Дагу, Логан позволяет себе откровение, когда вдруг замирает. – Даг?

Парень ничего не отвечает.

Его взгляд так и останется вечно устремлённым на Логана и Клео.

Это было последнее, что он видел.

Любовь.

~***~

Июнь 25 число 2015 год.

— Доктор Филлип, здесь мисс Макалистер.

Кивнув, мужчина наскоро расписывается в больничном листе и, отодвинув папку с бумагами в сторону, переводит взгляд на дверной проём, где застыла посетительница.

— Ох, - он нервно усмехается, заметив изменившийся цвет волос.

Когда он увидел её в первый раз, это была элегантная женщина, сейчас это шестнадцатилетний подросток.

— Доброе утро, - пройдя вперёд, Клео опускается на стул напротив него, забросив рюкзак себе на колени.

Доктор Филлип подаётся вперед, и задние ножки стула отрываются от пола.

И как он может вести серьёзный диалог с этим ребёнком?

— Мисс Макалистер, вы очень… изменились, - доктор Филлип кладёт локти на историю болезни Логана. – Помолодели сказочно.

— Я ещё не настолько старая, чтобы молодеть, - слабо улыбнувшись, Клео вздёргивает подбородок. – Итак, вы хотели меня видеть.

— Да, хотел.

Прочистив горло, доктор Филлип поджимает губы прежде, чем подобрать нужные слова.

Разговоры с родственниками пациентов давались ему тяжело.

Люди слишком восприимчивы к горю своего ближнего, тогда как доктор Филлип, что так и не обзавёлся семьёй за всю свою пятидесятилетнюю жизнь, может видеть людей объективно, исходя из результатов их анализов.

Никакой надежды, никакой мечты, сухие факты на ветхих бумагах.

— Состояние Логана за последние дни несколько ухудшилось, - доктор хмурится, смотря на титульный лист истории. – У него стойкая температура, сухой кашель, вчера вечером он упал, когда пытался добраться до туалета.

Клео с шумом сглатывает.

— Упал?

— У него сильная слабость, к тому же он теряет вес.

— Стойте, стойте, - девушка вытягивает ладони вперед, и рюкзак падает с её коленей. – Всё ведь было не так серьёзно.

— Мисс Макалистер, - доктор устало вздыхает, этот разговор начинает его утомлять, почему бы просто не вешать рядом с постелями больных их анализы и результаты общего осмотра, а потом выписывать диагноз, чтобы разговоры с родственниками сводились исключительно: «Мне очень жаль. Всего вам доброго». – У Логана двусторонняя пневмония.

Клео с шумом сглатывает.

— Боже правый, - опустив голову, она пытается стряхнуть с себя слова доктора, но они вновь и вновь отдаются болезненным звоном в голове.

— Мы делаем всё возможное, чтобы ему стало лучше, но организм как вы сами понимаете, не может бороться с инфекцией, у него просто нет иммунитета.

— Он путешествовал по всему миру, а сейчас…

— Тогда его болезнь находилась в стадии ремиссии, она дремала и не показывала головы, - доктор Филлип разводит руками. – Мне очень жаль мисс Макалистер, но пока хороших новостей нет. Сегодня мы переведём его в отдельную палату.

— Хорошо, - Клео старательно кивает в ответ, доставая из кармана джинс смятые купюры. – Пожалуйста, переводите его в отдельную палату, антибиотики, что угодно, лишь бы избежать реанимации.

Доктор Филлип понимающе кивает, принимая деньги.

— Сейчас можете идти.

— Я приду завтра.

— Мисс Макалистер, - спрятав деньги в верхний ящик стола, доктор Филлип вздыхает. – Нет смысла приходить каждый день сейчас. Дайте нам пару дней, чтобы я мог рассказать вам хотя бы о каких-то изменениях.

— Но я…

— Мисс Макалистер, он не один здесь, вам к нему сейчас нельзя, а у меня нет времени, - резко отвечает доктор, эта девица начинает, выводит его из тебя. – Приходите через два дня и поговорим.

Клео выходит из его кабинета и мимо неё проносится женщина с ведром в руках, полным хлорированной воды.

