Эльфийский бык

Глава 31 Где проводятся проверки и выносятся предписания, а еще делаются некоторые записи

Глава 31 Где проводятся проверки и выносятся предписания, а еще делаются некоторые записи

«Статистика наглядно демонстрирует, что человек, недавно посетивший стоматолога, куда реже ввязывается в драки и в целом проявляет большую осторожность в выборе слов»

О роли стоматологии в нормализации общественных отношений. Доклад, сделанный на ежегодной всероссийской конференции стоматологов.

С самого утра все пошло не так.

Нет, Маруся в принципе даже почти привыкла, что это почти нормально, когда «не так», но сегодня как-то особенно…

— Бык… — протянула женщина в костюме цвета топленого молока. И очки поправила. Стильные. Явно ради стильности и выбранные, а не в силу плохого зрения, ибо, как показала получасовая инспекция, зрением Диана Юрьевна Понятковская отличалась отменнейшим.

И Маруся знала, кого именно благодарить и за зрение, и за комиссию.

Охрюнин, скотина этакая…

Он доложился. И потому знала Диана Юрьевна, аки и свита её в количестве семи человек — видать для вящей комиссии солидности — куда смотреть, какие вопросы задавать и выемку каких документов делать, дабы обнаружить и зафиксировать нарушения.

— Бык… — Диана Юрьевна приподняла очки и ехидно так осведомилась. — И который из них быком числится?

— Третий справа, — мрачно произнесла Маруся, чувствуя себя полной дурой. И ведь сама ж их сюда вчера спровадила. А сегодня вот забыла. И главное, стоят, пялятся нагло на комиссию и Диану Юрьевну.

А вид…

— Тот, — еще более мрачно уточнила Маруся на всякий случай, — который с рогами.

Менельтор, словно поняв, что речь о нем, голову склонил, рога демонстрируя.

Хорошо, Яшку увести успели.

У Яшки была какая-то глубокая, органическая просто неприязнь ко всякого рода комиссиям. И вид… не соответствующий нормам. Точно бы приписали жестокое обращение с животными.

Или еще чего.

Хотя… и без того хватает.

— А остальные? — сладко осведомилась Диана Юрьевна. — Что делают посторонние в загоне с опасным животным?

Менельтор даже проснулся ненадолго. Давно его никто не считал опасным.

— Это… наш агроном. И животновод. По совместительству… а это…

Ушастый кивнул и одной босой ногой другую почесал.

— Культуролог, — Бер перемахнул через ограду и руку протянул, вот только Диана Юрьевна пожимать не стала, но лишь брезгливо сморщилась и уточнила.

— Культуролог?

— И регионовед!

— А там что вы делаете?

— Повышаю культурный уровень.

— Простите… чей?

— Быка… — ответил Бер. — Или хотите, чтобы он некультурным остался?

Издевается? Маруся сделала глубокий вдох. И тут Диана Юрьевна, явно заподозрив, что над ней издеваются, шагнула вперед. Решительно так. На всю ширину узкой юбки. И вляпалась.

Оно, конечно, вопрос, зачем отправляться на инспекцию фермы в замшевых туфлях. Еще и на каблуке. Туфля скользнула по свежей лепешке, Диана Юрьевна, чувствуя, что теряет опору, охнула и взмахнула руками, заваливаясь на спину. В одну сторону полетела папка, в другую — ручка. А сама Диана Юрьевна чудом на ногах удержалась. Точнее не чудом, но стараниями пухленького своего заместителя, вовремя её подхватившего.

В общем… благодарности не последовало.

— Вот, — сказал Иван с укоризной, закрывая руками уши Менельтору.

А Бер кивнул и предложил найлюбезнейшим тоном:

— Могу и с вашим культурным уровнем поработать.

Диане Юрьевне помогли выпрямиться.

Кто-то подал упавшую папку. Кто-то протянул было ручку, но затем вовремя осознал, что упала та в другую лепешку.

— А то, знаете ли, нехорошо, когда женщина столь видная и так ругается…

— Как? — мрачно поинтересовалась Диана Юрьевна, поправляя очки.

