Его строптивая любовь

Глава 26

Я себя переоценила. Сильно переоценила. Думала, разберу дракона на атомы, дав волю тёмной сути, да только оказалось, что к удали и задору требуются ещё умения и стальные мышцы, а у меня из опыта — пара уроков, да просмотр голливудских фильмов, где красота картинки важнее достоверности. Про мышцы — вообще молчу. Я никогда не занималась спортом больше необходимого, только для поддержания фигуры. В итоге урок пошёл не по плану. И, судя по всему, закончился на порядок быстрее предыдущих.

— Миа, рука должна быть твёрдой. Ты должна контролировать направление оружия, а не гравитация или усталость. Ещё раз проведи огонь по клинкам. Пробуй!

Голос Рагнара сваями вколачивается в мозг. Должна–должна–должна. Знаю, что должна, да только мышцы дрожат от усталости, а лёгкие и быстрые в начале урока клинки сейчас превратились в пудовые гири. Едва держу, а ещё магию пропустить нужно. И это не тьма родимая, которая течёт полноводной рекой, а вредная стихия!

Сжала зубы. Сосредоточилась.

Призвать огонь, собрать в равнозначные пучки, направить в кисти рук, слить энергию в ладони и резким рывком пробить канал к стальному лезвию через рукоять–накопитель со специальными насечками.

Правый клинок вспыхивает голодным огнём, слушается беспрекословно, но левый — ни в какую. В очередной раз.

— Пробуй отдельно левую руку, она всегда идёт с задержкой, — успокаивает Рагнар.

А я дико устала и потому зла, как тысяча чертей. Настолько устала, что хочется взять и всё бросить. Обвинить и дракона, что плохо учит, и того, кто делал эту идиотскую ручку, которая ничего не проводит, хотя должна, и ретроградный Меркурий, который на Эрмид влиять даже в теории не может, так как находится на другом конце Вселенной. Да что угодно! Но давлю эту слабость, эту коварную, изворотливую, гадкую лень. Собираюсь с духом. Пробую ещё и ещё. И ещё.

— На сегодня достаточно, — говорит Рагнар, когда видит, что я выдохлась и держусь на упрямстве.

— Ну уж нет, — шепчу яростно. И вновь направляю энергию. Из последних сил. Рывком.

Бесполезно.

Решаю начать с азов — разобрать механизм на составляющие. Погасила правый клинок. Зажгла кровавым огнём. Вновь погасила. Зажгла. Выходит легко и естественно, без лишний усилий. Точь–в–точь, как объяснил Рагнар. С правой рукой вообще получилось почти сразу — раза с десятого, а левая словно вообще не работает. И клинки меняла местами, и отдыхала — всё успела за эту тренировку, кроме главного — научиться взаимодействовать с клинками как полагается — синхронно.

— Ты устала и сейчас не так эффективна. Левая рука у большинства разрабатывается на порядок дольше. Заканчиваем.

— Не утешай меня. Сам–то, небось, с первого раза зажёг оба меча, а я бракованная какая–то, — бурчу недовольным ежом, сама же пытаюсь понять, что не так. Я делаю всё один–в–один, а результата нет. Разобраться бы, почему.

— Дело в другом. У тебя слабые руки и левая устаёт быстрее правой. Нужен отдых, — разумно замечает мужчина. — В следующий раз попробуем начать с левой руки, а затем подключим вторую и уже будем тренировать параллель.

— То есть ты зажёг оба клинка сразу? — упрямо настаиваю на ответе.

— Меня тренировали с пелёнок, как и любого другого мальчишку, потому да, я был готов к обучению, заточен под него, достигал результатов быстро. А девичье тело, моя драгоценная упрямица, создано для поцелуев, не для боя, — мурлыкнула эта громадина, выводя меня из равновесия и боевого настроя. Его остатков, если выражаться точнее.

— Р–р–рагнар! — рыкнула недовольно. Но дракон только рассмеялся.

— Ты такая милая, — проговорил он нежно. — И очень красивая. Тебе идут парные мечи.

— Тебя это забавляет!

— Каюсь, — с улыбкой ответил он.

— Я здесь вообще–то учусь! Ты сам сказал, что мне нужно освоить эту науку, а теперь прикалываешься. Издеваешься! — исправила я земное словечко на ему понятное и более эмоциональное.

Рагнар забрал клинки из моих рук, упаковал их в ножны и спрятал в сумку, затем подошёл ко мне и взял за запястья. В его огромных руках они казались тоненькими, почти прозрачными.

— Я не издеваюсь, не смеюсь над тобой и не развлекаюсь. У тебя сильный характер, твёрдые убеждения, но пока слабое тело. Его нужно тренировать, — медленно, будто маленькому ребёнку, начал объяснять мужчина. — Если я говорю, что урок окончен, он окончен. Я вижу, когда ты достигаешь предела, даю тебе ещё немного времени на упрямство, но позволить тебе навредить себе не могу. Не хочу. И да, конечно, меня забавляет, что такой милый и нежный с виду цветочек оказался несгибаемым и крепким. Не могу не восхищаться тобой. Не кори меня за это. Пожалуйста.

