Дьявол

Глава XXX

Прошло несколько недель спокойного, не богатого событиями плавания. Вдруг как-то утром Рори проснулся, ослепленный ярким кругом солнечного света на полу своей каюты. Что-то было не так, чего-то не хватало. Тут он ощутил странную тишину, абсолютное спокойствие, вызванное полным отсутствием качки. Корабль двигался, едва скользя. Выпрыгнув из кровати, Рори подбежал к иллюминатору, но не увидел ничего, кроме бескрайней равнины моря, которую наблюдал неделями. Сорвав полотенце с гвоздя рядом с умывальником, он повязал его вокруг бедер и, открыв щеколду, распахнул дверь. Снаружи сидел Кту на своем матрасе и беззаботно играл пальцами ног. Рори перепрыгнул через него и бросился вверх по ступенькам трапа, перескакивая через две сразу, Кту следовал за ним, его испуганные слова на хауса были полной бессмыслицей. Тим, уже одетый, стоял у перил и, прикрыв глаза ладонью, всматривался в землю.

— Где мы, Тимми, дружище? — Рори стал рядом с ним, задыхаясь. Он успокаивающе положил руку на плечо Кту.

— Если верить Джихью, то это Порт-оф-Спейн. — Тим показал на каменный шпиль, поднимающийся над деревьями на некотором расстоянии от берега. — Он говорит, это — Тринидад, а он-то, черт побери, знает.

— Принеси мне трубу, Тимми?

Рори продолжал смотреть с наслаждением на утопающую в зелени твердь и успокаивать Кту, который пришел в дикий восторг при виде суши. Тим вернулся с подзорной трубой. С ее помощью Рори смог различить дома вдали между деревьями, а вблизи — лодки, причаленные к берегу. Кое-как сколоченная пристань выдавалась в море, но «Шайтан» бросил якорь по крайней мере в полумиле от берега.

— Ждем уплаты пошлины, — объяснил Тим. — Какой-нибудь краснорожий англичанин, высокомерный сукин сын, который уверен, что его говно не воняет, разодетый в белые бриджи и голубой китель с золотыми галунами, скоро к нам подплывет, как только позавтракает. Залезет, потея, по трапу и начнет вынюхивать и высматривать, как ищейка. Потом Джихью пригласит его спуститься к себе в каюту на стаканчик мадеры и отдаст ублюдку пару ящиков с собой, и тогда Джонни Булль просмотрит наши бумаги, и, если нам улыбнется удача, а ублюдку понравится наша мадера, он позволит нам зайти в чертову колонию его чертова величества, в этот чертов Тринидад.

— А вон он плывет. — Подзорная труба Рори поймала аккуратно покрашенную шлюпку с восьмью гребцами-неграми. — Как ты и говорил: краснорожий ублюдок в белых бриджах и голубом кителе.

— Они всегда так. — Тим взял подзорную трубу у Рори и посмотрел в нее. — Скорей всего, малый зол, как черт, из-за того, что ему пришлось одеваться в такую рань; но Джихью задобрит его мадерой.

Как и пророчествовал Тимми, человек (которого, как оказалось, звали Элфинстон) пыхтел и сопел, пока поднимался по веревочному трапу, и с трудом забрался на палубу. Манеры его были бесцеремонными и высокомерными до тех пор, пока он не узнал, что Рори был бароном, после чего он стал раболепно услужливым и через каждое предложение называл Рори сэром. Оказавшись в каюте капитана Джихью, он начал мямлить и запинаться из-за того, что их корабль был под флагом звезды и полумесяца Блистательной Порты, но смягчился после пяти ящиков мадеры, которые ему всучил Джихью. Затем, узнав, что они привезли партию первосортного черного мяса, он буквально бросился к ним с распростертыми объятиями.

— Рабы? — Он выхватил свежеотутюженный носовой платок и промокнул лоб. — Черт возьми, джентльмены, да они на вес золота в Тринидаде. Плантации просто вопиют. Они нужны им! А достать не могут! Все эти чертовы невольничьи суда разгружаются в Барбадосе или направляются на Ямайку. Мы здесь новая колония, только начинаем! Двойную цену за них получите. Самому нужна девка, чтобы жене помогала по дому, — он подмигнул Рори, как новому другу.

