Это мучительное пламя

Глава 19

Эбби перевернулась на бок и, обняв руками одеяло, подтянула колени к животу – только это всегда давало ей чувство необходимой защиты и помогало без страха и тревоги закрыть глаза. Раньше. Теперь всё стало иначе. Эта постель была холодной. Не в буквальном смысле, а метафорически. Но холодной. И очень пустой. Наверное, сейчас, без Него почти всё вокруг будет казаться ей чужим, ненужным, незначительным, и самое главное – другим. Потому что всё вокруг теперь, в самом деле, будет не таким.

Глаза вновь защипало от внезапно нахлынувших слез, а грудь мучительно сдавило, и для того, чтобы удержать в себе новую волну разрушительной боли, Эбби перевела взгляд на часы. Сейчас они показывали восемь минут после полуночи. Значит, без сна она пролежала довольно долго. Желудок неожиданно скрутило, и это заставило её отчетливо понять, что с самого утра она совершенно ничего не ела. Наверное, этот факт не был бы таким важным, если бы не ребенок. Она была беременна. А это означало, что теперь она должна была прислушиваться не только к собственным желаниям и руководствоваться не только своими эмоциями, но ещё понимать и слышать, чего хочет её малыш – маленький человечек, который теперь жил и рос внутри неё. И сейчас ему необходимо было поесть.

Кое-как поднявшись с постели – бессилие практически валило её с ног – Эбби открыла дверцу и вышла из комнаты. В доме было темно и тихо. Казалось, что кроме неё здесь нет ни одной живой души, и только свет из кухни выдавал присутствие здесь кого-то ещё. Обняв себя руками, она осторожно подошла к порогу и медленно подняла глаза. Грег сидел за столом и вертел в руках стакан с недопитым виски – ведь вряд ли это была содовая, верно? – он наблюдал за тем, как остатки янтарной жидкости обволакивают прозрачное стекло и о чем-то сосредоточенно думал.

Да, ему было о чем подумать.

Она так же осторожно развернулась, чтобы незаметно уйти – наверное, им обоим было лучше на какое-то время остаться одним – но Грег, по все видимости, уловил её тень.

– Эбби? – Она остановилась и так же не спеша подняла взгляд. – Тебе что-нибудь нужно?

Ей казалось, что ответить она не сумеет – внутреннее состояние не то – но слова, хоть и шепотом, полились сами собой.

– Я собиралась что-нибудь перекусить, – когда Грег встал со стула, она сложила на груди руки и замотала головой, – но мне совсем не хотелось тебе помешать.

– Эй, – едва переступив порог, Эбби ощутила, как мужская рука мягко коснулась локтя, – ты вовсе не помешала мне. – Когда она повернулась, он легко потянул её на себя. – Я попросил Нейта заехать в супермаркет. Он привез некоторые продукты, и я кое-что приготовил. Тебе нужно поесть. – Грег немного помолчал, а затем добавил уже чуть тише. – Если хочешь, я могу уйти.

Его большие зеленые глаза, пускай и совершенно без спроса, дарили умиротворение и безмятежный покой. Уже в который раз Эбби ловила себя на мысли, что именно они вытаскивали её из трясины, в которой она увязала, совершая одну и ту же ошибку вновь и вновь. Ей было плохо – до отчаяния, до исступления больно – но рядом с этим человеком все тревоги и страхи разбегались, словно стадо испуганной дичи. Да, всего на время. Но и это время было ценно, ведь в такие минуты она больше не чувствовала, как адово пламя муки безжалостно прожигало её изнутри.

Она мотнула головой, и Грег, поняв её ответ, тут же убрал руку. Он направился вглубь кухни, а Эбби позволила себе побороть внутреннюю неуверенность и присесть за стойку. Когда она была здесь в прошлый раз, рассмотреть каждый уголок дома ей так и не удалось – они приезжали совершенно за другим, да и времени для «экскурсии» особо не было, – но сейчас его было вполне достаточно, и Эбби с лихвой исправляла сие досадное упущение. Стол соединялся с одним из рядов кухонных тумбочек, располагающегося на ступеньку ниже от основной высоты пола, который был выполнен в красивых светло-бежевых тонах. Мебель была шоколадно-песочного цвета, а холодильник, плита и микроволновая печь – оттенка серебряного металла. А ещё цветы. На столе; настенных шкафах; у стен на полу – они были повсюду. Искусственные. Но, несмотря на это, радующие глаз ничуть не меньше, чем живые.

