Эльфы средней полосы

Глава 4. ЭКЗЕКУЦИЯ

Я подъехал в контору довольно быстро, Муромец мне обрадовался, сказал, что нужно доехать до Истоков. Это та самая языческая деревня, где тот долбанный фестиваль проходил, после которого мамка с сестрой пропали.

Внутри у меня чего-то екнуло. Что-то прояснилось? Доехать нужно? Да я хоть сейчас! Куда угодно! Принимаю еще одну хитрую таблеточку от алкогольного выхлопа, Муромец смотрит на это неодобрительно, но вслух не высказывается, продолжает сбираться. Вроде все.

-- Едем?

– Погоди, надо убедительные документы прихватить, – спохватился Муромец уже на пороге кабинета, вернулся и достал из сейфа кожаный портфель. Толстый такой, видно, документов много. Что за документы?

***

Поехали на моем «Ровере», Муромец машинку оценил, показал большой палец руки. По дороге сообщил о ходе поисков, ну и про видеоролик с горящими мертвецами, который нас всех напряг. В общем, к этому делу подтянули всех местных ролевиков, а также из соседних областей и регионов. Алеша разослал фотки с подробным описанием. И хотя лица старика и двух молодых стрелков Алеше удалось «вытянуть» и для опознания они стали вполне пригодны, но никто их так и не опознал. И по ментовским ориентировкам нигде, ничего. В поле зрения органов МВД эти трое никогда не попадали. То же самое касается и сгоревших трупаков.

Покрой плащей тоже удивил, странный покрой, во «Властелине колец» совсем другие у эльфов плащи. А эти скроены так, что и тело вроде прикрывают, и верхом на них удобно, и в любой момент можно за меч схватиться, ну или за лук. Луки – особая история, на чатах ролевиков по этому поводу серьезный спор разгорелся. Это Алеша туда тему закинул. Вроде классический сложный лук, собранный и склеенный из особых пород дерева – чаще всего из тиса, и костей животных. Однако форма изгиба – ни у кого такого не встречается! Некоторые «специалисты» вообще утверждали, что стрелять из таких луков невозможно.

И уж совсем удивила найденная перчатка. Кожа – ослиная, очень хорошей выделки. А сшита… жилами диких животных, большей частью – косули. То есть, если кто и пошутил, то уж больно мудрено. Давно видели перчатку из ослиной кожи, да еще сшитую жилами? А вообще осла давно видели? Тем более, это ж ручная работа!

Просветил Муромец и по части «потеряшек» в данном районе. Реально пропадают люди, ну ладно бы там бабки старые, да дедки-грибники. Так нет, вполне себе молодые люди, крепкие, здоровые, с завидным постоянством.

Когда уже подъезжали к поселку Муромец сообщил, что очень нам нужно со старостой этого самого экопоселения переговорить. Мутный этот Олеко Саввич, неискренний какой-то. С ним сейчас Добрыня беседует. Как-то тяжело беседа складывается, требуется наше присутствие.

Вспоминаю Олеко Саввича. Ну да, староста Истоков и организатор этнографического фестиваля, куда мы всей семьей ездили. Как раз оттуда фотопортрет у нас над камином. На открытии фестиваля Олеко Саввич играл на гуслях и пел что-то былинное. Да и сам этакий былинный Баян с гуслями, космат и бородат, в рубахе до колен. Но улыбчив, с хитринкой в глазах. Хотя, надо отдать ему должное, когда мамку с сестрой искали, он офигенно помог! Всю деревню на поиски выгнал. Поисковиков, волонтеров за свой счет кормил, поил, на ночлег по домам устраивал и очень нам с батей сочувствовал. Хороший человек!

До Истоков долетели быстро, и даже когда свернули с трассы, дорога порадовала. Раньше яма на яме, а теперь – почти шоссе. Молодец Олеко Саввич, и дорога у него хорошая стала, и дома в деревне справные. Основательные такие, сплошь из цилиндрического бруса. Только церкви нет, деревня-то языческая. Вместо церкви на высоком холме святилище с Ярилой, Перуном и прочими истуканами. Не особо приветствую, но и не осуждаю, ибо уважаю свободу выбора. Подъехали к дому старосты. Не дом, а дворец! Терем сказочный в русском стиле, в нем кино можно снимать про Варвару-красу, длинную косу. Калитка в воротах оказалась открыта. Входи, кто хочешь! Мы и вошли.