— Мы не привезли ни одной девки, ваша честь. — Рори не знал даже, как обратиться к этому человеку. — Но у нас есть партия отменных парней.

У Элфинстона отвисла челюсть, после чего его толстая морда расплылась в широкой улыбке.

— Парни нам как раз и нужны, видит Бог, сэр Родерик; здоровые, сильные парни, чтобы строить колонию. Парни такие, как вон этот, — он указал на Кту, чью черную наготу заслонял Рори.

— Вот прекрасный экземпляр. Еще такие есть, как он?

— Сколько угодно, сэр.

— Подойди сюда, бой. — Элфинстон поманил к себе Кту, который, не понимая ни слова, вопросительно посмотрел на Рори.

Подойди к этому человеку, — сказал Рори на хауса. — Он тебя не обидит.

— Вы позволите? — Вопрос Элфинстона прозвучал как чистая формальность, так как он уже начал ощупывать руки и плечи Кту. — Прекрасный бой, прекрасный! — Он продолжал обследование, щипая Кту за мышцы на груди, тыча прямым пальцем в упругую брюшную мышцу, а затем зажав в кулак свешивающиеся половые органы. — Прекрасный бой, просто прекрасный! — повторял он, качая головой в восхищении. — Этот бой продается?

Рори заметил, как от страха стали судорожно сокращаться мышцы под гладкой кожей Кту.

— Извините, мистер Элфинстон, этот бой не продается. Он мой личный слуга, хотя вам трудно об этом судить, потому что я не подобрал ему еще одежду. Но уверяю вас, в трюме полно таких же, как он; если вам интересно, вы можете первым взглянуть на них.

— Спаси-и-бо, сэр Родерик, спаси-и-бо. — Он поспешно нацарапал свое имя на бумагах, которые до этого вызывали у него столько подозрений, и отдал их Джихью. — Рад был со всеми вами познакомиться, джентльмены, увидимся на берегу. Если у вас есть еще такие же, как этот, то вы так же желанны в Тринидаде, как цветы в мае.

Он пожал всем руки и, бросив оценивающий взгляд на Кту, ретировался, с лицом еще более красным от выпитых стаканов мадеры.

После отъезда Элфинстона Рори с помощью Кту оделся во все самое шикарное, чем снабдил его Вольяно. Французские фасон и ткани нисколько не умаляли богатство одежды, и хотя ему было жарко, неудобно и непривычно в синем длиннополом фраке и белых панталонах-трико, они в самом деле превратили его в импозантную фигуру. Рубин, подаренный ему Бабой, сверкал на пластроне, а узкие туфли-лодочки блестели, как агат. Рори позвал Кту, чтобы тот стал рядом с ним, и приложил пару белых холщовых панталон к его черной коже.

— Эти должны тебе подойти. — Он отдал панталоны Кту. — Надень их и это тоже, — он потянулся за белой рубашкой. — Если собираешься быть моим слугой, ты же не можешь везде ходить с голой задницей.

Кту принял наряды и натянул их на себя.

— Вы хотите продать меня этому краснорожему? — Голос его дрожал от страха.

— Нет, пока у нас с тобой все будет в порядке. Не пугайся, когда белый человек будет осматривать тебя. Это не значит, что я тебя продаю. Сейчас я отправляюсь на берег. В этот раз я не беру тебя с собой, потому что не знаю, что нас ждет впереди, но после этого ты будешь мне нужен везде, куда бы я ни пошел. Понял?

— Как ваша тень, господин?

— Как моя тень.

Кту взял Рори за руку и прижал ее к своей щеке.

— Ваша тень черна, господин, и эта тень — я.

Рори добродушно шлепнул его и, оставив в каюте, вышел и постучал в дверь Тима. У Тима одеяния были не такими шикарными: он надел белые панталоны, а воротничок и манжеты его темно-красного сюртука украшали брабантские кружева.