Здесь было хорошо. Уютно. И тепло. Пускай всё её тело и колотилось от морозного холода.

– Шеф из меня никудышный. – Ироничный голос Грега заставил её повернуть голову. – Но надеюсь, что это хотя бы съедобно.

Эбби посмотрела на то, что было в нескольких мисках, которые он поставил на стол. Овощной салат, рис и фасоль. Не став дожидаться, пока она сама потянется к еде, Грег положил понемногу ей на тарелку и протянул вилку. Пахло вкусно. В самом деле, вкусно. А, учитывая, как сильно она была голодна, наверное, остальное, было уже не так важно.

Пока Эбби отправляла в рот первую порцию риса и фасоли, Грег наливал ей воды. Пить она, кстати говоря, хотела ничуть не меньше. Поэтому, как только бокал оказался в доступной от её руки близости, она тут же перехватила его и сделала несколько последовательных глотков.

– Только не говори, что моя еда настолько отвратительна, – весело заметил Грег, наблюдая за тем, как она осушает свой бокал.

– Это не так, – виновато прошептала она, понимая, как это выглядело со стороны, – всё очень вкусно. Правда, вкусно. Просто мне очень хотелось пить.

– А я уж было испугался, что как повар, окончательно потерян для этого мира, – усмехнувшись, он облокотился локтями о столешницу внизу, вызывая на её губах невольную улыбку. Слабую. Но улыбку.

Эбби опустила глаза вниз, и Грег больше ничего не сказал. Она ела в тишине, и благодарила его за то, что он не давил. Ей нужно было собраться с мыслями. Понять, что говорить и как. Ведь довольно непросто объяснить, что именно случилось, и главное – почему это закончилось. И закончилось вот так. А объяснить было нужно. По крайне мере, Эбби ощущала себя обязанной сделать это. Грег очень сильно помог ей, он значил для неё не мало, и не заслужил того, что сейчас происходило. Не заслужил её молчания. Не заслужил предательства. А ведь это было именно оно. В какой-то степени она предала его. Да, он уезжал, зная, что ему не было дано никаких обещаний, но всё же верил и надеялся, что это временно. У него был шанс, и этот шанс Эбби никогда не забирала. Наверное, просто боялась потерять тот штиль, который ощущала, когда он был рядом.

– Тебе стоит поспать, – сказал Грег, забирая со стойки пустую тарелку. До бокала он не дотянулся, поэтому Эбби осторожно спустилась вниз и подошла к раковине.

– Мне не хочется, – тихо ответила она, позволяя ему забрать фужер из своих пальцев.

– Уже поздно. И ребенку нужен отдых.

Она хотела было возразить, но не нашла подходящих слов. Грег вытер руки полотенцем, а затем направился к арке. Он помедлил, чтобы пропустить её вперед прежде, чем выключить свет, и ей ничего не оставалось, как покориться.

Когда они оказались в гостиной, сердце вновь предательски защемило. Эбби остановилась посреди комнаты, и, собравшись с мыслями, развернулась.

– Нам нужно поговорить.

Грег поднял на неё глаза и замер. Он тоже остановился. Всего в нескольких шагах. И казалось, просто не решался что-либо ответить.

Эбби знала, что ей следовало начать первой, и постаралась набраться храбрости.

– Мне нужно объяснить…

– Ты не обязана делать это, – внезапно прервал он, вынуждая её затихнуть, – особенно, сейчас. – Грег подошел ближе, и теперь их разделяла всего пара шагов. – Вам необходим здоровый и спокойный сон. Всё остальное значения не имеет.

От мягкости и нежности его слов Эбби ощутила себя ещё хуже, чем прежде.

– Я не смогу уснуть, пока не выговорюсь, – прошептала она, стараясь глушить внутреннее чувство вины. – Мне нужно попытаться рассказать хотя бы малую часть всего… мне просто это нужно. Пойми.

Грег смотрел на неё ещё некоторое время, а затем кивнул. Всё тело мгновенно наполнило такое облегчение, что дышать уже стало в стократ проще. Сжав пальцы в слабые кулачки – скорее машинально, нежели осознанно – Эбби подошла к дивану и осторожно опустилась на него, понимая, что ноги уже дрожали слишком сильно, и вероятность устоять на них с каждой секундой всё сильнее приближалась к нулю.

– Прости, – сказала она, когда молчание с её стороны затянулось, – я просто не думала, что начать будет настолько трудно.