— Невыразительно. Не сочтите за критику, но… ту же падшую женщину, которую вы помянули, можно назвать иначе. Вот, скажем, гульня и ёнда звучит всяко приятнее…

— Хватит!

Маруся прикрыла глаза, подумав, что придушит этого недоумка сама. Собственными руками… потом… когда комиссия уберется. Оно, конечно, не спасет, но хотя бы моральное удовлетворение Маруся получит.

— У вас тут полное… санитарное… безобразие! — Диана Юрьевна остервенело терла туфлей, пытаясь счистить остатки коровьего дерьма.

— Так… стадо прошло, — миролюбиво заметил Сашка. — А коровы срут, уж извините… мир так устроен, что коровы в нем срут. Скажу больше, даже императоры срут.

— Справляют естественную нужду, — Иван поглядел на приятеля с упреком. — Прошу прощения, он у нас только начал повышать уровень культуры…

— Но в остальном правду сказал. Поверьте, он точно разбирается… сам, можно сказать, видел.

Сашка показал Беру кулак.

— Это… это… — на щеках Дианы Юрьевны проступил румянец. И такой вот, ядреный, видный даже сквозь слой косметики.

— Это просто навоз… — Иван говорил примиряюще. — Между прочим, очень полезный и нужный для земли. Для естественного круговорота в ней веществ…

Выдох.

Судорожный. И папка прижимается к груди, оставляя на светлом пиджаке пыльные пятна. Диана Юрьевна дернула шеей. Выпрямилась. И сказала ледяным тоном.

— Иных нарушений это не отменяет.

— Прошу простить, каких именно? — Сашка ловко перемахнул через ограду.

— А это…

— Специалист по безопасности, — представился он и руку протянул, правда, желающих пожать её не нашлось. Напротив, комиссия, кроме Дианы Юрьевны, попятилась, всем видом своим демонстрируя нежелание контактировать с личностью столь смутной.

Вот… хоть бы обулись, право слово.

Или стоит порадоваться, что хотя бы штаны надели?

Маруся с трудом сдержала вздох. И подумала, что если они так к Свириденко заявятся, то… может, лучше вовсе без сопровождения, чем с этими вот? Главное, все трое разные, а вид — одинаково-придурочный. Мятые майки, причем не понять, то ли пропылившиеся напрочь, то ли застиранные, то ли все и сразу.

К майкам прилипла сухая трава и мелкий мусор.

Как и к выцветшим джинсам, которые ко всему еще и дырами взгляд радовали. И главное, все трое — босые. Сразу видать, солидные столичные маги.

Диана Юрьевна, окинув Сашку насмешливым взглядом, папочкой так руку протянутую отвела и сказала:

— Плохо у вас тут, многоуважаемый, с безопасностью… и с трудовой дисциплиной.

— Почему?

— А вот вы скажите, почему? Почему здесь нет предупреждающей табличке, что содержится особо опасное животное? — и указала на Менельтора. — Да и ограда сама не соответствует требованиям! Низкая. И слабая…

Диана Юрьевна даже подошла, чтобы потрясти перекладины. Правда, они не поддались, но это ничуть не впечатлила.

— Где электрическая ограда? Колючая проволока? Ток?

Менельтор от этакого заявления даже на зад сел, голову наклонил, уставившись на Диану Юрьевну с немым упреком.

— Нельзя, — спокойно ответил Иван, отбросив за спину спутавшиеся волосы. — Это эльфийский бык. Он весьма чувствителен ко всему, что его окружает. И ток неприемлем!

— Плевать! — рявкнула Диана Юрьевна. — Нормативы одинаковы для всех!

— Вообще-то нет, — Сашка отступил, разглядывая проверяющих с немалым интересом. — Согласно положению сорок три от года тысяча девятьсот восемьдесят третьего животные магического происхождения должны содержаться таким образом, чтобы магическая их сущность не претерпевала ущерба.

Диана Юрьевна рот открыла.

И закрыла.

— Умный сильно?

— Знаете, — Сашка склонил голову. — В прошлый раз, когда мне задали подобный вопрос, я, кажется, дал неверный ответ, вследствие чего лишился мотоцикла.

— Чего? — Бер обернулся. — Какая-то скотина посмела… что?