Он начал легонько массировать мои запястья, и я почувствовала, как сильно они напряжены. Словно металлом скованы.

— Извини, я неправильно поступила, — произнесла, без смущения глядя в непривычно нежное мужское лицо. — Я действительно сильно устала. Просто… мы ведь сегодня занимались даже меньше обычного.

— Магия требует больше усилий, когда тело не готово. И, если тебя это утешит, лично я доволен занятием. Ты дала себе волю и первую треть урока отлично поработала. Тьма у тебя с клинками взаимодействует великолепно.

— Будто ты что–то видел! Ты сидел читал книжку! — немного обиженно обвинила его.

— А что мне было делать? Атаковать тебя рано, защищаться незачем. И ты так разошлась — не хотел мешать своими нудными замечаниями.

Мужчина пожал плечами и посмотрел так ехидно, что я поняла — он всё делал нарочно. Чтобы я ещё сильнее разгневалась и выплеснула эмоции, перебесилась, узнала свои границы. А я бушевала! Так бушевала, что в какой–то момент серое тренировочное пространство заполнилось Тьмой настолько, что стало невозможно дышать. Она сгустилась, превратилась в концентрат. Холодный–холодный! Как шуга морская. Когда льдом называть ещё рано, а водой уже поздно. И клинки в моих руках застыли — не хватало сил ими размахивать. Только тогда ехидный драконище отложил свою книгу, подошёл ко мне, да велел привести зал в порядок.

Собственно, именно эта «уборка» меня и подкосила. Тьма не желала удаляться, ей очень здесь нравилось.

Пришлось призывать огонь, превращая густую чёрную материю в яркую и страшную огненную, куда более мне послушную. Тело напиталось до отказа, насытилось энергией так сильно, что физическая оболочка не выдержала, дрогнула. И я потухла вместе с огненной тьмой. Осталась без сил. Измученная, слабая, безэмоциональная.

И вот тогда меня начали тренировать! На холодную голову, как заявил бесстыжий драконище. И не позволив подлечить себя магией! Как это назвать, если не издевательством?

Тело, пустое и послушное, бегало и прыгало, приседало, отжималось, размахивало ногами–руками, а мозг будто и не подключался к происходящему, лишь изредка и издалека посматривал в мою сторону, как отдыхающая в шезлонге жена посматривает поверх солнцезащитных очков на плавающего среди синих волн мужа, да нет ли акул на горизонте.

Я занималась сперва механически. Надо — бегу. Требуют — прыгаю. Но как только у меня открылось второе дыхание, Рагнар тут же подключил магию. Начали мы, конечно, с огня. И, увы, закончили им же.

Умом я понимала, что всё прошло весьма неплохо, возможно, даже лучше, чем Рагнар предполагал изначально. Плюс, я дополнительно потренировалась работать с тьмой, пока психовала и размахивала мечами, выбрасывая сгустки тьмы. Но так хочется большего!

Посмотрела на мужчину, который бережно растирал мои запястья.

— Может, я ещё разочек попробую с левой рукой? Пожалуйста.

— Нет, Миа. Сейчас тебе нужно поесть мяса, а затем выспаться. Завтра первый учебный день, тебе нужны будут силы. И хорошее настроение, конечно.

Рагнар был прав. Мне нужно восстановиться и отдохнуть. Слишком многое навалилось одновременно и не всё я могу позволить себе решать поэтапно. Год предстоит непростой.

Как только голова коснулась подушки, я отключилась. А проснулась от того, что нечем было дышать. И сверху будто навалилась гранитная плита.

Попыталась дёрнуться — боль пронзила всё тело.

«Академия, милая, мне плохо!» — крикнула мысленно.

И открыла глаза. Я находилась не в Хрустальной башне. Более того, не в стенах академии.

Где–то вдали капала вода, с другой стороны раздавался странный, едва уловимый плеск, а из–под земли доносились звуки красивой песни. Я прислушалась, но слов разобрать не удалось. Вгляделась во тьму. Кажется, я лежу в сыром и душном гроте или пещере.

Попробовала осторожно пошевелиться — пальчики не болели, а вот запястья и плечи жгло огнём. Спина и пресс тоже не радовали. Вспомнив об упражнениях с магическими мечами поняла, что это обычное явление для нетренированного тела и нужно аккуратно подняться, размяться, растереть особенно болезненные участки.

Со скрипом отскребла себя от влажного тёплого камня, на котором лежала. Старалась действовать бесшумно и дышать потише, что давалось с трудом из–за страшной духоты.

