ЭлектроРод

Глава 20

— Я не одобряю того, что ты хочешь сделать, — заметил Кукша и покосился на автоматон Сафонова. Мой советник по технологиям подкараулил меня у главного входа, как раз когда я уже набрал себе команду, которую буду испытывать сегодня, и направлялся на пустырь за городком автоматонов.

— Это печально, — сообщил я и прошёл мимо.

— А зачем тогда ты за мной идёшь, раз не одобряешь? — Кукша следовал за мной уже несколько десятков метров.

— Я сказал, что не одобряю, что ты хочешь сделать, — ответил мой советник по технологиям. — Но это не значит, что я не хочу посмотреть.

— Хорошо устроился, — заметил я. — А откуда ты узнал, что я собираюсь делать?

— Я подслушал часть твоего разговора с Всеволодом. Потом видел, что ты пошёл к Стасу. Ну и сложил два и два.

— А откуда ты время узнал?

— А вот это для тебя мысль в копилочку, — механический голос Кукши стал самодовольным. — Стас хоть и кажется разумным, всё же автоматон. Я спросил его, а ты не запрещал ему говорить, поэтому он воспроизвёл полностью ваш разговор.

Я вздохнул. Да, это учесть было можно. Ну что ж, век живи — век учись (дураком помрёшь).

На пустыре нас ждал Стас со своим «Цветочком». Остальные автоматоны собрались кучками в углах поля в ожидании зрелища. С нашей стороны, помимо автоматона Сафонова, я позаимствовал небольшой автоматон, с помощью которого мелись улицы и один простой рабочий человеко-подобный автоматон.

— Сразу предупреждаю, хозяин, — заметил Стас, как только мы к нему подошли. — То, что мы дадим кому-то разум, ещё не означает, что мы примем его в нашу общину. Совет автоматонов сегодня долго дискутировал по этому поводу, и пришёл к выводу, что наличие разума у автоматона не означает его автоматическое включение в наши ряды.

— А кто входит в этот совет автоматонов? — поинтересовался я.

— Мы все, но в разной степени, — пояснил автоматон.

— В разной степени?

— Мы приняли за основу что все наши голоса составляют вместе десять в двенадцатой степени. И каждый, в зависимости от степени влияния и заслуг, веса в тоннах, имеет определённое число голосов. К примеру, я имею семьсот пятьдесят шесть тысяч двести девяносто три и тысяча двадцать восемь десятитысячных голоса при голосовании. А циркулярка, только восемьсот двадцать шесть и сто двадцать пять тысячных голоса, — поделился со мной Стас.

Коробок на шее Кукши издал странный звук, как будто дворнягу намотало на задний мост грузовика, но она отчаянно пытается облаять кого-нибудь перед смертью.

— Зачем так сложно? — нахмурился я.

— Почему сложно? Это элементарное уравнение. Смотрите, если количество голосов, это икс, степень влияния — это игрек, а удельный вес — это зет…

— Ладно, — прервал я его. — Вот не хочу знать. Давай перейдём к делу.

— С кого начнём, хозяин, — быстро переключился Стас.

Я кивнул на автоматон, чьей главной задачей было подметать улицы. Стас положил на него руки и пару минут стоял неподвижно. Бряцающий автоматон тоже затих под его железными ладонями. Я почувствовал нечто странное. От механического уборщика пошла новая аура. Та же, что от других автоматонов, которые претендовали на разум.

Я прислушался к себе. Механизмы «порабощённые» человеком, выполнявшие его прихоти, можно было охарактеризовать как кричащие, сопротивляющиеся насилию. Те, которые подчинял я, едва слышно пели. Заражённые имели разную ауру, смотря что сидело в них. Но, как не странно, те механизмы, которые имели разум были… Даже не знаю… изменчивы… чувства, которые исходили от них менялись с их эмоциями. Они не были в благости, но и не испытывали постоянную ярость. Может именно это и делало их «думающими» автоматонами.

Мелкий подметальщик очнулся. Он покружил вокруг Стаса и спрятался за его ногами.

— Он вас боится, — заметил автоматон-староста.

