ЭлектроРод

Глава 5

Всеволод сказал «нет». Он не мог отказать главе рода. Это было неправильно. Но он всё же сказал «нет». На следующий день я не пошёл на его занятия. Какой мне прок с этой боевой подготовки, когда мы собираемся ждать, когда наша крепость врастёт в землю? И будем весь остаток жизни приторговывать странной субстанцией, которая помогает избежать жёсткого космического излучения.

Сегодня мне очень сильно захотелось побыть с вещами отца. Они свалили всё, что могли спасти из его резиденции в секции склада.

За последний месяц об отце говорили больше, чем, наверное, за всё время, пока я был в симуляции. Мать не очень часто вспоминала о нём. А вот Кукша и Всеволод говорили о своём бывшем главе рода постоянно. И эти разговоры… они породили во мне странное чувство. Я проникся к нему таким уважением, что, кажется, снова полюбил его как своего отца. Новый образ… не тот из симуляции. А образ того человека, который действительно существовал.

Мне позарез нужен был человек. Идеальный человек, который дал бы мне совет.

Я сидел окружённый коробками и чемоданами. Хоть всё и упаковывалось в спешке, делалось это профессионалами. В одном из коробков лежали книги. В основном по экономике, но пара томов было о предсказании будущего с помощью дара Провидца. Я взял одну книгу и подняв её обнаружил под ней шкатулку. Полностью деревянная, она имела железную вставку на крышке. Я повертел предмет в руках. На дне располагался приклеенный ярлык. Изначальный текст на нём выцвел и был еле различим. Но вот надпись ручкой поверх была свежа.

«Моему сыну» — значилось на надписи. Я повертел шкатулку ещё. Она была закрыта и очень плотно. Больше никаких надписей, никаких подсказок, отсутствовала даже замочная скважина. Или была спрятана? Указательным и средним пальцем я провёл по крышке и почувствовал выемку, которая была чуть больше чем толщина среднего пальца. Я задумался, для чего она может быть. Ответ пришёл сам собой. Я приложил большой палец и услышал тихий щелчок. Оставалось загадкой, когда отец смог снять мой отпечаток пальца. Но может быть я просто не знаю чего-то о технологиях этого мира?

Внутри шкатулки сверху лежал незапечатанный конверт без надписи. Дальше два закрытых конверта адресованных Всеволоду и Кукше. А под ними десять конвертов на которых значилась одна и та же надпись: «не вскрывать до….» и дата.

Я вытащил из открытого конверта плотно сложенный лист бумаги и погрузился в чтение:

'Дорогой сын,

Ты читаешь это уже после моей смерти. Я знал, что она меня ждёт, но к сожалению в этом мире нет линий жизни, которые позволили бы мне остаться в живых и при этом сохранили бы тебя с сёстрами. Вы важны не только мне или роду, но и всему человечеству.

Я постарался оставить тебе как можно больше. И у меня это получилось. Сейчас твоими наставниками являются два преданнейших человека, которые поклялись мне, что не оставят тебя. Это самое большее, что я смог сделать.

Ты не представляешь, какое значение для меня имело твоё будущее и будущее твоих сестёр.

А теперь перейдём к делу. Ты нашёл это письмо после того, как Всеволод отказал тебе в разведке в Южно-Енисейск. Всеволод молодец, он делает всё, чтобы тебя защитить. Но оказаться в том городе для тебя жизненно необходимо. Там ты найдёшь ответы на многие вопросы.

Я знаю ты задаёшься вопросом, почему я поместил тебя, твою мать и сестёр в симуляцию, где Тесла всего лишь эксцентричный учёный, но не наделённый даром убеждения фанатик нового мира?

Этим я хотел показать тебе, что тот мир, в котором тебе придётся жить не единственно возможный. Да, мир без автоматонов, родов и императора человечества не лишён недостатков, прежде всего потому, что в нём всё равно живут люди. Но, согласись, что мир в симуляции гораздо лучше, чем та бесконечная война, в которую погрузили нас непомерные амбиции и честолюбивые идеи.

Мир больной одной идеей очень скоро вырождается, и именно поэтому большая власть противопоказана для философов. За своими идеями они перестают видеть людей.

Если ты пройдёшь тот путь, что тебе уготован, то мир на один шаг приблизится к тому, что ты видел и ощущал в симуляции.

Но для этого тебе нужно многому научиться и ещё больше всего сделать.

В этой шкатулке находятся письма Кукше и Всеволоду. Их нужно передать незамедлительно. Все остальные письма тебе, ты должен их открывать строго в тот день и в то время, которое указано на конвертах.