— Посмотри на меня, Рори, дружище. — Тим медленно поворачивался кругом, чтобы Рори мог его разглядеть. — Франт чертов, а?

— Я настоящий денди. Жаль, нет парика с косичкой, а то бы вообще выглядел как сам лорд-мэр. Выхожу в свет, Рори.

— Не забывай, что ты — полукороль. Базампо, Тимми.

— Это уж точно, и гарантирую тебе салют из одиннадцати пушек, если б только Джоны Булли знали об этом. Может, мне следует сказать им про свое высокородие?

— Лучше оставайся Тимоти О'Тулом, эсквайром, Тимми. Они все равно не знают, что такое полукороль, и раз уж ты теперь занялся торговлей, то забудь про свои королевские прерогативы. Что ж, старина, давай ступим, на землю Тринидада и посмотрим, что значит иметь твердую Землю под ногами вместо дубовых досок.

Над гичкой был спешно натянут полосатый тент, и четверо моряков, сидевших в ней, были облачены в новые белые штаны, голубые кители и кожаные шляпы. Рори, усевшись в гичку, помахал Джихью и Кту, гордому своим новым обмундированием. Джихью прокричал им над водой:

— Когда вернетесь, мы будем стоять на якоре вон там. — Он указывал в направлении длинного шаткого пирса.

Приятно было снова оказаться на земле, но Рори сильно разочаровался в Тринидаде, если только обо всем острове можно было судить по неряшливому виду порта. Помимо длинного пирса, было еще несколько шатких причалов, но они оказались так малы, что едва соответствовали своему названию; три или четыре небольших баркаса, не больше берегового судна; а на берегу стояло несколько приземистых хижин, крытых пальмовыми ветками. Больше ничего, за исключением паршивых шавок, копошащихся в кучах мусора, черных канюков, лениво кружащих в необыкновенно синем небе, и всеобщей атмосферы разлагающей дремы, нависшей надо всем. Рори уже жалел, что так вырядился, шагая под нещадно палящим солнцем. Он потел, как гренадер, и у него появилось неприятное ощущение, что его прекрасная одежда прилипла к нему, как груда намокшего тряпья.

— Как звезды на помойке, если можно так выразиться, — фыркнул Тим, удрученный вонью, пылью и жарой. — Но, глянь-ка, Рори, вон там навес с зеленой веткой над дверью, а это — старинный ирландский обычай, означающий, что там можно выпить. Теплое пиво лучше теплого воздуха промочит глотку.

Тень, если не обращать внимания на зловонный запах таверны, была как раз кстати после раскаленного солнца, и, войдя внутрь, друзья получили по кружке теплого эля от черномазой девки, чья пропитавшаяся грязью рубашка никак не могла скрыть ее огромных, болтающихся из стороны в сторону грудей.

— На вкус — как ослиная моча, — скорчил рожу Тим.

— Не могу знать, Тимми, — с укоризной указал на него пальцем Рори. — Никогда не пробовал, но верю тебе.

Вопросы к девушке тут же вызвали появление хозяина заведения, тучного испанца, который говорил немного по-английски. Он проинформировал их, что до города недалеко, но и не так близко, чтобы такие красивые и прекрасно одетые доны шли пешком. Он найдет им транспортное средство, которое доставит их туда. Рори согласился, но когда это средство появилось, они увидели, что это была телега с высокими деревянными колесами, запряженная двумя медлительными волами. Внутри телега была обильно измазана навозом, вследствие чего донам пришлось стоять, но чернокожий возница долго ничего не смог добиться ни своими криками, ни стрекалом. Волы сдвинулись с места неторопливым ходом, не обращая никакого внимания на его понукания. Чистота и блеск гички с матросами в новых формах и великолепие одеяний Рори — все пошло насмарку, потому что по приезде в город сюртук его был сильно испачкан в навозе с одного бока, так как во время поездки его бросило на край телеги. Белье его пропиталось пылью, на лице струйки пота оставили грязные борозды, и настроение тоже оставляло желать лучшего. Тим был в таком же состоянии, но ничто, казалось, не могло вывести его из равновесия. Пожилой возница оставил их у побитого непогодой каменного строения внушительных размеров с деревянным навесом и потрепанной вывеской, которая гласила: «ЭЛФИНСТОН И КОМПАНИЯ, ПОСРЕДНИКИ». Они вошли в открытую дверь, почувствовав, что внутри было прохладнее, и обнаружили, что Элфинстон, хозяин компании, — совершенно не тот человек, с которым они встречались ранее. Этот Элфинстон был молодым человеком примерно того же возраста, что и Рори, и ему совершенно не надо было представлять гостей, потому что на корабле побывал не кто иной, как его дядюшка, который уже разнес вести о прибытии Рори.