***

Признаюсь, увиденная картина меня сильно удивила. Во-первых, двое «дружин» – крепких мужчин, которые за Баяном обычно везде ходили типа охраны, теперь сидели под крыльцом на жопах, связанные и с кляпами во рту. Во-вторых, сам Баян был подвешен на кухне за связанные же руки к крюку, на котором раньше висело колесо со свечками, заменявшее люстру. Рот его был заклеен широкой блестящей лентой, Баян мычал, пучил глаза и пробовал извиваться.

Седой Добрыня стоял рядом и раскладывал на столе какие-то инструменты. Я узнал кусачки, стоматологические клещи и шуруповерт с дисковой пилой. Тут же на подставочке нагревался паяльник. Добрыня задумал либо сложный ремонт, либо страшную пытку.

Муромец кивнул коллеге, перекинулся с ним парой слов, посмотрел на Баяна, нехорошо улыбнулся, снял пиджак и рубаху с галстуком, обнажив мощный торс, на котором очень смотрелись широкие армейские подтяжки. Открыл портфель. В качестве убедительных документов вытащил две красных боксерских перчатки. Надел на руки, дал Добрыне завязать шнурки, постучал одну о другую. Очень убедительно! Принял боксерскую стойку, похвалился или предупредил: «Чемпион областного УВД по боксу в девяносто девятом!», подошел к Баяну вплотную.

-- Так не знаешь, куда женщина с девочкой пропали?

Баян отрицательно замотал головой. Муромец ударил раз, ударил второй, потом провел серию быстрых ударов по корпусу. Закончил смачным шлепком в область печени, от которого Баян особо жалостливо замычал. Баян вообще дергался от каждого удара, глаза его пытались выскочить из глазниц, судя по расширившимся до предела зрачкам, ему было очень больно.

– Это только разминка! – пояснил Муромец, отходя на шаг. – Сейчас я тебе свои коронные удары покажу. Я Дементьеву, между прочим, в полуфинале два ребра сломал!

Баян вряд ли слышал про полуфиналиста Дементьева, но истошно замычал и снова замотал головой. Теперь уже утвердительно.

– Хочешь что-то сказать? – заботливо поинтересовался Добрыня. Он как раз закончил разогревать паяльник и теперь натягивал на ладони латексные перчатки для проктального массажа. – Ты, любезный, не торопись, если не хочешь, не говори ничего. У меня руки чешутся тебе простату паяльничком погреть. Говорят, очень действенная процедура. Не хуже твоих травок действует. Давай, сначала простатку погреем, а потом поговорим, а? Вот я тебе штанишки спущу…

Баян снова замычал, с ужасом глядя на паяльник, кажется, он что-то очень хотел сказать немедленно. Без паяльника. Добрыня не совсем ласково содрал ленту с его рта. На обратной, клейкой стороне ленты осталось изрядно от бороды и усов.

Баян заорал:

– Я не виноват! Они сами! Сами к дубу пошли! Явоная мамка и сестра. Я им только про папоротник сказал, что цветет. Что цветки видели. Они и пошли. Но я не думал, что заберут. Они ж только мужиков берут, у них – квоты. А ведьмам, им все равно, что мужик, что баба. Им даже баба лучше! И на квоты плевать!

– Таааак, – сказал Добрыня, все еще поигрывая паяльником. – Уже лучше. А теперь четко, разборчиво, с подробностями. Кто именно они? Откуда?

