Эльфийский бык

Глава 9 Юные маги сталкиваются с некоторыми нюансами сельского бытия

Глава 9 В которой юные маги сталкиваются с некоторыми нюансами сельского бытия

«Уважаемая редакция, в вашей колонке психологической помощи, я прочел совет, что для восстановления душевного равновесия нужно написать письмо человеку, который меня бесит, и сжечь его. С тех пор не отпускает мысль, а что потом с письмом делать?»

Из писем читателей

Иван не заметил, когда пропала связь. Вот вроде была, и навигатор рисовал прямую дорогу, обещая прибытие к пункту назначения через два часа.

Тогда еще подумалось, что столько Иван не выдержит.

Нет, подаренная дядюшкой машина — если это чудовище можно так назвать — держалась бодро… правда, Иван очень надеялся, что никто из знакомых его не видел за рулем этого… этой… в общем, просто не видел. И выдохнул с облегчением, только когда столица осталась позади.

Да не тут-то было. Стоило отъехать на сотню километров, Иван почти и успокоился, когда Бер сказал:

— Останови!

Вот кто был полон предчувствий и оптимизма, которые заранее заставляли ухо дергаться. Левое. А это было верной приметой, что весьма скоро все пойдет не так, как планировалось.

— Зачем?

Машина дребезжала.

И еще её трясло. Пусть движок перебрали, но о рессорах или забыли, или изначально конструкция этого гроба не предусматривала подобных излишеств.

— Селфи сделаю.

— Опять?

— Снова! Улыбнись!

— Я на дорогу смотрю!

— Смотри, я что, мешаю? Улыбнись и смотри себе… улыбайся, представь, что мы, как древние викинги, отбываем в неведомые дали…

— Подкозельска?

— Ладно, в ведомые дали, где ждут нас…

— Поля, плодожорка и народное творчество… — Иван следил за дорогой, надеясь, что машина не развалиться в процессе езды. И главное, обидно… обгоняют все, кому не лень.

Даже на гробах, на которые он бы в прошлой жизни и не глянул бы.

А теперь, получается, что это он на гробу… в гробу?

— … опасности…

— Заблудиться в лесу?

— И сражения…

— С плодожоркой…

— Далась тебе эта несчастная плодожорка, — Бер откинулся на сиденье, во всяком случае попытался, но нынешние сидения не имели даже намека на анантомическую форму, не говоря уже о функциях поддержки поясницы, массажа и в целом облегчения жизни пассажиров. Поэтому сиденье скрипнуло, скрежетнуло и осталось неподвижно.

— Да она мне на экзамене попалась… а сам знаешь, Сипольцев еще та зануда… начал выяснять, что да как… немагические методы борьбы… заклинание Клюрева… круги Фахта… отвращающие… я ж… ай, ладно… главное, еще так, печально сказал, что зря это я. Мол, в жизни пригодится…

Иван вздохнул, поскольку свою правоту он признавать не любил.

— Думаешь, сглазил? — осведомился Бер.

— А кто его знает… но тебя-то тогда за что?

— Это да… — Бер, подумав, пришел к выводу, что неведомому Сипольцеву, даже если и имелись у него некоторых расхождения во взглядах с Иваном, желать зла еще и Волотовым не за что.

— Тебе тоже карту дали? — поинтересовался Иван, чтобы тему разговора сменить.

— Ага. Маменька еще вчера вручила…

— И?

— Что?

— Сколько там?

— Сто двадцать три рубля девяносто пять копеек.

— Сколько⁈ — Иван едва руль из рук не выпустил. А ведь была мысль глянуть, но карта была Императорского банка, надо было приложение скачивать, регистрироваться, подключаться… он же спешил.

Ну… дядя…

— Мама сказала, что это стандартная ставка выпускника, — Бер попытался закинуть ноги на приборную панель, но тот, кто создавал этого монстра автомобильной промышленности предусмотрел и это. Ноги соскользнули, а следом за ними едва и сам Бер не соскользнул, успел уцепиться за край сиденья.

И главное, со всей силы уцепился, а сиденье только крякнуло.

Но не сломалось.

— Фу ты…

— Как на это жить? — Иван испытал преогромное желание развернуть машину и потребовать… чего-нибудь потребовать… потом вспомнился насмешливый дядюшкин взгляд.

И желание исчезло.

— Вот и я спросил. Мама сказала, что как все нормальные люди. И сказала, что если не получится, то могу позвонить… вернуться…

— И? — Иван покосился на приятеля.

