ЭлектроРод

Глава 21

В общем если не считать, что меня чуть не раздавили эти чёртов боевые меки. То операцию можно считать удавшейся на все триста процентов. После того, как мне удалось захватить контроль над обоими меками, гаубица дала залп и уничтожила идущую впереди колоны машину. Это был огромный колёсный танк, он вспыхнул, его развернуло и перегородило им дорогу. Транспорты попытались объехать препятствие и застряли в грязи. А чего они хотели? Недавно прошёл дождь, а грузовики были нагружены до верху заводским оборудованием. Колесный танк, который шёл в хвосте, попытался вытащить завязшие транспорты, но оборвал трос и сам сел по уши в грязь.

— Уходим! — скомандовал Всеволод. — К нам движутся два мека.

— Мы можем взять оборудование. У нас два мека, если ты подстрелишь хоть одного, мы второго разберём, — не согласился я.

— Да, что ж это… — возмутился руководитель гвардии.

— Просто пристрели одного, — скомандовал я.

На ночном небе были видны две точки, стремительно приближающиеся к нам. С земли к ним метнулся луч. Это Всеволод использовал свою силу. Одна из светящихся точек разделилась на две. Боевой мек развалился из-за того, что снаряд ударил прямо в его живот. Нижняя часть рухнула вниз, в то время как верхнюю всё ещё поддерживали прыжковые двигатели. Но летела она правда не долго, пилота располовинило тоже.

Второй мек свалился в пеке на Всеволода, но два перекроенных мною боевых мека уже кинулись наперерез нападающему. Они поймали его в воздухе. Один сбил на землю в рукопашную, а второй произвёл два выстрела в туловище, прогнув вовнутрь броню. После такого не выживают.

Стоит ли говорить, что весь конвой поднял ручки, как только мы спустились к ним в окружении трёх вновь обращённых боевых меков. Четвёртого мы тоже подобрали. Если и не сможем привести его в порядок, то хотя бы используем на запасные части.

Мы не стали выкапывать грузовики, а просто пригнали свой транспорт и перегрузили на него всё что смогли. Возились всё равно долго, из Красноярска в нашу сторону уже успела выдвинуться целая мобильная армия Истратовых. Они не стали высылать быстрые отряды. Потеряв четырёх суперсовременных мека, враги решили, что лучше накатиться большой волной, чем терять силы постепенно. В принципе правильно.

Но им не удалось застать нас на месте. Такая огромная группировка двигается не быстро, и достигла места засады только к утру. А мы успели уже всё собрать.

Перед тем как уйти, мы предложили людям Истратовых пойти с нами. И многие согласились, остались только самые страшащиеся их гнева.

Оказывается этот род не сильно заботился о своих людях. Платили им самую малость, чтоб с голоду не померли. При увольнении старались дать такую характеристику, чтоб тебя больше нигде не приняли. Переработки без оплаты были обычным делом. В общем рабы двадцать четвёртого века. Поэтому узнав, что в Южно-Енисейске восстанавливается производство, и они будут под защитой мобильной крепости и гвардии, которая расправилась с четырьмя большими меками без особых усилий, многие тут же согласились сотрудничать.

Прибыв на место, армия Истратова обыскала территорию, подожгла в бессильной злобе завязший транспорт, и постреляла в сторону нашей крепости, которая уже успела уйти на приличное расстояние, и на ней даже не было слышно канонады. После чего лауреат на самую смелую армию этого месяца развернулся и двинулся обратно в Красноярск. Преследовать нас никто не стал.

На следующий день Кукша отчитался о том, что радио купол готов. Оказывается Зиновьевы нашли волну, с помощью которой передавалась информация, используемая при заражении. Данные переносились децимиллиметровыми волнами, способными передавать просто колоссальный объём информации. Однако информационный поток был нестабилен и, входя в атмосферу, превращался в какофонию из перемешенных в произвольном порядке байт. Каким образом всё это могло выстроиться в информацию, способную нести заражение, Зиновьевы не знали. Однако они вычленили в потоке закономерности, что позволило им создать противоположный поток изменяющий тональность в ответ на поступающий поток. Резонанс гасил поступающее электромагнитное излучение и таким образом заражение не происходило.

— Видимо, они тоже знали, что это их спутник, переданный в имперскую космическую программу, — подвёл итог Кукша. — Поэтому использовали тарелку, чтобы организовывать ответный электромагнитный контрлуч.