Немного придя в себя, вспомнила о Матушке–Тьме, призвала её, подлечила исстрадавшееся тело, и, не зажигая огней, отправилась исследовать территорию. В глубь пещеры не пошла, оттуда полыхало жаром, а вот со стороны напоминающего морской прибой плеска едва–едва тянуло прохладцей, если можно так назвать чуть менее жаркий воздух. Выбор был очевиден и через пару минут я действительно увидела выход. На улице царила безлунная ночь, а я действительно находилась у моря. Оно целовало мои ноги и отступало, не принося прохлады. Я шла навстречу ему, стараясь не издавать лишних звуков и чутко прислушиваясь к окружающему пространству, и выглянула из грота осторожно–осторожно, даже наверх посмотрела, не поленилась. Никого.

Странно, однако. Кто–то ведь меня сюда переместил.

Отступать было некуда, потому я пошла вдоль скалы к узкой светлой полоске, как я надеялась, пляжа. Мыслей хватало с избытком, но пока я их отодвинула на задний план — боялась отвлечься и не заметить опасность. Спустя несколько минут вышла на берег с нависающей над ним скалой. Расстояние до «потолка» оказалось совсем небольшим — руку протяни и коснёшься. Я словно оказалась в приоткрытой пасти огромного морского чудовища.

Поёжилась. До чего неуютно.

Я сильно подозревала, что во время приливов причудливый «пляж» погружается под воду, потому поторопилась продолжить путь. Если бы шла чуть быстрее, ни за что бы не услышала протяжный, полный боли стон и хриплое: «Миа, помоги».

Со всех ног рванула назад, зажигая огни, призывая тьму, пытаясь разглядеть на бегу, где находится Маро, а голос принадлежал именно ему. Однако не увидела ничего и никого. Узкая полоска светлого мрамора — то, что я приняла изначально за пляж, да тёмный зев покрытой склизкой зеленью скалы.

Остановилась, покрутила головой. Прислушалась.

То же пение, что я слышала в гроте, раздавалось и здесь. Оно было хоровым и очень чистым, звонким, как хрустальные колокольчики: динь–дон, динь–дон. Только раздавалось не ясно, откуда. Будто и сверху, и снизу… отовсюду.

Присела, приложив руку к земле. Попыталась прочувствовать землю так же, как делала в подаренном Рагнаром мире. И в ужасе открыла глаза. Это не Эрмид! И, конечно, не мой родной мир. Я нахожусь совсем в другом месте, тёмном и мрачном, незнакомом.

Но кто меня мог умыкнуть из Хрустальной Башни? Это невозможно или почти невозможно!

— Миа–а–а, — вновь раздался полный боли голос, отвлекая от раздумий. — Миа–а–а!

Прислушалась внимательнее. Может, я зря ушла из грота и нужно было идти внутрь, а не наружу? Кажется, звук идёт оттуда.

Побежала обратно, ворвалась внутрь, вооружённая и огнём, и тьмой, ещё и с водой успела по пути договориться о сотрудничестве. Она была не такой, как в Эрмиде, а непривычно–покорной, податливо–ласковой, и я надеялась, это сыграет мне на руку в случае конфликта с… кем–то.

«Ветер, куда идти?» — спросила у самого быстрого во всех мирах создания. Он пролетел, подняв водяную взвесь, указав поворот направо. Поспешила за ним, в ужасе понимая, что я совсем дурная и отчаянная, любой нормальный человек бежал бы от проблем, а не к ним. Но я тёмная. Мне можно. Я не могу бросить друга в беде. Точнее, не только друга, но и родственника. Хотя это сейчас не так важно.

А вдруг Маро из последних сил переместил меня сюда, чтобы я его спасла? Он родной, башня его любит, она могла пропустить его магию, отдать меня ему. Выходит, я у сайрен?

Доверившись тёмной сути, я не паниковала и не нервничала, двигалась навстречу красивому пению на максимальной скорости, радуясь, что отдохнула после тренировки и готова к любым приключениям. Из тёмной глубины моей души раздалось ехидное хмыканье. Да я жду их! Жажду! Быть может, даже провоцирую. И после тренировки с Рагнаром, когда он позволил мне швыряться тьмой в своё удовольствие, я словно сорвала все засовы и теперь могла использовать внутренние резервы без ограничения. А они… они тоже этого хотели.

Настрой боевой, глаза горят, пальцы нетерпеливо подрагивают, рассчитывая на интересную стычку, от страха уже ни следа, сплошной азарт. Я несусь, идеально входя в повороты, точно рассчитывая траекторию… А на выходе пшик.

Замерла, не понимая, что происходит. Чувствуя себя обманутой.

Где враги? Где сражение? Кого можно сжечь огненной тьмой?

Хотелось, как Карлсон сказать, что я так не играю и надуться.