Письма твоим сёстрам Анне и Екатерине лежат отдельно в томе Дар Оракула. Не открывай пока эту книгу — так надо. Ты получишь все свои ответы, когда проснуться сёстры.

Мы теперь с твоей матерью в одном месте, надеюсь не увидеть вас скоро,

Твой отец'.

Я свернул письмо. В груди щемило. Но теперь я точно знал, что нужно делать. Закрыв ящик, где была найдена шкатулка, я быстрым шагом направился к Всеволоду. Тот мрачнее тучи сидел у себя в кабинете — небольшой комнатке не больше кладовой, в которой вообще отсутствовали окна.

Почему он выбрал себе именно такое помещение, оставалось для меня загадкой. Руководитель гвардии Рода мог получить любое помещение. Но Всеволод своим поведением проявлял почти фанатичный аскетизм.

Прочитав письмо, он поднял на меня свой мутно-ненавидящий взор. Его до сих пор не отпустил мой демонстративный прогул занятий.

— Думаешь, что готов отправиться туда, куда и более достойные боятся показать нос? — произнёс медленно Всеволод.

— Тут не о достоинствах идёт речь, — ответил я спокойно. — Отец был оракулом, ведь так?

Мой собеседник шумно выдохнул.

— Выдвигаемся через четыре дня, — ответил он, повернув голову монитору, показывая всем своим видом, что разговор окончен.

Кукша оказался в той комнате, в которой меня оставили в первый день. Этот безумный учёный свалил со стола весь бардак на пол и теперь ковырял отвёрткой странного вида агрегат, похожий на огромное металлическое сердце.

Он, по крайней мере мне так показалось, даже не удивился посмертному письму отца. Он его развернул, прочёл, посмотрел поверх листка на меня.

— Что сказал Всеволод? — задал он вопрос через свой динамик на шее.

— Выдвигаемся через четыре дня.

По обезображенному лицу Кукши было сложно понять, как он воспринял эту новость. Он просто кивнул, и вернулся к своему изобретению. Я же решил вернуться к тренировкам. Ведь теперь, когда моя догадка оказалась правильной, вся подготовка снова приобрела смысл.

— Теперь атакуй, — Всеволод отвёл свою дубинку назад.

Мы сражались на верхней палубе и ветер бил мне в лицо. Из-за этого невыносимо слезились глаза. Я сделал резкий выпад и попытался достать учителя своей деревянной дубиной. Мы тренировались с игрушками, которые пародировали электрические дубины — главное оружие ближнего боя против автоматонов. Такое оружие не могло убить больших особей, но основательно замедляло их, чтобы стрелки могли прицелится. Разрубить автоматоны современными оружием не было никакой возможности. Ходили слухи о плазменных резаках, но Всеволод не сумел получить ни один такой за всё время войны.

Учитель с лёгкостью отбил мой удар. Однако в последний момент я успел присесть. Моя голова, вся покрытая шишками за последние дни, сказала мне спасибо за удавшееся уклонение. Я пнул противника в живот и откатился. Всеволод благодушно улыбнулся. Я его явно порадовал. Хоть тычок в живот и получился очень ощутимым.

Ретировавшись на приличное расстояние, я встал.

— Хорошо, — Всеволод внимательно всматривался в моё покрытое синяками лицом. — Может твой отец и прав, и ты выживешь. Возможно…

В ответ я усмехнулся и резко прыгнул Всеволоду под ноги. Деревяшка коснулась его икры совсем легонько, но мою икру он тоже достал. Причём гораздо более ощутимей.

Откатившись, я стал тереть свою ногу свободной рукой. Мой учитель усмехнулся.

— Я был не прав, — заметил он. — Тебе точно конец.

Я поднялся и встал в стойку.

— Ты забываешь азы, — теперь ветер бил в лицо Всеволода. — Любая победа состоит из двух частей, — он поднял вверх два пальца. — Выжить, а потом победить.

— Ну, тогда, покажи как, — пожал я плечами.

Мой учитель улыбнулся.

— Подначиваешь? Тогда получи! — он попытался меня достать выпадом, но я увернулся.

— Первое было, второе — нет.

Всеволод попытался ударить меня с разворота. Но я быстро отскочил, и совершил выпад, который не имел целью попасть по моему противнику. Не останавливаясь, Всеволод попытался зацепить меня по животу. Но я просто втянул его и следующим выпадом попал моему учителю по лбу. Не совсем дубинкой. Более удар кулаком, чем дубиной.

В ответ Всеволод попытался развернуться, чтобы ударить с разворота. Но я успел перекатиться назад и разорвать дистанцию.