— Женит она меня. Передаст в заботливые руки супруги… так что, Ванька, ты как знаешь, а я… я, если что, в леса уйду. Буду жить охотой и собирательством.

— И чем охотиться станешь?

— Лук сделаю, — Бер все-таки сумел устроиться на кресле, сунув под спину подушечку, которую принес с собой. Кроме подушечки было еще пять чемоданов и потертый сундук с кожаными ручками, судя по весу — а грузить пришлось вдвоем — набитый кирпичами, не иначе.

Ну или конспектами.

Правда, Иван склонялся все же к кирпичам. Любовью к учебе Береслав Волотов не отличался, да и конспекты… нет, ну кто в нынешнее время конспекты пишет?

— Все так плохо?

— Не представляешь, насколько… к маменьке Зеленцова посваталась! То есть не к матушке, и не совсем, чтобы посваталась. Заявилась вчера в гости и откровенно так заявила, что, мол… у нее намерения. Честные.

Береслава передернуло.

— А это кто?

— Это… одна почтенная вдова. Четырех мужей схоронила… маменька смеется, что Зеленцова на этом опыте весь свой бизнес подняла. У нее похоронные конторы по всей стране. И главное, взгляд такой, будто она заранее мне эпитафию сочиняет…

— А маменька что?

— Что… маменька говорит, что разница в возрасте у нас не такая и большая, всего-то тридцать лет… а при нынешних технологиях и не заметно. Нет, она женщина, конечно, красивая… но вот как глянет, у меня все и обмирает.

— Совсем все?

— Частично! — огрызнулся Бер. — Красивая же ж… и состоятельная… и с родом нашим давно дела ведет.

— Какие? — Иван удивился вполне искренне. Какое отношение Волотовы, издревле занимавшиеся металлом, имели к похоронному бизнесу.

— Да прямое! Оградки там, заборы, ворота, композиции… опять же для мавзолеев всякое-разное. Дед сказал, что предложение хорошее… если так-то бизнес скрепить, но… в общем, тут или с императором замирюсь… или лучше каторга.

— Или Подкозельские чащобы, — сделал вывод Иван, втайне радуясь, что ему не грозит женитьба на не очень молодой, но состоявшейся вдове.

В принципе, пожалуй, ничего не грозит.

И от этого почему-то было обидно…

— Вот-вот… главное, найти почащобистей…

На этом разговор почему-то затих. А может, потому что говорить в трясущейся машине было сложно. Ехали… долго ехали. Пару раз останавливались, сменялись даже, когда становилось совсем невмоготу. И как-то кстати оказалась корзинка, всученная кухаркой, потому как питаться молодым и растущим надо вовремя, а на этих заправках невесть что подают.

Так и добрались до поворота.

— Ага, — сказал Иван, сверившись на всякий случай с навигатором. — Сейчас до Земельска, а потом поворот на Конюхи и дальше прямо… блин, ну и названия?

Бер что-то промычал, наверняка, соглашаясь.

— Может, позвоним? — предложил он, дожевывая предпоследний пирожок. Корзинка, которая не так давно казалась слишком уж объемною, на деле вмещала не так и много.

— Пробовал, — Иван благоразумно прибрал оставшийся пирожок. — Нет связи… может, телефон разрядился?

— Может.

На проселочной дороге скорость пришлось сбросить. Если до Земельска путь был еще более-менее приличным, с асфальтовым покрытием, пусть и потрескавшимся местами, то вот дальше асфальт исчез.

Дома тоже, как и иные признаки человеческого присутствия. Время от времени слева мелькали столбы линии электропередач, намекая, что цивилизация где-то рядом, но и только.

— Погоди, — Иван остановился на пригорке и постучал пальцем по экрану. — Кажется, все… приехали.

— В смысле? — Береслав выглянул в окошко, убеждаясь, что ничего-то не пропустил. Слева расстилалось поле, за краем которого виднелась тонкая полоска леса, даже с виду бесконечно далекого. Справа тоже расстилалось поле, но какое-то неровное, в рытвинах и яминах. В яминах стояла вода, а на сизых горбиках поднималась какая-то трава, что характерно, тоже сизая, клочьями чьих-то седых волос.

— В смысле навигатор — все.

— Как?

Бер сунул нос в телефон, убеждаясь, что навигатор и вправду все. В смысле, сам он никуда не делся, но вот связи не было.

— Может, деньги кончились? Хотя…

Он достал свой телефон и осознал, что дело отнюдь не в деньгах.

— А так бывает? — произнес Береслав с некоторым удивлением. На всякий случай он отправил телефон на перезагрузку, но… не помогло.