Он понимающе качнул головой, а затем подошел ближе.

– Поэтому ты и не обязана ничего объяснять. Так будет проще.

– Да, – ей пришлось на мгновение прикрыть глаза, чтобы упорядочить бегающие в беспорядке мысли, – но так будет неправильно.

Эбби не увидела, но ощутила, как Грег осторожно опустился перед ней на колени, а затем мягко взял её руку. Она открыла глаза, и безмятежность его взгляда тут же окутала своей теплотой каждую клеточку её обессиленного тела.

– Чего ты боишься? – Его шепот заставил сердце пропустить удар.

– Что ты не сумеешь меня простить.

Пальцы сжали ладонь сильнее.

– Мне не за что тебя прощать. Ни тогда, ни теперь.

Уголки её губ неосознанно приподнялись – мимолетно, но, вместе с тем, отражая всю мощь разрастающейся внутри разрушительной силы – и, изо всех сил пытаясь справиться с нещадным цунами, она опустила взгляд вниз.

– Помнишь тот день в Лодердейле? – Её вопрос не нуждался в ответе, поэтому она не стала медлить с продолжением. – Тогда Элейн сказала мне, что Дарен исчез. Он слишком долго не выходил на связь, а она не могла броситься его искать. Я действительно не соглашалась очень долго, но… моя близкая подруга находилась на грани отчаяния и готова была встать на колени, лишь бы я не отказывала, поэтому… – Она выдохнула, а затем покачала головой. – Я согласилась, но даже подумать не могла, что всё это окажется неправдой. Она хотела помирить нас. Я понимаю это, поэтому не виню её за эту… вынужденную ложь.

– Ты нашла его? – После небольшого молчания спросил Грег. Хотя, вероятно, ответ итак уже знал.

– Нашла. Вместе с неприятностями, из которых он вновь меня вытащил. – Она горько усмехнулась, и ощутила, как при воспоминании о Нем сердце вновь пронзило острым, как бритва, лезвием. – Было поздно, началась сильная гроза, и нам ничего не оставалось, как укрыться в пещере. Мы начали кричать друг на друга. Я выплескивала всё то, что накопила в себе за этот год, сказала, что не хочу видеть его, а он… он просто выслушал всё это, а затем ушел. Сказал, что больше не побеспокоит меня до отлета. Но там был такой ливень… чертов ливень… и я пошла за ним… а затем просто потеряла над собой контроль, и… – её многозначительная пауза рассказала ему обо всём. Эбби на секунду прикрыла глаза, зная, что Грег не мог не понять, что скрывалось за этим троеточием. И как бы противно от самой себя ей сейчас не было, она должна была продолжать. – Я хотела вернуться домой, забыв обо всем, как о страшном сне, но вертолета на месте не оказалось. А вот Его яхта была как раз неподалеку.

– И что случилось дальше?

Эбби набрала в легкие побольше воздуха, пытаясь не растерять остатки ничтожной храбрости.

– Мы снова поругались. Мне было так плохо, а бутылка с вином просто вдруг попалась под руку, и я даже не поняла, как полностью её осушила. – Она немного помолчала, чтобы перевести дух. – Утром я проснулась в своей постели. Он просто привез меня и ушел, совершенно ничего не сказав. Тогда мне казалось, что всё закончилось, ведь именно это я повторяла ему из раза в раз, но…

– …он не послушал, – закончил за неё Грег, заставляя Эбби сглотнуть.

– Он оказался заказчиком того благотворительного бала, который я организовывала. Ты уехал, и я… не знаю, что произошло… моя голова просто неожиданно совершенно перестала работать… он говорил, что до сих пор любит, и что больше никогда меня не оставит… я пыталась оттолкнуть его, правда, пыталась… а затем посмотрела ему в глаза и…

– …поверила, – тихо произнес Грег, и ей пришлось вновь прикрыть глаза, чтобы в очередной раз не расплакаться.

– Мы оба понимаем, что это не оправдание. Я проявила слабость… предала твоё доверие, сделала больно. Но… очень надеюсь, что ты меня простишь. Что сможешь простить.

Последние слова Эбби говорила, едва сдерживая слезы. Она ощутила, как под его весом прогнулся диван, а затем, как он обнял её, и неосознанно уткнулась носом в мужское плечо.

– Мне не за что тебя прощать, – вновь повторил он и, притянув её к себе сильнее, прижался щекой к макушке. – Ты просто следовала зову сердца.