Я находилась на небольшом пятачке скалы перед огромным открытым храмом. Он был идеально круглым и практически под завязку заполненным людьми, которые смотрели точно в центр на что–то мне пока не видимое. Светящиеся в темноте розовато–жёлтые колонны венчали красивые парусники, напоминающие земные фрегаты, пол храма красиво мерцал от магического света, мне даже показалось, что он из чистого золота. А над храмом висела большая тёмная туча, из которой активно валил снег, не долетая буквально метра до голов посетителей. Зато вокруг самого строения было небольшая светлая полоска — сугробы.

«Неплохой кондиционер», — хмыкнула про себя. — «Им там, наверное, хорошо, а я здесь задыхаюсь от духоты».

Убрала магию и осторожно, стараясь идти максимально бесшумно, спустилась с небольшого пригорка, на котором находилась, подошла ближе. И вдруг поняла, что одета точь–в–точь, как остальные! И было не ясно, я проснулась в иномирных одеждах или меня принарядил местный храм. Второй вариант показался больше похожим на правду, ведь я не помню на себе длинной летящей юбки. Я вообще засыпала в симпатичной кружевной ночной сорочке, а из грота выходила с голыми ногами.

Посчитав выданное одеяние приглашением, аккуратно переступила снежную полосу в локоть шириной и влилась в ряды поющих. Дышалось в храме замечательно. Воздух казался чистым и прохладным, будто я нахожусь на берегу моря, а не среди толпы. Удивительное изобретение эта их тучка, классная. Такую бы в каждое общественное место, особенно в переполненный автобус или метро — цены бы ей не было.

Я не крутила головой, не рассматривала высоких жителей этого мира, чтобы не привлечь лишнее внимание, и осторожно, стараясь никого не задеть, целеустремлённо пробиралась к центру храма. Я точно знала — мне нужно быть именно там.

Однако вместо распластанного на алтарном камне полуживого Маро и прочих нафантазированных мною ужасов, с удивлением увидела его довольное лицо.

В центре зала обнаружилось широкое круглое углубление с ведущими туда тремя узкими мраморными лестницами. Буквально на три–четыре ступени. У основания каждой лестницы замерло по фигуре, образуя равносторонний треугольник, в центр которого было заключено небольшое кругло озерцо с белыми лилиями. Озеро светилось, окрашивая светлый мрамор и полы одежд близ стоящих в голубые тона.

Одним из этих троих и был Маро.

Дядюшка стоял в красивом тёмно–фиолетовом наряде с эффектными чёрными вставками, подозрительно напоминающими чешую дракона. По правую руку замерла соляным столбом высокая, почти с него ростом, юная девушка. Тоненькая и хрупкая. С огромными, в пол–лица, голубыми глазами и распущенными белокурыми локонами, ниспадающими до земли. Третьим оказался мужчина с причудливым обручем на голове, но лица его разглядеть я не могла — он стоял спиной.

«Король или жрец», — решила я про себя и замерла, ожидая, когда зрители допоют и начнётся действо.

Прошло немало времени, но ничего не происходило. Фигуры вокруг озера стояли каменными изваяниями, даже не моргнули с момента моего прибытия, зрители пели или… Оглянулась. Вздрогнула от ужаса. Ни одной живой души! Все — замершие истуканы в лёгких, играющих на ветру одеждах!

Но откуда идёт музыка? Я ведь слышала разные голоса — и мужские, и женские! Неужели от волшебного озера?

Несмотря на мурашки по всему телу, подошла ближе, заглянула в светящийся голубым искусственный прудик. В нём плавали рыбки и, кажется, в отличии от окружающих меня большеглазых статуй, были живыми.

Посмотрела ещё раз на «музей восковых фигур» в магическом исполнении. Жуть, до чего натурально всё выглядит! Спустилась к дядюшке, присмотрелась — точь–в–точь Маро, даже рост соответствует оригиналу. Привстала на цыпочки, заглянула в глаза — никакой реакции.

Вновь огляделась, пытаясь понять, верно ли подметила, что лишь у дядюшки были руки за спиной. Обошла его и увидела скованные золотой цепью мускулистые запястья.

— Если это музей восковых фигур на новый лад, мне он не нравится, — проговорила, разглядывая рабскую цепь. Она настолько раздражала, злила, что я не выдержала, приложила её магией. Звенья с тонким звоном посыпались на пол, покатились, запрыгали. Словно в замедленной съёмке я увидела, как один из сегментов с громким бульканьем шлёпнулся в волшебное озеро.

Вздрогнула. Открыла глаза. Я находилась в собственной кровати в Хрустальной башне.

— Да уж, поспала, — прошептала, зажигая огни. — И что всё это значило? Мои страхи за Маро? Может, он как раз сейчас женится на моей маме, а я неким волшебным образом почувствовала это и подключилась, посмотрела со стороны?

Или Маро меня таким образом пригласил?

Стоп! Почему тогда он просил о помощи?