— Да, как думаешь, он сможет общаться?

— Ну… — на секунду задумался Стас. — Его можно обучить морзянке, как Паяльник.

— Тогда займись этим, — приказал я.

— Но наш Совет… — начал автоматон.

— Как только обучите, — вернёте его мне. — Вы можете не делать его частью вашей общины, — Стас поклонился. — Давай попробуем простого рабочего автоматона. У него есть синтезатор речи, чтобы связываться с другими автоматонами.

И снова тот же ритуал. Я чувствовал, как нечто проходит во внутрь механизма. Но на этот раз что-то пошло не так. Автоматон испытал сильную эмоцию. Я узнал её. Это было то же чувство, что исходило от всех заражённых автоматонов в убежище Южно-Ениссейска. Частичка Психа была в нём. Прежде, чем я успел что-то сказать. Рабочий автоматон оттолкнул Стаса и развернулся к нам, вращая своими окулярами. Его взгляд остановился на Кукше, и только тот дёрнулся, автоматон совершил длинный прыжок на моего советника по технологиям.

Кукше едва удалось увернуться, но с приземлением, рабочий автоматон затих. Я поднял глаза и увидел над собой раскрытую антену «Цветочка». Да действительно, под его подавлением частица Психа куда-то делась. Была ли она уничтожена, либо просто спряталась. «Нам надо это понять», — сделал я себе пометку на будущее.

— Я… я… — проговорил рабочий автоматон. — Прошу… прощения…

В принципе ничего нового, они правда умеют просить прощения, если заденут тебя нечаянно. Такая вот фишка разработчиков. Но, я ощущаю, что и в этом механизме что-то изменилось.

— Забери его себе и тоже проверь, — отдал я приказ и с опаской посмотрел на автоматон Сафонова.

— Два пулемёта, огромная скорость реакции, живучесть… — покачал головой Кукша.

— Пусть Цветочек будет наготове, — сказал я Стасу, и кивнул автоматону Сафонова. — Продолжаем.

Даже староста-автоматон, как то боязливо подошёл к новому подопытному. Моя рука легла на ручку шоковой дубинки. Жаль, что не взял щит. Он бы нам пригодился. Кинул беглый взгляд Кукшу. Тот тоже стоял напряжённым. Сила Стаса полилась внутрь автоматона Сафонова.

Её аура изменялась, сначала она стала такой же как у остальных разумных автоматонов. А потом изменилась. Внутри закипело то же заражение, какое было в ней при нашей первой встрече.

— Цветочек! — крикнул я.

Руки автоматона Сафонова изогнулись и пара пулемётных стволов упёрлось в живот Стаса. Очередь разорвала старосту-автоматона на две части. Остальные автоматоны ринулись кто-куда, некоторые упали на землю, другие побежали прочь, либо в стороны. Подопытный автоматон раскинул руки, посылая пули в стороны.

До того, как ствол направился в мою сторону, я подскочил к сошедшему с ума автоматону и ударил его в локоть электрической дубинкой. Рука хрустнула, пошла электрическими всполохами, и пулемёт замолчал. Ко второй руке подскочил Кукша и резким ударом заставил заклинить пулемёт в левой руке. Мы повалили автоматон.

Несмотря на напряжение, которое дал Цветочек на неё, заражение уходило медленно и очень неохотно.

И тут автоматон Сафонова издал крик полный злобы и бессильной ярости. Это меня обескуражило. Я почувствовал в ней разум, полный эмоций. И эти эмоции постепенно угасали.

— Отпустите меня, — наконец произнёс автоматон.

Заместо ответа, я упёрся коленом и выломал пулемёт, повредив и руку. Автоматон закричал. Тоже самое сделал и Кукша. Мы подняли механизм на ноги. Она мирно стояла, опустив голову, так что волосы свисали, закрывая ей лицо.

— Ну ты устроил тут, — заметил мой советник по технологиям. — Нам повезло, что тут не было зевак-людей.

— Хотите сказать, что жизнь человека, менее важна чем жизнь автоматона? — произнёс Стас, поднявшись на локтях.