Клео морщится от резкого запаха и, проходя мимо палат, косится на стеклянные двери, что открывают вид на измождённых, испытанных лекарствами людей.

Она подходит к дверям палаты, где раньше лежал Логан, но там лишь бритоголовый парень, что обречённо смотрит в окно, две остальные койки пустуют.

— Пожалуйста, вернись ко мне, - шепчет Клео, проходя по коридору. – Пожалуйста, Логан.

~***~

Июнь 29 число 2015 год.

— У него анемия… - бормочет доктор Филлип, откладывая результаты свежих анализов в сторону, подозвав к себе медсестру, он озадаченно хмурится. – У него был стул?

Девушка задумчиво кусает губу прежде, чем ответить.

— Да, был. Жидкий, пять раз.

Судорожно втянув воздух, доктор Филлип подхватывает свой фонендоскоп и шествует к одиночной палате.

Зайдя внутрь, он едва не давится от сладких запахов освежителей воздуха и прелого воздуха тёплой улицы, просочившейся в палату из открытого окна.

Невысокая женщина лет шестидесяти отпрыгивает в сторону, таща следом за собой швабру, когда доктор Филлип подходит к постели Логана.

Он дико бледный, на лице пот и дыхание едва слышно.

Сиплое, слабое, смешанное с кашлем.

— Его вырвало, - бормочет, женщина, раздражённо вздыхая. – Больше не буду мыть его палату с утра, всё равно тошнит каждые пять минут.

— Его до этого рвало? – доктор Филлип прижимает фонендоскоп к груди Логана, задирая на нём футболку.

— Раза два.

Парень не реагирует, когда доктор Филлип обращается к нему, его глаза закатаны, руки слегка подрагивают в слабых судорогах.

— Переводим его, - говорит доктор Филлип, отступая. – Переводим в реанимацию, сейчас.

Кивнув, медсестра уходит из палаты.

Доктор Филлип кладёт руку на лоб Логана.

— Мне очень жаль малыш. Очень жаль.

12 глава

Все в прошлом. Мы живем с тобой лишь в памяти моей.

Нил Гейман

— Ты точно меня простила?

Клео в очередной раз улыбается, мотая головой.

— Простила, простила. Рокси, у меня звонок по второй линии.

— Ты меня не простила! – восклицает подруга, шурша в трубку. – Я, между прочим, рискую своей работой, звоню прямо под носом у Джейми, а ты не можешь потратить на меня лишнюю минуту!

— Я перезвоню тебе.

Роксана что-то яростно шипит в трубку, когда Клео переключается на неизвестный номер.

— Да?

— Мисс Макалистер, это доктор Филлип.

Клео судорожно сжимает в руках простынь.

Он никогда ей не звонил.

Может, ему нужны деньги?

— Я слушаю.

— Логан умер. Этой ночью, мне очень жаль.

Клео отключается и бросает телефон на постель, точно ядовитую змею.

Нет, нет, нет, нет, нет.

В голове красной сигнализацией мелькают тысячи слов отрицания.

— Нет, ты не мог ведь, - Клео переводит взгляд на стену, где оставались несколько десятков выцветших фотографий. – Ты не мог,… нет…

Клео срывает одну из них, где Логан стоит на мосту, раскинув руки в стороны и подняв голову.

— Ты не мог,… не мог,… нет…

Дальше – темнота.

~***~

Июль. 17 число 2015 год.

— Не надо было покупать персики, - Роксана скептическим взглядом окидывает липкий пирог, что прячется под фольгой и пахнет настолько сладко, что все пчёлы и осы, уцелевшие от дыма и пыли мегаполиса слетаются за ним следом. – Нужно было купить яблок…

— Рокси, это не важно, - отвечает ей Брендон, и он кажется невыносимо взрослым серьёзным, третий раз, в жизни облачённый в рубашку и брюки.

Ему жарко, рубашка намокла и прилипла к спине, но он мужественно не ослабляет ни единой пуговицы и бережно придерживает Роксану за руку, пока они заходят в подъезд.

Рокси взлетает по лестнице и когда она уже готова нажать на звонок, Брендон поворачивает её к себе.