Тело было липким и неприятным, постель мокрой, ночное одеяние — хоть выжимай, потому я выбралась из–под одеяла и сходила в стихийный душ, выбрав любимый огонь. Хотелось не просто очиститься, но и согреться. Обожающий стихийные ванны Огонёк отчего–то изо всех сил делал вид, что спит, и я не стала его тревожить, хотя на душе было неспокойно. Пусть отдыхает, контакт с новым миром даётся ему нелегко. Может, потому, что в мире много воды? Или у него депрессия и тоска по полётам? Нужно вывести его на разговор.

Освежившись, вышла из капсулы и распахнула глаза.

— Письмо! — воскликнула, вспомнив, что рыжик положил конверт на стол в комнате Рагнара, а я, шокированная полученными сведениями, выпустила этот факт из виду.

Не зная, что и думать после столь ужасного сна, взбудораженная, немного напуганная восковыми лицами в причудливом древнем храме, я надела первое попавшееся длинное платье, удобную обувь и побежала к Рагнару. На полпути вспомнила, что живу в живой башне, попросила открыть проход в стене, чтобы не выходить на улицу.

Через минуту я уже открывала дверь в спальню Рагнара, а ещё через мгновение лежала в его постели, придавленная тяжёлым горячим телом.

— Я пришла за письмом! — возмутилась не на шутку. — И вообще, что это за гостеприимство? Ты всех девушек скручиваешь и тащишь под одеяло?

— А ты ревнуешь? — едва ли не мурлыча от удовольствия, поинтересовался дракон.

— Вот ещё, делать мне нечего, — фыркнула, пытаясь просочиться между матрацем и вдавившим меня в него мужчиной. Попытка не увенчалась успехом, более того, своим шевелением я лишь раздразнила его.

Рагнар потёрся щекой о мою щеку, прижался носом к тонкой шее, шумно втягивая аромат, нежно поцеловал. А я… будто не тёмная, честное слово, а пломбир в духовке. Моментально растеклась, позабыв обо всём на свете.

— Ну что же, конверт, так конверт, — с наигранным вздохом проговорил мужчина, поднимаясь.

Я уже было открыла рот, чтобы высказать своё недовольство внезапной сменой курса, да так с ним и застыла. Магического света мы не зажигали, но лунного было вполне достаточно, и я впервые увидела Рагнара обнажённым не со спины, не до пояса, не краем глаза, а во всей возбуждённой красе. И вытаращила глаза, начиная паниковать.

Увидев ужас в моих глазах мужчина не ушёл, не скрылся под ворохом ткани, а сел рядом и взял меня за руку.

Я ожидала подтруниваний, мол, не ожидал, что ты такая трусиха, Алессаль, или «Глаза боятся, а руки делают», или ещё какой–либо глупости. Но он склонился ко мне, поцеловал в щёку, нежно–нежно, почти невесомо.

— В естественном порядке вещей нет ничего предосудительного, постыдного или страшного. Мужчина создан, чтобы оберегать свою женщину. Даже от самого себя. Я никогда не нарушу данного тебе слова, Ласси Миа Нанд, — пообещал он.

— Знаю, — произнесла, заглядывая в его глаза. — Знаю, Рагнар. И доверяю тебе.

Он улыбнулся и поцеловал меня в губы, не размыкая их, не вторгаясь по своему обыкновению.

— Ты никому не доверяешь, Миа, даже себе. Маленькая и нежная Алессаль ещё доверяет, а Миа… Она очень подозрительная особа.

— Это вообще–то всё я! — возмутилась, усаживаясь на кровати, чтобы не провоцировать его лишний раз. Казалось, ещё один поцелуй, он плюнет на все письма мира и перейдёт к доказательству своих слов.

— Пока это две разные девушки, даже три, кстати, — заметил Рагнар, с явной неохотой выпуская мою руку и поднимаясь. — Есть милая земная девушка Алеся, подозрительная и наблюдательная эрмидская Алессаль и страстная и дикая огненная тёмная Миа.

Он достал из ящика стола конверт, принёс его мне и ушёл одеваться. Я же с удивлением смотрела ему вослед и недоумевала, как мне самой не пришло это в голову. Ведь он совершенно прав!

С самого первого дня в Эрмиде я играла разные роли. Пыталась быть хорошей дочерью и падчерицей, сводной сестрой, училась общаться со слугами, примеряя роль доброй и немного смущённой социальным расслоением хозяйки, пыталась подружиться с окружающими или запугать их — в зависимости от ситуации, а свою тёмную суть и вовсе воспринимала, как нечто совершенно отдельное. Не может ведь быть хорошая и добрая Алессаль необузданной и дикой бунтаркой!

Я угодила в ловушку собственных убеждений и стереотипов и теперь сама не знала, какая я. Добрая и жизнелюбивая, как вода, или жестокая и злая, как огонь? Свободолюбивая, как ветер, или основательная, как земля. Цивилизованная или дикая. Пора было признать, что во мне есть и хорошие и плохие качества, и тёмные и светлые стороны. Я — человек со своими недостатками. Я — огненная тёмная со своими преимуществами. Я разная, но это всё единая я.