Тычок под ребра заставил его заткнуться. А вот Марусе стало вдруг очень интересно. В целом. Абстрактно. Должно быть, желание придушить кого-то переродилось в этот вот интерес.

— Потом расскажу… так вот, сейчас я воздержусь от ответа на ваш вопрос.

— Не имеет значения… в любом случае я эту шарашку закрываю! — рявкнула Диана Юрьевна.

— На каком основании? — а вот Сашка ничуть не испугался.

Впрочем, как и остальные.

Маруся хотела бы возопить, но… почему-то промолчала.

— На основании многочисленных нарушений!

— Таких, как отсутствие таблички?

— Это тоже…

— Это нарушение класса Е, которое квалифицируется, как мелкий недостаток. И не может служить основанием для прекращения деятельности объекта, — столь же спокойно ответил Сашка. — Даже в случае, когда подобных нарушений выявлено десять. Или сто. Не важно.

— Зато нарушения класса А могут служить основанием.

От жары ли, от пота или гнева — Диана Юрьевна явно не привычна была к возражениям — она взопрела. А испарина, пробиваясь сквозь слои косметики, эти слои подтапливала. Отчего лицо Дианы Юрьевны проступило этакими пятнами.

— И какие?

— А такие… во-первых, безобразнейшим образом нарушены нормы трудового кодекса! — папка хрястнула об ограду.

И Менельтор подпрыгнул, жалобно замычав.

— Тише, дорогой, — Иван обнял быка, насколько сумел. — У нас тут специалист по безопасности. Он не позволит тебя обидеть.

— Норма ясно определяет, что при ручной дойке на одну доярку должно приходиться двадцать коров! Не более! А здесь? Здесь вдвое больше!

Диана Юрьевна выдохнула и разом успокоилась.

— Ну и во-вторых, все ваши доярки — нелюди!

— И что? — Иван скрестил руки на груди. — Вы что-то имеете против нелюдей? Это, между прочим, расизм…

— И нарушение законодательства! — это она произнесла победным тоном. — Потому как важно соблюдать баланс! Не менее половины рабочих должны быть людьми… а у вас… у вас людей сколько? Трое? Четверо? Так что… я выношу предписание…

— Об исправлении недостатков, — перебил Сашка. — Поскольку, как понимаю, проверка проводится впервые и протокола, в котором вы бы указали на имеющиеся недоработки у вас нет, то вы просто обязаны его сейчас составить.

И оскалился так дружелюбно-дружелюбно.

— И выделить время на исправление указанных недостатков. Не менее двух недель. И только в случае, если эти недостатки не будут исправлены, может выноситься предварительное решение о закрытии предприятия. И то досудебное, которое дальше передается в суд…

— Умный… слишком.

— Вот почему это звучит, как… не знаю что? Будто умный — это недостаток?

— Хорошо. Будет вам… и протокол. И две недели на исправление, — улыбка Дианы Юрьевны стала широка и мила. — Надеюсь, это все?

— Нет… вы мне еще имя свое скажите.

— Зачем? — удивилась Диана Юрьевна.

— Да… знаете… раньше я думал, что у меня память хорошая, тренированная, так всех запомню. Но вот за последние дни столько нового узнаю, что появилось какое-то к себе недоверие. Записывать, оно всяко надежнее… особенно имена. А то сяду потом мемуары отчетные писать, так сказать, для потомков. Вдруг да забуду кого ненароком… не воздам по заслугам. Неудобно получится.

— Боже, — Диана Юрьевна закатила глаза. — Где вы таких придурков нашли только?

— Да… — Маруся даже не сразу нашлась с ответом. — Тех двоих из столицы прислали. А этот сам прибился…

Маруся смотрела, как комиссия рассаживается по машинам, а следом рассаживается и охрана, которой было как-то слишком уж много.

— Вернутся, — сказала она обреченно. — Две недели…

— Что-нибудь да придумаем, — Таська была настроена куда оптимистичней.

— Придумаем, — подтвердил Бер. — Или в морду дадим.

— Кому?

— Это уже вопрос, можно сказать, философский. Но мама говорила, что если найти правильную морду и дать в нее, то большинство проблем разрешится.