— Я люблю тебя, Роксана. Люблю тебя и люблю ребёнка, что живёт в твоём животе.

Роксана застенчиво улыбается, закусывая губу и вспоминая, что где-то внутри неё зародилась новая жизнь.

Срок совсем маленький, но она словно чувствует этого ребёнка, даже может читать его мысли.

— Но прошу тебя, ничего не говори Клео. Она сейчас не сможет тебя поддержать, прошло чуть больше двух недель…

Кивнув, Роксана нажимает на звонок.

Они топчутся под дверью почти пятнадцать минут прежде, чем издаётся лёгкий щелчок и плотная картонка, ведущая в чужую жизнь, отворяется.

Роксана делает шаг вперёд и натыкается на Клео.

Выглядит она ужасно.

Влажные волосы, чьи корни потемнели и теперь смотрятся жутко в сравнении с розовыми концами, плотно облепили осунувшееся лицо.

Глаза красные, руки свело конвульсией и она кажется ещё худее, чем была прежде, когда почти ничего не ела.

Роксана узнаёт футболку Логана на ней и его стоптанные ботинки.

Ей хочется схватить подругу за руку и утащить из этого царства уныния, но она протягивает ей пирог и пытается сдержанно улыбаться.

— Здравствуй, милая, - Рокси подаётся вперёд и обнимает Клео, пока та словно оловянная держит в руках её пирог. – Мы с Брендоном решили к тебе зайти.

Брендон хмыкает в ответ и, поставив пакет на пол, неловко обнимает Клео следом за женой.

— Мы волновались о тебе, - сняв туфли, Роксана проходит в комнату и шумно сглатывает от ужаса.

Повсюду вещи Логана.

Его чемоданы, его джинсы, свитера, футболки, рубашки, ботинки.

Кровать усыпана его фотографиями, поверх них его полароид, папка набитая бумагами и коробочки для плёнки.

От пытливого глаза Роксаны не ускользает пыль в углах комнаты, смешанная с песком, раскрытые настежь окна, благодаря которым подоконники стали тёмно-коричневыми от грязи.

С кухни доносится несвежий запах тёплых продуктов, приоткрытая дверь в ванну веет сыростью и плесенью.

Эта квартира погибала и уносила Клео за собой.

С коробов струилась вода, батареи гудели, а голые кирпичи ещё никогда не выглядели столь ужасающе.

— Так, тебе нужно срочно сменить обстановку, - Роксана разворачивается к Клео, пока та кладёт пирог на постель. – Нельзя жить здесь.

— Мне ничего не нужно, - бормочет в ответ Клео, подхватывая свитер Логана и набрасывая себе на плечи.

Роксана поджимает губы, она никогда не казалась себе настолько привлекательной по сравнению с Клео.

Свежая, яркая, цветущая благодаря их будущему ребёнку и любимому мужу.

Клео же, повержена.

Она отброшена на обочину жизни и не хочет подняться, собирая свои вещи и пытаясь поймать новую машину, что повезёт её вперёд по автомагистрали.

— Клео, я серьёзно, милая, - отодвинув в сторону снимки, Роксана опускается на угол постели. – Ты не можешь оставаться здесь, да и вещи Логана тебе ни к чему. Можно… отдать их на благотворительность.

— Да, я знаю несколько организаций, что будут рады принять помощь, - подаёт голос Брендон. – Уверен, Логан бы этого хотел.

Клео бросает на Роксану затравленный взгляд забитого в угол зверя.

— Не отдам. Я выстрадала каждую из этих вещей, теперь они мои.

Опустив голову, она проводит кончиками пальцев по снимкам и закрывает глаза, словно бы может представить прикосновение Логана к этим глянцевым клочкам бумаги.

— Клео, милая, мы пытаемся тебе помочь, - вновь решается на никому не нужную поддержку Роксана. – Ты сидишь взаперти две недели, так жить нельзя. Что будет дальше?

— Я уеду, - отвечает Клео едва слышно.

— Что? – Роксана недоумённо хмурится.

— Я уеду. Я хочу быть, как он. Я хочу пахнуть, как он, чувствовать, как он, дышать как он и побывать везде, где ступала его нога.