— То есть, они могли хотя бы попытаться предотвратить заражение видя, во что превратился Южно-Енисейск, сообщить всем, — возмутился я.

Нина лишь криво усмехнулась. В этой гримасе был одновременно и боль, и сарказм, и неверие во всё человечество.

— Неужели ты думаешь, что они бы обмолвились бы хоть словечком, — произнесла она. — Для них, это преимущество, а не способ кого бы то ни было спасти.

— Ты знаешь, в том мире в котором я был, это преступление, за это можно в тюрьму сесть, — вырвалось у меня. И тут я понял. Вот зачем я десять лет был в этой симуляции. Да мир там был несправедлив. Но справедливость — это понятие относительное. И чем дальше ты от справедливости, тем она конкретнее. А чем ближе, тем всё становится запутаннее. Это как солнце, когда ты от него далеко — это путеводная звезда, а когда близко — она обжигает и занимает пол неба. Мне показали, что такое справедливость с очень близкого расстояния, там где она действительно была, где я мог рассмотреть даже малейшую несправедливость. А здесь, в мире где-каждый-сам-за-себя. Этот мир и есть сама несправедливость.

Нина открыла рот. Думаю, она хотела что-то сказать. Что-то типо «ну уж извини, мы тут варились в реальном мире, пока ты скакал в симуляции на своём розовом единороге». Но тут же его захлопнула. Мне кажется, что она поняла, чем чревато дальнейшее препирательство, да и сама она очень долго лежала в своём саркофаге, поддерживаемая машинами, чтоб сейчас обвинять в том же самом меня.

— Надо сообщить всему миру про эту технологию, — заявил я в наступившей тишине.

— Стоп, стоп, стоп, — поднял руки Валера. — Так не делается. Они могут заявить на нас, мы же не отметили эту технологию, как захваченную в бою в соответствии с Кодексом Войны. Да и напали мы… на системообразующий род. Тогда, в ту ночь, он был не под протекцией. Но потом они обновили его в реестре на следующий день. Мы выделили эту технологию только недавно. А значит она уже была под протекцией их звания. Обнародуем её и будем обвинены в том, что нанесли ущерб системообразующему Роду. Против нас начинается полномасштабная война, Южно-Енисейск просто сотрут с лица земли. Все нашу труды уйдут коту под хвост. Нам это надо?

— Почему мы не можем это запатентовать? — возмутился я.

— Скорее всего в секретном разделе реестра Императорской канцелярии уже есть такой патент, — заметил наш адвокат. — Обратиться за патентом сейчас, это тоже самое, что прийти с повинной, что мы у них это украли. Мы можем пользоваться их техникой, украденной в момент отсутствия протекции, но не вычленять технологию и обнародовать её. У нас будут крупные проблемы.

Я весь кипел. Возможность помочь всем была так близко. Но у нас снова связаны руки. Как мне хотелось иметь огромную армию прямо сейчас. Чтобы взять и пойти против Императора. Где бы он ни был. И тут ко мне пришло ещё одно озарение. Никто в мире не знает, где Император. А значит я не могу просто прийти к воротам его дворца и потребовать биться со мной. Его марионетки — это не он сам. Поэтому его ещё надо найти. Сейчас ему должно было быть уже около трёх сотен лет. Столько не живут. По крайней мере обычные смертные. Но у императора были технологии по продлению жизни, которые запрещены ныне. Я задумчиво посмотрел на Нину. Мог ли Император быть чем-то подобным? Сколько она проживёт с такими органами? Лет сто? Двести? Пять сотен? Или умрёт от резко начавшегося сепсиса в следующем месяце? Никто не знает.

— Я могу начать распространять слух через нелегальный сегмент интернета, — заметил Кукша. — Однако это не быстро. Мы не можем задействовать сразу много каналов и много аккаунтов. Каждый дополнительный источник — это ещё одна зацепка, которая поможет нашим врагам обнаружить кто распространяет слух. Мы начнём с малого. Потом постепенно станем репостить в социальных сетях, собирать группы, и так далее. Но это процесс не быстрый. Сначала над нами будут смеяться и предлагать носить шапочку из фольги. Чтобы проверить эти слухи, нужно дорогое оборудование. Поэтому мало кто такое сможет построить. Но если нам удастся заразить этой идеей какого-нибудь руководителя рода или директора крупной фирмы, и он докажет, что это возможно… Постороннему лицу не предъявят, так как тем самым только подтвердят расползшийся слух. И вызовут возмущение родов, теряющих автоматонов из-за заражения. А мы сделаем вид, что не при делах.