***

Олеко Саввич плакал, глотал из стакана в руках Добрыни воду и каялся, каялся во всем. Что давно сотрудничает с Теми, из-за портала. Они ему здесь и велели поселиться, здесь до Заветной поляны ближе всего. Денег на деревню дали. Точнее, не деньги, а камни, не ограненные, большей частью изумруды, реже – алмазы. У него после первой отсидки связи остались у подпольных ювелиров. Еще лекарства давали. Очень хорошие! Он людей лечил! У него грамоты и благодарности от губернатора есть! Те велели приводить к порталу людей. Не меньше двух в месяц. Сумасшедших баб к нему на поселение съезжается много, с этим проблем не было, с мужиками – хуже. Приходилось даже бомжей с города тайком привозить, поить до бесчувствия и на поляне оставлять. А они не хотят бомжей. Им мастеров подавай. А где ж их взять? Поди, найди нынче кузнеца. Сплошь менеджеры да юристы. Вот и приходилось… Свои, деревенские подозревать что-то стали. Слишком часто люди пропадали. А не обеспечишь квоту, Те наказывают сильно. Грозились самого забрать на рудники. Поэтому фестиваль придумал, грибной чемпионат, прочую фигню с ролевиками, кемпинг на берегу озера устроил, народу много съезжалось. Для квот хватало. Пропавших особо и не искали. Но чувствовал, что сваливать пора. Не успел.

Добрыня ласково погладил Баяна по курчавой гриве и указал рукой на меня:

– Его мамку с сестрой как сдал?

– Не хотел я, я ж эту семью знаю, как родные мне, – всхлипнул Баян и повернулся ко мне. – Миш, ты ж помнишь, я ж тебя как сына… твоих дочек на руках носил… Но Таежные сами на них указали. Заприметили они их на фестивале, понравились что ли? Я против был, честное слово, я говорил, что искать будут, а они… Заставили, запугали. Я только Анне Михалне сказал, что видел папоротник светящийся, и место указал. Там их и ждали.

– Понятно все, – сказал Добрыня, пряча паяльник в футляр. Как мне показалось, с некоторым разочарованием, что не удалось применить. А Муромец шлепнул Баяна перчаткой по носу:

– Эй ты, язычник хренов. Говори, как его мамку назад вернуть? А то я твои былинные гусли сам знаешь куда тебе затолкаю!

Взгляд у Баяна стал совсем затравленный:

– Христом-богом клянусь, не знаю. Нет оттуда возврата! С теми, которых среднеполосные забирают, еще как-то за выкуп можно договориться или обменять. Но ведьмы, они совсем того, беспредельщицы…

***

Вышли на резное крылечко, стоим, курим. Я в полном ауте. В кармане вибрирует. Достаю мобилу. От Карасевич пять неотвеченных. Не отвечаю, не до нее сейчас. Шлю обещание: «Перезвоню», прячу мобилу.

– Так-то, брат, – говорит мне Муромец задумчиво. – Значит, таежные ведьмы. И что они за хрень – совершенно непонятно.

Повернулся к Седому:

– Что, брат Добрыня, с Баяном былинным делать будем? Отпускать-то его совсем нельзя. А то растечется мыслею по древу и слиняет, как есть – слиняет. Бабла-то у него, как понимаю, хватает. А он может нам здесь зело понадобиться.

– Оно понятно, что слиняет, страна большая, – соглашается Добрыня. – В СИЗО его определить? Так он реально здесь нужен, на контакт с этими ведьмами без него не выйти. В подвале запереть? И сколько так держать? Опять же, прихвостни освободят. Борзые очень, едва с ними управился. А может… Домашний арест сможешь устроить? Чтобы все по строгому, официально, с подпиской, видеофиксацией и датчиком на ноге.

– Ну, ежели напишет пару чистух, можно попробовать. Есть у меня судья знакомый и прокурорских пара. Что на него имеем? Работорговлю с представителями иных миров вряд ли сможем в суде провести. В дурдом сами загремим. А вот организацию секты, мошенничество, отжим квартир и прочего имущества у новообращенных, совращение несовершеннолетних, камушки неизвестно как добытые опять же... Только подпишет ли?

– Подпишет, куда денется, – уверенно говорит Добрыня. – Все подпишет, как миленький, вот увидишь, пойду-ка пока паяльник погрею.

Седой возвращается в терем, Лысый бросает окурок прямо в цветочницу, грозит кулаком очнувшемуся и замычавшему охраннику Баяна, поворачивается ко мне:

– Да, Михаил, окунул ты нас с головой в мир неведомый, мистический. А я ведь с детства материалист. Пионер и комсомолец. Расшатываете устои! Сначала Полина со своим колечком, теперь ты. Ну да хрен с ними, с устоями, переживу, главное, ниточка появилась! Да что там ниточка – канат! Смекаю я, что этот экологический ублюдок реально твоих родаков через портал в другой мир отправил. То есть – матушку с сестрой отправил, а батя твой как-то догадался, и сам за ними в тот мир на поиск отбыл. Так-то. Не грусти, прорвемся, счастливчик!