— А умереть, как он, ты тоже хочешь? – не выдерживает Роксана и раздражённо всплёскивает руками. – Я словно разговариваю с человеком, что находится в трансе! Ты не прожила с ним двадцать лет Клео, ты знала. Знала, что он умрёт, ничего неожиданного в этом нет.

— Заткнись, - цедит Клео сквозь зубы.

Роксана замолкает, заметив в углу комнаты урну.

Логан Андерсон был слишком свободным, чтобы после своей смерти лежать в земле, он завещал своему телу кремацию.

Если на секунду задуматься, то это действительно было странно.

Ещё недавно Роксана отчитывала Клео за опрометчивые поступки, а Логан был рядом.

Держал её за руку, поддерживал и показывал новую жизнь, стирая пыль мегаполиса с её лица.

Здесь было слишком много его, чтобы Рокси могла поверить, будто парень действительно умер.

Неужели это правда?

Разве человек может вот так просто пропасть?

Это ведь невозможно.

Ещё вчера он существовал, занимал своё место, был сплетением генов, клеток и привычек своих родителей, дышал, чувствовал, а сегодня его нет.

Разве такое бывает?

Разве это так быстро?

Роксане становится дурно, стоит ей представить, что однажды Брендона может не стать точно так же.

Она проснётся утром, мир вокруг не изменится.

Летом солнце будет таким же ярким, новости будут бодрым голосом сообщать о новшествах мира, актёры и актрисы сниматься в новых фильмах, будут печататься новые книги, записываться песни, создаваться шедевры, рождаться дети, а Брендона не будет.

Естественный отбор слишком жесток.

Жаль, что они не животные.

— Прости, милая, - Роксана пытается подобрать слова, что могли бы вытолкнуть из памяти Клео то, что она ей наговорила, но ничего не идёт в голову. Она совершила слишком много ошибок, слишком просто относилась к смерти того, кто значил для Клео слишком много. – Я…

— Не надо, Рокси, - Клео отрицательно мотает головой. – Вы с Брендоном можете идти. Завтра утром я уезжаю. Не спрашивай куда, не спрашивай, когда я вернусь. Я не знаю. Я не знаю, когда снова появлюсь здесь и появлюсь ли вообще. Ни о чём меня не спрашивай Рокси. Просто живи, как жила раньше.

— Клео… - в глазах Роксаны блестят слёзы, но Клео отрицательно мотает головой, когда подруга подаётся к ней, чтобы обнять.

— Идём, милая, - Брендон подходит к Роксане и протягивает ей руку.

Та ещё несколько секунд смотрит на Клео, пытаясь запомнить её.

Она следует за мужем, надевает свои туфли и уходит.

Она обернётся, когда они выйдут на улицу и заметит, как колыхаются занавески в квартире Клео.

У них родится мальчик.

Через два года девочки-близнецы.

Ещё через три года второй сын.

Роксана уйдёт из журнала Trend сразу, после первого декретного отпуска.

Родители Брендона примут их в свой дом, Рокси пойдёт учиться, и с ребёнком в руках будет постигать хитрости журналистики, а через восемь лет станет заместителем главного редактора одного детского журнала.

Брендон откроет своё дело.

Они поссорятся по-настоящему лишь три раза, виной будет взрывной характер Роксаны, Брендон соберёт вещи, и дети будут рыдать в коридоре, когда Роксана закроет дверь и не позволит ему уйти.

Роксана больше никогда не попадёт в Гарлем и не увидит свою семью, лишь однажды краем глаза заметит статью о новых нападениях в плохом районе и перестрелке у её дома, где было убито двое.

По её щеке скатится скупая слеза, но она примет возможную смерть кого-то из тех, кто что-то для неё значил.

По крайней мере, она и Брендон никогда не будут ставить выбор перед детьми в пользу цвета кожи.

~***~

У тебя есть шкатулка?

Крохотная коробочка, таившая в себе сокровенные тайны?

Она засыпана старыми открытками, письмами, бусинами воспоминаний и кристаллами надежды.

В ней твоё детство, юность, твои мечты, тайны.