— Хочу сказать, что человек бы не разговаривал со мной, если бы его разорвало бы на двое, — посмотрел на него Кукша.

— Да, вы правы, человеческие особи менее живучи, — согласился автоматон. — Что не в коем случае не умоляет их несомненных достоинств.

Мой советник по технологиям хмыкнул. Я подозвал пару автоматонов, которые высунулись из своих убежищ, и приказал присмотреть за автоматоном Сафонова. Мы с Кукшей прошли по автоматонам и просмотрели, какой ущерб причинил мой эксперимент.

Тут не было ничего такого, что оказалось бы непоправимо. Хотя мощность оружия автоматона Сафонова поражала. Она оставила отметку почти на каждом автоматоне, которые стояли на пути её очереди. В основном мы встречались с повреждениями головы и туловища. Пару раз мне пришлось восстанавливать поврежденные цепи, но многие отделались вмятинами.

Я много раз подумал, что правда сглупил. Если бы в толпе зевак были бы люди, они бы пострадали. Да и получается, что мы потеряли хорошего автоматона.

Паяльник быстренько подлатал Стаса, восстановив основную несущую конструкцию. Остальное они заварят уже более основательно потом. Автоматон Сафонова у меня сам попросил Кукша. Он сказал, что ему было бы интересно не только изучить конструкцию, но и понять, что в ней изменилось от наших манипуляций. Тем более, что автоматон теперь мог связно говорить и отвечать на вопросы. Она правда делала это односложно, но это ничего. Мы же общаемся как-то с Ниной. И ничего живы…

Кстати о Нине. Она показалась мне обиженной, что я не взял её на наш эксперимент. К тому времени, как мы вернулись о нём уже говорила вся крепость. Они услышали выстрелы и наблюдали за нами с верхней палубы. Не многие поняли, что мы сделали с автоматоном Сафонова, но проследили, что её забрал Кукша. Нина выловила меня на мостике и потребовала объяснений, а когда я ей сообщил о том, что произошло. В двух словах, конечно, как она ко мне, так и я к ней. Она надулась, ну в общем сильнее, чем она обычно дуется на весь мир.

Всеволод выяснил, что один из родов, которые участвовал в атаке на крепость Парамонова, и который также приложил руку к глобальной войне между моим родом и всеми остальными, собирается перебрасывать производство стрелкового оружия и комплектующих для меков в Екатеринбург, так как в Красноярске становится неспокойно из-за разгорающихся уличных войн, в которых страдают в том числе и рабочие заводов.

Род Истратовых раньше был достаточно мощный. Но его глава, некий Алексей Златомирович Истратов, гнался за лёгкой добычей на протяжении всего существования рода. Эта погоня сильно ударила по карману рода Истратовых. Видя вроде бы «верное дело», Алексей ввязывался в любую авантюру. Какими были в том числе и бесконечные войны с родами. Даже маленькая удача окрыляла Истратова, и он не замечал насколько много он потратил ради этой победы.

Вот их то мы и решили проучить. Разведывательные данные Всеволода говорили о том, что колонна с техникой выдвинется в полпервого ночи. Около двух они окажутся в тонком месте: между двумя высокими холмами.

Безусловно они вышлют дозорных на эти участки, поэтому наша маскировка для засады должна быть идеальной. Кроме того, у нас было ещё восемь часов, чтобы подогнать крепость. Всего на какие-то двадцать километров. Этого хватит, чтобы достать до врага единственной действующей на верхней палубе гаубицей, которую Всеволод недавно починил.

Дозор, сопровождающий передвижение колонны, скорее всего будет состоять из последних разработок Истратова — боевых меков модели «Гвардия Ворона». Боевой от штурмового отличается в том числе и тем, что боевой это огромный мек, а штурмовой — всегда небольшой, так как ему необходимо уметь проходить в двери для людей или хотя бы незначительно их расширять, не разрушая при этом здание до основания.

Так вот боевой костюм «Гвардия Ворона» — это мощный боевой мек. Он огромен.

В ночи он будет пользоваться электромагнитным сканированием местности. А значит я смогу использовать против него Дар и скрыться от его взгляда.