— Молодец, — учитель попробовал свой лоб, и у него на пальцах осталась кровь.

— И не выжил и не победил, — констатировал я.

— Не наглей, — ухмыльнулся Всеволод. Завтра научу тебя стрелять. Думаю тебе пойдёт небольшой пистолет-пулемёт. С мелочью разберёшься, а от больших — тебя прикроют.

Мы решили не приближаться к Красноярску. Сеть всё ещё гудела против нас. И где-то там, двигал своими пешками неизвестный нам враг. Было не ясно, кто из родов атакует нас следующим.

Я однажды спросил у Кукши: «Кто натравливает на нас врагов, Император?». Кукша сказал, что если бы лично император хотел бы нашей смерти, мы бы уже были мертвы и забыты.

— Так кто же? — спросил прямо я.

— Система, — пожал плечами Кукша.

— А кто управляет системой?

— Император.

Я запутался.

— Так Император нам враг? — предпринял ещё одну попытку понять.

— Император нам не враг, но мы — враги Императора, — подвёл итог Кукша.

Мы выдвинулись рано утром, парой внедорожников в сопровождении безэкипажного колёсного танка и моего личного самоходного мека. Всеволод сам выбрал людей. Мне, несмотря на все мои успехи, было запрещено даже думать о том, чтобы находиться где-то кроме арьергарда.

К городу мы подходили, спускаясь с высоты. В предрассветных сумерках руины выглядели зловеще, а между полуразрушенных зданий бродили белые огоньки.

Всеволод приставил к глазам бинокль.

— Действительно, автоматоны, — поморщился он. — Впервые вижу, чтобы спустя столько времени и с такими повреждениями они запросто бродили.

— Дай бинокль мне, — приказал я. Тот оторвался, посмотрев на меня внимательно и протянул мне прибор.

— Как зомби, — пришло на ум сравнение, рассматривая повреждённые остовы, которые ковыляли кое-как через холмы из битого кирпича и сломанных бетонных плит.

— Думаешь сможешь кого-нибудь починить? — задался вопросом Всеволод.

— Думаю надо искать наименее повреждённых. Мы не можем спасти всех. Лучше убить их, пока у них ещё нет разума, — я действительно об этом много думал.

Мой начальник гвардии лишь отрывисто кивнул.

— Идём всем отрядом, — скомандовал Всеволод подчинённым. — Хлам добиваем, тех, кого можем использовать — обездвиживаем электродубинками, а господин их обращает.

Мы спустились и на первой же улице на нас вышел автоматон с оторванной рукой и сломанной шеей. Бедолагу изрешетили.

На следующей улице мы добили обезноженного автоматона. Через пару кварталов на нас вышло странное создание сплавленное из двух автоматонов. Всеволод вопросительно посмотрел на меня, а я отрицательно покачал головой. Сложно представить, чтобы он мог существовать с такими повреждениями. Его мы тоже прикончили.

Первая реальная атака пришлась на замыкавшего наш строй самоходного мека. С холма нас прикрывал колёсный танк, готовый в любой момент обеспечить нам отход.

Боевой автоматон, из тех, которые составляют костяк любой роботизированной армии, кинулся на моего мека с самодельной дубиной, вспыхивавшей электрическими разрядами. Мой самоходный костюм блокировал удар и подсёк ноги врагу, но тот легко ушёл от атаки, перекатившись назад, и, вскочив, снова бросился на мека. На помощь кинулись мои люди. Чёртов автоматом мотнул над головой дубиной остудив пыл нападавших. Однако самоходный костюм воспользовался моментом. Выстрелив автоматону в оружие, он попал в руку. Дубинка отделилась вместе с предплечьем.

Жаль, конечно, мы могли получить хорошего бойца. Следующим ударом один из моих гвардейцев сбил врага с ног и наставил на него пистолет.

— Подожди, — крикнул я.

Автоматон попытался потянутся за дубиной, но выстрел мека отправил её ещё дальше. Я же в пару прыжков оказался рядом с врагом и схватил того за черепушку. Токи потекли сквозь мои руки, и я увидел нечто новое.

Его голова была темна, нечто иное ворочалось в разуме этого автоматона. Оно было огромно, оно было зло. Но это не ярость и не ненависть. Это было то, что остаётся после них. Когда оба чувства сплетённые в едином танце уходят, остаётся зияющая пустота, безумная и бесконечно злая.

Нечто втянуло меня к себе. И я оказался в этой тьме. Моя рука сжимала меч, только это уже была не та электрическая дубинка. Клинок в руках испускал свет и был остёр, как бритва.