Подобрав под себя колени, она позволила себе упокоиться и перестать дрожать. Не сразу, но со временем, если он всегда будет во так держать её в своих объятиях, ей действительно станет легче. И сейчас она поняла это как никогда отчетливо.

– Почему ты не уходишь… – пробормотала она, подсознательно потянувшись рукой к животу, – …почему не хочешь оставить меня даже теперь?…

– Потому что понимаю, что значит, любить кого-то так сильно, – он положил свою ладонь поверх её, позволяя теплоту вновь начать разливаться по венам, – особенно, теперь.

Эбби судорожно выдохнула, а затем осторожно отстранилась. Она приподняла голову и встретилась с убаюкивающим штилем его зеленых глаз. Стало страшно. Действительно, страшно. Ведь на какой-то миг ей показалось, что он говорил о её малыше. О маленьком человечке, который находился внутри неё, и за которого она теперь была в ответе. Только это не могло быть правдой. Не могло. Ведь так?

– Но этот ребенок… – Озвучить мысль до конца она бы не осмелилась. Грег не смог не увидеть этого на её лице; она знала.

– Не мой? Это ты хотела сказать? – Воспользовавшись её обезоруживающей растерянностью, он осторожно, со всей нежностью, провел пальце по её щеке. – Не имеет значения, кто является его биологическим отцом. Я готов стать его опорой и поддержкой, если ты позволишь. Воспитывать его. Наставлять. Обучать. И любить. Так же сильно, как и его маму. – Её глаза внезапно наполнились слезами, и Эбби стало трудно дышать. – Я люблю тебя. И хочу этого ребенка. Хочу нас. Всех троих. Вместе. Я не осмелюсь сказать, что со мной ты будешь счастлива, но берусь пообещать, что сделаю для этого всё возможное. Если только ты дашь мне шанс.

Комната закружилась и стала иллюзией так же, как и слова, которые она услышала. Фантазии смешались с реальностью, и Эбби потерялась во времени, не осознавая, сон это был или всё-таки явь.

– После всего… – шептала она, не понимая, почему он такой, – …ты хочешь этого после всего…

– Хочу, – не задумываясь, ответил он, – больше всего на земле. Больше собственной жизни. И, если ты скажешь «да», то сделаешь меня самым счастливым мужчиной на земле.

Эбби ощутила, как пульс замедлился и остановился. В висках застучало, а дрожь волной пробежала по телу. Захотелось плакать. Вновь кричать во весь голос, потому что боль в очередной раз становилась слишком большой и необъятной для неё одной. Слишком запредельной.

И лишь одно могло заставить эту муку стать слабее.

Его ладонь всё ещё накрывала её руку. Опустив глаза, она хотела убедиться в том, что всё это происходит на самом деле, и, убедившись, ощутила, как слезы бесконтрольно полились по щекам. Сердце снова пропустило удар. Эбби осторожно вытащила свою ладонь из-под его, замечая, как он вздрагивает, а пальцы застывают в воздухе. Тысячи несуществующих снарядов поразили грудь, но, справившись с криком, она коснулась его руки, осторожно прижимая её к своему животу. Вверяя самое важное, что имела в эту самую секунду. Самое бесценное.

Когда Эбби подняла голову, Грег улыбался. Слабо и невесомо, наверное, так до конца и не веря в реальность, но искренне. Он был счастлив. Потому что верил, что так она сказала ему «да».

Дарен стоял посреди кабинета и смотрел на фотографии, выведенные на настенный экран с ноутбука. Он по очереди разглядывал надписи на каждой, пытаясь понять, какой смысл скрывался за словами, которые за эти дни были выучены им наизусть. До тошноты. До истомы. И сильнейшей, необузданной ярости.

Он был недостоин Её ангельского сияния. Потому что все совершеннее им грехи, уже никогда не сотрутся ни из его памяти, ни из его жизни. Они словно клеймо – будут с ним всегда. Будут болезненным отпечатком на его душе и сердце. Такие люди не имеют права на искупление. И Ублюдок напоминал об этом каждый раз, когда Дарен позволял себе забыть.

Каждый раз, видя, как он начинает меняться, Он хватал его обеими руками и безжалостно, со всей жестокостью, швырял обратно. Лицом о нагую землю.

Дарен прикрыл глаза, пытаясь заставить Её образ исчезнуть, но это было выше его сил.