— Каждый день, что мир не имеет этой информации, — ответил я, — где-то гибнет от рук съехавшего с катушек автоматона один человек. Сегодня это гвардеец, завтра это женщина, послезавтра ребёнок.

— Либо так, либо никак, — заметил Валера.

Я молчал, мне хотелось кричать. Сказать, что всё это неправильно. Что это не верно. Что мы должны обнародовать эту информацию прямо сейчас. И будь что будет.

— Ты не можешь подставлять тех, что доверился тебе, — Нина как будто почувствовала мои мысли. — Да, этому миру нужна встряска, но у тебя есть кого защищать. И потом, если тебя сокрушат, на место этому заражению придёт что-то ещё. Пока Император проводит свой чёртов эксперимент, люди будут страдать. Он найдёт способ. Это конечно лишь слух, но говорят, что цель императора — не более пяти сотен миллионов людей на планете. Это значит, что он должен извести ещё миллиарды и миллиарды. Ты можешь кинуться и перекусить палку, которой в тебя тыкают, и тогда получишь пинок, от которого не оправишься. А можешь чуть потерпеть и оттяпать как минимум руку. А как максимум — вцепиться в глотку.

Я выпрямился. Она говорила правильные вещи. Нина, которая была полной противоположностью терпения, говорила правильные вещи. Это бесило. И непонятно что больше: то, что она говорила правильные вещи, или то что это была Нина, в способности трезво оценивать события которой я всегда сомневался.

— Совещание окончено, — наконец заявил я.

Внутри всё кипело. Я шёл по коридору размашистыми шагами. И внутри ощущал целый вулкан. Да они все были правы. Но как же тяжело. Как же тяжело, что я не могу рассказать обо всём миру сейчас. Теперь, каждое сообщение о жертвах взбесившихся автоматонов будет пробуждать во мне чувство бескрайней вины за своё малодушие.

Я проснулся от того, что мне позвонили. Это был Кукша.

— Твои сёстры просыпаются. Их анабиоз окончен. Я жду тебя в машинном отделении, — сообщил мой советник по технологиям.

Я быстро оделся, даже зубы не чистил и не брился. Внизу там, где оплетались тысячи проводов, собрались люди. Многие гвардейцы, что не были в этот момент на дежурстве, Нина, Всеволод, Кукша и даже Нелли, толпились вокруг двух капсул. Как только я подошёл ближе, все расступились, пропуская меня к сестрам.

— Когда они были отключены и затем включены, — остановил меня Кукша, — их мозги при выходе из анабиотического состояния сами достраивали события. Реакция на твоё выпадение и выпадение твоей матери неизвестна.

Крышка сначала одного саркофага, а затем и другого открылись. Анна поднялась со своего ложа, протирая глаза, как будто это был простой сон, и она только от него проснулась.

Я перевёл взгляд на Екатерину, она выглядела хуже, поднявшись, она упёрла взгляд в одну точку. И почти не моргала. Они родились двойняшками, им было чуть больше четырнадцати, а значит в симуляцию они попали в четыре и вряд ли помнили, что-нибудь до этого.

— Ты!!! — вскричала Анна. — Ты убил нашу маму!!!

Это обвинение лишило меня дара речи.

— Я не… — начал я. Но она не слушала меня, просто встала со своего места, но ноги её не держали, и она упала на меня, схватив за шею. Рядом с нами оказалась Нина, которая схватила Аню за руки, и оторвала от моего горла, на котором остались кровавые подтёки. А всё это время Екатерина просто тупо осматривалась по сторонам.

Анну протащили в медицинский отсек и дали ей немного успокоительного. Пока её, со всей обходительностью на какую она не была способна, держала Нина.

Оказалось, рассинхронизация произошла и между ними. Анна рассказала, что согласно её версии событий, я убил маму, Екатерину и покончил жизнь самоубийством, а она стала жить у бабушки, которая каждый день водила её к психотерапевту. Что касается Екатерины, то её версия произошедшего была ещё более дикая. Согласно её «сна», она неизлечимо заболела и родные сдали её в хоспис, а сами переехали в другой город. Никто не навещал её несколько месяцев, а потом она умерла. И оказалась… вот здесь.

В общем, психика их несколько повредилась из-за всех этих манипуляций. Надо будет поговорить с Валерой про тот род, что занимался нашим хранением, если он этим продолжает заниматься, надо их «отучить» от этого.