– Почему счастливчик? – не понял я. Муромец не торопился отвечать и даже полез за еще одной сигаретой:

– У тебя надежда появилась, что они живы, понимаешь? Тонкая такая ниточка пока, но за нее можно потянуть, глядишь – за веревочку привязана, а та – к тросу, а там и канат может появиться. Хватайся за него и тяни! Но ведь чаще случается, когда и ниточки уже нет. Тут к нам Лапшина вчера приходила, у нее дочка пропала. Так вот у нее совсем надежды не осталось. Ублюдки, которые ее дочку того… во всем признались, только тела найти не можем. Они ее в болоте притопили, где – не помнят, темно было, да и пьяные были, мажоры гребаные. Сидят в СИЗО, от страха трясутся, показания дают, как возили, как поили, как топили… Помогут ей эти показания? Не знаю… Так красивая, ухоженная баба за год постарела лет на десять, поседела вся. Из церквей не вылезает, все свечки ставит за здравие. А нужно – за упокой. Вот у нее трагедия! А ты счастливчик, родаки твои живы, а раз живы – найдем!

***

Муромец ушел продолжать «работать» с Баяном, «выяснять нюансы и подробности и получать чистосердечные признания», а я остался на крыльце. С крыльца баянового терема хорошо виден лес. Тот самый, где стоит древний дуб, у которого теряются следы отца. Дуб с порталом. И если там есть портал, я в него пройду. Обязательно!

Осенний лес, уже меняющий зеленый наряд на желтый и золотистый, лес, который скоро станет зимним. Подул ветерок, багровый до фиолетового лист клена спланировал откуда-то сверху и упал к моим ногам. Я поднял, покрутил листок за черенок в пальцах. Как весточка, знать бы от кого…

Конец первой книги.

Что ж, первая книга подошла к концу, ибо все когда-нибудь кончается. Можно порадоваться за героев? Пожалуй, что есть повод для оптимизма, по крайней мере – у главного героя. Пусть только робкая надежда, пусть «совсем тонкая ниточка», но появился слабый след в поиске пропавших родителей. И чует сердце автора – не миновать главному герою нового путешествия в Запределье к могущественному магу, специалисту по производству зеркал.

Вряд ли стоит надеяться на продолжительный отдых и другому герою, уже с Той стороны. Старика с шарманкой и драконом и его юного спутника ждут дальние дороги, но тут уж ничего не поделать – статус Мага Странствий обязывает. А Магов принято уважать. Магам обычно завидуют. И есть чему. Особо, когда маг маститый, состоящий в гильдии, едет в богатой карете с рессорами мудреной гномьей работы. И тут к магам со всем почтением. Крестьяне и прочие прохожие низко кланяются, купцы уступают дорогу, господа рыцари салютуют. Даже гоблинские шайки, промышляющие по лесным дорогам, опасаются нарушить покой господ магов, ибо чревато. И дело даже не в охране, с охраной можно справиться. Только вдруг как маг осерчает? Охота была до скончания века прыгать по болотам мерзкой бородавчатой жабой.

Но господа маги редко пускаются в дальний путь. Дорога – не их стихия. Дорога отнимает много манны, а ее следует беречь для более полезных и выгодных дел. Куда удобней принимать клиентов и просителей в своем поместье или в городской квартире, если еще нет дома. Но если уж и возникнет такая необходимость – куда проще перемещаться через магические порталы. В любом магическом городском квартале таковой непременно имеется. Быстро и безопасно.

Иное дело – маги Странствий. Магам Странствий завидуют редко. Да и чему тут завидовать? Шляться вечно по дорогам, без семьи, не имея своего угла, питаясь, чем придется. Да и чем занимаются они – не поймешь. Какое уж тут почтение? Кто ты есть таков? Прохожий? Так проходи…

Стоп, стоп, чего это я? Это же из второй книги -- «Старик с шарманкой и драконом». Вот там все сами и узнаете.