Раньше он всегда поднимался. Сжимал пальцы в кулаки, собирался с духом и вставал с колен, зная, что стоит ему лишь протянуть руку, и Она мгновенно окажется рядом.

Сейчас он вновь стоял на коленях, вновь протягивал ладонь, но не чувствовал ничего, кроме продирающего до костей холода.

Потому что он заставил Её уйти.

Потому что так сказал ему Он.

Дарен стиснул пустой стакан сильнее. Ощущение хрупкого стекла в руках помогало ему представлять, что это шея того чертого сукиного-сына, вокруг которой, когда настанет час – а настанет он очень скоро – безжалостно сомкнутся его пальцы.

– Мы не смогли отследить номер. – Голос Кейдена прервал его размышления, и Дарен тут же ослабил хватку – вовремя. – Он был одноразовый, и, если и не валяется в одном из мусорных контейнеров, то уж точно отключен.

– Ты проследил за ней?

– Да. – Теперь ответил Лайонел. – Она добралась до дома, но перед этим несколько часов бродила по улицам.

– Я предполагал, что так будет – заявил Дарен, а затем поставил стакан на стол – от греха подальше, – ей сказали, что квартира непригодна для проживания?

– Не успели, – объяснил Кейден, – через несколько минут она покинула здание, и Гейлу не удалось с ней поговорить.

Дарен сдержал внутри себя рык, а затем повернулся. Глаза его Зверя в этот самый момент горели, как никогда ранее. Сейчас в них обитал сам Дьявол. Воплоти.

– Какого черта твои люди допустили подобное? – Кое-как держа себя в руках, спросил он. – Разве это было такое сложное поручение?

– Она была не одна.

Ответ заставил его замереть.

– В каком смысле?

– С ней был мужчина. Грег Мартин.

– Мартин? – Дарен сжал зубы, ощущая, какой болью это отозвалось внутри. – Это точно?

– Да, – тут же ответил Кейден, – он отвез её в свой дом недалеко от залива. Адрес я записал…

– Нет, – он прервал друга прежде, чем тот успел закончить, а затем отрицательно покачал головой, – мне лучше не знать. – Сердце рвалось на части, но головой Дарен понимал, что Грег был единственным, кому было под силу залечить её кровоточащие раны. Она верила ему. И уехала с ним. А это означало лишь одно – рядом с ним его любимой женщине было хорошо.

А это то, чего он хотел.

Чтобы Она была счастлива.

– Тебе удалось понять, что означают эти снимки? – Внезапно спросил Лайонел, понимая, что разговор окончен и переводя свой взгляд на экран.

– Нет.

– Девочке здесь, наверное, примерно от четырех до шести. – Кейден подошел ближе и сунул руки в карманы. – Она напоминает мою сестру в этом возрасте. Особенно, сейчас, со спины. Теперь Ханна выросла, но в моей памяти она всё такая же. – Он невольно усмехнулся. – Иногда она смеется, говоря, что если бы не её татуировка, то я бы совершенно перестал её узнавать.

Что-то в голове резко щелкнуло, и Дарен поднял глаза на экран, понимая, что вот он, последний кусочек пазла. Девочка. Она была на обеих снимках. На одном – чуть помладше, на другом – чуть постарше. Темные волосы. Худощавая фигура. Она стояла спиной к объективу, и лицо было невозможно разглядеть, но лишь теперь Дарен внезапно осознал, что смысл заключался не столько во фразе на снимке, сколько в том, кто был на нем изображен.

– Видишь её левое запястье на первой фотографии? Видишь то пятно?

– Снимок достаточно нечеткий…

– Лайонел!

– Уже делаю, – отозвался Смит, заставляя нужный фрагмент изображения почти в то же мгновение стать значительно ближе. – Не знаю, что ты пытаешься там рассмотреть, но полагаю, что мне следует добавить немного цвета.

Картинка преображалась на глазах. Пиксели становились меньше, делая снимок всё четче, а выцветший от времени фон начинал приобретать пускай и не яркие, но всё же краски.

Сердце заколотилось чаще и побежало галопом, когда Дарен всё осознал, какую именно связь ощутил, когда впервые увидел этот снимок. Как он мог не понять? Как мог проглядеть?

– Это о чем-то тебе говорит? Ты знаешь её? – Осторожно спросил Кейден, и Дарен понял, что его затуманенные болью глаза выдали всё ещё до того, как с языка слетел ответ.

– Да, – хрипло прошептал он, сглатывая огромный режущий горло ком, – знаю. Я её знаю.