Улыбнулась вошедшему Рагнару.

— Знаешь, ты совершенно прав. Казалось бы, настолько простая мысль, но такая правильная. И ведь я при каждой инициации была в шаге от понимания, но не докручивала мысль, отвлекалась. Вечно я так. Дурацкий характер.

— Характер у тебя хороший, воспитания не хватает, — вдруг выдал мужчина, зажигая огни и заставляя меня зажмуриться.

— Чего? — возмутилась, недовольно на него поглядывая раздражёнными от яркого света глазами.

— Я о характере. Его нужно воспитывать с раннего детства. В Эрмиде сейчас с этим тоже всё печально, но в прошлом, до Исхода, и девочек и мальчиков воспитывали до определённого возраста вместе: тренировали, закаляли, обучали. Любая драконица могла сражаться практически наравне с мужчиной. А здесь… Эрмид нас здорово изменил. Здесь всегда царил культ слабой и безвольной женщины, капризной, избалованной семьёй, затем мужем. Нашим дамам понравилась праздная жизнь и мы получили то, что получили — залюбленных, несамостоятельных и слабых детей. Драконы теряют свои позиции. Я к чему клоню, собственно? Если бы тобой занимались с детства, приучили к режиму, ты бы сейчас куда быстрее добивалась поставленных целей.

— Многим мужчинам нравятся слабые женщины, а мы, как ни крути, более гибкие и часто подстраиваемся под вас, — пожала я плечами и, наконец, развернула конверт. — Я, к слову, не такая уж амбициозная, если на то пошло. Когда каад сообщил про Луцан и моё предназначение, едва в обморок не упала. Знаешь, я как–то не планировала становиться тёмной властелиншей. Думала прожить спокойную, комфортную жизнь. И меня всё устраивало. Я просто хотела быть богатой, самостоятельной, независимой и путешествовать по миру как можно больше. Всё.

Рагнар хмыкнул, но никак не прокомментировал мой пассаж, указал глазами на конверт.

Я провела ладонью над плотной бумагой, прислушиваясь к ощущениям, как учила Цода. Никакого негатива не почувствовала, открыла безбоязненно.

Письма внутри не оказалось. На свёрнутом вчетверо голубоватом листке чёрным карандашом было выполнено два небольших рисунка: молодая женщина в ультракоротком платье на фоне штормового моря и мужчина в двубортном костюме за столиком в баре. Художнику отлично удалось передать выражение его лица — заинтересованное, немного возбуждённое и коварное. Он вообще был проработан тщательно, а вот девушку изобразили практически схематично, я даже не могла с уверенностью сказать, похожи мы с ней или нет. Незнакомку из сна она тоже не напоминала.

— Красивые, — заметил Рагнар, подсаживаясь рядом и обнимая за плечи. — Наверное, рисовала твоя мама, потому свой образ не прорабатывала особо.

Сердце сжалось, в горле застрял ком. Проглотила его с трудом. Вздохнула. В моей душе уживалось немало противоречий и именно сейчас, посреди ночи, захотелось ими поделиться.

— Я не знаю, что думать и чувствовать, Рагнар. Не понимаю. Я привыкла считать мамой коварную и злую сайрену–наставницу. И понимаю умом, что она представляет для меня опасность, совсем не думает обо мне, моих чувствах, лишь использует, но… я по–прежнему не могу от неё отречься, не могу не переживать о ней, и не могу принять сердцем, что где–то у меня есть ещё одна мама. Родная по крови, но такая… слишком далёкая. Я её совсем не знаю и, мне безумно стыдно, но я вообще ничего особенного не чувствую по отношению к ней, — призналась как на духу. — А отец… Мне он и не нужен вовсе. Я никогда не страдала по нему, не думала. На Земле такое сплошь и рядом, я просто росла с мыслью, что у меня есть только мама. И теперь меня не трогает ни его судьба, ни причины, побудившие его бросить мою биологическую мать. Они оба словно в параллельной вселенной. Не родные. Не свои. Безликие и чужие. Даже рисунки не вызывают особых чувств, а ведь… должно ведь сердце ёкнуть или ещё как–то отозваться. Я неправильная дочь, да? — спросила тихо.

— Невозможно любить незнакомых людей. И твои чувства по отношению к лжематери совершенно естественны. Ты добрая и светлая, тебе вообще всех жалко, даже тех, кто тебя пытался обидеть, но получил по заслугам. Ну и, не буду скромничать, у тебя есть я. Можешь любить меня за всех, я выдержу, я сильный, — пошутил Рагнар, чтобы немного меня развеселить.

— У меня есть вы с Маро, — заметила я с улыбкой. — Вот его, с слову, я сразу признала и полюбила всем сердцем. Не как мужчину, не переживай, — уточнила, ощутив, как напряглась обнимающая меня рука. — Просто он сразу был своим. Даже когда предлагал обручиться, это вызывало у меня недоумение, а не злость или недовольство. И, сколько ни вредничал, а я его всегда ощущала как… старшего брата, наверное. Но дядя — тоже неплохо. Кстати!