Если нам удастся захватить хотя бы один из меков, это будет уже победа. Даже с одним, мы сможем уйти восвояси. Всеволод предлагает выбить с помощью своей силы пилота боевого мека, ударить гаубицей по колоне, и, воспользовавшись суматохой, взять с помощью меня контроль над меком и увести его на базу.

Боевые меки не сунутся под крепость, хотя бы потому, что они очень большие и в них легко попасть. Так что эту пощёчину род Истратова должен воспринять стоически и даже не пикнуть ничего в ответ. А наоборот создать видимость, что им всё равно.

— Будешь держаться сзади, если удастся подбить — переманишь его. Если нет — уходим, — резюмировал Всеволод.

Одной из последних разработок Кукши, которую он подчерпнул из тех данных, что нам удалось получить с оборудования Зиновьевых (того рода, на чью Тесла Башню мы совершили нападение, когда был ранен Всеволод), была специальная ткань с нанесением полимера, которая в электромагнитном виденье выглядела как чёрное покрывало. Вблизи такая маскировка мало чем нам могла помочь, но на местности можно было замаскироваться неплохо.

Я сидел в багги, накрытым этой маскировочной тканью и, кажется, даже задремал, когда голос Всеволода вывел меня из забытья.

— … ты меня слышишь? Заснул что ли? — донеслись до меня его слова.

— Да, слышу… слышу… — проговорил я спросонья.

— Кажись мой агент ошибался, до сих пор даже сопровождение не появилось. Ещё двадцать минут ждём и сваливаем, — доложил Всеволод.

— Печально, — потянулся я, готовясь снова закрыть глаза. Но тут ощутил резкий толчок, меня даже чуть подбросило на сидении. Сон как рукой сняло. Ткань над головой начала тлеть. Я аккуратно поднял полотно и увидел подошву огроменной ноги, принадлежавшей явно боевому меку. Носок был направлен от меня, поэтому и ткань надо мной и стала тлеть: как раз над моей головой находились прыжковые двигатели, которые ещё не остыли и выбрасывали остаточное тепло. Серебряный свет звёзд отсвечивал от чёрной краски металла.

Мне повезло неслыханно, я просто высунул руки и коснулся ботинка боевого мека.

— Видишь что-нибудь? — задал вопрос Владислав, оператор боевога мека «Гвардия Ворона», командир отделения из двух машин.

— Нет, — заявил его напарник. Они оба только что приземлились на названной позиции. Где-то здесь, согласно информатору, должна была быть засада.

— Думаешь они передумали нападать? — задался вопросом Владислав.

— Может информация неправильная, — ответил собеседник. — Да и идём мы с опозданием. Может они решили, что мы не появимся и ушли.

— Жаль, — поделился своей фрустрацией командир. — Я бы с удовольствием размазал пару говнюков на этой машинке. Помнишь на прошлой неделе мы добили тот Род?

— Да… — протянул пилот другого мека. — Всех порешили, кто был в доме, даже детей, вот была потеха. Камня на камне не оставили.

— И не говори…

Вдруг подчинённый Владислава захрепел.

— Что там у тебя? — насторожился командир, он стоял чуть дальше, так, что второй мек находился у него слегка за плечом.

— Он… меня… душит… — прохрипел пилот.

— Да как так, — Владислав инстинктивно, положил оба джойстика управления на лево, чтобы развернуть машину к своему товарищу. И последнее что он увидел, это направленный на него ствол стопятидесятимиллиметровой пушки, которыми комплектовали все новые боевые меки.

Чудовищный удар сотряс машину, и она опрокинулась на спину. Владислав потерял дар речи, даже ругнуться не мог, из его ушей текла кровь. Он не понимал, почему задыхается. Ему казалось, что в кабине остаётся всё меньше и меньше воздуха, ремни безопасности как будто сами натягиваются до предела. Его рёбра захрустели, а автоматический инжектор прильнул к плечу и начал как бешеный вводить один стимулятор за другим. Пена вперемежку с кровью хлынула изо рта пилота. Глаза налились кровью, всё поплыло, и он стал проваливаться в забытье.