— Это вы барон Саксский? — Любезность молодого человека была очевидной, когда он шел им навстречу в полумраке конторы с закрытыми жалюзи. — Мой дядя рассказал про вас чуть больше часа назад. Говорит, у вас целый корабль невольников, и все они — первосортный товар.

Он предложил стулья Рори и Тиму, позвонил в колокольчик, вызвав цветного швейцара, настоял на том, чтобы гости сняли пиджаки, отослал фрак Рори на улицу, приказав счистить с него навоз, велел слуге подать им прохладительные напитки, и через несколько минут Рори и Тим почувствовали себя освеженными и довольными.

Молодой Элфинстон — Ноэль, как он представился, — показался приятным и честным человеком. Он намеревался сам отправиться на корабль, но раз уж Рори избавил его от поездки в порт, то они сразу могут заняться делами, если, конечно, Рори не возражает, в его кабинете. Рори не возражал.

Молодой Элфинстон объяснил, что он в деле всего пару лет, потому что колония, совсем недавно захваченная у Испании, была новой. Большого богатства здесь, проинформировал он, не было. Но те несколько англичан, которые поселились здесь, жили хорошо и видели большие перспективы на будущее, потому что плантации открывали большие возможности. Старинные испанские фамилии, обитавшие здесь в течение поколений, жили чрезвычайно богато. Почва была плодородной, урожаи Хорошими, был шанс добиться успеха и разбогатеть, если бы они могли достать рабов, которые должны были обрабатывать землю и выполнять другую работу. Вот почему груз Рори был так кстати. Молодой Ноэль повторил то, что сказал его дядюшка: большинство невольничьих судов, идущих из Африки, останавливались сначала на Барбадосе или проходили дальше к более населенным островам, таким, как английская Ямайка или французское Гаити, а то и к испанской Кубе. У них в Тринидаде очень редко появлялась возможность приобрести рабов. А они здесь были очень нужны.

Молодой Элфинстон доверительно наклонился вперед и потрепал Рори по колену. Он бы с удовольствием помог Рори избавиться от груза. Конечно, все будет так, как захочет Рори. У него нет никаких намерений настаивать на своих услугах, но, так как Рори пока никто не знает, он мог бы помочь ему. У него есть большой загон, без крыши, но обнесенный высокой каменной стеной. На одном конце есть навес, который Рори мог бы использовать как барак. Навес был достаточно большой, и невольники могли бы спать не под открытым небом, хоть и на земле, к тому же у них будет достаточно места для прогулок во дворе. Однако там они пробудут так недолго, что не успеют испытать никаких неудобств. Что скажет Рори?

Рори обещал подумать над этим. Он благодарен Элфинстону за участие, но ему потребуется время, чтобы все обдумать.

Но это еще не все, продолжал Элфинстон. Он посоветовал Рори устроить аукцион, потому что конкурентные торги дадут более высокие цены. Он даже может сам провести аукцион. Он мог бы напечатать билеты и разослать их с курьерами по всем плантациям с указанием даты торгов. Да, если Рори пожелает, он мог бы с удовольствием взять на себя все хлопоты, как только партия рабов будет помещена в барак. Он накормит негров добротной пищей с обилием свежих фруктов. Он даст им несколько дней на отдых и акклиматизацию, и неплохо, если они займутся физическими упражнениями, чтобы накачать мышцы и предстать в отличной кондиции. Он бы согласился заняться всем этим всего за десять процентов от продажной цены.