Бесформенная масса потянула ко мне свои щупальца. Я понимал, что это сон, или некое подобие транса, но также я понимал, что выбраться мне отсюда не дадут, а эти щупальца — это то, как мой мозг воспринимает обратное воздействие текущей в меня энергии. Существо внутри автоматона контратаковала меня.

Я махнул мечом пару раз перед собой, отходя назад. Щупальца, которые тянулись ко мне, упали обрубленными, зашипели, распались и потекли обратно каплями ртути. Следующая атака была прямой, груда плоти просто выстрелила щупальцем мне в лицо, но я успел увернуться. Оно ударилось обо что-то сзади, и резко стало подтягиваться назад.

Я не успел среагировать, как на обратном пути щупальца подсекла меня и заставила упасть на спину. Следующий удар целился на то, чтобы расплющить меня, но я перекатился и, оказавшись на животе, резко поднялся и побежал.

Правда убегать долго мне не удалось: тьма пошла рябью перед моими глазами и отбросила меня от невидимого барьера назад. Я снова упал, а когда поднимаясь обернулся, понял, что нечто уже воткнуло свои щупальца в барьер справа и слева от меня и подтягивается. Середина тьмы разверзлась и обнажила пасть в которую ряд за рядом уходили загнутые зубы. Между зубами открывались глаза. От такого вида я запаниковал и ткнул мечом барьер, пытаясь вырваться.

Лучи света полились в месте, где лезвие проткнуло невидимую ткань. Существо сзади меня недовольно заурчало. Я обернулся и увидел, что нечто закрыло свой рот. Тогда я рубанул и сверху вниз. Тьма потонула в ослепительном свете. А я медленно стал возвращаться к реальности. Автоматон, чью голову я сжимал руками, обмяк. Посреди его лба горела небольшая трещина, разрез, сделанный изнутри.

Механизм аккуратно снял оставшейся рукой мою ладонь со своей головы, а другую я убрал сам. Затем автоматон поднялся и осмотрелся. Я не почувствовал никакой эманации, которые исходили из него, когда тот был «одержимым». Бывший противник отошёл от нас и поманил целой рукой.

Я чувствовал, что он хочет нам что-то показать. Нечто важное. Поэтому я подобрал оторванную руку и зашагал за ним.

— Слышь, — схватил меня за предплечье Всеволод. — Что это такое? Он ведёт нас в ловушку?

— Нет, его мысли чисты, — спокойно ответил я.

— Ты читаешь мысли автоматонов? — произнёс шёпотом Всеволод.

— Типо того, — шепнул ему в ответ и выдержал его долгий пронзительный взгляд.

— Ты ещё страннее чем отец, — буркнул он под нос. И, отпустив меня, обернулся к остальным бойцам. — За этим автоматом, сохраняйте бдительность.

Мы прошли ещё пару кварталов. На нас выходили автоматоны, но обычно это были полностью обезображенные создания, единственным реальным исходом для которых была быстрая… дизактивация. Я выбрал думать о происходящем, как об отключении и не думать об этих бедолагах в ключе «что бы было, если бы я вернул им разум». К тому же встреча с той тварью в голове у нашего провожатого, меня сильно напрягла. Перспектива использовать везде и всюду свою силу потеряла радужность. Надо будет обсудить с Кукшей, что я мог видеть. Что это вообще было. Говорить о виденном Всеволоду было глупо, я и так понимал, что тому не нравится вся эта затея.

Наш провожатый автоматон остановился перед развалинами, где из холма бетона выглядывал проход, сформированный торчащими бетонными плитами.

— Туда? — задал я вопрос. Автоматон поднял палец вверх и указал им куда-то ниже прохода. Меж плит что-то блеснуло. — Что там? — я сделал пару шагов, но провожатый схватил меня за руку и покачал головой. Отпустив меня, он обернулся и, показав пальцем на самоходного мека, указал затем на проход.

— Там может быть ловушка, — предположил Всеволод. Автоматон повернулся к нему и согласно закивал.

Я окинул взглядом своих бойцов и кивнул меку. Тот явно нехотя пошёл вперёд. В момент как мой самоходный костюм приблизился к проходу, руины под его ногами задрожали и из-под обломков плит стал подниматься огромный гориллоподобный автоматон. Костюм врубил прыжковые двигатели и в момент оказался снова у нас в арьергарде.

— Вадим, назад! — скомандовал Всеволод, и я повиновался. Эта штука прихлопнет меня прежде, чем я смогу что-то сделать, в ней не меньше четырёх метров высоты. И сделана она явно не чтоб цветочки сажать.