Она знала то, чего не знал даже ты сам.

Например, что ты ненавидишь прятать засохшие розы между страницами книг. Ты хранил их в шкатулке, боясь, что лепестки рассыплются, а как только доставал и сжимал слишком сильно – получал горстку сухой пыли.

А ещё ты никогда не забудешь людей, что когда-то делали тебя счастливыми.

Даже, если ты потерял их. Они ушли из твоей жизни по своей воле, твоей, или воле кого-то свыше, не важно. Суть в том, что ты их не забыл.

Не забыл их улыбку, как бы ни храбрился, не забыл их голос. Произнесённые ими словами яркими вспышками пролетают в сознании.

Они оживают для тебя такими, какими ты хотел их видеть. Они представляются счастьем, что когда-то наполняло твою жизнь благодаря ним.

Переверни шкатулку и рассыпь всё по полу.

Разложи по полкам, вдыхай запах, вспоминай, люби, плачь, ненавидь, смейся. Делай что угодно, только не прячь это в себе.

Ты ведь и есть шкатулка.

Хранившая в себе воспоминания, тайны, любовь, ненависть, обиды и мечты.

Ты должен оставить в себе только хорошее.

Достань коробочку, что была с тобой с детства, и положи в неё боль.

Положи в неё слёзы горя, дыхание обиды и разочарования.

Положи в неё предательство, крики отчаяния и разорванные вечера, полные самобичевания.

А теперь закрой.

Захлопни так громко, как только можешь. Запри, спрячь, выброси, не важно.

Только больше не открывай.

Никогда не открывай её, и запомни. Теперь всё плохое в ней.

У тебя есть своя шкатулка Пандоры, и пока она закрыта, ничего не случится. Они, не настигнут тебя, всадники не отрубят голову, бабушка Красной шапочки не увидит волка, карета не превратиться в тыкву, а злая королева не отравит Белоснежку.

Пока она закрыта, ничего не кончено.

Всё только начинается.

Клео осторожно сворачивает бумагу и кладёт в карман куртки.

Сморгнув слезу, она оборачивается к табло вылетов.

У неё почти полтора часа.

Проведя рукой по наружному карману рюкзака, она в очередной раз проверяет на месте ли паспорт и билет.

Теперь нужно совсем немного.

Миссис Твиггер забрала ключи сегодня утром, когда Клео в последний раз закрыла дверь.

Старушка честно держалась, но предательские слёзы так и норовили скатиться по морщинистым щекам.

Клео отдала ей несколько снимков Логана, его тёплый свитер и банки из-под кофе, что он так старательно собирал ради старушки.

Клео оставила свой телефон.

Вытащила сим-карту, выключила его и бросила на подоконнике.

Ей больше не нужна её старая жизнь.

Она отправила свою одежду Роксане, может она ей когда-нибудь пригодится.

Адриа родила.

Очаровательную девочку и Верн заглянул вчера вечером, чтобы поделиться с Клео своей радостью и извиниться за всё, что случилось между ними.

Поднявшись с железного сидения, Клео прогуливается мимо терминалов, разглядывая табло вылетов.

Мимо неё скользят люди, проплывают ленты с багажом и мелькают киоски с газетами.

В глаза бросается чёрная обложка, усыпанная блёстками.

Trend.

Клео проходит, мимо замечая, как несколько юных особ подхватывают иссиня-чёрные обложки в руки и восхищённо вздыхают.

Она больше не может находиться в этом городе.

Здесь слишком много людей, чья жизнь будет продолжаться своим чередом, а её нет.

Поправив лямку рюкзака, Клео устало вздыхает, когда на плечо ей ложится чья-то тёплая рука.

— Клео?

Обернувшись, она тратит несколько секунд на то, чтобы осознать, кто перед ней.

Рассел.

Всё тот же пронзительный взгляд льдинок глаз, неровные пряди волос, отведённые назад, строгий костюм, идеальные ботинки и даже шрам на лбу подчёркивает совершенство.

— Рассел, - Клео шумно выдыхает, не зная, как вести себя.

И как он узнал её?