Им выделили покои в крепости: пару небольших комнат рядом с друг другом. Я попытался обоим объяснить, что произошло, и обе даже внимательно меня слушали. Но всё равно я чувствую агрессию со стороны Анны и обиженное безразличие со стороны Екатерины. Кукша подсказал мне, что они должны прийти в порядок через несколько дней. А если не придут — надо будет думать о психотерапевте. Хотя таковых в этом мире и не много. Чем хуже с законом, тем более проблемы с головой — это не твои проблемы, а проблемы окружающих.

Мой советник по технологиям сообщил мне, что он изучил автоматон Сафонова. И то, каким тот стал после заражения, удивляет. Они восстановили ей руки, но, правда пока убрали из них оружие, заменив кое-какие части на железные перемычки, и одели ей железный ошейник с электрошоком, дабы она не напала на меня. Но в целом под влиянием заражения формируется личность, которая подтягивает информацию из сети. Поэтому все разумные автоматоны достаточно эрудированные, хотя эти личности, скажем так… со странностями. И Стас со своим советом тому подтверждение.

— Она тоже со странностью, — заметил Кукша, берясь за ручку двери в помещение, где они держали автоматон. — Ты… сам должен это увидеть.

Посредине комнаты сидела на коленях автоматон Сафронова.

— Здравствуйте, хозяин, — с придыханием поклонилась она мне и посмотрела настолько вожделенно, что я второй раз за день потерял дар речи.

— Это что такое? — обернулся я к Кукше.

— Это её личность, — указал он рукой на автоматон. — Она — нимфоманка.

— Бли-и-ин, — протянул я. — И что мне с этим делать?

— Делайте со мной что хотите, хозяин, — заявил автоматон.

— Я не знаю, — пожал плечами Кукша. — Это твой эксперимент. Можем разобрать её на запасные части. Можешь ей мозги промыть.

— Промыть мозги? — встрепенулась она.

— Да, — я кивнул. — Наверное, это самое то.

— Не надо мне «промывать мозги», — поднялся автоматон на ноги.

— Ты дорожишь своей личностью? — прищурился я.

— Конечно дорожит, — вмешался Кукша. — Личность, которая сама себя не осознаёт и личностью то не является. Она должна «дорожить собой», ведь это первое, что делает осознающая себя личность.

Я посмотрел на автоматон. Её всё равно было жалко. Они, конечно, поехавшие на всю голову. Но кто здесь без греха? Я всмотрелся в застывшую навек гримасу Кукши. Уж точно не он.

— Ты будешь себя хорошо вести и не смущать всех своим поведением? — я задал вопрос автоматону.

— Да, хозяин, — поклонилась она. Более сдержанно.

— Можно просто Вадим, — ответил я. — И как тебя зовут?

— Лолита, — с придыханием ответил автоматон.

— Ты будешь Машей, — скривился я.

— Да, мой… Вадим… — ответила она. — Я буду той, кем вы меня назовёте, — её лицо на секунду изменилось. Помнится, автоматон Сафонова умел менять внешность, за счёт своей конструкции.

«Автоматон-нимфоманка, умеющий менять внешность? Она могла бы стать прекрасным агентом!» — подумал я.

— Ладно. Давай отправим её в деревню автоматонов, пусть выделят ей домик, — распорядился я.

— Они могут не принять её в свою общину, — заметил Кукша.

— Они могут не принимать её в свою общину, пусть обеспечат жильём, — отрезал я. — Кстати, как там с теми другими, двумя автоматонами?

— Стас говорил, что они вполне разумны и социальны, — ответил мой советник. — Они планируют принять их в общину. Но их совет ещё не решил, какой будет обряд инициации, поэтому принятие в общину затягивается.

— Обряд инициации… — с придыханием повторила Маша.

Я закатил глаза. Если автоматоны подзагружают информацию из сети, то эта явно лазает по порносайтам. Надо держать её подальше, так недалеко до беды. У меня у самого уже появились пошлые мысли.

— Мда, — вышел я из помещения. — Проснувшиеся сёстры, контуженный руководитель гвардии, долбанутый током технолог, его брат — адвокат со связями в мафии, банда сошедших с ума автоматонов, а теперь ещё Лолита-Маша — автоматон-нимфоманка.

Вадим, тебе никто не виноват, ты сам плодишь вокруг себя этот писец.