Бойцы заняли позиции в укрытиях, спрятавшись за разнообразным мусором. Я спрятался за Всеволодом, который уже расчехлил свой ручной рельсотрон и тот потихоньку набирал энергию. Мой взгляд скользнул по руинам. Ещё несколько минут назад вдали на различных горах мусора можно было видеть слоняющихся повреждённых автоматонов, но теперь окружающий пейзаж как будто вымер. Кажется, даже свои боялись этого странного создания.

Левый окуляр этого автоматона выглядел как обычный глаз, а правый — как монокль с каруселью из линз. Из спины у врага выдвинулось два пулемёта.

Но прежде, чем оружие встало на штатные места, Всеволод выстрелил из своего рельсотрона в правый глаз твари. Окуляры превратились в брызги битого стекла, и автоматон издал душераздирающий вопль. Пулемёт застрочили по бетону вокруг. Враг не целился. Зажав правой рукой глаз, совсем как живой, он бесился, пока оружие на его спине поливало всё вокруг свинцом. Уличив момент, один из наших бойцов выстрелил из ручного гранатомёта. Взрыв сорвал панель на правом плече автоматона, и тот в бессильной злобе зачерпнул пригоршню мусора и метнул камни в сторону стрелявшего. Пару достаточно увесистых булыжников достали моего гвардейца и в укрытии, опрокинул его на бок.

Второй выстрел Всеволода пришёлся в грудь твари. Что разозлило ту ещё больше и огромный монстр ринулся на него.

Начальник гвардии рванул влево, а я, понимая, что беснующаяся тварь может задеть и меня, кинулся в другую сторону, ближе к моему меку, мысленно отдавая тому приказ, атаковать врага.

Мой самоходный костюм наскочил на эту чёртову механическую обезьяну сверху, но та резко оторвала руку от повреждённого глаза и схватила нападающего. Я почувствовал, как связь с этим меком прервалась.

Третий выстрел Всеволода был похож на то, как если бы он вставил в свой рельсотрон огромный гаубичный снаряд. Голову и верхнюю часть твари напрочь разнесло. Руки врага упали, освобождая мой самоходный костюм. Тот приземлился на обе ноги и развернулся ко мне. По его мечу проскочило несколько разрядов и в следующий момент он рванул в мою сторону, используя свои прыжковые ранцы.

Я откатился как учил меня Всеволод. И оказался за небольшим остатком стены, чертов мек открыл огонь по моему укрытию, разнося кирпич на мелкие кусочки и заставляя меня вжиматься в землю.

Мои люди палили по этому гаду со всех стволов, но броня этого засранца останавливала всё. В следующий момент звуки выстрелов пушки самоходного костюма затихли и взвыли прыжковые ранцы.

Я почему-то не сомневался, что эта тварь решила прикончить меня, свалившись мне на голову. Ноги понесли меня что есть силы к укрытию получше. Тут рядом стоял остов машины, и я едва успел нырнуть под него, как в воздухе раздался взрыв и по сгоревшему металлу у меня над головой застучали осколки.

Из своего укрытия я увидел, как мек приземлился на ноги, вроде как ничего не произошло. Но тут из его живота вывалились связки кабелей и проводов, как будто кишки из распоротого брюха. Самоходный костюм начал их подбирать, как будто он не простой механизм, а человек находящийся в шоке от того, что с ним произошло. Не силах заправить всё что из него вывалилось обратно, мек упал на колени, а затем медленно завалился на бок, а его окуляры воззрились на меня, при этом я ощутил такую грусть почти тоску, что захотелось выть.

Агония моего бывшего фамильяра длилась недолго, вскоре я почувствовал, что все процессы в нём остановились.

Я вылез из своего укрытия и подошёл к останкам мека. Откуда-то появился и наш провожатый автоматон. Подойдя разбитому самоходному костюму, он покачал головой, как бы говоря «Ай-йа-йа».

— Что это было? — приблизился ко мне Всеволод. — Ты что, не навсегда их переделываешь?

— Эта… обезьяна, что-то с ним сделала, — кивнул я.

— Хочешь, сказать, что автоматон может обладать Даром Теслы?

Я лишь пожал плечами. А что я мог сказать? Всё было запутано и непонятно. Я не понимал, что я видел и что я чувствовал. Нам нужны были ответы, но найти их — тот ещё геморрой.

Поэтому я просто развернулся и зашагал к тому проходу, который охранял этот гигантский автоматон.

— А как ты завалил этого? — я кивнул Всеволоду на останки этой механической гориллы.

— Это мой дар, — пожал плечами он. — Не зря же я таскаюсь с этим рельсотроном. Я могу усиливать его электромагнитные поля.