Розовые волосы, линялые джинсы Логана, его футболка, огромный рюкзак за плечами, что могло её выдать?

— Ого, ты выглядишь… - Рассел окидывает её внимательным взглядом и разводит руки в стороны. – По-новому.

— Да, я немного изменилась, - Клео сухо улыбается в ответ, ненавидя свой самолёт за то, что до него почти полтора часа, даже до объявления посадки ещё куча времени.

— Улетаешь?

— Да, я… у меня есть дела, - Клео не хочется говорить, куда она летит.

Ни одна живая душа из этого города не должна знать о ней.

Между ними повисает пауза, Рассел всё так же пристально смотрит на неё и Клео становится неловко под этим пронзительным взглядом.

— Ты… видимо тоже улетаешь, - наконец прерывает затянувшуюся паузу она и Рассел сдавлено смеётся.

— Да, это лежало на поверхности. Лечу в Гонконг, наши новые партнёры опять сопротивляются.

Кивнув, Клео уже собирается придумать неубедительную причину, чтобы оставить его в одиночестве, когда Рассел прерывает её мысли.

— Хочешь кофе?

— Нет, я не…

— Брось, всего один пластиковый стаканчик, - Рассел пожимает плечами, у него в кармане звонит телефон, Клео почти торжествует, ожидая, что он как обычно возьмёт трубку, но он не словно не слышит.

Всё так же пристально смотрит на неё, боясь не уловить хотя бы одну черту смены настроения.

— У тебя телефон звонит.

— Ничего страшного, перезвоню позже.

Клео поджимает губы.

— Видимо у меня нет вариантов, кроме как согласиться.

Он покупает им пару пластиковых стаканчиков и Клео изумлённо таращится на свой светло-коричный напиток, где сверху провисает шапка сливок.

Рассел признавал только чёрный кофе и её приучал к такому же, говорил, что остальные сорта не серьёзные.

— Сливки? – Клео опускается на железное сиденье скамьи, снимая рюкзак, и Рассел пожимает плечами, садясь рядом.

— Ты когда-то говорила, что в детстве любила именно такой.

Кивнув, Клео делает глоток кофе, смешанного со сливками и шумно сглотнув, болтает в стакане трубочкой.

— У тебя всё в порядке? – спрашивает Рассел, перебрасывая полупустой стаканчик из одной руки в другую.

— Да, всё отлично. Как у тебя?

— Ничего нового, - усмехнувшись, Рассел пожимает плечами. – Мы с Олин расстались.

Клео недоумённо хмурится, переводя взгляд на него.

— Почему?

— Она оказалась,… как выяснилось, мы не подходили друг другу.

— Ужасно, я думала, вы будете отличной парой, ты ведь так любишь розовых пони.

Рассмеявшись, Рассел кивает в ответ и Клео, кажется, будто она никогда не видела, как он по-настоящему смеётся.

— Обожаю, не забудь про Барби в комплекте к ним.

— Именно, - Клео бросает пустой стаканчик в урну, и Рассел следует её примеру.

— Твоя мама звонит мне, - начинает Рассел. – Иногда. Спрашивает, не появилась ли ты на пороге моей квартиры с просьбой о помощи.

Усмехнувшись, Клео мотает головой.

— Я бы никогда так не поступила.

— Она тебя просто не знает.

Голос Рассела становится тихим, хриплым и сломленным.

Клео замечает, как он похудел, и тёмные тени залегли под глазами.

Его телефон вновь разрывается звонком, но он опять не берёт трубку и переводит взгляд на неё.

— Тебе очень идёт новый имидж. Красивые волосы.

Кивнув, Клео скрещивает руки на груди, пытаясь закрыться от его пробирающего до костей рентген - взгляда.

Теперь он не кажется таким пугающим, как раньше.

— Ты вернёшься?

Клео задумчиво жуёт нижнюю губу прежде, чем ответить.

— Не знаю. Не хочу.

Рассел понимающе кивает в ответ.

— Я знаешь,… знал, что тебя невозможно понять такому, как я. Привыкшему мыслить слишком рационально, слишком приземлено. Я знал, что этот город не для тебя.

Клео молчит.