— Бывает, — Иван сунул свой в карман и поглядел на дорогу, уходившую куда-то вдаль. — Ну… если так-то… дорога тут одна… я примерно запомнил… дальше прямо, никаких поворотов, ответвлении, так что в теории…

Он чуть запнулся, осознавая, что звучит не слишком убедительно.

— В теории, — повторил Иван с куда большей убежденностью, — доберемся! Сворачивать тут некуда… вперед… нас ждут Подкозельские чащобы.

— Знаешь, — Бер задумчиво поглядел на далекую кромку леса. — Я был бы не против, если бы они нас подождали еще годик-другой…

Тем временем в кафе «Белая луна»

— Думаешь, поверил? — с сомнением произнесла Елена Зеленцова, разглядывая ногти. Маникюр был неплох, но что-то смущало, то ли оттенок лака подобрали все же неудачно, то ли новая форма ногтей.

— Поверил, — Волотова совершенно по-девичьи хихикнула. — Ты бы видела ужас в его глазах… еще и отец добавил. Всерьез, мол, стоит подумать…

— И не стыдно так с ребенком-то?

— Стыдно, — Волотова пригубила смузи и слегка поморщилась, все же предпочла бы молочный, но в веганском кафе подавали исключительно полезные коктейли красивых цветов. — Немного… но… понимаешь, я ведь пыталась иначе. Говорила. Уговаривала. Объясняла. Просила… ладно, семейного таланта Господь не дал… ну так есть же иные! Он же не глупый мальчишка, только думать не хочет вообще. Ни о будущем, ни… отправь его так, он через неделю вернется и будет ныть, что жизнь не сложилась. Вон, давече заявил, что ему нужен психотерапевт.

— Серьезно⁈ — Елена осторожно понюхала высокий бокал. — Что это за дрянь-то?

— Смузи из сельдерея, свежей свеклы и чего-то еще… забыла, — Волотова мужественно ополовинила свой. — Не знала, что они формат сменили!

— А…

Елена осторожно попробовала коктейль.

— Жуть… так зачем психотерапевт?

— Он переживает экзистенциальный кризис и перелом личности. А потому остро нуждается в профессиональной поддержке…

— Может… и вправду?

— Он каждые полгода переживает этот перелом личности, — отмахнулась Волотова и попробовала безглютеновый торт. — Первый раз я прям в ужас пришла. Про отца молчу, тот до сих пор не знает. Не понял бы… он и так к Беру относится, как…

Она поморщилась, то ли от вкуса, то ли тема была не слишком приятна.

— Убогому? — подсказала Зеленцова.

— Именно. А еще психотерапевт… я к нему. А он заявляет, что, мол, мальчик чувствует себя ненужным и одиноким, что требуется отдых и понимание, и терпение… в общем, в следующий раз тоже… и потом. Давить нельзя. Критиковать нельзя. Ничего нельзя! И чем закончилось⁈

— М-да, — своих детей Елена не имела. Задумывалась, конечно, но теперь вот снова засомневалась, надо ли.

— Именно! И повезло ведь, что Император добр… и вообще… могло бы все куда как хуже. И ему бы досталось. И роду. А ведь главное, этот мелкий паразит не раскаивается! Я в глаза ему смотрела и видела, что ни на секундочку! Ни на малость! Да, переживает, но не потому, что натворил, а оттого, что поймали. А чем его выходка могла роду обернуться…

Волотова покачала головой.

— Так что, спасибо тебе…

— Не за что.

— И… отец вот сказал, что если ты всерьез решишь, то…

— Чур меня! — Елена подавилась смузи, которое, пусть и было безумно полезным, если верить меню, но в горло проходило с трудом. — Я, если детей захочу, своих заведу! А твой Бер… мальчик неплохой, но… ты же знаешь, я люблю мужчин в возрасте, с опытом… с пониманием…

Она вздохнула.

— Но ради тебя с помолвкой я пока погожу… погодю… слушай, как правильно?

— Понятия не имею, — призналась Волотова.

— В общем, объявим через полгодика…

— С кем на сей раз?

— С бароном Равшинским…

— Ему же за девяносто!

— Именно… такой мужчина, — Елена Зеленцова блаженно зажмурилась, представляя себе и свадьбу, и похороны, которые воспоследуют через лет пять или десять… в общем, до того, как супруг успеет надоесть. Или она ему.

Главное, что хватит времени подготовить новую коллекцию повышенной концептуальности.

Эту мысль она запила очень полезным коктейлем. И решила, что от детей в ближайшем будущем все-таки воздержится…

Нервы у нее не те.

Определенно.