— Правильная морда здесь редко показывается, — Маруся оперлась на ограду. — Да и без охраны не ходит.

— Я правильно понимаю, — Сашка уселся на ступеньки и вытянул босые запыленные ноги. — Что здесь и сейчас готовился рейдерский захват?

— Чего? — Таська обернулась.

— В комиссии — семь человек, — Сашка загнул палец на левой руке. — А в охране — двадцать четыре. При этом охрана в нарушение всех инструкций держалась в стороне. Рядом с вашей…

— К-конторой, — Петрович, явно осознавший перспективу, даже заикаться стал. — Марусенька, что ж это деется-то…

— Дерьмо, — не выдержала Маруся.

— Думаю, — продолжил Сашка, — они рассчитывали получить предписание о закрытии. А охрана осталась бы следить за исполнением. Или еще что. Взяли бы под контроль контору.

Он задумался.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо… — Таська топнула ногой и земля слегка загудела. — Вот…

— Тогда странно, что они просто взяли и уехали, — Бер глядел на дорогу. Пыль почти улеглась и в целом ничто не напоминало о недавних гостях.

— Возможно, что захвата и не было бы… все же это не совсем законно, но вот силовая демонстрация… не знаю, насколько повлияла бы.

Маруся переглянулась.

Насколько…

— Коров надо доить трижды в день, — тихо сказала Таська. — Если не доить, они заболеют… и девочки опять же… что теперь делать-то?

— Нанять работников? — предложил Бер. — Или денег нет?

— Нашлись бы, только… — Петрович спустился ниже. — Не пойдут. Были же… раньше… держали… а они ушли.

— Почему?

— Куда, — отозвалась Маруся. — К Свириденко. Мы платили не так и много. И работа тяжелая. Наших коров только руками и можно доить. Да и то не всякого к себе подпустят.

— Пьяных терпеть не могут, — Таська потерла глаза. — Чтоб их… одну дуру чуть не затоптали. Она и устроила скандал. Жалобу написала. А тут Свириденко. У него и дойка механическая, и коровы безрогие, безопасные. Ну и…

— Уволились они одним днем.

— Девочки на себя нагрузку и взяли. Хотя тяжко. Мы помогаем, но…

— То есть, нужны доярки? — уточнил Бер.

— Нужны… и доярки тоже нужны. Но к нам не пойдут. Там, в Осляпкино, боятся. В Конюхах пытались нанять, но тоже никого не нашли. Потом прямо сказали, что дурных с нами связываться нет. А откуда-то издали везти, так это совсем другие деньги обещать надо, чтоб поехал человек.

— А сколько надо-то? — Сашка почесал щиколотку, на которой проступила красная бусина свежего укуса. — Людей?

— Тридцать три, — сказал Петрович. — А лучше тридцать четыре, чтоб уж наверняка пропорции соблюсть…

— Соблюдем, — Сашка поднялся. — Только… мне бы вещи мои глянуть. Вань, твой дом уже вырос?

— Понятия не имею, — Иван, до того молчавший, думавший о чем-то о своем, надо поглядеть.

— Погодите, — Таська толкнула Марусю в бок и взглядом указала на столичных магов. Выразительным таким взглядом. — Сначала, может, позавтракаем? Я блинчиков напекла… тонких…

Она серьезно?

Их захватить пытаются. И захватят в конечном итоге, потому что где им взять тридцать три доярки, да еще охрану…

А она про блинчики.

И…

Маруся чуть не хлопнула себя по лбу. Конечно. Вечер. И Свириденко. И… если так, то он собирался прижать их сегодня, а на этом вечере дожать? Если так, то предложение сделает, вполне определенное.

— Блинчики, — парни переглянулись. Бер даже сглотнул. — Блинчики — это хорошо…

— Блинчики, — Маруся выдохнула, заставив себя успокоиться. Встретиться со Свириденко надо… а там… — Блинчики — это хорошо. А дело — еще лучше. В общем…

Никогда-то она не умела, чтобы по-женски и хитро или мудро. Тетушка Анна учила, конечно, но вся эта наука с Маруси сходила, что вода с гуся.

— … в общем, помощь ваша нужна, — выдохнула она.