Разве она может что-то ответить ему?

Каждое слово, что будет произнесено сейчас, выглядит как-то неуместно.

И почему для него она была такой сложной загадкой, если Логан так просто и умело выдавал ей ответ на каждую её ещё не произнесённую мысль?

— Прости меня.

Клео хочется закрыть уши руками.

Не нужно этого говорить, не нужно вообще больше говорить, она не хочет вспоминать об этом месте.

Она хочет поскорее сесть в самолёт и чувствовать, как отпускает этот город на высоте облаков.

— Не надо, Рассел, - едва слышно отвечает она.

— Я причинил тебе много боли. Я эгоист, я не понимал, что на самом деле…

— Рассел, - Клео обрывает его, на полуслове, резко развернувшись. – Прошу, не надо. Уже не важно. Всё, что ты сейчас скажешь, уже не имеет значения. Мы были слишком далеки друг от друга, мы были космически далеки друг от друга. Я никогда не смогу вернуться в эту жизнь, и я никогда не смогу полюбить кого-то.

Табло разражается новыми цифрами, и Клер резко поднимается, подхватывая рюкзак.

— Прощай Рассел. Я надеюсь, ты будешь счастлив.

— Прощай, - он с трудом заставляет себя посмотреть на неё. – Я надеюсь, ты счастлива.

Усмехнувшись, Клео идёт к терминалу, и Рассел смотрит ей вслед.

Её лёгкая походка, её мягкий взгляд невероятных глаз и её слова, что никак не вязались с этой внешностью.

Она была ангелом.

Не приторно-сладкой куколкой, не искусственной Барби.

Ей не нужно ничего было делать для того, чтобы стать особенной, чтобы быть красивой, а не казаться ей.

Он навсегда запомнит то, как смотрел ей вслед, и она так легко уходила, будто бы сама сейчас улетит из этого города и ей не нужен самолёт, он для обычных людей.

Рассел Бломфилд женится через два года.

Они познакомятся на благотворительном ужине его родителей, где ей будет дико скучно, а он выпьет слишком много виски, заливая одиночество и безответную любовь.

Ей понадобится год для того, чтобы выбить Клео Макалистер из головы Рассела и заставить её мать перестать звонить им.

У них будет двое детей.

Мальчики.

Воспитанные, умные, интересные, гордость родителей.

Рассел не раз посмотрит на свою жену поверх утренней газеты и подумает о том, как он любит её и как она вытащила его из этого тёмного болота, что опутывало его жизнь.

Но, каждый вечер перед сном он будет вспоминать девушку с розовыми волосами, что упорхнула из его жизни так просто, словно вода пробежала меж пальцев.

Его жена в такие моменты, когда его взгляд будет столь бездумно устремлён в потолок, будет точно знать, что он думает не о ней, но никогда не упрекнёт его в этом.

В конце концов, у каждого должна быть своя мечта, невозможная, несбыточная, недостижимая.

Эпилог

Неподалёку от самой южной точки Исландии, в 180 километрах от Рейкьявика есть деревенька Вик.

Вы бы никогда не услышали об этом месте, обратили внимание на невозможные горы, напоминавшие тонны светлого песка, заметили бы бескрайнее поле и редкие домики где-то на горизонте, но вы бы никогда не подумали преодолеть это поле, если бы не узнали о пляже.

Об иссиня-чёрном песке, что тянется почти на пять километров вдоль холодного, сурового моря.

Полоса чистейшего, мелкого песка глубокого чёрного цвета.

— Всё дело в вулканах, - бормочет мужчина, собирая свои вещи, и Логан резко оборачивается, услышав незнакомый голос. – Во время извержения лава вмешалась в океан, потом остыла, а дальше долгие века вода трудилась, разбивая её на мелкие кусочки, здесь нет ни малейшей примеси камней.

Мужчина поправляет сальную кепку и, опустившись на корточки, подхватывает чёрную горсть песка.

Поднявшись, он одёргивает свою куртку, пытаясь скрыть непрошенные, обнажённые куски оплывшего тела и подойдя к Логану, демонстрирует ему свою ладонь.

— Вот видишь, похоже на пыль.