Я рассказала о своём сне и уточнила, что это могло быть, но услышала в ответ нечто совершенно неожиданное.

— Одевайся. Мы должны ему помочь.

— Отправимся в мир сайрен?

— Пока в городской дом, там есть нужный мне артефакт, дальше решим, как действовать.

Мужчина выглядел обеспокоенным, и я решила не тратить бесценные мгновения на расспросы, хотя сгорала от любопытства. Сбегала к себе, переоделась, схватила сумку и, запыхавшись от скоростного спуска по лестнице, вылетела на крыльцо.

Закрытая на сто тридцать три засова, как объясняли студентам, академия послушно распахнула свои врата, стоило только Рагнару к ним приблизиться, и мы, не таясь, вышли на одну из городских улиц и быстрым шагом отправились в сторону дома.

— Почему академия тебя слушает, ты ведь не тёмный? — спросила, не на шутку заинтригованная. Вопросов к мужчине накопилось немало, но этот сейчас был самым актуальным.

— Историю Урграна помнишь?

— Разумеется.

— Все ключевые строения — Цитадель, Академию, Храм огня, многие другие здания — доставили в Эрмид мои предки вместе с тёмными. И по законам драконов я сейчас сильнейший, — тихо добавил он. — Мой голос звучит для них громче остальных.

— Почему ты не правишь? — спросила ещё тише.

— Так сразу не объяснишь.

— А если вкратце? — настаивала, сжимая мужской локоть.

— Не хочу. Душа не лежит.

Посмотрела на дракона круглыми от удивления глазами.

— Да ты обожаешь командовать направо и налево!

— Хорошо, поставим вопрос другим образом: ты готова стать любимой женой в моём гареме? — с откровенной провокацией в голосе спросил драконище.

У меня даже дыхание спёрло.

— Придумал тоже! — возмутилась всерьёз. — Но все эти законы и правила можно заменить на новые. И начать с гарема.

— Это, безусловно, самая главная проблема нашего мира, — согласился Рагнар серьёзно. Но я чувствовала лёгкую дрожь в его теле — сдерживал хохот, гад!

— Одна из немаловажных, — подтвердила я своё мнение. — Если повелитель будет ходить избитый сковородкой весу его правлению это не прибавит.

— Сковородкой? — с интересом уставился на меня дракон, открывая проход на территорию нашего городского дома. — Серьёзно? Это какая–то земная шутка? Женщина не может причинить вред мужчине таким неподходящим для сражения предметом, только красотой и умом.

Глаза закатила на мужское самомнение. Но тоже едва не рассмеялась — представила, как бегаю за огромным драконом с крохотной сковородкой и не знаю, с какого края начать. Если кому–то и будет нанесён ущерб при подобном раскладе, то только свидетелям сего действа — они умрут от смеха!

Тем не менее я приняла важный вид.

— Проштрафишься — убедишься в обратном, — проговорила важно, проходя в парк.

Удивительно, но стоило оказаться на территории Фогрейвов, как мне физически стало легче. Казалось, здесь даже воздух чище, прохладнее. Огонёк сразу затребовал оставить его ненадолго на заднем дворе — в оборудованной для него зоне, что я и сделала, пока Рагнар говорил со слугами и отпирал сокровищницу.

Когда я прибежала в царство артефактов, роскоши и красоты, замерла от восторга, не зная, с чего начать. Рагнар не торопил, да и вообще, кажется, не обращал внимания, что я делаю — знал, что после прошлого опыта ни к чему не притронусь. Он складывал в специальный пояс–разгрузку различные камни, склянки, какие–то иголки, кольца. Только вспомнив о нашей главной цели я подбежала к нему и заглянула в сосредоточенное лицо.

— Рагнар, Маро действительно в опасности, да? Сон — это не мои страхи, а его реальность?

— Сложно сказать однозначно. Сам сон — может, просто сон. А его голос, достоверный образ — это зов крови. Другой связи у него сейчас с нами нет. Я активировал несколько артефактов, он скоро тебя почувствует и попробует достучаться, прислушивайся к ощущениям. Так и выстроим путь к нему.

— Мне нужно что–то с собой взять, как–то подготовиться?

— Нет, ты останешься в академии, — непререкаемым тоном сказал Рагнар.

— В смысле⁈ Почему? Это меня он позвал! Мне снился!

— Я не могу ослушаться его приказа в твоём отношении, Алессаль. Он велел тебе учиться и ни о чём не беспокоиться, — иезуитски–хитро ответил дракон. И ни капли смущения! — Со мной он связаться не мог, мы не родственники, так что передал сообщение через тебя.

— Маро — мой дядя вообще–то! Мне и спасать.

Спорить или отвечать мне не стали. Видимо, дали время самой додумать, что я — больше обуза, чем помощь. Но как же бесило это понимание!