Рори почувствовал, что в конце концов согласится. Как ни крути, он был во власти этого энергичного молодого человека, потому что не знал, к кому еще можно обратиться. Партию живого товара надо было беречь, надо было приютить и накормить. Ведь рабы — это не древесина, или хлопок, или жестяные чайники. Они были живыми, и раз уж посчастливилось не потерять ни одного из них за время плавания, Рори не терпелось поскорее сбыть их с рук. Да, он даст знать Элфинстону, обязательно даст знать о своем решении.

Тогда, по крайней мере, предложил Элфинстон, они могли бы составить соглашение. Он позвонил в колокольчик, и появился сутулый пожилой клерк, который под диктовку Элфинстона постатейно записал соглашение, в котором оставалось место для подписи Рори. Элфинстон надеялся, что скоро тот примет окончательное решение. Отказавшись от приглашения Элфинстона отобедать у него дома в предгорьях, Рори, однако, принял предложенную ему подводу с возницей, которая отвезет его в порт. Элфинстон извинился за подводу местного производства, но, во всяком случае, она была чистой, а сиденье смягчено парусиной, в отличие от навозной телеги, на которой они приехали.

Хотя подвода была без рессор, колеса со спицами, а не сплошные, и лошади шли рысью, а не плелись, как волы, но Рори вдруг потянуло в Саакс к стремительным арабским скакунам, на которых он катался вместе с Бабой. Ему захотелось умчаться галопом к разрушенной мечети, послушать фривольные сказки старого рассказчика, а затем, он мечтал, ускакать обратно в глинобитный сааксский дворец и выбрать себе одну из гаремных красавиц. Не Альмеру. Альмера была для спокойной любви, а его тело требовало большего после столь долгого воздержания. Он вспомнил свой гарем: там была одна такая персиянка, он забыл ее имя, чьи теплые губы выпивали из него все соки. Вот ее бы он сейчас выбрал. Тут он ощутил экспансивное пробуждение плоти. Персиянка? Черт! Он согласился бы на любую. Да на что угодно. Боже правый! После Мадейры и этой страхолюдины Розы у него же никого не было.

Он вздохнул и заскрипел зубами, надеясь, что Тим не заметит столь очевидных признаков его возбуждения, но Тим заметил. В конце концов скрывать это стало невозможно.

— Теперь после плавания начинаешь кумекать, что к чему, Рори, дурашка. Не родился еще такой человек, которому не надо было бы разбрасывать камни через определенное время, и ты, наверно, уже уяснил себе, что существует много способов, а не только один, когда вокруг ни суши, ни женщин.

— Но сейчас-то мы на суше, и здесь, черт возьми, наверняка должны быть женщины. И если да, то я обязательно разыщу их.

Он поговорил с возницей, смышленым юношей-негром, который очень неплохо говорил по-английски, и тот указал, куда им следует заехать в городе.

Впечатление, которое город произвел на Рори после запущенного порта, было самым благоприятным. Всего несколько лет назад это была колония Испании, а Испания всегда считалась хорошим строителем, очень добротным. Дома, склады и церкви были сложены из кирпича, потому что испанцы не верили в деревянное строительство. Улицы, хоть и узкие, утопали в тени пальм и тропических кустарников. Гирлянды блестяще-фуксиновой бугенвиллеи спускались по ослепительно белым оштукатуренным стенам; причудливые растения с листьями оранжевого, красного, желтого и зеленого цветов были прекрасны, как цветы, а через ворота с ажурными украшениями можно было заметить сады, спрятанные от глаз уличных прохожих. И хотя в это время суток народу на улицах было мало, те, кого видел Рори в респектабельной части города, были хорошо одеты и выглядели зажиточными людьми.

Покружив по жилой и деловой части города, возница, как бы читая мысли Рори, обернулся и обратился к нему:

— Вы, наверно, хотите женщину, маста сагиб? Есть одна улица в городе, что имеет женщин, маста сагиб. Если вы хотите, могу отвезти.