Логан кивает в ответ и, улыбнувшись, переводит взгляд на океан.

Прямо напротив него возвышается гора Рейнисфьядль, что местные прозвали огромным застывшим троллем, что задержался на поверхности дольше положенного и солнечный свет навеки замуровал его на этой земле, обернув в камень.

Над горой бьются чайки, что свили гнёзда в каждой трещинке и должны быть изводят тролля своими воплями с утра до ночи.

Гору охватывает холодная стихия океана.

Он мощными волнами разбивается о камни, бросается вперёд, лижет песок, пытаясь показать человеку, кто здесь главный и веет холодом, убивая любое тепло погоды.

Если долго смотреть вдаль теряется ощущение реальности, словно ты где-то в космосе и не понимаешь, где начинается небо, а где заканчивается океан.

У Логана перехватывает дыхание, он дрожащими руками достаёт полароид, осмеливаясь запечатлеть увиденное.

Ему кажется, он никогда не забудет это чувство свободы, это чувство огромной вселенной, что обхватывает его и заставляет чувствовать таким крохотным, таким ничтожным по сравнению с ней.

— Отсюда не хочется уезжать, - вновь подаёт голос мужчина.

— Да, не хочется, но мне нужно ехать, - голос Логана дрожит.

Как он может променять всё это на холодные и равнодушные небоскрёбы Нью-Йорка?

Он погибнет в пустом городе, после увиденного.

— Куда едешь?

— В Нью-Йорк, - Логан устало вздыхает. – Вынужден.

— Отсюда уезжать нельзя, здесь и умереть не жалко, - хмыкает мужчина.

— Да, согласен.

Мужчина уходит и Логан делает шаг вперёд.

Машина останавливается и Клео идёт вперёд, перепрыгивая через замёрзшие растения и подойдя к чёрному песку, испускает восхищённый вздох, выпуская в холодный воздух горячий пар.

Логан закрывает глаза, глубоко вдыхая морозный воздух и пропуская сквозь себя звёзды этого космоса, что так близко.

Клео достаёт урну из рюкзака и прижимает её к себе.

Океан словно стремится к ней, обнимает песок, бросает вверх брызги пены и чайки беснуются, накликая стихию.

Логан открывает глаза.

Клео открывает урну.

— Я вернусь сюда. Я знаю, что вернусь, - шепчет Логан.

Клео подходит вплотную к воде, и прах выскальзывает наружу, словно тот же чёрный песок.

Лёгкое облако пролетает над океаном и разносится, исчезая из виду.

Клео чувствует пустоту.

По её щеке течёт горячая слеза.

Логан улыбается.

Клео кусает губу, оставляя урну на чёрном песке.

Логан поправляет лямки рюкзака и идёт к полю, обернувшись и ещё раз бросив взгляд на невероятное место.

Клео опускается на холодный песок и обхватывает колени руками.

Логан стремительно преодолевает поле и, заметив машину, голосует.

Парень за рулём машет ему рукой и, затормозив, опускает стекло.

Клео прячет голову в коленях, когда урну забирает океан, подхватывая её ледяной волной.

— Тебе куда?

— В аэропорт, подбросишь?

— Легко, я как раз туда.

Логан садится в машину и бросает рюкзак на заднее сиденье.

Клео снимает рюкзак, доставая ещё одну куртку и укрываясь ею.

— Куда летишь?

Логан разводит руки в стороны.

— Нью-Йорк. Один журнал жаждет встречи со мной, не знаю, соглашусь ли.

— Писатель, - парень понимающе кивает, двигаясь вперёд.

— Просто пытаюсь оставить что-то после себя.

— Я люблю тебя, - шепчет Клео и ей кажется, что где-то над тёмной водой в сером небе на мгновенье появляется лучик солнца.

Едва заметный, ехидный и быстрый, мгновенно исчезнув, оставляет после себя слабое тепло.

— Я знаю, что ты меня слышишь, - шепчет Клео и на её губах появляются улыбка.

Клео Макалистер, как и всех остальных что-то ждёт.

В её жизни обязательно ещё будет что-то происходить.

Но она единственная знает, что именно.

The End.