— Подойди, пожалуйста, сюда, — позвал Рагнар к странному на вид круглому столику с надстройкой в виде тонкого металлического колеса.

Как бы я ни злилась, но жизнь Маро важнее моих обид, потому безмолвно подошла и уставилась на дракона, спрашивая одним своим недовольным выражением лица, что ему надобно от государыни–рыбки.

— Закрой глаза, проиграй фрагмент сна, где слышала зов, раскрути колесо, вложив часть сырой силы, а если выйдет, лучше огненной тьмы, и думай об образе Маро, — велел Рагнар, надевая на мою голову причудливый венок из живых цветов. И откуда только взял? Просмотрела я этот момент. — Артефакты уже должны были тебя подготовить, ничего не бойся, всё произойдёт органично. Я рядом.

Кивнула и положила руки на прохладный металл, пропуская через себя огненную тьму, наполняя полую, как оказалось, трубку до отказа. Вот тебе и маленькое колесо, а силы сожрало, будто оно — самое высокое в мире колесо обозрения, меня даже покачнуло от слабости.

Стоило закрыть глаза, как я услышала: «Помоги! Скорее, Миа!»

«Я или Рагнар?» — просила раньше, чем подумала.

«Дракон, конечно!» — возмущённо ответил мне Маро. — «Учись!»

«Рагнар готов, скоро будет», — послала я мысль, надеясь, что он услышит. Как работала эта связь, я не понимала. Голос дядюшки звучал ровнёхонько в ушах, я бы даже сказала, он звенел, да так громко, что подташнивало.

«Выстраивай маршрут, я на связи», — коротко распорядился дядя и через мгновение рявкнул: — «Да крути ты это демоново колесо!»

Я послушно выполнила требуемое, но глаза открывать не стала — боялась потерять связь.

«Ты ранен? Женат? Под землёй? Под водой? Где ты? Что с тобой? Что мне делать?» — засыпала я его вопросами, которые генерировались быстрее, чем я успевала их обдумать.

«Учись и веди себя хорошо. И никогда не верь своему деду, если вдруг с ним встретишься. Никогда. Ни при каких обстоятельствах! Из академии ни ногой! Опасно!» — проинструктировал Маро, вызвав ещё больше вопросов, однако пришлось открыть глаза — меня звал Рагнар.

— Ух ты! — выпалила, увидев, что над колесом светилась огромная мерцающая сфера. Тысячи ярких огонёчков, видимо, символизировали планеты, и особенно ярко светилась одна из них. — Маро здесь?

— Нет, это твой мир, его ты всегда видишь чётче остальных, — с улыбкой в голосе произнёс Рагнар, но выглядел строго и серьёзно. — Маршрут я уже забрал и ты его не увидишь. Сфера погаснет чуть позднее. Пойдём на задний двор. Хотя…

— Что?

— Я бы хотел, чтобы у нас была с тобой связь. Если вдруг со мной что–то случится, ты узнаешь, — произнёс Рагнар и достал из кармана крохотного золотого дракончика.

— Примешь?

— Конечно! Что за вопросы?

Я протянула ладонь, но Рагнар положил кроху повыше левой ключицы и она тут же приклеилась к коже. Сверху припечатал коротким и быстрым, горячим, словно тавро, поцелуем. Попыталась отодвинуться и разглядеть её, но без зеркала сделать это было проблематично.

Меня вновь поцеловали, на этот раз в губы, а затем взяли за руку и повели на задний двор, где полыхали огненные купальни для живой стихии.

— Сразу после моего ухода забирай огонь, вызывай дворецкого и пусть с охраной доставит тебя до академии, она пропустит. До нашего возвращения за ворота академии — ни ногой. Если не вернёмся — до конца учебного года. Клянись, Алессаль!

— Клянусь.

— Не бросай тренировки и научись ставить защиту. Как только все узнают, что я исчез, тебе придётся самой защищать себя. Будет непросто, но ты справишься. Тьму не показывай.

Рагнар быстро меня поцеловал, отошёл в сторону, замер между чаш, в которых плескался Огонёк, а затем будто растворился в воздухе. Ни тебе спецэффектов, ни арок портала, ни даже тёмного дыма, в котором путешествовал Маро.

А я‑то думала, он превратится в стихийного дракона!

На душе было пусто и грустно, но я не позволила себе лить слёзы и тосковать — в точности выполнила инструкции. Ложиться спать уже было глупо — за окном светало, я собрала сумку и попробовала поставить корявенькую защиту, ругая себя на чём свет стоит за то, что до сих пор не выучила хотя бы одну. Однако по учебнику сделать это оказалось непросто — будто в каждой инструкции не хватало какого–то дополнительного ингредиента.

— Ну что, Алессаль. Хотела учиться в академии без надзора старших — учись! — проговорила я своему отражению в зеркале. — Как говорится: бойтесь своих желаний. Ну, в добрый путь.