Рори про себя поблагодарил парня за то, что тот не стал бродить вокруг да около. Изысканные слова и косвенные намеки не встретили бы отклика в его душе. Возница сжато констатировал то, что ему было нужно, — женщину. Любую. Не какую-то особенную или обладающую какими-то достоинствами, а просто женщину. А если она молода и красива — тем лучше; но самое главное все-таки то, что она должна быть женщиной.

Рори бросил серебряную монету вознице, который на лету поймал ее.

— Именно это мне и нужно, парень. Подстегни-ка лошадей.

— Да, сагиб маста. — Возница ударил кнутом лошадей.

— Хуже, чем у старухи матушки «Кровавой вражды», куда ты меня сводил в Ливерпуле, Тимми, быть не может. Кажется, целая вечность прошла, правда?

— Ах, лучше не вспоминай, Рори. Мы ведь друзья теперь. Тогда ты был просто еще одним матросом, которого я похищал, чтоб заработать гинею. Сейчас все изменилось.

Они завернули за угол, и Рори бросил взгляд в ту сторону, куда показывал кнут возницы.

— Во-он там, — сказал кучер, осаживая лошадей.

Улочка была узкой, но далеко не убогой, домики содержались в чистоте. Дома постарее были из кирпича, а поновее — из дерева. Перед каждым была клумба с цветами, а на широких ступенях, ведущих к парадной двери, сидели стайками девушки в ярких нарядах и махали им. Они были всех мыслимых оттенков коричневого, сепии и белого, некоторые из последних казались испанками, то там, то здесь встречались и блондинки с прекрасной английской кожей. Обитательницы каждого домика искушали их, как могли, и Рори намеревался остановиться у первого попавшегося, но возница с широкой ухмылкой гордо показал на самый большой и состоятельный дом в конце улицы. Своими двумя этажами здание возвышалось над всеми остальными, а ярко разодетые юные леди заполняли галерею вокруг второго этажа. Эти обитательницы таким образом выделялись из общей массы, которая вынуждена была сидеть на ступеньках.

— Вон тот самый лучший. — Белые зубы засверкали между сливовыми губами, когда возница показал кнутом на здание. — Самые хорошенькие девушки там, сагиб маста.

Он подъехал ко входу и спрыгнул с козел, чтобы придержать лошадей за уздцы.

Молодой цветной, одетый в самый фантастический костюм, который когда-либо видел Рори, появился в дверях и направился к подводе, гостеприимно улыбаясь и жестами приглашая в дом. Его изумрудно-зеленое шелковое трико в обтяжку, по всей видимости, было скроено так, чтобы специально привлекать внимание к переизбытку его мужских достоинств, которые гротескно и неправдоподобно выпирали наружу. На нем были надеты расширяющийся книзу пиджак из глазированного белого ситца, покрытый огромными алыми розами, жилетка из оранжевого сатина, галстук из тафты цвета фуксий и высокий тюрбан ядовито-фиолетового цвета, украшенный белыми петушиными перьями.

Не дойдя несколько шагов до подводы, он посмотрел Рори в лицо, и улыбка его сменилась недоуменно тупым выражением. Рори отплатил ему тем же взглядом. Лицо парня казалось удивительно знакомым, но Рори был совершенно не готов к потоку арабских слов, вырвавшихся из уст молодого негра.

— Бисмиллах! Мой господин и повелитель. — 0н поклонился так низко, что тяжелый тюрбан свалился с него, обнажив курчавые черные волосы. — Мой господин и повелитель, брат моего господина шанго.

С минуту Рори не мог ничего ответить, а затем вспомнил реку у замка Ринктум, когда они с Бабой стояли на берегу и он выбрал одного негра из-за его феноменального развития.

В мгновение ока Рори вылетел из подводы и обнял юношу за плечи. В возбуждении он встряхнул парня.

— Да ты никак Фаял!

— Да, мой господин, я Фаял.

— А Мэри Дэвис? Боже мой, малыш, она здесь?

Малыш взял руку Рори и поцеловал ее.

— Миссис Фортескью здесь.

— Миссис Фортескью?

— Та, что была Мэри Дэвис, мой господин и повелитель.